Брисеида. Тени и химеры

– Это символ персидского братства, – продолжил Менг. – Ань Лушань частично персидского происхождения. Его люди, разместившиеся в Чанъани, должно быть, получили приказ убить меня, если я сбегу от предателей на севере, чтобы помешать мне предупредить императора о грядущем перевороте. Поэтому необходимо срочно отправиться на встречу с императором.

Энндал опустил голову, исчерпав все аргументы. Леонель согласился с генералом. Лиз увидела тревогу в глазах Брисеиды. Она прочистила горло:

– Почему бы не начать с развеивания опасных мифов, как предложил тот человек на Площади Времени? Если Элита не использует химер, изучение местных сплетен не должно вызвать подозрений у сообщников Ань Лушаня. Но если именно они распространяют эти легенды, то знание их историй поможет нам понять их стратегию. Разве это не лучший способ подготовиться к нападению на врага?

– Конечно, – сказал Энндал, – но если Элита распространяет суеверия, я думаю, они будут уделять особое внимание тем, кто слишком пристально к ним прислушивается. Если новости о наших поисках станут известны, нас раскроют.

– Люди на улицах Чанъаня расскажут вам все с точностью до наоборот, и тогда вы окажетесь на исходной точке, как на Площади Времени, – вмешался Менг. – Большинство суеверий являются вариациями древних историй, описанных в китайской литературе. Классические тексты полны мифологических существ. Если хотите, разберите их, пока я буду разрабатывать план обороны с императором. Я попрошу у Сына Неба разрешения предоставить вам читателей.

Он повернулся к рыцарю, который весь напрягся.

– Что-то не так, Энндал? Говори, твое мнение важно для меня.

– Твое предложение интересно… До тех пор, пока мы остаемся в тени. Если ты обратишься за разрешением к Императору, Элита тут же узнает об этом. С таким же успехом можно приставить меч к нашему горлу.

Генерал встал перед Энндалом.

– Я скорее перережу себе горло, чем скрою наши действия от Сына Неба.

Энндал долго смотрел на него.

– Зачем ты спрашиваешь мое мнение, если оно тебя не волнует?

Менг прищурился, но не ответил. Оанко разжег свою трубку от огня большой бронзовой чаши, служившей печью в углу комнаты. Задумавшись, он выпустил белые струи, которые заплясали над столом, словно тени существ, готовые к нападению.

Брисеида больше не могла выносить взгляд Энея. Она сказала, что устала. Менг позвал свою спутницу, и та отвела ее и Лиз к женским постройкам в задней части участка.

Прошел час.

Брисеиде не хотелось спать. Она смотрела, как развеваются на легком ветру балдахины их кровати, освещенной маленьким красным фонарем. Комок в животе не давал ей уснуть. Она встала и придвинула фонарь ближе к окну без стекла, защищенному от ветра деревянным кружевом. Девушка нашла немного чернил в маленькой коробочке на журнальном столике, рядом с круглым зеркалом из отполированной бронзы. Она достала перо и блокнот.

– Говорят, чтобы пережить случившееся, нужно все описать, – пробормотала она, подбадривая себя.

Хранить тайну смерти Имэны было достаточно сложно. Но солгать Энею, если он задаст ей вопрос прямо, глядя ей в глаза… Она больше не чувствовала уверенности, что способна это выдержать.

Говорить или не говорить, но все равно ничего не поделаешь: он что-то заподозрил. Ей предстояло сделать выбор: предать его доверие или доверие его жены.

Брисеида не испытывала гордости. Она только что добавила еще одну строчку в список несбывшихся обещаний: отец разочаровал ее, Цитадель обманула, и даже Бенджи обещал ей великие открытия, которых она так и не совершила. Стражник поймал ее во время прогулки по запретным коридорам Цитадели. Человек в белой мантии привел ее в кабинет Мастера-распорядителя, чтобы она получила нагоняй. После этого все и произошло, она покинула Цитадель и больше никогда не видела своего друга…

Она скучала по Бенджи. Он был невыносим со своими великими теориями, но он успокаивал ее. Девушка обмакнула перо в чернильницу, снова представив, как юноша терпеливо слушает.

Следует ли говорить правду?

Брисеида на мгновение задумалась, подыскивая самый подходящий способ выразить свои мысли.

Ее взгляд вновь вернулся к листу.

Сердце екнуло: под предложением появились чернила. Пятно удлинялось, складывалось в линию, букву, потом две, потом три…

Всегда.

Волосы на ее руках встали дыбом. Странное ощущение покалывания охватило ее шею. Она села, оглядываясь по сторонам в поисках объяснения. Ее глазам, ослепленным светом фонаря, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темной комнате. Кровать с балдахином, на которой крепко спала Лиз, исчезла. Стены стали гладкими. На старых камнях теперь было много рисунков. Лица людей и зверей, покрытые шерстью, перьями, чешуей; оскаленные клювы и клыки, яростные взгляды, направленные на нее. Брисеида замерла. Портреты химер. Холодный пот струился по ее спине. Нашли ли ее херувимы? Неужели они перенесли ее обратно в Цитадель против ее воли? Мерцающий свет играл на нарисованных существах в действии, превращая их будто в живых. Брисеида нащупала фонарь на столе позади себя. В любой момент химеры могли выпрыгнуть из своих картин и наброситься на нее, как и в прошлый раз…

Маленький столик для кофе исчез. На его месте появился другой, более высокий. Брисеида оторвала взгляд от картин с химерами. На новом столе была поставлена большая свеча. Она осветила нос с горбинкой и лохматые волосы стройного парня, сосредоточенного на своей работе, в его руке было белое перо.

– Бенджи! – воскликнула Брисеида.

Бенджи поднял голову в нетерпении. Его взгляд прошел сквозь Брисеиду, так и не заметив ее, и остановился на портретах химер. Те по-прежнему не двигались.

– Бенджи, химеры могут выходить из картин, – сказала Брисеида, ее горло сдавило.

Бенджи не отреагировал. Она подняла руку, чтобы перехватить его взгляд, и икнула, обнаружив, что тоже не видит себя. Она стала совершенно невидимой. И ее перо исчезло. Однако девушка не помнила, как отложила его.

– Это сон, – подумала она. – Еще один из этих проклятых снов…

Бенджи продолжил писать. Химеры спокойно стояли в своих выразительных неподвижных позах, запертые в двухмерных полотнах. Брисеида просканировала каждую картину. Ни на одной из них не было изображения херувимов. Вдохнув поглубже для храбрости, она снова отвернулась от химер и наклонилась к плечу Бенджи, чтобы прочитать, что он пишет.

Всегда.

Правда – это самое ценное, что у нас есть. Существует только одна великая логика, управляющая миром, и если некоторые не хотят признавать этого, то только потому, что видят лишь отдельные части великой головоломки. В Цитадели есть карта головоломки. Она называет ее своей Великой Тайной. В тот день, когда я найду эту Великую Тайну, я узнаю истину.

На столе лежало еще одно письмо. Брисеида узнала небольшой текст, который она написала на корабле, думая о Бенджи. Как он сюда попал?

Бенджи ответил на него. Вдруг он наклонился и достал из сумки, лежащей у ножки его кресла, маленькую золотую сферу. Он положил ее на стол и нажал на кнопку. Лепестки раскрылись, и появилась скульптура Нила Кубы-младшего. Бенджи посмотрел на нее мгновение, а затем взял перо.

Я обнаружил Теорию времени в комнате Химерических изобретений. Любопытно. Если существует только одна истина, то в каждой теории есть хотя бы часть истины, и ее стоит изучать. Но я не нашел биографии Нила Кубы-младшего. Кто он?

Втянув в грудь больше воздуха, Брисеида положила свою руку на ладонь Бенджи. Он застыл от прикосновения невидимых пальцев. Брисеида провела по его запястью, и Бенджи написал:

Я бы сам хотел знать.

Бенджи вытер лоб свободной рукой. Он обмакнул перо в чернила:

А ты? Кто ты?

Она уже собиралась ответить ему, но тихий голос защекотал ей уши.

– П-с-с-с, Брисеида!

Брисеида прогнала голос раздраженным жестом, но он скоро вернулся:

– Эй, Брисеида, сюда!

Брисеида с удивлением узнала голос Энея. Внезапно Бенджи, его стол и письмо исчезли. Она снова сидела у китайского окна в своей спальне. Маленький камешек попал в кружево ставни. Девушка посмотрела между двумя деревянными лотосами. Эней ждал, притаившись у куста. Мужчинам, не принадлежащим к семье, не разрешалось входить в эту часть дома в ночное время. Она тихонько открыла окно.

– Прости, я… я задремала, – прошептала она. Эней странно посмотрел на нее.

– Ты не спала – ты писала.

– Нет, я…

Брисеида пододвинула блокнот ближе к фонарю. Она записала весь свой сон.

Слова Бенджи, но также ее поступки и мысли. Она не могла в это поверить.

– Брисеида…

Тревожный голос Энея вернул ее к реальности. Ее сердце сжалось. Голубые глаза греческого солдата потеряли весь свой блеск.

– Она мертва, да? Моя жена. Гарпии унесли Имэну, пока мы были статуями. И мы ничего не заметили. Это то, что ты не скажешь Менгу. Она заставила тебя пообещать не говорить мне, не так ли? Это похоже на нее.

– Я не видела ее смерти, но…

Брисеида не знала, что говорить. Эней кивнул.

– Не волнуйся, ты не нарушила свое слово, потому что я догадался сам.

Он внезапно вышел из своего укрытия, уже не заботясь о том, что его могут заметить.

– Что ты собираешься делать? – спросила Брисеида, когда он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Я собираюсь поступить по справедливости. Я собираюсь довести дело до конца. Пусть эта история останется между нами, хорошо?

– Мы разоблачим химер, вот увидишь.

– Спасибо, – рассеянно сказал он.

Эней шел прямо, через несколько шагов развернулся и пошел в другом направлении. Брисеида проследила за поникшей фигурой молодого человека, пока он удалялся в ночи. Впервые после смерти Имэны она разрыдалась.

5. Сын Неба

Брисеида почти не спала. Она металась и ворочалась в своей постели, мешал продолговатый камень, положенный у изголовья кровати в качестве подпорки.

– Меня не злит, что я родилась в тридцать пятом веке, – ворчала Лиз на следующее утро, массируя голову. – Невозможно представить, как можно спать на таких штуках. Я не сомкнула глаз прошлой ночью!

Не только девушки провели бессонную ночь: уже сидя в главном павильоне, Эней молча ел, под его глазами залегли темные круги.

Энндал, Оанко и Леонель тихо разговаривали.

– Менг не хочет, чтобы мы брали оружие на встречу с императором, – сказал девушкам Энндал. – Как только вы войдете во дворец, следите за выходами, наблюдайте за движениями охранников. Если заметите подозрительное поведение, будьте готовы бежать.

– Даже если нам удастся выбраться из дворца, мы не сможем преодолеть городские стены, – возразила Лиз.

– В любом случае, в этих платьях мы не пройдем и десяти шагов, – сказала Брисеида. – И наше оружие не поможет справиться с херувимами.

– Бояться нужно химер, – согласился Энндал. – Держи свою сумку при себе, Брисеида, чтобы в случае необходимости заново запустить время с помощью песочных часов.

В этот момент Менг вошел в комнату. Когда они внезапно замолчали, он стиснул челюсти.

– Император примет нас около полудня, – сказал он им. – У нас есть время подготовиться.

Брисеида думала, что уже готова, но она не учла трансформацию, которую беременная Цзя планировала совершить над принцессами. Она провела девушек в соседнюю комнату, усадила Брисеиду на низкий табурет и разложила перед ней множество косметических пудр и порошков. Она нанесла румяна на лицо, подкрасила губы, удлинила линию глаз и нарисовала над бровями две маленькие синие отметины, похожие на крошечные крылья бабочки. Затем она долго думала над прической, стянула каштановые локоны в высокий пучок, закрепленный вокруг металлического каркаса, и с точностью вставила в него нефритовые бусины. Выбор ткани для нового платья был настоящей церемонией. Подбор правильного цветового градиента для улучшения цвета лица, добавление кружева и золота. Закутанная в расшитый красный шелковый поясок, с руками, скрытыми под четырьмя слоями рукавов цвета граната и малины, с ногами, зажатыми в изящные туфли с загнутыми носками, Брисеида едва могла двигаться. Она посмотрела на себя в крошечное бронзовое зеркальце, которое протянула ей Цзя, и поразилась тому, как по-царски выглядит.

– Неплохо-неплохо, – признал Леонель, прислонившись к дверной раме и наблюдая, как Лиз гордо вертится, заняв место на табурете перед Цзя. – Теперь осталось отыскать свою женскую суть.

– Что ты имеешь в виду? – ответила Брисеида.

– Я имею в виду, посмотри, как ты двигаешься.

Она бросила на него грозный взгляд и вышла во двор.

– Не пойми меня неправильно, – Леонель догнал ее, а Лиз рассмеялась себе под нос. – Просто ты не очень женственна по натуре… Хрупкая, если только… Ты… слишком свободная? Возможно, современная, если женщины стали такими в твое время…

– А ты похож на клоуна, – ответила Брисеида, изучая черную фетровую шапочку, которую ему дали, чтобы скрыть короткие волосы.

Леонель признал свое поражение, покачав головой, но по его глазам было видно, что он предпочел бы свою прическу той, что была у других мужчин, чьи достаточно длинные волосы были уложены в аккуратные пучки.

– Эней сегодня не очень хорошо себя чувствует, – заметил он более серьезным тоном. – Я видел, как он разговаривал с Энндалом, но он не сказал мне, о чем шла речь. Я знаю, что он приходил к тебе вчера вечером. Что у него на уме?

– Это не твое дело, – ответила она, все еще защищаясь.

– Конечно, это мое дело, мы все в одной лодке. Он должен взять себя в руки, я не намерен умирать здесь. Мы не можем позволить себе испытывать эмоции на поле боя.

– Хорошо, что мы не на поле боя. Твоя забота не может не радовать. С ним все в порядке, не волнуйся. Извини, но у меня есть дела.

Чтобы скрыть смущение, она села на подоконник незастекленного окна в большом зале и достала из сумки перо, чернила капитана и блокнот. Она не собиралась терять ни минуты из-за этого растяпы.

Леонель явно решил, что не заслужил такого обращения, и ушел, не сказав ни слова.

Брисеида нервно вертела перо между пальцами, подыскивая слова, чтобы сделать запись в блокноте. Она по-прежнему отказывалась писать отцу, не желая раскрывать свои запутанные чувства на гладких, равнодушных страницах. Девушка перелистала страницы блокнота, пострадавшего от постоянного путешествия в ее холщовой сумке, и перечитала несколько предложений из странного случая, произошедшего с ней накануне. Как она могла так точно описать свой сон, сама того не осознавая? Внезапно в голову пришла абсурдная мысль. Что, если она действительно разговаривала со своим другом?

Это было немыслимо, но, как и все остальное, что случилось с ней в последнее время… Она обмакнула перо в чернила, поднесла его к бумаге.

И тут же странное ощущение покалывания вернулось к ее шее. Она едва успела написать Бенджи, как ее зрение затуманилось.

Солнечный свет померк, воздух стал влажным и тяжелым, вес пучка на ее голове исчез. А на своей коже она ощущала лишь легкую ткань рубашки. Вокруг поднимались стены, покрытые изображениями химер.

В одиночестве, сидя за простым столом, Бенджи писал при свете мерцающей свечи.

Брисеиде захотелось броситься ему на шею и закричать от радости. Но она боялась напугать его. Он быстро строчил и уже исписал половину страницы. Девушка наклонилась к его плечу.

Вот ты где! На этот раз не уходи, ничего не сказав. Можешь не говорить мне, кто ты, если не хочешь, я пойму.

Я много думал. Я считаю, мы могли бы объединиться. Тебе нужна информация, мне нужна информация. Нам лучше сотрудничать. Я нашел кое-что, чтобы доказать свою добросовестность. Это интервью с Нилом Кубой-младшим. Думаю, тебе будет интересно. Но оно записано на пленку.

Он выпрямился и оглядел мрачные картины. Брисеида прекрасно знала эту круглую комнату: она видела, как по ней взад и вперед ходили проводники, разговаривали с пустотой, в руках держа колокольчики. Тогда она не понимала, что они делают. Теперь Брисеида знала, что они разговаривали с невидимыми химерами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.