Вперед, за Фениксом! Возродим Мир из Пепла

– Но ты так рассказываешь – речи как сладкий мёд в уши льются, – мечтательно дёрнула ушками я.

– Да-да-да! Замур-р-рчательно получается, – обняла хвостом Светлану Алолика.

– Вы потише, а то так её перехвалите, – съехидничала Гили, на что Светлана ткнула её коготком. – Эй-эй! Кто-то от стеснения очнулся?

– Так и быть, расскажу. Гили на зло! – усмехнулась та.

Светланиными рассказами и впрямь можно заслушаться.

Она, казалось, знала всё и про всех: про князей, про большие битвы и про прекрасные любовные песни. Из всех нас, кто любил наведываться в книгохранилище Неизменного дворца, именно Светлана любила читать больше всех.

– Тогда слушайте, зверочки, – склонилась к нам Светлана. И мы склонились к ней. – Давным-давно мир был совсем не таким, каким мы его знали. Смертные населяли плодородные земли, глубокие океаны и бесконечные небеса. От вкусной еды ломились столы, барышней не хватало, чтобы носить все самые красивые платья. А чудовища сидели в лесу и не высовывались.

Но однажды, за далёким морем Небесных Отражений, злая королева злой пуринской[9] страны Эллиадии решила захватить весь мир при помощи волшебного зеркала. Матушка послала его на землю, чтобы дать достойному силу править всеми. Пять осколков этого зеркала были разбросаны по миру.

И только нашему великому князю суждено было их найти: так ему предсказал сам сказочный див[10]! И он нашёл их и возобладал ими.

Но, к сожалению, далеко не все приняли своего нового государя. Первой стала злая королева Эллиадии – она объявила великому князю войну! Наслушавшись от неё недобрых слухов, другие правители тоже стали воевать против великого князя и против всего мира. Так началась Война за Земли.

Каждый был сам за себя. Правители предавали друг друга, рушили города и страны! Великий князь же лишь оборонялся: эллиадская королева с её паладинами давила на него с одной стороны, а её союзники – с другой. Почва пропиталась кровью героев и злодеев. Никому не удавалось сокрушить друг друга: народы всех стран давали друг другу такой отпор, что каждый участник этой битвы лишь терял и ничего не приобретал.

И когда земные страны выбились из сил и наконец-то решили заключить мир, из пучины морской вышли новые враги – русалки и рыболюди. Вечно враждующие, они решили поделить между собой землю и доказать друг другу, кто из них сильнее. Так началась Война за Воды.

Русалок и рыболюдей оказалось гораздо больше, чем вымиравших зверолюдов и пуринов. Лишь благодаря своей храбрости и своему упорству земли смогли дать отпор подводным захватчикам.

Стоило подводным народам отступить, как пришли те, кто не вступал в битву до последнего. Птицелюди. Они выждали нужный миг, чтобы уничтожить всех «некрылатых» и забрать весь мир себе.

Из-за войны все бойцы были переброшены совсем в другие земли. Крыло Сирина – остров, чьи жители поклялись защищать Берское Царство от нападок птиц – совсем поредел.

Тогда никто не был в силах остановить птицелюдское братство. Кроме одного народа – могучих вил, с которыми птицелюди враждовали издревле.

Но вилы непросты. Они решили наказать всех, кто проливал кровь. Они обрушили на весь мир беды, которые не снились смертным даже в самых страшных кошмарах. Многие страны не выдержали и исчезли с лица мира. Берскому Царству достался особый подарок: запертые в лесах чудовища начали выходить к зверолюдям и вытеснять их. Но нам удалось выстоять: мы, наполовину звери, не уступали чудовищам ни в силе, ни в смекалке. Однако нас стало намного меньше. И теперь мы вынуждены сидеть в городах, борясь с нашими страхами.

Но! – вдруг взяла мою руку Светлана. – Теперь у нас есть спасение! Наша надежда! С новыми великими князьями мы сможем объединиться и победить любую напасть. Возрадуйтесь же, зверолюди, великой княжне Мире!

Тут же Алолика и Гили закричали от радости. В их улыбках, в их прищуренных искрящихся глазах сияла гордость за меня.

А я улыбалась им в ответ. Улыбалась, молясь, чтобы вдруг не взошло солнце и подруги не увидели, что мои глаза наполняются слезами.

– Мира станет замечательной княгиней. Я уверена! – захваливала меня Алолика. – Она добрая и ответственная, всем поможет и никого не оставит в беде.

– Ещё Мира очень сильная. Вряд ли кто-то, кроме неё, способен выдержать её поганого женишка-княжича! – рассмеялась Гили.

– А ведь Мира – Медведица, она будто сошла с картинок в книжках! – причитала Светлана. – И даже имя как у древних князей: с частичкой «мир», чтобы весь мир объять!

– К-конечно, Светлана. Конечно… – Я не смогла сдержать всхлип.

– Мира, что с тобой?..

Совсем не хотелось объясняться. Не хотелось рассказывать. Если ничего не изменить, лучше забыть.

Я ведь буду хорошей княжной. Я буду помогать, я буду заботиться о других. Я проведу их по лесу, и чудовища заживут с нами в мире.

Но для этого придётся смотреть в глаза…

– Зверочки, вы чего тут развели?

Мама! Её голос спас меня. Стоило всем отвернуться, как я принялась вытирать рукавами мокрые щёки.

– Уже глубокая ночь, а вы раскричались! Владимир уже бубнеть начал, – усмехнувшись, запричитала мама. – А ну, давайте по домам. Иначе завтра на свадьбе уснёте стоя, как лошади!

– Попрошу!.. – начала было Гили, но мама подошла к ней раньше, подталкивая её в спину.

– Да-да, Гили, это всё предрассудки. Это не отменяет того, что вам уже пора. Птичка мне тут принесла, что скоро придёт Светланин жених и вас всех отведёт домой.

– Ах, вот бы мой был такой же внимательный!.. – вздохнула Ала, направляясь к выходу. – А то только на печи сидит и бухтит. До завтра, Мирочка!

– Завидуй-завидуй, – похвасталась Светлана и юркнула за Алой – только рыжий хвост мелькнул. – До свидания, княжна Мира!

Только Гили, встав, задержалась. Она обернулась ко мне – я встала следом и тут же почувствовала толчок в бок.

Это была рука Гили, в которой лежал маленький платочек.

– Спасибо, – шепнула я, на что Гили вскинула уши.

– Держись, – решительно кивнула она. – Хочешь, я завтра приду тебя встретить?

– У нас так не принято, – покачала я головой в ответ. – Ничего, переживу. Всё будет хорошо. Пока, Гили.

– Эх… Надеюсь, что не «прощай». Удачи тебе, Мира.

Так Гили медленно ушла за подругами, громко цокая копытами. Мама закрыла за ними дверь.

3. Бес

В зеркале отражалась другая зверица. С гладкой, совсем не бледной кожей, здоровыми румяными щеками и большими красными губами. Она выходит замуж – не я.

Но как себя обмануть, если этот взгляд – мой?

– Чего же ты грустишь, Мира, радость моя? – сказала мама, прихорашивая меня.

– Мама, я… я не хочу замуж.

– Я слышала, моя хорошая. – Её руки успокаивающе гладили мой затылок, пальцы легонько чесали за ушами. – Это пройдёт. Тебе страшно, вот и всё.

– Я не знаю… Может быть, – сказала я, сразу сдаваясь ей.

И вправду, наверное, это всего лишь страх.

– Все мы через это проходим, – продолжала она, перебирая мои волосы. – Такова жизнь. Сперва кажется, что вот, ты погибаешь, а потом привыкаешь. Думаешь, я так хотела выйти замуж за твоего отца?

– Да, я знаю, мама. Он просто взял тебя в охапку и увёз в сказку.

– Ну вот. Ты хотя бы знала Славу до того, как вам предстояло пожениться. И он тебе сразу понравился. Он что-то сделал, Мира? Мы можем поговорить с его отцом.

Я скривилась. Он… это просто он. В этом вся загвоздка.

– Н-нет, ничего такого. Это всё я, – протараторила я. – Я, наверное, и впрямь боюсь.

Мама права. Он не сделал ничего плохого. Он всего лишь слишком честен.

– Хочешь, я заплету тебе косичку?

Я усмехнулась – вот это вопрос!

– Из чего, мама? – спросила я, дёргая себя за кончики. – Из этих обрывков?

– Разве ты не знаешь, какие у меня ловкие пальчики?

Я не могла противиться её уговорам. Пускай.

Мгновение, второе, третье. Я едва не уснула. Но что-то не дало мне уснуть.

Тревога. Я никогда не забудусь. Я не могу спать. А если, а если, а если… Я продолжала закусывать губу и сглатывать страх. Вопросы роились словно мухи, жужжащие в уши. Назойливо, противно, пытаясь проникнуть в голову и разворошить тот шаткий порядок, что я там выстроила.

Одна лишь мошка – и всё порушится.

– Готово!

Я взметнула взор. Я совсем забыла, что мама помогала мне прихорашиваться.

Невозможно. У меня же такие короткие волосы! Разве из них можно сделать такое?

Мои приглаженные ушки окружили две маленькие едва заметные косички. В них мама воткнула цветы – вечно цветущие цветы, которые она так давно хранила.

– Ох… Как ты так сделала? И зачем ты на меня потратилась?!

– А когда ещё их использовать, кроме как чтобы порадовать тебя, моя малютка?

Она наклонилась и поцеловала меня между ушей. Внутри загорелся почти обжигающий огонёк. Когда она отстранилась, я не удержалась, обернулась и зарылась с ушами в её живот.

– Спасибо, мама, что ты со мной.

– Мира, не нужно так говорить. – Она обняла меня в ответ. – Я и папа всегда будем рядом с тобой, что бы ни случилось. Что бы ни произошло.

Надежда затрепетала в груди… и так же быстро погасла.

Нельзя. Ничего не обратить.

– Утро вечера мудренее, – отстранилась мама. – Ложись спать, Мира.

– Хорошо, – выдохнула я. – Спокойной ночи тогда.

– Спокойной, невесточка моя.

Что бы ни произошло, мама со мной… Сердце пронзило тонкой иглой, когда я осознала: что бы ни произошло и как бы мама ни хотела помочь, выбора у меня всё равно нет.

Она направилась к двери и, перед тем как уйти, улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

Стоило двери закрыться, как у меня почему-то забилось сердце. Неожиданно – от лёгкого стука.

Я обернулась. И застыла на месте.

На окне, держась за ставни, сидел юный зверец. Его сильное тело казалось чудесно-невесомым. Изящные белые уши с вечно приглаженным мехом внимательно встрепенулись. Губы сосредоточенно сомкнулись, а ледяные, точно многовековой снег, глаза хитро прищурились, оглядывая меня с ушей до хвоста.

– Вячеслав… – пробормотала я. – Что ты здесь делаешь?..

Хмыкнул. Усмехнулся.

– Я думал, ты догадаешься. – Голос слегка скрипит, как любят многие зверицы. – Пришёл тебя увидеть, моя дорогая невеста.

На мгновение мне показалось, что он с особым удовольствием говорил это слово – «моя».

– Вячеслав, ты лучше меня знаешь, что жених не должен видеть невесту в ночь до свадьбы. Иначе свадьба не состоится.

– Это всего лишь примета, – пожал плечами тот и беззвучно спрыгнул на пол. – Есть гораздо более значимые обряды, которые стоит соблюдать.

Я постаралась не смотреть Вячеславу в глаза. Не поддаваться. Тем временем он обошёл сзади, стараясь пересечься взорами через зеркало.

Оставалось только глядеть на себя.

– М-м… Эти волосы. – Он взял кончик пряди между пальцев. – Этот обряд я не нарушу. Не дам тебе отрастить волосы. Ты же помнишь, да?

– Да. Помню, – говорила я заученные слова.

Вячеслав всегда смотрел на меня так, как смотрят только на коней на продажу.

– Тебе повезло, – произнёс он, обходя меня с другой стороны и склонившись так, чтобы его слова перетекли из одного моего уха в другое. – Твой отец появился в нужном месте в нужное время…

– Я благодарна ему за это.

– Не перебивай. Пожалуйста.

Глаза Вячеслава недобро сверкнули. Понимая, что я всё-таки попалась, я отвернулась и уставилась на свои ноги.

– Правильно, молчи, – наконец довольно отозвался он. – Лучше подумай о том, какая ты счастливая. Такая простушка, как ты – и замуж за самого великого князя… Ты когда-нибудь думала, что твоя судьба сложится так?

Я помотала головой. Он наклонился ближе, я постаралась отстраниться, оставаясь достаточно близко, чтобы он не возмутился.

– Как Матушка тебя вознаградила… Мне любопытно, за что? За красивое личико? За душу? В тебе ведь нет ничего особенного. Как же так Матушка не подсобила мне?

– Но ведь я не виновата…

– Я кому сказал молчать, Мир-р-ра?

Он прорычал это гортанно, по-Медвежьи, как взрослый звер. В ярости мой отец может рычать так же, как рычал Вячеслав. Может, громче, но не так… пробирающе.

– Пр-р-равильно… Молчи. Только это тебе и осталось. Надеюсь, ты будешь такой же послушной и завтра. И послезавтра, и послепослезавтра, и до конца своей маленькой, нездоровой, жалкой жизни.

На этом он развернулся. Я держалась. Я не буду смотреть ему вслед. Я не сдамся.

Но стоило ему спрыгнуть с окна – до ушей донёсся лёгкий хруст, – как я нырнула лицом в рукава, начав тихо стонать.

И всё-таки я сдалась.

* * *

Голову покалывало от боли. Горло пошло трещинами от сухости. Душе хотелось кричать, но она нема.

Чем сильнее стараешься скрыть горе, тем больнее. Когда пытаешься не кричать, внутренний крик становится громче. Будто никто не слышит, не хочет слышать. Вроде бы догадываешься: они поймут, если ты объяснишься.

Но это никому не нужно. Они будут плакать, для них тоже всё разрушится. Как я могу разбить чьё-то сердце?

За печалью пришёл добрый сон. Усталость не позволила мне долго унижаться и, шепнув волшебное заклинание, погрузила в тёмную дрёму.

Тёмную, глубокую. Пустую.

Но сон хорош, только пока спишь. Просыпаясь в настоящем, рождаешься заново в своём мире, со своей жизнью и с тем, как ты будешь с этой жизнью справляться.

И очередное моё рождение ознаменовалось треском.

Уши вскинулись сами. Слипающиеся глаза обнаружили перед собой лишь тусклый свет догорающей свечи. Всё ещё ночь.

Кто мог пожаловать так поздно? Мама? Папа? Звук донёсся не со стороны дверей.

Но здесь явно кто-то есть. Кто-то наблюдает.

Это снова?..

Вдруг испуг встряхнул меня, заставив мгновенно проснуться. Взгляд обратился к окну, но там не было Вячеслава.

Там был… кто-то другой.

Косматый. Крупный, как настоящий медведь. Его большие руки, или даже лапы, обхватывали проём, словно пытаясь протиснуться. Под ногами опасно трещал подоконник. Матушка, да мы же в тереме высоко над землёй! Как он вообще сюда пробрался?

Я хотела было вскрикнуть, но закрыла рот руками. Сквозь тьму взор неведомого чудовища обратился на меня.

Глаза – словно небеса. Мама говорила такое обо мне, но теперь я знаю, как они выглядят. Голубые, словно Матушкины чертоги, светлые, как душа.

– Кто ты?.. – наконец собравшись с духом, шёпотом спросила я.

Но вместо ответа «он» вдруг вздрогнул. Чёрный мех, покрывавший его с ног до головы, колыхнулся.

Странно… Мех есть, а вот ушей нет. Это не зверолюд… и даже не зверь. Но кто мог быть таким тёмным, такой тенью?..

– Маров сын… Ты бес, да?

Судя по всему, я догадалась: бес начал взволнованно ворочаться из стороны в сторону.

– Тише, я тебе не враг. Зачем ты сюда пришёл?

Я хотела было подойти, приглядеться, протянуть руку…

Но вдруг ночной гость взмахнул мехом точно крылом. Свеча на столе погасла, и комната погрузилась во тьму. Через мгновение та снова озарилась, но теперь лунным светом.

Не медля, я подскочила к подоконнику. Коснулась его руками, а он тёплый, как печка! Что же это за бес такой, с горячими ногами? Чудеса…

Не замирай, Мира! Взбодрившись, я высунулась наружу, ища взглядом, куда же направился бес.

Вот он! Приземлился с терема, целёхонький! И поторопился в тёмный лес. А следы его – мокрые на растаявшем снегу.

– Пос… – хотела крикнуть я, но прикрыла себе рот.

Родители же спят. Спит весь Звёздград! И если беса заметят, сразу примутся его изгонять, как и любое лесное чудище. Я им этого не позволю!

Не теряя времени, я тихонько открыла дверь и невесомыми шагами поскакала вниз по лестнице. Ухо обернулось на звук папиного храпа: значит, родители спят, хорошо. Надо поторопиться! Я ведь даже не знаю, скоро ли рассвет.

В сенях висели шубы – их же вечность надевать! Нет, не стану одеваться. Я ненадолго. Мне хватит сапожек!

А те ещё не успели просохнуть с улицы. Матушка, что же… О, папины валенки! Сойдут. Я быстро обулась и выскочила на крыльцо.

Свежий мороз охватил тело в колючие объятия. Конечно, на дворе весна, но холодно, как в самый разгар зимы. И снег пошёл. Как же вовремя!

Сжавшись, я зашагала к лесу. Валенки тонули в сугробах, как камень, уходящий под воду. Снег засыпал обувь изнутри, отчего тут же становилось мокро, противно. Но я не могла упустить беса.

Я не привыкла доверять ощущениям, но сейчас – сейчас и только сейчас – беса нужно изловить. Будто сама Матушка нашёптывала: «Не упусти возможность! Твоя судьба зависит от того, пойдёшь ты за ним или нет!»

И наконец я достигла леса. Такой… тёмный. Неизвестный. Ведь с детства – с того самого раза, как симуран проводил меня – я более не наведывалась в лес ночью. Там же может крыться всё что угодно. Разбойники, мары… чудища. До этого они были ко мне добры, но останутся ли таковыми и сейчас?

Мара раздери, чем дольше я об этом думаю, тем больше времени утекает! Что же делать, что же делать…

Разве я когда-нибудь вот так срывалась куда-то? Не проверив, не узнав заранее? Испытывала ли я когда-нибудь удачу?..

Что же. Возможно, пора попробовать. Спасибо за пожелание, Гили, удача мне и впрямь пригодится.

Я наступила валенком на свежий след беса.

* * *

Темно. Страшно. Даже зверолюдский глаз не спасал: всё-таки многое укрывалось за пышными кустами, за деревьями, стоявшими плотным строем. Особенно тяжело разглядеть мне – ущербной Медведице, недозверолюдке.

Но я шла вперёд. Уже не зная почему. Валенки промокали всё сильнее. Тело дрожало. Мурашки одолевали не хуже мерзкого зуда. Зубы стучали друг о друга, клыки больно закусывали губы.

Зачем, зачем, ну зачем я сюда пошла? Что бы это мне принесло? Вот же я дура…

С чего я вообще взяла, что бес станет со мной дружить? Но тогда почему же из всех ведьм мира он пришёл именно ко мне? Я гадала, занимала голову, чтобы не упасть прямо на месте и не умереть от холода как «настоящая Медведица».

Самой верной догадкой казалось одно: что я дочь ведьмы. Всё-таки чудовство, как говорят, передаётся в роду. Может, у меня на лбу написано: ведьма, и всё тут. К тому же у меня короткие волосы. Не заметить тяжело!

Да и разве чудовища не должны ходить среди нас? Светлана ведь рассказывала, что они стремятся вытеснить нас, зверолюдей. Может, нам всё это время просто везло? Мне – везло? На самом деле, вот он – бес – пришёл, чтобы на нас – на меня – напасть?

Но что-то не сходится. Ведь я дружу с чудовищами. Они не нападают на меня. Может… бес пришёл за мной?

Может, я принадлежу этому миру? Лесу, волшебному и тёмному? Может, я должна стать ведьмой – хозяйкой чащоб?

Хуже точно не станет. Наоборот, даже лучше! Разве стать ведьмой так уж плохо? Жить с друзьями-зверьми далеко-далеко, там, где никто не достанет. В маленькой хате, сама по себе. Никто ничего не требует, не хочет. Свобода, полная и необъятная.

А ведь иногда ведьмами становятся жёны бесов. Мама стала ведьмой по наследству… Может, у меня похожая, но немного иная судьба? Ведь гораздо лучше выйти замуж за беса, чем за великого княжича Вячеслава.

Стоило мне вспомнить о бесе, как щёки ощутили дуновение тепла. Точно приближался костёр – большой костёр, вокруг которого танцуют ведьмы, бесы и чудовища. Неужели там – мой потусторонний жених? Что же, пора согреться!

Я побежала. Стало теплее. Ещё пара шагов – и даже жарко. Я расслабилась, перестала сжиматься – двигаться стало так легко и так естественно. Будто я никогда не задыхалась, пока бегала! Будто живу как обычная зверолюдка!

Деревья сменяют друг друга, кусты остаются под ногами. Тепло, тепло, тепло! Я чувствую огонь впереди. Движение! Кажется, вон там. Вон там мелькнул тёмный мех!

Ещё чуть-чуть, ещё немного, ещё один прыжок. И вот она – я!

Но вдруг ноги запутываются. Подо мной – воздух, а я, слишком тяжёлая, проваливаюсь в него, как под лёд. Тело не слушается и, пытаясь схватиться руками за ветку, громко разламывая кусты, падает на бок.

Ох… Голова кружится. Руки дрожат, не слушаются. Всё резко заболело, дыхание покинуло грудь. Будто всё естество существовало и вдруг перестало. Хватит.

Я снова сжалась. Матушка, мама… Мама, что же я делаю? Где я? Погналась за каким-то бесом, думая, что так оно и должно быть… Наивная, готова сделать всё, чтобы избежать судьбы.

Даже умереть.

Я перевернулась на спину, начиная реветь. Кричать. Тут никто не услышит. А если услышит – пускай. Пускай придёт и убьёт. Я устала… Как же я устала!

– Я не хочу! Пожалуйста, я не хочу! – заревела я дико, громко, по-Медвежьи. – Хватит, прошу!..

Я не хочу выходить замуж! Я не хочу мучиться вечно! Не хочу терпеть, не хочу привыкать к боли! Оставьте меня одну!

Я задыхалась. Я не знала, чем дышу. Ещё немного – и я совсем перестану дышать. Как больно, как больно…

Звук! Я удивлённо замолчала и прислушалась. Это что… колокольчики?

Я приподнялась на неслушающихся руках. Знакомый овраг… Как я оказалась в овраге?

Только вода больше не журчит. Она не замёрзла, но она застыла, словно само время застыло. Я протянула руку – и впрямь. Вода гладкая, как лёд, но тёплая, как кипяток.

Что тут происходит?..

Вдруг я поняла, что видеть мне помогает не только звериное зрение. Что-то освещает овраг. Как люльку освещает крохотная свеча. Я огляделась и застыла.

Из-за деревьев показались огоньки. Кажется, я читала о них, но, поскольку я гуляла в лесу только днём, до сегодняшнего дня мне не представлялось возможности их увидеть. Блуждающие огни.

Потусторонние помощники Матушки. Они так же священны, как вилы, но не обладают разумом. Они – тихие духи, что полагаются на чувства. Обычно приходят к мёртвым.

Неужели… моё желание умереть осуществилось так скоро? А я… и впрямь хочу умереть?

Я не знаю. Уже не знаю. Огни – белые кругляшки, похожие на маленькие солнца – приближались. Я отстранилась от них, только чтобы попасть в объятия к другим.

Нет-нет-нет… Так не должно быть! Не могу я умереть так просто! Я не должна была этого желать, нет!

Но ведь это бесчестно. Я этого захотела. Значит, надо принять свою судьбу. Разве умирать в мучении лучше, чем поддаться безобидным огонькам?

– Забирайте меня. Забирайте, если хотите…

Застыв, я ощущала, как снежинки покрывают мои уши. Пускай засыпают меня. И я с ними засну.

Вдруг – хруст. Вновь тепло. Кто-то ступал по свежему снегу. Я осторожно подняла взор. И выпрямилась, не веря.

Бес. И рядом с ним мой друг, симуран. Он шёл рядом с бесом, точно равный ему. А бес опустил руки, как призрак, наблюдая. Он вовсе не собирался нападать.

Я замерла, сердце моё замерло. Я не знала, что делать дальше. Я не могла свести взора с беса. С его небесных глаз, прорывавшихся сквозь тьму. И с его лёгкого движения: он встал на одно колено и протянул мне руку.

Почти как один из нас, зверолюдей. Он совсем не похож на чудовище. Он похож на заколдованного княжича. Гораздо больше, чем Вячеслав.

Рука дрогнула передо мной. Косматая голова кивнула на тёмную ладонь – я не знала, что отвечать. Он хочет, чтобы я взяла его за руку? Наверное… Наверное, стоит его послушаться.

Я положила пальцы ему на ладонь. И он поднял меня вверх как пушинку. Я даже не почувствовала, как тело ему подчинилось. Будто он меня околдовал.

– Ты… наложил на меня какие-то чары? – тихо произнесла я, оказавшись на ногах.

Ноги сами несут меня… Это точно волшебство! Никогда не чувствовала себя так легко и так свободно! Я обернулась вокруг, а пальцы беса ненавязчиво держали меня за мои пальцы, почти за коготки.

– О, прости, надеюсь, я тебя не поранила, – негромко отозвалась я, пытаясь его осмотреть.

Но бес оторвал руку, помотал головой. Ах, он не покажется! Вот оно как.

– А ты скромный… Никогда не видела таких вежливых… бесов, как ты, – произнесла я и улыбнулась собственной неловкости. – Ну, вообще, ты первый бес, которого мне довелось увидеть.

Бес склонил голову, глаза его по-прежнему светились, но теперь любопытством. Неужели я вызывала в нём любопытство? Ведь я такая простушка…

Вдруг бес взял мою руку покрепче. Теперь его рука совсем напоминала руку отца: такая же большая и твёрдая. Но при этом совсем ненавязчивая. Бес взглянул на меня, словно чего-то ожидая.

– Да… Да, можешь брать, мне не жалко.

Что же я говорю? Какую чушь несу…

А пока бес, согнувшись, закивал и по-прежнему молча прошёлся мохнатыми пальцами по моей руке. Что-то в его мехе не так… Но я никак не могла понять что.

И так, пройдясь по линиям моей руки, точно Гили, когда она гадает, он раскрыл мои пальцы так, что моя ладонь осталась совершенно беззащитна. Захоти он воткнуть в них когти, он бы смог. Но он не стал.

Вместо этого бес вытянулся в сторону. Протянул руку – вокруг него принялись собираться блуждающие огни. Что же это он, мертвец?! Ну нет! Мертвецы ведь не бывают тёплыми.