Амарант

– А как медведь может пропитаться крамолой? Первый раз слышу. Он тоже начинает строить храмы и проводить всякие ритуалы? – спросил гигант, растягивая каждую гласную. Его лицо тоже приобрело красноватый оттенок.

– Почти… но меня расстраивает, что крамола для тебя – это только ритуалы. Животные редко контактируют с хозяевами. Великие слишком мощные для нас, а для слабых интеллектом зверей все очень плохо. В легенде монстра не описывают, но, скорее всего, там все было так же, как и у остальных. Увеличился в размере, облысел немного, а еще стал похож… на что-то. Глаза зеленые, рога, странные волосы, а также кости вне плоти. Ничего необычного.

– Звучит ужасно, не хотел бы я стать таким, как он.

– Ты и не станешь, если не захочешь. Хозяева никого не заставляют. Если хочешь, проводишь ритуал и получаешь что нужно, если не хочешь, не проводи ритуал. Хотя не все ритуалы меняют облик или сводят с ума, но об этом потом. Чудище было опасным. Битва длилась меньше трех периодов.

– Трех чего?

– Пери… пери… язык от настойки заплетается… периодов, раньше в них время измеряли. – Яромир сел на ближайшую лавку и начал делать вид, что он очень пьян.

– И сколько будет три периода?

– Две минуты. Но за это короткое время воины успели переломать друг другу почти все кости. Так вот герой смог одолеть медведя всего лишь дере… деревянной дубиной. Затем еще несколько подвигов. И все это время герой налаживал контакты с бароном. Шутки, истории, разговоры по душам. Сдружились сильно. Прям как мы, друзья мои! Барон и солдат – это разные люди, которые никогда не должны общаться на равных, но великие подвиги все меняют. Выпивали по вечерам, будто старые друзья. И когда барон уже полностью доверился герою, тот привел в дело свой план. Поспорил с бароном, что тот отпустит лордов, вернув им все причитающееся. Решать стали поединком. Как думаете, что произошло?

– Он сломал ему ребра!

– Башку разбил!

– Ноги! Ноги!

– Да ничего он не сделал! Барон-то струсил наверняка!

– И у нас есть победитель! Даже два! Барон действительно струсил и отправил вместо себя одного великана. – Крамольный сделал еще несколько глотков воды из кружки.

– Как нашего?

– Наверное. Но ты, парень, действительно большой. Думаю, даже тот герой пониже был. Как там погодка наверху?

– А кто второй победитель?

– Ребра. Герой сломал противнику ребра. Только вот не специально. Он же не чудовище, чтобы вредить человеку, который ничего плохого не сделал. Ударил, а тот упал на камень как-то неправильно. Вроде того. Древние письмена сложно разобрать. Фиванский, чтоб его. Надо подлить еще настоечки. Нет. Я свою долью, кисленькую… м-м-м. – Отступник добавил воды в кружку и сделал глоток, всем видом демонстрируя, что напиток получился крепким и кислым.

– И что, лордам все вернули?

– Именно так. Отдали абсолютно все, до копейки. Хотя мне это кажется неправильным. За эти годы унижений можно было заработать очень много, а лорды не могли этого сделать. Я думаю, в таких случаях стоит не только возвращать все на прежнее место, но и давать еще немного. Ко… секунду… компенсация, так сказать. Ядреная штука. Все. Поплыл я.

– Закончи историю, а потом иди ложись. Райна, приготовь постель гостю. И не забудь яичных желтков в холодную воду положить. Завтра опохмелишься. – Чеслав подхватил крамольного, сваливающегося с лавки.

– Ну, раз уж вы позаботились о моем похмелье, то все расскажу. Сейчас только еще выпью. Пусто.

– Ты все выпил уже, что ли?

– Ага. Дайте тогда водички.

– Тогда неудивительно, что тебя разнесло. Вас там, в ваших трущобах, не учат, что настойки залпом не пьют? Чудо, что ты не валяешься еще.

– Плевать. В общем, герой довольный свалил в очередное путешествие через весь материк. Вы задумывались, насколько наши земли маленькие? Они такими не кажу… кажутся, но ученые говорят, что наш мир в пятьдесят раз больше нашего материка.

– Только не говори, что ты один из тех, кто верит в земли за океаном.

– Там минимум восемь штук. Расчеты есть расчеты.

– Да бред это все. Что там у баронов?

– Герой бродил, бродил… бродил… бродил… а потом вернулся. И увидел, что лорды на все деньги наняли армию и пошли на баронов. Одолели их и начали так же издеваться, как издевались над ними раньше. Прям и в слуги записали, и титулы отобрали, и имения сожгли. Даже не забрали, а сожгли. Чтобы никто не вернул. Герой это как увидел, так сразу разозлился. Взял свою металлическую… ну, эту…

– Меч?

– Да какой меч? Он ростом три с половиной метра. Кто ему такой меч сделает? Он же согнется от тяжести. У него пила какая-то легкая была. Тонюсенькая. Ею он всех и порезал: лордов, баронов, слуг, крестьян, стражу, даже скотину.

– А скотину зачем?

– Да черт его знает? Злющий был. Наверное, под руку попала. В общем, с того момента богатырь встал на путь злобы и мести вельможам, что его так подвели. Почему-то он решил, что раз уж эти потерявшие все и раскаявшиеся лорды поступили так же жестоко, как их обидчики, то остальные – вообще мрак. Взял армию и пошел в соседний замок. А там еще граф какой-то был…

– А граф – он выше лорда?

– Граф выше при голосовании на советах, имений у него столько же, а военными делами графам заниматься запрещено.

– В общем, то же самое.

– Пирамида фиванской власти! Никого наверху, никого внизу. От пирамиды одно название. Так вот, графу тому досталось. С ним даже говорить не стали. Пришли и начали резать всех без разбору, иногда отвлекаясь на жертвоприношения.

– А коменданты?

– Балда, их не было тогда. Продолжай, Яромир.

– Никто их не остановил. Хотя стоит отметить, что некоторые крестьяне поддержали войну против высших чинов. Еще тогда бедняки ненавидели богатеев, даже больше, чем сейчас. Так что армия героя только пополнилась. Хотя правильно ли его называть героем? Графа сожгли, а семью его съели… без соуса.

– Так в книге и написали, что без соуса?

– Да. В фиванском разные типы слов и предложений для еды с соусом и без, а еще для приправ, гарнира, напитков, закусок, фруктов и для еды в одиночестве. Сложный язык.

– А вы его знаете?

– Упаси хозяева, я его при всем желании за сто лет не выучу. Уж не знаю, какие раньше были люди, но с фиванским они справлялись. Государство гениев, не иначе. А почему? Они были с хозяевами. Не то что эти… тьфу! И пошла потом армия в другой город, потом в следующий, а потом… Голова кружится. В общем, так они и воевали, пока не встретились с государственной армией. Там все и полегли…

– А как он приближенным к хозяевам стал?

– Это точно не известно. Наверное, после смерти с ними встретился. Теперь вот живет на том холме. Если это считать жизнью. Хотел бы я с ним поговорить… Я спать. – Яромир наклонился и упал на лавку, после чего сполз на землю. Селянам осталось только пожать плечами и отнести отступника в его избу, которая была в два раза больше домов местных жителей. Такое уж необычное гостеприимство: дай гостю то, о чем мечтаешь сам.

Чеслав, который весь вечер слушал крамольного так внимательно, как только мог, вызвался помочь гостью. Он вместе со своим другом взял еретика под руки, отнес в дом. Райна уже была внутри. Как только дверь захлопнулась, Яромир встал на обе ноги. Он быстро бросился к окну посмотреть, как много людей не ушло домой. Луна уже села, и ничего не было видно. Крамольный рассчитывал справиться быстрее, но и в позднем походе к рельсам есть свои плюсы. Если им удастся найти рельс в темноте, то можно не беспокоиться, что их заметят. Выйти из поселения в потемках тоже будет намного легче, а алиби в виде перепившего Яромира у группы уже было.

Они вышли из дома и направились в лес. Как и предполагал крамольный, никто по пути им так и не встретился. Было решено пойти не напрямую к рельсам, а сделать небольшой крюк через поля, так меньше шансов заблудиться. Источник света на всю группу был один – небольшая лампа, которая плохо справлялась со своей задачей. Если бы эти места не были знакомы каждому из заговорщиков, то они бы точно потерялись в полной темноте. Вдалеке раздался гул. Машина застряла где-то на полпути, так и не добравшись до города. Яромир пригнулся и закрыл уши. Ему показалось, что он услышал своих хозяев в темноте, что они решили призвать его, забрать его разум. Остальные тоже вздрогнули, испугавшись.

Когда до рельса оставалось около двух километров, преступники увидели огни дежурящих солдат. Участок дороги, который еще несколько дней назад не охранялся, оказался практически полностью под контролем солдат. Подрыв рельса неожиданно стал в разы сложнее. Крамольный встал во главе отряда, заменив Чеслава, отобрал у него лампу, потушил ее и пошел в сторону ближайших зарослей.

– Не понимаю, почему ты не позвал попугая. – Райна скрылась за кустами, не сводя глаз с огоньков вдалеке.

– Он не хочет поступать плохо, а разрушение участка рельсов – это нехорошо. Сказал, что решать проблему нужно другим способом.

– А приказать ему ты не мог?

– Нет. Нельзя заставлять участвовать в таких делах. Все должны действовать по своей воле. Так проще.

– Но…

– Идем! – приказал крамольный и направился в сторону рельсов, согнувшись так сильно, что заболела спина. Остальные мятежники отправились за ним. Большинство держало в руках садовые инструменты вместо оружия. Естественно, толку в бою от них не будет, но так спокойнее. Фонари стражи освещали участок каждые восемь минут. Слишком мало, чтобы спокойно заложить взрывчатку. Бомба была сделана так, чтобы взорваться ровно в тот момент, как трирельс проедет место, что казалось хорошим решением. К сожалению, подобный сложный механизм требовал закладки при свете фонаря. Группа быстрыми перебежками добралась до путей. В такой темноте они бы проскочили мимо, если бы не один особо неудачливый деревенщина, ударившийся о металл. Чеслав, несший бомбу, присел к рельсам и достал фонарь.

– Не включай свет, – прошипел Яромир.

– А как я увижу, что куда втыкать?

– Тыкай на ощупь. Нас увидят за километр.

– И услышат за два, – раздался сзади грубый голос стражника. Еретик повернулся, но никого не увидел. Он отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от невидимого удара. Со всех сторон начали доноситься звуки битвы. Крестьяне размахивали своим импровизированным оружием. Кто-то, самый умный из их группы, включил фонарь. Тот осветил несколько метров, и Яромир смог разглядеть силуэты сражающихся, хотя правильнее было бы сказать умирающих и убивающих. Крестьяне не могли ничего противопоставить охране, их инструменты ломались, одежда рвалась, а конечности отлетали. Один из солдат увидел крамольного, лежащего на земле, и направился к нему. Яромиру стало страшно. Инстинкты взяли верх, и он выстрелил из самострела в грудь бойца. Все отвлеклись на громкий звук, дав мятежникам шанс на бегство.

– Бежим! – крикнул мужчина, вскакивая с земли. Те, кто еще оставался жив, кинулись за ним, бросая оружие.

Яромир бежал настолько быстро, насколько мог, забыв о своих товарищах. План уже невозможно было осуществить, поэтому крамольный спасал свою шкуру. Он побежал в лес, не останавливаясь и не обращая внимания на ветки, царапающие его кожу. В голове была ужасная мешанина. Он мчался изо всех сил, но не смог оторваться от стражников, преследующих его. Его сбили с ног и связали.

Глава 16

– Привет. Чего ты тут? – спросил Лот, садясь на землю. Когти неудобно врезались в грунт, причиняя попугаю дискомфорт.

– Грущу, – великан протянул птице кружку с водой.

– Понимаю. Слушай, весь вечер хотел спросить. Почему у тебя волосы стали темнее? Да и они какие-то…

– Синие? У меня часто такое. То блондин, то брюнет, то шатен. Пару раз волосы становились рыжими. А вот почему, я не знаю. Думаю, это тоже от отца досталось. Высокий рост, странные волосы и длинный мизинец.

– Мизинец?

– Да, вот, на левой ноге. Смотри, – гигант показал Лоту длиннющий палец, в котором было четыре фаланги.

– Жесть! Он просто огромный. Как ты его в ботинок умещаешь?

– Сгибаю несколько раз. Вот видишь, теперь он лишь немного длиннее большого.

– А он всегда был длиннее остальных?

– Не знаю. Я заметил в семь, а мои ноги никто не рассматривал. А ты имеешь какие-то странности для… птицы?

– Нет. Серые перья. Клюв. Когти. Нюх. Говорю. В общем, все как у порядочного попугая. Эй, ты чего?

– Я… я не знаю, что делать! – великан заплакал.

– Из-за ареста Яромира с компанией или смерти Чеслава?

– Ты думаешь, его все-таки убили? Это же только слухи.

– Я слышал разговор Рехора с…

– Кого?

– Коменданта. Вот. Он говорил со старейшиной и сообщил, что у одного из арестованных было смертельное ранение. А потом я слышал, как старейшина плакал в своем доме, так что, думаю, это из-за смерти сына.

– Это лишь предположение.

– Как знаешь. Я не настаиваю.

– Все очень грустят. Комендант приказал старейшине отдать половину запасов зерна. Говорят, что с голоду зимой не дадут умереть, но я не верю. Кажется, все кончено. Я хочу им помочь, но не знаю как! Райна совсем себе места не находит. Она в шаге от того, чтобы с ножом в город пойти в одиночку.

– Им нужно время смириться с ситуацией.

– Когда они успокоятся, будет поздно. Самые умные уже ищут работу в городе. Теперь жилье дадут не бесплатно. Это ужасно. Я просто не знаю.

Лот опустил голову. В его голове складывались все возможные варианты событий. В деревне птице оставаться нельзя. Попугаи всегда были северными птахами. Они могут разгрызть скорлупу любого фрукта, но в средних широтах им делать нечего. Еду можно найти в городе, но лететь к коменданту невероятно страшно. Птица уже понимает немного в крамольных учениях, а спрятанная в избе книга делает из Лота потенциального преступника. Он слишком слаб и глуп, у него нет идей. Кроме одной.

– Я знаю, кто может нам помочь, – прошептал попугай.

– Что?

– Когда Яромир рассказывал об этом месте, он упомянул некого древнего воина, которого приблизили к хозяевам. Он очень близок и к нашему миру, поэтому мы с ним можем поговорить. Он способен помочь. Хозяева умные, они создали наш мир. А дух – почти один из них. Значит, тоже умный.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно. В книге Яромира есть ритуалы, с помощью которых можно связаться. Далеко не все приводят к сумасшествию. Книга может быть хорошим выходом. Только я ее открыть не смогу. – Попугай грустно показал на неподстриженные когти.

– А я читать не умею. Давай Райне расскажем! Она и читать умеет, и руки у нее хорошие.

– Ты просто хочешь привлечь ее к делу?

– Да.

– Так в следующий раз и говори. Я не хочу, чтобы ты давал ей лишнюю надежду. Мы пока сами не знаем, сработает ли идея. Ты куда? – Попугай попытался взлететь и догнать великана, который побежал со всех ног в сторону деревьев. Лот проклинал себя за то, что не заставил своего владельца постричь его и почистить до ареста. Летать, есть, ходить становилось тяжелее. Птица смотрела вслед счастливому селянину и вдруг поняла, что не хочет останавливать обладателя длинного пальца.

Лот посмотрел на горизонт, где начала вставать луна. Он задумался о своих собратьях. В Усть-Горе каждого попугая бесплатно приводили в порядок, но в тропиках людей почти нет, а значит, умнейшим существам в материальном мире после земмеров пришлось самим разбираться с проблемами своего тела. Только вот неизвестно какими.

Птице удалось оторваться от земли, лишь когда луна полностью показалась, освещая мир. В этот момент коменданты вставали на новую вахту, стражи ночной смены уступали место своим утренним сослуживцам, а крестьяне должны были начать работать в поле, но только не в ближайшей деревне. Лот услышал шум толпы задолго до того, как долетел до поселения. Люди собрались вокруг обеденного стола, где еще четыре дня назад крамольный рассказывал интересную историю про новый дом насекомого. На столе, возвышаясь над всеми остальными жителями, стояла Райна, рассказывающая план. Выглядела она слегка пугающе. Заплаканные глаза, лихорадочный румянец, порванная в некоторых местах одежда… Но в ее движениях была уверенность, а на лице – широкая улыбка.

– Когда ритуал закончится, с нами свяжутся. Мы сможем попросить помощи. Все вы слышали, что рассказывал Яромир. Хозяева мудры, они помогут.

– А что если он соврал? – выкрикнул один из сельчан, тощий и низкий темноволосый мужчина, держащий за руки своих удивительно высоких и мускулистых для своего возраста рыжих сыновей.

– Именно! Мы и так на плохом счету! Не хватало нам с ересью связываться! – поддержал его опасения староста.

– Тогда бы он не помог нам. Яромир взял всю вину за поступок Чеслава на себя! Он говорил, что трирельс уничтожит все. И теперь вся рыба в реке мертвая! Он говорил, что никто не прислушается к нашим мольбам. А теперь они забрали урожай! Завтра они придут убить нас! – на крик Райны толпа ответила аплодисментами. Кто-то, особо озлобленный наказанием, даже выкрикнул несколько матерных выражений. За ним зазвучали еще голоса, а затем еще. Большая часть поддерживающих состояла из стариков, не желающих изменений, и молодежи, ненавидящей казначея за наказание. Тут же кто-то начал вспоминать другие выражения крамольного. Лот прекрасно их понимал. Еретик почти никогда не ошибался в мелочах, оказался прав и насчет трирельса. Возможно, он не заблуждался и насчет будущего всех сельчан.

Лот заметил, что в толпе не хватает нескольких семей, тех, кто был больше готов к переезду. Наверняка решили, что лучше побыстрее проявить инициативу. Возможно, кому-то из них повезет получить те подарки, что обещал им лорд.

– Так вы мне поможете?! – крикнула девушка, а толпа ответила ей настоящим ревом. Все напряжение, накопленное за месяцы, вырвалось. Ограничения, бедность, смерть одного из самых любимых в деревне людей – все это превратило озлобленных крестьян в толпу, готовую пойти на любой шаг. К счастью, от людей требовалось совсем немного.

– Тогда нужно сделать все как можно раньше! Коменданты наверняка захотят нас остановить. Особенно тот жирный! – крикнул гигант.

– Долой жирного! – выкрикнул кто-то из стариков.

– Долой жирного! – поддержали его остальные.

Лот почувствовал неловкость. Рехор вызывал у него странную симпатию. В отличие от Яромира комендант был приземленным, простым и оттого по-своему привлекательным. Попугай был уверен, такие жандармы просто выполняют свою работу, не строя из себя героев, спасающих мир. И оттого Лоту было неприятно слышать оскорбления. С его точки зрения, ситуация была слишком неоднозначной. Он ненавидел комендантов всем своим маленьким птичьим сердцем. Любой бы их возненавидел, увидев, как проходят чистки и как жандармы хладнокровно убивают любого, в ком слишком много крамолы. Однако подрывать пути, ставя под угрозу мирных людей, тоже было неправильно. Но мысли разъяренных и одновременно с этим дрожащих от страха крестьян потеряли всякую логичность.

– Я думал, мы тихо спросим, а потом уже расскажем всем о плане, – прошептал Лот, садясь на плечо великана. Когти попугая врезались в плоть, но гигант даже не почувствовал этого.

– Я тоже, но когда мы нашли книгу, то поняли, что для ритуала нужны люди. Много людей. Там написано, что чем больше, тем лучше. Думаем, если три сотни согласятся, то все получится. Я сказал одним, те сказали другим, а теперь все в курсе. И все за проведение ритуала! – великан улыбнулся, не понимая, как сильно ошибся. Если бы не Яромир, сумевший убедить каждого в том, что строительство трирельса грозит катастрофой, а допустить его запуск нельзя, все могло закончиться плохо. Им невероятно повезло. Крамольный блистал своей харизмой, и никто даже не подумал отклонить предложение. За несколько дней приличная деревня с нейтральным отношением к хозяевам превратилась в оплот ереси.

– Ритуал будет проведен через три часа! Надо действовать быстро! Солдаты дышат нам в спину! – крикнула девушка и спрыгнула с постамента. Она могла произвести большое впечатление, но поскользнулась на траве и чуть не упала. Ей удалось удержать равновесие, но великан, бросившийся спасти ее от падения, сбил бедняжку с ног. Толпа засмеялась. Великан смущенно встал, опустив голову. Лоту стало очень грустно.

– Нам надо поговорить в узком кругу! – он подлетел к девушке и крикнул, не останавливаясь.

– Хорошо. Лети в дом. И ты тоже давай к нам. Хочу, чтобы ты присутствовал, – сказала Райна, обратившись к гиганту. Тот просиял, и вся неловкость от падения исчезла. Парень отправился в избу, стараясь не прыгать от счастья. Попугай влетел в окно и приземлился на лавку. Девушка уже сидела, листая книгу.

– Слушай, можешь постричь мне ногти, пожалуйста?

– Ты об этом хотел поговорить?

– Нет, я хотел поговорить о том, что ты собрала всю деревню и собираешься через три часа нарушить закон.

– Вообще-то законом не запрещено общаться с хозяевами, до тех пор, пока это не вредит империи, – вмешался в разговор великан. Ему пришлось заползти в избу на четвереньках, но, похоже, он был счастлив оказаться на собрании.

– Значит, все прекрасно? – ехидно спросила девушка.

– Нет!

– А по-моему, все хорошо! Ты сам сказал, что решение можно найти у того духа…

– Вообще-то он не совсем дух…

– Неважно. Так, значит, ты хочешь, чтобы мы прекратили?

– Нет… просто… так быстро.

– Я понимаю, но так нужно. Ты поможешь нам?

Лот слабо кивнул. Девушка была права, но все развивалось слишком быстро. Райна улыбнулась, гордясь своей победой. Она быстро привела когти попугая в порядок, а потом вышла из деревни, чтобы помочь селянам подготовиться к ритуалу.

За пять часов они успели сделать очень многое. Идолы, фигурки, странные символы на досках. Райна даже смогла выучить длинное обращение на фиванском, чем похвасталась перед Лотом, продолжающим сомневаться в правильности своего совета. Девушка захотела сама поговорить с сущностью. Для этого она и решила выучить речь, и эта идея была очень самонадеянной. Одна неправильно произнесенная буква – и история закончилась бы очень плачевно.

Райна стояла на вершине холма, возвышаясь над остальными. Девушка была в платье, изрезанном специальным образом, чтобы соответствовать стандартам красоты хозяев. Лоту подобное одеяние скорее напоминало одежду бездомной, пережившей одну из ужаснейших ночей в ее нелегкой жизни. Он был уверен, что все сделано неправильно. Не могут такие великие существа, которых описывал Яромир, считать такое красивым.

Жрица стояла на холме, глядя на толпу. Крестьяне остановились у подножья холма, не решаясь пройти вперед. Большая часть из них смотрела на металлическую табличку. На ней был изображен повешенный, а снизу тянулась угрожающая надпись, предупреждающая еретиков о последствиях вторжения на территорию хозяина. Никто не смел пройти вперед. Вся решимость и злоба куда-то пропали. Вдруг один из сельчан сделал шаг, преступив невидимую границу. Это был знак остальным. Люди двинулись вперед на холм, забыв все сомнения.

Новообращенные распределились специальным образом. Они подняли ритуальные предметы над головами. Все было готово к ритуалу. Птице не нашлось в нем места. Сложно держать тяжелую деревянную табличку или еще более тяжелого идола, когда твои ноги с трудом справляются с весом собственного тела. Рейна начала громко говорить заученные слова, двигаясь странным образом. Вначале ее жестам не хватало плавности, но постепенно она начала двигаться правильнее. Ей будто помогал сам ветер. Несколько сельчан, посвященных в таинства крамольных больше остальных, стали повторять движения за жрицей, остальные – за этими ведущими, но их танец был неловким и напряженным. Однако уже через минуту на лицах некоторых еретиков появились улыбки. Лот предположил, что так на их настроение повлиял приближенный к хозяевам.

Вдруг воздух завибрировал. Птица замерла, почувствовав невообразимую силу, окружившую их за секунду. Народ начал волноваться. Многие остановили танец, замерев от страха. Присутствие кого-то, живущего по ту сторону, резко изменило атмосферу. Улыбки пропали с лиц крестьян.

– Продолжаем! – громким басом приказал великан, он не остановился ни на секунду. На удивление он, самый неловкий и неповоротливый в деревне, двигался лучше остальных. Лот не успел ознакомиться с деталями ритуала, но он чувствовал: хозяину нравится именно поведение гиганта. Это было завораживающе. Казалось, что пространство вокруг просто светилось. Вдруг попугай услышал гудящий звук, который исходил откуда-то сверху. Остальные будто не замечали шума, который становился все громче.

– Что это? – вдруг спросил один из крестьян, не переставая танцевать.

– Будто кисель заливается прямо мне в мозг!

– Я не слышу голоса, но он здесь.

– Помоги нам!

Глава 17

Рехор был на рынке, когда все началось. Все в городе почувствовали приближение чего-то большого и ужасного, злобного и жаждущего крови. По коже коменданта пробежали мурашки. Он достал булаву и огляделся по сторонам. Крестьяне торопились вернуться домой, постоянно озираясь. Большая часть из них смотрела на юго-запад. Логично было предположить, что угроза идет именно оттуда, и люди это ощущают. Однако жандарм еще не знал, какая это будет угроза.