Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

– Дети по комнатам. Сергей с малышами гулять пошёл. Папа с мамой играть в преферанс к Доре ушли, – отрапортовал Виктор. – Чай подан.

Они устроились около камина.

– Чего это его понесло гулять на ночь глядя?

– Да семи ещё нет. Пошли на горки. А помните, девки, как мы до одури вас катали, два великовозрастных дурака. Знали бы, что нас ждёт, ещё бы там в снегу закопали, – съехидничал ольгин муж.

Тут же получил по лбу.

– И повспоминать нельзя, – проворчал, обидевшись.

– Можно, только осторожно. А помните?

И понеслось это "а помните"… Память человеческая – штука тонкая, она вдруг выносит на поверхность давно забытые события. Вот и сейчас, слово за слово, заговорили о Сергее и Елене.

– У вас с Серёжкой кармическая связь. Просто диву даёшься. Один Владивосток чего стоит.

– При чём тут Владивосток? – Одновременно спросили сёстры.

– Ну первого февраля, когда вы с Костей прилетели, а мы, наоборот улетали. Я число даже запомнил, это была наша первая серьёзная командировка. Всё начиналось на единицу. Ну вспомни. Тебе плохо было?

Ясно нарисовался тот день.

– Да, мне стало нехорошо. Земля ушла из-под ног, хотелось разрыдаться. Если бы не ребята, я бы свалилась.

– Ну вот, вот! А Серёжка вдруг стал хватать ртом воздух, побелел весь, испариной покрылся. Его даже проверяли в самолёте на предмет здоровья. А выяснилось это случайно, из разговора с Костиком. Нас от вас отделяла одна стена, пара метров. Вот что это? А то, что мы именно 17 ноября, когда родился Серёнька, выходили из последней передряги, и мой друг твердил только одну фразу: "А вот фиг вам. Мне надо жить!" А когда под Новый год твоя машина застряла где-то под Воронежом, и ты с Серёжиком и Алёной оказалась в снежном плену, кто тебя нашёл в десяти километрах от трассы? По звёздам? Искали все, а нашёл Серёга. А как он предсказывает дни рождения своих детей? Ни разу не ошибся, только последний раз вас с сестрой перепутал. Ха-ха-ха… – Покатился Витя.

Они с Ольгой молчали. Вернее, Ольга ревела. Она всегда начинала завывать, если видела в глазах сестры слёзы или сильные душевные переживания.

– Ну вот, чего ты? – Захлопотал её муж. – Всё же хорошо.

– У кого хорошо? Ты что, ничего не понимаешь? Видишь, Ленка застыла вся. Подогрей, что ли чай. Витя! А поцеловать?

Елена действительно замерла. В башке всё смешалось, ну чего им не живётся спокойно? Ну что опять? Виктор принёс чайник. Разлил. Протянул Елене чашку, подставил блюдце. Вовремя, а то бы она ошпарилась.

– Витя, ну где голова, – взвинтилась Ольга.

– Я с вами с ума сойду, – отбирая чашку, простонал он. – Ну вот что, Елена, свет очей моих. Совсем недавно у нас был мужской разговор тэт-а-тэт. И мы признались друг другу, что давно уже наступил такой период нашей жизни, когда кроме вас нам никто не нужен. Мы нагулялись по молодости выше крыши, а уж Сергей… Бабы на него вешались по щелчку пальцев.

– Витька, ну ты вообще, что ли? – Опять возмутилась Оля.

– Это правда. Ведь Ленка сначала прокляла его, а потом замуж вышла. Сергей уже ни на что не надеялся. Я ещё это должен вам объяснять? Не перебивай, я уже устал от вас. Так вот. Скорее всего, он приревновал тебя. К Игорю, Косте, Витторио, деду Морозу и Буратино. Не придумывай, дорогая моя девочка, ничего, не дай залесть в душу сомнениям. Ты и Сергей – это нечто. Смотришь на вас, и жить хочется. Поговори с ним, ему очень плохо. Всё, я ушёл. Жду тебя, Олюнчик!

– Я тоже пойду, – и чмокнула Елену в нос. – По ветру!

Влетели дети. Сразу шум, гам. Сергей встал в простенке, и пока малыши прыгали по Елене, стоял, опершись о косяк.

Как он был хорош сейчас, а ведь ему скоро 50. Да, они не молодеют. Правда, когда появляются где-нибудь с младшими, им никто не даёт их возраст. А Сергея даже как-то раскрывает, что ли. Он всё так же подтянут, мускулист, так же быстро и ловко всё делает, хохочет от души, всем помогает, легко общается. Мужчина-мечта. А уж если улыбнётся, и в глазах загорится синий огонёк…

Елена вскочила и буквально вспорхнула на его шею. И целовала, целовала. Сергей даже немного её приструнил.

– Ты детей напугала, Ленка!

Надюшка заревела, они рванулись вдвоём, ударились головами и захохотали.

– Ну вот, ещё роднее стали, – прохихикал он.

А когда узнали, почему плакала дочка, хохотали до слёз, рассказывая папе и маме.

– Папа назвал маму Ленкой. Значит, папа на маму сердится. А мама хорошая, и папа хороший. И что же делать? Конечно, реветь.

А когда Сергей называет её Леночка, Надюшка смеётся и учит папу.

– Леночка – это маленькая девочка. А мама – Лена, она же тётя.

– Ну ведь ты же называешь бабушку Зинулька. А как же твоя сестричка, она же тоже Зинулька?

– Зинка – вредная, она мне кукол не даёт, а бабуля Зинуля мне всё даёт, даже маминых куколок (у Елены коллекция, она их отовсюду привозит). Только это секрет.

– Конечно, конечно. Ну, бабушка…

А ночью Лена всё размышляла, как опять будет ходить с Сергеем в спортзал, в бассейн, и куда там Ольга её зовёт. Надо соответствовать своему мужчине, такому сексуальному, такому мачо. Предохраняться им теперь не надо, спасибо новым веяниям. Свободные, честные отношения в постели доставляют им столько удовольствия! Как это здорово! И с этими мыслями уснула под боком своего любимого, своего ненаглядного Серёжки.

Вся семья готовилась к грандиозному событию. Папе Серёже исполнялось 50 лет. Приехала Наташка, давно уже Лебедева (наша гусыня давно превратилась в прекрасную лебедиху). Она привезла воистину царский подарок – настоящую игрушечную железную дорогу. И вся мужская половина занималась сначала переделкой старого бильярдного стола, а потом установкой этой красоты. Руководил всем этим муж Наташи, Евгений, с которым Столетовы сошлись сразу, с первой их встречи. У них нашлось много точек пересечения, особенно у мужчин, которые любили встречаться на даче под Воронежем, рыбачить и стрелять по уткам. И говорить, часами. Они не виделись несколько лет, Наталья Егоровна руководила большим отделом в транспортном министерстве, параллельно занималась научными изысканиями, выпустила несколько учебников и специализированных книг, преподавала. 25 часов в сутки. Разговорам не было конца, рты не закрывались ни на минуту. О своей дочке, Леночке, она могла говорить часами, Елена о своих – сутками. Старшие закончили лицей, готовятся к вступительным экзаменам. Серёжа давно отдал своё сердце компьютерам, а Алёна пошла по стопам своей матери. Близнецы учатся в кадетском корпусе, Зинка в здешней, очень хорошей новой школе. В Озерках за последние годы выросли целые кварталы элитных домов. Ну и школа, большая светлая, с бассейном и мастерскими. И малышей уже определили в подготовительный класс, с режимом детского сада. И уже сейчас шла подготовка к учебному году. Родителей собрала Вера Венедиктовна, в простонародье Диктовна, будущая учительница малышей, и напрямую попросила у них посильной помощи. Мол, школа новая, не совсем укомплектованная. Сергей вызвался помочь с компьютерным классом. Их старший сын пристрастил к этому делу и отца, который получил от сына звание "продвинутый". Да и Елена использовала в работе компьютерную помощь. Она в последние годы старалась избегать всяческих отъездов из дома, зная, что Сергей этого не любит, и работа онлайн очень этому способствовала. Правда, очень скучала по мальчишкам, в город ездила часто, оставалась там ночевать. Малышей же полностью доверяла Сергею, он стал приезжать домой пораньше и шёл в школу, помогать. Возвращался к ужину вместе с детьми. Потом садился с ними за стол, что-то объяснял, что-то проверял, читал, рисовал, мастерил. Елена не могла нарадоваться и решилась отпроситься у Сергея в командировку. Он с лёгкостью её отпустил. Ей бы тогда задуматься, оглянуться вокруг, послушать своё сердце. Но она была окрылена новыми горизонтами и ничего не хотела знать.

Её не было дней десять. Костик, отпуская Елену, изрёк целую тираду.

– Ладно, мы и так много сделали, на пару-тройку месяцев хватит. Езжай уже на свой праздник. И помни, мой старинный друг, чтобы не случилось, у тебя есть я. И моё могучее плечо, – и повёл своим пухлым плечиком, он так и остался мальчишкой с рыжеватыми кудрявыми волосами и глазами, распахнутыми миру.

Костя и сам потом не мог объяснить и себе, и Ленке, почему так сказал.

На вокзале мамашу никто не встретил. Дома тоже никого не было, хотя гости должны были съезжаться уже вечером. Она быстро привела себя в порядок, почему-то задержалась перед зеркалом, придирчиво оценивая увиденное: живот подтянут, грудь, конечно, не девичья, но вполне соответствует, талия на месте, целлюлит, если сильно приглядеться. Массажи, которые они с Ольгой научились делать друг другу, и тренировки делают своё дело. Главное, сильно не поправляться, килограмма три Елена уже прибавила.

Спустилась вниз, на кухню. На плите стоял ужин. "Бабушка, как всегда, на высоте. Надо подождать всех," – решила она и придремала на диванчике.

– Мамочка! – Зинка с разбегу запрыгнула на мать, малыши следом.

– А мы тебя вчера ждали. Как так? – спросила мама.

– Я же звонила, вам должны были передать.

– Куда звонила?

– У Сергея вне доступа, ваш не отвечает. Я дозвонилась только до школы. Сергею должны были сказать.

– А я ещё думаю, что это у нас телефон молчит. Вон шнур выдернут. Наверное, Вальса (это наша новая собака, чау-чау). Так, а куда ты звонила?

– В школу. Вере Венедиктовне.

Повисла тишина. И только сейчас до Елены дошло, что Сергей не обнял её, не поцеловал, и даже не подошёл к ней.

– Я сейчас, – сказал он и вышел.

– Что-то забыл? – Спросила Лена и повернулась к детям. – Разбираем подарки и рассказываем маме, как жили. Справлялись?

– Да, нам Вера Диктовна помогала.

– Двоек не нахватали?

– Нет, нам Вера Диктовна помогала.

И так после каждого вопроса.

– Они что, всё это время жили у Веры Венедиктовны?

– Да нет, они там компьютеры налаживали. И Серёженька приезжал, помогал. Нужно же к новому учебному году успеть. Давайте ужинать.

– Ну сейчас Сергей придёт, и будем.

На пороге нарисовалась Наташка, и понеслось.

Отмечали в ресторане. Домой возвращались в машинах, набитых подарками и цветами. И уже, расставив букеты, решили немного потанцевать среди этой красоты.

– Сначала папа с мамой! – Закричали дети.

Сергей взял Елену за талию, но как-то на расстоянии, и поэтому их танец получился такой трогательный, как будто кавалер первый раз пригласил свою даму, и немного стесняется.

– Ты устал, Серёжа?

– Есть немного. Пойду отдыхать.

Ну и все потянулись на боковую. Только Елена с Наташкой проговорили всю ночь и утром спали дольше всех. К обеду прямо в саду накрыли стол, праздник продолжался. Дети читали папе стихи, показали небольшое представление. А малыши – кукольный театр. Взрослые воздавали дифирамбы Столетову. Лена, Ольга, Наташка и Алиса пели, танцевали, бесились. Ну и, конечно, купание. В августе вода уже не очень, но у них же кураж.

На мостках сидела Вера Венедиктовна. Она была очень высокая, стройная, даже худощавая. Тёмные волосы завязаны в хвост, круглые очки. Ну прям классная дама из 19 века. Малыши кинулись её обнимать.

– Добрый день! Ну что же вы здесь? Заходите к нам в гости, – пригласила Елена.

– Нет-нет, не хочу мешать вашему празднику. Мне просто очень нужен Сергей Андреевич. А позвать я постеснялась.

– Как и сообщить о моём звонке? – Совсем не зло отметила Лена.

А дети уже вели отца, Вера Венедиктовна вспыхнула при виде его. Что-то проборматала, извинилась и ушла.

– Странная какая-то, – отметила Наташка, – ну давайте уже искупнёмся.

И совсем перед сном Наталья, всё-таки, спросила про Веру Диктовну.

– Да это училка наших маленьких. Говорят, умная, детей любит, и они её. Ты знаешь, я в классе самая старая мама, а Сергей среди отцов где-то в середине. Тут же полно новых русских, женатых на молодухах.

– А ваша мадам замужем?

– Вроде нет. Да сдалась она тебе?

– Не понравилась она мне, не понравилась…

Жалко, но праздники когда-нибудь заканчиваются. Наташа с Еленой грустно простились, и Лебедевы укатили в столицу. Впереди 1 сентября. Забот полон рот. Данику и Денису составили целый список самых нужных принадлежностей, где-то на 50 пунктов. Сергею и Алисе нужно обновить гардероб, всё-таки студенты уже. Зинке и малышам только одних тетрадей штук по сто. Забот хватило всем: Елена с отцом загружались канцтоварами и учебниками, ездили с детьми за одеждой, мама обшивала свою Зинку, даже Костик с Алисой занялись пошивом нарядов для старших детей. К вечеру все падали. У Сергея, как назло, какая-то запарка на работе, он тоже уставал. И когда Елена приходила в спальню, тот уже спал. Неделю… Что-то не так. Не заболел ли?

В Озерках собрались все дети и их родители. Мама с Еленой напекли всякой всячины, Ольга привезла торт. У них всегда отмечают день знаний. Иногда в кафе и игровом центре, иногда на природе. Но в этот раз решили дома, что-то все за последние дни замотались. Старшие вечером уехали в город, у них свои заморочки, малыши рано улеглись, а Зинка с братьями уселись перед игровыми приставками. Елена обратила внимание, что в доме нет Сергея. Да что с ним происходит? Надо, наконец, выяснить. Сегодня же.

– Пойду пройдусь перед сном, – поставила она всех в известность.

И вышла во двор. Было довольно прохладно, и она взяла с диванчика плед, тёмный такой, но тёплый. Решила спуститься к озеру.

Шёпот услышала сразу, завернув за дом. Около воды вообще раздавалось далеко. Кто-то говорил, что не может уже так, что небеса упали и солнце пропало и что-то ещё такое-подобное. А голос её Сергея отвечал: "Я не могу ничего изменить, Вера. У нас дети". В лунном свете на их мостках стояли две фигуры, близко-близко друг к другу, почти одного роста. Одна – тощая, с хвостиком, а другая – знакомая до каждого атома фигура её Сергея.

– Не плачь, Верочка. Я что-нибудь придумаю, – и поцеловал её.

На их мостках!? Там, где Елена первый раз попалась ему на глаза, где отдала ему свою девственность, где они так любили за бокальчиком винца поваляться в тёплые летние ночи и повспоминать, как это всё было!!! ОН ЦЕЛОВАЛ ДРУГУЮ ЖЕНЩИНУ!!!

Елена застыла в кустах, ноги приросли к земле. Да и сама она превратилась в ледяную глыбу, или в каменную, или в соляную…

– Всё, мне надо идти. Я тебе позвоню, – и прошёл мимо, не заметив её в кустах, в тёплом пледе.

Лена ещё немного постояла и стала реанимировать свои части тела. Сначала кое-как повернула голову, потом задвигала пальцами. Попыталась поднять руки, не получается. Попыталась идти. Фиг, ноги не слушались. Боже, что это? Она ужасно испугалась, стала уговаривать себя, просить, умолять. Нет, ноги не двигались. Решила сесть. Получилось, но холодно. Теперь встать. И пошли, пошли, пошли… К дому она уже шла, думая о маме с папой. Надо взять себя в руки, сделать вид, что всё хорошо, удержать лицо. Держать лицо, Лена, держать. Её золотым родителям в этом году по 70 исполнилось. Они такие молодцы! Им ещё жить да жить. А дочери всё для этого сделать. Держись, Ленка! Держись!!!

Она вошла в дом.

– Ой, холодно, – не своим голосом произнесла Елена. – А я тебя не нашла. Ты где был? – Как можно безмятежнее обратилась к Сергею.

– Да я к Вадиму на минутку заходил. А потом со стороны озера зашёл. – Он был уверен, что там никого не было.

– Чай будете? – Спросила мама.

– Нет, мамуль. Я что-то устала. Можно пойду ноги протяну?

" В прямом смысле, сейчас протяну…"

Как она дошла до кровати, не смогла бы объяснить никому, и себе тоже. Внутри всё горело адским огнём. Бухнулась, как сонамбула на деревянных ножках. "Возьми себя в руки. Возьми себя в руки" – повторяла, как заведённая. "В душ! Точно! И под холодную воду." Так и сделала. Потом контраст, на автомате. Послышался звук открывающейся двери. Пришёл, голубчик. Елена накинула на себя любимый халатик её мужа, весь прозрачный, и вышла. Сергей провёл взглядом по ней всей, с головы до ног.

– Сфотографировал? Ну и всё на этом. Теперь это не твоё. Прошу только об одном: ты уезжаешь в длительную командировку. Пожалей моих родителей, я их за это время подготовлю. Что-то непонятно? Можешь остаться до утра, и утром объявить о своём отъезде. А можешь уйти прямо сейчас, только найди соответствующее объяснение. Что-нибудь правдоподобное. Если с ними что-то случится по твоей милости, я тебя убью. Не сомневайся, рука не дрогнет. Да и с предателями на Руси из покон веков так поступали. Я посплю с детьми, – и переодевшись в пижаму прямо перед его носом, ушла, и всё прислушивалась, не хлопнет ли дверь.

У Лены Столетовой хватило сил не бросить последний взгляд на мужика, превратившегося за одну секунду в нашкодившего щенка. Иначе бы это зрелище преследовало её всю жизнь, поменяв "изображение" мужа с открытыми ей навстречу глазами, всегда излучавшими любовь и нежность, вот на это, униженное и оскроблённое…

Сергей смотался утром. Позавтракал с детьми, объявил всем, что у него командировка, что Елена просила её не будить. И повёл детей в школу, к В.В.

А она стояла перед зеркалом и собирала своё лицо в кучу, стараясь не плакать, итак всю ночь выла в подушку. Выла шёпотом, рядом были дети. И эта невозможность выплеснуть из себя хоть часть боли, обжигающей все органы чувств и не чувств, и нагло поселившейся в её душе, окончательно лишила Лену сил. Поэтому она не вышла. Да и видеть сейчас Сергея – это было за гранью… Но надо. Надо не потревожить маму. Тональник, пудра, румяна… Вроде более-менее. Улыбочку, и пошла.

– Привет, мамуль! А Серёжа уехал уже? Мы с ним в городе попрощаемся. Я тебя хотела попросить отпустить меня на сегодня. Кое-что надо решить. По работе.

– Я и сама хотела тебе предложить проводить мужа. Я так поняла, он на месяц уезжает. Да ещё в Германию.

Её дочь ничего не могла ей сказать, она просто не знала. Да и не хотела знать. Ей нужна была норка, хоть на несколько часов. Она уехала. Проезжая мимо школы, очень боялась увидеть серёжкину машину. Хотя, что это меняет? Машины не было. Доехала до Ольги, попросила ключ от её квартиры и взяла слово никому не говорить, что она там. Особенно Сергею. Все объяснения вечером.

Приехала. Рухнула. Ни одной мысли. Только боль, тупая, навязчивая, проникающая везде и всюду. Не вырвать её, не растоптать, не залить этот огонь в сердце, не забыть.

Сколько прошло времени, она не сориентировалась, звонок в дверь вывел её из забытья. Ну кто это? Опять звонок. Встала, подошла к двери, сразу поняла – Сергей.

– Лена! Я знаю, что ты здесь, машина во дворе. Пожалуйста, открой. Мы же взрослые люди. Нам надо поговорить.

Сколько этих разговоров уже было в их жизни. Они обещали друг другу не врать, не выкручиваться, рубить только правду. И? Что? Воздух колыхать, теперь…

Елена сползла по стенке. Невыносимо было слышать его голос, она заткнула уши. Он что-то ещё говорил. Потом тишина.

Ольга с Виктором так и нашли её, сидящую около двери, на полу.

– Леночка, тебе плохо? Что с тобой? Витя, да отнеси ты её в комнату.

Виктор поднял Елену, как мешок с песком.

–Ой, тяжёлая какая.

– Так конечно. Ты же видишь, у неё отсутствуют рефлексы. Принеси воды.

Они возились с ней, а ей было всё равно, она превращалась в выжженую пустыню, в айсберг, в невесомость.

– Господи, да что же делать? Сейчас, Ленусь, сейчас.

Она сделала сестре укол. "Пусть поспит".

Елена проснулась в полночь, очень хотелось пить. На кухне сидела Ольга и что-то писала.

– Ну, слава богу, хоть немножко ожила. А я вот отчёт уже закончила, – соврала Ольга, – забодали бумажками. Маме с папой позвонила, сказала, что ты приедешь завтра. Детей заберёшь и приедешь. Что случилось? Если не расскажешь, сдохнешь. – Без паузы спросил Ольга.

– Я ему больше не нужна. Буду подавать на развод.

– Что ты городишь? – За спиной нарисовался Виктор.

– Я? Горожу? Да нет, ничего особенного. Он просто сказал ей: "Не плачь, Верочка. Я что-нибудь придумаю" – и поцеловал. На наших мостках. На нашем, можно сказать, алтаре любви.

Видимо, лекарство, введённое сестрой, ещё действовало, сознание было немного замутнено.

– Какая Верочка?

– Вера Венедиктовна, училка наших детей. Такая, знаете, волоокая, длинная, черноволосая доска два соска. Оль, у неё даже сисек нет! Ну правда.

– Да какая Вера Вед.., Век… Да как её?

– Не заморачивайся. Просто прими как данность – у твоего друга теперь другая женщина.

– Да я никогда не поверю, что Сергей… – Начал Виктор.

– Не верь. Я не сошла с ума. У меня пока ещё и уши, и глаза на месте.

– Но ведь дети…

– Кого и когда это останавливало? Столетова не остановило даже количество. И потом, жить ради детей, в обмане, в предательстве, в этой грязи? Ну уж нет! – У Елены по лицу пошли красные пятна, голова закружилась, в глазах круги. – Ой!

– А ну хватит, – Ольга заорала, очнувшись.

Она немного обалдела от таких новостей.

– Я тебя уложу в неврологию. Не обсуждается.

– Ни в какую больницу я не пойду. Мне уже не 17 лет. Выдержу. Не дам этим двум жить спокойно. А то что получится, идеальная картинка: бывшая жена в дурдоме, а новая просто героиня, не оставила безутешного мужа на произвол судьбы.

– Ну что ты несёшь, Лена! Тут ещё надо разобраться. – Опять начал Виктор.

– Оля, уколи меня ещё разок. Надо же как-то выглядеть завтра,– она даже слушать его не стала.

На следующий день они дружно перекочевали за город. Елена хваталась за всё подряд, лишь бы отвлечься. Очень помогали ольгины настойки, которые она заставила её пить вместо неврологии. Боль притуплялась, голова была как в тумане. Наверное, поэтому Лена не очень отреагировала на приход в их дом В.В. Теперь все эту училку так называли. Вернее, они о ней вообще не вспоминали. Появилась она на пороге их дома, не постучав и не позвонив. Надя и Андрюшка кинулись к ней: "Здравствуйте, Вера Дитовна!" А Виктор, подойдя к ней, выдавил :"До свидания". И выпроводил её за пределы участка, закрыв калитку на щеколду прямо перед её носом.

– Она, видите ли не знает, где Сергей. А я должен её понять. Что у человека с мозгами?

– Ну ты же не знаешь, что он ей пообещал? – Напомнила Елена.

– Ничего. Я уверен.

– Но придумать что-то уж точно хотел…

Хорошо, что мама с папой у Гариных, хоть бы ни о чём не догадались. У Елены не было никаких душевных и физических сил, чтобы объявить им свой новый статус. Пока. Пока она не научится спать одна и, хотя бы, немного высыпаться. Эти одинокие ночи высасывали из неё последние силы, даже снотворное не помогало. А если и удавалось заснуть, то сны, яркие, чуственные, преподносящие картинки измены во всей красе, совсем уже опускали на дно и так выстиранную, но никак не дающуюся хорошо прополоскать, душу матери ни в чём не виноватых детей.

Началась трудовая неделя. Константин вернулся из очередной поездки. И они начали разгребать завалы, давно ждущие своей очереди. Немного отвлекло. Но старого друга так просто не проведёшь. И через пару дней он её слушал. Тоже не поверил, как и Виктор, тоже считал, что надо разобраться. Он вообще не допускал мысли, что они с Сергеем могут быть не вместе. Проговорив несколько часов, каждый остался при своём мнении. Как всегда. Но стало немного полегче, как-то выстроилась дальнейшая линия поведения. Решать проблемы будем по мере их поступления. Сейчас много работы. Заявление на развод Костя забрал, положил в ящик. На февраль-март запланирована поездка во Владивосток, Елена должна быть замужем, нет времени переделывать документы. Пусть свидетельство о браке напоследок послужит общему делу. А пусть!

Прошёл месяц. Елена знала, что Сергей вернулся, живёт в гостинице. Он встречался с Костиком. Тот рассказал, что она подала на развод, не вдаваясь в подробности. Сергей просил привезти ему детей, но Константин отказался: "Ты уж сам, батенька."

Столетов выловил Елену Ивановну после работы и буквально силой затащил в кафе. У неё даже синяк остался на запястье.

– Как живёшь?

– Как могу, – огрызнулась она.

– А я не живу и очень скучаю.

– По детям? Мне тебя пожалеть?

– Жалеть надо детей. Мне нужно как-то вернуться из командировки, побыть с ними день-два и опять уехать. А дальше видно будет.

Елена еле сдерживала себя. С каким бы удовольствием она дала ему по роже, размахнувшись, со всего маху. Детей он жалеет! Предатель!

– Ничего дальше не будет! Я просто ещё не придумала, как им сказать про тебя. Может быть ты сам представишь им свою новую любимую женщину?

– Никакой новой, тем более, любимой нет. Там, на мостках…

– Что? Ты собираешься рассказать мне, что было там, на озере!? Может ты ещё скажешь, что не целовал эту селёдку на наших мостках, на наших??? – Её начало трясти, зуб на зуб не попадал.