Без билета

Но ведь факт привыкания есть; есть то, что называют толерантностью – когда организм уже вырабатывает некий иммунитет к малым дозам и учится взаимодействовать с веществами. То если люди сознательно приучают себя к стимулятору, как они говорят, для расширения сознания. Но если с наркотой сознание и впрямь расширяется, то что происходит, когда новая доза не поступает в организм? Мне кажется вполне логичным, что тогда сознание должно сужаться по принципу компенсанции – ну, или в соответствии с законом сохранения энергии, другими словами. Если где-то прибыло, значит где-то убыло. Но с этим никто из моих новых знакомых не согласился бы. По их рассказам, вещества они все употребляли хоть и с разной периодичностью, но всё же регулярно и, тем не менее, никто из них не считал себя человеком зависимым.

Я размышляла обо всём этом и ко мне потихоньку начала закрадываться сомнения: может, это не они, а я чего-то не понимаю. Может мне просто элементарно страшно открыть все эти тайные дверцы подсознания, может мне ещё рано созерцать эту космическую бездну бытия? И если психоделики – действительно мощный инструмент самопознания, то значит, он настолько же опасный, насколько и мощный. Если бы для того, чтобы познать все тайны вселенной, было достаточно всего лишь что-то понюхать или проглотить, какой бы смысл тогда был в самой этой вселенной? В общем, вопросов у меня было больше, чем ответов.

Так или иначе, я решила оставить самокопание как минимум до завтра. Кислота уже почти совсем выветрилась из меня, и я чувствовала себя всего лишь слегка пьяной – как будто бы выпила пару бокалов вина. Пока мы шли к малой сцене, ребята постоянно вели меня какими-то неизведанными тропами, забираясь на все попутные пригорки, специально пролезая под корягами и спускаясь в овраги.

Я смотрела на них и до меня, наконец, дошло, почему они так кайфуют: им удалось почувствовать себя как в детстве. Да, все они, эти взрослые дяди и тёти вокруг меня напоминали именно детей, которые неустанно готовы исследовать и изучать окружающих мир, которые с упоением до головокружения качаются на качелях, у которых есть жажда познания и которых так легко чем-то обрадовать. «Сплетенные ветки напоминают мне динозавра!» – говорил Витя. «А я здесь вижу огромного сома!», – тут же подхватывала девушка-корова. «Вы лучше на небо посмотрите! Там вон, магистр Йода из облаков!» – перебивал их Денис. Все они были настолько увлечены своей способностью видеть образы, использовать свою фантазию, что просто не могли оторваться от этой игры. Я, конечно, тоже могла бы увидеть сотни персонажей и даже сюжетных линий в окружающем пространстве, но меня это не так занимало – просто потому, что я могла заняться этим в любое другое время и в любом другом месте без всяких стимуляторов.

Мы провели ещё какое-то время, слоняясь по лесу, и затем вышли к сцене. Неоновые краски, трансовая музыка и пики деревьев, уходящие далеко в звёздное небо, создавали интересную атмосферу. Я словно оказалась внутри сказки с нарочито вычурными, неестественными декорациями – хотя как-то так, я думаю, люди, употребляющие вещества, и представляют себе бесконечность и астрал.

Я чувствовала себя некомфортно и старалась пообвыкнуться, мне хотелось понять, чем так влечет людей этот искусственно созданный сознанием мир и разделить с остальными ту эйфорию, которую они испытывают. Но, похоже, защитные механизмы моей психики работали исправно, потому как внутри я чувствовала лишь сопротивление. Мне хотелось, чтобы остатки дурмана поскорее выветрились из меня, чтобы настало утро и чтобы я вновь смогла взглянуть на мир незатуманенным взглядом.

Я не понимала, зачем мне познавать космос и выходить за какие-то пределы собственного восприятия, если я ещё с обычной, земной жизнью не разобралась. Да и как вообще с ней можно разобраться? Жизнь же постоянно меняется, она не перестает удивлять – ну, если конечно, ты проявляешь к ней интерес и внимательность. Пытаясь понять её и разгадать тайны мироустройства, ты развиваешься и растёшь. Ты проделываешь определённую работу, задавая себе вопросы и ища на них ответы. А уносясь в воображаемые миры, ты словно снимаешь с себя ответственность за свою жизнь. Ты теряешь контроль и не можешь уже собой управлять. Да, потерять контроль – это в определенной степени хорошо, довериться вселенной – тоже, попасть в поток – замечательно. Но где в этом мире без границ пространство выбора? Где демонстрация закона причины и следствий? Где ориентиры, по которым ты будешь понимать, совершил ли ты какое-либо действие себе во благо или не смог отличить голос разума от голоса сердца и предал себя? Где собственно, сами действия? Ничего этого в мире, созданном кислотой, как будто нет и в помине. А, может быть, и есть…

Возможно, существует человек, получивший ответы на все эти вопросы, нашедший в «зазеркалье» что-то, применимое в реальной жизни, но я, скорее всего, просто не знаю о его существовании. Так или иначе, я поняла, что дальше проваливаться в кроличью нору в поисках своих ответов я не хочу. Всё-таки реальный мир и работа воображения, не искаженного никакими стимуляторами, меня вполне устраивают.

Ближе к двум часам ночи мы вернулись к лагерю. Места на полу для троих человек в двухместной палатке было маловато, и нам пришлось скучковаться, чтобы каждый смог распластаться на полу, лежа бок о бок друг к другу. Сначала, мне показалось всё это неудобным, но потом я поняла, что эта теснота спасла меня от холода. Несмотря на то, что на дворе лето было в разгаре, на улице днем было около 12 градусов, а ночью так и вовсе температура опустилась до нуля. Мне вряд ли удалось бы уснуть, не будь в нашей палатке такого аншлага. Всё-таки два теплых тела рядом и их горячее дыхание не дали мне продрогнуть до нитки. И пусть пространства для манёвров у меня не было и засыпать пришлось ровно в той же позе, что я успела принять, пока все укладывались, всё же мне удалось довольно хорошо выспаться.

Утром, когда все проснулись, я заметила, как отсырела наша палатка. Надо отдать Вите должное, всё-таки экипировка у него была на уровне – влага была только на поверхности тента, а внутри всё было сухо. Над рекой плыл туман, вся трава вокруг нас была покрыта крупными каплями воды. В воздухе витал свежий, сладковатый аромат пробуждающегося леса. Не слышно было музыки, только щебет птиц и гул играющего с верхушками деревьев ветра доносились до моего слуха. Конечно, в этом палаточном утре была своя романтика – то чувство уюта, беззаботности и сладкой неги, когда заботливая хозяйка-природа, принимающая тебя у себе в гостях, пробуждается вместе с тобой.

Позавтракав, мы с ребятами отправились на прогулку. Мне наконец-то представилась возможность рассмотреть окрестности при свете дня. Надо отметить, что никаких последствий вчерашнего дурмана я не ощущала – более того, ни по Вите, ни по Денису нельзя было бы догадаться, что они тоже вчера что-то употребляли. Все выглядели бодрыми и свежими. Люди вокруг, которые встречались нам по дороге, тоже при свете дня казались мне абсолютно нормальными. Глядя на них, мне смешно было вспоминать свою вчерашнюю агонию «они все тут наркоманы». Теперь я даже стала допускать мысль, что некоторые семьи приезжают сюда просто потусить и обходятся тут без наркотиков. Парочки, самозабвенно играющие с детьми на траве, казались мне теперь заботливыми и ответственными родителями, не способными оставить своих чад одних в трезвой реальности. «Хотя, может быть, они не видят ничего дурного в том, чтобы скушать какую-нибудь химию вечерком, после того, как дети уложены», – размышляла я.

Как бы там ни было, я решила не увлекаться всеми своими мыслями на этот счёт и просто наслаждаться светом дня и собственной свободой от дурмана. Я была удивлена, что у меня нет ни малейших признаков какого бы то ни было похмелья. Ощущения в теле, координация движений, фокусировка взгляда, скорость реакции, полнота дыхания, свобода движений, да и вообще цвето- и звуковосприятие – всё было в норме. Я вновь видела мир таким, каким привыкла его видеть. Это не могло не радовать. «Так вот в чём секрет! Раз нет никаких видимых и быстрых последствий от приема кислоты, возможно, именно поэтому ей так легко увлечься. Она даёт ощущение безнаказанности и вседозволенности, а точнее – то ложное чувство свободы, которое по факту потом перестает как раз-таки в свою полную противоположность – зависимость. Этакий беспроцентный кредит – ловушка, в которую нередко попадают клиенты банков. Но что обычно происходит потом с этими любителями халявы? Всё очень предсказуемо – будучи чересчур расслабленными по поводу своих выплат, они упускают сроки и тут же попадают на проценты, которые уже не в состоянии оказываются покрыть, впадают в ещё большие долги и годами, а то и десятилетиями, потом не могут выбраться из порочного круга, куда сами себя загнали».

Мне хотелось поделиться с кем-то своими размышлениями, но Витя и Денис явно не были подходящими собеседниками. Они так верили в исключительную пользу расширителей сознания, что заставить их хоть на толику усомниться в собственной правоте представлялось невозможным. Да я не хотела их переубеждать, зачем мне это? Я хотела, скорее, какого-то интеллектуального диалога на заданную тему, но интересным собеседником тут мог бы стать только исключительный человек, который явно не принадлежит ни к одному лагерю – ни противников наркотиков, ни их сторонников. Этакий гений, имеющий опыт самопознания как с помощью веществ, так и без их участия. Человек, нашедший свой путь, совершивший что-то выдающееся, сделавший научное открытие или создавший какой-либо шедевр. Но даже в истории я не могла вспомнить таких примеров. Тут получалось либо одно, либо другое – человек либо употреблял что-то, либо нет. А мне хотелось бы познакомиться с тем, кто написал, к примеру, одну книгу под действием веществ, а другую – находясь в полнейшей трезвости.

История знает немало случаев, когда зависимые от наркотиков или алкоголя люди создавали настоящие шедевры. И некоторые тут могут сказать, что не употребляй они стимуляторы, мир не узнал бы своих героев и лишился бы н-ного числа произведений искусства. Но факт заключается в том, что мы никогда не узнаем, создали бы эти гении свои картины, книги или стихи, находясь в незатуманенном веществами состоянии сознания, или нет. Просто потому что история не терпит сослагательного наклонения. То же самое верно и в отношении творцов, которые не были замечены за употреблением стимуляторов. Что было бы, решив они попробовать наркотики? Стали бы их произведения хуже или лучше? Да и вообще появились бы на свет? Ответа здесь нет. Любое предположение здесь – чистейшей воды фантазия, без опоры на факты, гипотеза, которую невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.

Как бы там ни было, я рассудила, что раз наркотики существуют – значит, это кому-нибудь нужно. И не в том смысле, что нужны они в первую очередь людям, которые делают на этом деньги, а в самом глобальном – они нужны человечеству на данном этапе. И нужны для развития, так или иначе – возможно для того, чтобы впоследствии от них отказаться, возможно, чтобы изучить механизмы нашей психики, возможно, чтобы появились те самые произведения искусства, которые уж точно оказывают влияние на других людей вне зависимости от того, употребляют они что-то или нет. Наркоманский сон Ван Гога, воплощенный в одной из его картин, наверняка, всколыхнули неисчислимое количество струн в душах людей, которые к веществам даже близко не прикасались. Его работы – как камушки, брошенные в воду, чей след кругами расходится по поверхности.

Вопросов по теме у меня было больше, чем ответов. Но главное, что я поняла – что все эти стимуляторы – не моя история. Мне хочется, наоборот, идти глубже в трезвость, а не пьянеть. Другое дело, что не всегда наше восприятие окружающего мира позволяет нам без боли смотреть на себя или других людей. Конечно, в такие моменты хочется скрыться куда-то от этой боли, как страус спрятать голову в песок. И тогда мы бежим – используя наркотики или алкоголь – в другую, как будто бы лучшую, реальность. И чем сильнее нам не нравится то, что мы видим, будучи трезвыми, тем сильнее нам хочется нажраться. Я уже не помню, когда последний раз я была в пьяном угаре. И это хороший показатель. Но вот то, что алкоголь, пусть и в малых количествах, всё равно так или иначе фоном присутствует в моей жизни, – это повод повнимательнее присмотреться к собственным нуждам и потребностям. Возьму самый типичный для себя случай – жара, пляж, хочется освежиться и охладиться. А что освежает лучше, чем холодненькое пиво? Как по мне, так ничего! Это лучшее средство. В этой ситуации я бы назвала алкоголь лекарством, а не ядом. Но так ли это на самом деле? Ведь в реальности есть то, что мне не нравится – а именно жара. Именно от неё я пытаюсь спастись, выпив бутылочку ледяного пенного напитка. Но почему бы не воспользоваться просто лимонадом или водой со льдом? Да потому что они избавляют от физического дискомфорта от ситуации, а пиво – ещё и от психологического.

Но откуда этот психологический дискомфорт берётся? Разве это не естественно для человека пребывать под солнцем и чувствовать его жар? По-моему, человеческое тело прекрасно справляется с терморегуляцией само по себе. Я думаю, психологический дискомфорт возникает вследствие нашего опыта. Ведь впервые испытав легкое неудобство от пребывания на пляже в жаркий день, мы решили тут же его заглушить и обнаружили, что пиво прекрасно для этого подходит. А дальше у нас уже появляется привычка, которая впоследствии формируется уже и в зависимость. Мозг начинает воспринимать исходные данные в виде пляжа и жары как уравнение типа «пляж + жара + х = приятное время препровождение», где х – то самое холодное пиво. И без этой переменной формула счастья впоследствии уже не работает.

Никогда бы не подумала, что поездка на фестиваль заставит так о многом меня задуматься. Этот опыт мне теперь ещё переваривать и переваривать.

***

В Крым с Витей я, разумеется, не поехала. После нашей совместной вылазки на психоделический фестиваль вопрос этот даже не поднимался: всем всё было ясно и без слов. Вообще, этот опыт быстро отвадил меня от мысли о том, что мне нужен попутчик. Я решила ехать в Крым одна – просто так, без палатки, на авось. Единственная вписка, которую мне удалось найти на полуострове, в Феодосии, была под вопросом. Мальчик Коля, который вроде как согласился меня захостить, сказал, что подтвердит нашу договоренность позже. Давить на него я не собиралась и решила пустить всё на самотек – да-да, нет-нет. Буду ориентироваться на месте и решать проблемы по мере их поступления. Маршрут я накидала довольно быстро. В пути планировалось всего две остановки – в Воронеже и Краснодаре. Российский автостоп радовал своей быстротой: на оживленных трассах меня подбирали моментально.

В Воронеже я остановилась у подруги, с которой познакомилась давным-давно, во время путешествия по Индии и Непалу. В Краснодаре же мне удалось найти хоста по каучсерфингу. Иван стал первым россиянином, официально согласившимся принять меня у себя в гостях. Мне не терпелось с ним познакомиться. Я знала многое о европейцах и об азиатах, обитающих на платформе гостеприимства, а вот о соотечественниках, входящих в состав этого международного сообщества путешественников, почти не имела представления. Настало время восполнить пробелы в знаниях!

Первое, что меня поразило при знакомстве с Иваном, – это то, в каком состоянии была его квартира. Большая просторная двушка была обставлена со вкусом, и даже лёгкий творческий беспорядок вовсе её не портил, а только придавал шарма. Мой хост только-только вернулся из какого-то похода, и снаряга, которую он брал с собой, оказалась у меня на виду – всё новенькое и даже почти чистое. Иван явно был эстетом и любил хорошие вещи, хоть в этом и не признавался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.