Полярная звезда

Я подняла голову и взглянула на статую Маленькой Финской Девочки, главной героини города. В детстве нам говорили, что в каждом из нас живет тепло, доброта и простота той веселой хохотушки, на стихах о которой мы выросли. В памятнике она сидела рядом со своим создателем, поэтом Алексеевым, человеком, который прожил в Инкери почти сорок лет. Опять же здесь не родившись.

– Анна! – Окликнул меня мужской голос, когда я уже вышла к дороге и садилась в такси.

– Что?!– Округлила я глаза, схватила мужчину за руку и завела за ближайший угол. Вы что вообще здесь делаете?!

– Послушайте, душа моя.– Зашептал Григорьев. – Послушайте, это безумие. Я волнуюсь за вас, ваша задумка – полная чушь, вы погубите себя зря!

– Не понимаю вас, профессор.

– Ну, я, пожилой, конечно, но не дурак. Анна, он все знает, знает и про вас, и про нас, грядут темные времена, ну, теперь вы меня понимаете.

– Знаю. – Я вновь схватила сумку и направилась к дороге. – Только это ничего не меняет, профессор!

– Анна, одумайтесь, я вас прошу, Анна. – Засеменил за мной Григорьев. – Цена свободы слишком велика. Неужели вы думаете, что вырвавшись из «Склепа» однажды, второй раз уже туда не вернетесь?

– Профессор Григорьев. – Я подошла к мужчине.– Я вам вот что скажу, Михаил Александрович. Я оттуда не вырывалась, и пошла я туда сама! Ясно?! Сама! И если надо туда вернуться, я вернусь! Лишь бы с ним все было хорошо! – Хлопнув дверью машины, я удалилась от растерянного профессора.

Часть 2

-Аня, вставай, мы опаздываем!– Бабушка, или как я любила ее называть, мама, сорвала с меня одеяло и стянула с кровати.– Какой бесполезный ребенок, и зачем я только ввязалась во все это!– Она посмотрела в зеркало и ехидно улыбнулась. – Потому что я всех вас люблю. И вы меня должны любить. Через двадцать минут я жду тебя за столом, и не опаздывай!– Крикнула бабушка, уже удалившись из спальни.

Я думала, что в этой жизни мне достанется светлая роль домашней хозяюшки, в отдаленной финской деревне, где доят коров и собирают ежевику. Что после сорока я останусь жить где-нибудь в Порвоо, любуясь горячими закатами с вершины горы Миккели, которая тогда казалась неприступной. Но одно решение бабушки оказалась роковым, и я переехала в Инкери, вместо горных вершин мне достались мраморные колонны, которые совсем не впечатляли.

Город показался мне холодным и совершенно неприветливым. Эти безлюдные проспекты сжимались в огромное столкновение нереальной массы, которая удивительным образом давила на сознание реальности. Громадные просторы мраморных колонн и необъяснимая разница между кварталами поначалу создавали миллиарды сомнений, но затем все закончилось. Инкери стал моим домом. Раз и навсегда.

Я пыталась уйти, но не смогла. То сладкое ощущение свободы не давало покоя в других городах, и я вернулась в Инкери. Между мраморными просторами и незнакомыми людьми прошло мое детство. Я помнила каждый миг, каждое мгновение: вершину горы Карху, заброшенные подъезды в Южных кварталах и, конечно же, "Йоуко Похьянпало", огромный круизный теплоход в бухте Инкери. С его палубы мы видели мальчишек на том берегу, а они смотрели на нас и радостно улыбались.

Лишь одно в моем счастливом и беззаботном детстве не давало мне покоя.

–Эй!– Окликнул меня парень на велосипеде, проезжавший мимо, когда я уже входила в темный лес. Окутанная сомнениями, я все-таки решилась дойти до Туманного озера, лежащего прямо в глухой чаще, куда редко ступала нога человека.– Там опасно. Местная, вроде бы, не знала?– Парень улыбнулся в темноте. Стрелки часов приближались к полуночи.

– Вы меня напугали. – Поморщилась я.– Мне очень нужно.

– Есть другая дорога, не через лес. – Сказал с легким акцентом парень.– Поехали.

Туманное озеро, или как его называли в Инкери, Озеро Правды, всегда чем-то меня привлекало. Мне казалось, что истина находится где-то совсем рядом с ним. Та, которая даст ответы на все мои вопросы.

– Вот там тропинка, – указал парень в обход горы Карху. – Через нее выйдешь к озеру.

– Простите. – Остановила я его.– На месте озера…Раньше…Что-то было?…

–Если верить сказкам, то раньше там был город. – Улыбнулся парень, уже отъезжая. – Но это если только верить!

Над пустынной местностью уже вставало солнце. Трава, по которой я шла, покрылась утренней свежестью. Впереди ничего не было, только я, и бескрайняя даль, простиравшаяся в бесконечность. Впереди возвышалась гора Карху. Туманное озеро брало свое начало. Здесь не было ничего. Отдаленный уголок бескрайности.

Мне казалось, что это уже все было. Что я уже шла по этой траве и собирала ежевику. Что мои руки касались этих покрытых мхом скалистых углов горы. Что когда-то давно я сидела здесь, на берегу озера и думала о чем-то важном.

Его монолитность успокаивала сознание. Единение с природой. Я коснулась водной глади…

«Минна!»

«Идем, ну же, скорее, бежим»

Охваченная паникой толпа бежала к выезду из города, сметая все на своем пути. Клубы дыма и гари не позволяли видеть даже собственной тени.

«Минна, идем, пожалуйста!»– светловолосая девочка протянула мне руки, но я.… Оттолкнула ее и кинулась в другую сторону и, упав, обхватил лицо руками.

Через несколько мгновений, на том месте, где она стояла, образовалась огромная воронка.

***

– Аня, ну что же это такое, просто ужас какой-то! Как вообще можно так жить?! Меня вообще никто не слушает!

Я открыла глаза и попыталась вспомнить, что было вчера. То воспоминание, у озера, было последним. Дальше – бездна.

–Аня, я с тобой разговариваю! – На пороге комнаты возникла бабушка. – Я тебе говорю!

Я медленно опустила ноги с кровати и дотронулась до лица. Руки были словно не мои, чужие. С трудом доковыляв до зеркала, я уставилась на опухшую физиономию. Вчера произошло нечто странное. Но что именно, я не помнила.

– Аня!– Крикнула бабушка уже над ухом.-

– Ба…– Простонала я, облокотившись на стену.– Почему я… Совсем не помню своего детства?

– Спроси что-нибудь попроще. – Глаза бабушки забегали. – Так бывает, и ты прекрасно это знаешь.

– Инкери… В шесть лет мы с тобой уехали в Инкери. Моя мама умерла от тяжелой болезни, папа нас бросил. Сейчас мне двадцать четыре, и я явно что-то забыла, что, Ба?

– Ну что ты говоришь, Аня, ничего ты не забыла. Росла до шести лет как любой нормальный ребенок. Все, хватит донимать меня глупыми вопросами, идем завтракать. Возражений я не принимаю. – крикнула бабушка уже с кухни.

Схватив рюкзак, я выбежала на улицу.

***

Все казалось чужим. Огромные часы на башне, которые я видела сотни раз, мраморные ступеньки, голубой фургон с мороженым…

«Простите, простите, пожалуйста». – Влетел в меня парень с коричневой дорожной сумкой на плече. Я поморщилась и двинулась к остановке, а затем невольно оглянулась.

Если мы когда-то любили, то никогда этого не забудем. Тот трепет поцелуев и прикосновений, те сладкие минуты близости и порхания бабочек где-то внутри. Любовь – одна. Остальное лишь северное сияние. Полярная Звезда не имеет свойства исчезать.

Я любила его. Этого совсем незнакомого молодого человека, обернувшегося вслед за мной. Я не знала кто он, не помнила, как его зовут, но то, что творилось внутри, не оставляло сомнений. Этот человек – любовь всей моей короткой жизни.

Парень последовал за мной на остановку, разговорился с господином Терским, сдающим комнаты в отдаленном районе Инкери. Переждав дождь, я прыгнула в такси и устремилась к общежитию.

***

Вбежав в просторный двор, я кинулась к трем мужчинам, играющим в домино за столом.

–Боже правый…– Обомлел один из них, самый пожилой.– Аня, вы, вы…

– Подождите, мы что, знакомы?

– Аня, я…– Мужчина поднялся из-за стола и подошел ко мне.– Я не видел вас тысячу лет.

– Простите, но я…Я вас не знаю, честное слово. Мне нужна комната… И, похоже, помощь. Я заплачу, – я открыла сумку.

– Ну что вы, побойтесь Бога. Пойдемте, пойдемте наверх. Поговорим. Много лет назад вы приходили ко мне с просьбой.

– Нет! – Воскликнула я. – Я в первый раз вас вижу!

– Товарищ Григорьев, ну что вы, в самом деле. – Подал голос молодой человек в дорогом импортном костюме. – Ждите гостей. А я провожу девушку. В самые лучшие апартаменты.

***

Великолепные три девочки с неистовыми воплями спустились с лестницы, едва не сбив идущего передо мной незнакомца. Деревянные полы гулко отдавались эхом в безмерной высоте потолков.

– Дальше мы сами. – На верхней площадке возник верзила. Черные брюки, темный плащ с капюшоном, господин напоминал темного Барона из английской мифологии. Жестом указав парню, сопровождавшему меня, на выход, незнакомец двинулся дальше, по коридору.

– Ну вот, как всегда, – оскалившись, выдавил парень и вновь нацепил очки.– Вперед.

– Но, простите, мне нужна комната, я…

«Он. Не любит ждать».

Я вздрогнула от неожиданности. Темный лорд вновь возник на лестнице.

– Да что вообще! – Я оттолкнула парня в костюме и гневно зашагала к выходу. – Всего доброго! –Распахнув дверь, я уже выходила на улицу, когда уткнулась в того самого верзилу, мгновение назад стоявшего на лестнице.

– Он. Не любит ждать.– Повторил незнакомец.

– А это так и будет, – подал голос парень в пиджаке. – С ним спорить, эх. – Махнул он рукой.

– Я… – задохнувшись от возмущения, крикнула я. –Вы не имеете права!

«Ну что за крики, кого тут ущемляют бесправием?».

Наверху возник еще один мужчина. Привлекательности ему придавал, конечно же, голос – роскошный баритон, импозантная внешность и манеры делали этого уже немолодого мужчину любимцем женщин.

– Послушайте, я не знаю, что здесь происходит, но, если вы, – я обернулась. Незнакомца уже не было. Зияющая пустота дверного проема.

– Ну, ну, ну, – успокоил меня мужчина, спустившись с лестницы.– Позвольте представиться. Карпов Аристарх Семенович. А как зовут вас мне известно. Я прошу простить моих оболтусов, – хохотнул он и взглянул на парня в пиджаке.– Я думаю, у меня есть право исправить ошибку.

***

– Вот в этих местах я гулял в далеком детстве, – сказал мужчина, когда мы вышли за пределы двора. Здесь была другая вселенная, другой мир, – поющие фонтаны, гобелены аккуратно стриженый газон вдоль пешеходной дорожки Парк Маннергейма, – большая гордость и достопримечательность Инкери. – А где прошло ваше детство, Аня?

– Я не помню. – Ответила я, отводя глаза. Человек, не внушавший доверия, что-то про меня знал. Его сущность лежала на поверхности. Скользкий мужчина.

– Вот как. – Он остановился и посмотрел мне в глаза. – Давайте так. Вы хотите знать правду о своем прошлом, Анна? Ой, не зря вы пришли именно сюда, ой не зря, – погрозил пальцем Карпов.

– Я плохо вас понимаю, Аристарх Семенович.

– Прекрасно понимаете. Вам неизвестно кто я, чем я занимаюсь, но, – он сделал паузу. – Я знаю о вас все. И готов поделиться, да. Но при одном условии.

– Я рада, что вы не стали ходить вокруг да около, – Ответила я. – И что же вам известно, господин Карпов?

– Ну, например, вот это. – Мужчина извлек из кармана светлого пиджака стопку фотографий и протянул их мне.– Смотрите, любуйтесь.

Я листала фото, и сердце мое вырывалось из груди. Маленькая я, мама, папа, бабушка, старый город, Озеро…

– Откуда это у вас? – Прошептала я.

– Ну вот, отлично.– Радостно воскликнул Карпов. – Но пока это все, остальное при выполнении моих условий. Вы готовы?

– Да, готова.

–И так, задание первое. В самом крайнем доме живет профессор Вербицкий. Мрачный тип. Однако, одна вещица от него мне понадобится. Твоя задача – войти к нему в доверие.

***

– Располагайтесь пока тут.

Господин в темном бросил сумку с вещами на пол моего нового жилья. Это было общежитие, я задумалась о том, что можно вот так провести без замысла свое единственное существование. В этой каморке.

– Еду вам привезут. Мы свяжемся с вами через пару часов.

– Ммм. Послушайте, а, – Но его уже не было. Зияющая пустота дверного проема. Как? Он что, невидимка? Призрак? Чудеса, да и только.

Я выглянула в коридор. Пусто. Осторожно переступила за пределы комнаты. Большой, длинный коридор и лестница, ведущая наверх. За ней дверь. Обычная, самая простая. Любопытство – не мой друг. Враг. Но такой приятный.

За дверью оказалось помещение, видимо когда-то служившее чердаком. По крайней мере, убирались здесь, наверное, еще при Маннергейме. Мох, плесень. Тетради.

Я присела на корточки и аккуратно раскрыла одну из них. Почерк – жуть, по крайней мере, я, при своей неаккуратности, и то писала намного лучше. На следующей странице увидела портрет мужчины, показавшийся мне знакомым. Однако, привлекло меня не это.

На стене, под окном, я увидела надпись. Три слова на финском, значение которых, конечно же, понимала.

«Peiko. Pimeus.Ave. »

– Хлоп, хлоп?– Надо мной склонилась девушка лет двадцати, блондинка. На ней были белые кроссовки, ну а я лежала на песке, и, кажется, в меня только что прилетел волейбольный снаряд.

– Ахах, живая?– Рассмеялся тот самый парень с автобусной остановки, которого я видела сегодня утром. Ну да, в руках у него было цветастый мяч. Стрелок, мать его за ногу.

– Смотри, убьешь любимую. Ооо. Да тут похоже на амнезию. Паша я, Паша…

Открыв глаза, я оглянулась вокруг. Что это было? Забытые воспоминания?

Я осеклась. Не поверите, но мое внимание привлек телефон. Да, да, звонок самого обычного телефона. Я понятия не имела, откуда, но он звонил. Где-то в глубине чердака. Стационарный телефон.

С замиранием сердца я двинулась на звуки, стараясь не упускать из виду странные записи на стене. Здесь кто-то жил. Или даже живет. А я тут. И телефон. Который звонит.

– Да…?– Дрожащим голосом ответила я, сняв трубку.

– Привет, подруга. – Я знала этот голос. Но, черт побери, не помнила, где его слышала. – Можешь говорить?

– Я.… Простите, могу узнать, с кем разговариваю?

– Ань, это я, Лариса. Ты меня не помнишь, конечно. У меня сейчас нет времени, я об одном попрошу, но ты не перебивай, хорошо?

– Да, ладно. Хорошо.

– Скажи папе, что я сейчас не могу приехать. Но со мной все хорошо. Я жива. Ань, скажи ему, ладно?

– Кому?

– Вербицкий. Который профессор.

–Но… Я постараюсь, но…

– Я люблю тебя, подруга.– Девушка рассмеялась. – До встречи в аду.

Короткие гудки шли уже довольно долго, а я все не могла понять, что произошло. ЯЧ вспомнила голос. Это была та самая блондинка – волейболистка, которая склонилась надо мной на пляже. И профессор Вербицкий. Который ее отец. Тот самый, от которого что-то нужно Карпову.

Край чудес и загадок.

Не успела я додумать думу, как телефон зазвонил снова.

– Да?

–Pimeanarka....Pimeanarka…Peiko…Olla pelloissaan, mahtava, tutista pelosta, kammoksuttaa…-Раздался шипящий женский голос на том конце провода. –Nyt. Helvettin. Taalta.

–Простите, я не совсем понимаю. Ааа! – подскочила я на месте, увидев прямо перед собой девушку в капюшоне.– Господи, как вы меня напугали!

Она молча смотрела на меня. Ее глаза не выражали ничего, кроме озлобленности. Волосы, давно не знавшие ни расчески, ни шампуня, были скрыты под капюшоном.

– Nyt. Helvettin. Taalta, – прошептала она, глядя мне в глаза. – Уходи. Ты здесь чужая.

– Угу. – Заспешила я к выходу. – Я.…Заблудилась. Господи, страсти какие.

– Он вернулся. Все получат по заслугам, – сказала девушка, когда я уже выходила из комнаты.

Прикрыв дверь, я отдышалась, а затем достала из кармана сложенный листок с портретом знакомого незнакомца.

Ну, она же не обидится, если я заберу?

***

Кафе «У Хельги» – одна из главных святынь города Инкери. Если я не ошибаюсь, открыли его еще в прошлом веке. Мне здесь нравилось исключительно все, кроме одного: абсолютно идиотских колокольчиков, висевших над каждым столом. Кем я себя чувствовала, коровой или пожарником, объяснить сложно, но что-то среднее между первым и вторым.

–Что заказывать будете?– Обратилась ко мне приятная официантка. Ну да. И ее я где-то видела. Сто зубов могу дать.

– Ааа, да, сок апельсиновый.

– Будет исполнено.

Народу на площади, что перед кафе, было немало. Пасмурная погода для финнов не помеха, – привыкли. Для меня же поначалу было дико, но со временем все пришло в норму. Так я тоже стала частью этого этноса. Хотя и была ею, по сути, с рождения, осознание приходит с возрастом. Мне, как и говорила, двадцать четыре. Бабушка. Бабуля.

Я взяла в руки мобильный телефон и вбила в поисковой строке «Профессор Вербицкий». Браузер выдал под тысячу ссылок, а в одной даже видео, на котором ученый дает интервью местным СМИ:

– Я считаю это национальным позором, принятие декларации об одобрении дополнительного финансирования лаборатории этого, прости Господи, Калугина. Я считаю, что эти средства должны использоваться по назначению, и явно не по такому. – Вещал профессор с трибуны.

– Привет, подруга.

Я едва не поперхнулась соком, выронив из рук телефон.

– Не поняла. – Посмотрел я на ту самую блондинку с пляжа. Полчаса назад она звонила мне, а…

Что происходит?

– Чего? – Рассмеялась она. – Не рада видеть, что ли меня? Приехала, ничего не сказала. Как так-то?

– Да я… – Ошарашенно произнесла я, решив сменить тактику. – Не успела я. Вот, только прибыла. Утренним поездом.

– Уии, класс! – Обрадовалась Лариса.– Тусанем? Как раньше? – загадочно улыбнулась она.

– Да, конечно. – Кивнула я и театрально засмеялась. Состояние – план-провал. В один момент мне показалось, что я вижу сон. Или не показалось?

– Супер. Алло, подруга, ты чего такая? «Амбре» что ли вчера было? – рассмеялась Лариса.

– Что было?

– Ооо. Ясеня. Как там с Кириллом, кстати? Его тоже сто лет не видно, как воду канул. Ну, с ним бывало. А вот ты испарилась неожиданно.

–Да. – Протянула я.– Дела были.

– Колбаса. Жизнь идет, ты не меняешься, Корешковская.

– Что?

–Что?

– Как вы меня назвали?

– Вы? Рухнула что ли, Ань? Корешковская, ну, фамилия твоя, прикинь?

– Нет, вы, ты, ошибаешься. Я – Корнева, и всегда ей была.

– Так, ну-ка, тишина, замолчите, калерка!– Вербицкий жестом призвал аудиторию к тишине. Студенты, их было человек двадцать, мгновенно смолкли.

– Запишем тему. И так, что вы когда-нибудь слышали о теории искаженного сознания? Вы, да, первый ряд.

– Теория искаженного сознания впервые была представлена еще советскими учеными, – с первого ряда поднялся светловолосый парень.– По выдвинутой гипотезе, сознание – это лабиринт нескольких уровней, каждый из которых направляет мысли в разные стороны…

– Молодец! Теперь вы!

– Сознание можно искажать искусственным путем, с помощью анальгетиков, – робко произнесла невысокая девушка на последнем ряду.

– Не понял. – Вербицкий нахмурился и спустился с кафедры.– Потрудитесь объяснить.

– Ну, с помощью препаратов болеутоления можно дать понять разуму, что он в нужном направлении. Согласно учению профессора Калугина… Человеку кажется, будто он спит. И в этом сне будто бы видит…Необъяснимое… То, чего не может быть на самом деле…

– Аня, Аня! – Тормошила меня Лариса.– Алло, ты чего, Аня, тебе плохо?

– А?– Очнулась я. – Нет, все.… Все хорошо. – Я схватила сумку и в спешке поднялась. – Лариса, я, мы увидимся, я позвоню.

– Естественнее.– Услышала я голос за спиной. Брутальный незнакомец в темном, из общежития. – Все идет, как нужно. Спокойнее. Игра только началась. Вы не смеете нарушать правила.

***

Наверное, иногда случается так, что в двадцать четыре года вы начинаете думать, а зачем вообще вот это все? Кто я? Зачем живу, для чего? Все вокруг кажется ненастоящим, подделкой. И вы такие сидите на кровати, диване, в ванной, туалете и думаете. Чего мне вообще нужно-то, в жизни этой странной? И вроде бы все есть, а сладкого не хватает. Чего-нибудь нежно-миндально-хрустящего. Молочного, с орешками.

Бабушка всегда говорила, что смысл жизни – это поступки. Что каждое лишнее слово – это сворованный кислород, которого, как денег и надежд на светлое будущее, и так почти не осталось. Что лишь доказывая правоту поступками, ты делаешь шаг в развитии характера. Бабушка вообще любила много говорить. По молодости она читала литературу эпохи просвещения и постоянно ее цитировала.

В совсем еще юном возрасте я нашла приключения на свою беспокойную голову. Пропадая часами на улице, срывала плоды с деревьев, собирала пустые банки, а ночью возвращалась домой и строила из них домики для своих зверюшек. Затем я связалась с плохой компанией и начала употреблять легкие наркотики. Это едва не закончилось грустно, и спасло меня лишь появление в моей жизни четвероногое друга, которого я встретила случайно.

Нам… Очень часто не хватает доброты. Правда. Почему-то мы все придерживаемся стереотипа, что мужчинам не может быть больно и вообще, в этом жестоком мире не место слабым.

Мне всегда казалось, что каждому из нас нужен тот, кто будет спокойно воспринимать нас настоящими. Человек – живое создание, и порой нам всем бывает больно, и хочется найти своего Мумми, что бы обнять его и поплакаться. Так бывает.

Для меня таким созданием стала Лора, самка терьера, которую я нашла поздним вечером, на ступеньках метро. Она совсем замерзла, был дождь, и я решила забрать ее к себе. Несмотря на все протесты Галины Леонидовны – моей бабушки, щенок остался у меня и стал моим лучшим другом.

Я навсегда запомнила ее глаза, они действительно смотрели с любовью. Я видела в них доверие. Тепло. Мне казалось, я была для нее всем. Да и у меня никогда не было друзей. Я трепала ее за ушки, а она внимательно слушала мои тайны, которыми я делилась и была уверена, что это все останется между нами. В дождь Лора зарывалась мне в подмышку и тихо урчала, а меня ее тепло согревало и делало добрее.

Нам часто не хватает любви и понимания друг к другу. В свои двадцать четыре года я сидела на кровати и понимала, что влезла во что-то непонятное, и что будет дальше, не знала. Были только мысли о том, что за все свое короткое существование у меня так и не появился человек, который по настоящему понял и принял бы меня, что пути назад нет, а будущее вообще под большим непониманием.

–Простите, не помешал?– На пороге возник тот самый пожилой гражданин, встретивший меня у общежития. В руках он держал разнос с чаем и сладостями.

– Что вы, все в порядке. – Очнулась я и помогла ему разгрузить содержимое на столик. – Вы меня извините, но мы так и не познакомились.

– Да, чего это я. – Рассеяно улыбнулся мужчина. – Григорьев, Михаил Александрович, разрешите представиться, так сказать. Вот, так сказать, пришел лично поприветствовать, так сказать, нового человека. Добро пожаловать.

– Да, ура-ура. – Улыбнулась я и захлопала в ладоши, скорчив гримассу. – А, да, чего же я, ничего-то и не предлагаю. – Хлопнула я себя по лбу и поднялась со стула. – Михаил Александрович, в шкафу должны быть конфеты, посмотрите, пожалуйста.

– Ага, сейчас. – Пока мужчина отвернулся в поисках сладостей, я заменила чашечки. Теперь гражданину предстояло выпить мой напиток.

– Хех, увы. – Вернулся за стол Григорьев.– Отведайте, Анна, чая, на основе трав. Очень вкусно.

–Ммм, как вкусно. – Боже, какой ужас, подумала я.– Я сейчас приду, позвонить нужно. Извините.

– Да, конечно. Возвращайтесь. Хотел с вами побеседовать.

Через пару минут я вернулась в комнату и обнаружила мужчину мирно дремлющим в моем кресле. Осторожно нагнувшись, я вытащила у него из кармана связку с ключами.

– Анна…– Прошептал сквозь сон Григорьев. – Я же… Сказать вам хотел…

– Объяснить, зачем снотворное мне в чай подсыпали?

– Нет, Анна, это не…– Григорьев с трудом шевелил языком.– Бегите, Анна… Иначе вы вернетесь, и больше не вырвитесь…– Уронив голову на плечо, Михаил Александрович сладко захрапел.

Спустившись по лестнице, я практически достигла комнаты, когда услышала голос:

– Девушка, простите, а вы куда?– Подняв голову, я увидела женщину лет пятидесяти.

– Я ищу Григорьева Михаила Александровича. Новенькая, поговорить хотела. Не подскажите, где я могу его найти?

–Вон как. – Недоверчиво ответила женщина. – Ее рука извлекла мобильный телефон. – Прямо и налево. Красная дверь.

– Спасибо большое. – Я сделала вид, что скрылась за стеной, однако спустя пару шагов остановилась и прислушалась.

– Алло, Павел? Это Пикуровская. Павел. Она сбежала. Он опять все испортил. Да, Григорьев. Жду.