Полная версия
Горький шоколад
Ульяна Жигалова
Горький шоколад
Если вы идете через ад – идите,
не останавливайтесь.
Сэр Уинстон Леонард Спенсер – Черчилль
Глава 1. Месть, как искусство.
Оксана вышла из банка окрыленная, сегодня она сделает грандиозный сюрприз для своего любимого Вадима. Продать свой «дамский» бизнес удалось в короткие сроки, и сегодня она получила все деньги наличными. Пришлось три дня ждать, пока будет готова вся сумма, и заплатить немалую сумму за перевод в валюту, подписать кучу бумаг и даже поговорить с адвокатом на предмет вменяемости. Вот так сложно получить в банке свой миллион, тем более в долларах.
Деньги Ксюше понадобились срочно, ее любимый человек, владелец большой строительной компании, Вадим Нейман подписал грандиозный контракт на строительство жилого микрорайона с магазинами, школами, развлекательными центрами и кинотеатрами.
Тендер удалось выиграть, но конкуренты подгадили на последнем этапе, ни один банк не выдал Дэну банковскую гарантию на 10 миллионов долларов. А условия контракта – в течение 10 дней или один миллион наличными, или гарантия на 10 миллионов. Можно было бы отказаться от контракта, в этом случае неустойка может составить до 400 тысяч опять же зеленых, да и средства, затраченные на подготовку проекта и предварительные технические условия, включая взятки на всех уровнях, уже превышают один миллион. В затратах директор «Северхолдингстрой» не ограничивал творческий коллектив, прибыли ожидались баснословные, холдинг был бы обеспечен работой на ближайшие лет 10-15.
Когда отказ в гарантии был получен, Дэна чуть не хватил удар. Все свободные средства были потрачены на подготовку, заявки на тендер, и больше не было даже свободного рубля.
Ксюша, как близкий ему человек, сопереживала и сострадала на всех этапах – помогала с презентациями, продвигала Дэна в своих салонах красоты перед женами влиятельных людей. Она считала его практически мужем, не придавая значения отсутствию штампа в паспорте. 21 век, кому они нужны, эти бумажки. Конечно, в душе она полагала, что они вскоре непременно поженятся, тем более, когда она покажет Дэну, насколько она его любит.
Так что, исходя из всего этого, она решилась продать свой бизнес, сеть салонов красоты и парикмахерских «Виринея», и выручить Дэна.
И вот, в таких витая мечтах, практически уже видя благодарные глаза Дэна, и как он целует ее руки, Оксана и прилетела в главный офис холдинга, в новом высотном бизнес-центре. Приветливо помахав охраннику, побежала к лифту.
Мысленно она видела себя со стороны, тоненькая блондинка в строгом сером костюме, на шпильках, с прекрасными серыми глазами и нежной кожей. И пусть ей не 20 и даже не 25 лет – выглядит она моложе своих лет, да и ее мужчина любит ее, как и она его. И от этой уверенности крылья вырастали у нее за плечами.
В приемную она впорхнула так же на подъеме, послала воздушный поцелуй секретарю-помощнику Сергею. То, что у Дэна секретарь мужчина ей ужасно нравилось, ведь это подтверждало, насколько Дэн отличается от всех!
Постучав в дверь пальчиками чисто номинально, тут же толкнула дверь и вошла.
– Привет, любимый! Волшебницу вызывали? – и, подойдя к Дэну, легко коснулась поцелуем его щеки, и усевшись за приставку к столу, выложила на стол дипломат с деньгами, открыла его, и повернув к Дэну, пропела – Та – Дам!! Вот твой миллион для внесения гарантии, я продала свой бизнес. Возьми, и я желаю тебе успеха!!
Реакция Дэна была более сдержанной, чем Ксюша ожидала, он спокойно и как-то бесстрастно переспросил:
– Продала бизнес? Весь? А квартиру? А машину?
– Причем тут квартира? Квартиру нет, а машину да, тоже продала. Ну, ты же меня везде возишь, а она стоит в гараже, только место занимает.
Дэн нажал на коммутатор и вызвал помощника,
– Сергей зайди ко мне, и пригласи юриста и бухгалтера, две минуты.
Оживление Ксюши стало гаснуть – происходило что-то, для нее не понятное, Дэн не выказывал радости, не смотрел в глаза, его губы были жестко и горько сжаты.
Работники появились в течение указанных 2-х минут.
–Вот, господа, вашему вниманию – госпожа Валеева Оксана передает нам один миллион долларов на обеспечение контракта на строительство комплекса «Новая Венеция», ваши условия госпожа Валеева?
– Что-ты, Дэн, какие условия! Я отдаю их тебе. Мы же близкие люди! – ожидаемая реакция так и не наступала, что сбивало Ксюшу с толку.
– Итак, госпожа Оксана Валеева передает нам деньги безвозмездно. Все слышали?
– Да, босс, видеозапись ведется, все зафиксировано.
– Тогда Петр Иванович, возьмите деньги и поезжайте в банк, внесите, сами знаете, куда. Все свободны.
Все вышли, Дэн молчал, видимо собираясь с силами.
– Дэн, что с тобой? Ты не рад? Я знаю, как важен для тебя этот проект, я просто хочу быть рядом с тобой, всегда и во всем! – начала Ксюша.
– Стоп. С проектом все в порядке, банковская гарантия давно представлена.
– Как же? Ты же говорил мне еще вчера…
– Да, госпожа Оксана Валеева, или точнее – Ксения Брюханова, вчера я тебе действительно говорил это. Потому что давно пора вернуть деньги, которые ты украла со своими отмороженными одноклассниками пятнадцать лет назад, при этом они убили моего младшего брата Даниила Неймана. Ты хоть знала его имя? Кого именно убили твои дружки? Знала, на чьи деньги живешь в шоколаде, а мой брат гниет на кладбище?
Так вот, я искал тебя все эти пятнадцать лет. Я нашел тебя два года назад, все это время мне нужны были доказательства, что это именно ты. Ты изменила имя, паспорт, внешность, стала бизнес-леди из простой общаговской девки. Но ты не отмыла свою гнилую душонку, и мне было противно целовать тебя и спать с тобой. Так же противно, как с придорожной шлюхой. Я хотел убить тебя, я многие годы мечтал убить тебя, но теперь, когда я тебя узнал – не хочу марать руки. Я забрал свое, жаль, что квартиру ты оставила себе, видимо, твой бизнес оценили выше, чем я ожидал, но уверяю тебя – это ненадолго. Ты будешь жить под мостом, я сделаю так, что даже в свою общагу, или к папочке, которого ты вычеркнула из жизни, ты вернуться не сможешь. А теперь – пошла вон отсюда.
Слова Дэна не доходили до сознания Ксении.
– Ну как же, Дэн, я же не убивала, это не я, я не виновата, мы же любим друг друга, мы уже год вместе…
– Разве я тебе когда-то говорил, что люблю? Ты придумала это сама, дорогая госпожа Брюханова или Валеева, как там тебя? Оксана – Ксения, чтоб не путаться? Это тебя, кстати, и сгубило. Пошла вон, дрянь, я сейчас вызову охрану и тебя вышвырнут.
Ксения заторможенно смотрела на Дэна, и думала о грандиозном сюрпризе, который хотела сообщить вечером, сказать – не сказать, но в глазах Дэна плескалась такая чистая ненависть, что она промолчала.
Встала, взяла сумочку и развернувшись на непослушных ногах пошла к выходу. Не видя ничего перед собой, дошла до лифта. В коридоре послышались голоса и шаги. Видеть кого-то было невыносимо, Оксана быстро шагнула за поворот коридора, и пошла, почти побежала к лестнице.
Спускаться с 17-го этажа было долго, лестница была пустой, и стук каблуков разносился эхом. Бах, бах, как в крышку гроба, подумала Ксюша. Да, наверное, это единственный выход…
Через двадцать минут из дверей бизнес – центра вышла старая, с поникшими плечами, серой кожей и потухшими глазами, много старше ее 35 лет, женщина, годы которой как в сказке, возвращались к ней с каждой ступенькой лестницы, ведущей вниз…
Но самой Ксюши больше не было. Она была там, в 1995 году, когда этот путь в ад только начался.
Глава 2. Начало. Ксения. Красногорск.
Отличница Ксения Брюханова училась на третьем курсе института, и раз отец ее был начальником леспромхоза, поступила она, конечно же, в технологический институт леса, «технолажку», как называли ее студенты. Сибирская красавица, русые волосы до пояса, огромные серые глаза, брови вразлет, нежная кожа с легким румянцем, стройная, ну может пяток лишних килограмм.
Приехала она в город Красногорск из северного района, где еще звери были непугаными, и рисовалась перед студентами полушубком из настоящего соболя – папиного подарка на поступление.
Несмотря на достаток, вседозволенности в ее жизни не было, учиться приходилось самой, и учиться на «хорошо» и «отлично». Иного отец бы просто не понял. И это в сибирском далеком поселке она была королева – здесь, в Красногорске, крупном лесопромышленном центре – она была так, чуть выше среднего. Лучшие парни института не ходили хвостом, не звали на свидания, и это было неприятно.
Здесь были свои звезды – дети крупных чиновников, новых коммерсантов, и бывшей партийной элиты, которые приезжали на своих машинах, некоторые даже на иномарках, но как минимум, на Волгах. Они легко кутили в ресторанах, летали в Москву и Сочи.
Ей же отец даже отказался купить квартиру! Про машину речи не было вообще. Она жила два года в общаге, где четыре кровати и стол каким-то чудом вмещались в комнату около 20 метров.
К третьему курсу удалось уговорить отца снять квартиру. На это он выделил определенную сумму, но подумав, Ксения сняла не квартиру, а комнату гостиничного типа в общаге. Разницу же прибавила к своему содержанию. Нет, даже учитывая кризис в отрасли после 91 года, отец выделял ей приличное содержание. Приличное для обычной девушки, но Ксения хотела блистать наравне с дочерьми крутых людей.
Несмотря на это извечное женское желание, Ксения была неплохой девушкой. Хорошо училась, помогала сокурсникам, когда списать, когда объяснить что-то сложное. Словом, что просили, тем и помогала. Нередко к ней обращались занять в долг до стипендии. Суммы были небольшие, поэтому она никогда не отказывала. Так же, как не отказывалась напоить чаем вечно голодных студентов, выставив на стол все, что есть.
И как все бывшие комсомольцы, мечтала о карьере, вот она станет великим экономистом и будет управлять большим лесным комплексом, выйдет замуж по большой любви, и у нее будут двое детей – девочка и мальчик, красивые и умные, как мама. Конечно же, у нее будет хорошая квартира, они будут ездить на море, и, возможно даже, когда-нибудь она увидит Париж. Почему Париж, в мечтах не уточнялось. Да и это было не важно – хоть Прагу, хоть Вену, хоть Лондон. Просто что-то настолько далекое от сибирского села, что расстояние это было больше, чем до Марса. И все это она собиралась получить не из папиных рук, а своим умом и свои трудом.
Но все эти мечты – они же будут когда-то потом. А сейчас хотелось танцевать в хорошем ресторане, или ночном клубе (открылся уже первый!), в компании классных парней и девчонок, ездить на красивой машине. Чтобы такая подъехала, вышла – и все ах!
Но приходилось брать себя в руки, учить экономику, писать курсовые работы, варить на плитке сосиски и пельмени, чтобы купить новые классные сапожки.
Бывшие одноклассники тоже учились в Красногорске – Гога, или Игорь Горелов, прогульщик и разгильдяй, тоже в технолажке, на механика; Бес– Борис Лбов, умница и фарцовщик, в торговом, Красавчик – Денис Мельников, томный кареглазый Казанова – на юридическом. Девушки же подружки – Маришка, Светланка и Танюха из бедных семей, уже закончили ПТУ, и работали на мебельном заводе, рабочими, простыми станочниками. Завод пока работал, а недостаток хорошей мебели в магазинах помогал сбыту «стенок», поэтому зарплату платили неплохую, девушки получили комнаты в общаге и были всем довольны. Крутили романы с простыми парнями, с неба звезд не хватали, и дружба таяла с каждым годом. Ксении они казались какими-то ограниченными, и она не стремилась поддерживать эти отношения.
Парни же приезжали к ней в гостинку при любой возможности – вкусно поесть, попить пива, просто поржать. Единственное правило – никогда не приводить других девушек соблюдалось неукоснительно. Сегодня Ксения планировала побаловать парней пиццей – много читала в литературе, последнее время пиццерии начали появляться в городе, у коммерсантов, но цены там были высокие. Ксения побывала в пиццерии и решила повторить дома.
На улице была ноярь, к счастью, не морозы, так, ветер, снег, около минус пятнадцати. Но на ветру даже десять минут показались часом – полушубок колени не грел, и пока пришла маршрутка, зуб на зуб не попадал. Видела бы мама, в каких колготках доча вышла на улицу, убила бы.
В комнате от хозяйки остался маленький телевизор «рекорд», черно-белый. Антенна была комнатной, ее вечно нужно было крутить, чтобы настроить канал. С появлением радиотелефонов, этот старый ламповый телик вообразил себя шпионской техникой, и зачастую транслировал целые разговоры в неплохом качестве.
Пока Ксения натирала на терке сыр, смотрела местные новости, экран рябил и рассмотреть ведущих было почти нереально. Она подошла к телевизору, взяла антенну и начала ее крутить во все стороны, чтоб поймать канал. В это время и раздался этот разговор, который изменил всю ее жизнь.
«– Слушай, брат, но я же твой зам, почему ты доверяешь этому менту, а не доверяешь мне? Мне пора выходить на сделки, чтобы все знали, что я равноправный компаньон!
– Данил, брось. Вопрос серьезный – Стас повезет лимон баксов, наличкой, надо отдать аванс поставщикам, а за оборудование они запросили только нал.
– Ты меня все еще за пацана держишь, тоже мне папаша нашелся! Мне двадцать, и отец пополам отписал нам бизнес! У меня столько же прав! Я требую, чтобы ты меня ввел в курс, я твой зам в конце концов.
– Ладно. Братишка, но знай, если облом – наша фирма рухнет. Я все бабки вытащил, сейчас компы идут лучше всего, причем поставка будет на три лимона.
– Блин, ты кого лечишь-то? Я в курсе. Говори, что я должен сделать.
– Поедешь с охраной, на моем джипе. Возьмешь Седого с Кузьмой, тебя будут ждать в 8 утра на стоянке, возле Интуриста. Черная «Вольво», номер С131СХ, мужик швед, бумаги – договор и расписку тебе отдаст, ты ему бабки. Все просто, работай, взрослый ты мой».
Пока шел разговор, настроить канал не удавалось, потом Ксюша все же нашла нужную позицию, переключила на первый. О, Малинин! Романс! Плесните колдовства!
Громко подпевая, она посыпала пиццу сыром и поставила в духовку. Через несколько минут ввалились парни, все трое.
– О, какие запахи! Ксень, ты гений! А мы принесли пива!
Вечер шел весело, ели пиццу, парни пили пиво, травили байки. Ксения выпила одну бутылочку, и дальше просто смеялась, слушая истории обольщения девиц от Красавчика.
– И вот я к ней подкатил с этим коктейлем – голубая, блин, лагуна, познакомились, ручку поцеловал – она чуть не в обмороке, пару комплиментов кинул – поплыла. Глазки голубые хлоп-хлоп, ручку уже не отбирает. Ну, думаю, все ладушки, а тут моя бывшая, Линда нарисовалась – сразу мне на шею и целоваться взасос, пока отбился, е-мое, нет моей ромашки. Я по клубу, на улицу – след простыл. К подружкам подошел – сказали, она первый раз была, такая лапушка нетронутая. Парни надо мной ржут, пошел с горя сразу обеих ее подружек склеил. Та-а-акие оторвы оказались.
– Фу, Красавчик, без подробностей, – прервала его Ксения – ты же знаешь, я ваш этот спорт «у кого больше девушек было» терпеть не могу.
Телевизор шел для фона, вдруг под треск помех послышался чей-то разговор. Говорили две тетки, собирались в Турцию за товаром, обсуждали, когда выезжают, сколько денег берут, и прочее.
Парни удивились,
– Ксень, что фигня? Коммутатор, блин.
–А-а, это телик старый, он разговоры берет, видимо, эти новые радиотелефоны или спутниковые.
– Ха. Интересно. И что еще ты слышала?
Да вот сегодня…, – и Ксения пересказала разговор. Ее не насторожило, как переглянулись парни, как стали задавать уточняющие вопросы.
– Ой, отстаньте! Больше я ничего не слышала!
Парни допили пиво, с шумом и гамом вывалились в коридор.
– Ну все, давай подруга, до встречи! – они все чмокнули Ксению в щеку, Красавчик показушно щелкнул каблуками, и картинно откинув челку, пошагал к выходу. Парни заржали, коротко поклонились и помаршировали в ногу на выход.
– Клоуны, – вздохнула Ксюша и закрыла дверь.
Глава 3. Конец нормальной жизни
Следующее утро началось заполошным стуком в дверь, замок в тонком полотне двери давно уже болтался, и Ксюша вскочила быстро, отперла замок,
– Что долбишься, придурок, дверь сломаешь! – прикрикнула она на Беса, который запыхавшись почти упал внутрь.
– Ксенька, мы попали. Парней положили, я к тебе, бабки спрячь. Мне скрыться надо, – он тяжело дышал, и держал руку под курткой, согнутой на уровне груди.
– Что с тобой? Какие бабки? Кого положили? Что ты несешь? – не поняла Ксюша, и схватила за локоть.
– Уй, блин! Не тронь, меня подстрелили. Бабки те, которые ты вчера говорила. Лимон баксов, мы с пацанами решили тряхнуть коммерсов. Красавчик на стройке охранником подрабатывает, там рядом, ну ты знаешь, он угнал автокран, и на этой бандуре в них въехал. Пока они были без сознания, я дипломат у коммерса выдернул, мы в машину к Гоге и по газам, только метров пять отъехали … а тут эти, выскочили двое и стрелять начали… Гогу сразу уложили, машина в стену, мы выскочили, Красавчик упал, а я через окно в подвал жилого дома, там дворами и ушел…
– Господи, что ты несешь? Не могу поверить…
– Все, Ксенька, пошел я, мне скрыться надо… бабки спрячь, на годик-два, пока не пались… я потом тебя найду, – он сунул темную потертую сумку и быстро пошел по коридору.
Ксения стояла в шоке, потом расстегнула сумку – пачки долларов. Видно, парни успели переложить деньги в заранее приготовленную сумку, что убедило ее – это правда, они действительно ограбили кого-то, причем готовились.
– Уроды – застонала Ксения, – их же найдут на раз-два, блин, и меня найдут! – быстро накинула куртку, тапки, схватила сумку с деньгами и побежала следом за Бесом. Спустившись на первый этаж, увидела, как за Бесом захлопнулась дверь и сразу же – резко грохнул выстрел за дверями подъезда и раздался сдавленный вскрик. Остановилась – бежать некуда. За Бесом пришли. Наверняка уже застрелили, сейчас войдут в подъезд, а тут она с деньгами…
Ксения быстро сбежала на полпролета вниз, к двери подвала, там вечно обретались бомжи и дверь была открыта. Дверь открывалась наружу, а изнутри у двери стоял ломик, которым бомжи закрывали дверь – просто вставив в ручку двери и уперев в косяки. Дрожащими руками Ксения вставила ломик и пошла в темноту подвала. Под ногами был какой-то мягкий хлам, бутылки, коробки. Она еще не осознала происходящего, и просто бежала в ужасе, как испуганное животное. Каких-то мыслей в голове не было – только бежать.
Подвал был сквозной под всем домом, ее подъезд посередине. Чем дальше, тем было темнее. Видимо, рачительные бомжики все двери держали закрытыми. Глаза привыкли к темноте, идти стало легче. По подвалу проходило множество труб, запах канализации был достаточно сильным, часть труб была обмотана каким-то материалом, что-то вроде пакли, и поверху мешковиной. Обмотка местами была сорвана, и использована в качестве матрацев.
В самом конце подвала, где трубы то ли начинались, то ли заканчивались, из труб были составлены какие-то повороты, соединения и сварные опоры. Деньги жгли Ксении руку, она подошла к самому углу, за трубой было немного места. Завернув сумку в паклю и мешковину, она забила ее за трубу в самом низу, достаточно далеко, даже в двух шагах не видно, если не знать, что там что-то спрятано.
Избавившись от денег, девушка стала думать, что ей то делать? Вернуться в комнату нельзя, явно там сейчас преследователи Беса. Вышла она без сумки, без паспорта, без денег. Куртка осенняя, поверх халата, и все. В карманах – мелочь металлическая, пара бумажек, пачка сигарет. На улице зима, а у нее ноги голые и в тапках. Здесь она решила сидеть до вечера, потом пойти домой и взять вещи. Но страх мутил голову, сердце рвалось к горлу, руки тряслись. И страх толкал «беги».
Ксения поднялась по лестнице, наощупь стала искать дверь. Споткнулась, упала, разбила колени. Нащупала дверь, толкнула – закрыто. Начала ощупывать по периметру, о, удача, здесь был обычный крючок! Откинув металлический крючок, сидевший весьма крепко, так что ободрала костяшки пальцев, Ксения приоткрыла дверь. В этом подъезде было тихо, осторожно вышла. Прошла до подъездной двери, выглянула в щель.
Возле ее подъезда стояла машина, возле нее два крепких мужчины в кожаных куртках. Выходить стало страшно, пошла назад. Тут в подъезд вышла молодая испитая женщина. В руках у нее были сумки с пустыми бутылками. Увидев Ксюшу, она заулыбалась щербатым ртом,
– Доброе, слышь, девка, у тебя курить есть? Курить хочу, не могу, и похмелится нечем. А этот хрен, высосал ночью мою заначку и дрыхнет, сука. Сдохну сейчас, как курить охота.
Ксения еще раньше обнаружила в кармане куртки пачку сигарет, как-то с девчонками баловались, так и забыла. Она достала пачку, открыла – зажигалка лежала так же внутри. Это Танька всегда так делала, чтобы не потерять.
Она протянула пачку тетке, та никак нем могла достать сигарету, руки дрожали. Тогда Ксения достала ей сигарету, прикурила и сунула в руку. Та блаженно затянулась. Вторую сигарету Ксения прикурила для себя. Какое уж тут здоровье беречь…
– Меня Томкой кличут. А ты кто такая? Чего стоишь тут, полуголая? -спросила женщина.
– Да я мусор выносила, дверь захлопнула, подруга приедет только вечером, дверь ломать боюсь – хозяйка выгонит. Что делать, не знаю, – неожиданно для себя придумала Ксюша.
– Ха, у нас тут часто двери выносят, то набухаются, то как ты, ключи по пьяни потеряют. Ты девка чистая, смотрю, если не побрезгуешь – можешь у меня до вечера посидеть.
– Хорошо бы, а то я уже замерзла, а здесь никого не знаю – недавно переехали, – однако, что гоню, сама себе удивилась девушка.
– Ладно, пошли, я тебя запущу – я тут рядом, на первом, да пойду – трубы горят, надо похмелиться. А денег у тебя нет совсем?
Ксения достала и показала две бумажки по сотне, и пожала плечами.
– Да это ж бутылка у Семенихи, – глаза Томки загорелись, – дай мне сейчас, подлечусь, бутылки сдам, верну к вечеру.
Через две минуты Ксения была в такой же, как у нее, гостинке, только неимоверно грязной и пропахшей перегаром. На полу возле видавшего виды дивана храпел мужик, у входа в крошечной прихожке стоял холодильник, стол и стул. На столе и в комнате на табурете – объедки хлеба, банки из-под кильки в томате, соленые огурцы прямо в трехлитровой банке.
Зато сбоку за дверью была раковина и унитаз. Когда Тамара ушла, девушка сходила в туалет, оказывается, очень сильно хотелось, умылась, попила. Вышла и тихонько устроилась в прихожей.
Томки не было долго, очень долго. Первый час Ксения ждала терпеливо, второй – дергаясь и нервничая. Страх гнал ее прочь. Было страшно, что проснется «этот хрен», крупный мужик с небритой рожей, в трусах и майке-алкоголичке.
Бежать с голыми ногами зимой было глупо. Ксения осторожно перешагнула через спящего, и прошла к раскрытому шкафу. Трогать чужие вещи было противно, но жить захочешь…
Через полчаса на ней были более-менее целые спортивные штаны, носки, свитер с вытянутыми рукавами. Своя куртка поверх толстого свитера не застегнулась, да и бросалась в глаза своей новизной. Без сожаления Ксения повесила ее на крючок, и сняла висевшую здесь же замызганную темно-синюю куртку с капюшоном. Эта куртка сделала ее бесформенной бомжихой. Сапоги были вообще разбитые, со сломанными замками. Но все же лучше, чем тапки.
Ксения быстро вышла из комнаты, прикрыла дверь и, накинув капюшон и ссутулившись, вышла на улицу. Стараясь не осматриваться и не привлекать внимания, пошла сразу за угол, поворачивая, глянула – машина стояла на месте, мужчины были внутри.
Дальше было холодно, страшно, и стыдно. Денег не было, из автобусов ее выгоняли через одну-две остановки, до вокзала она добралась только часа через три, на множестве автобусов. В электричку села тоже без билета, здесь проверяющих не было, и она смогла найти уголок над обогревателем и согреться. Ехала она к тетке своей матери, с которой та всю жизнь была в ссоре. Кроме того, уже в электричке обнаружилось – во внутреннем кармане чужой куртки на груди был паспорт Тамары. По документам Тамаре было 27 лет, она тоже была русоволосой, со светлыми глазами – цвет на черно-белой фотографии не виден, а живьем – там и глаз то не рассмотришь. Сначала девушка испугалась, что украла документ, но что-то ей шепнуло – а ведь это выход, искать то будут Ксению. Подумаешь, возраст. Всегда можно косметику наложить по-разному, и выглядеть чуть старше или моложе.
Ксения была у тетки только в дошкольном детстве, но надеялась найти дом по памяти – двухэтажный кирпичный дом, вросший в землю, с арочными проемами окон, врезался в детскую память. Но как оказалось, городок Качин был не таким уж и маленьким. Повезло, что тетка жила недалеко от вокзала, и в прошлый раз они шли пешком. Уже темнело, и девушка сильно замерзла, медленно шагая по улицам старого города. Адрес Ксения помнила – Набережная, 16, еще с детства была приучена отправлять открытки к праздникам. Вот только указать дорогу молодой бомжихе в темном капюшоне, никто не хотел. Хотелось есть, пить, сильно замерзли руки. Надежда на теплый ночлег уже таяла, надо было возвращаться на вокзал, но это казалось страшнее, чем холодная улица.
