Человек из ниоткуда

– Ну, отлично, так и поступим. А если мы не обнаружим по монитору подходящую, по временны''м координатам, кротовину? – снова, уточняюще, спросила я.

– Тогда ты отправишься через ту кротовину, которая ещё не закрылась. Сколько там осталось дней до её закрытия?

– Сейчас остаётся 6 суток и 8 часов, – посмотрев на голограммные часы, ответила я. – Через пару дней останется 4 суток и 8 часов. Но пока мы полетим, пока мы будем изучать все координаты всех кротовин и сравнивать, пока мы там побудем, в министерстве, пока вернёмся сюда, – это ещё – несколько часов. Получается, что если всё пройдёт удачно, у нас останется 4 суток и 4 часа до закрытия этой кротовины, в которую я отправлюсь. Ну, а если мы не найдём координаты нужной нам червоточины, то тогда я отправлюсь в эту. Но пройдя через эту кротовину у меня будет лишь один вариант – переубеждать ту девочку из прошлого, а как ты сказал: информация у ней прижилась крепко…

– Ну, да. Сама полетишь? – спросил напарник.

– Думаю, нет. Я возьму с собой Синтию, потому что – мало ли что может произойти…

– А Анхалию? – Переведя взгляд на девочек, – поинтересовался Патсторс.

– Анхалию тоже, скорее всего, возьму, – задумчиво ответила я.

– Так, А'ника, смотри: вот тот усовершенствованный прототип, о котором я тебе говорил. Забирай его с собой на случай не предвиденных парадоксов времени. А я буду модернизировать другие прототипы, все 22, которые остались, хоть и в разобранном виде, соберу. Средства у меня уже для этого есть. Сегодня подвезли заказ, который я сделал от имени МСР.

Мы подошли к излучателю-23. Патсторс выдвинул дополнительный мини-экран, который на приборе находился на таком месте, что если человек не знает о его существовании, он не догадается, что там есть этот экран. Напарник его выдвинул и дотронулся до него. На мониторе появился запрос кода. Он ввёл моё имя справа налево, монитор активировался.

– А'ника, смотри. Когда заработает проект министерства, при активации этого монитора, излучатель будет синхронизироваться с большим министерским монитором. И запустится голограммное виденье. Благодаря этому ты сможешь видеть расположение всех кротовин на планете. Каждая червоточина будет обозначаться красной точкой. Нажав на одну из точек, высветятся координаты этой кротовины и её временны''е размеры. Ну, ты поняла? – Объяснил напарник.

– Конечно, всё ясно. Спасибо, Патсторс.

Пока мы с напарником обговаривали более подробные нюансы наших действий, дети-подростки очень оживлённо что-то обсуждали. Точнее, оживлённо обсуждали Синтия и мальчики. А Анхалия сидела несколько в стороне, и не участвовала в разговоре.

– Синтия, – прервала их эмоциональный диалог я, – развози ребят по домам и прилетай домой. А Анхалию заберу я. Она будет пока у нас.

Мы прилетели домой. Анхалия была напугана, что легко понять – она осталась без семьи и без средств к существованию. По дороге домой я выяснила у неё, что она помимо своих увлечени, студентка-медик, и должна была специализироваться в уходе и лечении новорожденных младенцев. Она сдала экзамен на допуск второй степени, и уже работала в центре репродуктологии, наблюдая за эмбрионами в маточных репликаторах. Анхалия гордилась тем случаем, когда, проводя обычный мониторинг, заметила у одного эмбриона хромосомную аномалию. Такие хромосомные аномалии гораздо легче исправлять на небольшом сроке, менее травматично для ребёнка и проще для операторов. И результат – сто процентная коррекция и полноценная жизнь. И эту полноценную жизнь малышу подарила она. Старшие сотрудники просмотрели, и научный руководитель Агнес, тоже просмотрела, а вот Анхалия заметила. Естественно, она собой гордилась.

Тут я с ужасом подумала о том, что, вероятнее всего, Агнес при встрече её не узнает. Да, она называла её своей правой рукой. Анхалия даже ночевала у неё дома, когда они ставили особо захватывающие эксперименты с клеточными культурами – но это было до того, как подросток стала человеком из ниоткуда. А сейчас её не узнает никто. Девочка потеряла всё.

Эти два дня я была на работе с Патсторсом. Пока мы работали над усовершенствованием прототипов излучателей вместе. И вот нам сообщили, что проект готов. Мы с напарником на своих двух лётках полетели в секретное месторасположение МСР.

Хотя меня очень тревожила ситуация с Анхалией, полёт заставил меня позабыть о проблемах и неудачах. Я просто наслаждалась полётом, яркими нарядными пейзажами и белоснежными облаками. Внизу, затейливо извиваясь, текла речушка. Жилые кварталы перемежались парковыми зонами и садами, где выращивали фрукты. Поодаль поблескивали крыши парниковых (или тепличных, я тут не очень хорошо разбираюсь) парков – там выращивали овощи. Мы приближались к крупному горному массиву, где, в глубинах скал, и располагалось МСР, точнее его секретные апартаменты. Все лётки летали на не большой или средней скорости, а большая и гипер-скорости были запрещены, во избежании столкновений. И хоть искусственные интеллекты имели программы считывания подобных себе, на больших скоростях они могли не успеть вовремя принять решение о новом манёвре.

Мы приземлились между деревьев, потому что здания были замаскированы камнями. Нас встретила охрана, и уже зная нас в лицо, повела по большому коридору. Мы вошли в зал для совещаний, и как и в тот раз обнаружили тех же пристсвующих…

Когда активировали спутниковый распространитель, мы подключили к нему свой излучатель. Кстати, мы привезли с собой лишь один излучатель. Три штуки, которые мы уже доработали, остались на рабочем месте, а два – у меня дома. И вот, когда все необходимые устройства были подключены, наш главный начальник – министр Пасовский включил большой монитор. Мы регулировали излучатель. Монитор, также совместно со совей работой, запустил голограммное виденье. Шло сканирование кротовин по всей планете, тех кротовин, проходы (концы) которых были лишь в настоящей точке времени. Мы с другими работниками секретной службы, не просто стояли а оборачивались в разные стороны, так как голограммное виденье было в трёхмерном формате.

И вот наступил, для всех присутствующих, волнующий момент: появилась красная точка. Программы сразу начали вычислять координаты кротовины и её размеры… – Нет, ничего нового я не узнала, потому что этой точкой оказалась та червоточина, через которую проникали наши юные хрононавты…

Сканирование продолжалось. Через 10 минут, наконец, появилась вторая точка. В пространственном значении, она была далеко от нас – примерно с другой стороны планеты. До закрытия оставалось 74 часа. Другой выход у неё был 7231 год назад. Один из директоров проекта повернулся к капитану команды излучателей, – так мы стали звать тех, кто был в специальных группах для изучения истории. Он махнул рукой, давая капитану понять, чтобы он дал команду: первой группе готовиться к отправки через ту обнаруженную червоточину. При появлении первой точки это не произошло. Да, о ней все присутствующие здесь, уже знали. Но почему они её проигнорировали, для меня пока было загадкой. Затем появились ещё две кротовины. Одна слишком маленькая, и закрывалась через несколько минут. Следующая – наоборот – до её закрытия оставался примерно год. А её выход в прошлом был 386 лет назад. Оставалось мало не отсканированного пространства на планете. И вот появилась еще одна точка, но её дыра во времени была для нас не реальной, потому что находилась глубоковато под землёй. Через 29 минут сканирование завершилось.

– Мы ставим на автомат сканирование. Если будут появляться новые кротовины, то сразу в них будут направляться группы, – проговорил Пасовский. – Профессор, если вам нужны люди для помощи, чтобы собрать как можно больше излучателей, то скажите, и что еще нужно, тоже сразу нас ставьте в известность. Всё вам предоставим.

– Спасибо, Генадий Амэлович – стал отвечать Патсторс. – Мне нужны …

Я стала внимательно следить за тем, что называет мой напарник. И поняла, что он хочет сделать так, чтобы мой излучатель, который находится у меня дома, синхронизировывался с министерским монитором каждый раз, когда сам излучатель будет возвращаться из кротовины.

– А'ника, смотри, – стал говорить мне напарник, когда мы уже шли по коридорам на выход, – на том мини-мониторе, который я тебе показывал, ты можешь установить сигнал. Когда министерский монитор-голограммер будет обнаруживать новую кротовину, мини-монитор на твоём излучателе, синхронизирует тебе сигнал о том, что обнаружена новая червоточина. И когда ты дашь разрешение сигнала, то появится голограмма с координатами… – объяснял мне профессор, как новому работнику.

– С координатами кротовины и её размерами, – перебив, дополнила я Патсторса. Мы улыбнулись друг другу. Это означало, что он понял, что естественно, я это всё понимаю. А я приняла его таким, какой он есть, каким он был всегда.

Оставалось примерно 4 суток до закрытия нужной нам червоточины. Два излучателя я всегда брала с собой, когда куда улетала. Чтобы отвлечься от мыслей о том, что вообще может произойти, что касается различных парадоксов времени, я стала помогать собирать излучатели. Нам МСР начало поставлять уже готовые детали, которые заказал профессор, поэтому нам оставалось лишь правильно собрать, соединить их между собой, синхронизировать и поустанавливать кучу различных программ. Наш прогресс дошёл до того, что не приходилось заряжать что-либо вообще, как это было в том времени, где Анхалия встретилась со своей прародительницей. К любому прибору и даже к любому летательному аппарату прилагалась пунстрагия. Это не большая схема, залитая перодонтоном, и на ощупь, как каучук. Внутри неё происходят такие процессы, которые обновляют себя сами, поэтому в путешествиях через кротовину мне не стоило волноваться о том, что какое-то устройство из моего времени (в том числе – из моей, но уже и изменённой, хронологии) перестанет работать. Мне оставалось волноваться лишь о том, чтобы технологии будущего, с которыми я появляюсь в прошлом, не попали в руки местных, во временнóм значении, людей. Ну, и конечно, же за парадоксы времени, но результаты моих действий в прошлом, не то, что сложно, а просто, не реально, спрогнозировать. Мы работали пол дня, и вдруг раздался звук сигнала из излучателя-23. Кстати, излучатель-24 мы тоже доработали. А остальные приборы собирали уже без цифровой маркировки. Я быстрым шагом подошла к излучателю, издававшего сигнал и голосом дала разрешение сигнала. Таким образом мини-монитор само-выдвинулся и запустилось голограммное виденье. Затем новая красная точка, которая мигала, стала расширяться и внутри голограммы стали появляться данные по координатам и размерам новой, только что выявленной, кротовины. Мы прочитали данные и я вскрикнула:

– Есть! То, что нужно, – обрадовавшись, произнесла я, так как точные данные нового прохода сквозь время говорили нам о том, что выход в прошлом через эту червоточину находился за один месяц до той даты, в которой побывали наши дети. – Круто?

Напарник слегка кивнул головой и снова впал в своё частое состояние – задумался и молчит. Мы видели, что её размеры на нашей стороне, по времени были 7 дней и 2 часа. А на той стороне, она оказалась размерами всего лишь с час. Открытие, естественно, произошло только что, так как министерский спутниковый распространитель сканирует постоянно теперь.

Патсторс вышел из ступора:

– Один час, – произнёс он, – А'ника, это рискованно.

– Ты ж понимаешь, что у меня нет выбора. Ну, всё, я полетела, – парировала я напарнику, обнимая его. – Надеюсь, до встречи.

– Да, А'ника, будь внимательнее, контактируя с прошлым.

Мы погрузили два излучателя в лётку. Потом профессор сказал:

– Слушай, может, возьмёшь ещё один, на всякий случай? Я беру на себя ответственность за отчёт за детали, которые нам предоставило МСР.

– Ну, не знаю… – размышляя, стала отвечать я напарнику. – Смотри, это ж придётся их с собой везде таскать. Мало того, что мы оставим эти два в лётке. А если кто-то вынудит меня открыть двери… Да, местные не сумеют ею управлять, но мало ли что может случиться… Мне два прибора пока хватит.

– Ну, смотри, как считаешь нужным.

Я связалась с Синтией по голо-связи и сказала ей, чтобы они, с Анхалией собирались в путь, и были готовы, когда я в скором времени подлечу к нашему дому. Я не хотела заходить в дом и как-либо вообще комментировать своему мужу то, куда мы отправляемся, потому что такой диалог может затянуться на часы.

Конечно же панели синхронизации дат, куда мы попадаем через кротовину, ни на приборе, ни на моей лётке, у нас не было, как в машинах времени, которые описаны писателями-фантастами. Поэтому, сверять дату нам придётся, только доверяя местным, которые нам будут сообщать о ней. А потом будем сравнивать данные времени по своим голо-часам.

Пока я летела домой, я думала о том, что взять с собой, что может пригодиться в той точке времени, в которую мы собираемся отправляться. Я осознавала, что на долгие сборы у нас времени нет, потому что здесь-то неделя, а там – "время бежит". Чем дольше его я здесь буду тянуть, тем меньше времени у нас будет там, в прошлом.

Если мы успеем за час, а то и того меньше, то может ничего и не понадобится. А если не успеем, – об этом я даже не хотела думать, потому что мысли в этом направлении стали бы расти в многоэтажной прогрессии, делиться на секции…

И тут меня озарило – мой муж же нумизмат. Это сейчас не существует физических денег, а 103 года назад они ещё были. Не на сто процентов лишь физическими деньгами люди расплачивались за нужные им предметы, продукты, услуги, но всё-таки, они "ходили". Я связалась с мужем:

– Андреас, я знаю, что тебе дорога твоя коллекция. Но очень прошу тебя. Можно мне её взять сегодня? Я скорее всего, тебе её верну в целости и сохранности до вечера!

– Конечно, о чём речь. Но А'ника, скажи, что происходит? Синтия пропустила занятия сегодня, и со мной связывались из школы….

– Я всё объясню, но не прямо сейчас!

На часах неумолимо менялись цифры…

– Синтия, – обратилась я по голо-связи к дочке, – знаешь где лежит папина коллекция?

– Мам, я тоже об этом подумала и хотела тебе предложить – взять несколько монет, на всякий случай, – ответила дочь, подхватив мою идею.

– Будем надеяться, что этот случай не произойдёт. Забирай всё, некогда выбирать деньги для нужного года, потом разберёмся, если что. Папе твоему я сообщила, он разрешил… И выходите с Анхалией на крышу, – договорила я, и отключила голо-связь.

Лётки у большинства людей находились на крышах, так как это было удобно. Многоэтажных домов у нас уже не существовало. Они были снесены после того, как появилась технология репликации детей. Допускалось не больше двух детей в семье, а поощрялось – когда в семье один ребёнок. Но генетический материал, в основном был взят у родителей, а не у доноров. А вместе со сносом многоэтажек строили не большие частные домики. Ну, как не большие – разгуляться было где… Но комнат было не много. Вообще излишки в чём-либо в социуме, в данное время, никого не интересовали.

Сардия почти приземлилась, застыв в воздухе. Девчонки залезли в лётку и мы направились к новой кротовине, которая по координатам от нас была в двух часах полёта на сверх звуковой скорости, то есть – на большой скорости, но не на гипер. На обычной скорости мы поднялись на самую высокую линию полёта, и включив оповещатель, полетели. Оповещатель – это такая программа, которую улавливают любые пролетающие, на этой высоте, лётки, чтобы не столкнуться друг с дружкой.

Я стала рассказывать девочкам о временны''х размерах этой новой кротовины и объяснять различие:

– Девочки, оба два выхода той червоточины, через которую путешествовали вы, были почти одинаковыми по временны''м размерам. То есть – они были активны две недели, что у нас, что во времени прабабушки Анхалии. А эта кротовина, к которой мы с вами летим, совсем не такая. Когда мы совершим переход, у нас будет оставаться лишь один час до её полного закрытия. Понимаете?

– Да, – почти вместе ответили девочки.

– И ещё один важный момент. Там мы пробудем один час. А сюда вернёмся уже не через час, – продолжала я. В этот момент по виду лица девочек было видно, что их внимание усилилось. – Здесь пройдёт 7 суток и 2 часа, поэтому придётся много кому многое что объяснить. Но для нас это сейчас совершенно не важно. Для нас важно сделать так, чтобы та девочка через месяц не пошла той дорогой, где встретила тебя, – мельком посмотрев на Анхалию, сказала я, – ты ведь помнишь, как её зовут?

– Кери'на. А почему через месяц? – быстро среагировала Анхалия.

– Да, эта кротовина находится на расстоянии одного месяца от той, через которую проникали вы, – ответила я девочке.

– Мама, – включилась Синтия, – так это вся планета во все времена покрыта такими дырами во времени?

– Во все времена или нет, этого мы пока не знаем, но то, что их не мало, об этом говорят уже многие факты.

– Хорошо, что для перехода через такую дыру времени, нужен твой прибор, иначе бы много людей из прошлого проваливались в будущее и наоборот.

– Это ты точно подметила, – похвалила я дочку. – Вот, я вроде нашла данные про твою прабабушку. Данные из переписи населения, которая велась в 944 516 году. Тогда Кери'не было 11 лет, это примерно за год до того, как ты с ней встретилась. Вот, она проживает в городе Красноозёрск по улице Витебского 26, квартира 79, – произнесла я, читая текстовый формат в общей базе данных, не активируя функцию голограммы. – Повторите.

– Город Красноозёрск, улица Витебского 26, квартира 79, – слегка не уверенно, вместе повторили девочки, смотря друг на дружку, на случай, если кто из них, не внимательно услышал какую-либо букву или цифру.

Я сохранила весь файл из общей базы данных в память своей лётки, так как общая база данных нам будет не доступна, когда мы пройдём через кротовину.

Мы подлетали к нужным координатам. Хорошо, что я успела во время полёта найти нужную информацию. А если её нет дома, – подумала я, – об этом я не подумала. Ну, я же не искусственный интеллект. Ладно, на месте разберёмся. Всё равно, более точных данных об этом, в нашей общей базе, я не найду....

Я видела, что до цели остаётся несколько десятков километров и дала команду Сардии, чтобы та переключилась на скорость поменьше, указав ей на координаты пункта назначения. Приближавшись к кротовине, я по приборам Сардии видела, что червоточина находится прямо над землёй. Наша лётка спустилась с большой высоты и подвисла в воздухе. Когда мы с Патсторсом выявляли кротовины, то мы узнавали только их временны'е размеры. А какой проход в пространственном измерении, можно было убидиться лишь приблизив наш излучатель к самой червоточине, но он уже работал и над этим. На этот раз червоточина была поменьше, чем две предыдущих, но для нашего транспортного средства, прохода хватало.

– Сардия, проложи себе путь с помощью вот этих данных, – произнесла я, синхронизировав пространственные размеры с излучателя с искусственным интелектом своей лётки.

– Сделано, – через несколько секунд ответил искусственный интеллект Сардии.

– Готовы? – посмотрев на девочек, спросила я.

– Да, – вновь почти одновременно ответили они.

С помощью модернизированного Патсторсом, излучателя-24, я активировала кротовину. Это место заискрилось разным цветом, в основном – жёлто-зелёным, а посредине самого прохода сквозь время, было что-то на подобие тумана.

– Вперёд? – спросила Сардия.

– Да, – ответила я, и в мыслях быстро промелькнуло, что в первый раз пространственные координаты и на этой, и на той стороне были, скорее всего, одинаковыми, потому что мы нырнули в воду, а в прошлом вынырнули почти из такой же глубины. Но я уже знаю, что выход может быть совершенно в другом месте. – Только ты спланируй так, чтобы мы не влетели в землю или ещё куда. Давай очень медленно.

Мой летательный аппарат стал плавно проходить сквозь туман…

Мы стали уже оказываться на другой стороне червоточины. Но на экранах Сардии было темно. Я проверила их исправность. Всё было в норме. Когда мы полностью прошли сквозь кротовину, на экранах что-то замерцало. Сардия зависла в 40 сантиметрах от земли. Я приоткрыла дверцу и выглянула. Оказалось, что в этой точке времени сейчас была ночь. Мерцали звезды и слега светила луна. Мы не знали, в какой стороне находится город Красноозёрск, потому что здесь не существовало общей базы данных и Сардия не могла точно сориентироваться даже по тем картам, которые я ей ввела в программу, когда "рылась" в общей баз данных.

– Мама, у нас же всего час, – произнесла Синтия.

– Знаю, – ответила я. Мной вновь резко овладело то, слегка забытое, чувство страха, которое до прохождений через кротовины, у меня вообще никогда не возникало. – Я буду думать как найти девочку, а вы думайте что ей сказать, чтобы она не пошла через месяц в тот парк и не встретилась с вами.

– Сардия, сравни топологически местность с картами нашего времени. Может хоть что-то будет вырисовываться, – произнесла я, обращаясь к искусственному интеллекту.

Сардия произвела расчёты и произнесла:

– 23%, что нужный город может находиться в направлении на северо-запад. Других вариантов нет.

– Расстояние?

– 300 километров.

– Отлично, поднимись на километр вверх и включи сверхзвуковую. Не будем терять время.

– Выполняю, – ответила Сардия.

Мы быстро пролетели 300 километров.

– Включи поиск названия. Может где-то написано название города, – произнесла я. Такие надписи раньше во многие времена писали и закрепляли в начале и в конце городов, – вновь дала я команду искусственному интеллекту Сардии, отталкиваясь от идей, которые автоматически мне приходили в мысли. Я обратила своё внимание на то, что я импровизирую, и это увлекает. То есть: вместе с отрицательным чувством, которое, как вирус стало во мне разрастаться, также, время от времени, появлялось положительное ощущение. Оно входило в комплекс ощущений, что я назвала манией или – зависимостью от перемещений во времени.

– Есть. Да. Всё верно. В километре отсюда стоит металлический столб, там надпись: Красноозёрск, – произнёс искусственный интеллект.

– Отлично, теперь нужно определиться с улицей. Давай также. На домах должны быть надписи, введи в поиск…, – я посмотрела на дочь.

– Улица Витебского 26, – произнесла Синтия.

– Сканирую, – ответила Сардия.

Через 5 минут мы двигались по направлению к заданному пункту, в 100 метрах над землёй, чтобы не пугать местное население, которое кое-где ходило, не смотря на позднее время суток…

Прилетев к нужному дому, я дала задание Сардии, чтобы она таким же образом просканировала здание и точно указала на квартиры прародительницы Анхалии.

– Будем, надеяться, что она дома, – стала думать вслух я. Мы припарковались на крыше нужного подъезда и вышли из лётки. Я заблокировала двери Сардии, и мы втроём пошли к нужной квартире. – Вы что-то придумали?

– Я не знаю, что ей сказать, как её убедить, – произнесла Анхалия.

– Будем импровизировать, сказала я.

Мы подошли к двери, на которой была цифра 79. Я не знала как в это время вызывают хозяев и просто постучала в двери. Никто не открывал. Понятно – ночь ведь, а в квартире ребёнок.

– В общем, – начала я шептать девочкам, – вы её позовёте. И если откроют взрослые, то говорите, что вы с одной школы, и что вы заблудились и вам негде переночевать. Если вас впустят, то придумайте что-то, чтобы ровно через месяц она не шла в парк. Я буду ждать здесь. У нас максимум 10 минут. А если откроет та молодая твоя прародительница, то я сама буду разговаривать.

Девочки приблизились к двери и стали ту девочку звать по имени. А я связалась с Сардией с помощью переносной мини-связи, которая отдалённо напоминала радио-няню прошлого века, и была вставлена у меня в ухе.

– Сардия, открой весь файл, который я сохранила крайним. И озвучь мне те места, где говорится об учебных процессах девочки.

– Закончила школу, – стала я слышать голос искусственного интеллекта, включив внутреннюю связь, то есть – таким образом, голос искусственного интеллекта уже слышала только я.

– Раньше, – перебила я искусственный интеллект.

– В начале года стала посещать кружок юных натуралистов, а через несколько месяцев, прекратила его посещать.

– Когда у них занятия???

– Понедельник и четверг, с 14 до 16, – ответил искусственный интеллект.

– Смотри. Вот, то что надо, – прошептала я, – подробнее. И кстати, как зовут маму Кери'ны? Официальное полное имя, с матчеством! И имя руководительницы кружка.

Получив ответы Сардии я мысленно стала придумывать ситуацию, чтобы убедить маму девочки вернуть её дочь в тот кружок.

В этот момент я услышала чьи-то шаги в подъезде. Я махнула девочкам и мы тихо поднялись этажом выше. Здание было всего 6-ть этажей. Квартира 79 была на третьем этаже. Люди поднимались по ступенькам. Находясь выше, мы увидели женщину и двух девочек. Анхалия мне стала показывать и я поняла, что она указывает на ту, которая постарше. Я также поняла или догадалась, что Анхалия хочет дать какой-то сигнал девочке.