АГМИЛ. Тысяча и одна Тайна

… До этого население решало вопросы местного значения самостоятельно. При этом учитывалось мнение всех жителей. Сколько себя помню, в городе были гильдии мастеров, и труд на всеобщее благо ценился превыше всего. Даже поговорки были: «По труду и честь», «По заслугам – почёт и уважение». Каждая из гильдий выбирала представителя. Те в начале года решали на городском совете, что может полезного сделать для жителей их гильдия. В экстренных случаях горсовет собирали по требованию.

Приезжий побывал в каждой из гильдий и умудрился произвести на всех впечатление.

– Такой воспитанный, понимающий, – говорили о нём.

– Со всеми приветлив, полон новых идей, устремлений.

– Так жаждет внести неоценимую лепту в благоустройство города.

– Руку всем пожал.

– Каждого выслушал.

– О себе рассказал!

И прочее, и прочее…

На самом деле Нуширов ловко манипулировал всеми. Одних перессорил. Других возвеличил. В третьих пробудил зависть. Некоторые поддались на лесть, уговоры, обещания «взять в команду самых перспективных»!

2.

Нуширов к заветной цели продвигался напористо, действовал умело. Принцип: «разделяй и властвуй!» сработал на все сто.

Выборы состоялись. И вместо городского Совета народ получил на свои головы сладкоречивого мэра. Но не зря говорят: «Сладко стелет, жёстко спать»!

… Во время празднования в честь назначения Нуширова на пост городского головы, мы оказались перед трибуной. Отец посадил меня на плечи. Я смогла хорошенько рассмотреть мэра, выслушать его убедительную, проникновенную речь.

И всё бы хорошо, если бы не взгляд нового лидера.

Как он посмотрел после выступления на ликующую толпу! Презрительно, надменно, свысока. Это длилось недолго! Нуширов взял себя в руки и приторно улыбнулся. Как на плакате! Белозубо и холодно.

– Какой притворщик! – изумилась я.

– О чём ты? – обернулась мама. – Все радуются назначению мэра, ему оказали доверие.

– Разве ты не видишь? – настаивала я. – Он хитрый и коварный.

– Помолчи, – потребовала мама. – Дома поговорим о твоём поведении.

Отец опустил меня на землю и внимательно взглянул в лицо.

Я притянула его к себе и шепнула на ухо:

– Что мэру сделали горожане? В чём провинились?

– Поживём – увидим, – ответил отец. Он тоже заметил тёмную сторону мэра и догадался, что разлюбезный господин не так просто, как многим казалось.

– Он злодей. Затаился и выжидает, чтобы напасть исподтишка, – уточнила я.

Тётя Тамара прислушалась к нашему разговору и шепнула:

– Вот и заполучил ловкач город, казну и жителей в полное распоряжение.

… И вскоре всё изменился до неузнаваемости! Гильдий нет и в помине. Свободы выбора тоже. Говорить правду не рекомендуется. Многое под запретом. При мэрии создан АУКН – «аппарат учёта, контроля и неусыпного надзора всех за всеми».

Поначалу народ возмущался.

Нуширов сразу принял суровые меры. Запретил несанкционированные собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования. Возникшие недоразумения пообещал рассматривать лично, проблемы устранять незамедлительно. А вместо этого всех перенаправляли в АУКН. Там население обещали выслушать, решения принять быстро, конфликты устранить своевременно. Заявления принимали, даже сочувствовали. На словах! А на деле недовольных ставили на учёт. И стоило кому-либо возмутиться, как появлялись подручные мэра, хватали несогласных, чтобы доставить в городское подземелье, о котором ходила дурная слава. Особо привередливых отправляли в каменоломни на Кудыкину гору.

Скрытые камеры всё фиксировали, а вечером служба безопасности просматривала и вносила в чёрный список всех неблагонадёжных. За косой взгляд в сторону мэрии можно было лишиться дома, работы, средств существования.

АУКН контролировал всё – от поведения до покупок, от кликов в соцсетях до увлечений и рода занятий. Контролировал и делал соответствующие выводы!

В городе ввели комендантский час. Мол, ночью надо спать, чтобы днём ударно трудиться.

У нового мэра всё так! Вроде бы на благо, а на самом деле? Чьё благо не уточнялось.

Нуширов как-то умудрился успевать всюду и везде. Не только прибрал к рукам СМИ, а лично курировал систему образования, культуру и многое другое.

Дошло до того, что не угодивших городским властям без суда и следствия объявляли государственными преступниками, пытали, а после казнили на площади. Прилюдно. Объясняя, что делается это ради процветания родного города, безопасности, всеобщего блага. На самом же деле, делалось это, чтоб другим неповадно было! И постепенно в городе вошло в привычку разговаривать вполголоса, оглядываться, сторониться незнакомцев, отсиживаться по домам. Те, кого считали особо опасными, пропадали навсегда.

У сильных мира сего были права и привилегии, власть и богатство, могущество и возможности. У остальных не осталось ничего. Даже надежды.

3.

… Как-то вечером к нам заглянула мамина младшая сестра. Принесла заварные пирожные к чаю. Мы сидели за круглым столом. Взрослые молчали. Я уплетала вкусняшки за обе щеки, запивая компотом.

– Поела? – спросила мама. – Теперь иди в детскую. Поиграй или книжку полистай.

– Но… – запротестовала я.

– Я скоро приду, – пообещал отец. – Почитаем о медвежонке Паддингтоне. Ладно?

– Так бы и сказали, что вам надо посекретничать, – обиженно заявила я, вскочила, чтобы с гордо поднятой головой отправиться к себе, но дверь в кухню прикрыла неплотно. Надо же мне знать, что происходит!

Вскоре до меня донеслись приглушённые голоса:

– Попали в сети, – пробормотал отец. – И даже не заметили.

– Город поделён на своих и чужих. Негласно! Есть элита, избранные, получающие все блага даром. Их с десяток. И те, кто должен эти блага производить. Хоть их не сосчитать, но в грош их не ставят, – сетовала тётя Тамара. – А ведь сначала все в голос восхищались хваткой мэра, его упорством, внешностью, манерами.

Мама в разговор не вступала. Делала вид, что ей всё равно? Или опасалась: как бы чего не вышло?

Пауза была слишком долгой.

Я вздохнула и направилась к себе. Но через несколько минут вернулась, чтобы заглянуть в щёлку и невинно поинтересоваться:

– Почему в сказках злодеи страшные, грубые, наглые? Не такие, как наш мэр.

– Иногда не сразу угадаешь, что скрывается за яркой упаковкой, – ответил отец.

– Да, – согласилась тётя. – Если бы злодеи были, как в сказках, герои одолели б их на раз.

– А как не ошибиться? – не отставала я. – Вдруг подружишься, а он притворщик.

– Хм, – задумался отец. – Всё приходит с опытом. Поначалу можно не разглядеть истину. Но, если присмотреться, прислушаться, поразмыслить, понаблюдать.

– Злодеи дружить не умеют, – хмыкнула мама. – Они лгут, хитрят, всех используют.

– Это как? – уточнила я.

– Притворяются, – пояснила тётя. – Действуют силой. Подкупают. Манипулируют. Играют на слабостях.

– Играют? – я задумалась.

– Носят маски, – вздохнул отец. – Скрывают свои намерения.

Я кивнула. Со злодеями было понятно.

С друзьями ещё предстояло разобраться подробнее. Ведь лучшие друзья – моя семья. С ними интересно, хоть бывают они дома всё реже.

В шесть лет не задумываешься, насколько заняты родители. Зачем столько времени проводят в АГМИЛе? Какая увлекательная, но невероятно опасная у них служба. И всё же любимые родственники находили время не только на общение, прогулки, приключения. Как и все ребятишки, я задавала тысячи вопросов. И родня старалась не просто отвечать, а учить меня рассуждать самостоятельно. Искать ответы. А слова подкреплять делами.

4.

… Дом наш оставался крепостью. Там я была счастлива. Но внешний мир постепенно оказывал влияние даже на мою семью. А тут ещё на улицу выходить не хотелось – небезопасно! Поэтому я сидела дома, читала сказки, в которых добро всегда побеждает. Родителям никак не удавалось уговорить меня отправиться на прогулку.

– Не пойду, – упрямилась я. – Там грустно.

– Ну и что, – уговаривал отец. – Не всегда же веселиться. Можно иногда и помолчать вместе.

– Играть нельзя, – напоминала я. – Прыгать тоже. Громко петь запрещено.

– Она права, – многозначительно произнесла мама. – Ты же знаешь, что детей, которые не выполняют правил поведения в общественном месте, могут отобрать у родителей.

– Не пойду в мэрский интернат, – хныкала я.

– Не пойдёшь, – соглашался отец. – Поступишь в школу-пансион для магически одарённых детей в параллельном измерении. Это будет нашей семейной тайной. Договорились?

Я просияла. Родители обещание выполнили. Скрепя сердце, оправили меня подальше.

…В детстве время летит незаметно. Не успела я оглянуться, позади начальная школа. Освоение теоретической магии, практика в ней помогли мне расставить приоритеты. Позволили понять, в чём специализироваться дальше.

В городе я появляюсь редко. Ведь не только учусь, но и живу теперь в другом измерении. На каникулах мы с родителями путешествуем в другие миры. Через пространственные и временные тоннели! Домой заскакиваем редко.

На бульвар меня больше не тянет. Да и не только меня! Город похож на отлаженный механизм. А пульт управления хранится у мэра. Все понимают это. Теперь всё, на что упал взгляд или чего коснулся городской голова, в нашем городе называется «мэрским».

Смирные, молчаливые, покорные горожане теперь действуют согласно распоряжениям из мэрии. Табличками, знаками, указателями снабдили не только доски объявлений, но и стены домов, остановки, витрины магазинов, фонарные столбы.

… За три с половиной года многое изменилось. Не только жители, город, но и погода. Наступила пора с долгими холодными ливнями, глубокими лужами, грязными тротуарами, непроглядными туманами, свирепыми ветрами.

– Унылое безвременье, – вздыхали одни.

– Колдун он что ли? – вопрошали другие.

– Аура у него чернее ночи, – утверждали третьи.

– Словно и не было нашего города, – удивлялись четвёртые.

– Другой город.

– Не наша жизнь.

– И как такое возможно?

Попытки что-то исправить ни к чему не приводили. Бунтовщики пропадали внезапно. Никто не знал, куда девались несогласные с мэрской политикой. Хотя многие подозревали.

А тут ещё, чтобы народ бесцельно не бродил по улицам, ввели новые правила и запреты. Увеселительные мероприятия запретили. Ярмарку Мастеров больше не проводили. Театр закрыли. Цирк уехал на гастроли и не вернулся. Мэру не нравился смех без причины.

5.

Когда я приезжала в город дорог на каникулы, мне становилось грустно и страшно. Гости теперь появлялись редко – забегали ненадолго по вечерам, да при этом с оглядкой. Ведь днём всякие сборища запретили.

Поздно вечером, когда родители думали, что я сплю, вся их скопившаяся за день усталость и раздражение рвалось наружу.

– Как можно было доверить город негодяю? – с горечью восклицал отец. – Представляешь, мне прислали распоряжение незамедлительно прибыть в Королевскую Резиденцию для несения службы и выполнения особо секретных поручений мэра! Я отказал. Мэрский посыльный та-а-к на меня посмотрел.

Родители помолчали немного. Отказов мэр не принимал. Наказание следовало сразу. Как гром среди ясного неба! Отец наказания не боялся. Он волновался за нас.

– Может быть, стоило принять предложение? – произнесла мама.

– Как ты можешь, Марта! – повысил голос отец. – Принять? Смириться? Притвориться? В ТРК, где я работал радиоведущим, сменилось руководство. Теперь городские СМИ подают одностороннюю, непроверенную, лживую информацию, формируя общественное мнение, как нужно Нуширову.

– Что ж поделать, когда решают амбиции, власть, связи, грубая сила, – пожала плечами мама. – Можно осторожно всё разведать. Тогда и решение принимать легче.

– Какие решения, если добрые поступки считают притворством, – простонал отец. – Встречают по одёжке, а не по уму. А неприглядную правду заменила красивая ложь. Знаешь, как его называют за глаза – Великий Манипулятор! Представляешь? Манипулятор и великий.

… Разногласия между родителями возникали постоянно. Отец принял решение доискаться до правды. Мама настаивала, говоря, что большинство терпят, а не сражаются. Отец не уступал:

– Почему никто не поинтересовался: откуда прибыл нынешний городской голова и чем занимался до того, как стать мэром?

– Слишком быстро и ловко этот господин всех окрутил, – соглашались окружающие.

– Не зря сказано – Великий Манипулятор!

– Интересно, это его дар? Врождённый или приобретённый, – размышляли друзья и коллеги родителей.

– И что подпитывает силы мэра?

– Злость, отчаяние, страх и слёзы тех, кого использует он и унижает, – отвечала младшая сестра мамы. – Понятно теперь, зачем ему город?

– Не смейте в это лезть! – предостерегала мама.

Но папа всё равно полез. И нашёл. На следующий день, когда его силой отвезли в мэрию, он вернулся, но в каком состоянии! Что произошло в тот день, так никто и не узнал.

«Может быть, не зря мама предупреждала отца быть осторожным? – терзалась я, возвращаясь с каникул в другое измерение. – Надо было послушать её?»

6.

До сих пор живёт во мне то щемящее чувство, когда однажды отец обнял меня и сказал:

– Иногда наступает время прощаний. И в природе, и в жизни. Осень. Улетают птицы. Прячутся букашки, мотыльки, паучки. Облетают листья…

– Убегают листья, – поправила я. – Убегают из города. Возвращаются в лето.

Отец вздохнул и согласился:

– Убегают листья в лето.

Листьям не нужны билеты.

Да и поезд им не нужен.

Ветер листья в вальсе кружит.

Я просияла:

– Класс получилось!

Мне сразу представились разноцветные дорожки, усыпанные листьями-письмами. Отец умеет ободрить и поддержать в трудные минуты!

… А вот в реальном мире всё было по-другому. Манящие, яркие цвета сменили тусклость, туман, грязь, унынье. Газоны и клумбы стали ржаво-бурыми. Пасмурно, сыро, промозгло.

– Что бы ни случилось, – попросил отец. – Не надо предаваться отчаянию. Попробуй изменить хотя бы что-то в лучшую сторону. Договорились?

Я кивнула, потому что была уверена: стоит родителям захотеть, им по силам всё!

Жаль попробовать что-то изменить родителям, как и многим в нашем городе, не дали.

… Мне исполнилось десять, когда родители пропали. Я ждала, что меня заберут с уроков, чтобы отпраздновать день моего рождения. Ждала сюрпризов! Ждала, что всей семьёй отправимся в обещанное путешествия за Сказкой!

А вместо этого приехала тётя. Долго говорила за закрытыми дверями с мистером Нилремом – директором. Затем забрала меня к себе.

… С тех пор чего мы только не делали! Каких усилий разыскать родных не предпринимали. Вестей ни от них, ни о них не было. Зиму сменяла весна, лето – осень. Я взрослела. Поиски продолжались. Ни тётя, ни я виду не подавали, как нам трудно.

Пока я жила и училась в другом измерении в школе-пансионе для магически одарённых детей, на горести-печали времени не было. А на каникулах становилось невмоготу. Путешествовать не с кем. Мамина младшая сестра, ставшая моим опекуном, загружена работой в МинПро. Это Министерство Прогнозов. Но прогнозов не совсем обычных. Не только погодных!

День в МинПро ненормированный, работы много, а посетителей ещё больше. Тётушка Тамара убегает чуть свет, а возвращается за полночь.

На каникулах я гощу в её доме или, если она в отъезде, остаюсь в пансионе. Там прекрасная библиотека, много секций и кружков, тренажёрный зал и спорткомплекс. Я с упорством отрабатываю магические умения, которые могут пригодиться в поиске пропавших из города людей. Я верю, что найду всех!

Глава четвёртая

ХРАНИТЕЛЬ ЗНАНИЙ

1.

А на моё тринадцатилетие произошло удивительное событие! Тринадцать – важный возраст по человеческим и магическим меркам. Некоторые педагоги, да и психологи называют этот период взросления «критическим», периодом «бури и натиска», временем бунтарства. «Ребёнок или взрослый?» – главный спорный вопрос.

В школе и дома, когда надо быть ответственным, тебе говорят: «Ты уже взрослый». Но стоит отпроситься со сверстниками на экскурсию в другой город или прийти поздно, напоминают: «Подрасти, тогда и проявляй самостоятельность». У некоторых родителей это «подрасти» может длиться лет до тридцати.

И всё же физически, физиологически, личностно мы подрастаем. Когда на нас давят, сопротивляемся. Заставляют – спорим. Смеёмся невпопад. Грустим без видимых причин. Ищем своё место в мире правил, запретов, противоречий, ограничений. Воспринимаем всё в штыки. Сожалеем. Извиняемся. Растём. Взрослеем. Учимся.

Что касается магических способностей, не все пробуждаются в нас при рождении. Тринадцать лет – возраст, когда мы осознаём нашу силу, непохожесть, исключительность. Это трудно. Не зазнаться, если есть от чего. Не испугаться открывшихся сил и возможностей. Продолжить упорно трудиться, а не остановиться на достигнутом. Мол, мне это дано от природы, свыше, по наследству. Зачем прилагать усилия, когда и так столько всего можно натворить!

Когда мне исполнилось тринадцать, никаких объяснений не потребовалось. Я знала, чего хочу, поэтому отправилась к тётушке. У неё базировался главный штаб заговорщиков. Ближе к ночи они стали собираться. Новости были неутешительные. Коллеги, друзья, родственники чего только не придумывали, чтобы освободить несогласных с мэрской политикой, но становилось хуже. Меры ужесточали. Бунтовщики пропадали. Куда? Никто не знал. И зацепки никакой не было.

Я всё слышала, но секреты хранить научилась. Подслушивать и подсматривать тоже. А что было делать, раз меня считают подростком? Обидное слово. Вроде, как бы говорят: «Подрасти ещё. Успеешь сделать важное. Не рискуй. Рано».

Когда все разошлись, я на цыпочках пошла в свою комнату. Спать не хотелось. Но пришлось притвориться, потому что тётушка заглянула, чтобы проверить: как я?

Она вошла на цыпочках. Погасила ночник. Поправила одеяло. «Спи», – произнесла она твёрдо, но ласково. И я уснула. Хитрая! И как она умудряется сделать сны цветными? А ещё, чтобы спала я ровно столько, пока не рассветёт, и тётушка не приготовит завтрак.

2.

… Когда я на следующее утро спустилась в столовую, тётушка подмигнула:

– Хорошо выспалась?

– А могло быть иначе? – буркнула я.

– Смотри-ка, – всплеснула руками драгоценная родственница. – Она ещё недовольна!

Мы позавтракали омлетом с ветчиной и грейпфрутовым соком.

Тётушка стала собираться в МинПро.

– Снова до вечера? – уныло поинтересовалась я. – Или придёшь пораньше?

– Не скучай, детка, – тётя чмокнула меня в щёку. – Я постараюсь.

… Как только за ней закрылась дверь, вчерашнее невыплаканное разочарование ручьём полилось из глаз.

«Каждый раз надеюсь, что вот оно решение, – говорила я, бегая по комнате. – Они же великие волшебники! Почему никто не может ничего сделать? И что могу я, если они до сих пор не нашли любимых, родных, единственных. А мэрский злодей живёт припеваючи, всех запугал, изолгался. Какая справедливость! Где? Если те, кто пытался ему помешать пропали! Что же придумать?»

… Громыхнуло!

Негромко, но внушительно.

Я замерла.

И тут посредине гостиной появилась витражная дверь. Очень красивая!

Но куда приглашает она меня?

В другое измерение.

Я не торопилась. Обдумывала.

Во время путешествий с родителями, успела повидать я разные входы и выходы в другие миры. Это был один из них.

Ладно, решусь!

… Дверь открылась легко. Я вошла и сразу оказалась в старинной библиотеке. Там было столько книг – не перечесть!

Я огляделась. Великие культуры в целости и сохранности жили за толстыми переплётами и магическими замками!

Жизнь, знания, традиции, мечты и открытия удобно устроились на высоченных стеллажах.

Этажи уходили в небо…

Целый город книг, в которых бережно хранится история, мифы, легенды разных миров.

А какие фрески! Произведение искусства.

На тёмно-синем потолке сверкали бриллиантовые созвездия.

«Звёздная Библиотека! – прошептала я. – Неужели она существует? Неужели это не миф! Зачем я здесь? Почему я? Кто меня пригласил?»

Вопросы, вопросы. Пока без ответа.

3.

… В библиотеке величественно и тихо.

«Для чего вызвали меня сюда?» – любопытство подстёгивало разобраться.

Я вытерла ладонью слёзы. Вдруг войдут посетители, а тут я. Заявилась из ниоткуда.

И тут появился Хранитель Знаний!

В нашем мире их называют библиотекарями.

Он был статным, в длинном приталенном кафтане с широкими манжетами на рукавах. Кафтан этот называют ещё «жюстокор», что переводится – строго по телу. Мы изучали костюмы разных эпох. Это могло пригодиться в нашей магической деятельности. Особенно в путешествиях в пространстве и времени! Камзол почти полностью повторял фасон и декоративные линии жюстокора. Дополняли ансамбль кюлоты – короткие мужские штаны. Чулки до колен. Коричневые туфли со сверкающими пряжками.

«Денди!» – мысленно восхитилась я.

Хранитель внимательно взглянул на меня и протянул книгу в изумрудном переплёте, с золотой застёжкой.

– Приветствую тебя, Эн-Ли, – проговорил он. – Это тебе.

– Что это за книга? – спросила я.

– Ты поймёшь, – пообещал он. – Со временем раскроешь эту тайну.

– Тайну? – переспросила я.

Хранитель Знаний кивнул и прибавил:

– Помни: когда пишешь свою историю, надо быть острожным!

– Почему? – удивилась я. – Ведь в книгах художественный вымысел, а не всё, как в жизни. Это в газетах и журналах нужны факты, фото и документальные подтверждения. Мне отец объяснял…

Я запнулась. Нахмурилась. Знать бы, где сейчас мама с отцом?

– Когда мечты и желания становятся целью, – мягко изрёк собеседник, – можно изменить не только собственную судьбу, но и судьбы многих.

Я задумалась, но подлинный смысл сказанного поняла намного позже.

– Пора, – вздохнул новый знакомый. – Ты сильная. Ты справишься. Мы в тебя верим.

Я заморгала:

– Мы?

Он кивнул, словно знал обо мне нечто важное.

– Хорошо, – согласилась я. – Постараюсь справиться.

Стоило мне вымолвить это, как всё исчезло.

4.

… Повзрослев, я стала понимать, что перемены в жизни необходимы и даже важны, когда запланированы и зависят от твоего решения. Сложнее, когда всё меняется внезапно и не по твоей воле. Тогда только держишь!

Правда, иногда перемены не столь радикальны, как в случае с новой работой родителей в АГМИЛе, их внезапными командировками – долгими, опасными. Или как появление в городе Великого Манипулятора, его странное предложение моему отцу работать на него. Категорический отказ. И последовавшие за этим роковые события.

В городе и до этого пропадали люди. Мои родные оказались в их числе. Сначала пропали бабушка Нэн и дедушка Николас. Затем отец с матерью. Оставались мы с тётей Тамарой. Но я с шести лет училась и жила в другом измерении. Школа для магически одарённых детей под надёжной охраной. Да ещё скрыта от посторонних глаз! А тётя? Она работала в Министерстве волшебных прогнозов. Мэру ежедневно требовались разнообразные предсказания. Возможно, поэтому тётушку пока не трогали?

… Сейчас мне семнадцать. Родных я продолжаю искать и не только в нашем, но и в других мирах. Искать втайне даже от тёти. А ещё я пытаюсь разгадать, что хотел сказать мне Хранитель Знаний? Я ведь даже поблагодарить его тогда не успела – за доверие и поддержку!

Вышла из портала через секретную дверь и оказалась в тётушкиной гостиной. Лицо было мокрое от слёз. В руках волшебная книга! В Душе твёрдое убеждение, что справлюсь. Если буду стараться, то многое смогу.

Постояла. Поразмышляла. И отправилась на кухню. Заварить чай на травах, чтоб думалось хорошо. Подарок, словно великую драгоценность, из рук так и не выпустила. Очень хотелось открыть и начать читать! Но всему своё время.

После чаепития вернулась в гостиную, присела в кресло с ушками. Одного взгляда было достаточно, чтобы огонь в камине запылал ярко, весело. Такие чудеса мне по силам!

С минуту полюбовалась пламенем, а вот открыть подарок не решилась. Рассудила: вдруг ловушка?

Хотя Хранитель Знаний и вызывал доверие, но Нуширов тоже всех поначалу заговорил и очаровал. Речи произносил с чувством, с толком, с расстановкой! Выглядел респектабельно. Вот и убедил жителей доверять ему.

«Хотя по мне, Нуширов слишком театрален, – бормотала я, разглядывая подарок. – Действует напоказ. А Хранитель Знаний хоть и владеет несметными сокровищами знаний, чужие тайны оберегает, словом и делом помогает».

Хранителю Знаний хотелось верить.

Мэр пугал и настораживал.

И всё же открывать подарок Хранителя Знаний я не торопилась.