Холм Зверя

– Этот “идиот” разгромил двадцать второй. Запямотовал? – Ответил ему спокойный голос Мишеля, что примерял приклад к плечу, прикидывая, насколько удобно смотрят уцелевшие окна на Долину. Удовлетворённый, он отложил мушкет в сторону и принялся складывать скинутую сменщиками верёвочную лестницу обратно наверх. – От блохастых любой пакости ждать надо.

– Я бы не назвать это разгромом. – После секунды заминки нашёлся Джованни.

– А как хочешь называй. Но полк сейчас зализывает раны под Старым Гектосом и набирает пополнение, пока мы подтираем за идиотами, решившими, что они знают зимнюю тундру лучше Зверя. – Мишель прикинул, насколько хватит прихваченной снеди и разочарованно цокнул языком, оценивая наполненность фляги, выданной Шульцем для согрева. – Экий ублюдок, не долил!

– Явно себя-то не обидьел. Надеюсь, эти капли срубят-т его с лошади и он сломат-т шею. – Сморщившись, Гном ещё больше напоминал Мишелю мелких уродов из карикатур ордена. – Но мы не двадцат-ть второй. И план их был не безнадйожен, им просто не повезло схватица с бесчестный мразь.

– Угу. Безнадёжен только твой имперский и мои молитвы, что ты станешь говорить как имперец, а не блядский южанин. – Мишель быстро глянул на юг. Там, на вершине холма с небольшой рощей, к которой примыкала старая каменная застава, видавшая ещё Катаклизм, стоял остальной отряд. – А план Лоуренса был просто говно.

Откашлявшись на секунду, он бросил взор на милетца, что с кривой усмешкой глядел в другое уцелевшее окно, отчаянно кутаясь в шубу, наброшенную поверх доспеха. Леманн настоял на том, чтобы разведчики не разжигали огонь и носили доспехи всю смену, чем вгонял разведчиков в уныние.

– И тем не менее… – продолжал южанин.

Мишель заметил краем глаза движение вдоль живой изгороди, что тянулась по краю занесенной дороги, лежащей меж холмов к югу от них.

– Заткнись! – Тут же зашипел Медведь, перехватывая мушкет и припадая к углу.

– Что? Ты совсемь забылся…

– Заткнись, я сказал! – Одного угрожающего взгляда хватило, чтобы милетец, до того возмущённо повернувшийся к нему, резко преобразился. Вжимаясь в пол, тот быстрым движением вытащил пистоль.

– Где они? – Одними губами спросим его южанин.

Мишель молча ткнул на юг. До изгороди было порядка трёх сотен метров.

– Энрико и Адриан пошли как обычно к лесу? – Стал вспоминать Мишель.

– Да, Леманн говорит-т не соваться по полям.

– Может вернулись? – Тон, с которым лурканец это произнёс, заставил его самого искривить губы в кривой ухмылке.

– Объязателно. – Прошептал милетчанин. – Может звери?

– Хватит болтать. Замри.

“Если они здесь давно, то в любом случае знают о нас. Если только пришли, почему не пошли проверять мельницу? Это самое удобное место для осмотра… Подозревают, что мы здесь и решили сразу отсечь нас? Возможно. Тогда они должны обойти всё в поисках следов…”

– Нергал…

– След от кон-н, след к лагерь. – Прошептал с другой стороны Гном, думавший о том же самом.

Не заметить следов к мельнице было невозможно. Мишель бросил взгляд на далёкий силуэт обрушенной древней башни, где сейчас сидел, вроде как, Валериан с Клаудом. Три километра. Далеко.

– Ждём!

Южанин напряжённо кивнул. Он отложил первый пистоль и взялся за зарядку второго. Медведь последовал его примеру, сдерживая порыв придвинуться к краю и выглянуть. На высоте дюжины метров они были надёжно укрыты плотным брусом, но если кто-то сейчас смотрит в их сторону – любопытная голова тут же привлечёт внимание движением. Зарядка пистолей успокоила расшалившееся нервы дворянина, обдумывающего варианты. Может и правда зверь? Но зачем ему прятаться вдоль ограды…

Спустя пять минут, что тянулись не быстрее, чем милетский дож за оплатой, ничего не происходило. Холод от брусьев, на которых они лежали, стал противно покалывать в ногах, которые вдруг полностью онемели. Мишель поймал себя на том, что в пятый раз облизал пересохшие под шарфом губы.

Милетец взмахнул рукой, подобрался и удобнее перехватил пистоли. Мороз уже здорово кусал оголённые руки, но стрелять в перчатках – просто невозможно. Спустя пару секунд лурканец услышал тихое поскрипывание снега. Тишина. Ещё одно. И ещё. Но уже другой стороны.

Шаги были едва различимы.

“Фелесы. Чернокровки, принявшие мутации лисов, кошачьих и ряда песцовых. Одна из трёх форм устойчивых проклятий чёрной крови… Не время для воспоминаний об уроках Института!” – Мишель отогнал от себя неуместные мысли. Но, скорее всего, это и правда были они – самые легковесные из всех. И самые любимые в борделях рабы. Те из них, что не полные уроды.

Невидимые враги замерли в пяти метрах от мельницы. Минута тянулась бесконечно – ни звука не доносилось снаружи. Лишь тихое дыхание двух застывших мужчин разносилось под крышей, пока убегающий Артимус оставлял их наедине с подступающей тьмой, где преимущество была у блохастых.

И вдруг тишина взорвалась шумом и гамом – с рычанием и короткими неразборчивыми возгласами внутрь, с двух сторон, ввалилась небольшая толпа. Раздался щелчок спускаемого арбалета и наконечник звонко отрикошетил от камня. Вздрогнув, Мишель едва не спустил курок, на котором, против его воли, оказался указательный палец.

Снизу тем временем разносились возгласы и ругань. Затем последовал резкий шлепок и грузное падение на пол, неуверенное посмеивание и ворчание кого-то третьего. Спустя ещё пару секунд, раздался зычный голос одного из чернокровок. Их язык различался от племени к племени и был, по сути, диалектом имперского с примесью фырканья, гавканья и рычания, в зависимости от состава стаи.

– Идиоты! Эти двое обнарружили нас-с! Роргреш, гррош цена твоей волшшбе, если нас заметилли!

Ему вторил более низкий и шипящий голос, чьи слова будто струились, так неспешно и размеренно молвил неизвестный:

– Не тебе меня винить, Бдар. Я говорю с духами, а не посылаю сородичей на гибель..

– Я засслужил это прраво!

– В любом случае здесь ничего нет. Они просто остановились здесь и поехали обратно.

“Они не различили нас с Энрико и Адрианом!” – Мишель едва сдержал выдох облегчения

– А вы проверит-т верхний этаж? – Спокойный голос, говорящий без чернокровского говора… Зато с милетским акцентом.

Глаза Гнома сузились, а костяшки его заиденевших пальцев вцепились в пистоли, будто твой канцлер в лишний динар. Милетские наймиты имели дрянную привычку идти к тому, кто больше платит, не смотря на знамёна, забывая о своём долге перед Империй. Но сердце его ухнуло, при осознании сказанного – у них удобное место для обороны, но если среди них друид или колдун…

– Туда никак не забр-раться, – ответил Роргреш. – Импер-рцев здесь вообще быть не должно!

– И тем не менее – они здэсь. – Продолжил обладатель акцента.

– Это не стоит спора. Когда я облетел окрестности, я видел имперцев лишь на заставе.

– И всйо же – провер верхний этаж-ж. Обернись птицей..

Мишель закрыл глаза от бессилия. Всё-таки друид. Способный к обороту в зверя.

– Не с-смей гавкать таким тоном!

Последовал звук короткого удара и чьё-то тело осело на землю. Завязалась короткая потасовка и ворчание, закончившееся смешками. Мишель насчитал семь голосов..

– Я не стану тревожить духов по желанию имперского наймита. Тебе дозволено служить делу Нуриза Освободителя, но ты не ровня нам!

– Я знаю об имперской тактике всйо! Отпуст-ти! – Мишель не смог сдержаться и улыбнулся под шарфом. Спящие на их стороне. Глянув в сторону Гнома он также заметил торжество в его взгляде.

– Отпущу когда будет приказ. – Проревел глубоким басом, как догадался лурканец, один из баагваев.

– Может прикончим его? Скажем, дос-стался имперрцам.

– Его голова несёт ещё много полезного. Я думаю он осознал свою ошибку.

– Аг-га. Так и ест-т!

– Вот и ладно. Отправляемся к аванпосту! Я пошлю весть остальным, чтобы стая собиралась. Мы ударим по имперцам со всех стороны. Дрошган уже должен быть рядом.

– Это есть рискованно…

– Ты забыл урок?…

Голоса стали отдаляться. Но лишь минуту спустя, когда Мишель, взяв мушкет, прополз ближе к краю и увидел дюжину удаляющихся на юг силуэтов, он наконец выдохнул.

– Так… Что мы делать? – Раздался шёпот позади. Приблизившийся Гном напоминал натянутую тетиву, готовый в любую секунду лопнуть – Мишель заметил, как по его лбу стекает небольшая капля пота. Наградив его секундным взглядом, лурканец горько усмехнулся.

– Келегор даровал нам шанс исполнить его волю. Так сделаем то, зачем высылают “секреты” вперёд основного лагеря.

Сзади раздался протяжный выдох с краткой молитвой защиты. Приклад привычно лёг в плечо, пока он наставлял мушку в спину двум чернокровкам, бредущим впереди прочих. Один напоминал обычного волчьего оборотня, если бы не человеческая голова, а второй – был бы и вовсе человеком, если бы не вывернутые обратно ноги. И длинный посох, на который тот опирался.

– Героически погибнут-т в полном состав, предупреждая атака.

Взяв упреждение и закрыв глаза на миг, для прочтения молитвы, Мишель вдруг спросил.

– Как думаешь, Гном, сколько метров?

– Пятьдесят-т.

– Не угадал. Шестьдесят. – Палец мягко, почти нежно, потянул курок.

* * *

– Выстрел с дозора! – Раздался истошный крик, впрочем, абсолютно ненужный. Далёкий рокот, практически незаметный из-за зимнего ветра и расстояния, был прекрасно знаком любому рейтару.

– Доспехи, живо! Вонда, Вольтер! Готовьте коней! Что видно сверху?! – Скрипучий Голос Леманна окончательно разогнал сон Фёдора, заставляя того выскочить из спальника, тут же запутавшись в нём. Упав обратно на землю, тот выкатился из него и стал быстро надевать сапоги. В палатку ворвался Старик, который, кажется, и спал в доспехах, нисколько от этого не страдая.

– Сержант, мы разожгли костёр, остальные дозоры уже должны возвращаться.

– Видно кто атакует? – Мезневчанин никак не мог совладать со вторым ботинком.

– Никак нет!

Тот, оценив страдания Фёдора, начал помогать в сборах ещё не пришедшему в себя северянину. Спустя пять минут, тот откинул полог палатки и вышел в резко обезлюдевший лагерь. Бойцы занимали руины заставы, чудом избежавшую жадных до камня переселенцев. По трём сторонам заставы тянулась каменная стена, да обвалившаяся на уровне третьего яруса узкая башня – вот и всё, что напоминало о той поре, когда для защиты земли хватало дюжины рыцарей и нагромождение камня. Как, наверное, тогда было просто…

– По дороге кто-то идёт? – Крикнул сержант в сторону башни.

– Нет, сир! – Донёсся ответ. Это серьёзно подпортило настрой де Грабровену. Они сидели здесь уже вторую неделю и у них не было никакой связи с полком, кроме одноразового магического кольца. А раз никто не шёл по долине, не было повода вызывать остальной полк.

– Мог Мишель наконец пристрелить Гнома? – Как бы невзначай раздался голос Шута слева от сержанта, когда тот зашёл на оборудованную позицию. Удостоив Шульца лишь взглядом, Фёдор заскочил на стёршиеся ступени. Быстро пробежав по винтовой лестнице, он оказался возле Клауда, напряжённо всматривающегося в сгущающиеся сумерки через небольшое арочное окно. Белый камень мельницы выделял её на фоне темнеющего леса, и, будто ожидая сержанта, на её вершине стали расцветать всполохи выстрелов.

– Нергалье отродье… – Прошептал ошарашенный Валериан, до того прятавшийся с мушкетом в стороне. Фёдор вновь понял, что кусает нижнюю губу. Нельзя показывать сомнения!

– Они справятся. Готовьтесь к бою. – Кивнув сержанту, Валериан начал стягивать перчатки и заряжать мушкет. “Для охраны границ лучшие святые – это пушки”, – так говаривали гномы.

Аккуратно сбежав вниз, Фёдор быстро обвёл взглядом позицию. Рейтары знали, что если их обнаружат, шансов у них не много. Но это не значит, что они не готовились. Вдоль уцелевших стен был прокопан ров глубиной в полтора метра – лишь полметра замёрзшей земли поддались их усилиям. Земля пошла на укрепление смотрящей на восток стороны. Их позиция располагалась с краю долины, всего в пятидесяти метрах начинался лес, что, как считали все, делало его самым опасным флангом.

– Леманн.

– Сир?

– Берите коня, Вонду и Вольтера, и пистоли. Будем…

– Противник с леса!

В следующую секунду Фёдор заметил летящий в себя арбалетный болт и смог лишь крякнуть, когда тот врезался ему в грудь, сбивая его ног и выбивая дух. Рухнув на землю, северянин отчаянно пытался прийти в себя, когда почувствовал, как кто-то подхватил его и потащил к валу. Вокруг раздавались крики и пистолетные залпы. Обеспокоенное лицо Шута появилось перед ним, но когда тот что-то спросил у сержанта – треск пистолета заглушил вопрос и Фёдор лишь кивнул, показывая, что он в порядке. Расплывшись в улыбке, толстяк резво вытащил палаш и с криком бросился к валу.

Глубоко вдохнув, Фёдор не без облегчения понял, что никакой боли в груди и рёбрах нет. Шуба и доспехи погасили удар. Вытаскивая палаш и оглядываясь, он понял, что битва кипит вдоль всей стены – несколько чернокровок уже были внутри, пока ещё Нергал знает сколько засели в лесу с арбалетами. Над ним мелькнула тень хвостатого фелеса – без одного уха и глаза, тот наугад отправил выстрел из пистоля куда-то в сторону башни и выхватил два кинжала, замечая рядом с собой сержанта.

Не дожидаясь его реакции, северянин бросился на чернокровку, нанося колющий удар в торс. Враг попытался отвести клинок кинжалом и поднырнуть под удар, но сержант опередил его. Стальная перчатка врезалась в лицо удивлённого полузверя, сбивая фелеса с ног. Но у мезневчанина не оказалось времени добить его. Прямо перед ним оказался ещё один противник – двухметровый амбал с вытянутой мордой и серым мехом на ногах и руках, он был закован в доспехи и шлем с открытым забралом, размахивая несуразно огромным мечом. Широким взмахом меча он заставил Шута отпрыгнуть, и следующим шагом ублюдок уже был рядом с сержантом, занеся чудовищный клинок над головой.

Скорее инстинктивно, Фёдор поднырнул под удар, как только что это сделал фелес, но манёвр амбала был лишь финтом – чернокровка не пытался его разрубить. Блохастый, резко остановившись, перевёл удар в длинный колющий выпад. Лишь в последний момент северянин успел отпрыгнуть назад, разминувшись с остриём всего на пару сантиметров. Гигант вновь вознёс клинок, но в ту же секунду ему в спину раздался выстрел, бросая его на колени. Следуя примеру, сержант выхватил пистоль и подскочив к ублюдку, приставил дуло к оголившемуся мохнатому загривку.

– Пощ… Пощады. – Прошелестел глубокий голос из под шлема.

– Ни за что. – Выстрел окончательно свалил чернокровку.

Тем временем под оградой зашевелился пришедший в себя фелес, бросившийся на мезневчанина и сбивая того с ног. Немедленно оказавшийся рядом Шульц не оставил шанса расквитаться за гибель товарища, вогнав ублюдку клинок в шею.

Сзади раздался волчий вой, и сержант успел ощутить, как земля под его ногами зашевелилась. Не став медлить, тот откатился в сторону, когда снег подле него взорвался корнями и лианами. Несколько омерзительных отростков опутали правую руку Фёдора, с чудовищной силой сдавливая стальной наруч.

Мимо стремительно пронёслась троица всадников, возглавляемая Леманном. Те с ходу преодолели вал, пуская лошадей в галоп прямо в лес, обращая нескольких стрелков в бегство.

Ожившие корни быстро опутывали тело сержанта. Несколько отростков уже тянули его за ноги, прижимая мезневчанина к земле. Оказавшийся рядом Хайнц попытался перерезать лианы ударами палаша, но те едва поддавались. Выхватив кинжал из-за голенища, Фёдор, не смотря на адскую боль в правой руке, стал отчаянно рубить неподатливые корни, пока, наконец, отскочивший Хайнц не бросил масляную лампу в то место, откуда нергальи отростки бросились на сержанта. Те тут же опали, позволяя, наконец, освободиться северянину. Тот лишь устало кивнул спасшему его руку бойцу, и, стараясь не обращать внимания на боль, привалился к валу, переводя дыхание и оглядывая поле боя.

Лишь восемь противников смогли перебраться через вал, пав под клинками и пулями. Эртмуд, с арбалетным болтом в глазу, лежал неподалёку от башни. Вилли – сцепился с баагваем в поистине честном поединке, вогнав тому палаш в подмышку, но не успев увернутся от топора.

Переведя дух, сержант рискнул выглянуть из-за вала, и не смог сдержать ругательств. Их палаточный лагерь был полон чернокровной нечисти, лошади либо отвязаны, либо убиты, а Старика нигде не было видно. На пути к руинам лежало ещё шесть тел чернокровок.

Но радоваться было рано. Сидящий рядом Хайнц торопливо заряжал свою аркебузу, как и прочие солдаты вдоль всего вала. Не считая двоих на башне, в лагере их осталось всего девять, чего было мало. Слишком мало. Хуже прочего – тварям нет нужды в свете, а надвигающаяся тьма уже поглотила лес за лагерем.

Завидев мадатхи, высунувшегося из-за его палатки с арбалетом, Фёдор тут же нырнул обратно – выстрелить прицельно из пистоля было невозможно. Рядом к стене грузно припал Шут, откуда-то успев достать мушкет, который тут же принялся заряжать.

– С-с-суки, почти достали! Ещё жив, северяшка?

– Не без помощи Спящих. – Усмехнувшись, Фёдор подобрался и завидев, что Хайнц выжидательно глядит на него, продолжил:

– Один – за моей палаткой, высовывает голову.

– Сейчас укоротим! – Хайнц резко приподнялся, вкладывая аркебузу в плечо. Секунда поиска, и двадцатиграммовая медная пуля с грохотом вырвалась из ствола, награждая их уши захлёбывающимся криком раненого. Ныряя обратно, ливеец едва разминулся с болтом и пистолетной пулей.

– Их там ещё немного осталось. Думаете на всех хватит?

– Боюсь, что хватит с лишком…

– Старик возвращается! – Раздался крик с башни, куда тут же полетело ещё несколько кривых выстрелов от чернокровок.

– Прикрыть его! По моей команде – заряжай! – Тут же закричал Фёдор. Все прочие прекратили хаотичные обстрелы и заряжали аркебузы, ожидая приказа.

– Идёт вдоль леса! Нергал!..

– Цельсь!

Как один, все заняли позицию на валу, быстро выискивая глазами цель. К их счастью, все оставшиеся стрелки чернокровок пытались добраться до двух скачущих лошадей. Шут, не без помощи сержанта, взгромоздил длинное дуло мушкета на стену – у него были наибольшие шансы попасть из всех. Первые болты полетели в сторону ездоков.

– Пли!

Почти слитный треск оружейного залпа и столп дыма заглушили крики раненых с той стороны. Всадникам оставалось лишь двадцать шагов, когда в идущую второй лошадь с кем-то, перекинутым перед Стариком, вонзилось сразу два болта, сбивая ту с ног.

– Твою мать! Шульц, Хайнц, за мной!

Не раздумывая ни секунды, Фёдор перепрыгнул через вал и бросился навстречу всаднику. Вонда, шедший на первой лошади, перепрыгнул через вал и тут же занял позицию вдоль него, присоединяясь к остальным стрелкам, ведущим перестрелку с отошедшими к лесу стрелками. Чернокровки бросили лагерь и, наконец, бежали.

На ходу вынимая пистоль, мезневчанин напряжённо вглядывался в пустоту, ожидая очередной подлости от блохастых, но те, видимо, и вправду отошли. Рухнувшая лошадь погребла под собой Старика, который не подавал признаков жизни, а лежащий подле выпавший связанный мадатхи с волчьей головой отчаянно пытался вырваться, пока удар по макушке не утихомирил ублюдка. Приподняв лошадь не без помощи Шульца и Хайнца, они смогли вытащить Леманна, так и не приходящего в себя.

– Тащите его, я возьму ублюдка!

– Та нахер он… – Начал Шут, но Фёдор прервал:

– ВЫПОЛНЯТЬ!

Чернокровки, наконец, пришли в себя и заметили троицу имперцев. Вокруг них засвистели пули и болты.

Подхватив мадатхи под плечи, северянин принялся торопливо отступать назад, с опаской вглядываясь в лес. Тем временем Шут и Хайнц, взяв Леманна с двух сторон, быстро добежали до вала. Вдруг, появившись из воздуха, прямо перед Фёдором возникла фигура фелеса, одетая в непривычно чистые белоснежные одеяния. Тот направил ему в грудь инкрустированный камнями посох, на конце которого стал концентрироваться луч зелёной энергии.

Спустя секунду мимо сержанта прошелестела пуля, врезаясь в проявившийся вокруг друида призрачный зеленоватый доспех. Расколов тот, подобно хрустальной вазе, пуля врезалась в торс друида, снося его подобно пушинке. Лишь спустя долю мгновения Фёдор услышал грохот мушкета.

“А вот и Валериан”, – пронеслась отрешённая мысль в голове мезневчанина, пока он переваливался через стену, поддерживаемый Шульцом.

Наконец, над полем боя повисла зловещая тишина.

* * *

– Старик, не смей умирать!

– На всё воля Спящих… – прохрипел тот в ответ.

Отвары жрецов держали в нём жизнь и бодрость, но долго так продолжатся не могло. Падение с лошади было его меньшей проблемой. Один из охранников шамана успел выстрелить в Леманна, когда те уже ускакивали прочь. Пуля пробила доспех и застряла в рёбрах ветерана, превратив его внутренности в сплошную кашу.

– Зелья и молитвы смогли бы его спасти, если бы он оказался в монастыре, а не на холодном каменном полу башни в окружении падальщиков. Ему нужен не покой, а хирург и жрец. – Адриан больше прочих знал во врачевании, и сержант только и мог, что кивнуть ему в ответ, когда тот закончил осмотр.

– Жаль, блохастые не разделяют нашего стремления спасти ему жизнь. Возвращайся на пост. – Похлопав его по плечу, сержант тяжело опустился на пол подле головы ветерана. Кираса вдруг стала очень тяжёлой.

– Что с друидом? – Скрипучий голос Леманна стал звучать ещё более старо и безжизненно.

– Живой. Говорить отказывается. Отдал его Шуту.

– Он и не будет. Но они слишком их ценят…

– Пока я что-то не вижу парламентёров, – фыркнул в ответ сержант. Очень хотелось пить. Но большая часть припасов досталась ублюдкам, что без зазрения совести выли и кричали в небольшом отдалении от их оказавшегося в осаде форпоста. Теперь чернокровки были вокруг всего холма, с каждой из его сторон. Десятки. Слишком много.

– Они гордый народ. Заметили, как по разному они одеты? – Нарушил возникшую заминку Старик.

– Знаю. Сводный отряд из городских и племенных. Притирка боем.

– О, это вы не упустили…

– Зверь старается примирить тех чернокровок, что жили по имперским законам, “в цепях”, с теми, кто избрали Харод своим домом в качестве племён, – нашёл в себе силы пожать плечами сержант. Его мысли были далеко отсюда. На востоке, над пиками Спящих, уже блестела тонкая полоска рассвета. Сколько они уже не спали? Десять часов? Двенадцать? Нет, явно больше…

– Вы никогда их не называли “блохастыми”, сержант.

– Что? – Нахмурившись, тот повернулся к грустно улыбающемуся Леманну.

– Быть может в тебе нет и доли той веры, что вела меня последние годы, но ты не считаешь себя выше них… Для тебя они те же имперцы. Ты верный сын Мезнева, а не Канцелярии.

Фёдору было нечем крыть. Иногда, в мыслях, он называл чернокровок так, как это делали другие, но… Его мастером фехтования и стрельбы были несущие на себе проклятие чёрной крови, пусть и сильно очищенное браками с нормальными людьми. Он никогда не понимал, почему в Ливе стоят гигантские фермы полуросликов, зачем отдавать работу честных крепостных этим безвольным и сломанным игрушкам, именуемым рабами.

– Те, что стекаются под сень Зверя, остаются врагами Империи, а значит и меня… – Заговорил он.

– Вы сообщили в штаб? – Вдруг прервал его старик.

– Ты же знаешь, что да. – Мезневчанин сделал это сразу, как бой прекратился.

– И что вы передали?

Немного порывшись в туго соображающей голове, сержант вспомнил:

– Отряд Фёдора. Попали в засаду. Много друидов. Один пленён. Сводный отряд Нуриза. Потеряли половину. В долине может быть больше.

– Надо посох к пороховому складу приставить. Как и тот, что ты добыл. Говорят, магические штуки хорошо взрываются. – Снова сменил тему ветеран.

– Уже сделал. Ты говорил об этом вчера.

Старик долго не отвечал. Опасаясь худшего, сержант перевёл на него взгляд, но тот лишь сосредоточено что-то шептал.

Сверху раздался громкий выстрел из мушкета – в отдалении прозвучало улюлюканье и насмешливые крики. Чернокровки держались за сотню метров, осыпая их градом оскорблений и мешая спать. Зорана уже ждёт своих верных слуг. Даже если из полка сюда полетят маги, те лишь первыми застанут их хладные тела, подвешенные за ноги на ближайшем дубу.

– Но были бы шансы у их народа без Зверя? Неужели Спящие и правда хотят этой бойни… – Вновь заговорил Леманн, нарушая повисшую тишину. Невдалеке коротко перебежал вдоль стены Шульц, сменяя масло в потускневших лампах.

– Спящие уже давно ничего не хотят, Старик. Они оставили нас наедине с Нергалом. Наедине с тварями пустоты. Наедине с такими проклятиями, что превращают тысячи в уродов. – Сержант стянул с себя шлем и взглянул на звёзды. – Иногда мне кажется, что всё, что мы делаем, зазря.

– Это и отличает нас от чернокровок, – ветеран вдруг задвигался, пытаясь будто бы приподняться, но быстро бросил это дело, однако в его голосе прорезались нотки мудрого учителя: