Голос греха

– Нет. Что вы имеете в виду?

– У тебя же вроде экзамен по английскому на первый уровень сдан?

Акуцу, наконец уловивший скрытый умысел Тории, пришел в ужас от собственной наивности.

– На неполный первый уровень. К тому же сдавал я его в студенческие годы.

– Но это же, наверное, почти то же самое…

– Нет, совсем не то же самое. Те, у кого есть неполный первый уровень, занимаются несколько лет, прежде чем сдают на первый.

– Ты что, себя все еще новичком считаешь? Уже ведь больше десяти лет прошло со студенческой поры.

– Но я все это время совсем не занимался. Наоборот, если б сдавал сейчас, то и неполный первый не сдал бы.

Эта командировка, несомненно, придумана для того, чтобы с помощью интервью с человеком, проводящим переговоры с похитителями, который не имеет никакого отношения к этому делу, приукрасить довольно серый проект. В общем, полная чепуха. Именно поэтому был выбран репортер из отдела культуры, у которого явно имеется масса свободного времени.

– Короче говоря, я посылаю тебя в Лондон. Прежде всего, тебе нужно расспросить бывшего переговорщика о похищениях предпринимателей. А затем найти того азиата с записей.

Акуцу не поверил своим ушам. Конечно, и раньше в своей работе ему приходилось терпеть разные несправедливости, но это уже перебор. Скорее всего, на этот проект неожиданно выделили большой бюджет, поэтому и решили отправить в Лондон журналиста, чья основная цель – интервью с бывшим переговорщиком. Ну, а поиск азиата и тому подобное – всего лишь дополнение, чтобы журналист не расслаблялся. Но в любом случае Акуцу, которому необходимо будет представить записанное интервью, придется задавать вопросы на ломаном английском… В подобной командировке расслабиться точно не удастся.

– Прошло уже больше тридцати лет… Разве возможно найти того азиата?

– Откуда такие мрачные мысли? Зато если найдешь его, это будет сенсация!

– Этого азиата интересовало только дело Хайнекена. Мне кажется, вероятность того, что здесь существует какая-то связь с делом «Гин-Ман», довольно мала.

– Слушай, вот ты готовишь материал по бездарному сериалу, так? Задача репортера из отдела культуры – написать об этом интересно, правда? Вот и тут никто не ожидает от тебя серьезной статьи. Так, легкий жанр…

Давая понять, что разговор окончен, Тории поднялся, выключил свет и вышел из комнаты. Теперь к повседневной работе добавится еще написание материала для этого проекта… Похоже, в ближайшее время на выходные можно не рассчитывать.

Глядя из темной комнаты вслед выходящему Тории, Акуцу решил, что сегодня он точно съест говяжью котлету и выпьет «Хайнекена».

2

В полном соответствии с информацией из путеводителя, небо Лондона было темным.

Когда Акуцу, сев на экспресс в аэропорту Хитроу, прибыл на станцию «Паддингтон», ему тяжело было даже встать с места. Глубокой ночью он вылетел из аэропорта Кансай[10], сделал пересадку в Международном аэропорту Хамад в Дохе и после примерно 20 часов путешествия наконец добрался до Англии.

Особенно утомительным был перелет из аэропорта Кансай в Доху. Сидевший рядом европеец, словно это само по себе подразумевалось, монополизировал подлокотник, смотрел фильмы и смеялся, а потом захрапел. Сидевший впереди пассажир, тоже не стесняясь, откинул спинку своего кресла, и почти все время, за исключением взлета и посадки, колени Акуцу больно упирались в нее.

Акуцу шел по отнюдь не ровному тротуару. Колеса его чемодана издавали неприятный звук, а идущие широкими шагами люди то и дело обгоняли его. Пройдя по городу всего лишь десять минут, он понял, что лондонцы практически не обращают внимания на сигналы светофора.

Благодаря точной карте, распечатанной в Японии, Акуцу, нигде не плутая, благополучно добрался до отеля. Вокруг по обе стороны дороги рядами стояли белоснежные, в европейском стиле, жилые дома, а круглые колонны и симметрично расположенные прямоугольные окна усиливали ощущение пребывания в Европе, и были они настолько красивы, что возникало желание взять в руки кисть и написать картину.

Акуцу не понял и половины из того, что быстро проговорил портье, но ему удалось и оплатить депозит, и без труда зарегистрироваться. Он не был доволен номером, который оказался настолько тесным, что не получилось даже разложить полностью чемодан, но после того, как путешественник принял горячий душ, его настроение немного улучшилось.

Закончив распаковывать вещи, Акуцу достал из кожаного рюкзака папку-держатель. Вытащил из нее тетрадь и посмотрел на наручные часы. Было только начало второго. До запланированной встречи оставалось еще немного времени.

Тетрадь он начал вести с тех пор, как был включен в группу, занимающуюся делом «Гин-Ман». Как правило, каждый репортер, начинающий участвовать в особом проекте, заводит специальную тетрадь. Конечно, на компьютере печатать быстрее, но, для того чтобы информация лучше укладывалась в голове, Акуцу имел обыкновение аккуратно вести записи своей любимой ручкой.

Дело «Гин-Ман» началось с того, как вечером 18 марта 1984 года из собственного дома в городе Нисиномия префектуры Хёго был похищен глава компании «Гинга» Кикути Масаёси. На протяжении примерно полутора лет, до того как 12 августа 1985 года было сделано заключительное заявление преступной группировки, производители кондитерских изделий и продуктов питания, имеющие основные офисы и филиалы в районе Кансай, один за другим получали неоднократные угрозы; дошло даже до покушений на их жизнь.

В общей сложности фирм, получавших по очереди угрозы, было шесть: «Гинга», «Матаити сёкухин», «Мандо сэйка», «Хоуп сёкухин», «Хатоя» и «Сэццуя». О преступных действиях в отношении «Матаити сёкухин» стало известно уже после того, как начали поступать угрозы в адрес «Мандо сэйка», поэтому делу дали название «Гин-Ман», но эти две компании действительно понесли огромные потери. Что касается «Гинга», то, после того как был похищен ее глава, устраивались поджоги в компаниях-партнерах, поступали угрозы, дошло даже до слухов о проведении нечестных сделок, и все это в итоге сильно навредило репутации компании. Кондитерские изделия производства «Мандо сэйка» с добавленной в них синильной кислотой в большом количестве подбрасывали не только в районе Кансай, но и в Токио и Нагое[11], и компания была вынуждена убрать всю свою продукцию с полок магазинов. Было остановлено производство, многие внештатные сотрудники были уволены. Акции предприятия, которые перед самым началом этих событий стоили почти 700 иен, в конце года упали до 400 иен. Обе компании совершенно несправедливо оказались в глубочайшем кризисе.

Прошло более тридцати лет, но дело это не забыто и по сей день. Причина, наверное, кроется в том, что оно приняло такой оборот, которому может позавидовать иной детективный роман-бестселлер. Развернувшееся и зашедшее в тупик противостояние между преступной группировкой и полицией во время передачи наличных денег; написанные на кансайском диалекте[12] письма с угрозами и письменными вызовами, распространявшиеся с использованием средств массовой информации; вызывающий неприятные чувства портрет мужчины с лисьими глазами; бросившие кучу вещей и бесследно исчезнувшие преступники… Происшествие в духе театральной постановки, подобного которому не было не только в истории Сёва, но и во всей криминальной истории страны.

Просмотрев записи, Акуцу вздохнул. С какой стороны ни взгляни, он совсем не тот человек, который способен вести расследование этого дела. Он с удовольствием передал бы его, если б вдруг нашелся кто-то, желающий принять это задание. Полмесяца назад ему и в голову не могло прийти, что для журналистского расследования он отправится в Англию…

Акуцу опять опустил глаза в тетрадь. В деле о похищении был один момент, который не давал ему покоя.

Почему все-таки похитили взрослого человека?

31 год назад, 18 марта, примерно 9 часов вечера. В том году стояла небывало холодная зима, температура воздуха была ниже обычной на 7–8 градусов, и даже многие районы Западной Японии накрывали обильные снегопады. И с наступлением марта не прекращались пронизывающие ледяные ветра, а в день похищения моросил холодный дождь.

В семье Кикути было шесть человек: сам Масаёси, его жена, трое детей и мать. Мать по имени Фусаё жила в соседнем отдельном доме. В момент похищения Масаёси его старший сын, ученик 5-го класса начальной школы[13], и средняя дочь дошкольного возраста находились на втором этаже в ванной, жена и старшая дочь-второклассница – в спальне на том же этаже, Фусаё – в своем доме.

Нападавших было двое. Один, мужчина средних лет, держал в руках ружье; второй, молодой, – пистолет. Оба были маленького роста, в балаклавах и одинакового цвета куртках. В тетради у Акуцу первый был записан как А, второй – как Б.

Используя стремянку, они проникли на территорию через живую изгородь со стороны дома Фусаё, в котором не было охранной сигнализации. Разбив стеклянную дверь черного входа, вошли внутрь. «Всем сидеть тихо!» Преступник А направил ружье на Фусаё, которая смотрела в гостиной только что начавшийся сериал. Преступник Б имевшейся у него виниловой веревкой и электрическим шнуром из гостиной связал запястья и лодыжки Фусаё и начал требовать у нее рассказать, где находится ключ от соседнего дома Масаёси. Они заклеили ей глаза и рот скотчем, а уходя, обрезали телефонный и телевизионный провода.

Проникнув в дом Кикути со стороны подсобной комнаты, похитители прежде всего направились в спальню на втором этаже, где находились жена и старшая дочь. На крик старшей дочери Мисако один из преступников произнес: «Мисако-тян[14], успокойся». Мать с дочерью, которым преступник Б обмотал запястья скотчем, были заперты в находившемся в глубине туалете.

Вломившись в ванную комнату, расположенную напротив, преступник А направил ружье в грудь Кикути и произнес: «Сиди тихо, не вздумай поднимать шум». Он заставил его пройти в туалетную комнату и обмотал вокруг голой поясницы полотенце. В таком виде Кикути повели в детскую, но из-за того, что один из похитителей обрезал телефонную линию, сработала сигнализация, поэтому они засуетились, и пришлось потащить его назад. Выйдя из подсобной комнаты на первом этаже и пройдя через двор дома Фусаё, преступники вместе с заложником через главные ворота вышли на улицу.

К дому тут же подъехал красный двухдверный спортивный автомобиль, и Кикути через переднее пассажирское место затолкнули на заднее сиденье. В этот момент с головы преступника Б сползла балаклава, и Кикути убедился в том, что это молодой человек. По ночному городу машина поехала в направлении Осаки.

Все средства массовой информации отправили своих журналистов в Нисиномию для освещения дела о похищении главы крупной компании, совершенном таким грубым способом. После того как на следующий день в утренних выпусках было опубликовано сообщение под заголовком «Похищение главы “Гинга”», полиция и СМИ заключили беспрецедентное информационное соглашение. Ни газеты, ни телевидение больше не давали никакой информации, и установилось неестественное молчание.

Через три дня после этого, в полдень 21 марта, сотрудником железнодорожного агентства был обнаружен Кикути Масаёси, бредущий в бессознательном состоянии по железнодорожным путям в городе Сэтцу префектуры Осака. С этого момента для компании «Гинга» начались суровые испытания…

Акуцу взглянул на часы и, удивившись, что прошло больше времени, чем он предполагал, закрыл тетрадь. Перед интервью ему еще нужно приобрести мобильный телефон.

Накинув тонкую куртку, он положил тетрадь в рюкзак.

3

В магазине недалеко от станции «Паддингтон» Акуцу купил мобильный телефон «Самсунг», который посоветовал ему продавец, и тут же настроил его.

Итак, начинается работа. Выйдя из магазина, он несколько раз вслух прочитал текст на английском, заранее записанный в тетради, и набрал номер человека, который в прошлом вел переговоры с похитителями, – Колина Тиллера. Уже на втором гудке ответил мужской голос.

– Господин Колин Тиллер? Меня зовут Акуцу, я журналист из японской газеты «Дайнити».

– Экуцу?.. А, коллега Масао, не так ли?

По всей видимости, он имел в виду Кидо Масао из европейского бюро.

– Да, совершенно верно. Я только что приехал в Лондон. Вы могли бы встретиться со мной?

– Конечно. Я сейчас в пабе в Сохо. Сможете приехать?

Акуцу недолго радовался тому, как понятно говорит его собеседник, – ему пришлось помучиться, чтобы правильно записать название и адрес паба. Пока он не попросил говорить чуть медленнее, Колин тараторил с одинаковой скоростью. Вспомнив также молодого человека из магазина мобильных телефонов, Акуцу пришел к выводу, что англичане – довольно дружелюбный народ.

На станции «Паддингтон» он купил карту и направился к линии метро Бейкерлу. Акуцу чрезвычайно поразило, насколько быстро двигается эскалатор. Ему страшно было даже вставать на него, а люди вокруг совершенно не обращали на это внимания. И двери в поезде открывались и закрывались жутко быстро. Не успевало прозвучать объявление «Будьте осторожны, смотрите под ноги», как двери тут же закрывались.

Ровно через десять минут Акуцу прибыл на станцию «Пикадилли-сёркус». Это был центр Лондона, рядом находились статуя Эроса и Королевская академия искусств. Выйдя на улицу, Акуцу увидел хорошо знакомые по программам японского телевидения знаменитые неоновые рекламы и опять живо ощутил, что он действительно находится в Англии.

Несмотря на дневные часы буднего дня, вокруг статуи Эроса толпились многочисленные туристы. До паба, где находился Колин, нужно было пройти примерно 300 метров в западном направлении. Мимо величественных зданий с развевающимися британскими национальными флагами проезжали красные двухэтажные автобусы и черные кебы. Наслаждаясь прекрасными видами окрестностей, Акуцу пробирался сквозь толпы людей.

Согласно объяснению Колина, паб располагался в угловом кирпичном здании, поэтому найти его удалось без труда. Яркие цветы в кашпо, которыми была украшена фронтальная часть здания, контрастировали с распахнутыми дверями из темного дерева. Акуцу, в процессе подготовки к поездке всю последнюю неделю, очень увлекся Англией и был ужасно взволнован, когда воочию увидел настоящий паб.

Внутри было лишь естественное освещение; на приличном расстоянии друг от друга стояли с пятнадцать деревянных столов. Был и второй этаж, поэтому, очевидно, паб мог вместить довольно большое количество людей; тем не менее практически все места и у стойки, и за столами были заняты. Акуцу достал из кармана куртки мобильный телефон, но в этот момент сидевший рядом за столом у окна бритоголовый европеец поднял руку.

– Тиллер-сан?

Мужчина со словами «можно просто Колин» протянул руку. Видимо, из-за высокого роста и отсутствия волос на голове было сложно определить его возраст. Акуцу, представившись как Эйдзи, сел напротив. Колин уже пил пиво. Никаких закусок перед ним не было.

Акуцу, взяв у стойки пинту «Гиннесса», вернулся к столу.

– Как вы так сразу поняли, что это я?

– У тебя был напряженный вид. В паб редко приходят люди с такими лицами.

Колин ответил совершенно непринужденно. Но хотя это прозвучало довольно убедительно, Акуцу по-прежнему беспокоился из-за того, что с самого начала за ним наблюдают.

Собравшись с духом, он вытащил тетрадь и диктофон и начал задавать вопросы, касающиеся переговоров с похитителями иностранных предпринимателей. Колин рассказал о похищении главы крупной французской корпорации, произошедшем в 1978 году около его парижского дома, а также захвате владельца агентства недвижимости в Гонконге в 1983 году. Что касается дела Хайнекена, то, по словам Колина, преступники взяли за образец похищение предпринимателя, которое случилось в 1977 году в Голландии.

– Ты знаешь экономический термин «голландская болезнь»?

Акуцу покачал головой. Колин, кивнув, положил оба локтя на стол и скрестил пальцы.

– Во время нефтяного шока семьдесят третьего года Голландия, благодаря экспорту природного газа, получила довольно высокие доходы, зарплаты рабочих выросли. Это способствовало повышению благосостояния граждан и временному обогащению.

– Временному?

– Именно. Но вследствие увеличения торгового профицита произошло чрезмерное укрепление национальной валюты, что, в свою очередь, нанесло сильный удар по экспорту. В результате промышленные отрасли пришли в упадок, а безработица выросла. Это и есть «голландская болезнь». В начале восьмидесятых годов уровень безработицы поднялся до двенадцати процентов.

Акуцу написал «Голландская болезнь» и обвел в кружок.

– Когда было совершено похищение, Голландия, несомненно, находилась в бедственном положении. Но это отнюдь не может служить оправданием.

Под рукавами футболки проступали мощные плечи Колина; было понятно, что он довольно тренирован. Наряду с бритой головой это придавало ему устрашающий вид, но в процессе разговора стало понятно, что он весьма образованный человек. Колин продолжал говорить о похищениях, которыми ему приходилось заниматься; шутливо рассказывал, что в Южной Америке особенно трудно было выяснить, кто связан с преступниками, а кто нет.

Все это было интересно, но недостаточно для написания материала. Акуцу решил попытаться обнаружить какую-нибудь связь с делом «Гин-Ман».

– Может быть, еще по одной? – указав на опустевший стакан Колина, предложил он.

– Командировочных достаточно?

– Ну, на пиво хватит.

– А больше ничего и не нужно. Я, пожалуй, тоже возьму «Гиннесса» – давненько не пил его.

Когда перед обоими вновь стояли полные стаканы, Акуцу заговорил о деле «Гин-Ман». Колин, сказав, что он слышал об этом, добавил, смеясь: «В Англии, помнится, тоже находились идиоты, которые добавляли ртуть в рождественскую индейку».

– Посмотрите, пожалуйста, вот это. – Акуцу решительно протянул те самые репортерские записи, переведенные на английский язык.

Прочитав, Колин что-то проворчал, настолько быстро, что различить слова было невозможно. Затем, повторив: «Я слышал об этом», вернул копию.

– Эйдзи, ты сегодня вечером свободен?

– Да, конечно.

– Возможно, я смогу помочь. Позвоню попозже.

Колин залпом осушил стакан и, попрощавшись, ушел. События приняли совершенно неожиданный оборот, поэтому Акуцу машинально вслух прознес:

– Что это значит? – Заметив, что диктофон все еще работает, он торопливо выключил его.

* * *

Первое, что он почувствовал, когда проснулся, была боль.

Повращав затекшими плечами, Акуцу потянул одеревеневшую спину. Часы, лежавшие рядом с подушкой, показывали 8.30 вечера. Почувствовав голод, он быстро оделся и вышел на улицу.

Акуцу было известно, что дни летом в Англии длинные, но, поскольку стоял уже конец августа, было темно. Дул осенний ветер. Двигаясь в западном направлении, минут через десять Акуцу вышел на улицу, проходившую рядом со станцией «Бэйсуотэр». Там располагалось много ресторанов и небольших магазинов, а тротуар был наводнен людьми с разным цветом кожи. Испанская, индийская, египетская кухня… В конце концов Акуцу остановил свой выбор на тайской кухне. До сих пор, посещая тайские рестораны за границей, он ни разу не пожалел об этом.

Заказав пиво «Сингха» и горячую лапшу, открыл тетрадь. Сегодняшний день принес горькие мысли, и нужно было сделать необходимые записи.

После того как Акуцу расстался с Колином и вышел из паба, он направился в расположенный неподалеку китайский квартал. Первые этажи европейских зданий пестрели многочисленными вывесками с иероглифами; попав туда, Акуцу подумал, будто перенесся из Англии в другую страну. Возвышавшиеся с западной стороны традиционные ворота напомнили Нанкинмати[15] в Кобэ.

Однако район, заполненный туристами, был не очень подходящим местом для сбора сведений. Ни с того ни сего, не имея даже фотографии, подходить и спрашивать про азиата, который бывал здесь тридцать лет назад… Полный бред. Вероятно, то пренебрежение, с которым Акуцу уже пришлось столкнуться в кафе, – естественный результат его пребывания в неприветливом Лондоне. Он не мог не думать о том, что Тории даже в таких условиях наверняка собрал бы материал. Находясь в далекой чужой стране, Акуцу остро ощутил, как недостает ему журналистских способностей.

Наблюдая за людским потоком по ту сторону окна, он втянул в рот только что принесенную лапшу. Неожиданно странный вкус заставил его вздрогнуть.

Почему она такая сладкая?

Акуцу сразу же запил ее пивом, проворчал: «Ну, вот тебе и Лондон» и вздохнул. В этот самый момент, словно почувствовав его мрачное настроение, зазвонил телефон. Это был Колин.

– Эйдзи, ты где сейчас?

Голос Колина звучал взволнованно. Неужели узнал что-то интересное?

– В тайском ресторане рядом со станцией «Бэйсуотер».

Акуцу сообщил название ресторана, и Колин со словами «Скоро буду» дал отбой. Привыкнуть ко вкусу лапши не удалось; тем не менее в итоге Акуцу съел все без остатка. Правда, остался голодным… хотя, наверное, он слишком много требовал. Как верно говорили, к английским ресторанам необходимо заранее готовиться.

Минут через двадцать он увидел идущего по улице Колина. Войдя в ресторан, тот сел напротив Акуцу. Видимо, на улице моросил дождь, потому что футболка Колина была слегка намокшей.

– Вам не холодно?

– Да, в общем-то, нет. Это что ты ешь?

– Лапшу. Правда, я уже закончил…

– Вкусно?

– Я не стал бы рекомендовать.

Колин, рассмеявшись, позвал официанта, у которого без колебаний заказал пиво «Сингха» и жареный рис с рыбой, рядом с которым стоял значок «Остро».

– Вы не первый раз здесь?

– Прихожу иногда. Как правило, ем все, кроме лапши.

Когда принесли пиво, Колин, заявив: «Ну, будем!», залпом выпил маленький стакан. Прежде чем принесли жареный рис, он заказал вторую бутылку.

– Кстати, а почему в Японии такие выдающиеся порнозвезды?

«Зачем этот англичанин пришел встретиться со мной?» – раздраженно подумал Акуцу, но, как настоящий японец, решил поддержать разговор.

– Действительно, сегодня красивые девушки уже никого не удивляют.

– Я об этом и говорю. Много девушек с потрясающими улыбками.

Колин назвал имена нескольких актрис; половину из них Акуцу вообще не знал, но с неумело состроенной приветливой улыбкой поддакивал.

– Итак, Эйдзи, готов записывать? – Колин отодвинул в сторону абсолютно пустую тарелку и как часто делают иностранцы, пожал плечами. – Вероятно, мужчина, которого ты разыскиваешь, – китаец, живший в те времена в китайском квартале в Сохо.

– Китаец?

– Да. По просьбе голландской полиции полиция Великобритании и МИ-6[16] следили за ним, но после того как стало понятно, что он не имеет отношения к делу Хайнекена, наблюдение, похоже, сняли.

Услышав, что это был китаец, Акуцу заключил, что тот не причастен к делу «Гин-Ман», но, для того чтобы отчитаться перед Тории, продолжал записывать.

– Правда, местонахождение его неизвестно, но зато удалось установить личность женщины, с которой он встречался.

– Женщины? А при чем тут женщина?

– Она в то время была журналисткой, и полиция установила ее личность. Короче говоря, она из СМИ, как и ты. Впрочем, похоже, она не замечала, что за ней следили.

– В то время? Сейчас что-то изменилось?

– В настоящее время она преподает в университете.

– Где она живет?

– В Шеффилде.

– В Шеффилде? Где это?

– Ты не смотрел фильм «Мужской стриптиз»?[17]

Акуцу покачал головой, а Колин опять пожал плечами.

– Ну, в общем, это ближе, чем Япония.

4

Солнце только что взошло и теперь светило в окно поезда, окрасив окрестности в оранжевый цвет.

Наслаждаясь приятным покачиванием вагона, Акуцу встречал тихое утро. Это был поезд дальнего следования сети «Нейшнл рейл»[18]. Вагон первого класса был оборудован удобными кожаными креслами и столиками на двух и четырех человек. Кроме Акуцу, в вагоне ехал элегантный джентльмен средних лет, читающий газету, а также компания мужчин и женщин в деловых костюмах – по-видимому, бизнесмены; из примерно двадцати мест была занята только половина.

Элегантный проводник принес тарелку, на которой лежал сэндвич с колбасой; Акуцу кивком поблагодарил его. Сэндвич представлял собой два куска колбасы между тремя кусками хлеба, но, когда Акуцу попробовал его, добавив кетчупа, вопреки ожиданиям, оказалось вкусно. Завтрак вместе с неограниченными напитками входил в стоимость билета. Акуцу выпил апельсиновый сок и впервые за долгое время почувствовал умиротво-рение.

Начало сегодняшнего утра было суматошным. Акуцу вышел из отеля еще до восхода солнца и был поражен, насколько не по-летнему холодно было на улице. Съежившись, он направился к станции «Паддингтон». Это большая станция, поэтому входов в метро там несколько, в зависимости от линии. Акуцу, в соответствии с информацией, которую он выяснил накануне, воспользовавшись компьютером в отеле, пошел к линии Хаммерсмит-энд-Сити, но почему-то вход на нее оказался закрыт железной решеткой. Увидев объявление, на котором от руки было написано «Временно закрыто», Акуцу сразу подумал, уж не забастовка ли.