Больше, чем любовь

– Значит, вы по уши влюблены в своего Сашеньку… А ведь кроме забот, он вам ничего не даст, попомните мое слово!

Ей тут же захотелось вырваться из его объятий. Как он смеет говорить такое? С трудом она взяла себя в руки и спросила с деланным равнодушием:

– Вам-то что?

– Может, я жалею вас…

– Я в вашей жалости не нуждаюсь, – холодно проговорила она.

– А если я влюбился с первого взгляда?

Наташа отстранилась.

– Шутка. Не вырывайтесь, сестричка. У нас впереди еще пара минут июльского утра… Нет, серьезно, мне жаль, что мы познакомились, когда было уже поздно. Или не поздно? Неужели вы только сегодня… как бы это помягче выразиться?.. Ну-ка, посмотрите на меня. Здесь темно, но я постараюсь разглядеть.

Наташа нехотя подняла глаза.

– Не нынче, давно, – сделал он заключение. – Год назад? Можете не отвечать, я и так все вижу… Ну, если вы до сих пор не расстались, значит, это серьезно, по крайней мере, с вашей стороны. Вы сами его на себе женили?

– Не хамите, я никогда никому не навязываюсь!

– И это правильно. Я терпеть не могу женщин, которые добиваются любви, это чисто мужская роль. А женщина должна по желанию дарить любовь тому, кто ее любит. Рад, что у вас такой случай. Хотя остаюсь при своем мнении: он вас не заслуживает.

– Хотелось бы знать, почему?

Было интересно, что он ответит, и вообще этот разговор интриговал ее. Наташа чувствовала, что нравится Боре, и злилась на себя за то, что ей приятно его слушать. Она не хотела быть похожей на Ольгу, которая, едва выйдя замуж, флиртовала со всеми подряд.

Он пристально взглянул на нее.

– Ваша будущая жизнь представляется мне ясно, как открытая книга. Наш талантливый Сашенька будет требовать забот, поклонения, и все это он от вас получит… А вы, взамен – что?

– Его любовь!

– Слишком емкое понятие, – усмехнулся он. – По-русски это означает страсть, привязанность, жалость и так далее. Я бы предпочел страсть.

– Может, хватит? – она решила прекратить рискованный разговор. – Похоже, в этом вопросе мы никогда друг друга не поймем.

– А мне кажется, что поймем когда-нибудь. Вот и музыка кончилась. Выйдем на кухню покурить с ребятами?

Но на кухне было пусто, взрывы хохота доносились из гостиной.

– Здесь есть шампанское. Выпьем на брудершафт? – предложил Пахомов. – Мы ведь теперь родственники. Хотя в обращении на «вы» есть определенная прелесть, какая-то старомодная дистанция. Или вы не хотите ее сокращать? А может, боитесь невинным поцелуем изменить молодому супругу?

Он явно смеялся над ней, и Наташа ответила решительно:

– Ничего я не боюсь, наливайте!

Их локти были на разной высоте, и Борису пришлось слегка присесть. Поставив бокал, он, не отрывая взгляда от ее губ, наклонился. Опять она испытала то же странное ощущение и, хотя поцелуй длился совсем недолго, Наташа дрогнула.

– Тебя будто током ударило? Не удивляйся, похоже, мы к одной электросети подключены, – рассмеялся Боря и потащил ее танцевать. – Это не танго, но мы его еще станцуем. Я так думаю! – закончил он голосом Кикабидзе, подняв указательный палец.

Пока они танцевали, Пахомов молчал, но его молчание держало Наташу даже в большем напряжении, чем предыдущий разговор. До конца вечеринки они больше не общались.

Боря был галантен с Людкой, чем-то постоянно смешил ее, а она кокетливо стреляла своими большими зеленоватыми глазами и таяла от удовольствия. В общем разговоре он участия почти не принимал, хотя выходил с толпой покурить. Около полуночи пошел одеваться, предложив подвезти тех, кому по пути.

– За вами… то есть за тобой, опять заедут? – спросила Наташа.

– Нет, поймаю такси. Ничего, если я буду иногда звонить? – спросил он у Сашки. – Приятно вновь обрести родственников.

– Звони, только мы здесь всего на месяц. Когда родичи из санатория вернутся, будем, наверное, снимать комнату.

– Ну что ж, желаю счастья, – Боря поцеловал Наташе руку, попрощался с Сашей, подхватил Людку под локоток и покинул квартиру. Еще одна парочка поехала вместе с ними.

На следующий день в институте Людка рассказывала:

– Этот Боря Пахомов – просто душка! И галантный, и весельчак, каких поискать! Сначала подвез на такси ребят, потом меня, хотя это крюк порядочный, ему ведь на Комендантский… Представляешь, попросил показать мои окна! Как ты думаешь, зачем? Хочет встретиться!

– Хотел бы встретиться, спросил бы телефон, – прокомментировала Наташа.

– Действительно, как же я не догадалась дать ему номер? – расстроилась Людмила.

Наташка чуть было не брякнула, что Пахомов не любит девиц, которые сами вешаются на мужчин, но смолчала. Она даже мужу не рассказывала, о чем говорила с Борей, хотя обычно от Сашунчика у нее тайн не имелось.

Прошло полмесяца супружеской жизни. Поскольку молодые не могли никуда уехать из-за учебы, в отпуск отправились Сашины родители, предоставив им на месяц свою квартиру.

Однажды, подойдя на звонок к телефону, Наташа услышала:

– Здравствуй, Наташенька, это Боря. Где вы были? Я несколько раз звонил.

Узнав Пахомова, она удивилась и… обрадовалась.

– Только что в дом вошли, мы ведь сегодня учились.

– А я уже и забыл, что суббота у студентов рабочий день. Какие планы на воскресенье?

– Пока никаких.

– Зато у меня есть предложение. Можно к вам подъехать?

– Приезжайте.

Повесив трубку, она сообщила:

– Санчик, сейчас Пахомов приедет.

Удовольствия на лице мужа не читалось, но Наташа решила не обращать внимания.

Борис появился буквально через пятнадцать минут.

– Сань, ты рыбалкой еще увлекаешься? – спросил он с порога. – Помню, мальчишкой всегда с отцом ездил. Дяди Колины снасти, надеюсь, целы?.. Предлагаю съездить порыбачить.

– Вот здорово! – обрадовался Сашка. – Наверное, больше года удочки в руках не держал. Натуля, я съезжу с Борей?

– А мы и ее с собой возьмем, – вмешался Пахомов и впервые посмотрел на нее. – Десять минут вам на сборы. Мы как раз успеем на вечернюю зорьку.

Наташа поспешила на кухню.

– Если ты насчет еды, то у меня все есть, только соль забыл, – крикнул Боря из коридора.

Вручив ему пачку соли, она отправилась одеваться. Пришлось натянуть латанные Сашкины джинсы и свитер крупной вязки почти до колен. Сам Сашка вырядился в стройотрядовскую форму.

Окинув ее взглядом, Боря улыбнулся:

– Стильно выглядишь! Прихвати куртку и косынку. Хотя куртки у тебя здесь, конечно, нет… Не откажешься от моей ветровки? Я обойдусь этим.

«Это» было модной серой фланелевой курткой со множеством карманов и молний. Ни у одного знакомого парня Наташа такой не видела. Новенькие джинсы «Wrangler», кроссовки фирменные… Почему-то в душе вскипело раздражение. «Это он так в лес вырядился, пижон! А мы рядом с ним как два пугала!»

– У вас и лодка есть? – спросила она неприятным голосом.

– Естественно – небольшая, надувная. И двухместная палатка. Но, кажется, мы перешли на «ты»?

– Да, я помню, – буркнула Наташа.

Когда Сашка нашел в кладовке удочку и две пары резиновых сапог, они покинули квартиру.

Спустя полчаса они уже мчались в белой «Волге» по Приозерскому шоссе. Был ясный майский день, листва на березах только пробивалась и деревья вдоль дороги казались окутаны нежной дымкой. Даже в машине ощущалась весенняя свежесть.

Сашка глубоко вздохнул:

– Здорово, что ты нас вытащил. Скоро зачеты начнутся – не до рыбалок будет. А куда мы едем?

– На Вуоксу, недалеко от Лосева. Красивейшие места и рыбалка отличная. Ты там бывала, Наташа?

– Нет, – помотала она головой.

– Тебе понравится.

– Это точно, – подтвердил Сашка. – Мы с отцом ездили в те края несколько раз.

Он открыл окно.

– Наташе не надует? – побеспокоился Боря.

– Нет-нет! – поспешила ответить она, с удовольствием откидываясь на мягкое сиденье.

Здорово вот так мчаться! Когда-нибудь у них с Сашкой тоже будет своя машина. Конечно не «Волга», а «Жигули» или хотя бы «Запорожец»…

– Мы с твоего разрешения закурим, – Боря вопросительно посмотрел на нее через зеркальце заднего вида.

«Никогда никто не спрашивал у меня об этом», – пронеслось у Наташи в голове, и она поспешно кивнула.

Они остановились на самом берегу Суходольского озера. Широкая поляна с выложенным из камней кострищем заканчивалась небольшим песчаным пляжем.

В багажнике у Бори оказались складной столик и три стула. Достав их, он поручил Наташе разобраться с продуктами, а сам с Сашкой занялся палаткой и лодкой. Наташа расставила на столе миски, тарелочки с сыром, колбасой и ветчиной, порезала салат из огурцов. Что делать с замаринованным в трехлитровом бидоне мясом, она не знала.

– Вот тебе хворост, разжигай огонь, а мы отправимся за настоящими дровами, – сообщил Пахомов, кинув охапку веток возле кострища.

Она исчиркала весь коробок, однако тонкие прутики, едва занявшись, тут же гасли. Борис, притащивший с ее мужем сухое бревно из леса, увидел и не удержался:

– Непутевая сестричка, костра не разжечь! Как же ты семейный очаг хранить будешь? Сама уже от холода дрожишь…

Он достал из машины ярко-синюю ветровку и заботливо накинул ей на плечи. Затем ловко переложил хворост домиком, подсунул под него несколько кусочков бересты и с одной спички разжег костер.

– Учысь, жэнщина! – произнес он комически-грозным тоном и рассмеялся. – Пойду, помогу твоему супругу дров напилить, а то он уже взмок, а толку чуть.

Пахомов скинул мохнатый свитер и в одной фланелевой рубашке перепилил все дрова, а потом и наколол их.

Через несколько минут они уже сидели у костра, наблюдая за разгорающимся пламенем. Боре было жарко, и он расстегнул еще пару пуговиц на рубашке, открывая покрытую курчавыми волосами грудь. Наташа смущенно отвернулась, чтобы не пялиться на этого разгоряченного работой мужчину.

– Ну что, поплыли? – нетерпеливо заерзал Сашка.

– Да надо бы… – задумчиво посмотрел на озеро Борис, – только боюсь, что наша хранительница очага проворонит момент, когда угли будут готовы. Мой богатый жизненный опыт показывает, что ни одна женщина не способна приготовить настоящий шашлык. Может, после?

– Ну, нет! У меня уже руки чешутся, один пойду.

Прихватив удочки, Соловьев спустился к воде, и через минуту надувная лодочка уже удалялась от берега.

Было тихо, только какие-то птицы перекликались в лесу. Наташа с Борей молча прислушивались.

– Жаль, для соловьев рановато, их здесь несколько.

– Откуда ты знаешь? Может, в этом году не прилетят.

– Соловьи гнездятся на одном месте, а здесь их спугнуть некому.

Они посидели так еще несколько минут, затем Пахомов включил магнитофон в автомобиле. Нежная музыка не нарушила спокойствия тихого вечера.

– Приятная мелодия, – заметила Наташа.

– Ты ее никогда не слышала? – не поверил Боря и слегка усмехнулся.

Несильный женский голосок и мужской баритон по очереди тянули незатейливую мелодию, часто повторяя по-французски: «Je t'aimer». Затем голоса смолкли, соло вел саксофон, и только женщина иногда вздыхала.

– Тебе нравится?

– Да, – кивнула Наташа. И вдруг поняла, что означают эти вздохи.

– Это записали два любовника, – невозмутимо заговорил Боря, при этом в глазах плясали веселые чертики. – Она красавица, фотомодель, а он невысокий уродец. Но он заставил ее так полюбить себя, что она стала его рабой, исполняла все фантазии… Например, он приказывал ей ползать на коленях за специально разбросанными по полу шахматами. Представляешь картинку: обнаженная красотка на карачках смотрит на своего господина в ожидании его очередного каприза…

Пока он говорил, мелодия и сопровождающие ее вздохи достигли апогея.

– Какая мерзость! – вскочила Наташа.

– Это ты о чем? – изобразил удивление Пахомов. – О музыке или… Э, да ты еще совсем девчонка! – он громко расхохотался. – Пардон. Я не собирался заниматься растлением малолетних, представлял, что ты уже женщина, и имеешь некоторый опыт. Но, похоже, этот опыт не отличается разнообразием.

Резко отвернувшись от него, Наташка быстро пошла к воде. «Так хорошо было, а этот пошляк все испортил», – думала она со злостью.

– Неужели тебе не понравилось? – Боря подошел так тихо, что она вздрогнула. – Ведь эта вещь – настоящее олицетворение страсти, произведение искусства, которому суждена долгая жизнь. Ну, посмотри на меня. Какая злючка! А глазки-то сверкают! Карие глаза у блондинки – большая редкость. Или ты красишь волосы? – он дотронулся до кончиков ее золотистых локонов.

Наташа непроизвольно отшатнулась.

– Не бойся, я не кусаюсь. Но ты, при безусловной стройности – очень и очень аппетитная, так бы и съел! Ну вот, опять рассердилась… Хватит дуться, больше не буду тебя развращать, подожду, пока повзрослеешь. Ну, посмотри на меня. Мир?

Его глаза искрились весельем, и она сама едва сдерживала улыбку. Демонстративно надув губки, отвернулась и пошла к костру, Боря последовал за ней.

– Ого! Надо срочно нанизывать мясо на шампуры, а то угли прогорят. Я научу тебя, как это делать.

Шашлыки подоспели как раз к возвращению Сашки. Муж с гордостью вручил Наташе двух подлещиков и окуня.

– Ну вот, одним все, другим – ничего! – нарочито несчастным тоном заметил Боря. – Молодец, братишка, уху уже обеспечил! Но уха завтра, а сейчас прошу к столу. Наташа, ты что будешь, водку или вино?

– Только не водку!

– А ты, Саш?

– Только водку!

Шашлыки удались на славу, Саша с Наташей признали, что никогда таких вкусных не ели. Пахомов вел себя как хозяин, потчующий гостей, подкладывал в тарелки, наполнял стаканчики, сам же после первой порции ни одну не допил. Зато Сашка старался за двоих и пьянел на глазах, Наташе даже стыдно стало. То он лез обниматься к Боре, то целоваться к ней. Наконец, опустил голову на колени и заснул прямо у костра. Наталья растерялась, а Пахомов ухмыльнулся:

– Этого следовало ожидать. Ничего, дело житейское. Давай его со мной уложим, а то боюсь, как бы с ним чего в машине не случилось.

Сашка немного посопротивлялся, но Боря все-таки поднял его и дотащил до палатки.

– Посидим еще? – спросил он, когда вернулся. – Ночь-то какая!

Стемнело совсем недавно. Освещенная луной гладь озера, казалось, сама испускает свет. В лесу – ни звука. Такой красотой можно наслаждаться бесконечно, но Наташа покачала головой.

– Нет, пойду спать.

Пахомов послушно разложил сиденья в машине, расправил спальный мешок, и пожелал ей доброй ночи.

Разбудил Наташу щебет птиц. Потирая глаза, она выглянула из машины, пытаясь сообразить, который час. Солнце уже поднялось высоко и радостно светило на безоблачном голубом небе, обещая теплый погожий день.

На берегу в одних плавках стоял Пахомов, и вдруг, словно только что решившись, глубоко вдохнул и бросился в воду. Наташа так и ахнула. Ведь начало мая! Проплыв метров тридцать, он повернул обратно и, выскочив на берег, принялся яростно растираться полотенцем. Увидев, что Наталья проснулась, крикнул:

– Доброе утро, соня! Вставай скорее, погода чудесная!

– Оденься, а то простудишься, – забеспокоилась Наташа.

– Слушаюсь и повинуюсь, – склонился он в шутливом поклоне и направился к палатке.

«До неприличия хорошо сложен», – отметила она, против воли провожая его глазами.

Спустя несколько минут они сошлись возле кострища.

– Не хочешь покататься на лодке, пока твой муженек будет отсыпаться? – предложил Боря, и она согласилась.

У берегов в неподвижной воде с фотографической точностью отражались золотистые стволы сосен, середина озера голубизной соперничала с небом. Утреннюю тишину нарушали только крики чаек, низко летавших над водой. Лодка тихо скользила по зеркальной глади.

– Чего такая насупленная? – прервал молчание Пахомов. – Все еще сердишься за «Je t'aimer»?

Она покачала головой.

– Ты зачем вчера Сашку напоил?

– Я? – возмутился Боря. – Ты видела, чтоб я заставлял его, кричал: «пей до дна»? Просто он в этом деле меры не знает. Ох, и наплачешься ты с ним!

– А тебе-то что? – огрызнулась она.

– Да ничего! Буду рад за тебя, если окажусь неправ – хотя это и не в моих интересах.

– Это почему же? – Наташа предчувствовала ответ.

– Нехорошо соблазнять жену брата, пусть и троюродного. Но если он станет спиваться, совесть будет меня мучить значительно меньше, – улыбнулся Боря.

– Ты опять шутишь?

– Кто же будет такие вещи всерьез говорить? – рассмеялся он.

Хотя Наташе было приятно его слушать, она попыталась уверить себя, что Пахомов наглец, каких свет не видывал, и правильно его Сашка недолюбливает.

Весь оставшийся день она старалась держаться от Бориса подальше, изредка ловя на себе его пристальный взгляд. Но он был очень мил с Сашкой и, когда довез их до дома, они договорились о следующей встрече.

– А Наташа не против? – обратился к ней Боря.

При этом он смотрел так наивно ласково, что оставалось только кивнуть.

В последних числах мая Боря позвонил по телефону и сходу спросил Наташу, не нашли ли они комнату.

– Пока сессию не сдадим – поживем здесь, с Сашкиными родителями. Сейчас некогда поисками заниматься.

– Один мой знакомый уезжает с семьей работать на Кубу, минимум на три года. Не хочет сдавать квартиру чужим людям, но и без присмотра оставлять опасается, мало ли что? Если вам такой вариант подходит, то будете платить за квартиру, свет, телефон – и это все.

– Конечно, подходит! – воскликнула Наташа. – Даже не верится, отдельная квартира – мы и не мечтали!

– Вы могли бы сегодня ее посмотреть?

– Ой, – растерялась она, – Сашки сегодня до ночи не будет… А завтра можно?

После небольшой паузы Борис ответил:

– Я тут прикинул, с утра мне не вырваться, а после обеда я улетаю в Сочи на две недели. Может, мы с тобой сегодня посмотрим?

Через полтора часа они встретились у станции метро «Купчино», а оттуда на Бориной машине буквально за пару минут добрались до нужного им дома.

Трехкомнатная квартира оказалась отлично обставленной. На кухне полный набор утвари и двухкамерный холодильник. В ванной – импортная стиральная машина-автомат.

Наталья была поражена. Такие хоромы сдают за бешеные деньги!

– А где хозяева? – поинтересовалась она.

– Вчера уехали, оставив все на мое усмотрение. Родственников в Питере у них нет, знакомые все при жилье.

– Неужели за все это мы будем платить меньше, чем за комнату? – все еще не могла она поверить.

– Зато вы должны ухаживать за цветами – их тут множество, и, если что испортите, придется возмещать. Пойдем, посмотрим комнаты… Это гостиная, из нее вход в спальню. А это детская, в ней сложены кое-какие вещи хозяев. Надеюсь, она вам не скоро понадобится? – взглянул он вопросительно.

Наташа слегка смутилась и покачала головой:

– Сперва надо учебу закончить, встать на ноги…

– Ты меня успокоила. Пока вы не связаны детьми, у меня есть шанс.

– Какой? – она сделала вид, что не понимает.

– Добиться тебя.

– Опять шутишь?

– Нет, я серьезно, – Боря смотрел без улыбки. – Женщина, родившая ребенка, на несколько лет выпадает из жизни. Ее ничто не интересует, кроме собственного чада – ни карьера, ни мужчины. Я рад, что ты обстоятельно продумала свое будущее.

Он взял Наташу за локоть и повел в кухню.

– Здесь что-нибудь должно остаться… Точно, есть кофе и сахар, выпьем по чашечке?

Он сам заварил кофе в турке. Поставив на стол две чашки, спросил разрешения закурить. Перемежая затяжки глотками кофе, он некоторое время молча смотрел на Наташу. Чувствуя неловкость момента, она поспешила поблагодарить:

– Спасибо тебе огромное, Боря. Ты столько для нас сделал!

– Для тебя. И даже больше, чем собирался.

Она не знала, что ответить, а он продолжил:

– Тогда, перед вашей свадьбой, я пришел к тете Алле, потому что она попросила помочь. Конечно, я бы все сделал как надо, но, увидев тебя… Не перебивай, я сейчас выскажусь и надолго замолчу. Ты ведь тоже что-то почувствовала, я знаю. Вот поэтому я тогда и сделал больше, чем собирался. Хотелось украсить твою жизнь. А с квартирой… Я бы с удовольствием снял ее только для тебя. Мне будет тяжело сознавать, что женщина, которую я хочу, блаженствует здесь с другим. Но я не могу допустить, чтобы ты мыкалась по коммуналкам.

Он умолк, Наташа тоже молчала.

– Надеюсь, все, что ты сказал – неправда, – наконец произнесла она, уставившись в чашку.

– Нет, правда. Посмотри на меня.

Она взглянула на секунду, тут же вскочила с места и кинулась мыть чашки.

– Не бойся, – проговорил он ей в спину. – Я не насильник. И не буду предпринимать попыток разрушить ваш брак. Надеюсь, он рухнет сам. Не обижайся, Наташенька, ты еще девочка, и сама себя не знаешь. Да, я хочу тебя, но постараюсь ничем этого не показывать. Подожду, пока ты повзрослеешь, и сама окажешься в моих объятьях.

Увидев, как яростно она трет чашку губкой, он рассмеялся:

– Повторяю, не бойся меня. Я хочу быть твоим другом.

– Другом? – обернулась она.

– Да. Ты во всем можешь на меня рассчитывать. Помни, для тебя я сделаю все, что в моих силах. А могу я многое.

– Например?..

Ответ последовал не сразу.

– Ты еще молода и не придаешь значения связям, а связи – это все.

– И деньги? – язвительно спросила Наташа.

– Нет, моя девочка, – покачал он головой, – в нашей стране – именно связи.

– Ты считаешь меня маленькой дурочкой?

– Так оно и есть. Ты думаешь, что сможешь довольствоваться обычным семейным счастьем, служением ничего не стоящему человеку? А жизнь может быть намного богаче и интереснее. Когда-то тебе захочется большего, а твой Саша ничего не сможет тебе дать. Он умеет только брать. А я бы для тебя…

– Так ты надеешься, что когда-нибудь я уйду от мужа и выйду за тебя?

Пахомов искренне расхохотался:

– Я жениться не собираюсь!

Наташа опешила: уж не думает ли он, что она будет изменять мужу?

– Да как ты смеешь?..

– Ого! Кажется, сейчас я получу по портрету! Я же говорю – ты еще совсем ребенок. Для счастья совсем не нужен штамп в паспорте, даже наоборот.

– Ты что, не веришь в семью?

– Нет, отчего же. Но не в восемнадцать же лет выскакивать замуж за первого встречного?

– Мне девятнадцать, – поправила Наташа.

– Разница, конечно, существенная. Я говорю о том, что надо узнать жизнь, научиться разбираться в людях, получить определенный опыт, в том числе в интимных отношениях, а потом уже… – Боря сделал небольшую паузу. – Знаешь, как делают на Западе? Влюбленные молодые люди съезжаются и живут вместе, порой годами. Вроде как брак на пробу. Иногда не получается, тогда разбегаются без обид. Иногда решают завести общих детей, и вот тогда венчаются или регистрируются. Очень разумно, по-моему. Я следую их примеру.

– И сколько же пробных браков у тебя было? – язвительно спросила она.

– Не считал, но, кроме первого, ни один не продлился больше, чем две недели. Если тебя интересует – сейчас я свободен.

– Меня это вовсе не интересует, – отвернулась Наташа, не желая слушать про его любовниц.

– Но я все-таки скажу. С тех пор, как мы познакомились, у меня никто не ночует. Не буду врать, что дал обет воздержания, но я не хочу видеть утром на соседней подушке чье-то лицо, кроме твоего. Однако это мои проблемы. От тебя я сейчас не прошу ничего, лишь разрешения быть другом и видеть тебя иногда. С вашего позволения, мадам, – насмешливо завершил он, вставая и протягивая ей ключи, – время от времени я буду навещать вас в этом гнездышке, и проверять, в каком состоянии находится вверенное вам имущество.

Глава 3

Сдержав стон, Наталья перевернулась на другой бок и открыла глаза. Электронные часы на тумбочке показывали пять пятнадцать. Опять этот сон! Уже почти два года ей иногда снится, что она занимается любовью с Борей. Во сне он был страстным и нежным, она чувствовала его руки на своем теле, ощущала аромат его одеколона и любила его, во сне – любила, порой даже испытывала оргазм, как сегодня. А проснувшись, думала о нем. Понимала, что надо гнать эти мысли прочь. Как может она, мать двухлетнего Димки, думать о постороннем мужчине?.. Она замужем, она любит Сашку, да-да, любит, пыталась она убедить себя.

Как-то в порыве откровенности она рассказала Людке об этих снах, и та вынесла вердикт: «Все от недостаточной половой жизни!» Наташа только усмехнулась. Сашка в любой момент не прочь этим заняться, но после трудного дня, полного забот, после обид на мужа, мелких бытовых стычек, постоянных мыслей о ребенке, готовке, невымытой посуде, стирке, учебе и деньгах… Наташа стала часто отказывать мужу, сказываясь больной или усталой. А когда ему удавалось настоять, хотелось поскорее все закончить, и она вынуждена была признать, что Сашины ласки уже не приносят ей прежней радости.