Соавторы Бога

Радлов поспешно встал и пошел на встречу Черницыну.

– Добрый день, Сергей Юрьевич. Рад, что вы заглянули на наш огонек.

Радлову показалось, что Черницын подозрительно взглянул на него. И он понял, что маститый писатель боится оказаться тут предметом насмешек.

– Здравствуйте, Александр Львович. Вы, наверное, удивлены моим появлением.

– Не скрою от вас, удивлен.

Черницын кивнул головой.

– Так я и думал.

– Давайте, присядем, – предложил Радлов.

Они сели напротив друг друга. Радлов выжидающе посмотрел на своего посетителя, но тот молчал. И это молчание вызывало у обоих ощущение неловкости.

– Я так думаю, нам надо поговорить, – первым прервал его Черницын.

– Раз мы тут оказались оба, то полагаю, это было бы не бесполезно.

– Я должен дать вам объяснение, почему я тут.

– Сергей Юрьевич, вы ничего не должны. И можете ничего не объяснять. В конце концов, мне или кому-либо еще вовсе не обязательно знать мотивы вашего тут появления.

– Вы так думаете. – На лице Черницына отразилось колебание. – А знаете, вы правы, в таком случае я не буду ничего говорить.

Радлов почти кожей почувствовал, какое облегчение испытал его собеседник. Он всегда был равнодушен к таким писателям, как Черницын, но сейчас ему вдруг стало даже любопытно, что происходит с ним.

Радлов внимательно посмотрел на Черницына. Они встречались всего несколько раз, и Черницын всегда выглядел высокомерно, он смотрел на окружающих людей с высоты своего Олимпа. Но сейчас от этого выражения ничего не осталось, он выглядел растерянным, как человек, не знающий как ему поступить.

– Тогда о чем мы с вами будем говорить? – спросил Радлов.

– Да, знаете, давайте пока отложим все наши разговоры. У нас же будет еще время?

– Разумеется. Впереди у нас много дней. Вы планируете находиться тут все это время?

Черницын после небольшой паузы кивнул головой.

– Я отменил все дела. Между прочим, меня приглашали в Америку. А я поехал сюда.

– Для меня это большая честь, Сергей Юрьевич. – Это была ложь, никакой чести в этом Радлов для себя не видел, но он понимал, что если не скажет что-то подобное, Черницын обидится. Но если он надеется, что такое и дальше будет продолжаться, то лучше ему уехать прямо сейчас. Он не намерен его жалеть, кто кто, а уж этот наполненный спесью человек жалость не заслужил.

– Вы даже не представляете, как мне это приятно слышать, – произнес Черницын. – Не буду отнимать у вас больше времени. Мы еще непременно поговорим. – Он встал и направился к двери.

* * *

Едва Черницын вышел, как в комнату заглянула Ермакова.

– Хотите еще кого-нибудь пригласить, Александр Львович?

Радлов вздохнул. Это занятие стало ему уже надоедать. Но все равно выхода нет. Он взял со стола список и ткнул пальцем в первую же попавшую фамилию.

– «Константин Сальников», – прочел он. – Тащите, Мария Григорьевна, его сюда.

Женщина тут же помчалась выполнять поручение, Радлов же с тяжким вздохом достал из тумбочки книгу. Это был роман Константина Сальникова. Он его дочитал до пятидесятой странице, после чего с остервенением бросил. И как только ухитряются люди писать так скучно и неинтересно. Да это тоже по-своему талант, только наоборот. Ну что он ему скажет? Чтобы никогда больше не писал?

Константин Сальников выслушал женщину и кивнул головой.

– Сейчас иду, – сказал он.

Ермакова быстро удалилась. Ну вот, кажется, начинается то, зачем он приехал сюда. Он полон решимости взять по максимуму от затраченных им средств. И он заставить Радлова сделать то, что надо ему. Он, Сальников, видел, каким взглядом потчевал всех приехавших этот заносчивый тип. Без слов понятно, что он считает себя на голову, а то и на две выше всех. Пусть считает, его Сальникова, это меньше всего волнует. Но он не допустит, чтобы чванство помешало ему получить то, зачем он тут.

Он долго думал, прежде чем отправиться сюда, тщательно взвешивал все за и против, прежде чем принять окончательное решение. И дело заключалось не только в деньгах, хотя они были для него не маленькие. Этот Радлов очень дорого оценивает свои, судя по сумме, просто бесценные услуги. Но для него было крайне важно понять, какую пользу он может извлечь из уроков этого признанного всеми таланта. Хотя если говорить по правде, книги Радлову не так уж ему и нравились. Есть немало писателей не хуже его. Но почему-то западают именно на него. Ну и ладно, коли так, то он Сальников, должен выжать из него все. Может быть, другого такого шанса у него не будет. И сейчас он шагал к нему полный решимости выполнить то, что намечал.

Радлов при виде его сразу понял, что этот высокий, широкоплечий парень далеко не с самой тонкой резкой лица пришел с серьезными намерениями. Вот только пока не совсем понятно, чего же он хочет.

Взгляд Сальникова упал на лежащий на столе его роман. Радлов понял, что допустил оплошность; надо было его спрятать. А теперь придется о нем говорить.

– Вы читали? – напрямую спросил Сальников.

– Читал.

– До конца?

– Нет.

– Плохо?

– Скучно.

– Я знаю, – спокойно, как само собой разумеющееся проговорил Сальников. – Наверное, удивлены, как я это издал?

– Есть немного.

– Все очень просто, я это издал за свой счет.

– Понятно. За свой счет можно издать все, что угодно. Поэтому я всегда против такой практики.

– А что делать, если по-другому не получается?

– Можно вообще не издавать. Наверное, удовольствие влетело в копеечку.

– Все гады вытрясли.

– Зачем?

– Что зачем? – сделал удивленное лицо Сальников.

– Зачем вам нужны такие затраты? – пояснил Радлов.

– Я решил стать писателем.

– Но почему писателем, а не бухгалтером?

Сальников подозрительно взглянул на Радлова, пытаясь понять, не издевается ли тот над ним?

– Вы смеетесь? – Его глаза недобро сверкнули.

Радлов подумал, что с этим парнем надо быть поосторожней, кто знает, что у него на уме.

– Я пытаюсь понять ваши мотивы.

– А чего их особо понимать. Хочу быть писателем, зарабатывать на этом много денег.

– Но есть много других способов их зарабатывать.

Сальников резко замотал головой.

– Э нет, с меня хватит. Я по-разному пытался, чем только не занимался, сколько тяжелой работы перепробовал. Даже на Южный полюс в экспедицию нанимался.

– И что?

– Да, ничего хорошего, сплошные льды. Мне там не понравилось.

– Но что вы хотите от меня?

Сальников приблизился к Радлову.

– Научите меня писать. Так, чтобы можно было бы заработать много денег.

– То есть вам все равно писать хорошо или плохо, главное, чтобы хорошо за вашу писанину платили.

– Именно так. До всего остального мне нет дела. Вам же много платят, почему я не могу добиться того же.

– В самом деле, почему бы и нет? – Радлов вдруг стало как-то тоскливо. Впрочем, чувство оказалось мимолетным, и он без большого труда прогнал его.

– Вот видите, – обрадовался Сальников.

– Понимаете, литература такая вещь, когда далеко не все зависит от учителя. Ученик может оказаться совершенно не восприимчивым к его урокам. На самом деле, тех, кто способен их усвоить, единицы.

– Да что вы говорите, я бываю в книжных магазинах, там все полки завалены. Столько авторов.

– Авторов много. Но только это не имеет значения. Это всего лишь поток, который уносит время. Остаются единицы, им и достаются все сливки.

– Вам что ли? – сощурил глаза Сальников.

– Мне, – подтвердил Радлов. – Вы очень рискуете.

– Я привык рисковать.

– Нет, – покачал головой Радлов, – к этому виду риску вы не привыкли.

– Это что особый риск?

– Вы верно подметили. Там вы рисковали имуществом, деньгами, здоровьем, чем-то локальным. А тут вас поджидает глобальный риск, вас поджидает опасность разочароваться в себе. Совсем не редкость, что когда людей настигает подобное разочарование, они сводят счета с жизнью.

– Мне это не грозит, – уверенно произнес Сальников.

– Как знать. Никто себя до конца не понимает. И мы часто бываем неожиданными для самих себя.

– Хотите запугать? – зловеще посмотрел на Радлова Сальников.

– Только предупредить. Вы должны знать все возможные последствия.

– Со мной ничего не случится.

– Тем лучше. – Радлов вдруг почувствовал, что из всех, кто побывал сегодня в этой комнате, этот гигант утомил его сильнее всех. Даже Велехов меньше. – Думаю, на первый раз можно на этом завершить. Наша беседа оказалась очень содержательной.

– Я надеялся, что вы дадите мне первый урок.

«А я тебе его дал, – мысленно ответил Радлов. – Но ты, кажется, его не понял. Боюсь, и других не поймешь».

– Это была ознакомительная беседа. Я же должен понять, как с вами работать.

– Поняли? – подозрительно посмотрел на него Сальников.

– В процессе. Не все сразу.

– Хорошо, я понял, мне пора идти.

– Мы скоро увидимся.

Когда за Сальниковым закрылась дверь, Радлов почувствовал облегчение. Он лег на кровать и закрыл глаза. После этой беседы он должен отдохнуть хотя бы полчаса. А еще лучше час.

* * *

Шурчков закончил разбирать вещи и сел на кровать, недовольно смотря перед собой.

– Ну и теснотища тут, – пробурчал он. – Прямо как в тюремной камере.

– А что ты хочешь, – пожал плечами Карташев. – Все живут в такой комнате по одному, а мы вдвоем. Конечно, тесно. Как в студенческом общежитии.

– С тех пор прошло уже семь лет, а мы никуда не продвинулись, – снова пробурчал Шурчков. – Опять оказались в общежитии.

– Ну почему, у тебя вышло уже две книги. Это у меня пока круглый нуль.

– А какой результат. Как были нищие и никому неизвестные, так и остались. Как ты думаешь, этот Радлов нам поможет?

Карташов задумался.

– Вряд ли.

Шурчков удивленно уставился на него.

– Тогда, скажи, какого черта мы сюда притащились?

– Не знаю, у меня возник вдруг импульс, что я должен сюда поехать. А на счет пользы? Мы с тобой пять лет учились в Литинституте. И много от этого пользы?

– То была обязаловка. А здесь ее нет. Сами приехали, да еще за такие деньги.

– Да брось ты. Причем, тут деньги.

– Деньги всегда причем.

– Ладно, Игорь, не будем об одном и тот же. Вставай, Радлов нас ждет.

Радлов рассматривал вошедших в его комнату молодых людей. Более непохожую пару трудно было сыскать. Шурчков невысокий и толстый, с расплывшейся фигурой и квадратным лицом и с настороженным взглядом. Карташов довольного высокого роста, с тонкой талией и приятным, совсем еще юношеским лицом. И Радлов вдруг проникся к нему симпатией. Это было чисто бессознательное ощущение, но оно уже начало управлять его поведением. Он даже потом, на досуге, решил обдумать, как ему себя вести в этой ситуации.

– Я, так понимаю, вы друзья, – сказал Радлов.

– Мы вместе учились, – сказал Карташев, а Шурчков кивнул своей тяжелой головой.

– Это еще не повод для дружбы.

– Вам кажется, что у нас нет ничего общего? – спросил Карташев.

– У меня действительно появилась такая версия.

– Но мы уже семь лет снимаем одну квартиру на двоих. У каждого, правда, по комнате, но мы неплохо уживаемся.

– В таком случае вы всего лишь соседи.

– Это имеет значение? – спросил Шурчков.

– Вообще значение имеет все. Понимать это писателю крайне важно.

– В таком случае вы должны знать – мы друзья, – не слишком любезно посмотрел Шурчков на Радлова.

– Приму к сведению. А могу я узнать, что вы хотите получить от семинара?

– Ничего, мы хотим просто послушать, – быстро проговорил Карташев. – Я в восторге от ваших книг.

– Спасибо. – К своему удивлению Радлов вдруг ощутил волнение. Обычно он не слишком сильно интересовался чужим мнением о своих произведениях, даже если мнению были самыми хорошими. Но сейчас ему вдруг стало приятно.

Шурчков недовольно посмотрел на друга. И Радлов понял, что по этому вопросу у них совершенно разные позиции. Интересно. а есть ли хоть одна тема, по которому у них есть согласие?

– Нам нужно практическая польза, – произнес Шурчков.

– А можно уточнить, какая именно?

– Мы хотим писать не хуже вас. Вы нас должны научить.

– Научить – это без проблем. Проблема в другом – чаще всего польза от такого учения никакой. Люди учатся и делают то же самое. Может, иногда чуть лучше. А чаще еще хуже.

– Но тогда мы не понимаем смысл всего этого? – угрюмо произнес Шурчков.

– Вы тоже не понимаете? – посмотрел Радлов на Карташева.

Карташов взглянул на Шурчкова и ответил Радлову странным взглядом. И Радлов снова почувствовал, что они поняли друг друга.

– Знаете, Игорь, я прочел ваш роман. Он совсем не плохо написан. – Радлов замолчал. – Но ваш роман – это типичный роман потока. Он не выбивается из него ни одной строчкой. Он что есть, что его нет – разницы никакой.

– Я тебе это же говорил, – вдруг подал голос Карташев.

Шурчков метнул в него своим взглядом.

– Если однажды вы сами не выйдете из потока, никто за вас это не сделает, – сказал Радлов.

– Для чего же тогда нужны вы?

– Резонное замечание. Я и сам точно не знаю. Не исключаю, что вам я действительно не нужен. Но кому-то может и пригожусь. Владимир, – повернулся Радлов к Карташеву, – я не читал ни одной вашей строчки.

– У меня ничего не опубликовано, – вдруг покраснел Карташев.

– Это не важно. Но ведь вы же пишите.

– Пишу.

– Где-то я могу это почитать?

Несколько секунд Карташов молчал.

– У меня есть на флешке.

– Она у вас с собой?

– Да.

– Давайте, я запишу в свой компьютер.

Карташов поспешно вынул из кармана флешку и протянул Радлову. Тот переписал ее содержимое.

– Думаю, пока все, – сказал Радлов.

* * *

Радлов упал на кровать и несколько минут лежал с закрытыми глазами. С каждой минутой он все яснее осознает, что с его стороны эта затея была чистым авантюризмом. Ему казалось, что удастся провести семинар чинно, спокойно, не выходя за рамки интеллигентных разговоров. Но теперь он видит, как сильно заблуждался. Да тут намечается настоящий шабаш ведьм. Он как-то не до конца учел, насколько литературная среда взрывоопасна, ведь люди ставят на кон часто свою жизнь, связывают намертво судьбу с успехом на поприще литературе. А она балует только единиц, только избранных. А потому писатели, точнее те, кто себя к ним причисляет, готовы биться за удачу, как за свой последний и единственный шанс. Но теперь уже ничего не поделаешь, придется доводить задуманное до конца. С кем он там еще не беседовал?

Радлов взял список, пробежался по фамилиям. Неждана Букова, 22 года, прочел он. Его воображение в миг нарисовало ее образ. Какое милое и одухотворенное лицо. Так и кажется, что к его лепке приложили руки самые лучшие потусторонние ваятели.

Он всегда обожал такие тонкие, немного неземные лица, в них заключалось нечто таинственное, присутствие каких-то неземных сил. Возникало ощущение, что его обладатель явился откуда-то из неведомых космических пределов. Радлову вдруг стало интересно, насколько содержание совпадет с формой?

Букова вошла в комнату Радлова как-то незаметно, подробно солнечному лучу. Секунду назад ее тут не было – и вдруг она появилась. Девушка сделала несколько шагов и остановилась.

– Проходите, садитесь, Неждана, – мягко проговорил Радлов. Мельком он бросил на себя взгляд в зеркало – все ли в порядке? Перед ее появлением он переоделся и тщательно причесался. И сейчас остался довольным своим видом.

Девушка села, он тоже сел в метре от нее. Да, он не ошибся, мысленно суммировал Радлов свои впечатления, она не просто хороша, это что-то другое. Он вдруг поймал себя на том, что не знает, как говорить с этим небожителем.

– Неждана, я могу вас так называть? – спросил он.

– Конечно, Александр Львович.

Удивительно чистый и нежный голос, отметил он.

– Перед семинаром я искал произведения всех, кто записался на него. Разумеется, кроме известных авторов. Но я не нашел ничего вашего.

– А я ничего и не написала, – посмотрела она на него.

– Не написали? – удивился он – Но тогда, какой смысл в вашем тут появлении?

Ее глаза смотрели на него так, словно бы читали всего его мысли, сканировали все самые тайные помыслы.

– У меня есть предчувствие, что я должна писать. Вернее, это не предчувствие, я это просто знаю.

– Знаете, но откуда?

– Оттуда, – подняла Неждана глаза к верху.

– Тогда почему не пишете?

– Я еще не готова. Поэтому я здесь.

– А вы уверены, что это то место, где вам надо быть?

– Да. Я читала все ваши произведения.

Радлов вдруг почувствовал, как заколотилось у него учащенно сердце.

– И что вы думаете?

Неждана снова посмотрела на него.

– Вы тот, кто мне нужен на первом этапе.

– А на втором я вам не нужен?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Это должен быть кто-то другой. – Она задумалась. – Или дальше пойду я одна.

– А могу я узнать, почему я нужен вам на первом этапе и не нужен на втором?

– Вы очень хороший писатель, но когда вас читаешь не чувствуешь божественной искры. Вы весь в земном. Хотя вам, может быть, кажется, что это не так.

– Вообще вы правы, иногда, кажется. Но может быть, мы по-разному понимаем смысл божественной искры.

– Наверное, по-разному, – согласилась Неждана.

– В таком случае, как понимаете вы?

Неждана молчала, ее лучезарный взгляд, который был до того устремлен на него, вдруг исчез, как будто бы ушел в саму себя.

– Мне затруднительно это объяснить. Да и надо ли?

– Иными словами вы сомневаетесь, пойму ли я?

Букова опустила голову и кивнула.

– В общем, да.

– Но почему вы так уверены?

– Я вовсе не уверена.

– Тогда почему так предполагаете?

– Я же сказала, что читала все, что вы опубликовали, по несколько раз.

– И сделали вывод?

– Сделала. Только не обижайтесь.

– Вообще-то обычно обижаю я. Может потому, что сам жутко обидчивый. Но я попробую.

– Хорошо, тогда скажу. Вам кажется, что все можно объяснить и все понять, во всех ситуациях выстроить логические схемы. Даже тогда, кода вы пытаетесь выйти из этого круга, все равно вы начинаете возводить другой, может более больший, но по сути такой же. Вы где-то останавливаетесь и начинаете повторять все сначала. А мне кажется, нужно идти всегда дальше. Никогда и нигде не останавливаться. – Неждана вдруг замолчала и посмотрела на Радлова. – Я сморозила глупость?

– Вовсе нет. Это крайне интересно. Только не совсем представляю такую литературу. Хотим мы того или нет, но написать – это всегда остановиться. Такова уж специфика этого процесса.

– Наверное, вы правы, вы гораздо опытней меня. – Букова замолчала. – Но я так ощущаю. И только так собираюсь писать.

– В таком случае вы уверенны, что я вас смогу чему-нибудь научить?

– Уверенна. Только вы во всем мире и сможете. Больше никто.

– Неужели уж так один во всем мире?

– Другого я не нашла. Я целый год непрерывно читала книги, изучила десятки авторов. Вы один, кто нужен мне.

– Это большая ответственность, – с едва заметной иронией произнес Радлов.

Но девушка не приняла его иронии.

– Вы ничем мне не обязаны и я ничего не жду. Пусть будет так, как получится, – совершенно серьезно проговорили она. – Можно я теперь пойду.

Неждана встала и направилась к двери. Радлов смотрел ей вслед, что-то смутное, неясное стало заползать в его душу.

* * *

Радлов решил прийти на банкет последним. Все же он тут главный, и его приход должен стать не просто приходом, а явлением. Все остальные могут его немного подождать, и таким образом проникнуться значением его персоны.

Стол был накрыт прямо в саду под звездным шатром ночи. Все уже сидели на своих местах. Здесь же находилась и чета Ермаковых. Радлов позабавил их наряд. Ради такого случая они были одеты торжественно, вернее, то, как они это понимали; мужчина был в обычным, довольно мятом костюме, зато ворот украшала бабочка, а его супруга – в длинном, неопределенного фасона платье. По-видимому, она искренне считала этот наряд вечерним.

При виде Радлова все приветственно зашумели. Валентин Васильевич бросился к нему.

– Александр Львович, вот ваше место, – с почтением проговорил он.

Радлов сел во главе стола и обвел присутствующих взглядом. Все напряженно смотрели на него. Он понял: ждут его вступительное слово.

Ермаков налил в его бокал какого-то вина. Радлов поднялся со своего места.

– Друзья! Я не буду произносить длинной речи. Зачем мы тут собрались? У каждого своя цель, своя задача. Но есть нечто общее, что нас объединяет, это попытка углубить понимание мирозданья. Посмотрите вверх, на это феерическое зрелище, на этот парад звезд. В такие чудесные ночи нас озаряет понимание, насколько прекрасен мир, как чудесен он в своих проявлениях. Но утром это ощущение мы почему-то часто теряем. Свою задачу я вижу в том, чтобы оно не исчезало у вас ни на мгновение. И всегда бы присутствовала, когда вы садились творить. К сожалению, у большинства авторов, даже весьма талантливых, это проникновение в красоту, стремление к постижению загадочности мира отсутствует. – Радлов на секунду сделал паузу и посмотрел на Букову. Девушка не спускала с него глаз. Понимает ли она, что эту речь он произносит исключительно для нее? – И это обедняет их творчество, делает плоским и незначительным в не зависимости от успеха, размеров гонорара и писем почитателей. Я хочу, чтобы вы поняли, что литература – это в первую очередь способ понять самого себя, свое место в мире. И затем уже все остальное. И за то время, что мы проведем вместе, я постараюсь помочь каждому из вас определиться с теми вопросами, на которые он хочет получить ответ благодаря своему творчеству. Настоящий писатель отличается от его имитатора тем, что всегда ведет поиск неизведанного, а имитатор эксплуатирует то, что давно нашли другие до него. Предлагаю выпить за тех, кто готов отправиться в такой поиск.

Радлов наблюдал за присутствующими и видел, как постепенно стала пропадать скованность, начали завязываться первые связи. Из колонок вырвалась музыка.

– Давайте танцевать! – воскликнул Радлов. – Кавалеры приглашают дам.

Если когда-то Радлов и чувствовал стеснение в отношениях с женским полом, то эти исторические времена остались далеко позади. Но сейчас, направляясь к Буковой, он испытывал какое-то смятение. Ему пришлось преодолевать возникшую нерешительность.

Промедление оказалось роковым, его опередил Карташев. Он подскочил к девушке и пригласил ее на танец. И к досаде Радлова она мгновенно согласилась.

Радлов отошел немного в сторону и стал наблюдать за ними. Он не мог не признать, что возникшая только что пара крайне органичная. Оба стройных, с тонкими лицами. Даже по росту они идеально гармонировали; девушка доставала до подбородка своего кавалера.

Внезапно Радлов почувствовал, как кто-то подошел к нему. Он повернул голову и увидел направленный на себя испытующий взгляд Велехова.

– Не правда ли красивая пара, – произнес он.

– Красивая, – односложно подтвердил Радлов. Эта была не та тема, на которую он хотел говорить. Особенно с Велеховым.

– Я видел, ты хотел ее пригласить.

Он наблюдал за мной, понял Радлов.

– Это возбраняется?

– Смотря как посмотреть.

– А как смотришь ты.

– Старый козел нацелился на молодую козочку. Между прочим, я немного знаю ее родителей. Они богатые люди. У них особняк в одной очень хорошей стране.

– Зачем ты мне это сказал? – Радлов вдруг почувствовал, как стало нарастать в нем какое-то горячее, быстро воспламеняющее чувство. Только этого и не хватало.

– Да так, чтобы ты знал. Вдруг пригодится.

Радлов схватил Велехова за руку.

– Чего ты добиваешься?

Велехов попытался выдернуть руку. Но с первого раза не получилось: Радлов держал его крепко.

– Почему ты думаешь, что я должен что-то добиваться. У тебя разыгралось воображение.

Но Радлов не верил ему. Леонид сознательно его провоцирует.

– Ты, может быть, отпустишь мою руку. Или будем так ходить все это время, как влюбленная парочка? – насмешливо произнес Велехов.

Радлов отпустил руку.

Музыка кончилась, и пары распались.

– Не упусти свой шанс, – прошептал Велехов и быстро удалился.

Вновь зазвучала музыка. На это раз Радлов решительно двинулся к Буковой. Он не сомневался, что ему в спину смотрит Велехов. Ну и плевать на него.

– Неждана, могу я вас пригласить на танец?

Девушка улыбнулась кавалеру.

– Конечно. Буду очень рада.

От нее истекал едва уловимый запах нежных духов, и Радлов вдруг ощутил, что у него кружится голова. Нет, он должен обязательно взять себя в руки.

– Вы уже освоились здесь? – поинтересовался он.

– Да, тут замечательно. А вообще, я мгновенно осваиваюсь в любом месте. Я везде чувствую себя комфортно.