Ставка на тебя

– Доброе утро! – вздрагиваю от звука хрипловатого голоса и с грохотом ставлю кружку с кофе на мраморную столешницу. Несколько капель попадают на идеальную поверхность, но я не спешу вытирать их салфеткой.

– Для кого как, – произношу вместо приветствия.

– Как спалось? – Крестовский игнорирует мой выпад, присаживаясь на соседний стул.

Перевожу подчеркнуто равнодушный взгляд на мужчину, но от одного его вида вспыхиваю, как сухая трава от неосторожно поднесенной спички. Из одежды на Крестовском только махровое полотенце, обернутое вокруг бедер. Волосы все еще влажные после душа, а на загорелой коже застыли прозрачные капли воды. Это просто преступление выглядеть настолько эффектно в обычном полотенце!

– У вас что, проблема с одеждой? – хмуро бросаю мужчине.

Крестовский вопросительно приподнимает брови.

– Неприлично приходить на кухню в этом, – я демонстративно кошусь на полотенце. – Не поверю, что в вашем гардеробе дефицит домашних штанов и футболок.

– Извини, – весело отзывается мужчина. – Не думал, что мой вид так тебя смутит.

– Не смутит, а возмутит, – парирую я. – Я же не хожу перед вами голышом…

– Я бы не отказался посмотреть, – теперь Крестовский откровенно забавляется щекотливой ситуацией, в которую я себя загнала.

– Забудьте об этом, – отрезаю я, но эффект от этих слов полностью нивелируется хрипловатыми нотами, ни с того, ни с сего прозвучавшими в моем голосе.

– Сделаешь мне кофе? – склонив голову набок, мужчина оценивающим взглядом проходится по моей фигуре, скрытой его собственной рубашкой. – Только не растворимый. На верхней полке есть зерна для кофемашины. И от сэндвича я бы не отказался.

– Нет, – отвечаю коротко и смело встречаюсь с ним глазами.

– Почему? – уголок губ мужчины ползет вверх в ироничной усмешке.

– Разве вы взяли меня сюда в качестве кухарки? Или домработницы? – вопросительно приподнимаю брови.

– Ну, раз уж радовать меня прогулками в чем мать родила ты не собираешься, это стало бы приятным бонусом, Александра, – издевается Крестовский.

– Не в этой жизни, – вздернув подбородок, я встаю с места, намереваясь уйти, но мужчина останавливает меня легким прикосновением ладони к плечу.

– Я знаю, что ты делаешь, Александра.

От его прикосновения по всему телу от кончиков пальцев до корней волос проходит импульс, который концентрируется в животе. Тут уже не до бравады. Судорожно тяну воздух через рот и сдавленно произношу:

– Что именно?

– Пытаешься прощупать, насколько широки границы моего терпения, – поясняет Крестовский, пронзая меня взглядом синих глаз. – Я тебе этого не советую.

– Это угроза?

– Считай мои слова предупреждением, – поправляет он многозначительно.

Демонстративно веду плечом, сбрасывая его руку и быстро покидаю кухню, которая внезапно становится очень тесной для нас двоих.

Это не побег, убеждаю себя, через десять секунд обессиленно опускаясь на смятую кровать в спальне. Просто не хочу находиться рядом с Крестовским. И все же ощущаю странное сожаление. Ну, что мне стоило приготовить ему чертов сэндвич и кофе, в самом деле? Поработала бы кухаркой – и ладно. Этим можно было бы хоть как-то оправдать свое нахождение в этой квартире, а я снова беспечно бросила ему вызов. Накануне это закончилось для меня плачевно – что если сейчас, в ответ на мою дерзость, Крестовский изменит свои первоначальные намерения в отношении меня и решит сделать своей любовницей?

Глава 6

– У тебя есть загранпаспорт? – огорошивает меня вопросом Крестовский, когда я после душа выхожу из ванной комнаты.

– Конечно, есть, – невозмутимо отвечаю я, стараясь не показывать своего удивления. – Но если вы рассчитываете, что я с вами поеду за границу, то можете об этом забыть.

Крестовский даже бровью не ведет, с подчеркнутым спокойствием принимая мой очередной выпад. Сейчас даже кажется, что он его не расслышал – с таким интересом он изучает мое раскрасневшееся после душа лицо без намека на косметику и спадающие на плечи влажные волосы. Чувствую, как от его пристального внимания сердце совершает бешеный кульбит, а дыхание застревает в горле. Черт возьми, что за особенность у него такая – смущать меня, не прилагая к этому никаких усилий!

– Сколько тебе лет? – этим вопросом Крестовскому снова удается меня удивить. – В таком виде ты выглядишь совсем юной.

– К сожалению, за растление малолетних вас не посадят, – едва эта фраза срывается с моих губ, я готова откусить себе язык, но мужчину она, похоже, не обижает, напротив, даже веселит. Потому что после короткого замешательства, Крестовский вдруг откидывает голову и искренне смеется, словно я сказала какую-то крайне остроумную вещь.

– Красивая без макияжа, – произносит мягко, не переставая ощупывать взглядом мое лицо.

Я же… Тоже на нем подвисаю. Улыбка и смех совершенно преображают жесткое лицо: Крестовский кажется моложе, как-то ближе и доступнее, словно на миг спустился со своего трона и встал на один уровень с простыми смертными, вроде меня. Это, конечно, обманчивое впечатление, призванное ослабить мою оборону, но я все равно на него ведусь, сознательно отказываясь прислушиваться к доводам рассудка. Чувствую, как от взгляда синих глаз краска заливает щеки, а от комплимента, озвученного низким голосом с бархатистыми модуляциями, мой самоконтроль тает, как мороженное, забытое на солнце.

Черт возьми! Ну, нельзя так реагировать на мужчину, который на полном серьезе считает, что распоряжаться чьей-либо свободой – это в порядке вещей. Это все неправильно. И совершенно деструктивно. И чем быстрее я пойму, что нельзя мне вестись на природный магнетизм Стаса Крестовского – тем лучше для меня.

– Зачем вам мой паспорт? – сознательно меняю тему на более безопасную.

– Через неделю я еду в отпуск, – отвечает небрежно, подходя к гардеробу и вытаскивая оттуда брюки. – А поскольку даты совпадают с днями твоего добровольного заключения, поедешь со мной.

– Вовсе оно не добровольное! – вспыхиваю я, на эмоциях потуже завязывая пояс огромного халата, который хозяин квартиры выделил в мое пользование.

– Силой я тебя сюда не вез, – напоминает он, без всякого стеснения резко сдергивая с себя домашние шорты и следом неспешно натягивая штаны. – И даже сейчас дверь для тебя открыта.

Отвожу глаза к окну, ощущая, как на щеках проступает жгучий румянец. Похоже, у Крестовского совсем нет стыда и совести – переодевается при мне, словно это в порядке вещей. Демонстрирует свое крепкое тело… Нарочно так делает, что ли, чтобы смутить меня еще сильнее?

– Вы это говорите специально, потому что знаете, что я не могу позволить себе уйти! – сейчас почти ненавижу этого самоуверенного человека, который сознательно унижает меня.

– Не можешь или не хочешь? – уточняет он. – Не то, чтобы я был силен в психологии, но вряд ли тебе сейчас хочется находится рядом с мужем, который с такой легкостью проиграл тебя в рулетку.

– Вы… Вы… – задыхаюсь от возмущения, не в состоянии подобрать слова, чтобы описать то, как сильно я его презираю. – Вы просто отвратительный человек.

– Осторожнее, Александра. Я ведь могу решить показать тебе, насколько отвратительным могу быть, – его голос опускается до свистящего шепота. – Не советую тебе нагнетать. Тебе не понравится.

– Мне вы не нравитесь, – прямо встречаю взгляд синих глаз, не желая пасовать перед его разрушительной силой. – И все, что связано с вами тоже.

– Тем интереснее будут для нас ближайшие десять дней, – замечает он с мрачным смешком.

– Я с вами никуда не поеду!

– Откладывать свой отпуск из-за тебя я не стану.

– Тем лучше – отпустите меня раньше, – на эмоциях повышаю голос, что мне в принципе не свойственно, и думаю, что этот человек своей непробиваемой наглостью вытаскивает из меня самые неприглядные качества.

– У нас с тобой договоренность.

– Если обе стороны согласны, то можно передоговориться, – сама не верю, что это сработает, но все же делаю попытку обыграть его.

– Но я не согласен, – произносит он насмешливо.

Я вдруг снова ощущаю свою полнейшую беспомощность в противостоянии с Крестовским. До боли стискиваю в пальцах полотенце, которое взяла с собой, чтобы просушить волосы, с тоской смотрю на умиротворяющий пейзаж за окном, который так отличается от бури, которая разразилась у меня внутри.

– Мой загранник абсолютно пустой. Виз у меня нет, – говорю уже тише. – Даже если предположить, что я готова поехать с вами куда-то – сделать этого я не смогу.

– Этот вопрос я улажу. Мне нужен только твой паспорт.

– Зачем вам возиться со мной? – недоумеваю я, нервно промакивая полотенцем волосы. – Просто перенесите отпуск на неделю позже.

– Эту поездку я планировал пару месяцев, так что мой ответ – “нет”. Поедешь со мной, и это не обсуждается.

Открываю рот, чтобы возразить, но, поймав мрачный взгляд Крестовского, так и не решаюсь этого сделать.

– Куда вы собираетесь?

– Ты и я – мы вместе поедем в Италию.

Италия! Я едва не плачу от несправедливости происходящего. Я так давно мечтала побывать в этой стране, и через каких-то семь дней мое желание исполнится. Вот только рядом будет не мой муж, а посторонний мужчина, купивший меня – как же мерзко звучит правда!

– Почему Италия? – в волнении спрашиваю я, отступая на шаг.

– Потому что у меня там дела.

– Вы же в отпуск собираетесь.

– Это дела личного характера, – его голос звучит ровно, но я чувствую, что мужчина начинает терять терпение. – Хватит уже пререкаться! Суши волосы, поедем за твоим паспортом.

Мое воображение тут же рисует мне картину, как роскошный автомобиль Крестовского останавливается возле моего подъезда, как я выхожу из него под удивленные взгляды соседей, а через время возвращаюсь с паспортом и вещами. Или, того хуже, мужчина идет со мной и дома встречается с Денисом… Или я вижу мужа после того что случилось накануне…

– Нет! – чересчур эмоционально выкрикиваю я, но заметив на себе удивленный взгляд Крестовского, уже спокойнее объясняю: – Не хочу ехать домой. Попрошу подругу привезти.

– Как скажешь, – соглашается мужчина. – Сегодня вечером летим в Москву. Завтра я приглашен на закрытую презентацию, а после – на вечеринку. Нужно будет подобрать тебе платье.

– В моем гардеробе достаточно платьев, – с нажимом произношу я.

– Вот и отлично. Пусть подруга и платье захватит. Все, остальное можем купить в столице, – сдержанно предлагает Крестовский, судя по всему, не видя в этом ничего предосудительного.

– Я вам не содержанка, – оскорбленно поджимаю губы. – У меня есть одежда. И чувство собственного достоинства тоже.

Пропустив мимо ушей большую часть из сказанного мной, Крестовский криво усмехается, а когда говорит – произносит совсем не то, что я ожидаю услышать.

– Выкать мне долго будешь?

– Я на ты только с близкими людьми перехожу, – ничего не могу с собой поделать и снова ему дерзю. – Вы к этой категории не относитесь.

– А если я этого захочу?

– Чего именно?

– Стать для тебя близким человеком.

– У вас не получится, – говорю отрывисто, продолжая терзать полотенцем волосы. – Я очень разборчива в выборе друзей.

– Похвальное качество, – отзывается Крестовский и вдруг делает то, чего я бы не могла вообразить даже во сне – выхватывает из моих рук полотенце и сам бережно подсушивает махровой тканью мои волосы.

– Что вы делаете?

От потрясения я цепенею, с губ вырывается странный хрип. В том, что он сушит мои волосы нет какой-то особой откровенности или эмоций, но ощущается все интимнее любых прикосновений. Никто так не делал. Никто. Может быть, только мама, когда я была малышкой, но во взрослой жизни я всегда ухаживала за собой сама. Денису бы никогда в голову не пришло сделать нечто подобное, а этот человек…

– Спасаю твои волосы, – с мягким смешком отзывается мужчина. – Невыносимо смотреть, как ты их терзаешь.

Пока я стою, ошарашенная его близостью и тем, как легко он сломал барьеры, которые я очень старалась возвести между нами, Крестовский заканчивает работу и небрежным жестом отбрасывает в сторону полотенце. Теперь должен отстраниться, но почему-то этого не делает. Не прикасается ко мне. Просто смотрит снизу вверх, и от его взгляда по телу разливается приятное тепло, и ощущение такое, словно залпом выпила бокал шампанского. Сирена в голове вопит, что я должна прекратить эту невероятную сцену, но тело меня не слушается – я продолжаю стоять перед Крестовским, потрясенно вглядываясь в его внезапно потемневшие штормовые глаза.

Невозможно отрицать, что этот человек будоражит меня на каком-то примитивном чувственном уровне, как никто и никогда. Даже Денис не обладает такой властью над моим телом, не способен лишить меня способности говорить одним взглядом или зажечь небрежно оброненной фразой. От этой мысли мне вдруг становится не просто страшно – жутко. Потому что, кажется, химический процесс между мной и Крестовским, уже запущен и многое из того, что еще вчера казалось безумием, сегодня ощущается как неизбежность.

Глава 7

– Когда приедет твоя подруга? – Крестовский ставит перед входной дверью небольшой чемодан и, отодвинув манжет светло-серой рубашки, смотрит на дорогие часы на запястье.

– Она попала в пробку. Скоро будет, – отвечаю резко, не желая признаваться, что сама дергаюсь от волнения. Марина с моими вещами выехала из нашей с Денисом квартиры минут сорок назад, но все еще не достигла пункта назначения. – Я спущусь ее встретить.

– Консьерж может встретить ее и помочь подняться, – предлагает мужчина задумчиво.

– Нет! – восклицаю нервно, не желая представлять, что будет, если Маринка поймет, что происходит. Она деятельная и очень справедливая – и в полицию может обратиться. Да и Дениса она недолюбливает, а если узнает правду – его уже никогда не простит, а меня не поймет. Я ведь и сама себя не понимаю. – Я… Не стоит этого делать.

Пожав плечами, Крестовский подходит к невысокому деревянному стеллажу, берет оттуда пластиковую карточку и протягивает мне:

– Это ключ от подъезда и лифта.

– Спасибо, – принимаю из его рук карточку, но забрать ее сразу не получается. Пока я тяну пластиковый прямоугольник на себя за один край, Крестовский крепко держит ее за другой, вынуждая меня поднять на него глаза.

– Ты кажешься мне разумной девушкой, Александра, – говорит обманчиво мягким тоном. – Не делай того, о чем можешь впоследствии пожалеть.

– Что, по-вашему, я могу сделать? – осипшим от волнения голосом, уточняю я. – Уйти с ключом от вашего дома в закат? Или рассказать, какие именно залоги вы принимаете в своем казино у азартных игроков?

Уголки губ Крестовского приподнимаются, в знак того, что он оценил мою шутку, но глаза остаются серьезными.

– Полагаю, мы друг друга поняли.

Выхватив карточку, я отворачиваюсь и берусь за ручку входной двери, лопатками ощущая пристальный взгляд хозяина квартиры. Дергаю на себя дверь и, выйдя за порог, быстро захлопываю ее за своей спиной. На лифте спускаюсь на первый этаж и, миновав комнату консьержа, выхожу на улицу. Здесь жадно ловлю ртом воздух, ощущая, как внутри словно распрямляется пружина, которая была в напряжении все время, которое я провела наедине со Стасом Крестовским, и иронично думаю, что теперь и я могу сказать, что познала вкус свободы.

Пока жду Марину, меряю шагами тротуар у дома. На высоких каблуках это делать крайне неудобно, но выбора у меня нет – на мне вчерашние туфли и вечернее платье, которые я сейчас просто ненавижу. Единственное, что немного сглаживает диссонанс этого образа и дневного света – черная рубашка, которую любезно одолжил мне Крестовский. Я закатала рукава до локтей и завязала полы рубашки узлом на талии. Если бы не стойкий запах хвои и моря, который постоянно напоминает мне о владельце этого предмета одежды, я бы была вполне довольна своим видом.

Спустя пару минут в разъезжающиеся ворота въезжает белый седан Маринки и, сделав круг по подъездной дорожке, останавливается у тротуара рядом со мной.

– Объяснишь мне, что происходит? – не тратя времени на приветствия, набрасывается на меня подруга, выскочив из автомобиля со скоростью шаровой молнии. – Я ничерта не поняла по телефону.

– Мне на некоторое время нужно уехать, – начинаю осторожно. – Вернусь, все расскажу.

– Что за секретность, не понимаю! – взвивается она. – Опять тебя Денис во что-то втянул?

– Никто ни во что меня не втягивал, Марин, – стараюсь не выдать собственного отчаяния, чтобы лишний раз не пугать ее. – Просто так надо.

– Ты одна уезжаешь? И куда? – не сдается она.

– В Москву, – признаюсь я нехотя, понимая, что должна поделиться с ней хотя бы частью правды. – Может быть за границу на несколько дней.

– А Денис?

– Я еду без него.

– Поссорились, что ли? Дома его не было, но шкафы у вас все вывернуты наизнанку, словно он что-то искал. Я даже сначала подумала, что вас обокрали, но вовремя вспомнила, что подобные странности в порядке вещей для твоего мужа.

– Марин, у меня мало времени, – сердце болезненно сжимается от мысли, что мог искать в нашей квартире Денис. – Обещаю, что все тебе расскажу, когда вернусь. Ты чемодан привезла?

– Привезла, – с демонстративным вздохом, призванным показать, насколько она недовольна моей скрытностью, подруга открывает багажник и ловко достает из него небольшой пластиковый чемодан.

– Все положила? – уточняю я, обхватывая пальцами ручку небольшого пластикового чемодана на колесиках.

– Паспорт, два платья, белье, кроссовки, туфли, джинсы, шорты, рубашка и пара футболок, – методично перечисляет подруга. – Косметичку еще закинула, хоть ты и не просила. И твои витамины.

– Спасибо, – делаю попытку улыбнуться, но по подозрительному взгляду Марины понимаю, что выходит не очень. – Сможешь сделать для меня еще одно одолжение?

– Ты меня пугаешь, – говорит подруга, пытливо разглядывая мое лицо. – Что еще?

Вместо ответа вкладываю в ее ладонь сложенный в несколько раз листок, вырванный мной из блокнота в спальне Крестовского.

– Если возникнет… Особая ситуация, – говорю тихо, глядя в огромные карие глаза Марины. – Маме передай, пожалуйста.

– Саш, ты о чем? – шепчет подруга, испуганно вытаращив глаза. – Какая особая ситуация?

– Если что-то случится, ты поймешь, – выпустив ручку чемодана, я порывисто обнимаю Марину, смаргивая слезы, которые застилают глаза.

– Ты хотя бы позвонишь мне из Москвы?

– Я постараюсь, – перед тем как отстраниться, сжимаю ее крепче, в безуспешной попытке разделить с кем-то груз, который я на себя взвалила. – Ну, все, мне пора.

– Александра, – столбенею, когда за спиной раздается хрипловатый голос с уже знакомыми мне стальными нотками. Чувствую, как Марина, за которую я все еще отчаянно цепляюсь, тоже шокировано замирает и, скорее всего, в этот самый момент во все глаза таращится на Крестовского. – Опаздываем.

Отстранившись от подруги, я стремительно разворачиваюсь к мужчине, собираясь выплеснуть на него свое негодование за его неожиданное появление, но оно тут же стремительно сходит на нет, стоит мне столкнуться с ним взглядом.

На расстоянии десяти метров, которые нас сейчас разделяют, Крестовский выглядит не менее впечатляюще, чем когда нависает надо мной в квартире и с высоты своего роста рассматривает как хищник свою добычу. Высокий, широкоплечий, в темных брюках и пиджаке на несколько тонов светлее, он выглядит как с обложки журнала. Неудивительно, что Марина рядом со мной, обычно говорливая и дерзкая в компании мужчин, молча таращится на него, явно под впечатлением от его эффектного появления.

– Мне надо идти, Мариш, – прочищаю горло. – Я позвоню.

– Саш, – Марина, наконец, хватает меня за руку и сдавленно шепчет: – Кто это?

– Просто знакомый, – стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно, но как тут держать себя в руках, когда в этот самый момент Крестовский походкой профессионального Джеймса Бонда спускается по лестнице и подходит к нам.

– Я Стас, – говорит он застывшей подруге. – А вы должно быть, Марина. Извините, не могу оставить с вами Александру. Нам пора.

Он молча протягивает руку и накрывает своей ладонью мои холодные пальцы, которые так сильно сжимают ручку чемодана, что их начинает сводить.

– Я заберу, – говорит чуть насмешливо. – Жду тебя в машине.

Когда он отходит на достаточное расстояние и начинает о чем-то беседовать с водителем, который укладывает в багажник наши чемоданы, я, наконец, набираюсь смелости, чтобы взглянуть на подругу.

– Саша… – начинает она. – Что происходит?

– Я… Это работа, – неумело вру, прекрасно понимая, что Марина ни за что не купится на подобное объяснение, и все же, продолжаю: – Проект на десять дней. Не волнуйся, ради бога.

Я вновь порывисто обнимаю подругу, понимая, что у меня есть максимум десять секунд до того, как она придет в себя и засыпет меня градом вопросов.

– Все расскажу, когда вернусь, – обещаю на прощание и, развернувшись на каблуках, быстро иду к машине, рядом с которой меня ждет Стас Крестовский.

На протяжении всей поездки до аэропорта я ощущаю на себе пристальный взгляд мужчины. Внешне стараюсь на него не реагировать, но это, конечно, нелегко. Все как-то навалилось в один момент – и внимание Крестовского, от которого я вся горю, и мысли о муже, и встреча с Мариной… Разговор с подругой будто открыл невидимые шлюзы и на меня обрушился поток неизбежной реальности происходящего, а следом пришло пугающе четкое осознание того, что все это не сон. Я оставляю свою жизнь и лечу с посторонним человеком неизвестно куда и неизвестно для чего. Этакая безвольная кукла. Уму непостижимо.

Резко вздрагиваю и инстинктивно обхватываю себя за плечи руками, чем вызываю неожиданный вопрос Крестовского.

– Замерзла? – он выключает кондиционер, нажав на кнопку пульта, находящегося у него под рукой.

– Нет, – отвечаю резче, чем стоило бы. – Меня просто раздражает ситуация, в которой я оказалась.

– Ты расстроена, – соглашается он мягко. – Что ты сказала подруге?

– А вы как думаете? – встречаюсь с бездонными синими глазами, от взгляда которых сердце сбивается с привычного ритма.

– Я не могу залезть в твою голову, Александра, – по машине раскатывается низкий голос с уже привычными хриплыми нотками. – Но сомневаюсь, что ты рассказала ей правду.

– А вы считаете, что нужно было рассказать обо всем, как есть? – взрываюсь я. – Интересно, как бы повела себя подруга, если бы узнала, что мой муж проиграл меня в казино, а самоуверенный бизнесмен решил забрать меня в качестве трофея, вместо того, чтобы найти какое-то цивилизованное решение вопроса? Нет уж. Такая правда разобьет сердце любому.

– Твое сердце разбито? – с задумчивым видом цепляется за последнюю фразу.

– На мелкие осколки, – глухо отзываюсь я, отворачиваясь в сторону окна и всем своим видом демонстрируя, что продолжать этот разговор я не желаю.

Глава 8

Все-таки жизнь становится гораздо проще, когда деньги – не проблема. VIP-зал аэропорта, бизнес-класс самолета, любое желание по щелчку пальцев – кажется, Крестовский живет в каком-то совершенно другом мире, который я раньше видела только в кино. И все же нет ощущения, что он как-то этим кичится, скорее, для него все происходящее – обыденная норма, на которую он даже не обращает внимания. Несмотря на свой статус он остается предельно корректен с водителем, официантом, девушкой за стойкой регистрации и стюардессой. И это подкупает. Дениса, например, мог вывести из себя совершенно пустячный повод, вроде неправильно лежащей на столе салфетки или недостаточно быстрого, по его мнению, обслуживания.

Морщусь от мысли, что вновь невольно сравниваю двух мужчин, так круто изменивших мою жизнь, и сравнение, к сожалению, снова не в пользу моего пока еще мужа.

– До посадки еще двадцать минут, – говорит Крестовский, когда мы проходим зону досмотра и оказываемся в уютном бизнес-лаунже. – Я попрошу, чтобы тебя проводили в комнату, где ты сможешь переодеться.

Пару секунд я растерянно хлопаю глазами, а потом просто киваю. Не нахожусь что ответить, потому что этот мужчина в очередной раз ставит меня в тупик своей наблюдательностью. Я всю дорогу в машине думала, как некомфортно мне в ненавистном платье и в туфлях на шпильке, но то, что он тоже это заметил о многом говорит. Впрочем, может быть, ему просто не нравится, что я щеголяю на людях в его рубашке.

Захватив с собой чемодан, скрываюсь за дверью уединенной комнаты, а через пять минут возвращаюсь обратно к столику, за которым мужчина неспешно потягивает кофе. Его взгляд одобрительно скользит по моим классическим синим джинсам, белой футболке и удобным кедам, на мгновение задерживается на груди, потом лениво поднимается к лицу.

Конец ознакомительного фрагмента.