В поисках утраченного

– План не плохой, монсеньор! – Сапега почесал подбородок. – Также эта прогулка укрепит дух и в нашем войске. Я, с вашего позволения, сейчас соберу своих офицеров и объявлю о данном решении. А завтра с утра мы и выступим. А пока предлагаю вам отдохнуть в моем личном шатре.

Легат кивнул головой и поднялся со стула.

Переход до лавры не был столь утомительным для армии, поэтому Сапега решил сходу приступить к штурму.

– Не торопитесь гетман, – вмешался Антонио, – дозвольте вначале мне переговорить с ними. Я как лицо духовное, надеюсь смогу найти общий язык. Если же нет, тогда за дело возьметесь вы. К тому же, по моим данным, в монастыре может находиться отряд стрельцов. Я постараюсь выведать обстановку внутри, чтобы облегчить вам план действий.

– Как будет угодно вам, монсеньор! – сказал Сапега, слезая с лошади. Затем повернувшись к своим офицерам, добавил: – Ждем возвращения монсеньора.

В келье игумена было все по-простому, никаких излишеств. Войдя в помещение, легат для приличия перекрестился.

– Мы будем говорить по-русски или вы предпочитаете на польском? – обратился настоятель.

– Я вполне владею русским, – ответил Антонио.

– Это хорошо! Итак, какова цель прихода польского воинства ко стен обители?

– Цель простая. Им нужна еда и ваши пушки.

– А ваша цель?

– Я, как лицо духовное, хочу избежать лишнего кровопролития.

– Великодушно с вашей стороны.

– Благодарю!

– И каковы условия?

– Они также просты. Вы выполняете их условия, и никто не пострадает.

– Так вот! Передайте польскому воеводе, если он уйдет, тогда точно никто не пострадает. Если же нет, то пусть тогда пеняет на себя.

– Но ваш царь Дмитрий велел помогать… – хотел было возразить легат.

– Он нам не царь! – перебил игумен. – Он вор! Можешь также передать и ему.

– Мне жаль, что мы не смогли договориться, – развел руками Антонио.

– А мы никогда и не сможем, – спокойно ответил настоятель.

Выйдя из монастыря, легат сел на коня, любезно придерживаемого помощником, и неторопливо поехал в сторону гетмана.

– Как прошли переговоры, монсеньор? – спросил помощник.

– Как всегда безрезультатно, – улыбнулся Антонио. – Да разве с этими варварами можно о чем-то договориться?

– Это точно! Они понимают только силу.

– Вот пусть гетман с ними и разберется. А мы пока немного подождем, чтобы потом спокойно забрать, то, что принадлежит нам по праву.

– Монсеньор, а вы уверены, что Либерия здесь?

– Абсолютно! Я, в свое время, лично видел, как царь Иван перевез ее сюда. И больше она не покидала этих стен.

– Вы так давно в этой стране? – удивился помощник.

– Ты даже не представляешь, как, – вновь улыбнулся легат и пришпорил коня.

I

Телефонный звонок на мобильнике разрывался, заполняя всю комнату популярной мелодией. Ну что за напасть с эти звонками, всегда раздаются тогда, когда не надо. Григорьев, оторвавшись от книги, нажал на вызов.

– Да! – немного раздраженно протянул он.

– Здорово Серега! – услышал он знакомый бодрый голос. – Ну, ты че трубку не берешь?

– Привет Вань! Да зашился я тут немного, извини.

– Ладно! Ну, что ехать мне или как?

– Да, давай приезжай. Ты мне нужен.

– Оба-на! Это, с каких пор, простой антиквар понадобился академику?

– Вань, хорош паясничать! У меня, правда, к тебе серьезное дело.

– Ладно, жди. Скоро буду.

На улице шел дождь, такой долгожданный после нескольких дней жары. Ливень сплошной стеной обрушился на город. Свежим воздухом дышалось во всем. Даже в комнате чувствовалась прохлада. Передернув плечами, Сергей подошел к балконной двери и закрыл ее. Разглядывая бегущие по дороге ручейки, он вновь погрузился в свои размышления.

Да, его старый друг Иван Быков, был ему нужен. Профессионал в своем деле, он не раз помогал Сергею в решение сложных задач. Григорьев всегда прислушивался к его дельным советам. Вот и сейчас, когда все застопорилось, мозги кипели, свежий взгляд на данную ситуацию был просто необходим.

– Интересно! Когда это «скоро» настанет только? – пробормотал он вслух и посмотрел на часы. Ответ же на этот риторический вопрос не заставил себя долго ждать. Звонок в дверь окончательно разрешил его.

– Привет, еще раз! – дружески приветствовал Сергей своего визитера. – Снимай куртку и башмаки. Вот тапочки. С тебя льет, как из ведра.

– Это не с меня. Это на улице льет как из ведра, – ответил Иван, послушно переобуваясь.

– Ладно, остряк! Проходи! – улыбнулся Григорьев, провожая гостя на кухню. – Налить что ль стопочку для профилактики?

– После такого душа, сам Бог велел. Как говориться: не пьянства ради, а здоровья для!

– А ты что не на машине?

– Не надо о больном! – пробурчал Быков. – Она в сервисе.

– Тебе чего? Коньячку или водочки.

– Лучше водочки. Нашей, родной!

Достав из холодильника запотевший графинчик и нарезанные ломтики лимона, а из шкафчика рюмки, Сергей поставил все это на стол перед Иваном.

– Давай, ты начинай, а я пока колбаски постругаю что ли, – гостеприимно предложил он.

– Ну, будь здоров! – проговорил Иван, опустошая рюмку.

– И тебе не хворать!

Выпив и закусив лимоном, Быков блаженно откинулся на спинку стула. Окинув взглядом небольшую, можно сказать, стандартную кухню в обычной “хрущевке”, он, как всегда увидел чистоту и порядок. “И как ему это удается”? – промелькнуло у него в голове.

– Ну, что жмуришься как котяра, – улыбнулся Сергей, ставя на стол тарелку с колбасой. – Наливай! Так и быть выпью с тобой за компанию.

– О! Хороший тост получился, – поддержал Иван, разливая по рюмкам. – За взаимопонимание!

– Давай! – согласился Григорьев, чокаясь с приятелем.

Выпив, Быков весело посмотрел на Сергея.

– Ну, давай бухти, чего звал-то?

– Я хотел, чтобы ты посмотрел кое-какие бумаги и сказал, что ты о них думаешь. Тем более что они написаны на твоем любимом старославянском языке.

– Это уже интересно! Давай посмотрим.

– Тогда наливай, а я сейчас, – сказал Сергей и вышел.

В соседней комнате послышался шорох бумаг и шум падающих книг.

– Серег, ты не убился там? – пошутил Быков.

– Нормально все, – ответил Григорьев, возвращаясь с листами бумаг. – На, читай.

Пока Иван читал, Сергей подошел к балкону и открыл дверь. Радостный щебет птиц быстро заполнил комнату. Посмотрев на удаляющиеся облака, он сел на порог и с наслаждением вдохнул ворвавшуюся свежесть.

– Ну, что скажешь? – спросил Григорьев, когда Иван отложил листки в сторону.

– Давай-ка сначала крякнем, – предложил он.

– Ну, давай, крякнем.

Выпив и закусив колбасой Быков, откинулся на спинку стула и посмотрел на друга.

– Серег, ты, серьезно, ради этого меня звал? – спросил он.

– Нет, блин! Просто бухнуть захотелось, – съязвил Григорьев. – Конечно, серьезно.

– Не, Серег, я тоже серьезно! Я думал, что-то стоящее. А тут, какие-то листы, не имеющие ни начала, ни конца. Да еще непонятно откуда выдранные. А вообще оригинал существует?

– Существует. Я его видел своими глазами.

– Хорошо! Что ты хочешь услышать от меня?

– Твое мнение.

– Я тебе его высказал, что эти бумажки без начала и конца ничего собой не представляют.

– Подожди, подожди. Ну-ка без эмоций и подробней. Почему ты решил, что у них нет начала?

– Серег, да не мне тебя учить. Любой монастырский отчет не будет начинаться сразу с перечня. Он скорее бы начался с этих слов, что в конце списка: «А также по Вашему указанию провел я смотр дарственной, блаженной памяти вклад».

Взглянув на листы, Григорьев расхохотался.

– Эй, что случилось? – с удивлением спросил Быков.

– Черт! Ванька, ты гений! – вытирая от смеха слезы, проговорил Сергей.

– Да ты можешь объяснить толком? – продолжал недоумевать Быков. – Что это вообще за бумаги? И чему ты собственно радуешься?

– Сейчас, секунду. Давай наливай лучше, а потом я тебе все расскажу.

Выпив, Сергей подошел к балкону и закурил.

– Ну, давай! Я жду! – пробубнил Быков, запихивая очередной кусок колбасы.

– Несколько дней назад, – начал Сергей, затянувшись сигаретой, – ко мне обратился один богатый Буратино, чтобы я помог ему разобраться с этими вот бумагами. Когда я их увидел, моя реакция была точно такая же, как у тебя сейчас. И я, опираясь на факты, разложил все это ему по полочкам. От услышанного, он так расстроился, что я, честно говоря, стал опасаться за свои премиальные. Тогда я решил сыграть на его честолюбии и стал нести всякую ерунду, более-менее связанную по смыслу. И наш Буратино ожил. Мало того, что он заплатил мне две штуки зелени, так еще и предложил поработать на него.

– Круто! А ты что?

– А что я. Конечно же, согласился. Двести баксов в день на дороге не валяются.

– Вот это да! Ай, красава! Ай, молодца! С этого и надо было начинать. А то развел тут, какую-то муть, что я думаю, что не думаю. Сказал бы сразу, что человеку некуда девать деньги, и он решил стать спонсором на месяц для двух молодых людей. Я думаю месяц приемлемый срок и для него и для нас. А мы ему, со своей стороны, подготовим крутой отчет его бумаг, на основании которого это будет не просто список, а скажем… – Быков прервался и стал перебирать в голове различные варианты, при этом эмоционально жестикулируя рукой.

– Карта, – вставил Григорьев, слушая с улыбкой выступление друга.

– А почему бы и нет! – согласился Иван. – Пусть будет карта сокровищ. Как помнишь в прошлом году, развели того чела, который попросил составить ему благородную родословную. Ха-ха-ха! – рассмеялся Быков. – Он у нас с тобой стал потомком аж самого Рюрика. Или этого…

– Вань подожди, – прервал его Сергей, – здесь совсем другой случай.

– Какой другой?

– Здесь никого разводить не надо.

– А, понятно. Как у классика: «я сам обманываться рад».

– Не совсем. Хотя, честно говоря, в начале, я и сам думал, прокрутить эту нашу схему.

– Серег, да у нас с тобой даже мысли одинаковые. И что мешает?

– Ни что.

– А в чем тогда дело? – удивился Быков.

– Дело в том, друг мой, что во всей этой истории было одно «но», которое не давало мне покоя. Это старославянский стиль, на котором написаны эти списки. Зачем составлять простой, на первый взгляд, отчет на языке, который уже давно вышел из обихода? Что это блажь или же умысел? И тогда я всерьез взялся за изучение этих списков. После тщательной их обработки, я пришел к заключению, что эти списки действительно скрывают в себе тайный смысл.

– Серег, ты шутишь?

– Ни сколько.

– Ну, и какую же тайну они скрывают?

– А ты возьми их и еще раз посмотри.

Быков взяв листы со стола, и стал просматривать текст.

– Тебе не кажется, что в этих списках чего-то не хватает? – спросил Григорьев.

– Да тут многое чего может не хватать, – ответил Иван, продолжая вчитываться в содержимое.

– Это понятно. А ты обрати внимание на церковную литературу.

– Серег, да тут, практически, вся литература церковная. Подожди. Что за ерунда? – Быков поднял удивленные глаза на друга, затем вновь пробежался по спискам. – Не понял. Или у меня, что-то со зрением? Здесь нет Евангелия!

– Круто, да! – улыбнулся Сергей. – В монастырской библиотеке и нет Евангелия?

– Ну, ответ на твой вопрос может быть очень простым. Евангелие и другие книги могли быть прописаны и на других листах отчета.

– Может быть, может быть. Только странно как-то, что он отсутствует во всех трех списках.

– М-да! – пробубнил Быков, продолжая рассматривать бумаги. – Хорошо. А причем здесь тогда стиль письма?

– Это просто ширма, Вань. Даже ты профи, в первую очередь, сосредоточил свое внимание на прочтение текста, а не на его содержание. А представь себе человека 17 века, который понятия не имеет о старославянском языке. Он будет читать текст через слово, и недоумевать, но из уважения к церковной литературе, прописанной здесь, не выкинет и не сожжет эти бумаги. То есть, безопасность им уже изначально была гарантирована. Здорово придумано!

– Логично, – согласился Быков. – Но зачем скрывать, кокой-то Евангелие? Смысл?

– А смысл простой. Это необычный Евангелие!

– А какой же?

– Я сам сперва ломал голову над этим вопросом, пока ты не подсказал мне ответ на него.

Быков вновь с удивлением посмотрел на приятеля.

– Когда ты прочитал списки, ты сказал, что у них нет ни начала, ни конца, – продолжил Сергей.

– Было дело.

– Так вот, тут меня и торкнуло. Мы привыкли читать сверху в низ. А, когда я прочитал снизу вверх, все пазлы головоломки сошлись. На, читай сам.

Григорьев подвинул листок и откинулся на спинку стула.

– «А также по Вашему указанию провел я смотр дарственной, блаженной памяти вклад», – прочитал Быков.

– Подожди, – прервал его Сергей. – А теперь концовку следующего абзаца.

– «Сей дар, оставлен на поминальный упокой».

– Следующий.

– «Украшенный позолотой с камнями и серебряным крестом». Обалдеть! – прервался Быков, поглядев на Сергея. – Если бы сам не читал, в жизни не поверил бы. Так, поехали дальше: «Во славу памятных этих деяний». И далее: «В обители основанной им».

– И последнее, Вань, – проговорил Григорьев, беря лист. – Окончание «Поучения» Мономаха.

– «Государя Руси», – прочитал Быков.

– А теперь давай систематизируем, все то, что прочитали, – предложил Сергей. – Итак, о ком идет речь?

– Здесь и младенцу понятно, что об Иване Грозном, – ответил Иван.

– Замечательно! – улыбнулся Сергей. – А, что, по-твоему, за деяния славные он совершил?

– Похоже, здесь имеется в виду, победа над Казанью.

– Ну и последний вопрос, батенька. А что это за обитель была им основана?

– Серег, так это Стефановский монастырь.

– Ну вот, ты и ответил сам, на свой же вопрос. А теперь, на, прочитай «ревизорские сказки», что сохранились от этого монастыря.

Григорьев протянул ему открытую книгу и ткнул пальцем.

– «А также по Вашему указанию провел я смотр дарственной, вклад блаженной памяти великого государя. Упоминается в ней икона Смоленской Богоматери, украшенная позолотой и камнями, серебряный крест с камнями и Евангелие, по описной сказки Стефановской обители, украшен позолотой и сорока жемчугами. Сей Евангелие подарок болгар великому государю».

– Или же больше известный, как Славянский Евангелие, – добавил Сергей. – Так что…

Но тут звонок в дверь оборвал его.

– Черт! это мы с тобой тут уже целых два часа сидим? – посмотрев на часы, удивился Григорьев и направился к двери.

– Да друг мой. Время неумолимо! – философски подметил Иван, ему в след, беря снова листы со списком.

– Привет, милая! – услышал Быков уже у двери нежный голос Сергея. – Как дождик? Не промочил нас?

– Здравствуй, любимый! – послышался не менее нежный ответ. – Дождик давно уже прошел. И я смотрю, это ты тут погоду усмиряешь? А мне плел: работы навалом. Как вас господин Врунишка прикажите понимать?

– Работы и впрямь море! Проходи, сейчас все объясню.

В обнимку они вошли на кухню, где Иван с аппетитом дожевывал очередной кусок колбасы.

– О! Привет, Лорик! – поприветствовал Быков подругу Сергея. – Как поживает твой адвокатский бизнес?

– Здравствуй Ванечка! – ответила она. – А тебе, что уже адвокат понадобился?

– Пока, тьфу-тьфу нет, – продолжая жевать колбасу, отмахнулся он, затем, подмигнув ей, добавил. – Но хороший адвокат всегда пригодится. Не правда ли, Лариса Анатольевна?

– Итак! По какому поводу гуляем? – спросила Лариса, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости.

– Видишь ли, милая, разбирая с Иваном Владимировичем, на первый взгляд, никчемные бумаги, мы наткнулись на удивительную их особенность, благодаря которой, может быть, нам повезет найти, в буквальном смысле этого слова настоящие сокровища.

– Ну-ну. На эту удочку я больше не клюну!

– Нет! Правда! Можешь сама даже посмотреть.

Сергей разложил перед ней листы на столе.

– Это не шутка? – с недоверием и в тоже время с любопытством, спросила Лариса.

– Как видишь, нет, – ответил за друга Иван.

– Настоящий 17 век! – добавил Сергей.

– Я, может быть, и поверила, если бы смогла прочитать, что здесь написано? – не унималась Лариса, при этом продолжая с интересом рассматривать листы.

– Ну, если откинуть всю шелуху, то в двух словах здесь говориться о Славянском Евангелии.

– Круто! – произнесла Лариса, еще раз посмотрев на листы на столе.

– Еще бы, – вставил Иван. – Это же, так сказать, альтернативный Евангелие, который был в Либерии Ивана Грозного и считается утерянным.

– Альтернативный? – переспросила Лариса. – А чем он отличается от других?

– Видишь ли, милая, – сказал Сергей, беря кусочек колбасы. – Христианство на протяжении всей своей истории всегда было неоднородным. А в начале своего образования вообще было таким мозаичным, что пришлось собирать, так называемые, Вселенские соборы, на которых и были утверждены основные догматы веры.

Так вот, что тогда, что и сейчас христианство имело два основных своих направления – православие и католицизм. Однако и они не остались целостными. Под воздействием различных факторов, не будем вдаваться в подробности, эти направления приобрели разного рода течения, некоторые из которых даже претендовали на господствующее положение. Это такие как – манихейство, павликианство, богумильство, альбигойств и прочие. Ну, а уж про современные я вообще молчу. И все они имели свою точку зрения на деяния Христа в той или иной степени. О чем и писали в своих повествованиях. Так вот, одно из таких течений богумильцев, широко развитое, в свое время, на Балканах и владело этим Евангелием.

Вообще-то все Евангелия, дорогая, писались уже далеко после земной жизни и смерти Иисуса, а до этого они передавались из поколения к поколению устно. Каждое же направление последователей Иисуса описывало его земной путь по-своему. Они вкладывали в Спасителя те черты, которые хотели видеть в нем. Поэтому изначально существовало различное множество Евангелий, в которых Иисус был представлен по-разному. В одних это был Дух, в других Сын Божий, а в-третьих, это был простой человек, со своими принципами и слабостями. И естественно такой расклад ни в коей мере не устраивал Отцов Церкви. И после нескольких Вселенских Соборов на вооружение, так сказать, взяли некоторые из них, которые сегодня известны всем. Остальные были признаны еретическими и подлежали уничтожению. Однако некоторые экземпляры этих, так называемых, гностических или альтернативных Евангелий все же сохранились. И один из вариантов тех отголосков это Славянский Евангелие. Можно предположить, что именно его и упоминает монах в своем отчете.

– Ну, в принципе понятно, за исключением одного, что это было за учение такое, богумильцев? – продолжала интересоваться Лариса.

– Если в двух словах, – начал Сергей, – то зародилось оно еще в 4 веке в монастырях Македонии, где жили и учили эти гностики. Их учение в сочетании с древнеславянским дуализмом и породило это богумильство. Богумилы проповедовали, что Бог, создав ангелов, поставил над ними главным Сатаниила, однако из-за своей гордости он был, низвергнут в воду, так как суши тогда еще не было. Тогда Сатаниил создал сушу и людей, но не смог одушевить их. В обмен на покорность он обращается с этой просьбой к Богу. Бог вдохнул в людей душу. Но Сатаниил и не думал раскаиваться. Его черные мысли породили Каина. В ответ Бог создал Иисуса, который пришел в мир через Марию в образе человека. Ангелы, возглавляемые Иисусом, поймали Сатаниила и отняли у него суффикс «ил», в котором и заключалась его сила, и упрятали в ад. Так Сатаниил стал Сатаной, а Иисус через распятье покинул созданный Сатаниилом мир и вернулся к Богу. Вывод сей концепции, прост. Мир порождение дьявола! Следовательно, его надо уничтожить. Так в общих чертах и выглядит это учение.

– И судя по тому, что творится в этом мире, он и вправду порождение зла, – заключил Иван.

– Ты не прав, Вань. Мир это чудо! – обижено проговорила Лариса. – Одна любовь чего стоит в этом мире.

– Ну, это с какой стороны смотреть, – не сдавался Быков.

– И все же любовь это прекрасно! – продолжала Лариса.

– А знаете, что, друзья мои. Давайте-ка выпьем, – предложил Григорьев, чтобы закончить спор. – Тебе как Ларис, коньячку?

– Ну, раз все так хорошо складывается, я, в принципе, не против. Тем более что на работу мне больше не надо.

– Ну и прекрасно!

– Лучше – за прекрасное! – поправил Быков, поднимая рюмку.

– А, что это за Либерия, такая? – спросила Лариса, после того как все выпили.

– «Либер», Ларис, в переводе с латинского означает «книга», – пояснил Сергей, – А Либерия соответственно означает библиотека.

– И чем же она так знаменита?

– А знаменита она тем, что…

– Сереженька, – жалобным тоном прервала его Лариса, сложив ладони, – можно только без заумных фраз и на понятном языке?

– Справедливое замечание, – согласился Быков.

– Ну, что ж я постараюсь, – улыбнувшись, ответил Сергей. – Итак, история наша своими корнями уходит в седую старину – в период правления Ивана III. А точнее, его женитьбы на племяннице последнего Византийского императора Софьи Палеолог. Так вот! Переехав в Москву, она привезла с собой библиотеку Византийских императоров, которая была преподнесена в виде приданного за царевной. И по утверждению очевидцев, являлась настоящим сокровищем, так как состояла из подлинников книг греческих и римских авторов древности.

Дальнейшая же история библиотеки, которая нас интересует, всплывает уже во времена ее внука Ивана Васильевича, известного нам по прозвищу – Грозный. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что «грозным» он был больше для врагов.

– А как же его многочисленные казни? – поинтересовалась Лариса.

– Милая моя! За свои 50 лет царствования им было, как ты правильно заметила, именно казнено около 5 тысяч человек. Конечно это много! Но если посмотреть, что отчебучивали короли, так называемой, «просвещенной» Европы, то по сравнению с ними наш Ванюша просто мелкий хулиган. Взять, например, хотя бы английскую королеву Марию Тюдор, получившую прозвище Кровавая, которая за одну ночь сожгла на костре 300 человек, а за свои всего 5 лет правления, по ее приказу было убито десятки тысяч. Или же возьмем другого «цивилизованного» европейца – Карл IX, по приказу которого в ночь святого Варфоломея было убито аж 30 тысяч ни в чем неповинных людей. И этот список можно продолжить до бесконечности. Но, давайте, лучше вернемся к нашей истории.

Итак, Иван Васильевич, человек прекрасно образованный для своего времени, в совершенстве владевший несколькими языками, решает пополнить библиотеку, и по примеру, так называемой, греческой ее части, начинает собрать и славянскую. За основу же им была положена легендарная библиотека Ярослава Мудрого. Для сбора же книг он назначает специальных эмиссаров, которые не только свозили в Москву со всех уголков страны рукописи и манускрипты, но и приобретали их за рубежом.

Для охраны же, поистине бесценных сокровищ, им была определена специальная стража, которая занималась не только безопасностью, но и сортировкой поступающей литературы. В том отношении, что наиболее важные и редкие экземпляры сразу же убирались в каменные подвалы Кремля.

Таким образом, уже к закату своего правления у Ивана Грозного была самая лучшая библиотека того времени. Между прочим, за ней, после его смерти, долго охотились римские папы. А в прочем и не только они.

Так вот, со смертью последнего Рюриковича библиотека, или как ее назвали немцы – Либерия, как в воду канула. И вот теперь, и по сей день, все кому не лень ее разыскивают.

– Круто! – произнесла Лариса задумчиво.

– Что, правда, то, правда, – поддакнул Иван.

– Ну, что приуныли, – проговорил Сергей, берясь за бутылку, – давайте-ка выпьем, а то, честно говоря, у меня немного в горле пересохло.

– Ну, это мы завсегда рады, – откликнулся Иван на предложение друга. – Ты, как Ларис?

– Я то же за, – и пододвинула рюмку. – Не часто услышишь от вас такие интересные истории. Все чаще лапшу на уши вешаете.

– Обижаете, Лариса Анатольевна! – проговорил Быков, делая обиженное лицо – Мы вам только правду и ничего кроме правды.

– Ну, что, – вмешался Сергей, – за наш успех!

– Ура! – подхватил Иван.

– И где же вы теперь собираетесь искать эту Либерию, с этим Евангелием? – после небольшой паузы поинтересовалась Лариса.

– Как где! У Стефановского монастыря, конечно, – спокойно ответил Сергей.

– Подожди, Серег, – с удивлением проговорил Быков. – Но этот монастырь, вот уже более сто лет как не существует. И тебе это известно не хуже моего.

– Ты абсолютно прав, друг мой! – согласился Григорьев.

– Так, стоп! – вмешалась Лариса. – Если раньше я хоть что-то понимала, то теперь совершенно ничего.