Мой истинный

Пока Амалия говорила, я рассматривала резковатые остроконечные линии, которые удивительно шли к ее серым с фиолетовым оттенком глазам. Особенные, не такие как к меня. Вот же чудо – для каждого ай'рэ находится свой уникальный рисунок, который есть лишь у двоих во всем мире.

– Так, как его зовут? – осторожно полюбопытствовала я.

Интересоваться именем и происхождением Истинного было не принято, но мы с Амалией не зря лучшие подруги, у нас нет секретов.

– Не скажу, – ответила Ами. – И не смотри на меня так, – тут же улыбнулась она, заметив блеснувшее в моих глазах разочарование. – Я и сама пока не знаю, кто он. Мы еще не виделись.

– О! Прости меня, пожалуйста! Вы просто не имели возможности встретиться из-за блокировки школьных порталов. Как же я сразу не сообразила. Уверена, твой Истинный скоро отыщет тебя, Ами, как только сможет. Вероятно, уже сегодня, прямо здесь – на балу! Да он тоже в обморок упадет от счастья, когда увидит, какая красавица ему досталась!

– Это было бы безумно романтично! – легкий румянец проступил на щеках подруги. – А Рин, он будет? – поинтересовалась она.

– Тетя Бесси сказала, что Дэрин планировал быть.

–Значит, сегодня мы станем свидетелями обручения? – подруга легонько пихнула меня в бок.

– Эфир! И ты туда же?

Я закатила глаза, но предвкушение скрыть от подруги не удалось.

– Мари! Это такое чудо! Я так рада за тебя! Так ты дашь Рину согласие, если он предложит или возьмешь отсрочку на время учебы в академии?

У входа в зал случилось какое-то волнение, и мы синхронно посмотрели в ту сторону.

– Там тетя Бэсси, – растерянно пробормотала Амалия. – Но что она вытворяет?

Моя необъятная тетушка, крадучись бочком-бочком, возвращалась в бальный зал. Она определенно кого-то высматривала, прячась за спинами придворных.

– Но это же бесполезно! – Ами изящным жестом затянутой в перчатку ладони указала на нее.

Ухищрения Бессигеры Маурштейн и правда были спорными. Ярко-алое платье выдавало ее с головой, а габариты не позволяли качественно схорониться позади гостей.

– Почему твоя тетя себя так ведет? Это странно.

– Более чем, – согласилась я с подругой. – Никогда раньше не видела ничего подобного.

Тем временем начался бал. Грянули музыканты, начав с традиционного ульсе, неспешного и простого. Открывал бал его величество Оллан Седьмой с одной из пожилых придворных дам. За ними потянулись остальные гости. Кто-то заранее договорился о танце, кто-то подыскивал партнера на ходу, но так или иначе танцевали все, кроме нас и моей тети.

Не выпуская из виду тетю Бесси, мы с Ами поспешили в сторону, освобождая место для танцующих.

Можно было не беспокоиться, что кто-то нам помешает. Ай'рэ на наших висках сигналили кавалерам, что первые танцы, а возможно, и все последующие, будут отданы истинным. Но если мы все же пожелаем танцевать, просто подадим сигнал – займем определенное место в зале, негласно выделенное для этих целей.

Мы с Ами танцевать не желали. Мы желали выяснить, что происходит с великой в прямом смысле слова и ужасной – в переносном Бессигерой Маурштейн.

После начала танцев тетя неожиданно осталась без эфемерного прикрытия в виде гостей и теперь напоминала одинокий бутон алой розы на осеннем кусте в ветреный день. То есть, суетливо металась из стороны в сторону – шаг туда, шаг обратно, словно не зная, куда податься.

– Она в смятении… – нахмурилась Амалия.

– Идем! Надо выяснить, что произошло.

Мы решительно направились к моей растерянной родственнице, но немного опоздали.

Волей случая, тетя заняла аккурат то самое место у третьего эркера, где полагалось дожидаться приглашения на танец, и нас опередил какой-то мужчина. Наверное, решил, что она тоже желает танцевать.

– Стой! – придержала меня за локоть Амалия, не позволив вмешаться. – Кажется, он хочет ее пригласить!

– Пусть попробует, – усмехнулась я, но остановилась.

В конце концов тетя куда как лучше меня умела отваживать нежеланных кавалеров.

Мужчина, высокий и статный, показался мне смутно знакомым. К моему удивлению, он не полыхнул красными ушами и не ретировался сразу, как только Бессигера Маурштейн открыла рот. А она бы точно это сделала, хотя бы потому что никому не позволяла так бесцеремонно с собой обращаться. Да еще и…

– Где-то я уже видела эти светлые волосы… – нахмурилась я, пытаясь понять, почему этот человек кажется мне знакомым.

– Северянин, – подтвердила мою догадку Амалия. – А какой симпатичный мужчина, хоть и старый! – она крепче стиснула мой локоть.

– И вовсе не старый. Папин ровесник или около того. Эфир! – Я зачарованно наблюдала, как Бессигеру Маурштейн ведет в танце один из нелюбимых ею северян. Колоритная пара как раз протанцевала мимо нас, и я смогла рассмотреть лицо мужчины. – Это же ТОТ САМЫЙ северянин!

– О чем ты? – подруга удивленно посмотрела на меня. – Точнее, о ком ты, Мари?

– Тетя толкнула его сегодня утром у школьного портала. Он хотел им воспользоваться, но она его пихнула и, вместо извинений, еще и язык показала!

– О…

Я не ошиблась с выводами. Это подтверждало лицо тети Бесси, спорящее цветом с ее алым платьем. Мужчина что-то говорил, чуть склонившись к ее уху. Его рука уверенно и властно лежала на тетиной талии. И вел он себя так, словно знал ее половину жизни – то есть улыбался и смеялся в ответ на ее непременно хлесткие фразы, не спеша возмущаться или оскорбленно ретироваться, бросив сложную во всех смыслах партнершу.

– Они нас заметили! – вдруг ткнула меня в бок Ами.

Я не сразу поняла, о чем она говорит, но подруга была настойчивой и ткнула еще раз – сильнее.

– Они идут сюда, Мари! – в ее голосе послышались истерические нотки.

– Да кто? – я повернулась, чтобы посмотреть.

– При-Дур-Ки! – коротко и ясно ответила Амалия, но теперь и я смотрела на направляющуюся к нам троицу парней.

Кого я сейчас меньше всего хотела видеть, так это шайку задавак, которых мы с Ами окрестили «ПриДурКи» по первым буквам их фамилий. Эти парни считались дурной компанией и не скрывали своей принадлежности к скандальному движению «Стоп ай'рэ!»

Наверное, поэтому ни один из них до сих пор не обзавелся меткой Эфира или хотя бы официальной невестой. Но еще хуже было то, что каждый член движения считал святой обязанностью насаждать свои убеждения всем прочим – как правило, юным и хорошеньким девушкам.

С прошлогоднего бала мы с Ами тоже попали в их зону внимания.

– Нееет! – раздосадовано протянула я, нехотя глянув в сторону приближающихся к нам парней.

– Кинрой точно по твою душу, – верно заметила Амалия.

– Кто бы сомневался…

Сразу за Кинроем по традиции тащились Кристобаль Прим и Бран Дуртауэр. Первый – длинноволосый вечно недовольный брюнет. Потомственный некромант, мрачный и желчный. А второй – рыжий здоровяк Бран Дуртауэр, девизом которого давно должно было стать выражение: «Сила есть, ума не надо».

Парни шли не спеша, красуясь и вызывая восхищенные девичьи взгляды. Отпрыски высших аристократических семей. Дети состоятельных родителей. Сильные маги, которым прочили серьезное будущее. Надежда и опора государства.

И, как водится, те еще засранцы. Одним словом – ПриДурКи!

– Прекрати так на них пялиться, Ами! Не привлекай внимания!

Я принялась отыскивать глазами тетю Бесси, которая кружилась с северным красавцем на противоположном конце зала.

– Но, Мари, они же хотят танцевать!

– Пусть танцуют. Это же бал, – пожала я плечами.

– Мари, мы стоим у третьего эркера! – паникуя, напомнила мне Амалия.

– Драные демоны! – прошипела я, осознав в какую мы попали ловушку.

Как-то так вышло, что, наблюдая за тетей, мы переместились в ту самую «сигнальную» зону. И это был полный провал, учитывая, что кроме нас здесь никого больше не было. Вообще!

Глава 6. В которой танцуют даже те, кто не особенно хотел

На лицах парней сияли хищные улыбки победителей, загнавших несчастную жертву в угол. Нам действительно было некуда деться. Просто отойти в сторонку – не вариант.

– Если уйдем сейчас, они оскорбятся! Что же делать? – вторила моим мыслям Амалия.

Идея созрела мгновенно.

– Танцевать! – решительно глянув на троицу, я заложила одну руку за спину и поклонившись, предложила вторую подруге.

Ами, выдохнув с облегчением, схватилась за нее. Мы ускользнули прямо из-под носа охотников, едва удержавшись, чтобы не показать им языки.

Ничего зазорного или предосудительного в том, чтобы девушка танцевала с девушкой в такое сложное время, когда партнеров мужчин на всех не хватает.

– Они не отстанут, – констатировала Амалия, когда мы оттанцевали от разочарованных парней подальше. – Но постоянно отказываться тоже некрасиво. Это может вызвать ненужные домыслы.

– Надеюсь, Дэрин вот-вот придет, и мне не придется ничего выдумывать.

– Эх, надеюсь, твоя тетя одолжит мне красавчика-северянина на пару танцев. С таким партнером можно будет не опасаться преследователей, – пошутила Ами.

– А я могу пригласить дядю, если Дэрин задержится, – продолжала размышлять я.

– Как думаешь, твоя мама позволит мне потанцевать с твоим отцом? – не унималась Амалия.

– Вполне.

Тем временем первый танец закончился, перед следующим полагался небольшой перерыв. Можно было утолить жажду и припудрить носик.

Мы отошли в сторонку, наблюдая, как северянин раскланивается перед тетей Бесси, а та хлопает ресницами, что-то ему отвечая. Когда он отошел, я потянула Ами за собой.

– Идем!

Мы были не слишком близко, потому тетя Бесси успела ускользнуть в соседний зал, где разместились фуршетные столы. Она обнаружилась возле одного из них с бокалом белого игристого в одной руке, и тарелочкой с пирожными в другой, а рядом на столе уже стояло два пустых бокала.

Пока мы добрались до нее, тетя опрокинула залпом третий и потянулась за следующим.

– Она же напьется! – удивилась Ами.

– Не так скоро, – усмехнулась я. – Поверь, Бессигере Маурштейн нужно куда больше пяти бокалов, чтобы захмелеть.

Тем временем странности продолжались. Тетя взяла двумя пальцами крошечное пирожное, поднесла было ко рту, но передумала. Понюхала, наморщила носик и положила обратно. А потом, небывалое дело, отставила всю тарелочку в сторону.

– С ней и правда что-то неладное творится, – констатировала я и спросила уже напрямую: – Тетя Бесси, что с тобой происходит?

– А! – вздрогнула та, точно испугавшись. Засмеялась неестественно: – Ахаха! Охохо! Это ты, детка? Ой, Ами, дорогая! Рада тебя видеть? Как ты поживаешь? Как твои родители, они здесь?

– Здравствуйте, тетя Бесси! – Амалия привыкла с детства обращаться к ней так.

Дождавшись, пока они обменяются любезностями, я бесцеремонно схватила родственницу под руку и отвела в сторонку.

– А ну прекрати юлить! Что у тебя с этим северянином такого, что ты бегаешь от него как заяц и хихикаешь как… Как… – я хотела сказать влюбленная, но передумала.

– Ох… – Бессигера Маурштейн бросила несколько коротких взглядов по сторонам и ответила громким шепотом: – Мы учились вместе в школе. Он был старше и влюблен в меня.

– Это…

– Да. Это было тогда, когда я была такой же худенькой и красивой, как ты. А вот он мне тогда не слишком нравился. Ходил хвостом, приносил мне цветочки, а я смеялась над нескладным северянином и бросала их ему в лицо. Прилюдно. Гадина была та еще, конечно… И надо же мне было показать именно ему язык! – она искренне сокрушалась.

– Он тебя узнал?

– Да! И это самое ужасное…

– Почему?

– Сказал, что по языку-то он меня и опознал. Сообразил, кто это такой наглый. О, Мари, какой стыд! Какой стыд! – тетя схватила сразу по бокалу в обе руки и выпила их один за другим. – Никогда так не делай! – предупреждающе ткнула она мне в грудь пальцем и выпила еще один.

– Не показывать язык незнакомцам? – не удержалась от шутки я.

– Не пей много. С твоими габаритами сразу помрешь.

Пропустив нравоучения мимо ушей, взяла тетю за руку:

– Что он сказал? Пришлось извиниться, да?

– Вроде того. Иди развлекайся, а я, пожалуй, пока в библиотеке отсижусь. Что-то натанцевалась, пожалуй, – тетя отняла у меня руку и, прихватив еще четыре бокала, направилась к противоположному выходу.

Она несла их забавно три разместив между пальцев, и прихлебывая из четвёртого по пути. Перед ней с уважением расступались.

– Ну что, выяснила в чем дело? – подскочила любопытная Ами.

– Вроде того. Это старый знакомый, которому она задолжала пару танцев, – не стала я вдаваться в подробности.

– Угу, – усмехнулась Амалия, которая знала меня как облупленную.

– Мораль истории такова: не задирайся в юности, чтобы не расхлебывать последствия годы спустя. Ну или что-то вроде того.

– Понятно, – усмехнулась Ами и подхватила два бокала, протянув один мне.

– Ами! – я едва не побледнела.

– Да, брось! Давай попробуем, мы уже совершеннолетние. От одного нам точно ничего не будет.

– Лааадно, – протянула я, принимая один.

– И не сжимайся так, а то все поймут, что это наше первое игристое, – подруга хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

С независимым видом, точно нам не впервой, я уверенно провозгласила:

– За Истинных! – и мы со звоном соприкоснулись хрустальными краями бокалов.

Глядя друг на друга, и едва сдерживая хихиканье, отпили по глотку.

– Ну как? – спросила тихонько Ами.

– Вроде ничего, но странно, – я осторожно отпила еще один глоток, пытаясь распробовать, и взяла с забытой тетей тарелочки маленькое пирожное со свежей клубникой. – Ммм!

Пирожное мне понравилось куда больше колючего, бьющего в нос игристого.

– За истинных полагается до дна, Мари. Кажется, ты немного ошиблась с тостом, – Ами неуверенно заглянула в свой бокал, где оставалось еще прилично вина.

– Ты права. Надо было выбрать что-то менее… обязывающее.

Бокал теперь напоминал ловушку. Пить игристое больше не хотелось, но и оставлять его недопитым, считалось недоброй приметой.

– К косорогам бы эти условности! – ругнувшись, я тремя большими глотками допила содержимое своего бокала.

Ами тянула чуть дольше, и я видела, что подруга едва держится, чтобы не поморщиться. Вино щипало язык и не было противным, но я чувствовала в нем коварство. И последствия не заставили себя ждать. Слегка закружилась голова, а ноги на несколько мгновений стали непослушными. И легкость в голове образовалась какая-то подозрительная.

– Обещай мне, быть осторожней в следующий раз, – взяла меня за руку Амалия.

– Зато мы теперь знаем, почему все вокруг твердят, что спиртное – это плохо, – хихикнула я.

Из бального зала донеслась быстрая мелодия новомодного Иерде. Быстрого парного танца, местами даже фривольного. Мы разучивали его в школе в первой – самой приличной форме, но в общежитии по вечерам бывало устраивали те еще представления.

– Иерде? Идем скорее! – Ами вслед за остальными желающими бросилась к выходу.

Поставив бокал, я поспешила за ней и нагнала шуструю блондинку уже у самого выхода.

– Куда так спешишь? Боишься, что северянина кто-нибудь ангажирует раньше? – подколола я подругу, как раз в момент, когда мы ворвались в бальный зал и на секунду замешкались, только сейчас вспомнив, что именно заставило нас вообще подумать о танце с северянином.

– Нет, худышка. Никаких северян. Этот танец ты танцуешь со мной.

Наглый и какой-то порочный некромант, ловко подхватил Амалию за талию, развернул, и зашагал, увлекая прочь в танце. Я только и успела, что выдохнуть и поймать растерянный взгляд подруги.

– Ты же не откажешь мне во второй раз, Марэна? – хищно выгнув бровь протянул мне руку Придурок номер три, блондин Юргес Кинрой.

– Кинрой, разве тут мало свободных девушек? – нехотя протянула парню ладонь, на которой его пальцы сомкнулись будто стальной капкан, когда он поднес мою руку к губам, запечатлев сочный поцелуй.

– Достаточно. Но сейчас я выбрал тебя, Марэна.

Блондин улыбнулся мне той самой улыбкой, от которой все девушки должны были сразу растаять и растечься у его ног теплой податливой лужицей. По его мнению, конечно же.

– Кинрой, ты хорошо видишь? – поинтересовалась я, чуть насмешливо глядя прямо в наглючие голубые глаза.

– Не жалуюсь, – усмехается мой партнер.

– Тогда смотри, – шепнула я и потянулась к нему навстречу и на цыпочки привстала.

Блондинчик на миг оторопел, но быстро взял себя в руки и тоже стал наклоняться, будто для поцелуя. В последний момент я резко повернулась к нему боком и наклонила голову, ткнув указательным пальцем свободной руки себе в левый висок.

– Видишь? Это называется ай'рэ.

Получилось просто издевательски, как я и планировала.

Сообразив, как я его разыграла, Юргес гневно засопел. Сузив глаза, он вдруг резко дернул меня за руку. Так, что я влетела ему в грудь, а в следующий миг, подхватив за талию, он пошел прямо на меня, вынуждая отступать в танце. Иерде уже было в разгаре, музыка играла быстро, и судя по тому, что вытворял Кинрой, танцевать он намеревался никак не первую приличную его форму.

Вторая была позволительна лишь среди любителей эпатажа или влюбленных парочек, но, похоже, моего партнера это мало заботило. Вырваться или воспротивиться? Но со стороны все будет выглядеть как скандал. Неизвестно, что породит больше ненужных мне слухов…

Юргес снова резко повернул, вынуждая меня обойти его по кругу, и дернул за руку, впечатывая в себя. Не дав передохнуть, наклонил назад, да так сильно, что пришлось приподнять одну ногу, повиснув у него на руках.

– Что ты вытворяешь?! – прошипела я.

– Танцую. А вот ты, похоже, совершенно не умеешь двигаться. Какое разочарование! Чувство такое, что танцую с бревном.

Пользуясь моментом, я изо всех сил наступила ему на ногу, да еще и провернулась, как того требовала мелодия. То есть она требовала поворота, а наступила я специально. Элемент от себя, так сказать. Специально для Кинроя.

– Предлагаю тебе не мучиться и прекратить этот фарс!

Кинрой зашипел от боли и грубовато оттолкнул меня, не выпуская моей руки. Это вполне вписывалось в рисунок иерде, но только в его вторую форму…

– Ну уж нет, задавака, – усмехнулся он, возвращая меня назад. – Уверен, я смогу тебя расшевелить и обучить. И не только танцам, – он пошло подмигнул, в очередной раз резко разворачиваясь.

Его ладонь снова легла мне на талию, Юргес резко наклонился, нависая надо мной. Я порадовалась, что на мне платье без декольте и открытых плеч.

– Кажется, зрение тебя подводит, Кинрой! Или ты плохо рассмотрел мой ай'рэ? – гневно прошипела я, поворачиваясь левым виском к слишком уж близко оказавшимся губам блондина.

– Ты же знаешь, что я плохой мальчик, Мари, – его губы мазнули мне по уху прежде, чем мы вернулись в вертикальное положение. – Мне нет дела до глупых условностей. Свобода выбора – вот мое кредо.

– Свобода выбора? В тебе говорит распущенность, Юргес! В тебе и тебе подобных!

– Подобные мне против навязанных привязанностей, Марэна. Мы за возможность сравнивать. Слышала что-нибудь о «Стоп ай'рэ!»?

– Вам всем в бордель прямая дорога!

– О! – делано удивился Кинрой. – Откуда невинной пташке, вроде тебя, известно такое ужасное слово? Немедленно вымой свой язычок с мылом! Хочешь, помогу?

Мне так надоели глупая беседа и провокационный танец, что я решила наплевать на слухи и бросить хама прямо посреди зала.

– Отвали, Кинрой!

– Я не держу. Благодарю за танец, Мари. И за приятную беседу.

Наглец не стал мне препятствовать и даже поклонился самым изящным образом. Досадно было одно, что музыка в этот момент тоже смолкла, так что наше расставание получилось с виду естественным.

Изобразив положенный по этикету книксен, я поискала глазами Амалию. И обнаружила ее все еще в лапищах Кристобаля Прима. Она была не меньше моего взволнована, да еще и напугана, судя по распахнутым во всю ширь глазищам. Лица некроманта я не видела из-за длинных темных волос. Не знаю, чем этот гад запугал мою подружку. Наверняка тоже втирал про свою «свободу выбора»…

Решив, что нам обеим нужна передышка, я поспешила ей на помощь.

Амалия замерла прямо посреди зала, глядя в одну точку. Ее партнер шел мне навстречу, криво усмехаясь. Холодный взгляд некроманта ощущался обидной пощечиной, когда он, миновав меня, направился к выходу.

Недобро глянув ему вслед, я прибавила шагу, торопясь к подруге.

– Ами, что с тобой?

– А? – Амалия точно очнулась ото сна. Посмотрев на меня рассеянным взглядом, вымученно улыбнулась. – Все в порядке, Мари.

Схватив ее руку, ощутила, как та дрожит, и обеспокоилась еще больше.

– Да что-то не похоже. Идем, выпьем чего-нибудь горячего. Этот властелин трупов тебя совсем заморозил.

– Д-да… – Ами послушно двинулась за мной в сторону фуршетного зала.

Пока шли, я попутно высматривала тетушку, но, похоже, что Бессигера Маурштейн исполнила свою угрозу – спряталась в библиотеке. А еще мне не нравились взгляды, которыми нас провожали гости, но я не придала им значения, озабоченная состоянием Амалии. Усадив подругу в один из многочисленных эркеров, где на низких широких подоконниках лежали подушечки, и можно было передохнуть, я нашла слугу и попросила принести нам горячего чаю с травами и лимоном.

– Чего он тебе наговорил, что тебя так колотит? – протянула я подруге парующую чашку, когда мой приказ был в точности исполнен.

Ами зажала ее в ладонях, поднесла ко рту, но так и не пригубила. Ее глаза вдруг распахнулись во всю ширь.

– Марэна… О, Мари! Нет! – зашептала она, отрицательно качая головой.

Чашка выпала из ее рук. Чай пролился, пятная светлое платье, но подруга словно и не заметила казуса. Она не сводила испуганного взгляда с… моего лица!

Глава 7. В которой рождается еще один демоноборец

Я уставилась на подругу в ответ и даже оглянулась, чтобы проверить, не открылся ли прямо посреди фуршетного зала демонический портал. А что еще могло так сильно напугать Амалию Риано?

Но нет. Позади никого, кроме чинно передвигающихся, разодетых в пух и прах гостей, не было. Кстати, они тоже косились в нашу сторону и перешептывались. Словно все знали что-то, чего не знала я.

– Драный косорог! Мне это не нравится! – выругалась я, ощутив смутную тревогу. – Ами, да скажи наконец, что происходит? – в моем голосе прорезались истерические нотки.

– Марэна, твой ай'рэ… Он… Он пропал!

Ужасные слова прозвучали словно проклятие. Дышать стало разом тяжело. Захотелось выйти в сад или лучше забраться в Орлиную башню, только бы не оставаться больше под прицелами сотни любопытных глаз.

Я попятилась, мотая головой. Отступив на несколько шагов, развернулась и поспешила прочь. Все ускоряясь, лавировала среди гостей, будто нарочно столпившихся у меня на дороге. Взгляд затравленно метался, то и дело натыкаясь на собственное бледное отражение в многочисленных зеркалах и начищенных до блеска рыцарских доспехах, украшавших бальный зал.

И вдруг я тоже заметила это…

Резко затормозив у первого нормального зеркала, замерла, не веря собственным глазам. Теперь я отчетливо видела, что не ошиблась. От изящной сиренево-серебряной вязи остался лишь уродливый серый контур с нечеткими краями, напоминающий шрам или синяк…

Дрожащие пальцы привычным жестом коснулись виска. Мне стало так плохо, словно у меня заживо кусок сердца вырвали. Зал опасно покачнулся, когда гости превратились в тошнотворные цветные пятна, среди которых уверенно горело одно – ярко-алое. Оно стремительно увеличивалось, приближалось ко мне.

– Тетя… – еле слышно выдавила я, делая несколько неверных шагов ему навстречу.

Каблук подвернулся. Я раскинула руки, пытаясь удержать равновесие, и полетела на пол. Кто-то подхватил меня, уберегая от падения, и в тот же самый момент виски пронзила резкая боль. Чернота накрыл разом, погасив тошнотворное мелькание и уберегая меня от сумасшествия.

– …отказался от Истинной… – донесся до обрывок разговора.

Голос мамы звучал расстроенно.

– Безрогий выродок касалопуса этот эгросец! Чтоб ему черви глаза выели! Чтобы некромант-психопат из него умертвие сотворил и заставил чистить туалеты в столичной ночлежке! – тетя Бесси замолчала, тяжело вздохнув, и продолжила спокойнее. – И не переживай так, Ниара. Марэна сильная девочка. Она справится. Я же справилась. И за Андреса не переживай. Мой брат непременно вернется. Твой ай'рэ, он…

– Уймись, Бесс! – рыкнула мама. – Ничего не желаю больше слышать про ай'рэ. Да и как я могу успокоиться? Мой муж пропал, моя девочка едва жива, а меня снова не было с ними рядом! Тебе не понять!

Мама горько заплакала. И это было невыносимо.

– Тише-тише, не рви себе сердце, милая! – Бессигера Маурштейн продолжила утешать золовку. – Все будет хорошо. Все обязательно наладится. Целитель сказал, что у Марэны просто нервное потрясение. Потеря ай'рэ – это уже шок. Он навестит нас еще раз сегодня вечером, и будет приходить, сколько понадобится. А Андрес… Ты знала, на что шла, выходя за демоноборца, – раздался горький смешок. – Иначе не стала бы отказываться от титула, наследства, и была бы сейчас замужем за совсем другим мужчиной.