Логозавр – имя собственное

– «Интересно, хрен с горчицей!» – беспомощно крутясь на месте, Воронцов пытался угадать причину его исчезновения, но ни прямых, ни косвенных улик по горячим следам ему тоже обнаружить не удалось. В конце концов, дорога эта примкнула к шоссе и справа внизу сразу открылся большой галечный пляж, отделённый от неё узким мощёным тротуаром, за которым сразу начинался пологий песчаный овраг. Но это был дикий пляж, а гораздо правее его, частично скрытый за густой растительностью, сквозь высокую разделительную сетку виднелся другой пляж, платный: с большими зонтиками от солнца, пластиковыми лежаками, душевыми кабинками и кабинками для переодевания. Странно, что иных подходов, кроме этого, к нему не было? Немного поколебавшись, Воронцов двинул в сторону платного пляжа.

* * *

– «Наконец, он остался один!» – не спеша расстелив полотенце на песке, Семён Петрович, кряхтя, улёгся на спину, а предплечьем прикрыл глаза, так как солнце палило нещадно, вышибая разум. Сквозь щёлочку под очками он смотрел на море, которое так и не стало его. Но, море… Зелёное, роскошное, мирно выбрасывая свои волны на берег, оно дышало такой мощью, такой правильностью созидания, что Альфади невольно зажмурил глаза от невероятного осознания того, что за зверь покоится с ним рядом. Море – зверь, это чистая правда! Большое и мудрое, оно позволяет людям гладить себя, и не только. Вряд ли море – это часть природы! – подумал Альфади; – скорей, стакан воды часть природы! Море же, это что-то совсем другое, чихнёт оно, и мы все чихнём! Чихнув на самом деле, Альфади невольно усмехнулся этому действу, по всему выходило, что он прав? Медленно повернувшись на правый бок, на этот раз он позволил уже другому зверю – Солнцу, нежно вцепиться в свой бок. Солнце и впрямь сначала брало нежно, губами, но с каждой минутой из-под них всё больше и больше прорастали острые зубки. «Воронцов, наверное, сейчас с ума сходит?» – Альфади сделал невольный жест рукой к изголовью, но тут же вспомнил, что он не брал с собой ничего, в том числе сигареты. Тут его рука, возвращаясь обратно, наткнулась на что-то тёплое, мужчинам всегда кажется, что это женщина…

– Ку-ку!

Альфади не сразу разобрался что к чему, основательно расслабленное средиземноморским теплом, тело не сразу повиновалось. Приподнявшись на локте, Альфади двумя пальцами взялся за оправу солнцезащитных очков, но снимать их не стал, и без того было видно, что рядом с ним сидит молодой мужчина с крепким загорелым торсом, стильные чёрные очки надёжно скрывали его глаза. С белым полотенцем на руке он был похож на халдея.

– Помнишь меня? – спросил незнакомец.

– Простите? – у Альфади ёкнуло сердце; как бы небрежно наброшенное на предплечье, в следующее мгновение белое махровое полотенце над его рукой демонстрационно вздыбилось кверху весьма узнаваемым силуэтом, вне всяких сомнений это был ствол с глушителем. Генерал судорожно огляделся по сторонам – ни-ко-го из охраны! Ирония?

– Не рыпайся! У меня волына! – улыбаясь, сквозь зубы процедил блондин. Альфади закивал, нелепо улыбаясь, как будто сейчас всецело соглашался с ним. Ему ли было не знать, как работают эти молодчики, безжалостные, как рептилии, впоследствии они сами нередко становились жертвами. Но куда девалось всё – владение рукопашным боем, выдержка, самообладание? Видно, уровень грехов в нём стал запредельным?

– Так, не припомнишь никак? – парень осторожно, дабы не привлекать особого внимания со стороны, отнял свою правую руку от песка и, бережно придерживая замаскированное предплечье левой рукой, вплотную приблизившись своими губами к его уху, громко прошептал:

– Может, возьмём помощь зала? Пух! – тут он больно ткнул его стволом в бок, отчего тот словно весь онемел сразу; Альфади представил, как пуля, нещадно деформируя ткани, принялась рыть внутри него свой маленький смертоносный туннель: – «Лучше бы она прошла навылет, выплюнув из оплавленной раны кусок пережёванного мяса!» – взмолился он, – стало быть, элитный отель, затерянный в оазисах Вулягменис, не смог обеспечить ему должной безопасности? Ну, да… всю жизнь он трудился над чьей-то суетой… Да спрячься ты хоть в самом сердце Амазонки, тебя и там отыщут!» Кажется, парню тоже надоело всё это представление и он с отсутствующим взглядом отсел от Альфади, а потом, небрежно скомкав полотенце вместе с пистолетом, бросил его в открытую спортивную сумку.

– Ладно, не парься! Тебе привет от Рыкова с Воловичем! Царство им небесное! – молодчик ухмыльнулся, потом обнял колени руками и стал миролюбиво смотреть вдаль, на море. Да, но Альфади был почти уверен, что эта история давно успела быльём порости? Отыскали, стало быть… Альфади искоса посмотрел на киллера; – Сколько ж их, сорвиголов этих, разбросано сейчас по бескрайним российским погостам? Стало быть, скелет, без малого восемь лет пылившийся в его семейном шкафу, возьми да и выпади? Ну, да, и как всегда он время для этого выбрал не самое подходящее!..1988 год! Пожалуй, это был единственный случай в его военной биографии, когда он лично давал добро на проведение весьма сомнительной, с точки зрения её тактической подготовленности, совместной военно-милицейской операции… Можно сказать, бес его тогда попутал! В России с людьми нередко такое случается. Особенно, в её смутные времена. Полуреальная «Белая Стрела», ставшая производной от детской игры в «казаки-разбойники», теперь вполне осознанно разила налево и направо, а в некоторых случаях убивая и своих тоже. К сожалению, всегда найдутся политиканы, готовые выгодно спекульнуть на этом. Время было смутное и многим тогда казалось, что оно никогда не кончится. А когда дни сокращаются до секунд,…

…Операцию назвали «Приваловские миллионы». Кстати, это была их первая с Воронцовым совместная операция. Сам Воронцов тогда только что вернулся из Афганистана, рискуя захлебнуться на гражданке в водовороте незнакомых ему политических тенденций. Но ему повезло; его друзья из правоохранительных структур не дали ему увлечься полукриминальными заработками на крышевании подонков из бывшего комсомола, что по последнему хрипу Партии бросились с головой в глобальный постсоветский передел. Короче, получилось как в дешёвом водевиле: среди прочих в оперативной разработке умудрились оказаться как те, так и другие. Вчерашние друзья и партнёры в одночасье превратились в заклятых врагов. Стрелять, как следует, они так не научились, а вот пули ловить собственными телами, это да. Альфади в шутку называл такую политико-экономическую сростку в стране «Орденом Тамплиеров». Он объяснял это тем, что нынешняя проблема «отцов и детей» была по-прежнему актуальна с точки зрения двух сторон одной медали. Короче, гопников с Сенной в Питере его сотрудники вели с неделю, а вышли на акул теневого бизнеса. Ну, и как водится, за один раз решили прихлопнуть всех одним большим медным тазом. Тем более что во всех оперативных сводках уже успела пройти информация о гибели ядра этой странной ОПГ в результате гангстерской разборки на Ленинградском шоссе. Местные журналюги изгалялись как могли, давно, видимо, сделав свой выбор в пользу криминальных Робингудов, а власти нынешней они приказали долго жить. Кстати, бессменным рупором статей подобного рода был небезызвестный тогда ленинградский журналист Иген Т. Т! Это была деза из дез! Никто особо не вникал тогда, так это, или нет. Сегодня не для кого не секрет, что в начале 90х, благодаря атмосфере тотального хаоса, по стране ходили просто несметные суммы «бесхозных» денег. Так вот, одни, умело запруживая эти финансовые потоки, раз и навсегда избавляли себя от материальной нужды, прекрасно понимая, впрочем, что закон их «джунглей» действует только на территории их собственного прайда или матриархата гиен, тогда как другие только и мечтали о том, чтобы вырвать с мясом этот куш у конкурентов. В том бою (а это был самый настоящий бой!) Альфади потерял практически всех своих людей, а предполагавшиеся ими к экспроприации двадцать пять миллионов «зелени» филигранно исчезли с поля боя, как плод больного оперского воображения. По злой иронии судьбы в том бою его группе захвата суждено было столкнуться с противником равным себе во всех отношениях. Сознание противилось признать, что это могли быть их коллеги из параллельных структур. Это когда же все были против всех? В гражданскую? Вчерашнее, сегодня во многом было схожим временем. Тогда тоже морозный воздух революционной вседозволенности провокационно щекотал ноздри незаметно подросшим волчатам. Кто был ничем, вновь собирались реально стать всем. Это они, множа кладбищ города, почти десять лет с каким-то мальчишеским задором распластывали друг друга на улицах и в подъездах, расстреливали в банях, кафе и ресторанах, взрывали в дорогих автомобилях. Но что самое возмутительное, при этом они продолжали писать власти на сапоги!

– «Государство, Сёма, никто не отменял! – любил говаривать его один старый академический приятель; – государства, между прочим, не на ровном месте возникают! От страха! И в первую очередь от страха быть уничтоженными собою! Да, да! Исторически так сложилось, что люди панически боятся друг друга. И только в рамках государственного образования средний человек может чувствовать себя в сравнительной безопасности. Заметь, Сёма! Каким бы ни было оно, но если это угрожает её фундаментальным основам, государство подобно муравейнику немедленно бросается на свою защиту! Говорят, «УГРО» непременно должно угрожать? А для чего, собственно? А для того, Сёма, чтобы в будущем снова претерпевать от него полной мерой! Вот так! Сначала знать, что ты защищён, а потом безропотно класть свою голову на плаху! Парадокс, скажешь?»

С этим трудно было не согласиться. Вот и приходилось каждый раз кому-то брать на себя часть этих самых неблагодарных дел – всячески оберегать муравейник от напастей. Даже ценой пренебрежения собственными законами. Конечно, это была классическая подстава! Их сначала перестреляли всех, а потом им же самим выставили счёт за понесённые потери. До сих пор поговаривают, что за бандюками стояли очень влиятельные покровители? Куда уж влиятельнее! Многие думали, что «верх» он осязаем, стоит только глаза поднять кверху! А оказалось, что не было его, были лишь таблички с указателями! Общество держится на порядочности, убери её, и сразу всё рухнет. Тогда Альфади не сбежал за границу, как это сделали многие. Бросить своих подчинённых он не мог, не веря, как всегда, что настоящая опасность может исходить только от своих. Успев сгруппироваться, по сути, они были вынуждены занять круговую оборону в одном из провинциальных городов России. Ничего не поделаешь; пришлось подмять под себя весь местный управленческий аппарат, включая МВД и судебную власть, настолько было гнило всё тогда. Имеющего глаза на затылке, часто называют Двуликим Янусом, но время показало, что это было правильное решение, что оно работало на результат. Позже инстинкт самосохранения вынудит многих непримиримых из противоположного лагеря безоговорочно принять сторону более перспективной, с точки зрения динамики меняющейся действительности, альфадиевской команды. Ельцин качался на троне и многие в стране были не прочь ускорить этот процесс. Геронтология – классная наука, но вряд ли она может опереться на тот фактор, что в российской действительности чистота помыслов является стопроцентным залогом здоровья, и уж тем более как-то влиять на продолжительность человеческой жизни в плане её обязательного прироста. Но Альфади был прирождённым стратегом и потому всячески старался окружать себя людьми прежде всего свято верующими в проверенное воинское братство, а никак не корыстолюбивыми гражданскими карьеристами. И вот, спустя почти восемь лет, он сам теперь вынужден был скрываться за пределами родной страны, участвуя в боях пусть и не объявленной пока никем гражданской войны.

…«Странно! – думал он, – ведь, Рыкин с Воловичем предположительно и были теми самыми двумя неизвестными в уравнении, которые, якобы, сорвали банк в двадцать пять миллионов долларов? Спокойно, Сёма! Что-то здесь не так! Если они мертвы, откуда тогда наш гонец?» Киллер сидел молча, почти не шевелясь, но и Альфади тоже сидел, как мумия, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Прошлое отхлынуло в унисон с волной, и тут же мир ожил, зашевелился.

– Я к питерской братве никакого отношения не имею! – сказал парень, по-прежнему не поворачивая головы, – я, можно сказать, могильщик обыкновенный!

Это было забавно слышать, тем более что парень и вправду был немного молод для тех событий. «Сколько бы ему было тогда – лет одиннадцать-двенадцать? Чушь!» Поправляя очки, Альфади улыбнулся невольно, – а… И тут он сам оторопел от неожиданности – незнакомец-то, оказывается, бесследно исчез?! Вернее, не бесследно – после себя он оставил только вмятый песок! Но ни следов волочения, ни того, что обычно остаётся от человека, когда он, поднимаясь с песка, использует разные точки опоры! «Официант» не расстаял, не испарился, он – ИСЧЕЗ!!! Когда выключают телевизор, происходит что-то подобное; так цветное изображение за доли секунды маленькой белой точкой тает на чёрном экране!

– Разрешите?

Альфади вздрогнул, из исчезнувшей белой точки вдруг возник капитан Воронцов!

– Ты?!

– Товарищ генерал…Семён Петрович! – присаживаясь рядом на песок, Воронцов точь в точь повоторил сидячую позу «официанта»…

Альфади смотрел на него, открыв рот, и рассеянно потрясал перед собой указательным пальцем…

– Здесь только что…похожий на официанта!

Воронцов напрягся, демонстрируя своему патрону решимость грудью выступить на его защиту…

– Что-то случилось, товарищ генерал?

– Да…, на солнце перележал немного! Вот… думал ополоснуться..

– Так…

– Нет, нет! Пойдём, пожалуй! – генерал встал, на ходу отряхивая полотенце, – а ты как меня нашёл? Я и сам не знаю, как здесь оказался!

– Я шёл оттуда! – уверенно сказал Воронцов, большим пальцем показывая себе за спину.

– Оттуда?! – но Альфади перевёл свой взгляд вперёд, тупо уставившись на высокую оградительную сетку. Воронцов прочёл его мысли:

– Нет, нет! Там вверху идёт дорога, а там… правее, крутой поворот! Там я Вас и потерял!

– Ты что-то путаешь, Сергей! Я шёл…

Недослушав его, Воронцов отрицательно покачал головой.

– Етит твою мать! Так как же я по – твоему оказался здесь?

Воронцов недоумённо пожал плечами.

– Ладно! Пойдём в отель! Всем ребятам сбор!

Глава 2

Три четверти пути

В гостинничном номере Альфади решил устроить своим подчинённым небольшой разнос. Так, для профилактики:

– Так что же, парни! Говорите, куклы из папье-маше рвут нити и оживают? Ну, да! Чья-то жизнь болтается на волоске, а невидимый кукловод дёргает за него? Да, ладно! Не стойте вы как учёные обезьяны из Волшебной Страны Оз! С кем не бывает! Правда, Силуянов?

– Товарищ генерал! Мы сами понять ничего не можем! Просто наваждение какое-то! – пытался защищаться Силуянов.

Альфади прищуренным глазом прошёлся по всем собравшимся.

– Выходит, банда киллеров представлена всего лишь одним действующим лицом, вышеупомянутым «официантом»?

Все молчали, никто не знал, что ответить.

– Воронцов! Наружку пробили?

– Всё чисто, Семён Петрович!

– Да?! А, вот, Касатонов с «четвёртого номера» всё рвёт и мечет! Что-то, видите ли, его нервирует постоянно! Не слыхал часом?

– Скромничает, товарищ генерал! – Воронцов улыбнулся; – климат жаркий, форма одежды – трусы и каска! А ещё стволы с собой приходится таскать повсюду!

Бойцы сдержанно засмеялись.

– Ишь, ты! Заступник отыскался! Ладно! По местам, ребятки! Не дадим себя застать врасплох! А ты, Воронцов, задержись, пожалуйста!

Когда все вышли, генерал продолжил:

– Вот что я решил, товарищ капитан! Команду нашу мы завтра распустим! Да, да! Поедешь со мной в Фейзенхалле? Нет, лучше в Бельгию! В Антверпен! Есть у меня там одна зазноба, на рауте закадрил, «понимашь»! Да, ты не подумай чего! – спохватился патрон; – мы, можно сказать, с ней в прошлой жизни королевской четой были! Небось, слыхал про реинкарнацию?

Воронцов опять пожал плечами; не его это было дело, вникать в чужие амурные дела.

– Что с нашим красавчиком?

– Как сквозь землю провалился, товарищ генерал! Правда…мои ребята срисовали вчера одного… в баре.

– Ну?! – генерал посерьёзнел.

…Вернее, их там было двое… Короче, с ними блядь одна крутилась! Многим эта компания показалась странной!

– Показать можешь?

– Касатоныч… Касатонов говорит, что Славка Тарбеев успел пару-тройку снэп-шотов снять на память… – Воронцов замялся.

– Пару-тройку, говоришь? Ну?! – генерал слегка побагровел, – вызывай Тарбеева! мигом!

– Странно, товарищ генерал! Никто не отвечает! – Воронцов ещё раз глухарнул ему на мобильник, но – тот же эффект!

– Нет больше твоего Тарбеева! Что-то подсказывает мне, что это именно так! Давай-ка присядем! Что-то я устал немного! – опустившись на диван, генерал с удовольствием откинулся спиной назад и закрыл глаза; – Серёга, «четвёртый номер» ко мне! Кстати, с «диспетчером» всё в порядке?

– Так точно! Утром проверял. Он ждёт ваших указаний.

– А, явился? – реагируя на суету, с какой охрана обычно осуществляла мобильную связь со своими собратьями по оружию, генерал энергично обернулся к дверям, хмуро воззрившись на только что вошедшего в номер охранника Касатонова с «четвёртого номера»;

– Ну, ну! Проходи, мил человек! Садись!

– Благодарю! – Касатонов виновато кашлянул в кулак, присаживаясь рядом с боссом на краешек кожаного дивана.

– Слушай! Что это мы все суеверные вдруг такие стали? Свежий воздух, что ли, головы дурманит? А, ну, рассказывай быстрей!

Касатонов посмотрел на Воронцова:

– Товарищ генерал! Предварительный осмотр здания и прилегающей к нему территории ничего не дал. Местные копы проходу не дают; вы же знаете греков! И так косим под отдыхающих, как можем!

– Понимаю, мил человек, понимаю… Что скажешь, начальник охраны? – генерал вопросительно посмотрел на Воронцова, но у того вдруг опять зазвонил мобильник и он снова пулей выбежал в соседнюю комнату, плотно прижимая его к уху. Альфади порывисто встал с дивана, заложив руки за спину, стал нервно расхаживать по комнате…

– Крови на нас нет, а теперь, получается, что и соответствующей аккредитации тоже? Я вас правильно понял, мужики? Серёга, ты где? – Альфади окинул взглядом одиноко стоявшего Касатонова, но тот предпочёл не смотреть ему в глаза.

– Хм! Надо же! И что это я из вас по слову вытягиваю? Касатонов, ты его видел в последний раз?

– Выходит, я, товарищ генерал!

– Но почему тогда босс должен знать больше своих подчинённых? Кто кого охраняет, а?

Но Касатонов стоял молча, справедливо полагая, что иная пауза порой бывает лучше любого детектора лжи: чтобы знать, что думает о тебе другой, умей держать паузу. И не спроста. Дело в том, что они с мужиками нарушили инструкцию, условившись не говорить пока своему начальнику об исчезновении ещё одного из своих сотрудников. И главное кого – его напарника Ивана Гарантовича, опытного и преданного вояки! Гарант успел сообщить только, что сам он направляется к лифту, и что Славка развлекается в баре в компании странных людей, вроде бы в руках у него тогда был тот злополучный «Кэнон».

Вбежавший в комнату Воронцов был не менее озадачен:

– Вот…Какой-то приколист скинул эсэмэску…

– Может, всё-таки, «приколистка»? – по-дружески съязвил генерал.

Воронцов молча протянул ему мобильник. По реакции генерала было видно, что тот тоже слегка опешил, едва прочёл электронное сообщение:

– Та-а-а к! Значит, и в Греции становится по-настоящему жарко? Туристический сезон открыт? Всё равно в войну нам ввязываться сейчас никак нельзя! Примут за русскую мафию, подключится Асфалия (греческий аналог российской ФСБ), слово за слово, хреном по столу! Они буквально все здесь помешаны на русской мафии! – Альфади потянулся за сигаретой, кивком головы подсказывая подчинённым, что ему сейчас нужен огонь прикурить.

– Нужно выждать пару часов, Семён Петрович! Может, что-то новенькое и всплывёт? – Воронцов поднёс к его сигарете зажигалку.

– Так точно, товарищ генерал! – радостно поддержал Касатонов; – мы вчера приватно справки навели по некоторым административным каналам…

– Знаю я ваши административные кан-н-алы! – генерал улыбнулся, выпуская дым.

– Так точно! – оживился Касатонов, – даже прослушку кое-где пришпандорили!

– И?…

– Получается, что кроме нас и офицеров греческой госбезопасности об этом инциденте ещё пока никто и слыхом не слыхивал! В сущности, это неплохой шанс!

– Говоришь, ни крови, ни трупа, ничего? Хм! – взявшись за подбородок, генерал хитро прищурил глаз… – верю! Не знаю почему, но верю!..А, может, он того…сам подорвал от счастья? А? Воронцов? Твоё протеже, между прочим!

– Никак нет, товарищ генерал! Славка был… То есть… Ведь, всякое случается…

Генерал нахмурился, удаляясь в собственные воспоминания о прошлом:

– Ты, это…прости, Серёга! У меня у самого сейчас голова кругом идёт. Столько всего за одну неделю! Пожалуй, я пойду прилягу немного. Если что, буди не стесняйся! Кстати! Сегодня какое число?

– 4 апреля, товарищ генерал!

– 4 апреля? Ты в числах чего-нибудь смыслишь? – генерал слабо улыбнулся, за шкирку оттаскивая себя от рубежа, ставшего недопустимым сентиментом.

– Никак нет, товарищ генерал!

– Ладно, идите.

Не знаешь, но зато и не веришь, не просишь, и не боишься. Когда решаешься на что-то, то и в добрый путь. А решимость такая была, тем более что продиктована она была соображениями собственной безопасности. Что там будет завтра, никто не знал.

С утра зарядил обложной дождь, словно небо прострелили из пушки. В Греции зимой такое часто случается, а тут весна вроде?

– «Может, оно и к лучшему? – подумал генерал; – так им будет гораздо легче прошмыгнуть в аэропорт незамеченными. «Салоника», вон, вычислили, как милого! Да и других тоже брали под жабры, когда казалось всё – свобода! Теперь вот нас пытаются бандитами выставить тут и там!

* * *

Из отеля «О Илиос» съехали без шумной ново-русской помпы – на обычных городских такси. Правда, сначала пришлось немного поколесить по Глифаде, и хотя международный аэропорт «Олимпиаки» находился совсем рядом, Воронцов, разбиравшийся в афинской головоломке не хуже самого патрона, решил для отвода глаз сначала скататься до морских ворот страны – Пиреа. Пиреа – район большой, многолюдный. Затеряться здесь ничего не стоит. За квартал пересев на другое такси, компанией из четырёх человек высадились сначала на прибрежной улочке Периклеос, там для вида посидели немного в маленькой кафешке у воды, выпили по бокалу греческого фраппе со льдом, послушали о чём болтают посетители но, так и не усмотрев в их поведении чего-либо для себя подозрительного, снова поймали такси и только потом на всех парах помчали в аэропорт к регистрации. Хвоста, кажется, не было. Ребята из охраны молодцы; провожали, пока у Альфади с Воронцовым не закончилась посадка в самолёт. Альфади никогда не сомневался в своих парнях: эти в любой момент готовы были вызвать огонь на себя, как тогда, в маленьком селении под Бамутом. К сожалению, это чисто русское качество в последнее время стало сильно отличаться заметным налётом бандитизма. Так диктовало время. Но не от этого мир становится более взрывоопасным. Отнюдь. В национальном характере россиян быть лидерами. Их много, и не их вина, что они никак не желают сокращаться до размеров села, спивающегося от привозного пойла. Оттого Запад и потворствует гнилым зубам, что так не по душе ему наша лучистая улыбка. Иногда, в сростке с международным терроризмом им почти удаётся это сделать, и тогда русская нация бродит, выходя за край; она почти срывается в бездну, чтобы однажды вдруг снова предстать пред изумлённым миром в виде своих обновлённых технологий, наряду с чрезвычайно здравым подходом в оценке изменившихся политических реалий. Мало кому на Западе, на Востоке или в Азии, может понравиться это. Трогать Россию нельзя! Россия – это сердцевина мира!

Ребята проверили: всё было чисто. Блондина среди пассажиров также не оказалось. Хотя, что ему стоило, например, радикально поменять свою внешность? Готовый ко всему, в самолёте, как и подобает настоящему профессионалу, Воронцов ненавязчиво изучил пассажиров, отправлявшихся вместе с ними одним бизнес-классом, незаметно обследовал забронированные места на предмет жучков и взрывчатки, и только после этого Альфади смог, наконец, спокойно усесться в своём кресле. Выйти из игры было нельзя, как нельзя выпрыгнуть из самолёта без парашюта. Наши детские игры давно стали прообразом взрослых игр, чреватых преждевременным умиранием организма. Помнишь? Сколько трагедий случалось в маленькой песочнице во дворе перед домом? С годами эта песочница сделалась больше, пока не достигла размеров земного шара. Но и тогда, продолжая расти, она вновь и вновь вынуждала повзрослевших игроков возвращаться к их первоначальному состоянию в оценке окружающей действительности: к той маленькой детской песочнице во дворе перед домом.