Сведи меня с ума нежно

Нико Павло

Сведи меня с ума нежно

Пролог

Микроавтобус свернул с почти пустой в это время автострады и направился к заброшенным складам разорившейся автомобильной компании. При въезде на территорию ангаров водитель минивэна назвал себя, передав охраннику в помятой форме карточку социального страхования и договор аренды одного из заброшенных зданий.

Пожилой охранник тщательно сверился с данными в своем компьютере и убедившись в достоверности переданных ему сведений, вернул документы арендатору. Формальности на этом можно было бы считать законченными, но охраннику, обреченному в одиночестве провести предстоящие сутки в нагретой на солнце будке, хотелось поговорить. «Нечасто у нас тут гости бывают, вы первый за последний год, кто решил здесь арендовать склад. Предыдущий арендатор как полгода назад уехал, думал тут новый бизнес начать – куклы завозил из Китая. Йеп… Но дело у него не пошло, разорился, и всё практически за бесценок продал, можно сказать раздарил. Ну и дочке моей…». Однако в планы водителя минивэна категорически не входили беседы на отвлеченные темы. Вежливо, но твердо, он прервал охранника, попросив как можно скорее показать ему проезд к арендованному складу. Охранник, осекшись на полуслове и ожесточившись лицом, нажал кнопку, открывающую проезд в металлическом ограждении. «Очередной неудачник спешит просрать здесь последние кредиты. Наверняка дом заложил, чтобы дрянь какую-нибудь перепродать!» – фыркнул охранник вслед минивэну, выруливающему к ангару номер семь.

Въехав внутрь склада, водитель минивэна закрыл массивные въездные ворота и подойдя к распределительному щитку, повернул рубильник. Агент, сдавший ему ангар, не обманул – помещение располагало всем необходимым, что могло понадобиться для работы: электричество достаточной мощности; подводка газов; монтажные столы; наборы инструментов и стойка с измерительным оборудованием. В соседнем офисе он нашел холодильник, небольшую кухню и диван – бытовой набор, который обеспечит ему сносное проживание в течение пары месяцев. Примыкающее к офису помещение с технической душевой дополняло картину идеального пейзажа для уединенной творческой работы, скрытой от любопытных глаз.

Человек достал из минивэна кейс и, вытащив из защитной конструкции внутри него несколько стеклянных цилиндров с разноцветными мутноватыми жидкостями, осторожно поставил их в холодильник. Затем подогнал тележку к заднему борту минивэна и начал выгружать из багажника нечто внушительное, предварительно сняв с него упаковочную ткань.

Автор и Джейн

Командор крейсера, широко расставив ноги и засунув кисти рук под ремень с профилем Верховного Лидера на пряжке, разглядывал на гигантском мониторе боевого компьютера ослепительно яркие вспышки на северном полюсе планеты, где еще недавно щетинилась синеватыми всполохами энергетических щитов база повстанцев…

I

Издатель раздраженно отбросил рукопись и потянулся к интеркому. Уволю я к такой-то матери эту девицу, зачем только согласился взять ее? Знал ведь, что ничего путного не выйдет, ну откуда у его подружки мог быть хороший литературный вкус – она и пары десятков книг в своей жизни не прочла. Крейсеры, верховные лидеры, ну что за муть? А все потому, что не можешь ты толком никому отказать, не можешь, а главное, не умеешь. И никогда не умел. Да? И как же тогда мне удалось сохранить издательство? И успешное притом издательство. Да не умей я отказывать, так еще лет тридцать назад разорился бы… сразу после открытия.

Он нажал кнопку интеркома и стараясь подавить раздражение, пробурчал в микрофон:

– Джейн, зайдите ко мне, пожалуйста.

Через мгновение дверь кабинета распахнулась и стройная, немного угловатая девушка с мило выступающими ключицами ворвалась в кабинет.

– Да, мистер Салливан, слушаю вас, – ясные, светлые глаза ее светились искренней радостью.

Интересно, она всех и всегда так рада видеть? Он вдруг понял, что раздражения больше нет, напротив, волна искреннего удовольствия видеть ее, стала подниматься в нем. Вот так всегда, с того самого момента, когда автор впервые привел ее в издательство, вспомнил он.

– М-м… Скажите, это вы подсун… положили мне? – спросил он, переведя взгляд с ее лица на рукопись.

– Да, мистер Салливан, это написал один мой знакомый… ну, это его первый роман, и я подумала, что вам будет интересно взглянуть на него. У него очень интересные идеи… я имею в виду приятеля, а не роман.

– А вы сами его читали?

– Честно говоря, весь роман нет… так… он читал отрывки иногда на вечеринках, ну, в общем ничего, интересно было. Я последнее время только нашего автора читаю – ну, вы понимаете о ком я говорю, – вот только вчера его новый роман дочитала, – она счастливо улыбнулась во весь рот, волна обожания накрыла ее.

– Как? Он уже его закончил?

– Да, буквально позавчера вечером прислал мне последнюю часть – я закончила читать только под утро…

– Вот так-так! Это уже нарушение условий договора на написание романа, пять процентов долой!

– Какие пять процентов, как, за что… из чьего гонорара… из гонорара автора!? Но он же только мне показал… вот я дура-то! Но, мистер Салливан, прошу вас… – неподдельный ужас сменил недавнее обожание на ее лице.

– Успокойтесь, Джейн, это шутка была, шутка! Прошу вас извинить меня, ну не подумал я, ну, считайте… х-м, что это была моя маленькая месть вам за тот мусор, что вы мне подсунули. Да, увы, это просто хлам, коего полно на любых онлайновых литературных площадках. Впредь прошу рукописи авторов, особенно новичков, показывать редакторам соответствующих отделов, а не мне. В общем, никто вашего автора гонорара не лишит, ни пяти процентов, ни даже ноль пяти. Но скажите… э-э… как первый читатель, вам понравился его новый роман?

Глаза девушки закатились, она согнула руки, поднеся сжатые кулачки к подбородку и вся напрягшись от охватившего ее приступа благоговейного обожания, выкрикнула, привстав на цыпочки:

– Это гениальное произведение, мистер Салливан! Нет, не гениальное – это шедевр! На него будут молиться, ему будут поклоняться! Да, да, не улыбайтесь, появится новый культ, я знаю, культ «Ги…»

– Постойте, Джейн, постойте! Так уж и молиться? – продолжал улыбаться издатель. – Я, конечно, с удовольствием разделил бы ваш восторг, тем более что заинтересован в подобной читательской оценке прежде всего, но, по-моему, вы несколько сгущаете краски… м-м… радужные.

– Вот нисколько, мистер Салливан, нисколько. Какие там повороты сюжеты, персонажи какие необычные, а как все выстроено – я никогда ничего подобного в книгах не встречала.

Что не удивительно, подумал издатель, поскольку книг ты прочла в своей жизни раз, два, и обчелся… А, впрочем, ее реакция на новый роман автора обрадовала его, в конце концов, он и рассчитывал на аудиторию, подобную Джейн, и если первый же ее представитель так восторженно принимает роман, то, значит, за коммерческую сторону его издания можно не беспокоиться. Но надо же – культ!

Джейн, выйдя из кабинета, прикрыла за собой дверь и, прихватив со стола смартфон, вышла в коридор и спустилась в кафетерий в дальнем конце холла издательства. Сев за столик около залитого послеполуденным солнцем окна, она, заранее улыбаясь в предвкушении новостей, которыми сейчас поделится, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова.

– Алло, привет, любимый! Я только что была у Салливана и случайно проболталась, что ты вчера закончил роман… ну, извини, я не подумала, так хотела ему рассказ… а, ты не сердишься, милый, ну все равно, прости, прости… Ну, он был доволен, что роман мне жутко понравился… А мне не то, что нравится, я просто, ну, ты знаешь… Я ему так и сказала – это не гениальное произведение, а шедевр! А он что? Улыбнулся, ну, почти засмеялся, сказал, что прям уж и культ. Какой культ? Да я ляпнула, что это культовое произведение… А что? Я и правда так считаю. Да, что ты положишь начало новому культу… Ну, например, культу носителей «умного» фермента. Ага, а я буду его первым служителем… м-м… первослужителем. Что? Нет такого слова? А как можно сказать? Ну, пусть, буду первым первосвященником… А ты что делаешь? Слышу печатаешь, я тебе не мешаю?

Автор, улыбаясь, поставил точку в конце последнего отредактированного предложения и некоторое время собирался с мыслями, вмиг разлетевшимися, стоило Джейн позвонить. Как всегда, слушая ее напористый, звонкий голос, он ощутил, как в нем опять поднимается волна непреодолимого желания. Оно охватывало его каждый раз, когда он, едва заслышав ее голос, ощущал прикосновение ее маленьких упругих сосков, твердых бедер и чувствовал на своих губах прикосновение ее влажных губ. Они расстались едва три часа назад, а его опять всего трясло, когда он слушал ее милый лепет. Боже, что ты творишь, старый ты пердун, она всего-то лет на десять старше твоей дочери!

Он взял смартфон в руку, переключив его с громкой связи на внутренний динамик.

– Да, девочка, печатал, но уже закончил, можно сказать допечатал, так что теперь полностью в твоем распоряжении. Значит на Салливана твоя реакция произвела впечатление?

– Ну что ты, не то слово! По-моему, он теперь совершенно спокоен, что твой гонорар отобьется и ему тоже кое-что перепадет. А когда ты хотел показать ему окончательный вариант?

– Да, собственно, сегодня и хотел отправить, вот как раз собирался распечатать пару экземпляров перед тем, как ты позвонила.

– Любимый, а ты помнишь, что на дворе двадцать первый век и любую книжку можно прочитать онлайн, на экране ноута, например? – поддразнила его Джейн.

– Ну, конечно, я некоторым образом знаком с современными технологиями, но, видишь ли, Салливан – человек старой закалки, и предпочитает читать книги, а не листать их страница за страницей на экране ноута. Поэтому он всегда просит «своих» авторов распечатывать ему рукописи, только так он знакомится с их новыми книгами… М-да, распечатывать рукописи – это определенно новое слово в издательском деле!

– А, понятно… Кстати, насчет современных технологий – мне очень понравился этот… как его… а, да, 3D принтер вирусов, который придумал… ну, этот, странное такое имя, немного африканское, что ли… А! Огот Кавон! Откуда этот принтер взялся, ты его придумал или он вправду существует?

Автор непроизвольно вздрогнул, когда Джейн упомянула имя изобретателя принтера вирусов. И как ей всегда удается уловить самую суть, догадаться об истинной подоплеке событий, происходящих вокруг? Несомненно, недостаток образования она с лихвой компенсировала врожденной интуицией, которая помогала ей принимать практически всегда правильное решение и безошибочно выбирать нужное направление. М-да… вот так и меня она выбрала, руководствуясь лишь интуицией, а значит не такой уж я конченый человек, если верить моему послужному списку. Ну, если судить по многочисленным мимолетным связям после разводов с женами, то половина населения планеты должна быть внесена в тот же список конченых… Или в конченый список?

– Эй, ты там отключился, что ли? Неужели опять всю ночь пил? – весело недоумевала Джейн на том конце линии связи.

Где-то я уже это слышал, подумал автор, возвращаясь к реальности. Ах, да! Ровно то же самое Мэй говорит Николасу в моем романе.

– Нет, девочка, не отключился, просто размышлял над тем, какая ты у меня умница, и как мне с тобой повезло. А ночью пить я никак не мог, потому как провел ее с тобой, если ты помнишь, конечно же.

– Ничего не помню, ничего не знаю, придется сегодня повторить, чтобы я поверила, что была с тобой!

– Ловлю тебя на слове – заеду за тобой в шесть, потом отметим окончание романа, – с удовольствием пообещал автор, предвкушая очередную бессонную ночь… и явно не по причине злоупотребления алкоголем.

Он помолчал немного, вспоминая события двадцатилетней давности. Надо же, как будто вчера это было (до чего же банальная фраза, а еще писателем себя мнишь!) а помню все так, как будто только вчера расстался с То́го.

– Да, девочка, возвращаясь к твоему вопросу… Я не помню, рассказывал тебе или нет, но много-много лет назад я учился в Массачусетском университете на физическом факультете и долгое время жил в кампусе в одной комнате со студентом-биологом Того Новаком… Что? Да, его звали То́го Но́вак… Умница ты моя, сразу поняла! Ну, конечно, это Огот Кавон в романе… да, имя Того Новак, прочитанное наоборот. Так вот, Того был крайне неординарной личностью, он постоянно фонтанировал идеями, но мне почему-то запомнилась одно его изобретение – 3D принтер вирусов. На нем вирусы можно было бы просто распечатывать, а не долго и кропотливо синтезировать. Хотя, изобретением тогда это назвать было сложно, нужны были годы, чтобы идея стала устройством. Годы и значительные финансовые вложения, коих тогда, конечно же, у студентов, живущих на стипендию, и в помине не было. Зачем такой принтер нужен? Ну, видишь ли, вирусы, например, используются для коррекции генетических сбоев в геноме, которые приводят к наследственным заболеваниям. Они могут донести правильные гены до ДНК и вставить их вместо испорченных или вовсе отсутствующих. Но конструировать такие вирусы очень сложно, а главное – дорого! Идея Новака была хороша тем, что подобный принтер позволял бы быстро и недорого «распечатывать» вирусы для коррекции самых разных заболеваний.

– А почему этот Новак стал у тебя в романе главным злодеем и создал на своем принтере нынешний вирус?

– Во-первых, в романе, как ты наверное поняла, так до конца и не выяснилось, кто же был главным злодеем, возможно, их было несколько, а, возможно, злодей был один и у него был… м-м… назовем его «подручный», который не осознавал, что делает…

– А! Находился под внушением! Ну да, это я поняла, злобная ЭрВэ стерла память Кавону и заставила его создать вирус, который довел полпланеты до сумасшествия. Кстати, неужели это может быть правдой и я, если заболею, то стану сумасшедшей и беспомощной? Б-р-р…

– Успокойся, девочка! То, что нынешний вирус может вызывать слабоумие – это совершеннейшая выдумка, а принтер вирусов я описал в романе для бо́льшей убедительности, только и всего. Что касается Того… Честно говоря, я не знаю, что с ним произошло после выпуска. Мы общались потом очень недолго, у него кто-то умер в семье… нет, не мать или отец, те давно погибли. Кажется, дядя, который его воспитывал после смерти родителей… В общем, наши пути давно разошлись, и я вспомнил о нем совсем недавно, когда на нас свалился этот вирус. Понимаешь, я говорил в начале эпидемии с нескольким вирусологами, и все они сомневались, что вирус с подобными свойствами мог появиться естественным образом, вот я и вспомнил Того и его принтер. Ну и придумал, что он якобы «распечатал» на этом принтере вирус, приводящий к слабоумию. Так что безумный вирус – это выдумка.

– У-ф-ф! Хорошо, а то, знаешь, ходить под себя, забыв, где находится туалет, как-то совсем не прикольно, – успокоено выдохнула Джейн. – Ну ты и фантазер, за что, впрочем, и люблю тебя страшно! Ну, всё, любимый, мне пора бежать, жду тебя в шесть.

Она дала отбой, а автор, откинувшись на спинку кресла, продолжил вспоминать, закинув руки за голову.

Не всё, ой не всё рассказал он Джейн. Впрочем, ни ей, никому бы то ни было и не стоило знать всю предысторию его романа. Это он знал Того и мог отличить реальность от его безумных идей и фантазий, другие же, особо впечатлительные индивидуумы, восприняли бы нагромождения Новака как реальный апокалипсис… тьфу, не апокалипсис, а конец света… и побежали бы… А вот интересно, куда бы они побежали, запасаться памперсами, что ли?

Он потянулся к ящику письменного стола и, выдвинув его, достал открытку с видом нелепого старинного здания. Перевернув ее, он в который раз прочитал строки, написанные давно забытым почерком. «Помнишь наш кампус и автора принтера вирусов? Загляни ко мне как-нибудь, у тебя появилась возможность написать, наконец, что-то сто́ящее». Он еще раз убедился, что ни адреса, ни имени на открытке нет. Воспоминания о событиях, произошедших после того, как он год назад получил открытку, вновь нахлынули на него.

///

Сначала он подумал, что это чей-то нелепый розыгрыш и какое-то время перебирал в памяти имена однокашников, которые могли разыграть его. Но вскоре он понял, что вряд ли это была шутка одного из его бывших сокурсников – ни с кем из них он давно уже не общался, поэтому смысла в подобном розыгрыше не было никакого. Кто-то из его нынешних приятелей, собутыльников и случайных знакомых? Но никто из них не знал о его дружбе с Новаком, а главное – о его оригинальных идеях. А то, что сам он ничего и никому из теперешнего своего окружения не рассказывал – в этом он был совершенно уверен. И провалами памяти он не страдал, даже после приличных возлияний.

Значит, открытку написал сам Новак. Но что заставило его прибегнуть к столь странному способу напомнить о себе человеку, которого он не слышал почти двадцать лет, а не видел и того более? И решил я тогда, что с Новаком произошло нечто из ряда вон, раз он послал мне сигнал бедствия. А в том, что это был сигнал бедствия, я, почему-то, был уверен. Но и в этом послании Новак остался верен себе, не преминув поддеть меня, напомнив о некоторых моих поверхностных статьях и публикациях. Ну что же, значит не совсем еще приперли его с ножом к стене, раз подкалывает меня, подумал я тогда, но все же решил навести справки о своем бывшем товарище. В конце концов, надо же было узнать, где его искать, а то в гости пригласил, а адреса почему-то не оставил.

Однако истинная причина моих поисков была в другом, нехотя признался себе автор. Вряд ли я стал бы разыскивать его, если бы не нынешняя эпидемия. Эпидемия, вызванная вирусом с каким-то дикими свойствами – заболеваемость колоссальная, но умирают немногие, так, два-три процента. Правда, переносится заболевание достаточно тяжело – температура, кашель изнурительный, а главное, спутанность сознания, которая, впрочем, довольно быстро проходит. Непонятно… Да еще выяснилось, что мутирует эта тварь с такой скоростью, что вакцину против нее сделать практически невозможно. Вот тут-то я и вспомнил о его принтере вирусов… х-м… точнее он сам мне о нем напомнил… и подумал, а не Того ли приложил к этому руку? С него могло статься синтезировать подобного паразита и выпустить его на волю. Но зачем? И, главное, как? Неужели ему удалось-таки создать прототип? Но где он нашел средства? Банки, инвестфонды, фармконцерны? Теми же самыми вопросами я мучился и тогда, но не нашел на них ответов… В общем, задело это меня сильно и бросился я искать следы Новака и хоть какие-то упоминания о нем в сети.

И что же мы тогда выяснили? А выяснили мы, что картина совсем безрадостная и где-то даже удручающая. У Новака неудачно сложилась жизнь (опять банальная фраза, писатель!). Его идеи не были востребованы, он безрезультатно перебирал инвесторов и фармкомпании, в надежде продать им права на изобретение и прототип устройства. Хотя прототип устройства ему как-то удалось создать, а мне так и не удалось выяснить, где он нашел на него средства.

Впрочем, Новак все-таки заинтересовал одного из фармгигантов – Эрджиэф Сьютэбл Драгс, – однако, насколько он мог судить, испытания прототипа прошли неудачно, и компания отказалась от сотрудничества с Того. Правда в этом месте истории о похождениях Того Новака и его детища был некий пробел, подробных сведений об испытаниях и о дальнейших взаимоотношениях автора изобретения и Эрджиэф не сохранилось. И пресс-релизы, относящиеся к этому промежутку времени на сайте Эрджиэф почему-то тоже отсутствовали. Как бы то ни было, пристроить свое детище Новаку так и не удалось, что еще больше усугубило его психическое состояние.

Автор поднялся с кресла и, потянувшись, вышел из кабинета, на ходу разминая спину, затекшую от долгого сидения с закинутыми за голову руками. Так, уже четыре, через пару часов надо заехать за Джейн, а заодно закинуть Салливану экземпляр романа. Черт! Его же надо еще отредактировать и распечатать… А, ладно! Редактировать это забота Салливана, а мне надо только распечатать. Сколько времени уйдет на печать трехсот страниц? Вот, те же два часа и уйдет, так что принимайся-ка ты уже за дело…

Но мысли автора упорно возвращались к событиям годичной давности. Да, дела у Новака шли все хуже и хуже, и больше всего это отразилось на его психическом состоянии. Неудача за неудачей в течение многих лет привели Новака к частичному помешательству, в результате чего он время от времени проходил курс лечения в психиатрических клиниках. В промежутках между ними он проводил некоторое время в семье, а затем вновь возвращался в лечебницы. Да, у него, как ни странно, была семья – жена и десятилетняя дочь, которую звали… как же ее звали… ну, вот, забыл. Судя по обрывкам информации, которую мне тогда удалось найти, он их очень любил и относился к ним с трогательной заботой, особенно к дочери. Такое отношение, пусть даже и к близким людям, было совершенно нетипичным для Новака, особенно учитывая его состояние, подумал я тогда. А уж я-то имел возможность познакомиться с его тогдашним состоянием. Особенно на том ролике, который Новак записал в качестве презентации своего изобретения. Собственно, просматривая ролик в первый раз, я о самом прототипе ничего и не узнал, точнее даже не стремился узнать, настолько поглотила меня картина психически неуравновешенного человека, находящегося в состоянии жуткого стресса.

Перед глазами автора опять проплыли кадры видеопрезентации, которую он разыскал год назад в сети. Того был неприятно суетлив, он ни секунды не находился в уравновешенном состоянии. Постоянный поток беспорядочных мыслей и явная болезненная тревожность приводили к тому, что он тратил время, отведенное для демонстрации своего детища, на попросту бессмысленные действия. Он то брался наводить порядок на столе, то, вспомнив, что должен показать, как работает прототип, бросался к нему, начиная что-то настраивать, бесцельно открывая и закрывая клапаны и крышки на нем. То, вдруг, начинал истерически копаться в многочисленных неряшливых папках в поисках фактов, подтверждающих его слова. Где-то в последней трети ролика, Новак окончательно утратил самообладание, речь его стала сбивчивой – он буквально захлебывался словами, стараясь как можно скорее вытолкнуть их наружу. Безумно горящие глаза на постоянно подергивающемся лице дополняли картину человека, доведенного до крайней степени отчаяния. И подумал я тогда, что, судя по всему, развязка уже близка, не может человек доведенный до подобного состояния, спокойно закончить свои дни… и дни своей семьи. Что-то обязательно должно произойти – или себя он убьет, или еще кого-нибудь. И это произошло…

II

А произошло вот что…

Пронзительный дребезг смартфона оторвал автора от воспоминаний. Он недовольно посмотрел на смартфон, лежащий на кухонном столе и, поставив кружку, взял его в руку, раздумывая, отвечать или нет. Ну ладно, все равно ведь не отстанет, придется ответить.

– Алло! Здравствуй, Мэй! Как дела, как там Сара?

– У Сары все хорошо, а вот у меня нашли вирус, спасибо, что поинтересовался!

– Ну извини, это был бы мой второй вопрос, если бы ты только дала мне возможность его задать.

– Ага, несомненно бы задал, если бы у тебя осталась хоть капля внимания ко мне… Но ты, конечно же, всё потратил на очередных девиц, нисколько в этом не сомневаюсь! Как поживает твоя тощая подружка, слышала ты ее к Салливану пристроил?

Так и знал, не надо было брать трубку! Теперь эту бодягу придется час расхлебывать, а мне еще рукопись… м-м… распечатать надо. И какого черта она каждый раз заводит эти разговоры, разошлись ведь три года назад, а она все никак не угомонится. И разошлись-то по ее инициативе, точнее, из-за ее очередного приступа бешеной ревности, когда и повода-то для неё не было. Ну да, он погуливал иногда, нет, не часто, так, время от времени, ну, может быть раз в год позволял себе увлечься очередной восторженной поклонницей его писанины, но так, чтобы всерьез подумывать о том, чтобы уйти от Мэй – нет, никогда! А тот случай, который привел Мэй к окончательному помешательству, вообще был смехотворен… Ну да, набрались мы тогда с Бобом и Воном у Цукербергов прилично, я в полной отключке был. Вики привезла меня домой на такси, ну тоже изрядно пьяная была, как мне потом рассказывали, но ничего же не было, ничего! А Мэй как с цепи сорвалась: на шофера наорала, на Вики набросилась, блузку ей порвала, чуть не задушила… На следующее утро погрузилась с Сарой в пикап и уехала к родителям…

– Алло, ты что, опять отключился?! Ну точно, опять с подружкой всю ночь развлекался и отрывки ей из своих бульварных романов зачитывал!

– Да здесь я, здесь. Ты что звонишь, что-то узнать хотела? Извини, я тороплюсь, надо срочно закончить рукопись и отвезти ее Салливану.

– Ну да, отвезти рукопись и привезти обратно подружку! – она зло подышала в трубку. – Ладно, я не за тем звоню, чтобы поругаться… У тебя нет новостей о вирусе, вакцинах, каких-нибудь прогнозах? Насколько я помню, ты дружил то ли с генетиком, то ли с вирусологом из Эрджиэф… Забыла, как его имя?