Моя прабабушка была горой

– Нашёл! – послышался испуганный звонкий голос. Иван Константинович поморщился: опять Олежка. Нехотя оглянулся, пригляделся. В полутьме со всплеском мелькнуло тело в какой-то синей тряпке, по рукам доплыло до берега.

Больше Иван Константинович уже ничего разглядеть не мог, ноги несли его всё дальше, слушаясь течения и не подчиняясь разуму. Вскоре ничего и не осталось, кроме шелеста реки вокруг и бледной фигуры впереди. Иван Константинович лениво отметил, что в воду они зашли, хорошо если по пояс, а с волос девушки так и льётся вода. Что-то подсказало ему, что это наблюдение ему уже не поможет.

ИСТОЧНИК

В славянской мифологии русалки – вредоносные, нередко мстительные духи, способные утопить человека, который был неосторожен и оказался рядом с их водоёмом.

Часть легенд утверждают, что русалки – девушки, умершие насильственной смертью или совершившие самоубийство. В некоторых сказаниях русалками становились обманутые и брошенные невесты. А в других – все утонувшие при любых обстоятельствах дети и невенчанные девицы превращались в русалок.

Во многих текстах русалки как существа, тесно связанные с водоёмами, умеют управлять водой и колдовать.

Дело о лесном призраке

Илья Лапатин

Аэроэкспресс ещё не отправился с Павелецкого вокзала, когда Настя предложила:

– Поработаем? Нам минут сорок ехать.

В вагоне в такую рань было мало людей, вряд ли кто-то мог их подслушать.

Ксения Михайловна бросила на младшую коллегу недовольный взгляд.

– Как прилетим, ещё наработаемся, – ответила она. – Ты отдохни пока.

Она откинула спинку удобного, мягкого кресла и полулежала, явно желая вздремнуть.

– Но нам же надо сверить понимание дела и составить план расследования? – не унималась Настя.

Ксения Михайловна вздохнула и перевела кресло обратно в вертикальное положение.

– Ты права, – согласилась она. – Давай так – ты рассказываешь фабулу, а я, если что, поправляю?

– Хорошо.

Они были следовательницами Главного Следственного Управления Следственного Комитета России. Среднего роста, худощавая брюнетка Настя Снеговая, которая в 25 лет была самой молодой в своём управлении, и невысокая полноватая блондинка Ксения Максимова, почти в два раза старше её.

– За десять дней пропали без вести трое отдыхающих в санатории имени Цурюпы в Воронежской области, – начала рассказ Снеговая. – Председатель местного отделения профсоюза железнодорожников Анна Романовская, 56 лет. Главврач одной из воронежских больниц Юрий Нестеров, 63 года. И воронежский нотариус Екатерина Ганина, 58 лет.

– Все исчезнувшие знакомы друг с другом, но шапочно, – добавила Максимова. – Как часто знакомы друг с другом солидные люди в провинциальных городах.

– Да, сейчас воронежские оперативники работают над установлением связей между исчезнувшими. Пока связи не обнаружено. Теперь об обстоятельствах исчезновения. О первых двух исчезновениях мы знаем только то, что и Романовская, и Нестеров перед тем, как пропасть, выходили погулять. Третье исчезновение произошло в лесу: мы знаем об этом, потому что есть свидетельница – Елена Самсонова, подруга Ганиной.

– Самсонова вернулась в санаторий в шоковом состоянии и смогла сказать только: «В лесу, она в лесу, она унесла Катю», – продолжила Ксения Михайловна. – Сейчас она в больнице под наблюдением врачей.

– Всё так, поговорить с ней пока невозможно. Что ещё? Ни одно из тел исчезнувших обнаружено не было. Родственники не получали писем или звонков с требованиями выкупа. Телефоны исчезнувших отследить не удалось. Никто из опрошенных работников санатория или отдыхающих не заметил ничего подозрительного. На поиски отправляли служебных собак, но каждый раз они теряли след именно в лесу.

– Будто наваждение. С фабулой всё? – спросила Максимова.

– Да.

– Хорошо, какой, на твой взгляд, план расследования?

Её тон напоминал Насте преподавателя на экзамене. Но молодая следовательница знала: это то, к чему нужно быть готовой, когда работаешь с опытной напарницей.

– Дождаться, пока врачи разрешат допросить Самсонову, после её допроса что-то может проясниться, – ответила Снеговая. – Также, если появится информация о связи между жертвами, нужно будет её проработать. Ещё нужно поговорить с местным участковым, возможно, у него есть на примете кто-то, кто мог совершить преступление.

– Мне нравится план, – сказала Ксения Михайловна и снова откинула спинку кресла. – Ждать и надеяться на удачу.

– А что ещё делать? У нас слишком мало фактов.

Максимова устало потёрла руками лицо.

– Факты, Насть, не на ветках висят. Их нужно из-под земли выкапывать, и не все умеют это делать правильно. Вот как мы будем работать…

***

В воронежском аэропорту их встретил высокий шатен в лёгких бежевых брюках и рубашке без рукавов. Настя обратила внимание на внушительные бицепсы и широкий шрам на левой руке.

– Майор Григорий Осипенко, воронежский уголовный розыск, – представился он.

Максимова и Снеговая тоже назвали свои имена.

– Вам повезло, ваша свидетельница пришла в норму, готова говорить, – сказал Осипенко.

– В какой она больнице? В Воронеже? – уточнила Ксения Михайловна.

– Нет, врачи побоялись её транспортировать так далеко. Она в селе Средний Икорец, рядом с санаторием. Я отвезу.

Когда они вышли из аэропорта, Настя поняла, почему Григорий так легко одет. Стояла невероятная, удушающая жара, совсем непривычная в конце августа. Она пожалела, что не наплевала на приличия и не надела рубашку потоньше и юбку покороче. Максимова вот вообще в футболке и хлопковых шортах, как будто на пляж собралась.

Они сели в тёмно-синий «Хендай Солярис». Осипенко спросил:

– Вы планируете что-то обсуждать? Я просто хотел музыку включить – нам полтора часа где-то ехать.

– Включайте, – разрешила Ксения Михайловна.

– Специально подобрал, чтобы вы познакомились с нашим краем, – улыбнулся Григорий.

В колонках сначала были слышны звуки прибывающего поезда, затем заиграла электрогитара и начался текст:

Скорый поезд к дому мчится,

Полечу домой, как птица,

Полечу, как птица, я!

***

В свои шестьдесят Елена Самсонова была очень красивой. Стройная фигура, вьющиеся рыжие волосы без единого проблеска седины и изящное лицо с тонкими чертами. Её красоту портили только неестественная бледность и расфокусированный взгляд голубых глаз.

В палате кроме неё были Максимова, Снеговая и Осипенко. Врачей попросили удалиться.

– Елена Александровна, вы готовы рассказать нам, что вы видели? – мягко, осторожно спросила старшая из следовательниц.

Самсонова тяжело вздохнула.

– Я знаю, вы мне не поверите, – грустно сказала она. – Я сама адвокат, знаю, как следствие устроено. Я бы тоже не поверила, если бы не видела своими глазами.

– Что вы видели? – спросила Ксения Михайловна.

– Я видела призрака. Катю Ганину унесло привидение.

– Какое привидение? – спросила Максимова.

По её интонации было понятно, насколько она ошарашена.

– Это была девушка. Худая, без ног… и без головы.

Снеговая поняла по лицу своей напарницы, что та плывёт и не знает, как дальше вести допрос. Нужно было выручать.

– Елена Александровна, опишите, пожалуйста, как эта девушка выглядела, – попросила Настя.

– Она была вся в белом, – ответила Самсонова. – Но при этом от неё исходило какое-то фиолетовое свечение. А в руках у неё была голова. Отрубленная женская голова.

– Она что-то говорила? – продолжала допрос Снеговая.

– Нет, просто надвигалась на нас с Катей. Мы заорали и побежали прочь, я не оборачивалась и даже не заметила, что она забрала Катю.

– Ясно. Что-то ещё вы видели?

– Нет, я бежала, пока не вернулась к санаторию и кто-то из работников на меня не наткнулся. У меня, кажется, был припадок.

– Вы очень помогли нам, Елена Александровна, – твёрдо сказала Настя. – Мы обязательно проверим то, что вы нам рассказали.

Ксения Михайловна взглянула на неё осуждающе: как, мол, ты проверишь.

***

В коридоре больницы их ждал мужчина в полицейской форме. Ему было под 60 – совсем седой, среднего роста, с небольшим животом под форменной рубашкой.

– Николай Павлович Гудилин, участковый, – представился он.

Они сели на две соседние скамейки – прилетевшие из Москвы следовательницы на одну, Гудилин и Осипенко – на другую. Максимова рассказала о допросе свидетельницы.

– Очевидно, это бред на фоне шокового состояния, – закончила она свой рассказ. – Так что мы не можем точно знать, есть ли в её словах хотя бы доля правды.

– Почему же бред? – возразил участковый. – Про наше привидение давно известно.

– Серьёзно? – закатила глаза Ксения Михайловна. – Николай Павлович, при всём уважении, на дворе двадцать первый век, не средневековье.

– Двадцать первый, допустим, но разве нет вопросов, на которые у науки нет ответа?

– Николай Павлович, расскажите, пожалуйста, что за привидение, что про него говорят? – прервала их спор Настя.

– В этом лесу этого призрака встречают давно: и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад, – начал объяснять Гудилин. – Может и раньше, просто я об этом не слышал. До революции на месте санатория была усадьба именитого помещика, царского генерала, депутата Думы Звягинцева. А когда власть сменилась, в усадьбу пришли комиссары – возвращайте, мол, баре, наворованное у трудового народа.

Максимова смотрела в сторону, пытаясь скрыть раздражение – они теряли время зря. Осипенко сидел, закинув ногу на ногу, с бесстрастным выражением лица. И только Снеговая внимательно слушала и смотрела прямо на рассказчика.

– Звягинцева и его семьи в усадьбе не оказалось. Зато там была его экономка, она же любовница. Красные хотели узнать у неё, где барин спрятал свои драгоценности, но та не отвечала. В конце концов, комиссаров это взбесило – и один выхватил шашку и отсёк девушке голову. Теперь её призрак бродит по лесу с собственной головой в руках и охраняет драгоценности барина.

– Это всё, конечно, интересно, – заметила Максимова. – Только вот считать призрака подозреваемым – это какой-то дикий бред.

– Кстати, про бред. Я не думаю, что Самсонова бредит, – сказала Настя. – Бред слишком сложный – не просто призрак девушки, а призрак обезглавленной девушки с головой в руках. При этом не упомянута обычная черта привидений как известного культурного образа – прозрачность. Елена Александровна не сказала, что сквозь привидение можно было смотреть.

– Скорее всего, ей просто привиделся сюжет из местной страшилки, только и всего, – возразила Ксения Михайловна.

– Не уверена. Совсем не факт, что эта легенда общеизвестная во всей области.

– Не общеизвестная, – подтвердил молчавший до сих пор Осипенко. – Я вот первый раз слышу.

– И было бы странно, если бы Елена Александровна решила изучить местные истории про призраков перед тем, как поехать отдыхать.

Максимова взглянула на неё внимательно.

– Я так понимаю, у тебя есть версия? – спросила она.

– Я предположила, что за похищением стоит фокусница или иллюзионистка, – ответила Снеговая. – Женщина с таким опытом могла сделать искусственную голову, скрыть лицо и ноги от взгляда и даже создать фиолетовое свечение. Кстати, это свечение могло не только пугать жертв, но и создавать запаховый след, который и сбил служебных собак во время поисков.

– Только зачем фокуснице похищать нотариуса, главврача и руководителя профсоюза? – спросил Осипенко.

– Да и откуда здесь возьмётся фокусница? – добавил Гудилин.

– Мотив, предположим, нам сейчас не так важен, – задумчиво сказала Максимова. – И фокусница – не обязательно местная жительница. Но предположение Анастасии, к сожалению, никуда не ведет. Мы же не можем допросить всех фокусников в Воронежской области.

Настя кивнула и посмотрела на Ксению Михайловну выжидательно.

– Нам нужно всё ещё раз перепроверить: я не очень доверяю местным, – сказала старшая из следовательниц. – Я поговорю с директором и работниками санатория, Анастасия займётся отдыхающими. Заодно проверит, нет ли среди них фокусниц. Осипенко, на вас повторный обыск номеров и машин исчезнувших. Николай Павлович, вас я попрошу поговорить с местными жителями – может быть, кто-то что вспомнил или скажет вам то, что не сказал раньше. Встретимся в кабинете Николая Павловича вечером, обсудим, что удалось узнать. Удачи, коллеги.

***

Вечером они сидели вчетвером на обшарпанных деревянных стульях в тесном кабинете Гудилина с картой района на стене. По усталым и недовольным лицам каждого было понятно: день прошёл впустую.

– Итак, начнём. Мне ничего нового выяснить не удалось, – сказала Ксения Михайловна. – Работники ничего не видели, директор, кажется, больше обеспокоен перспективой закрытия санатория, чем розыском исчезнувших. Анастасия, что у вас?

– Я узнала, что помещик и не мог быть в усадьбе, когда комиссары искали драгоценности, – откликнулась Настя. – Он умер ровно сто лет назад, в 1915, на Первой Мировой. И, кстати, генералом он не был, а его фамилия – Звегинцов, а не Звягинцев.

– А по делу есть что? – спросила Максимова, уже не скрывая раздражения.

– Среди отдыхающих и отдыхавших нет фокусников или фокусниц, – сказала Снеговая. – Ничего подозрительного никто не видел. Но у меня есть соображения по моей версии.

– Это позже. Осипенко?

– Тоже пусто. Я не нашёл среди вещей похищенных ничего, что могло быть связано с преступлением, – ответил Григорий. – Ни оружия, ни запрещённых веществ, ни больших сумм денег. Нет также дневников, записок, долговых расписок или чеков.

– Мне тоже похвастать нечем, – сказал Гудилин. – Чтобы кто-то из местных был фокусником – такого никто не знает. Ещё я проверил ранее судимых, но у обоих есть алиби хотя бы на один из дней преступления.

– А что вообще местные говорят про эти исчезновения? – спросила Ксения Михайловна.

– Да ничего особо не говорят. Вы поймите, в мой участок, Среднеикорецкое сельское поселение, входят восемь сёл, посёлков и хуторов, здесь живет больше пяти тысяч человек. Я поговорил только с теми, кто за порядок в каждом отвечает, но они могут знать не всё.

– Так вот, моя идея, – сменила тему Настя. – Преступник не мог увести своих жертв слишком далеко. Это чересчур рискованно: чем дольше они идут, тем выше вероятность, что те раскроют обман или просто перестанут бояться призрака. Не мог похититель и воспользоваться автомобилем – это разрушило бы иллюзию. Значит, скорее всего, он отводил жертв куда-то недалеко и прятал их там.

– Это если мы верим в вашу версию о фокуснице, – сказал Осипенко.

Снеговая подошла к карте.

– Смотрите, вот санаторий, вот лес. А вот ближайший населённый пункт, в полутора километрах – Солонцы, – сказала она. – Кто там живет?

– Это уже не мой участок, хутор Солонцы относится к другому сельскому поселению, – ответил Николай Павлович. – Но оттуда все уехали, никто не живёт, кроме дачников. Есть только два дома местных жителей, которые не заброшены.

– Что за местные жители? – спросила Максимова.

– Дед один, не помню, как зовут, один живет. А в ещё одном доме раньше жила Мария Юрьевна. Она тридцать пять лет учительницей проработала, уважаемый человек. Теперь к сестре в город уехала. Летом за домом дочь приезжает смотреть.

Серо-зелёные глаза Насти Снеговой азартно загорелись.

– Дочь, значит. Как зовут? – спросила она.

– Люда, кажется. А нет, Люба.

– А фамилия?

– Понятия не имею, она, может, замужем, поменяла. А у матери – Терентьева.

– Попробуем, Любовь Терентьева, – сказала Настя Снеговая, доставая телефон. – Ага, есть!

Она показала экран телефона. Там был аккаунт во «Вконтакте»: «Любовь Терентьева – лучший фокусник на ваш праздник».

– Сейчас она в Солонцах? – спросил Осипенко.

– Да не знаю я, – устало ответил Гудилин.

– Проверим. Я позвоню в Воронеж, чтобы отправили оперативную группу и передали на все посты фотографию Терентьевой, – сказал Григорий. – Но нам с вами, Николай Павлович, придётся идти вдвоем, нет времени ждать подкрепления.

– Я позвоню Антохе, это участковый, к его территории относятся Солонцы, пусть он тоже подъедет, – предложил Гудилин.

– Хорошо, я пока перешлю начальству фотографию Терентьевой.

Снеговая наблюдала за всей этой суетой с волнением, явно недовольная ролью пассивного участника. А вот Максимова сидела спокойно – она знала, что проведение задержаний в её обязанности не входит. Когда мужчины удалились, она спокойно предложила:

– Чаю будешь?

***

Осипенко и Гудилин вышли из машины, и тут у участкового зазвонил телефон.

– Антоха говорит, он малость выпил, за руль садиться не хочет. Идёт пешком, но чапать ему ещё долго, – сказал Николай Павлович.

– Тогда пойдём вдвоем, с девчонкой-то справимся, – ответил Григорий. – Тот дом? Кажется, свет горит.

– Да, тот.

У калитки их встретила невысокая, худая женщина лет тридцати пяти с короткими чёрными волосами, одетая в серую футболку и джинсы. Её тоненькие руки и девчоночье скуластое лицо плохо сочетались с усталыми глазами, под которыми даже при тусклом свете заходящего солнца виднелись тёмные круги.

– А, это вы, здрасьте, дядь Коль, – сказала Любовь Терентьева. – А это кто с вами?

– Привет, Любаш. Это из воронежской полиции, майор Осипенко.

– Вы, наверное, пропавших в санатории ищете? Простите, но я ничего не слышала.

Осипенко открыл калитку, не запертую на замок и сказал:

– Вы задержаны. Не двигаться, встать лицом к калитке, руки свести за спиной.

– А как же волшебное слово? – спросила Терентьева.

Григорий ничего не ответил. Тогда фокусница продолжила:

– Ну, тогда я сама скажу. Сим-салавим-ахалай-махалай.

Она резко отпрыгнула на шаг назад, потом ещё. Осипенко рванул за ней, но ему что-то помешало. Через миг он понял: его правая рука была прикована к калитке его же наручниками. Мысленно выругавшись, он потянулся в карман…

– Это ищете, майор? – улыбнулась Любовь и показала руку, в которой был ключ от наручников.

Она швырнула ключ в сторону. Григорий взглянул на Николая Павловича: давай, вывози.

Участковый положил руку на кобуру с пистолетом и шагнул к фокуснице:

– Любаш, не дури.

У его горла вдруг оказался нож.

– Дядь Коль, я не убийца. Но и в тюрьму я не хочу. Поднимите руки. Пустые. Медленно.

Гудилин подчинился.

– Вот так, хорошо, – не убирая ножа от его горла, Терентьева левой рукой достала из кобуры участкового пистолет и заткнула его себе за пояс. – Теперь ложитесь на землю.

В миг, когда Николай Павлович лёг, тишину заброшенного хутора нарушил оглушительный выстрел. Это Осипенко достал левой рукой свой пистолет и выстрелил фокуснице в ногу. Она закричала от боли и рухнула наземь, роняя нож.

Гудилин вскочил на ноги. Он пинком отбросил нож в сторону, забрал у раненой свой пистолет, убрал в кобуру и достал наручники.

Когда Николай Павлович надел наручники на Терентьеву, Григорий сказал:

– Не тормози, отцепи меня.

– Где я ключ-то найду? – ответил участковый.

Осипенко вздохнул и снова выстрелил – на этот раз в цепь своих наручников. Стащил с руки их обломок, убрал в карман, пару раз тряхнул освобождённой рукой.

– Позвони в скорую, я пока обыщу тут всё. Похищенные должны быть где-то здесь, – сказал он.

– Они в погребе, – слабым голосом сказала Любовь. – Звоните скорее, очень больно.

***

Максимова и Снеговая допрашивали Терентьеву в той же больнице, где говорили со свидетельницей.

– Вам нет смысла отпираться, – сказала Ксения Михайловна. – Все трое похищенных были в вашем погребе, также мы нашли у вас все атрибуты «привидения». А ещё на вашем счету сопротивление задержанию и нападение на сотрудников полиции. Лучше будет нам всё рассказать.

– Да, я всё понимаю, – ответила фокусница. – Вы, наверное, хотите знать, зачем мне всё это?

– Хотим, – согласилась Максимова.

– Вы знаете, что санаторий – это бывшая усадьба помещиков Звегинцовых? – спросила Любовь.

– Да, – сказала Настя.

– Два года назад умерла моя бабка. И перед смертью рассказала, что её мать, моя прабабка – дочь Звегинцова и той самой экономки, которую казнили красные.

– И как это связано с похищениями?

– Напрямую. Я долго думала о том, сколько денег я могла бы иметь, будь мир устроен хоть немного справедливее, – с чувством ответила Терентьева. – Об этой убогой совдеповской конуре, построенной на месте дома моих предков. О профсоюзных чинушах и прочих приблатнённых, которые за десять дней отдыха там тратили по три месячных пенсии моей матери. Я понимала, что я не могу восстановить свои права на это место, но могу им отомстить. Надеялась, что эту халупу закроют.

– Поэтому вы и выбрали образ привидения? – спросила Снеговая. – Это всё не только чтобы напугать – а в память о ваших предках?

– Да, конечно.

– А почему вы выбрали именно этих жертв? – спросила Ксения Михайловна.

Любовь взглянула на неё с лёгкой, печальной улыбкой:

– Я не выбирала. Это были случайные люди.

***

Они снова ехали в аэроэкспрессе – только теперь не из Москвы в аэропорт, а из аэропорта в Москву. Их расследование в Воронежской области было закончено.

– Ты вся прям светишься, такая довольная, – раздражённо сказала Максимова. – Чему ты так рада?

– Как чему? – удивилась Снеговая. – Мы нашли всех похищенных живыми и здоровыми, задержали преступницу и собрали убедительные доказательства её вины.

– Ага, и теперь девчонка на много лет отправится топтать зону с зечками, – продолжила Ксения Михайловна.

– Она это заслужила за свои преступления, – уверенно ответила Настя.

– Ты ещё молодая, совсем не умеешь конченых людей от нормальных отличать.

– Это не с возрастом связано. Я считаю, что закон для всех должен быть один.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее на казахском: В добрый путь, выпускники!

2

Тюркское племя, входящее в состав казахского народа. Как правило, каждый современный казах знает, к какому племени принадлежали его предки

3

Десерт из пшена, масла, меда, орехов и других ингредиентов

4

От каз. «әже» – «бабушка»

5

Спокойной ночи!

6

Спокойной ночи, моя Айжан!

7

Девочки, есть сигарета?

8

Нет, извините.

9

А сколько времени?

10

Без двадцати семь.

11

Спасибо, дочка.