Четыре грани мира

–Ты хочешь отослать меня подальше?

– Нет, Ронг. Я хочу возложить на твои плечи охрану замка и патрулирование рассветных вод. Но я не могу это сделать, пока не буду уверена в том, что ты распрощался с ненавистью и обрел гармонию.

– В таком случае я пока не готов, Принцесса.

– Прости, что мне пришлось прибегнуть к твоей помощи. Насколько мне известно, тунемы пока спокойны?

– Да, действие морока ослаблено после похорон Аури, к тому же все ходы тунемов к замку закрыты.

–Тогда я отпускаю тебя, можешь подумать о моём предложении, а позже поставить меня в известность. Туманной дороги, Ронг.

– Всех благ, Принцесса.

Ронг поклонился и ушел, оставив Хельгу одну.

Принцесса задумалась. Насколько проще складывались бы отношения, если бы можно было позволить заглянуть другому в свою душу, открыть её, словно книгу. А не доказывать правоту своих слов и мыслей, когда тебе не верят.

Хельга поднялась и вышла на пирс, остановилась у подножья гор и долго вглядывалась в переливающуюся на солнце поверхность воды. Именно здесь, на самой прекрасной стороне рассвета, появились враги. Враги… никто точно не знал, из каких миров они являлись сюда. В древние времена жители знали лишь четыре мира, окружавшие Замок, но Аури, обладая памятью вечности, знали и то, что их миры не единственные. Существовали входы в так называемые трепещущие миры, те, которые находятся за границей их мира, но плотно соприкасаются в определенных местах. Эти места назвали трепетами, ибо воздух на границе соприкосновения постоянно изменялся, вибрировал и трепыхался, словно бабочка на ветру. Один из трепетов находился далеко в море, корабли обходили его стороной, но в случае шторма определить их точное местоположение было затруднительно и корабли, попавшие в него, навсегда исчезали. По странным и непонятным причинам у одного из внешних миров появился ключ к открытию трепетов и они решили этим воспользоваться, чтобы завоевать себе новые пространства. Первые нападения произошли давно, но были без затруднений уничтожены Аури, исполнившей песню Смерти. И вот новая попытка. Возможно, они не посмеют явиться сюда еще раз, но нужно быть готовыми ко всему. Если бы Ронг смог, если бы согласился.

Хельга стояла, думая обо всём об этом, слушая плеск волн, набегающих на камни прибрежных скал. Шуршание песка сзади заставило её оглянуться.

– Ты задумалась о чем-то?

– Да, Шинно, задумалась. О войне. Я думала о патрулировании прибрежных вод.

– А мне показалось, что ты хочешь начать войну против трепещущего мира.

– Аури никогда не нападают, Шинно. Мы только защищаемся.

– Но на этот раз они добрались до тунемов, что будет дальше?

– Не знаю. Я очень устала, Шинно. Пойдем обратно.

Хельга оперлась на его руку и продолжила:

– Аури отсутствовали в замке довольно долго, это изменило очень многое. Понимаешь, это как корабль без капитана. Наши миры несло по волнам и никто не видел что происходит. На Аури возложена обязанность чувствовать всё, что происходит на границе Замка Рассвета и Заката, и вовремя корректировать ситуацию, направлять движение мира в сторону гармонии.

– Я буду защищать тебя, Принцесса, ведь ты всё, что у нас осталось.

– Спасибо, но я не всё. Есть еще кое-кто.

– Этого не может быть!

– Да, Шинно, но это так.

– Кто?

– Дигги. В ней есть кровь Аури. Я проверила её на Истоках.

– Я ничего не понимаю в этом, но как такое может быть? Чтобы никто ничего не знал?!

– Во время прощального танца я узнала, что есть еще одна Аури. Я шла за ней, но не знала кто она. Её мироощущение слишком слабое, ведь малышка еще не прошла посвящение, когда Аури открывают восприятие. Я не была уверена, но в Истоках змеи не боялись её. Значит они чувствовали кровь Аури.

– Но кто её родители?

– Еще не время спрашивать, возможно они и сами не знали всего. И не похоже, чтобы Дигги что-то знала. Всему своё время, Шинно, всему своё время.

– Ты скажешь ей?

– Пока нет. И прошу тебя, ты тоже никому не говори. Пока это очень опасно, хотя замок и защищает нас.

– Да, конечно, я не скажу.

Они вошли в замок и поднялись в комнату Дигги. Малышка была уже в постели, горничная что-то рассказывала ей, а девочка озорно смеялась.

– Хельга, Хельга, Чекси сказала мне, что я могу покататься на лошади!

– Кончно, дорогая, но не сегодня. Сегодня пора спать. Моя комната рядом по коридору, если тебе будет что-то нужно, попроси Чекси меня позвать, хорошо?

– Да, приятных снов!

– Приятных снов!

– Чекси, ты останешься с ней? Мне твоя помощь пока не нужна.

– Да, Принцесса, – горничная поклонилась и посмотрела на Шинно.

– Приятных снов, дамы,– он подмигнул Дигги и, слегка поклонившись, вышел, а Хельга последовала за ним.

– Ты позволишь мне остаться? – спросил Шинно.

– Да, мне спокойнее, когда ты рядом со мной.

Они вошли в комнату. Шторы были плотно задернуты, но вокруг было светло от горящих в камине поленьев. Шинно сел в кресло возле камина.

– Я подожду тебя, пока ты умоешься.

Он снял куртку, расстегнул рубашку и расслабился, наслаждаясь теплом от огня.

Хельга разделась, вошла в ванную комнату, умылась теплой ароматной водой из чана, закуталась в полотенце и отыскала в гардеробе белую ночную сорочку из полупрозрачной ткани. Надела её и вернулась в комнату.

– Ванная свободна, – улыбнулась она Шинно, залезая под одеяло.

– Замечательно, – он нежно посмотрел на неё в ответ и, сняв сапоги, пошлёпал по холодному полу в ванную.

Хельга лежала, слушая плеск воды и тихую песню, которую Шинно напевал сам себе.

– Как мало нужно для счастья! – сказал он, подходя к Хельге. Она приподняла одеяло, пуская его к себе.

Шинно обнял её, уткнулся носом в волосы и закрыл глаза, наслаждаясь ощущением близости.

– Приятных снов, – прошептала Хельга, засыпая в его объятиях.

– Приятных снов, любимая.

Глава 10

Хельга проснулась  утром, открыла глаза  и долго смотрела на спящего рядом Шинно. Она думала о том, как просто чувствовала она себя рядом с ним, с таким нужным ей сейчас человеком, со своим человеком. В эти минуты никогда не возникает мысли о любви, любовь ли это, а если да, то почему ты его любишь или за что. Она просто понимала, что здесь и сейчас это единственно возможное состояние – быть с Шинно. Потому что без него жизнь недостаточно полна, недостаточно правильна и его отсутствие приведет к тому, что часть энергии будет постоянно направлена на поиски чего-то недостающего.  «Как странно, – подумала Хельга, – почему я не никогда не попадала в ситуацию, когда нужный человек не хочет быть со мной. Вот как с Роном. Или это невозможно, если человек мой? Ведь я даже не допускаю мысли о том, что с человеком, который не влияет на мою жизнь так сильно, могут возникнуть отношения. А если они были, значит это было необходимо.» Хельга немного удивилась такой прагматичности своих мыслей, как будто речь шла не о людях, а о вещах, необходимых ей для жизни. Она чувствовала, что где-то в этих размышлениях есть  несоответствие, как будто в почти собранной мозаике не хватает одной детали.

      Шинно открыл глаза и улыбнулся. Хельга придвинулась ближе, положила голову ему на плечо и радовалась ощущению спокойствия этого удивительного утра на стороне заката. Они лежали молча, думая каждый о своем или не думая ни о чем, сохраняя в памяти безмятежность и нежность этих минут.

– Пора вставать, – Шинно немного отодвинулся и посмотрел на Хельгу, – хотел спросить тебя, почему спальня устроена на стороне заката, кажется приятнее просыпаться на рассвете?

– Приятнее засыпать с видом на красивый закат. В конце дня мы все чувствуем себя уставшими, красивый закат умиротворяет и помогает уснуть. А утро прекрасно в любом случае, выспавшись я полна энергии. И гораздо важнее то, кого ты увидишь рядом с собой, с какими мыслями проснешься, чем то, какое солнце светит в твоё окно.

– И не поспоришь!

      Шинно встал и ушел умываться, а Хельга передвинулась на его подушку и, вдыхая её теплый запах, запоминала эти беззаботные мгновения.

      Прошло около получаса, когда Хельга и Шинно встретились за столом. Замок пребывал в тишине, горничные ещё только встали и на завтрак подали простую еду: хлеб, тарелку сыра, оставшийся с вечера мясной пирог, блюдо с фруктами и теплый ягодный морс в больших глиняных кружках. Хельга жевала пирог, запивая его морсом, и наслаждалась ароматом и вкусом ягод, который на удивление долго сохранялся в этих глиняных кружках и кувшинах. С детства она помнила, что такие же кружки были и у них дома, всегда при переезде отец старался захватить их с собой.  Вода из таких кружек казалась вкуснее, морс слаще, а чай намного ароматнее, как будто кроме способности хранить тепло глина обладала еще каким-то волшебным свойством.

– Покажешь мне замок? – спросил Шинно.

– Возможно, только для начала нам нужно организовать хорошую охрану рассвета, мне кажется получив доступ к трепетам внешние миры продолжат нападение. Я не знаю пока, кто именно стоит за этим, какой-то из миров или это коалиция, но нужно быть готовыми к войне.

– Споешь еще раз.

      Хельга удивлённо, с какой-то даже злобой взглянула на Шинно.

– Тебе кажется всё так просто? Я увидела корабли, просто спела? Шинно, нет, я не пела, я кричала от боли, от того что умирают эти воины и эти люди, от того, что мир уничтожается. Ты думаешь это просто?  – на глазах Хельги появились слёзы, она смотрела не мигая на Шинно. – Ты думаешь умерла Ливия, я просто прошла обряд погребения и всё, всё забыла и больше боли нет?

– Нет же, Хельга, но кажется твоя боль, прости, дешевле гибели тысяч воинов, меньшее из зол.

– Возможно. Только источник этой боли тоже тысячи жизней. Она не возникает сама по себе. – сказала Хельга, встала из-за стола и позвала –  Чекси, Дигги еще спит?

– Да, Принцесса, если Дигги встанет, то уж все мы непременно это услышим, – улыбнулась горничная и принялась убирать остатки со стола.

      Хельга, давая понять, что не будет продолжать разговор, отправилась на залив. Шинно шёл следом, чуть позади, чувствуя, что затронул ненужную тему. Он не знал об  источнике, побуждающим женщин Аури петь песню Смерти, он не догадывался, что именно смерть и питает этот источник, а теплый туман лишь восстанавливает голос, пропадающий после этой изнурительной боли. Теперь, складывая информацию по крупицам в цельную картину, Шинно понял, как ошибался. И что защита замка – это дело воинов, как и любая защита. А песня Хельги, это спасение, когда надежды на воинов больше нет, спасение тех, кто выжил, кто остался, кто сможет продолжить поддерживать замок на границе четырех миров.

Рассвет был неизменно прекрасен. Розовое солнце купало свои лучи в спокойной воде залива,  небольшие волны катили на гребнях радужные брызги к камням и с лёгким шумом выбрасывали их на берег. Брызги разлетались в стороны, растекались, оставляли на камнях влагу, блестящую на солнце, и возвращались обратно в залив. Бесконечная картина, которая завораживала своими повторами. Глядя на это совсем не думалось о войне.

Сколько у нас дозоров? – спросила Хельга.

Здесь по 2 с каждой стороны пирса, везде, где есть возможность наблюдать выход из трепетов.

Как произошло нападение в прошлый раз? Есть кто-то из выживших, кто смог рассказать?

Нет, к сожалению, все, кто были в замке с Аттиком, либо погибли, либо исчезли и мы ничего пока не знаем о них, как и о самом Аттике.

Значит вполне может быть, что нападение будет из нескольких мест. И хотя я видела только один корабль, нет уверенности, что он был именно один. К тому же морок тунемов мог быть из другого мира, как и те, кто воспользовался ядом иланга.

Пока ты вчера была в отъезде, мы продумали и изменили систему дозора и оповещений. Ребята Ронга ещё с нами, им можно доверять, но мы разместили их через одного с моими воинами, к тому же сигнальные огни любого из дозоров будут видны в башне замка, а там всегда дежурит кто-то из моих.

Хорошо, но нам нужны воины, чтобы суметь отразить нападение.

Я думаю отправить гонца к Килиму, он и Канди помогут оповестить народ и собрать воинов. После погребения их вера в тебя будет сильной и многие с радостью воспользуются честью служить в замке.

Хорошо, тогда займись этим сейчас, а я пожалуй схожу на источники, а затем попробую войти в сознание Замка и  узнать что-то еще о произошедшем.

Шинно удивился, но не подал виду, махнул кому-то из своих ребят в дозоре, и отправился в замок.

      Хельга повернула направо и отправилась к плато, к истокам. Она не спеша вошла в воду, прошлась вдоль каждого из истоков, создавая из хаотичного движения змеек подобие узора, который начинается у ног и постепенно растворяется в воде по мере удаления. Затем она продолжила движение по кругу и змейки образовали непрерывное внешнее кольцо у её ног. Силуэт Хельги обрел неровный контур, по его краю, как в дымке, было едва заметно голубое свечение, периодически по контуру вспыхивали плотные протуберанцы в виде змеек. Чем дольше продолжалось действо, тем ярче становилось свечение. Затем Хельга остановилась и довольно долгое время стояла в ауре этого живого голубого света. Постепенно протуберанцы растворялись в тумане, свечение ослабевало и вскоре Хельгу нельзя было отличить от обычной женщины.  Она вышла из воды и устало опустилась на песок, закрыла глаза, по уголкам век потекли тонкие ручейки слез. Змейки скучились в воде, стараясь подплыть к берегу, где лежала Хельга, максимально близко. Деревья тихо шелестели листвой, лёгкий ветерок качал их ветви, перепрыгивая, словно белка, то на одну, то на другую ветку. В этой живой тишине, полной едва уловимых успокаивающих звуков, можно было утонуть, погрузиться в неё и не осознавать течение времени. Казалось, что любое живое существо понимает смысл этой тишины – мгновения, которые сплетаются в жизнь, бесконечную и удивительную. Деревья-великаны с огромными зелеными кронами, листья упавшие с кроны на землю, миллионы живых организмов, разлагающие упавший лист на мельчайшие элементы, цветок, вытянувший из земли влагу и полезные вещества, семечко, созревшее после цветка под косыми лучами рассветного солнца и новое растение, пробивающееся из семечки на свет сквозь остатки свежей листвы. Бесконечная жизнь. Всё это прожила Хельга за те минуты, пока стояла  в истоках. Она прожила миллионы жизней и миллионы смертей каждого из существ этого мира, пропустила сквозь себя стремление жить и благодарность миру за каждый подаренный рассвет. Это было прекрасный, невыносимо болезненный и тем не менее удивительно целительный ритуал. Это рождение заново, рождение с осознанным пониманием того, что главная цель и смысл всего – продолжение жизни.

Хельга открыла глаза, села, обняла колени руками и смотрела на весь этот неповторимый мир. Затем встала и пошла по направлению к одному из трепетов, туда, где можно было увидеть его с края песчаного утеса. Этот трепет находился над поверхностью воды,  достаточно далеко от береговой линии, поэтому для преодоления трепета понадобилась бы как минимум лодка, или что-то наподобие этого. Хельга взобралась на утес и увидела одного из воинов. Он услышал приближение, поэтому встал и поклонился Принцессе. Она узнала Марка.

– Доброго дня, Марк. Есть ли новости?

– Нет, Принцесса. Всё тихо и это пока самая хорошая новость.

– Верно. Как давно ты здесь дежуришь, Марк?

– Я заступил несколько часов назад, Принцесса.

– Отлично. Найди меня, когда закончится твоя смена. И вот что, понаблюдай за трепетом, меняется ли он со временем, может быть меняется структура или цвет или еще что-то.

– Да, Принцесса.

      Хельга еще раз внимательно посмотрела прямо в глаза Марку, пытаясь найти остатки морока или иного воздействия, но ничего не заметила и успокоилась.  Постояла еще несколько минут, наблюдая за трепетом. Издалека казалось, что на месте трепета висела тонкая, почти прозрачная ткань, которая изгибалась и летела по ветру, то спадая, то вновь надуваясь, как парус корабля. С этой стороны трепет был только один. Второй находился слева от пирса, рядом с неприступной, почти отвесной каменной стеной, однако уверенности, что он не может никого пропустить, не было. Как не было и уверенности, что Хельга знает местоположение всех трепетов. Скорее даже наоборот, Хельга была уверена, что трепеты есть и в других мирах замка, только они были ещё неизвестны.

– До встречи, Марк.

– Доброго дня, Принцесса.

      Марк снова уважительно поклонился, Принцесса склонила голову  в ответ, повернулась и пошла к пирсу, думая о том, как обезопасить Замок. После похорон Ливии Хельга восстановила в памяти всё, что было известно об Аури, Замке и их взаимодействии. Воспоминания, вернее знания, казались ей не каким-то глобальным осязаемым фактом, а скорее библиотекой, в которой она точно знает положение книг, знает не сами ответы на вопросы, а место, где их можно найти, как будто её «подключили» к источнику информации. Как раз тот момент, когда Аури взаимодействовали с источником, они и называли «восприятие». Воспринимать нужное знание было не так просто, как может показаться со стороны. Хельга вспомнила, как прошла своё посвящение, как обрела возможность получать знания, и путь этот был нисколько не легче ритуала очищения, который она прошла только что. «Ну что же, – подумала Хельга, – немного отдыха и придется поискать информацию по трепетам, а заодно выяснить родословную Дигги.» Вернувшись в замок,  принцесса не застала Шинно. Зато её встретила радостная Дигги, которая стала рассказывать о том, как упросила Чекси приготовить самый огромный и самый вкуснй пирог в её жизни. Она не умолкая рассказывала, что они пойдут за ягодами, как будут собирать их, залезая в самые неприступные места, потому что именно там ягоды самые сладкие и вкусные. Хельга улыбалась, слушая щебетание малышки, вспоминала себя в детстве, когда вот так же непрерывно делилась своими планами с отцом.

– Отличный план, Дигги! Я думаю на обед пирог уже будет готов?

– Нет, Хельга. Так быстро самые вкусные пироги не делают!

– А когда же?

– Только к ужину!

      Дигги немного неуверенно посмотрела на Чекси, ища поддержки в свой правоте, но  Чекси стояла с почти каменным лицом, едва сдерживая смех.

– Да, к ужину, потому что к обеду мы только успеем собрать ягоды!  – резюмировала Дигги и подошла к горничной.  – Правда, Чекси?

– Да, Дигги, ты очень правильно всё рассчитала, – улыбнулась наконец Чекси, взяла малышку за руку и  сказала: – А сейчас идем за корзинками для ягод и в дорогу, иначе пирог будет только завтра.

– Хельга, пойдем с нами, – позвала Дигги.

– О нет, дорогая,  у меня есть другие дела. К тому же я не умею собирать ягоды так же хорошо, как ты, и мне будет немного неловко, что я соберу меньше тебя.

– Хорошо, я тоже не люблю, когда у меня что-то не получается лучше всех. До встречи! – сказала Дигги и потянула Чекси за руку в сторону кухни.

      Хельга порадовалась, что сейчас в замке не будет никого, кто сможет отвлечь её от восприятия. Она спустилась по лестнице и вышла в холл, ведущий к выходу в закат. Небольшое помещение освещалось ровным красноватым светом, который проникал через тонкие высокие витражные окна. На стёклах выделялись символические красные цветы, похожие на те, что росли на балконе Хельги, они переплетались ветвями и обвивали серебристые мечи, разделяющие витраж на 4 неравные части.  Между окнами располагались три двери. Хельга подошла к двери слева и снова обратила внимание на искусный узор – переплетение ветвей, цветов и мечей. Если следить взглядом за линиями цветка, взгляд непременно возвращался к рукояти меча. Всё то же вечное движение, жизнь и неизбежная смерть, только здесь смерть была рукотворной. Сосредоточившись на своих ощущениях, Хельга дотронулась до ручки, дверь едва заметно завибрировала, отошла назад и открыла проход в небольшой коридор, по краям которого светили неяркие голубые огни. Чуть погодя она вошла в небольшой грот, не менее удивительный, чем всё в этом замке. Грот был достаточно освещён, по большей части из-за огней, который появлялись то тут то там на скале справа. Это не была единая стена огня, скорее это было похоже на стену из тысячи свечей. На каждом камне в тонких прожилках и трещинах загорались небольшие языки пламени, то голубого, то красного цвета, а затем пропадали в глубине трещин. Как только один огонь гас, тут же новый огонёк вспыхивал совсем рядом. Здесь же, спускаясь сверху вниз по каменной стене, едва заметно, расплываясь по камням и обходя пламя, стекали тонкие, как нити, ручейки воды. Они собирались у самого подножья стены и извилистой дорожкой с красно-голубыми отблесками огней утекали куда-то вглубь грота. А левая стена и выступы на ней были покрыты мягким стелющимся мхом изумрудного цвета, на веточках которого висели микроскопические капли влаги и кое где маленькие серебристые ягодки. В середине грота, лицом к огненной стене, стояло что-то наподобие каменного трона, но без украшений и каких-либо излишеств. Простой, гладко обтесанный камень, на котором можно было долго и  удобно сидеть. Хельга подошла к камню, потрогала рукой его теплую поверхность, вдохнула теплый влажный воздух, почувствовала легкий ветерок на коже, прикрыла глаза и уселась на трон. Она подумала о маленькой Дигги, о землетрясении, о тунемах и трепетах, открыла глаза, начала вглядываться в огоньки и постепенно вошла в состояние восприятия, когда её мозг плавно скользил по знаниям Аури, отыскивая нужную информацию. Внешне она казалась погруженной в сон, но  глаза её были открыты, в них отражались отблески огней и движение воды. Как и у истоков, тело окутывала едва заметная голубая аура, но на этот раз никаких протуберанцев в виде змеек не было, только ровное свечение.

Расставшись с Принцессой Шинно вернулся в замок, распорядился на счет гонца к Килиму и поднялся на дозорную башню. Вход в башню находился в центре замка, к нему вела дверь из общего зала, за которой поднималась вверх неширокая винтовая лестница с высокими ступенями. Сама башня была ровно под шпилем замка, на высоте, которая значительно превышала высоту гор. Внутри башни четыре незастекленных окна по направлению на четыре стороны мира открывали взору уникальную красоту. Лунную дорогу от замка в серебристый лес ночного мира, розовый рассвет и бескрайнюю голубую гладь воды, обрамлённую темными горами, жёлтые пески с вкраплениями тёмно-зеленых точек деревьев под ярким дневным солнцем, и красно-серебристый закат, играющий лучами на отполированных ветром гранях камней. Каждый раз, когда Шинно поднимался сюда, дух захватывало не только от быстрого подъема по лестнице, но и от ощущения счастья, осознания того, что он может это видеть. И хотя всё это напоминало Шинно о том, как мало он знает о мирах, как мало он значит в этих мирах, причастность к тому, что недоступно большинству живущих, наполняла его гордостью. Он сменил дежурного и долго попеременно вглядывался в даль каждого из окон, пытаясь увидеть что-то, что можно отнести к опасности. Но все часы его стражи были так же спокойны, как и начало. Он много думал, о войне, о сборе войска и о Хельге. И поклялся себе не оставлять её одну ни на минуту, как только прибудет подкрепление и можно будет наладить дозоры без ущерба для безопасности Принцессы. С этими мыслями он дождался смены и спустился вниз, чтобы подкрепиться и найти Хельгу. Наскоро перекусив, он уточнил на кухне, не знают ли они где Принцесса, но никто не был уверен, лишь одна из молодых кухарок сказала, что видела, как Хельга ушла в закатный мир после разговора с Дигги.  Шинно решил не ждать и отправился на поиски, в надежде увидеть Принцессу где-нибудь на закате. Он вошел в холл, заметил открытую дверь, позвал Хельгу, немного постоял, дожидаясь отклика, а затем осторожно прошел внутрь.

      Шинно увидел Хельгу как раз во время восприятия. Он остановился у входа в грот, наблюдал за ней и понимал, что нельзя сейчас ни звать Хельгу, ни мешать ей в этом магическом ритуале. Пока ждал, рассматривал всё вокруг, удивляясь, насколько разной и непредсказуемой может быть природа. Понаблюдал за игрой света и воды, повернулся к стене со мхом, провел рукой по влажному мху, сорвал пару ягод, растёр их пальцем, понюхал, попробовал на вкус. Ягоды были сладкими, с ароматом ванили и едва уловимым мятным вкусом. Сорвал еще пару, съел, откинувшись на стену из мягкого мха, и незаметно для себя уснул.

Хельга очнулась очень удивлённой. То, что она узнала из памяти Аури и замка, было неожиданно и не случалось ни с кем до самой Миерии, которую считали родоначальницей Аури. В моменты сильного шока разум жителя любого мира отключается и становится максимально доступным для воздействия. Именно этот момент выбрали силы Аури, чтобы продолжить свой род в маленькой и сильной духом Дигги. Оказывается, она стала Аури не по рождению, а по инициативе самого Замка, пройдя инициацию как раз тогда, когда умерла Ливия и на стороне вечного дня начались землетрясения. Девочка выжила не благодаря чуду, а благодаря соглашению сил, которые решили оставить её на краю гибели в трансе до приезда Хельги. Всё происходящее оказалось не случайностью, а простым планом по выживанию Аури, хранителей четырех миров.  Новостью для Хельги стало и то, что открывать и сворачивать трепеты можно самостоятельно, зная нужное место и время для этого действия, чем часто пользовалась Миерия. А также то, что один из трепетов открыт где-то в подземельях тунемов. И это было той опасностью, которую необходимо нейтрализовать как можно быстрее. Или попытаться её контролировать.