Пути-дороги. Новая жизнь

Сама комната казалась очень просторной, может быть потому, что мебели стояло совсем немного. Моя кровать высокая с красивым резным изголовьем, по бокам две тумбочки, с изящными светильниками с абажурами. Думаю, что вместо лампочек и электричества, использовались светящиеся камни и магия.

Слева от кровати располагалась огромное, от пола до потока окно, красиво обрамленное многослойными шторами. Их в комнате было два на одной стене. Между окнами стоял маленький, аккуратный туалетный столик с большим овальным зеркалом в толстой тяжелой раме с крупными завитками.

Справа напротив первого окна висело еще одно зеркало точно в такой же раме. Оно отражало падающий на него свет и казалось еще одним окном. Дальше, были две двери: в ванную и в личную гостиную. Между ними стоял комод, на котором красовались ажурные подсвечники. только вместо свечей на них стояли столбики светящихся камней с шапочкой из вырезанного из янтаря огня. В темноте все это, наверное, выглядит просто волшебно.

На натертом до блеска паркетном полу лежали два небольших коврика по обеим сторонам от кровати.

– Леди, – отвлекала меня Асилька, – позвольте напомнить, что опаздывать на завтрак и приходить позже его величества совершенно неприемлемо. А времени на сборы осталось совсем немного…

– Да, Асилька, – улыбнулась я, – я уже встаю.

Через полчаса я уже сидела за туалетным столиком, а Лейса под присмотром гувернантки, сооружала на моей голове высокую прическу. Она так ловко орудовала расческой и магическими щипцами, что даже мои, убитые самодельным щелоком волосы, превратились в роскошные, живые, огненно-рыжие локоны до середины спины.

До приема оставалось меньше часа. Здесь, в отличие от деревни, для измерения времени использовали знакомые мне величины. И даже циферблаты часов были абсолютно похожи на наши.

Асилька заметно нервничала, что заставляло меня спешить. Я выскочила из спальни и попала в руки нелюдей: высокой стройной эльфячки и маленькой зеленой гоблиншей, оказавшейся самой лучшей мастерицей. Она прыгала вокруг меня, прикладывая ткани, что-то бормоча и иногда возмущенно фыркая. Помощница металась по гостиной, заваленной разноцветными рулонами материи, тесьмой, пуговицами, выточенными из полудрагоценных камней, каким-то образом угадывая, что именно нужно ее начальнице.

Гоблинша бесцеремонно вертела меня из стороны в сторону, до боли тыча в меня твердыми и жескими пальцами. Я подумала, что после этого у меня на теле останутся синяки.

Сначала я была так ошеломлена происходящим, что не сумела вовремя отреагировать на наглость мастерицы, а потом Асилька, увидев недовольство, на моем лице объяснила в чем дело. Оказалось, это из-за того, что наряд создается прямо на мне. Неизбежное зло, так сказать. Поэтому этот метод используют только в самых экстренных случаях. Например, если ее величество опаздывает на встречу с его величеством.

Я была так занята собой, что даже не заметила, как в этот момент широко раскрылись глаза обеих нелюдей…

– Все… леди, готово, – необычно низким и густым голосом для такого тщедушного тела сказала гоблинша, – вы можете пройти к зеркалу.

К высокому зеркалу, которое принесла с собой гоблинша, я шла осторожно, вдруг магия ненадежно закрепила куски ткани, и они вот-вот рассыпятся. Но за пару шагов ничего не случилось. И я взглянула на себя в зеркало.

Приталенное платье насыщенного синего цвета длиной в пол, с неглубоким декольте и длинными рукавами выглядело бы простым и обыденным, если бы не роскошная ткань из которого его сделали. Плотная, но в то же время легкая и нежаркая, она слегка переливалась при каждом движении создавая впечатление, что рисунок волшебным образом меняется, как в калейдоскопе, где все кристаллики синего цвета, но с разными оттенками.

К платью прилагались и мягкие балетки из темно-синего бархата. Я даже не заметила, как она их создала. Все же магия – удивительное явление.

– Спасибо, – улыбнулась я, – платье чудесное. Я вам очень благодарна…

– Благодарю, ваше величество, – шепнула гоблинша и, шустро собрав свои вещички, исчезла из моих покоев, а я все не могла налюбоваться на себя. К такому платью украшения нужно подбирать осторожно… но у меня пока их нет вовсе, вздохнула я…

– Леди, – отчаянный шепот Асильки привел меня в чувство, – вы опаздываете!

Ах, да! Мне же надо к королю на завтрак! По привычке взглянула в окно на небо, и только потом посмотрела на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Почти полдень, осталось всего минут…

Я рванула к двери, но еще более отчаянный вопль гувернантки остановил меня:

– Леди! Сердце! Вы забыли Сердце!

О, Небо! Я мысленно хлопнула себя по лбу. Я забыла Сердце. Как оставила его вчера вечеом в ванной, небрежно положив реликвию и самую большую ценность Безмирья на какой-то попавшийся по пути к горячей ванне шкаф… или на столик… не помню!

– Асилька, – виновато спросила я, – а где оно? Я забыл куда его положила…

Сердце оказалось в ванной комнате на тумбочке.

– Вот, леди, – Асилька протянула мне сумочку-торбу из той же ткани, что и платье, и украшенную тяжелыми бархатными кистями.

Сумочка идеально подошла для камня, наверное, гоблинша видела его, не зря же она назвала меня ее величеством.

К королю мы отправились обходными путями. Не через гардеробную, как было гораздо ближе, а через парадный вход. Мы почти бежали по коридорам дворца, и Асилька умудрялась при этом шепотом учить меня:

– Леди, запомните, вы все должны повторять за его величеством. Он сел – вы сели, он начал есть – вы начали есть. Даже блюда выбирайте те, что он выбрал. Ничего сами не делайте. И постарайтесь не налегать на еду, больше слушайте и меньше говорите. А я принесу вам завтрак в ваши покои. Как вернетесь, поедите как следует…

Я кивала и улыбалась. В своей прошлой жизни я много читала о королевском этикете, мечтая о несбыточном. Теперь мне эти знания пригодились. Но я не останавливала Асильку. Я поняла, что она волнуется за меня гораздо больше, чем я сама.

Наконец мы застыли перед большими двустворчатыми дверями, возле которых стояли на страже молодые дракона с оружием наперевес. Я их знала по характерному металлическому блеску волос.

– Леди к его величеству, – громко и торжественно сказала Асилька, но я слышала, как дрожит ее голос. Почему она боится короля?

Я уже переступала порог его комнаты, когда до меня дошло, что я ничего не знаю о его величестве. Даже имя не знаю. И какой он? Тиран, деспот, сатрап? Или может быть мудрый правитель?

Почему я не подумала об этом раньше, спросила я себя и тут же ответила, что слишком была шокирована той обстановкой в которой оказалась… И только взяв в руки Сердце вспомнила зачем я здесь, и что Оно от меня хочет…

– Леди Ольга, – в дверях меня встретил суетливый королевский лакей-человек, – прошу вас…его величество уже вот-вот будет…

Он схватил меня за руку и поволок в малую столовую, как он объяснял по дороге. Повторил то, что сказала мне Асилька, а потом добавил:

– Но главное, леди, будьте собой. Его величество не любит притворства…

Я хихикнула… ну, да, соблюдайте тысячу и одно нельзя, и ни в чем себе не отказывайте.

– У меня есть успокоительное, – лакей, пожилой уже мужчина, заглянул мне в глаза и прошептал, – ваше величество… если нужно?..

– Нет, спасибо, – улыбнулась я, – все хорошо… я справлюсь.

Улыбнулась, но на душе заскребли кошки, что там за король такой, что все трое придворных, которых я видела, так радуются моему появлению? Накатил запоздалый страх. А не получится ли так, что я сама сунула голову в пасть тигру, и он теперь просто откусит ее, чтобы избавить себя от притязаний на трон? Да, Лекс говорил, что его величество будет рад моему появлению, но ведь это могло быть и совсем не так. Одно дело, что король говорит, и совсем другое – что делает. Политика…

Глава 4

– Леди, – приятный мужской голос прервал мои размышления, – очень рад вас видеть.

Я обернулась и уставилась на его величество, абсолютно неприлично выпучив глаза и открыв рот…

Это был не человек. И даже не эльфяк, даркон или гоблин. Королем был гном. Низенький, квадратный, похожий на пузатую игольницу расшитую золотом и драгоценными камнями. За спиной раздался тихий стон лакея. Я отмерла и ответила на приветствие. Голос только немного дрожал. И я забыла все инструкции.

– Очень рада видеть вас, ваше величество, – присела я в подобии реверанса и растянула губы в улыбке. О поклонах мне ни Асилька, ни лакей ничего не говорили, и вспомнила я это аккурат в полуприсяде и вспыхнула, как девчонка. Вот уж этот гном, наверное, надо мной потешается, подумала я.

Но он улыбнулся мне в ответ и куртуазно поклонился. Точно так же, как Лекс тогда на площади. Без шляпы.

– И я очень рад вас видеть леди, – улыбнулся он, распрямляясь, – а может быть лучше говорить вам ваше величество? – и подмигнул.

А я растерялась… Ну, а что ответить монарху на такой вопрос? Да, я просто мечтаю сместить вас с трона? Или не, ну что вы, я просто хотела отдать Сердце вам? Что?

Тем более оба ответа были бы неправдой. Восхищение роскошью дворца не прошло, но теперь я помнила о цене, которую должна заплатить за эту роскошь. Осталось только решить, так ли она высока. Я ведь могу избежать ошибок Проклятой королевы. Я снова чувствовала себя так, как когда-то давно, отдавая Аниште последние три серебрянки. Легко представить, что готова отказаться от трех серебрянок, если их у тебя их нет, но как же тяжело отдать, когда они последние. Легко говорить, что откажусь от титула и трона, когда смутно представляешь от чего отказываешься. И как же тяжело принять решение сейчас, когда уже попробовала возможную жизнь на вкус.

А еще лояльный его величеству Лекс был против того, чтобы я отдала сердце нынешнему королю Безмирья, и сейчас я склонна была согласиться с этим мнением. Не знаю, но мне кажется желание не отдавать Сердце монарху никак не было связано с желанием оставить его себе.

– Леди? – приподнял брови его величество. Так и не дождавшись ответа, потому что я замерла каменным истуканом. Позади меня потел и почти падал в обморок незадачливый лакей.

– Д-давайте пока остановимся на «леди», – попыталась улыбнуться я.

– Договорились, – профессионально улыбнулся гном и посторонился пропуская меня, – прошу вас…

Я сделал шаг вперед. Хорошо, что он не предложил мне руку, подумала невпопад, а то пришлось бы идти согнувшись.

Завтрак, вероятно, был так же восхитителен, как и ужин. Но я почти не чувствовала вкуса, напряженно следя за действиями его величества, чтобы снова не попасть впросак, и одновременно пытаясь ответить на вопросы, которые посыпались, как из рога изобилия, так, чтобы не навредить себе.

Его величество интересовало все: моя прошлая жизнь в другом мире, моя жизнь в деревне, как я смогла подняться из нищеты, история моего знакомства с бабкой Агой и то, что она рассказывала мне о своем прошлом, о Сердце, о его возможностях и силе… Вопросы король задавал беспорядочно, времени на обдумывание ответов не хватало, поэтому я вынуждена была говорить правду. Почти всю правду, кроме того, что увидела в глазах бабка Аги перед ее смертью..

Сердце – сильнейший артефакт, с помощью которого и было построено Безмирье. Оно способно двигать горы, поворачивать вспять реки и подчинять вулканы. Но для этого ему нужна магия. Очень много магии. И если первые безмирники-строители, отдавали ее добровольно, то потом желающих принести себя в жертву не осталось, а желание пользоваться силой Камня никуда не делось.

Тогда королева Агата повелела, что магия становится привилегией, а все, кто не является сколько-нибудь значимым для страны, должны отдать ее Сердцу. Народ роптал, но недовольство было тихим, потому что они видели на что уходит их сила.

Но однажды утром Агата заметила на своем лице морщины. И с этого дня стала одержима идеей продлить свою молодость. И вся накопленную Сердцем магию стала тратить на поддержание красоты. Однако со временем способна бороться только магия повелителя времени. Все силы Безмирья были брошены на поиск нужного мага. И он был найден в эльфякских лесах.

И тогда, чтобы заполучить этого мага, Агата и попросила у Сердца рассорить расы между собой. Она надеялась, что в таком случае никто не придет на помощь к эльфякам, когда безмирники похитят их Владыку… Ее расчет оправдался. Расы были слишком заняты войной друг с другом, чтобы обратить внимание на такую мелочь. Скорее они была даже рады, мгновенно порвав эльфякские леса в клочья.

Но повелитель времени не зря считался сильнейшим, Агата опасалась его способностей. Поэтому предложила ему сделку. Они освободят эльфячьи леса и помогут эльфякам вернуть власть над ними, если тот добровольно отдаст магию.

Магию Владыка отдал. Да, только Агата пожелала жить вечно, а не вечную молодость. Морщины не исчезли, седина в волосах осталась. И в сердцах она повелела армии безмириников стереть с лица земли память об этой расе, мстя за обман. Началось тотальное уничтожение всех эльфяков.

Тогда-то остальные расы и опомнились. И смогли преодолеть наведенную ненависть и договориться о союзе. И всем миром выступили против Безмирься и Проклятой королевы. Агата бежала, прихватив с собой Сердце.

И поэтому я не хотела его отдавать. Я-то помню все, как будто бы сама была участником тех событий, а все остальные люди и нелюди уже забыли, сколько горя способен принести этот артефакт не в тех руках. Я ведь знаю, больше всего на свете бабка Ага мечтала исправить то, что натворила. Она хотела вернуться на трон и править так, как правила до того памятного утра…

И сейчас, за столом его величества, я поняла, что история может повториться снова. Но повелитель времени – мой сын. И я готова защищать его до конца. Камень достанется только тому, в ком я буду уверена на все сто процентов.

Завтрак закончился, я попрощалась с его величеством, и вернулась к себе в сопровождении лакея. Взволнованная Асилька дала меня в гостиной.

– Асилька, – обратилась я к горничной, – будь добра, передай господину Лексу, что я очень хочу его видеть после обеда. А сейчас проводи меня к деду Лишеку. Он вчера приехал с нами.

Асилька улыбнулась, понятливо кивнула и приглашающе распахнула дверь, предлагая мне выйти из покоев.

До деда мы дошли гораздо быстрее, из чего я сделала вывод, что мои покои и покои деда меньше королевских. Небольшой укол зависти я проигнорировала довольно легко, разумно рассудив, что нет никакой разницы сто квадратов твое жилье или двести, если пашешь, как конь, и регулярно пользуешься только двумя комнатами – спальней и туалетом.

А у короля работы, думаю, немало. Я со своим крошечным хозяйством с утра до вечера трудилась, а тут целое государство.

Дед лежал в роскошной постели и смотрел в потолок. Рядом на тумбочке стояли склянки, в комнате почти точно такой же, как моя, резко пахло лекарствами. Рядом сидела немолодая женщина-человек со спицами в руках. Вокруг царила гнетущая атмосфера, которая бывает рядом с тяжело-больными, умирающими людьми. Все ощущалось каким-то ненастоящим, наигранным. Как будто бы участвую в странной пьесе с дурацкими декорациями.

Замерший и даже как будто бы резко постаревший дед даже не взглянул на меня, когда я присела на край кровати и обхватила ладонями его тонкую, легкую руку. Жалость плетью хлестнула по сердцу, разрывая до крови. О, Небо!

– Деда, – шепотом спросила я, говорить громко в такой атмосфере казалось кощунством, – деда, ты как?

Он медленно перевел взгляд с потолка на меня и улыбнулся одними губами.

– Деда, – всхлипнула я, слишком уж мертвыми и безучастными оставались глаза, – деда, потерпи немножко, мы скоро уедем отсюда. Домой. Я построю тебе самый лучший дом, деда. Мы снова будем жить вместе: ты и я, а Петька будет приезжать к нам погостить. Деда, пожалуйста, – взмолилась я, и разрыдалась, – деда!

– Не плачь, дочка, – дед едва заметно сжал мою руку и заговорил тихим, скрипучим голосом, – видно срок мне пришел. Доктор вчерась от Петеньки приходил, сказал, что плохо все. Стар я уже. И так уже зажился на свете-то. И Далия меня ждет. Я каждый день ее во сне вижу, дочка, зовет она меня.

Он замолчал, а по моим щекам заструились слезы. Я плакала молча, боялась расстроить деда еще больше.

Я просидела бы так вечность, я не хотела уходить, но сиделка, возмущенно шипя, выпроводила меня из спальни, заявив, что пациенту нужен отдых. И, вообще, нечего мне здесь делать, я своими слезами деда только расстраиваю, порчу ему последние минуты жизни.

Но уйти совсем я не смогла и несколько часов просидела гостиной на диванчике, рыдая от безысходности и ощущения скорой потери. И тогда я так отчетливо поняла, что если дед умрет, то я останусь совсем одна в целом мире. Да, у меня есть еще Петька, но это совсем не то. Дед заменил мне в этом мире родителей, он всегда ощущался надежным тылом, несмотря на свою немощь. Я всегда знала,что могу прийти к нему и поплакать, пожаловаться на трудности, на проблемы. А он пожалеет, погладит меня шершавой ладонью, вытрет слезы и скажет: «Не плачь Оленька, все будет хорошо, ты справишься, ты сможешь»

– Лола, – рядом со мной в кресло опустился Лекс, – что случилось? Асилька сказала, что вы сидите здесь уже довольно долго и даже не обедали.

– Лекс, – всхлипнула я, – мой дед умирает!

И в очередной раз разрыдалась, не в силах справиться с эмоциями. Сиденье дивана рядом со мной ощутимо прогнулось, Лекс медленно обнял меня и, развернув, прижал к себе. И столько в этом жесте было понимания и сочувствия, которых мне так не хватало, что я вцепилась в мага обеими руками и сама прижалась к нему, словно желая спрятаться в его объятиях от боли.

– Тише, Лола, тише, не плачь, – шептал он, поглаживая меня по голове, – все будет хорошо. Я не знаю, что тебе сказал такую глупость, но твой дед проживет еще много лет. Я разговаривал с доктором. Он сказал, что для своего возраста и состояния старик вполне себе ничего. Он вполне может поправиться настолько, чтобы снова бегать. Но вот его эмоциональное состояние вызывает тревогу. Если он не справится с депрессией… а он справится, – торопливо добавил он, – у него же есть ты, и внук.

Сначала я перестала плакать, вслушиваясь в слова Лекса. А когда поняла, что все не так плохо, как я себе вообразила, разрыдалась снова. Только теперь от облегчения. Лекс обнимал меня и говорил что-то успокаивающее, а мне было так уютно в его объятиях, что не хотелось разрывать их, теряя эту внезапную близость. Даже легкие поцелуи, которые я ощущала на макушке, не вызывали неприязни. Наоборот, мне становилось теплее и легче. Я не одна. У меня есть человек, родной и близкий, на которого можно положиться.

День близился к вечеру, в комнате стало сумрачно, тьма скрыла углы в шикарной королевской гостиной, придавая очертаниям комнату мягкую округлость. А мы все сидели, обнявшись. Я уже не плакала, но отцепиться от Лекса было выше моих сил. Отпустить его – значило потерять точку опоры, потерять что-то изначальное, то с чего начнется мой новый путь, моя новая жизнь.

Потому что я приняла решение. Окончательное и бесповоротное. Я должна вернуться в деревню. Ради деда. Пусть это будут не Выселки, пусть это будет здесь, в Безмирье, но только в маленьком, уютном доме с печкой на половину комнаты, я смогу пробудить в нем желание жить. Здесь во дворце для него все слишком чужое и пугающее.

– Лекс, – зашептала я, все так же прижимаясь к его груди, – я хочу отсюда уехать. Как можно скорее. Мне нужен дом. Свой дом. В деревне. Ты обещал…

– Хорошо, – в его голосе явственно слышалась улыбка, – будет тебе дом, Лола. Какой захочешь.

И я выдохнула. Никакое королевство, никакая роскошь не стоит жизни моего деда, Петьки… и даже Лекса. Не стоит жизни любого живого существа.

Глава 5

К будущему дому у меня были довольно жесткие требования. Жить в горах, среди камней мне не хотелось. Мне нужны были лес и луг, река или озеро, просторные пастбища для моих будущих коров, небольшой огород, огромный сад… Да и дом тоже должен быть на равнине. У меня дед, ему тяжело будет бегать по слонам вверх. А еще мне хотелось, чтобы не было соседей. Наелась я соседской доброжелательности в Выселках. Но в то же время, жить бирюками в мои планы не входило, поэтому до ближайшего поселения должно быть рукой подать.

Я озвучила свои пожелания Лексу на следующее утро в своей роскошной гостиной. Но сейчас я смотрела на обстановку совсем по-другому. Сейчас я больше ценила не богатство, а удобство и уют королевских покоев. И если о своем будущем доме я не смогу повторить подобную роскошь, то что мне мешает сделать дом таким же комфортным? Ничего. Просто нужно сразу, на этапе строительства побеспокоиться о водопроводе и канализации, подумать небольшой теплой пристройке с ванной и туалетом. Об отдельной кухне и отдельных спальнях для всех нас. Пусть крошечных, чтобы поместилась только кровать и небольшой сундук…

Так будет гораздо удобнее, и не сильно увеличит стоимость дома. Вернее, не так сильно, чтобы я не смогла потом за него рассчитаться. А я твердо решила это сделать. Меня терзал нелогичный страх, что приняв такой дорогой подарок, я сделаю шаг назад, к прошлой себе. А мне туда тоже не хотелось.

– Я понимаю, что мои пожелания к месту жительства могут показаться тебе излишними, но я не могу разводить коров среди камней, им нужны сочные корма, а возить откуда-то очень дорого, – вздохнула я и с огорчением добавила, – вряд ли в Безмирье найдется подходящее место. Придется нам с дедом попробовать счастья в человеческой деревне Горинке неподалеку от Алиры. Или в Драконьей горке… или еще где-то. И я хотела попросить тебя дать нам в долг пару золотянок. Я все верну тебе за пару лет.

Но Лекс только улыбнулся:

– Лола, во-первых, никаких долгов и никаких пары золотянок. Как ни крути, ты сделала для нас столько, что это мы, все расы Флодолии, перед тобой в долгу. Ты помогла нам в поимке Проклятой королевы и помирила расы между собой. А во-вторых, сомневаюсь, что где-либо, кроме Безмирья, найдется идеальное для тебя место. Безмирье создавалось очень продуманно, и возле каждого города на скалах есть несколько долин, в которых есть и леса, и озера, и все, что ты хочешь. Раньше эти долины снабжали города провизией, – вздохнул Лекс с какой-то грустинкой.

– А сейчас?

– А сейчас, – улыбнулся он с той же печалью, – нас очень мало. Тотальное истребление бзезмирников не прошло даром, наше население с каждым годом становится все меньше и меньше.

– Но почему? – не поняла я. – Должно же быть наоборот, те кто попали сюда раньше завели семьи, родили детей, а они своих детей…

– Верно, – ловко вклинился в паузу маг, перебивая мою мысль про стимулирование рождаемости, – дети родили детей, а те, когда выросли, собрались и переехали к своим. Понимаешь, Лола, магия безмирников практически исчезает в к третьему поколению, а без нее в Безмирье жить очень трудно и очень некомфортно.

– Но ты? Ты же не потерял магию? И Ильган-Весельчак? И все остальные…

– Я исключение, Лола. До меня еще не было, чтобы магия безмирников просыпалась во внуках. А все остальные… У них остается магия, но только та, что присуща их расе здесь, во Флодолии. То есть если ты эльфяк, то у тебя только лесная магия, если дракон – пространственная, если гоблин… а у безмирников же гном может быть самым сильным магом-пространственником, человек – повелителем времени или эмпатокинетиком, как ты.

– Но почему? – снова не поняла я.

– Не знаю, – пожал плечами Лекс, – наши ученые говорят, что проход между мирами наделяет людей и нелюдей другими способностями. И если в детях еще остаются их отголоски, то внуки уже абсолютно местные жители. Не зря безмирников выделяют в отдельную расу, Лола, мы совсем другие. Ты уже видела, наши гоблины совсем не похожи на смешливых местных весельчаков. Наши эльфяки совсем не такие надменные, а драконы не такие скупые на эмоции.

– Но я такая же, как все остальные люди, – попыталась возразить я.

– Разве? – притворно удивился маг, – а почему тогда ты придумала яму для кроликов, унитаз, мне Петька рассказывал, – уточнил он, – веганский сыр… Почему ты всегда хотела большего? Почему за одно лето добилась того, что не каждый местный достигает за всю свою жизнь?

– Потому что у меня знания из моего прошлого, – кивнула я, – если бы я все это не помнила, то ничего бы не смогла. Я ничего не придумывала.

– Сомневаюсь, – покачал головой Лекс, – что все это выглядело так же, как ты сделала здесь. Мне его высочество рассказывал о вашем мире, и у меня сложилось впечатление, что там у вас мир железа и стали, а не глины и ивовых веток.

– Я просто адаптировала все к местным возможностям, – буркнула я, – но это не значит, что я какой-то другой человек, отличающийся от всех.

– А много ли народу повторила то, что ты сделала? – спросил Лекс, – я уверен, что ни один. У них нет желания менять мир вокруг себя.