Маленькие истории Большой жизни

«Вона что, родственник, – удивился мужик, – а мы думали, что у неё никого нет и искать не стали родню-то. Да и сама давеча сказывала, что одна она совсем…»

«Эх беда, беда, жалко девку, уж больно хорошая была, добрая, приветливая, – продолжал мужик, – заболела только вот сильно, второго дня и преставилась… Как чё и есть, в кровати при параде одетая лежала. Валька, соседка-от, так её и нашла… А нонче вот, поминки…»

Реальность возвращалась к Максиму, а вместе с ней до него стал доходить весь ужас происходящего. Нарастающий ком в горле сдавил шею, и Максиму стало тяжело дышать. На негнущихся ногах он развернулся и вышел за дверь. «Погодь, – крикнул в спину мужик. – Вот, тут вещи ейные, сама и сумку собрала». И он подал Максиму небольшой дорожный саквояж.

Максим выскочил на улицу и пошёл, не разбирая дороги. Боль от осознания непоправимости произошедшего была невыносима. Как шелуха отлетели всякие мысли о правости и гордости, которые роем витали в голове у Максима. Всё, некому больше что-то доказывать. Финита ля комедия. И почему-то сразу стало всё равно, что скажут люди вокруг. Да и все эти люди тоже как будто перестали существовать. Город словно опустел. Только один он, Максим и остался. Максим и сын.

Сын!.. Что он скажет сыну? Эта мысль пронзила его насквозь. Он вдруг вспомнил, как мама обнимала его, когда он был маленьким, гладила по головке, дула на ранки и приговаривала: «До свадьбы заживёт!» Или как он с радостью бежал домой, чтобы сказать маме, что у него пятерка за контрольную по математике!.. Его сын никогда уже не сможет уткнуться в мамины объятия… Никогда! И виноват в этом он, Максим, родной отец своего единственного сына, рассказывающий всем вокруг, как сильно он его любит…

Максим поёжился от пробиравшегося внутрь холода и повыше натянул куртку. Он вдруг понял тех людей, которые стрелялись, вешались, прыгали с моста. Невыносимость душевных мук гнала их. Как преодолеть физическую боль хотя бы понятно, а что делать с этой, Максим не знал. А что, если, правда, сигануть с моста и дело с концом? Как жить с таким грузом… Да и сын не простит ему, когда поймёт. С такими мыслями, полностью погружённый в себя, он вдруг оказался перед калиткой, которая взялась ниоткуда. Максим поднял глаза – перед ним стояла маленькая деревянная часовенка, которую венчал позолоченный купол с крестом. Максим решительно вошёл внутрь.

В храме почти никого не было. В дальнем углу на маленькой лавочке сидел священник в черной рясе с крестом, рядом с ним на коленях стояла женщина, и они о чём-то очень тихо говорили. Максим огляделся. Вокруг висели иконы, у некоторых горели свечи и стояли живые цветы. Максим прикрыл глаза. Боль немного отступила вместе с мыслями, и появилось что-то вроде полного бесчувствия.

«Что привело тебя в храм, сын мой», – раздалось вдруг рядом. Максим пришёл в себя. Прямо на него смотрели голубые необыкновенно глубокие сияющие глаза! Они были как небо или как чистейшие горные озера с прозрачной водой! Исходящий из них свет и тепло проникли в самое сердце Максима, и оно… разжалось, как будто сковывавшая его сила вдруг отступила, и всё содержимое прорвалось наружу.

Максим рухнул на колени и зарыдал. Он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, который плакал, уткнувшись в мамину юбку, от которой пахло цветами и молоком. Со слезами выходил из горла ком, боль, тяжесть, накопленная за последние два года. Батюшка не останавливал Максима и ни о чём не спрашивал. Он положил ему на голову руку тёплую ладонь и что-то шептал сверху. А потом, как мама в детстве, погладил его по голове и сказал: «Ничего, сынок, ничего. Болит – это хорошо. Значит живой. Плохо, когда уже не болит… Божий промысел не всегда ясен человеку, но он всегда прекрасен, ибо испытаниями очищается душа».

Спустя время опустошённый и ослабленный Максим сидел на скамейке под деревом во дворе часовни. Как ни странно, внутри больше ничего не болело. Максим только сейчас заметил, что сжимает в руке сумку, которую всунул ему мужик в квартире жены. Он открыл её. Аккуратно сложенные знакомые вещи. Он провёл по ним рукой, ощутил запах. Такой знакомый и родной… Расстегнул молнию на внутреннем кармане. Внутри лежало два конверта. Дрожащей рукой Максим достал их. «Любимому сыну» было написано на одном, «Максиму» – на другом. Максим прижал письма к груди и лёг на скамейку. По небу недружным строем проплывали облака. «Какие они лёгкие и воздушные, – думал Максим, – плывут, как кораблики по морю, только вверх ногами… А ведь если бы со мной не случилось всё это, я может быть никогда бы и не увидел их. Не почувствовал, что есть что-то другое, другой мир, настоящий. Мир, о котором я даже не подозревал… или забыл… Наверное, только такое сильное потрясение могло разбудить меня…»

Максим не знал, что ждёт его впереди, но он точно знал, что жизнь уже больше никогда не будет такой, как прежде. И ещё он знал, что впереди его ждёт разговор с женой. Последний разговор. Может быть, не простой для него и не радостный, но который поможет ему, Максиму, жить дальше. Он точно это знал.

А сейчас он просто лежал, смотрел на небо и прижимал к груди сокровище, которое не променял бы ни на какие блага мира. Письмо своей единственной любимой женщины.

Кристина

Кристина любила приходить сюда, к фонтану. Это было единственное место в городе, где она могла отрешаться и соединяться со своим внутренним Я, так она это называла. Эту свою способность она открыла совершенно случайно. Просто в один из летних дней она ждала у фонтана парня, с которым познакомилась недавно, и слегка волновалась. Чтобы унять волнение, Кристина начала глубоко дышать и постаралась не думать о происходящем. С дыхательными упражнениями она была знакома давно, практиковала цигун и йогу, но медитации не особо ей давались. Одолеть мысли не получалось.

И вот, сидя на лавочке у фонтана в тот день, она вдруг поняла, что, по сути, в окружающем её мире ничего не происходит, всё происходит внутри. И если на секунду представить, что внутри неё сидит маленький человечек, который существует вот прямо сейчас, то именно сейчас он спокоен и радостен просто так, независимо от внешнего мира. Возможно, в прошлом и были какие-то треволнения или будут в будущем, но сейчас, в эту секунду, ничего не происходит. Просто внутри неё тишина и блаженство. Кристина поймала себя на мысли, что переместилась как будто внутрь себя и стала тем самым человечком, и внешнее просто перестало её волновать, его как будто не стало! Внешним стала она сама!

Путешествие внутрь себя, как ни странно, расширило её внешние границы! Она почувствовала себя другим человеком! Спокойным, уравновешенным, наполненным, радостным! Это было удивительное состояние! Оно словно гармонизировало и окружающее её пространство тоже! Исчезало волнение, тревожность, спешка, суета. Кристина пока не смогла дать этому определение, но одно она поняла наверняка! Это было что-то очень важное, и оно работало! Правда, почему-то, в другом месте добиться подобного состояния ей не удавалось. А здесь, у фонтана в центре пешеходного бульвара, у неё получалось это легко!

И Кристина стала часто приходить к фонтану, особенно, когда на сердце кошки скребли или случалось что-то плохое. Вот и сегодня. Кристина проснулась ни свет, ни заря, открыла глаза, и такая тоска её накрыла, хоть волком вой! Она умылась, собралась и ни секунды не раздумывая отправилась на своё личное место силы.

Кристина устроилась на своей излюбленной скамейке. Никто на это место больше и не претендовал. Было тепло, но пасмурно, накрапывал лёгкий дождь. На площади больше никого не было, лишь изредка мимо фонтана проходили люди, спешащие по своим делам. Идеально… Кристина прикрыла глаза. Вдох выдох, вдох выдох, – пыталась она сосредоточиться на дыхании, но мысли предательски брали верх. То, что обычно получалось на раз-два, сегодня никак не удавалось. Вместо отрешения хотелось наоборот, окунуться в переживания и тоску.

Кристина была одинока. То есть совершенно одна. Никого у неё не было, ни братьев, ни сестёр, ни мужа, ни подруг, только мама, но с мамой были очень сложные отношения, и её тоска по маме была, пожалуй, сильнее всего.

Никогда, даже в самом раннем детстве, Кристина не чувствовала себя нужной и любимой. Мама была человеком властным и тоталитарным, чужое мнение не признавала и считала, что в жизни всё устроено именно так, как она это себе представляет и никак иначе. Никакого тепла, объятий и душевных разговоров в их семье не было. Кристина очень страдала. Спасали только мысли и мечты о своей будущей семье, где будет море любви, которую она сама сможет дать своему мужу и детям!

Но время шло, а своя семья так и не появлялась. Редкие мужчины появлялись, конечно, и даже очень хорошие и порядочные, но Кристина чувствовала, что это не то. Не то, что она хотела. А хотела она близкого и родного человека, которого можно было просто обнять и рассказать всё-всё, поделиться самым сокровенным! Чтобы в её жизни было место, куда бы она могла просто прийти в трудную минуту и приклонить голову, где бы её ждали и всегда были ей рады! Где бы ни задавали лишних вопросов и принимали её такой, какая она есть. Но такого места в жизни Кристины не было. Она смахнула навернувшиеся слёзы и открыла глаза.

Моросящая действительность вернула Кристину из переживаний о небылом в реальность, и она с изумлением обнаружила, что находится на скамейке не одна! Немного поодаль сидела девушка. Откинувшись на спинку скамейки и подставив лицо под моросящий дождь, она явно испытывала блаженство. Глаза её были прикрыты, и лёгкая улыбка играла на губах.

Рядом с девушкой стоял маленький кожаный чемоданчик на колёсиках, но девушка не была похожа на туристку: туфельки на невысоких каблучках, юбочка, плащик, аккуратная причёска…

Из громкоговорителя лилась чудесная музыка. «Дождь в чужом городе, Таривердиев», – машинально отметила Кристина. На площади, кроме неё и девушки никого не было, совсем. «Что за странная ситуация, – думала Кристина. – Почему эта девушка села именно сюда, всё вокруг свободно. И как она прикатила сюда этот чемодан так, что я даже не слышала. И почему я сижу и смотрю на неё вместо того, чтобы встать и уйти?»

Вдруг поток мыслей прервался. Девушка открыла глаза, повернула голову и поймала Кристинин взгляд. «Люблю дождь в незнакомом городе!» – улыбнувшись, сказала она. Улыбка её была совершенно очаровательной, какой-то естественно радостной и открытой. «Я Анжела!» – добавила она и протянула руку.

Анжела оказалась стюардессой. Она прилетела утренним рейсом и, не захотев заселяться со всеми в гостиницу, отправилась прогуляться по незнакомому городу.

Кристине Анжела понравилась. Она была простая и улыбчивая, и вместе с тем необыкновенно глубокая и притягательная. Видно было, что она была влюблена в жизнь и всё её радовало! Расставаться с ней не хотелось, и, неожиданно для самой себя, Кристина предложила: «Могу провести экскурсию по городу, если хочешь». Новая знакомая с удовольствием согласилась.

Они пошли по старым улочкам с низко этажной застройкой, это был самый любимый Кристинин маршрут. Дома здесь были словно живые и каждый со своей историей, о которой знающему человеку могли рассказать и ворота, и фасады, но главным образом, конечно, наличники. Кристина, большая любительница прогулок, когда-то заинтересовалась этой темой старинных улиц, и с изумление для себя открыла, что фасады – это оказывается лица домов, а наличники соответственно – «на лице» обрамляют окна – глаза домов, то есть являются самой важной частью лица! И все они, конечно, были разные. На одних домах узоры были в виде свитков, на других в виде рыб и сетей, на третьих целые картины с восходящим и заходящим солнцем, цветами и птицами! К домам с незапамятных времён относились как к живым существам и вкладывали в их строительство и душу, и средства, и порой даже большие, чем тратились на содержание семьи. Дома могли рассказать о своих обитателях всё: чем занимался хозяин дома, какой имел статус в обществе, сколько было у него детей и иногда даже, кто из знати гостил у него или снимал комнату.

«Выходит, лет сто лет назад людям не нужен был никакой навигатор, они ориентировались по домам!» – восторгалась услышанным Анжела. Она оказалась просто идеальной слушательницей. Она не перебивала, слушала внимательно и от души удивлялась рассказам Кристины о зажиточном рыбаке, имевшем одиннадцать детей, или о купце-меценате, обожавшем лошадей и построившем из дорогущего по тем временам кирпича уникальную по своей красоте конюшню, в то время как сам ютился в небольшом деревянном домике тут же во дворе.

Кристина же, поглядывая на Анжелу, думала о том, что впервые в жизни у неё появился человек, которому было интересно всё, что она говорила, и что рядом с Анжелой Кристина чувствовала себя не пустым местом, а какой-то значимой фигурой, прежде всего для себя. Ей было легко, уютно и даже, можно сказать, беззаботно!

Дождь продолжал слегка накрапывать, прохожих было мало, изредка проезжали редкие автомобили… Улочка вывела их к городской площади с аттракционами и Анжела вдруг предложила: «Крис, пойдём, прокатимся!» И, не дожидаясь ответа, побежала к старой цепочной карусели, стоявшей поодаль, и её чемоданчик весело покатился вслед за хозяйкой, постукивая своими маленькими колёсиками о мостовую.

Странно, но карусель работала. Полноватая тётя в плаще оторвала им два билета, протёрла два пластмассовых сиденья на противоположных сторонах и сказала: «Катайтесь на здоровье». Девушки расселись по своим местам и поехали. Всё быстрее и быстрее, карусель набирала обороты. У Кристины перехватило дух, как же давно она не каталась на карусели, последний раз, наверное, в детстве! Это было как-то волнительно волшебно. Карусель раскрутила их так, что, казалось, кресла взмыли над деревьями. Кристина крепко сжала боковые цепочки и не смогла сдержать смех, не то от страха, не то от переполняющих её эмоций, и услышала в ответ радостный смех её спутницы. Анжела кружила на карусели совершенно без страха, раскинув руки в стороны и подставив лицо дождю, как тогда на скамейке, когда Кристина увидела её впервые. Только в это раз она совершенно по-детски смеялась, полностью отдавшись чувству полёта. «Так не бывает, – подумала Кристина, – это не может быть правдой, наверное, мне это снится» Но нет, слёзы из глаз и дождик были настоящими.

Окончательно промокшие и счастливые девушки забежали в стоявший на площади старенький Макдональдс. Дождь за окном усилился, а внутри было тепло и уютно. Они заказали себе кофе и пирожки, и уселись у окна с фонариками. Анжела оставила свой чемоданчик с Кристиной и пошла в туалет обсушиться, а Кристина, расположившись поудобнее, прикрыла глаза. «Что за чудесный день, – думала она, – я даже не помню, когда в последний раз была так счастлива!» Кристина не знала, когда у Анжелы самолёт обратно. Она сама не сказала, а Кристина не хотела ни спрашивать, ни думать об этом. В голову лезли какие-то совершенно нелепые воспоминания из детства, потом она вдруг неожиданно снова стала взрослой и полетела над землей на воздушном шаре, и сначала всё шло хорошо, а потом почему-то огонь, наполняющий шар газом, погас, и шар стремительно стал падать вниз, и Кристина открыла глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.