Ликерия. Дикий плод

Алаеву. Алаеву А.В. Тому самому? Другу Зойла?

«…от (ФИО заявителя и адрес)

Заявление

Прошу вас привлечь к уголовной ответственности неустановленное лицо (если лицо известно…»

Известно.

«… то указать его Ф.И.О…»

Ликерия знала только имя.

«… по возможности место его проживания или нахождения…»

Все мимо.

«… особые приметы, места появления, другие существенные признаки)…»

«Красная метка»?

«… которое (вписать число) 20__года…»

Какое сегодня число?

«… путем (описание действий) совершил (кражу, избиение, насилие и т.д.)…»

И что писать? Сидела на стуле. Подошел, стал домогаться?»

«…по адресу (указать точный адрес)…»

Перелесье, 40, кафе «Прованс».

«…совершил мне ущерб (какой?)…»

Какой?

«…который считаю существенным (несущественным)…»

Существенным!

«Об ответственности за заведомо ложный донос по ст.306 УК РФ предупрежден (а)…»

Она не знала этой статьи. Если честно, она вообще статей не знала.

«…Подпись. Дата».

Какая сегодня дата?

– Какая сегодня дата? – спросила, не поднимая головы.

– Двадцать седьмое октября.

– Спасибо.

– Не за что.

Начала писать.

«Ликерия Герцен… зовут Дей… под два метра, глаза карие, волосы темные, едва касаются плеч… двадцать седьмого октября… путем… путем распускания рук? Приставал, нет – зачеркнула – прижался сзади?..».

Описала подробно противостояние.

«…Ущерб существенный, моральный… об ответственности за заведомо ложный донос предупреждена…».

Расписалась. Посмотрела на полицейского.

Он взял у нее заявление.

– У вас есть повреждения? – спросил, читая. – Если есть, их следует засвидетельствовать.

Повреждения. Вроде бы нет. Разве что колено саднит.

Ликерия взглянула на собственные ноги. Капронки в области побаливающего колена порваны, однако более существенных повреждений не обнаружила.

Провела по колену ладонью.

Только шишка небольшая, но ее не заметно.

– Нет, – покачала головой. – Ничего.

Ликерия снова взглянула на мужчину и заметила, что он нахмурился.

– «Он часто бывает в баре «Красная метка». Откуда вы знаете? – Посмотрел на нее.

– Я раньше там работала. Пока не ушла и не устроилась в «Прованс».

Теперь на нее смотрели по-другому: с прежней сосредоточенностью, но во взгляде что-то поменялось.

– И как давно вы перешли в «Прованс»?

Ликерия пожала плечами.

– Совсем недавно. Две недели назад.

– Значит, в день нападения на персонал «Красной метки» вы числились в штате бара?

– Ну… да. Что-то не так?

Какое отношение сегодняшнее событие имеет к случившемуся тремя месяцами ранее?

– У вас запоминающееся имя, но я не помню, чтобы оно фигурировало в деле о трагедии в «Красной метке».

А она здесь причем, если полиция даже имени ее не удосужилась выяснить, хотя Ликерия имела прямое отношение к нападению, так как находилась в гуще событий.

Мимо них прошли мужчины: двое в форме, один в плаще. Мужчины свернули к выходу. Сейчас они выйдут на улицу: на холодную, дождливую, брр…

Ликерия поежилась от нахлынувших воспоминаний.

– Ладно, – вдруг сказал дежурный и посмотрел на заявление. – Вы, должно быть, не выходили в тот день. Продолжим. Значит…

– Выходила.

Темный взгляд вернулся к Ликерии.

– Были в баре? – переспросил дежурный, которого звали неизвестно как. Почему он не представился? Или не должен был? – В тот самый день?

Кивнула. Ликерия, конечно, знала, что она незаметная, но не настолько же, чтоб и в рамках столь серьезного дела не обратить на нее внимания.

На нее смотрели несколько секунд, а затем озадачили:

– Посидите здесь, пожалуйста. Я скоро вернусь. – Мужчина поднялся и отправился по ведущему внутрь управления коридору: он начинался с той самой точки, где располагался стол вестибюля. На мгновение остановился. Повернулся к ней.

– Только, прошу вас, никуда не уходите. – Заявление стояло солдатиком в направленной на нее руке. – Я быстро.

Он скрылся за ближайшим поворотом, а Ликерия засунула ладони меж коленей. Ногам было сыро, пальцы на ступнях съежились. Как она вернется домой? Без вещей, без денег, в этот холод?

Мимо прошагали люди: мужчины в пиджаках и женщина в брюках, и мазнули по Ликерии глазами. Ощущая неловкость, Ликерия заерзала: поправила скривившуюся юбку, отщипнула от тела просыхающую блузку. Вопросов задавать не стали. И на том большое спасибо.

Дежурного не было минут пять.

– Пройдемте со мной, – сказал мужчина, останавливаясь напротив нее. – С вами желают поговорить.

– Желают поговорить?

– Начальник управления.

– Начальник управления?

Тот самый, который Алаев? На чье имя писала заявление?

– Да, полковник Алаев, – собеседник читал ее мысли.

Ликерия немного растерялась. Неужели ее случай столь уникален, что выслушать Ликерию вознамерился сам начальник управления?

Ей ничего другого не оставалось, как подняться и пойти с дежурным.

Петляя по скромным, бесцветным коридорам, Ликерия гадала, чего ожидать. Интересно, он ее помнит? Обращал ли на нее внимание, когда захаживал в «Красную метку»?

Дверь оказалась открытой. Артур Алаев сидел за столом, изучал лежащие перед собой бумаги. Крепкий, солидный, дородный, он излучал невидимую силу.

У самого порога Ликерия замедлилась: балетки все еще хлюпали, и ей казалось, что все об этом знают и даже приглядываются, не остаются ли на полу следы.

Полковник Алаев поднял голову: темно-русую, разбавленную сединой.

– Проходите, – сказал провожатый и подтолкнул Ликерию вперед.

Ликерия прошла в кабинет. Ламинат под ногами не новый, и она почувствовала нездоровое облегчение. Правда, осмотреться толком не успела. Полковник встал и смерил ее твердым взглядом.

– Где ваша верхняя одежда? – Низкий голос, слегка суховатый, прорезал воздух.

– Осталась в кафе. – Махнула рукой, словно кафе находилось у нее за спиной.

– Принеси ей что-нибудь, – бросил Артур Алаев и добрался взглядом до балеток. Незамеченными они не остались. – И на ноги тоже. А вы присаживайтесь. – Полковник указал на стул, с черной обивкой на железных ножках, стоящий около стола.

Подошла, осторожно села. Полковник опустился на свой, похожий на кресло.

Теплые стены, коричневый стол, голубые гардины на единственном окне, льющем свет на спину полковника – Ликерия бегло оглядела кабинет.

– Ликерия Герцен, родом из Сальска…

Она оторвала глаза от картины, изображающей природный пейзаж, и обратила взгляд на полковника.

– Да, – подтвердила Ликерия.

– На вас напали, – констатировал полковник, внимательно за ней наблюдая.

– Да, – ответила Ликерия.

– Некий Дей, – полковник поморщился, глядя на лежащий перед ним листок. – Откуда он?

– Я не знаю.

– И как давно вы знакомы?

– Мы не знакомы. Я видела его несколько раз, когда он приходил в «Красную метку», и… вне ее… когда он последовал за мной… он преследует меня…

Вдруг засомневалась. Возможно, и не преследует вовсе. Да, пришел к ней домой. Да, пожаловал в «Прованс». Может, он кофе выпить захотел. А Ликерия уже надумала.

– Преследует, – повторил полковник и постучал синей ручкой по столу. – Почему преследует? У него конкретная цель?

– Я не знаю.

– Он угрожал вам? Добивался вашего расположения?

– Нет. Нет, я не знаю… – Она взглянула на побледневшие руки, покоившиеся на «порванных» коленках, и стала разглаживать мятую юбку.

– Я правильно вас понимаю, что ранее вы с ним не встречались, не общались, общих дел не имели, но пару раз видели его в «Красной метке»?

– Да.

– После чего он стал вас преследовать?

Ликерия кивнула. Из уст полковника ее история звучала настолько нелепо и в чем-то наивно, что она сама себе переставала верить.

– И следил он за вами?..

Ликерия замялась.

– Сегодня. Сегодня он на меня напал.

Полковник молчал.

– Вы мне не верите?

– Дело не в этом, – ответил мужчина. – Я не пытаюсь вас запугать или запутать, я пытаюсь найти первопричины случившегося, чтобы понять, что же все-таки происходит. – Она же написала, что происходит. Почему он говорит словами безымянного дежурного? – Почему именно вы? Чем вызван такой интерес?

– Он безумец, – сказала Ликерия. – Вот чем.

– Вполне возможно.

Полковник присмотрелся к ней внимательнее, и флер теплоты, на мгновение окутавший взгляд, испарился.

– Так вы уверены, что в бар он захаживал ради вас?

Разве она говорила, что ради нее. Ради нее он приходил к ней домой, а вот в бар захаживал, не считая выпивки, к новой знакомой, Нелли. Так она полагала. Только правильно ли об этом упоминать? И какая Ликерии разница? Один из дружков ее бывшей напарницы для чего-то терроризирует Ликерию, домогается ее: может, нужно говорить все подряд?

– Он приходил туда выпить. – Подняла глаза на полковника.

– А хозяйка бара… Хозяйка заведения с ним случаем не знакома?

– Нелли? – удивилась Ликерия.

– Да. Ланская Нелли, некогда официантка «Красной метки». Полагаю, что в прошлом ваша коллега.

Немного растерялась. Она понимала, что нельзя молчать, не стоит допускать излишней паузы, однако мысли смешались в кучу.

– Я не знаю. Я не могу сказать, в смысле, знать. Полагаю, да, но я не видела, чтобы они общались. – Она действительно не видела, чтобы они общались или даже стояли поблизости.

Ликерия разволновалась.

– Нет, наверное, не были, – подытожив, встретилась глазами с полковником.

Полковник Алаев молчал с минуту, после чего сказал:

– Я вас понял. – Взглянул на заявление. – Тогда вернемся к вопросу о слежке. Что вы имели в виду, когда говорили, что вас преследовали вне стен «Красной метки»?

Ликерия перевела взгляд на окно, уже сама не помня, что говорила и что тем самым имела в виду. Да, он приходил к ней домой. Нужно бы об этом сказать, вот только как описать эту встречу? Как объяснить, что видела? Она ведь ранила его ножом, а он как будто не заметил. Мало того, что звучит неправдоподобно, так ее, после таких откровений, саму засадят в тюрьму. Или засмеют дружно всем участком.

А если не засмеют? Если поверят? Поверят в силу чудес? А затем о том узнает Он. Что будет, когда узнает Он?

Возможно, и жива она лишь только потому, что молчит о своих наблюдениях. В баре творилось столько ненормального. В день трагедии Ликерия видела столько странного и невозможного.

С другой стороны, он спас ее. Защитил, помог бежать.

– Я о том, что видела его однажды у своего дома. Еще до того, как покинула Радлес…

В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел знакомый офицер. Со старым пледом и видавшими виды тапочками.

Плед ей всучили в руки, тапочки положили у ног. И если об этом его попросили, то чашка чая, горячего, дымящегося, поставленная перед ней на стол, стала личной инициативой мужчины.

Такая внимательность стала неожиданностью. Она поблагодарила дежурного офицера и, наконец, избавилась от сырых балеток. Заболеть не хотела.

– Хорошо, Ликерия, – сказал полковник, как только за дежурным закрылась дверь. – Значит, вы утверждаете, что некий Дей пришел в кафе, в котором вы работаете, и начал к вам приставать. Расскажите об этом подробнее.

Сглотнула отпитый чай. Надеялась, что избавила себя от участи рассказчика, написав подробное заявление, но ни тут то было.

– Я сидела на стуле, – заговорила Ликерия. – Поток посетителей на время прекратился, клиентов не было. К тому же бармен куда-то отлучился. – Все куда-то отлучились. – Я не заметила, как появился Он. Поняла, что теперь не одна, только тогда, когда он… – Ликерия крепче сжала чашку, – когда он, ну… там написано…

– «Стал тереться ко мне со спины», – процитировал полковник, читая с листа.

– Да, – сглотнула Ликерия. – Именно так.

– Под этим вы подразумеваете…

– Ласкать мои бедра и задирать юбку, – на одном дыхании выдала Ликерия, желая скорее избавиться от вопросов. Она плотнее укуталась в плед.

«Угу», – промычала полковник, продолжая водить глазами по заявлению. Что еще ее ожидало? Какой вопрос, несомненно, каверзный?

– Я пыталась убежать, но он удерживал силой. Там все описано.

– И во сколько это случилось?

– Около десяти. – Задумалась. – Да, где-то без четверти.

– Хорошо, Ликерия, мы рассмотрим ваше заявление, – внезапно подытожил полицейский. – Проведем доследственное расследование и, думаю, заведем уголовное дело. – И что, Ликерия свободна? Он не спросил о самой потасовке, а потасовка, по ощущениям Ликерии, заслуживала большего внимания, нежели неприятное лапанье безумца. – А сейчас я хочу поговорить о другом, – полковник помолчал, Ликерия напряглась – пауза не к добру. – Тут вот какое дело, – массивное тело подалось вперед. – Как выяснилось, в одном нашем деле… хотя зачем говорить загадками: в деле о нападении на персонал «Красной метки» произошла небольшая путаница. Оказывается, в момент нападения вы находились в заведении и, вероятно, многое видели. Вы – свидетель. Но впопыхах мы упустили вас из виду.

Фыркнула. Не сдержалась.

– Потому, надеюсь, вы не против ответить на несколько вопросов касательно событий того дня? – словно не заметил последнего полковник.

– Сейчас? – удивилась Ликерия и посмотрела на сжатые коленки, прикрытые клетчатым пледом. К этому времени одежда подсохла, но сама она была не в порядке.

– Это не займет много времени. Мы лишь обрисуем общую картину.

Ей не хотелось ни о чем говорить, она совершенно к тому не готова. А вспоминать ужасные сцены… казалось, слишком – слишком сложно. Однако выбора у Ликерии нет. Можно ли в таком отказать? В содействии поискам убийцы Зойла? К тому же были к ней так добры: плед принесли, тапочки, чай горячий. Да и полковник, кажется, смягчился, видимо, войдя в ее положение.

– Хорошо, – согласилась, нехотя. – Я отвечу на ваши вопросы.

Полковник споро потянулся к телефону и бросил в трубку короткое «войди».

– Одну минуту, – говорил уже ей.

Спустя минуту в кабинет вошли. Мужчина в блеклой рубашке, контрастирующей с румянцем на светлых щеках.

– Это Виктор. Он запротоколирует нашу беседу.

Молчаливый Виктор к ним не подошел: около входа находился стул, у которого он остановился, и, кивнув ей, на который опустился, оставшись вне поля видимости Ликерии.

– Думаю, не следует предупреждать о последствиях дачи ложных показаний, но я все же предупрежу и скажу, что ложь уголовно наказуема. Вы меня понимаете?

– Понимаю. – Стало не по себе.

– Хорошо. А теперь расскажите, пожалуйста, где вы были и что вы делали третьего августа нынешнего года.

– В этот день я работала в баре «Красная метка»…

На протяжении следующего часа Ликерия рассказывала жуткую историю сквозь призму собственных глаз. Рассказала о подозрительной компании, задержавшейся в баре и закрывшей двери заведения, об их главаре по имени Лисандр. О том, как сидели вместе с Анитой под зорким оком пугающих преступников и ждали. Ждали Нелли. Об этом узнала позже.

– Он обратился к Нелли? – прервал полковник, до того молчавший и внимательно слушавший. – Не к Зойлу, не к двоим одновременно. Лисандр обратился к Нелли?

– Да, он обратился к Нелли.

– Они были знакомы?

Задумалась.

– Не знаю. Мне показалось, да.

– Он обращался к ней по имени?

Ликерия смотрела на сверхсобранного полковника и думала о последствиях дачи ложных показаний.

– Обращался.

– Вы уверены?

«Мне казалось, фэрус должны тебя сожрать» – этой фразы ей не забыть. Если раньше не понимала ее значения, то, увидев драку…

После этой фразы Лисандр называл Нелли по имени.

– Уверена.

– Как интересно… – полковник откинулся на спинку стула. – И что было дальше? Что Лисандр говорил?

И вот тогда прозвучал сигнал: сигнал тревоги у нее в голове. Она не могла говорить только правду. Ликерия слышала многое, до нее долетали обрывки фраз, однако говорить об этом полковнику…

– Не знаю. Я сидела далеко, была слишком взвинчена. Собственная жизнь волновала меня больше.

Полковник помолчал; закусив губу, ручкой постучал по столу и продолжил задавать вопросы.

Про друга Нелли она промолчала. Про своего спасителя промолчала тоже. Потому что глупая. Нужно было кричать. Кричать об опасных, страшных монстрах. Кричать из последних сил. Только Ликерия благоразумно заключила, что лучше жить, пускай и в тюрьме.

Ликерия сжала вспотевшие ладони.

– А затем они убили Зойла.

Полковник попросил прочитать бумаги и подписать каждый из протокольных листов.

– Прочитать? – усомнилась Ликерия, глядя на невнятный почерк.

– Прочтите. Может, что наврали.

Судя по усмешке, полковник шутил, только юмора она не поняла. Прочитала.

– А теперь собирайтесь, – приказал полковник, получив подписанные ею листы. Вместе с номером ее мобильного. – На сегодня достаточно. – На сегодня? Будут еще вопросы? – Виктор отвезет вас домой.

Смирившись, коротко себя оглядела. Собираться, значит, одеваться. Только одеваться Ликерии не во что.

Взглянула на полковника.

– Ах, да. В общем, вставайте.

Ликерия встала, переобулась в балетки. Согретые тапочки остались на полу, а вот плед взяла с собой.

Спустя полчаса она стояла у дома, наблюдая, как отъезжает полицейская машина. День клонился к закату, еще немного и опустятся сумерки. Ликерия прошествовала к старому подъезду, но внутрь не зашла, внезапно услышала:

– Это было глупо.

Она отшатнулась и резко обернулась.

– Это было очень и очень глупо.

Перед ней стоял мужчина. Незнакомец, в первые мгновения принятый за монстра-Дея: немалого роста, габаритный, подтянутый. Но в том, что ошиблась, убедилась быстро, следовало взглянуть на его лицо.

Левый глаз незнакомца был прорезан черными полосами: центральная – с палец толщиной, и парочкой потоньше, одна другой короче. Они замыкали угол глаза треугольником и походили на боевой раскрас. То ли краска, то ли татуировка. На этом фоне блестели глаза.

Взгляд переметнулся на волосы, чуть блестящие, темно-шоколадного оттенка. А потом посмотрела на кожанку красивого коричневого цвета, отороченную светлой меховой горловиной. Казалось, он спустился с гор.

Оглядев мужчину всего, пришла к заключению, что они не встречалась. Ни в барах, ни в кафе, ни на улицах.

– Хочу заметить бесперспективность твоих стараний, – тем временем говорил незнакомец, испуская пар изо рта. – Ты только себе создаешь проблемы.

Голос бархатистый, насыщенный и в то же время сочащийся энергией. Напоминает кофе с коньяком.

Кто он такой и что ему нужно?

– Это неважно, – сказал незнакомец, продолжая смотреть в глаза.

Что «неважно»? Да кто он такой?

Незнакомец запахнул воротник, и она приметила следующую странность: костяшки пальцев в алых, не заросших ссадинах, какие остаются после крупной драки. Но тут поняла: нет, это не ссадины. Это татуировки в виде ссадин, которые расползлись по костяшкам кистей. Вторая рука идентична первой.

– Сейчас не поймешь, – услышала Ликерия и устремила взгляд к мужскому лицу. Чего не поймет? Татуировок? Действительно, она не понимает, но ей и не нужно их понимать. Ей бы понять, что ему нужно? Здесь, от нее, от Ликерии.

Она плотнее закуталась в плед.

– Зачем вы пришли? Что вам нужно? – Новых издевательств не выдержит. Если незнакомец – некое послание от монстра-Дея…

Гость усмехнулся.

– От тебя – ничего. Считай, что оказываю тебе услугу. Просто знай: глупыми, опрометчивыми поступками ты только осложняешь собственную жизнь. Ferus (фэрус, «дикий») от тебя не отстанет, прими действительность такой, какая она есть.

Ликерия шагнула назад.

– А какая она есть? – Даже сомнений не возникло, о ком он сейчас говорит.

– Скажем так: в согласии с ним.

– В согласии…

– С ним, – закончил незнакомец.

Слова прозвучали приговором, Ликерия ощутила странную безысходность.

– А если иначе, – разозлилась Ликерия. – Если «скажем не так», скажем по-другому?

– На «по-другому» ты не готова. Просто запомни мои слова.

Неспешно отстранившись, мужчина вознамерился уйти.

– Подождите. Что это значит?

Оборачиваться незнакомец не стал. Бросил через плечо:

– Скоро поймешь сама.

А затем исчез. Скрылся за ближайшим поворотом.

Ликерия схватилась за дверь. Как же ей это надоело. Надоели загадки, пугающие незнакомцы. Все эти странности на каждом шагу.

Закрыв глаза, глубоко вздохнула. Она не желает ничего понимать.

Верно. На том и порешит.

Глава 5

– Ты уверена? Я могла бы тебе помочь. Следует обновить и журналы меню…

Пересекая порог «Красной метки», Дей услышал голос Брины. Помрачнел. Только Брины здесь не хватало, несносной женщины ближайшего друга. К тому же на пару с Нелли.

Женщины стояли в стороне, около блестящих после чистки столов. Проходя мимо, он уловил краем глаза обратившийся к Дею, а затем и проследивший за ним взгляд Нелли. И взгляд этот Дею не понравился: он был голодным, голодным до него.

Не разговаривай с ним. Не разговаривай…

– Дей, – окликнула Нелли и пошла за ним. – Дей, мне нужно с тобой поговорить.

Он опустился на барный стул. Кивнул бармену: Дмитрий понял и достал из ящика темного крепкого.

Нелли остановилась рядом.

– Не сейчас, – предупредил вопрос.

– А когда же? – спросила Нелли. – Почему ты не отвечаешь на звонки?

– Я был занят.

– Интересно чем?

Кое-чем занимательным, нежели разговор с надоедливой пассией Александра. Но женщин друзей обижать нельзя, поэтому Дей промолчал. И только глотнул откупоренную выпивку.

– Ликой?

Чуть не поперхнулся и машинально посмотрел на женщину.

– Так это правда, – прошептала Нелли с округлившимися глазами.

Дей разозлился.

– Что «правда»? – Зачем на него так смотреть, словно он прокаженный какой или сволочь последняя?

Нелли изменилась в лице: удивление сменилось твердостью и упрямой решимостью.

– Ты подкорректировал Лике воспоминания? В день нападения на «Красную метку»? Помнится, ты лично вызвался этим заняться.

Проклятье, она об этом.

– Так подкорректировал? – вопрошала Нелли. – Она вас помнит? Помнит тебя?

– Какая разница? Столько времени прошло…

– Большая разница, – сказала Нелли, не разделяя его пофигизма. – Ты видел, как она на тебя смотрела? Как… как на…

– Чудовище?

– Так, значит, не подкорректировал! – И это не вопрос. – Почему? Это же опасно!

– Не получилось. – Да уж, как-то не вышло.

– Не получилось? – поразилась Нелли. – Это все, что ты можешь сказать?

А что еще мог сказать, он озвучил правду. Стоило увидеть тогда Ликерию, такую хрупкую, напуганную, растерянную, голова заработала совершенно в другом направлении.

– Это опасно! – не унималась Нелли, повторяя все по несколько раз.

– Она никому не сказала! – взбеленился Дей. – И не скажет! – Он проследит. – Я не вижу последствий, про ferus никто не узнал!

– Это и для нее опасно! – Нелли понизила голос. – Тот ужас, что промелькнул в глазах Ликерии… Кто знает, что натворит в таком состоянии.

– Все под контролем, – выдавил сквозь зубы. – Вам не о чем беспокоиться. Я присматриваю за ней. – Хлебнул из горла.

– Прекрати, Дей. Неизвестно, как много Ликерия видела. Нельзя быть таким беспечным…

– Чего ты от меня хочешь? – Резко обернулся, что Нелли даже дернулась от страха и неожиданности. – Я не хочу, чтобы она меня забывала, ясно? Не хочу, чтобы выбрасывала из мыслей как что-то лишнее и не стоящее внимания. Я не желаю становиться пустотой, белым пятном, чем-то размытым, будто и не существовал вовсе! Словно для нее меня не было! Хочу, чтобы думала обо мне, как можно чаще вспоминала! Знала, что я существую! И пускай я сдохну, если мне неприятно оттого, что знает, кто я в действительности. Нет же, мне нравится, что Ликерия знает, нравится, что привыкает ко мне настоящему, животному сверхъестественному созданию, и мне не нужно ничего скрывать! Между нами не может быть секретов, пускай представляет, к чему готовиться: представляет и начинает привыкать! И она это сделает: примет меня настоящего, примет мою природу ferus! Потому не вернулся позже, не лишил ее воспоминаний. И не лишу! Потому что не хочу! Теперь понятно?

– О чем ты говоришь? – На него смотрели с ужасом в глазах. – Ты что же…

Дей отвернулся.

– Ты влюблен в нее? – Дей поморщился. Он называет это иначе. – То, что ты говоришь, возможно только если…

И тут она прозрела.

– Ты следишь за ней? – ахнула Нелли. – Следишь за Ликой!

После того, как не выполнил задания, забыл и не лишил Ликерию воспоминаний, Дей не единожды хотел вернуться. Вернуться раньше, чем он это сделал. Чтобы исправить свою оплошность. И, возможно, тогда ей не удалось бы сбежать. Но он не вернулся, поскольку осознал, что не желает лишать ее памяти. Памяти о себе. И о решении своем не жалел.