Закройте ваши души

Екатерина Березина

Закройте ваши души

Сон

Очередной кошмар заставил проснуться среди ночи. Хотя даже не кошмар, просто странный сон. Один из тех, которые заставляют думать к чему бы это. Я чуть привстала, часто дыша. Было немного жутковато. Выровняв, дыхание постаралась вспомнить. Мне снилось, что я лежу на кровати у себя в комнате, а на соседней лежит юноша. Он старше меня – ему лет 17. Бледное лицо его очень спокойно и светло, руки сложены на груди. Я повернула голову, и из стены на меня упало что-то светло-мутное и прозрачное. Проснулась.

Мне периодически становилось страшно непонятно от чего. Иногда спать приходилось со светом.

–Кыс-кыс-кыс…

Мой шёпот отозвался легким топаньем. Положив кошку рядом с собой, я успокоилась и уже через пол часика спала почти спокойно. Ну, то есть я не знаю, как это – спать спокойно. Наверное, когда ничего не происходит, все спят и не снится кошмаров.

Хула

Домой со школы я возвращалась через аллейку. В воздухе стоял какой-то необыкновенный неуловимый запах, который бывает только в сентябре. Ощущение приятной свежести, несмотря на жаркую погоду. Тень, падающая с деревьев, теперь уже с желтеюще – краснеющими листьями, словно брала под свою опеку. Спокойно. Хорошо. Неторопливо. Даже жалко, что от школы до дома всего минут пятнадцать.

– Здравствуйте, – сказала несколько растерянно, при виде незнакомого мужика у нас дома.

За круглым непокрытым скатертью старым столом, помимо мамы, и отчима сидел незнакомец. Скромный обед сопровождался бутылочкой водки.

Хочу описать маму и не могу подобрать слова. Возможно, потому что для меня весь образ и заключен в слово «мама»? Так естественно и привычно, что перестаёшь смотреть и выделять какие-то конкретные черты. Высокая плотная женщина весьма приятной и располагающей наружности. Мама – блондинка, хоть и крашеная, но я не помню её другой, с крупными правильными чертами лица. Мы совсем не похожи, ни в чём.

– Это дядя Гена. Там на плите суп – иди, ешь.

Только аппетит как-то пропал в одну минуту – равно как и настроение. Я все-таки прошла налить чаю. Гость что-то оживленно рассказывал, вроде какой он крутой и про какие-то начинания. Не знаю, как это передать – знаю, что это неправильно, но нельзя ведь отрицать, что может вот так человек как-то сразу не понравится.

–Ну, дай Бог, – отозвалась мама на очередное высказывание.

–Бог? Да какой еще Бог? Видал я такого Бога, я всё сам.

На мамино возражение гость разразился громом матерных ругательств в адрес Господа нашего, да и вообще.

Меня трясло от негодования. Я швырнула кружку в раковину и быстро прошла к себе в комнату. Следом зашла мама.

–Ты че?

–Что это за урод? Сделай так, чтоб его не было, а то я сама его выгоню сейчас.

–Успокойся, он сам уже собирается. Они вместе работают

– В лучшем случае – завтра ногу сломает!!!

–Сплюнь, дура! Что такое говоришь?!

–Как минимум! Как так можно говорить? Вот посмотришь!

– Психичка! Шла бы погуляла.

День был испорчен. Погулять я все-таки пошла. Не хотелось находиться дома. На улице, правда всех знала, но мало с кем общалась. Гуляли, конечно, все вместе, но каждый раз это требовало от меня преодолений. Нужно было стараться быть как все. Лучше всего выходило молчать. А сегодня притворяться не хотелось.

Сидя на качельке, я обдумывала, вчера дочитанную книгу. Чувство легкой потери вместе с концом интересной истории не отпускало.

–Привет! Ты чего одна? – раздался знакомый голос.

– Просто.

– Так тебе скучно! О, а может, присмотришь за малым, мне отойти надо по срочным делам – Проговорил сосед, указывая на своего маленького сынишку.

– Я на часок не больше!

–Ладно, мы погуляем.

Маленький Саша, улыбаясь, потянул ко мне ручки. Сосед Владимир – молодой мужчина среднего роста с вечной щетиной и странным блеском серо-голубых глаз, часто просил меня присмотреть за сыном «на часок не более», но выходило всегда одно. Поздно вечером я вела его сама домой. Летом ребенок почти каждый день был у меня.

***

Утром в воскресенье, когда уже не спишь, но еще и вставать не хочется, я услышала какие-то взволнованные возгласы мамы и тревожный рассказ отчима. Но разобрать, что, же случилось, я не могла. Я прошла в ванную, но никто не торопился мне ничего рассказывать. Пришлось спросить самой.

– Представляешь, вчера был дядя Гена у нас. У него вчера куртку украли кожаную и 4 зуба выбили.

– Вот! Я же говорила! Так ему и надо!!!!

– Что ты такое говоришь? – почему-то удивилась моей реакции мама.

–За языком надо следить!

–Это просто совпадение

–Ну да.

Я вроде бы и ликовала, но вспомнив этого неприятного персонажа, вспомнилось, и что он говорил. Да и не могу сказать, чтобы мне доставляло удовольствие, что кого – то избили. В легком смятения пошла почитать. Можно было, конечно и уроки сделать, но обычно я их не делала. Меня занимала литература, сочинения и всё, пожалуй. Остальные предметы достаточно было пролистать на переменах, этого вполне хватало, чтобы ответить на «отлично». С самого детства хотелось учиться, но школа как-то под разочаровала меня. Я всё ждала, когда закончится «введение в курс» и начнется серьезное учение. Всё, что нам давали на уроках, мне казалось скучным и устаревшим. Словно припоминала, и в учебник нужно было заглянуть, чтобы, пробежавшись глазами вспомнить, о чем там речь. Но вот шёл уже шестой класс, а ничего не менялось. Об одноклассниках даже говорить не стоит. В девять лет я прочитала библию, и билась над вопросами бытия и устройства мира, а девочки из моего класса прыгали в резиночку и классики. И всё же, мне очень хотелось быть как все.

Суицид

Было обыкновенное утро обыкновенного понедельника. Мы сидели на математике. Светлана Ивановна поглядывала на часы, словно ожидая чего-то. Судя по выражению ее строгого лица, ожидание было неприятным и даже тягостным. Она выдохнула, встала из-за стола и обратилась к классу:

– Наверное, некоторые из вас уже в курсе. У нас произошла трагедия. Ученик 11-класса Петя Балашов погиб. Он хорошо учился и был замечательным мальчиком. Сегодня его похороны и так как он не дожил до последнего звонка, его привезут в школу попрощаться, и мы дадим для него его последний звонок. После звонка все, не толкаясь, выходим во двор, строимся в колонну, как на линейку.

Светлана Ивановна выдохнула информацию, и по классу прокатились тихие вздохи и перешептывания. После звонка мы, как было велено, пошли во двор. Ждали недолго минут десять. К школе подъехала похоронная процессия. Сначала выступил директор, потом классная руководительница. Обитый бордовой тканью гроб поднесли к порогу школы, так, что он оказался недалеко от нас. Я стояла не в первом ряду, но приподнялась на цыпочки и увидела покойного. Дыхание сперло, голова пошла кругом. Покойным оказался юноша из сна, который снился мне дня три назад. Более того, когда я взглянула на него, он был от меня в том самом положении. Мыслей не было вообще, просто стало плохо. Кое-как дождавшись окончания, я пошла домой, даже не подойдя, чтобы отпроситься.

–Ты чего рано? – удивленно спросила мама. Я рассказала.

– Ты просто слишком впечатлительная.

–Мам, я никогда его до этого не видела. В первый раз во сне! Понимаешь? Он лежал точно так же, как сегодня. И сон был приблизительно три дня назад. Наверное, в день его смерти, – всхлипывая пыталась донести я.

– У тебя просто температура!

В теле была такая слабость, что даже думать, казалось, тяжело. Я лежала с закрытыми глазами, прекрасно слышала всё, что происходит вокруг, о чем разговаривали в соседней комнате. Мне, конечно, не верили. Я и сама себе не очень верила, в подобные моменты, и только очень боялась попасть куда-нибудь в психушку. Ведь моя ненормальность, кажется, ни у кого не вызывало сомнений. Иногда я могла спать только при свете, закрывала глаза и видела тянущиеся ко мне черные руки от угла, тогда приходилось включать свет, и мама выключала его после того, как усну после полуночи.

В таком состоянии я пробыла около трех дней. Мама не слишком – то силилась вытолкать меня в школу. Просто каждое утро спрашивала, как я себя чувствую, пойду ли на занятия.

Дни сменялись днями, и впечатления от этого маленького происшествия рассеялось.

Стакан

– Дебилы, козлы, уроды! – разорялась я в адрес одноклассников, расхаживая по дому.

– Ну! – лаконично поддерживал меня Виктор!

Самый флегматичный и спокойный человек на свете, так бы я тогда описала своего брата. Виктор всегда спокойно слушал все мои домыслы и рассуждения, и то, что я прочитаю и то, что придумаю в любое время суток. С разницей в возрасте в год и два месяца мы всё же ходили в один класс. Раньше мы были даже одинаково телосложения, но теперь он стал активно расти, а я осталась в своём метре шестьдесят, что меня дико раздражало. Большие глаза и в меру пухлые губы делали его похожим на маму. Это несправедливо! Я же девочка. Пышные ресницы, красивые черты лица и густые волосы были бы мне гораздо нужнее. Но нет, я родилась похожей на папу. Так все говорили. Маленькие глазки, вздёрнутый нос, брови, растущие так, что нужно будет их всегда выщипывать, – и всё это на круглом, щекастом лице. Не то, чтобы в целом смотрелось, прям некрасиво, но, когда есть с чем сравнивать. А ещё рост! Я была самой маленькой в садике, потом в начальной школе… Мама метр семьдесят пять, папа метр восемьдесят с чем-то, Витя, по всей видимости, будет высоким. А я в кого такая маленькая?

Во мне всё клокотало от ярости! Что они вообще о себе возомнили? Ограниченные жалкие людишки, не знающие никаких понятий о нравственности! Они устроили травлю на девочку, которая жила очень бедно, в очень плохом районе, называли её «бомжовкой»! Девочку 12 лет от роду. Вы не бомжи, но какая лично ваша в этом заслуга? Вы зарабатываете себе на шмотки или дурацкие игрушки? Ваши родители не пьют, но какая лично ваша в этом заслуга? Не знаю, задел бы меня этот вопрос, если бы мы жили намного лучше этой девочки. Но мы жили очень на немного лучше. И это отчуждение ощущалось даже от учителей. Мне такого никто не говорил, но обидно было как за себя.

Я наливала себе чай, он был очень горячий. Обычно брала другую кружечку и переливала, так он остывал. Моя любимая кружечка, вернее даже стаканчик из специального небьющегося стекла (вроде с добавлением металла), стояла в зале. Не замолкая ни на минуту, я схватила эту чашку и пошла на кухню.

– Безмозглые придурки! – успела проговорить я, входя на кухню, как кружечка с грохотом взорвалась у меня в руках и разлетелась на множество маленьких осколков.

–Капец! Она же не бьющаяся? – Сказал брат.

–Я не знаю, как это произошло! – в том же замешательстве, как брат отозвалась я!

Осколочки были повсюду, в раковине, на полу, на подоконнике.

–Сейчас уберу!

–Да не, не надо! давай маме покажем! Ничего ты разошлась!

И мы рассмеялись почему-то.

Первый дух

Я тогда еще не придавала такого значения лунным фазам. Но видела, что ночь может быть темной, хоть глаз выколи (в такие ночи бывало особенно страшно, оттого, что воображение рисовало в каждом углу не то монстра, не то зловещего вампира), а может быть светлой, когда глаза привыкают (в таком случае на воображение уже не спишешь).

Я редко могла уснуть сразу после того, как ложилась. Чтобы уснуть требовалась даже не час или два. Этим вечером я, как обычно, погасила свет и легла. Ночь была светлая, не как днем, но не слишком темно, чтобы не разглядывать ночную глубину. Так, с закрытыми глазами, я пролежала не больше десяти минут, как вдруг почувствовала устремленный на меня взгляд, надо мной как будто бы стоял кто-то. Такие ощущения тревожили меня периодически, но как это обычно бывает, стоит открыть глаза и убедиться, что никого здесь нет. И я разомкнула, уже крепко зажатые от страха веки… Но фигура надо мной не рассеялась, тело моё окаменело от ужаса: прямо надо мной, чуть склонив голову и заглядывая мне в лицо, стояла полупрозрачная женщина. Ей было лет 60, седые рыжеватые волосы собраны в пучок на затылке. Это было не мутное пятно, не черный сгусток в темноте. Я четко разглядела ее лицо, оно было искажено даже не злостью, а ненавистью. Так страшно мне не было никогда. Впервые мне пришлось столкнуться с понятием панического ужаса. Тело мое налилось тяжестью, я лежала, как парализованная. Меня не слушался даже язык! Не получалось даже закричать, зажмуриться, встать и включить свет. Я молчала и она, естественно (если в этой ситуации можно употребить это слово), тоже, но мне отчетливо слышались ее мысли. Это невозможно спутать со словами. Ты четко осознаешь, что это ее мысли, но они звучат в твоей голове, минуя органы восприятия. Ты чувствуешь, что чувствует этот человек! Она ненавидела меня, и я понимала, что она ненавидит всю мою семью и еще она что-то думала про маму. Я пыталась закричать или дёрнуть отёкшими конечностями, но сначала тщетно, а потом мне вдруг удалось встать и добежать до выключателя!

И этот старый добрый прием не сработал – приведение не рассеялось, не исчезло полностью, его только стало видно чуть хуже, и я зарыдала в голос. Брат, который спокойно спал на соседней койке, непонимающе привстал.

– Что с тобой? Что случилась? – Прибежала испуганная мама.

– Я сошла с ума! – Навзрыд, после многих попыток, сквозь всхлипы отозвалась я

–Вызовите скорую!!! поставьте мне укол какой-нибудь!

Мой мозг отказывался верить в происходящее, у меня началась настоящая истерика

–Да что случилось? – добивалась ответа перепуганная мама.

–Женщина… она здесь вот она, она стояла надо мной и думала всякое

–Кать, нет здесь никого! У тебя жар! Просто высокая температура, сейчас таблетку выпьешь и пройдет.

–Она здесь! Я ее вижу, слышу! Я сумасшедшая! У меня галлюцинации!

Я перестала ее видеть, но ясно ощущала ее присутствие, слышала, как и куда она ходила по дому

–Давай ложись, засыпай!

–Нет! Я не останусь одна!

–Ложись!

–Я не лягу!

– Давай я с тобой лягу…, и она направилась к выключателю!

–Нет, не выключай! Не надо! – Умоляла я.

Я смогла заснуть только часам к пяти утра, а до того, все плакала и сотрясалась от спазмов, сводящих горло, как рыдания.

Есть в жизни события, после которых, жить также, становиться невозможно.

–Сумасшедшая! – первая мысль, пришедшая ко мне с утра.

Я зашла на кухню, негромкий разговор прервался. Все молча переглядывались. На мне висело словно гиря клеймо помешавшейся, но оказалось, что отчим ее тоже вчера видел! Это означало, вроде бы, что я не сумасшедшая!!! А с другой стороны, логические объяснения закончились! То есть, ко мне реально какая-то женщина вчера приходила? Почему она нас ненавидит?

Как странно, что правдивость моих слов подтверждает именно отчим – человек, с которым мы, мягко говоря, не ладим. Его образ будет вызывать во мне внутреннее сжатие, наверное, до конца жизни. Плотно сложенный, тёмный и волосатый, издалека напоминающий косолапого медведя. В целом обычный мужик с мерзкими бакенбардами и злыми карими глазами.

–Как она выглядела? – спросила мама. После подробного описания, она тоже заметно побледнела.

–Пистемея Макаровна! – прошептала мама

Пистемея Макаровна

Пистемея Макаровна – это мамина тетя, родная сестра дедушки. Ну, то есть звали её, конечно иначе, а так называли в честь героини известного фильма. Я много раз слышала о ней, но никогда не видела.

История повествует о том, как всё было хорошо, а потом вдруг стало не хорошо. Мамины родители всегда жили зажиточно и ладно. Когда мама с папой поженились, у них в финансовом плане тоже всё было даже очень неплохо. У папы – хорошая работа, выданная нам замечательная квартира, обставленная по последнему слову, и между собой они прекрасно ладили. А самое главное, маме везло. Ей так чудовищно, до неприличия часто везло. Она оказывалась в нужном месте в нужное время, и все давалось, как будто без усилий. Как-то, демонстрируя подружке свое везение возле ларька с моментальной лотереей, она простояла полчаса, и ни разу не проиграла (крупно, конечно, и не выиграла). Она случайно заходила в какой-то кабинет, где обсуждалось, почему всё начальство комбината набрало одновременно ссуд. Слишком не озадачиваясь, почему, она взяла себе ссуду и в этот же день купила дачу, а еще через два дня деньги обесценились и выплатили эту ссуду, словно хлебушка в магазине купили.

И вот в один момент не стало деда, бабушка угасла, как спичка за полгода. Мама с папой стали ссориться, на работе всё пошло наперекосяк, а маме перестало везти. А жить без своего везения оказалось сложно, очень сложно. Надоумили тогда сходить к бабке, то есть к ясновидящей или ведунье, кто их разберет. Отливали на воске. Бабка диагностировала порчу. Сильную, потому что от родственницы. Во время похорон дедушки что-то плеснули на ковер, на который мама встала босиком. Воск от свечи вылился в рисунок ковра, лежащего у бабушки дома, как они вышли на описание маминой тети, я не знаю. На каком-то семейном сборище мама не смогла сдержаться, и уединившись в какой-то комнате, выложила тетке свои домыслы о ее причастности к бедам семьи.

Какую бы страшную истину ты не узнал, даже если ты давно об этом подозревал и догадывался, ты всё равно надеешься, что всё это будет опровергнуто. При чем, обычных уверений близкого человека будет достаточно. Ведь гораздо легче поверить, что бабка шарлатанка, чем в то, что родной человек желает тебе зла. Какой же неожиданностью было услышать:

–Да, сделала! И еще прокляла вас всех! И тебя и мать твою, и детей твоих! Ненавижу вас! Ненавижу!

Чем окончился этот разговор, мне неизвестно, но вероятнее всего мама не спросила картинного: «Почему?», а влепила тетушке куда-нибудь.

Такая вот история, вернее ее начало, потому что на тот момент, когда все стало плохо, у нас еще была квартира, сад, у родителей работа. Нам было по 3-4 года. Потом в течение двух-трех лет всё пошло не по плану, совсем. Теперь мне 12, у нас нет ни квартиры, ни дачи, чаще всего денег нет даже на самое необходимое, да и нас давно нет. В смысле, мама с папой не живут вместе. Вот такая у меня двоюродная бабушка.

Плохая квартира

Что есть душа? Как это понять, что я вижу кого-то после его смерти полностью как живого, только немного попрозрачнее. И не только вижу, но и понимаю, что он хочет мне сказать, намерение если позволите. Как это переосмыслить?

Фотоны. Я ведь уже и не помню, где впервые услышала это слово. В статье какой-нибудь. Точно уж не в школе. Школьную программу по физике можно охарактеризовать одним словом – разочарование. Да и только ли по физике? Только потом я узнала, что наша наука не на той же стадии развития и, что учебники отстают от науки лет так на пятьдесят по меньшей мере.

Но как мне это понравилось! Мысль о том, что в каждой нашей клеточке есть энергоинформационная частица! И не только нашей клеточке¸ но и в каждой молекуле камня, дерева… всего. Язык, на котором ты можешь разговаривать с миром. Это выстраивает чёткую цепочку взаимодействий и вписывается во все философские системы…

– Я здесь больше не останусь! – выдохнула я

–Что значит, ты здесь не останешься? А где ты останешься? – поинтересовалась мама. Вопрос был уместен, у нас здесь не было никого. Ни родственников, ни особенно друзей. С другой стороны, квартира была съемная, и ее можно было сменить.

–Я не знаю, я не могу здесь больше оставаться! Ни одной ночи здесь больше не проведу!

***

«Так что случилось?» —спросил Владимир, протягивая мне чай, который только что принесла его жена Ира.

Ночевать я пошла к ним. На улице смеркалось и ощущение произошедшего вновь было слишком реально. Не так, как это бывает утром, когда при свете дня тебе кажется, что ты в безопасности и можешь говорить, что хочешь.

– Мама говорит, просто температура поднялась, бред…

–Точно не сон?

– Точно не сон. Я мало сплю, и еще не спала. Тоже думаешь, что я сумасшедшая?

–Я нет, а ты?

–Я бы не отказалась от психиатра, но отчим тоже ее видел. Так ведь не бывает? И вообще я там спать не могу: как только закрываю глаза ко мне тянуться черные лохматые руки.

– Барабашка! – собеседник улыбнулся почти понимающе.

– У нас тоже то часы ни с того ни с сего как упадут. Вот эти. – Он указал пальцем на увесистые часы в хрустальной или стеклянной оправе, словно циферблат, засунутый в пепельницу, – они же тяжелые. Средь бела дня чуть Сашке ни на голову.

–На прошлой неделе мы сидели, обедали. Мама наливала суп, и поставила одну чашку с супом посередине стола. Она на глазах у нас у всех перевернулась на бок, суп вылился, чашка назад встала. Мы все обалдели.

– М-да, не задача. Но вообще бывает. Может в церковь сходишь?

– У меня свое отношение к церкви. Я не готова или не уверена.

– У тебя же иконка православная.

– Мне ее подарил

– Кто?

– Бог

– Это как?

– Долгая история. Спасибо, что разрешили мне остаться у вас.

– Да не за что.

Переезд

К добру ли нет ли, но мы все же переехали, и я облегченно выдохнула. Некоторое время я чувствовала что-то вроде внутренней защищенности. Побочные эффекты в виде новой школы или нового двора меня мало беспокоили.

Новая квартира была, видимо хорошо забытая кем-то старая. Мы сняли то, на что хватало денег. Это были две комнатушки, с когда-то выбеленными стенами и деревянным также давно крашеным полом. Старую краску от окон и дверей, видимо, никогда не обдирали перед тем, как заново покрасить. В нашем распоряжении было три сетчатых кровати, старый деревянный стол, пара табуреток и комод. К слову, интерьерчик был для нас привычным. Всё было почти как в предыдущей квартире и, наверное, как в следующей. И всё же я была рада, как дитя, спевшее закрыться от вампира одеялом.

Припоминание

Как странно в моей жизни происходило множество событий. Количество новой информации, казалось, было не измерить. Но каждая новая тема в школе вызывала во мне одну реакцию – я вспоминала. И словно бы соглашалась: "Да, да. Вы всё верно говорите". Или сказанное учителем (истории или биологии, например) вызывало во мне волну негодования. Меня так и подмывало выкрикнуть, что это ложь, что все было не так. К слову, иногда я так и делала. В начальной школе проще, я, возможно, думала, что хороший садик и первый класс в хорошей школе дали мне этот задел, но с переходом в пятый класс ощущение никуда не делось.

Нужно только захотеть

Любопытненько бы было мне узнать, как разобрать по образам слово "хочу". Возможно, стало бы проще понять мир современных хочух. Вот, вроде бы все имеют право хотеть, но что-то навеивает мысли о том, что есть подвох.

Сейчас направо и налево все советуют различные аффирмации и техники исполнения желаний. Так забавно. Взял бумажку, очень-очень захотел, написал и ходишь, хочешь, а главное – не задумывайся, как это работает и что за этим стоит. Почему нет нигде звездочки, знака сноски и хотя бы мелкими буквами подписи о том, что нужно быть осторожным? Ну, или предусмотрительным. Но до какой степени мы можем предусмотреть и просчитать все? Мы – люди, которые расписание каждодневной своей маршрутки не всегда просчитать могут? Господа, ездящие каждый день, и не посчитавшие, во сколько конкретно нужно выехать, чтобы горели исключительно зеленые? Эмпирически ко всему приходим через опыт. Хотя опыта у человечества накоплено…

Отчим опять зверствовал. У него была такая особенная привычка: он напивался и орал. Не совершал никаких действий просто орал. Оскорблял матерными словами в основном нас, ну и повторял многократно одно и то же, видимо, чтобы мы лучше это усвоили. Это могло, и, как правило, так и было, продолжаться до самого утра. Что не удивительно: нам-то в школу, а он ляжет спать, а вечером можно повторить с новыми силами.

В такие моменты мне становилось страшно. Не очень-то приятно осознавать, что за стенкой в одном, кстати сказать, помещении с твоей мамой психически нездоровый, невменяемый человек. Ну, если он просто проорет, то еще ладно, а мало ли что может прийти в эту голову.

Я лежала и боялась. Такая вот неинтенсивная деятельность. Фантазией Бог не обделил, и она рисовала мне сейчас такие разнообразные варианты развития событий. И ни один из вариантов мне не нравился. А что мы (по сути, еще дети) могли сделать? Я начала молиться (давняя привычка). Из молитв я и по сей день знаю только "Отче наш". Но всегда считала, что Бог всегда рядом, и слышит меня, как бы слова я не составила.

" Спаси и сохрани, Господи ну, пожалуйста, пусть он заткнется, ну, пожалуйста. Ну, Боже, ну ты же всемогущий, ну сделай так, чтоб он заткнулся. Ну, пожалуйста! Ну что тебе стоит. Боже, сделай так, чтоб он заткнулся, и я обещаю тебе молиться каждый вечер перед сном" – Дребезг стекол прервал мой нестройный ход мыслей. Матерная брань, кажется, получила объект более конкретный, потом хлопнула дверь. Я соскочила и побежала смотреть, мама наскоро одевалась.