РасМыВ: рассказы, мысли, воспоминания

– Но бывает, что лайки ставят просто так, по знакомству, ради приличия. Зачем тебе они?

– Ну и что. Ты не понимаешь. Лайки – это дефибриллятор для впадающего в клиническую смерть вдохновения. Я возвращаю его к жизни. Когда-нибудь, оно оживёт, очнётся, встанет, встряхнёт меня и я создам действительно стоящую вещь.

– А может  ты уже его создал? Тебе не нравится то, что ты делаешь?

– Нет, это всё для людей, чтобы ИМ нравилось. А то, что нравится мне я, к сожалению, сейчас создать не способен… Настоящее творчество всегда направлено внутрь, оно должно удовлетворять самого творца, я не людей. Ничто остальное не важно.

– А как же общепризнанные шедевры литературы, живописи, музыки?

– Тоже были созданы для людей, а не для себя.

– Но разве смысл не в этом? Зачем создавать что-то, что будет нравиться только самому создателю, но мало кому вокруг, это, на мой взгляд, маньячество. Человек должен делать что-то для других людей, делать их лучше, светлее, привносить какую-то идею.

– Нет! Всё, отстань!

Бульканье кофе в гейзерной кофеварке вернуло его в реальность и внутренний голос умолк так же внезапно, как и заговорил. Он схватил кофеварку, из которой доносился приятный аромат бодрящего напитка, и вышел на улицу, держа в другой руке телефон и снимая все свои действия  на видео, стараясь соблюдать правила экспозиции. В какой-то момент капелька чёрного кофе выплеснулась из носика кофейника и прожгла белоснежное одеяло весеннего снега коричневым пятном. "Сраный кофе испортил моё видео!", – вспыхнуло в голове и лицо налилось красками негодования; тут же появилось желание бросить изо всех сил кофейник через забор и плюнуть на эту затею.

– Людям понравится, – откуда-то из глубины подсознания вернулся голос, – Главное, дать вдохновению ещё разряда, ты же сам про это говорил. Успокойся и продолжай.

Он нервно выдохнул, стараясь унять дрожь, вызванную гневом, но не стал спорить с ним, а нажал на кнопку записи и доснял ролик.

Вдохновение вздрогнуло, огляделось вокруг и снова погрузилось в сон.

Первое чувство вины

В глухой Верхоянской тайге на берегу реки Яна стоит посёлок Батагай, в котором встретились, влюбились друг в друга, женились и родили меня, а полтора года спустя и моего брата, мои родители. Их истории, как и истории любых людей заслуживают отдельных рассказов, а я просто хочу пригласить вас в свои личные воспоминания. В своё самое первое воспоминание.

Трёхкомнатная квартира на первом этаже в деревянном доме, в которой проживало две семьи – Слепцовы, занимавшие одну большую комнату, и Ивановы, расположившиеся в двух комнатах поменьше. Общая кухня, общие туалет и ванная. Я бы хотел красочно описать весь интерьер этой квартиры, какие были обои, полы, потолок, цвет дверей, но могу лишь вспомнить ковры на стенах и полах в наших комнатах, маленькие коврики из шерсти каких-то животных и постоянно включенные обогреватели. Помню запрет родителей спускаться на пол, потому что он холодный и то, как мы с братом играем только на диване и креслах в зимние месяцы. Помню таинственную, тёмную антресоль под потолком в общем коридоре, пугающий встроенный двустворчатый шкаф с синими дверцами, мимо которого я старался пробежать быстро, чтобы никто меня из него не схватил и деревянные полки на кухне. Моё самое первое воспоминание в жизни связано с этими полками.

Я стою перед ними и знаю, что видел как папа или мама положили куда-то на них коробок спичек. О, эти безумно интересные маленькие палочки, непонятным образом испускающие красивые, яркие огоньки. Непонятно почему родители запрещают к ним прикасаться, ведь так хочется. Неуклюже пододвигаю стул поближе, карабкаюсь на него, взбираюсь на стол и с него пытаюсь дотянуться до заветного коробка. Пухлыми маленькими пальчиками держу его. Приятное шуршание открывающейся коробки и шорох деревянных спичек ласкают слух и приятный запах серы ударяет в нос. Я делаю несколько неловких попыток создать огонь, вспоминая как это делали родители, но ничего не выходит. После нескольких попыток, разум, а скорее всего страх, возвращается, и я спешно кладу спички на место и спускаюсь. Волнение и впервые ощущаемое странное чувство вины охватывает меня и в голове начинают откуда-то появляться варианты фраз, которые необходимо произнести, чтобы смягчить своё наказание.

Не помню, попался я тогда или нет, получил ли какое-то наказание за это или нет, признался ли сам и облегчил свою совесть или промолчал. Скорее всего, никто тогда об этом не узнал, и эта тайна впервые стала известной кому-то ещё, кроме меня и именно поэтому это осталось в моей памяти и сохранилось до сих пор, как самое первое воспоминание. Как самое первое чувство вины.

О весне

Я не люблю весну. Может потому, что весна лицемерна? Она обманывает тебя тёплой погодой, заставляя надевать лёгкую куртку, выходить без шапки, наконец надевать штаны без подштанников, согревая и балуя своим вниманием, а вечером отворачивается, уходит куда-то, бросая тебя снова наедине с зимой. Зима, например, не такая, она всегда одинакова, как и лето, а осень прямо тебе говорит, что сейчас будет ещё хуже.

Может из-за того, что аккуратное, сверкающее, белоснежное одеянье земли сменяется грязно-серыми, оборванными, дурно-пахнущими лохмотьями. Такое ощущение, будто ты встречаешь старую, когда-то очень красивую знакомую, которую изрядно помотала жизнь и она, в состоянии алкогольного опьянения, не узнав тебя, обращается к тебе и просит подачки. Ты помнишь какой она была красивой и тебе становится жалко её и одновременно противно, и ты стараешься поскорее отвести взгляд, перебирая в голове варианты событий, которые могли привести её к этому.

Или из-за того, что появляющиеся весной лужицы, под ещё лежащим снегом, портят твою демисезонную красивую обувь, купленную на прошлой неделе, грязь марает низ аккуратно выглаженных брюк, а ты стараешься держаться подальше от края проезжей части, чтобы не оттирать потом пятна со своего пальто, оставленные брызгами проезжающих машин.

А может из-за обилия весенних запахов, иногда не очень приятных, может из-за большого количества людей на улицах, бомжей, собак, птиц, может из-за слишком яркого солнца, что заставляет тебя щуриться, из-за желания выйти на улицу, но отсутствия времени, из-за необходимости уборки снега на участке.

Может я не люблю весну из-за всех этих факторов вместе взятых, но она ввергает меня в уныние, вгоняет в депрессию и жуткую апатию.

А может быть что-то произошло именно весной очень много лет назад. Так давно, что это событие затерялось в памяти под слоем новых весенних воспоминаний и впечатлений, но чернильным пятном просачивается сквозь них, то и дело напоминая о том, что весна приносит за собой солнечное уныние. Но как бы я ни пытался раскопать причину этой нелюбви к марто-апрельскому периоду, никогда не мог, только больше погрязая в ней.

Об упущенном

Лежу у очень разговорчивого массажиста и слышу лестные комментарии к своей спине: "О, вы занимаетесь плаванием или греблей?" – "Нет," – отвечаю. "Но у вас на спине развиты те группы мышц, которые обычно у людей не развиты, а только у тех, кто активно занимается именно плаванием и греблей" – "Аа", – соглашаюсь я и, стараясь выглядеть максимально скромным, – "Ну я зарядку делаю".

Потом ещё долго слушаю о том, что "спорт калечит, а физкультура лечит", что тут у меня смещение, а там мышцы не туда ушли, но это всё не страшно и, что мне стоило бы в молодости подумать о спорте, раз у меня такая генетика.

Я, ни разу не посещавший ни одну спортивную секцию в школе, всю дорогу домой думал о причинах этого моего упущения. Вечером, попивая чай с супругой, я не выдержал – "Почему?! Почему я не занимался спортом в молодости?! Я бы мог добиться успехов с моей то генетикой! С моими то физическими данными! Об этом все говорят и спрашивают! Почему?!"

Жена, отхлебывая чай и, не отрываясь от экрана телефона, успокоила меня одной фразой: "У тебя же зрение плохое было". И я вспомнил. Да, со зрением -7,5 трудно было заниматься спортом, потому что очки могли слететь, а без очков я легко мог пропустить в лицо мяч, шар или удар.

А плохое зрение накидывало ко всему прочему и разные комплексы из-за того, что ты очкарик и тебя не берут в команду в дворовых играх, придумывают обидные прозвища, да и вообще тебе меньше всего хочется быть на виду у людей, потому что ты их плохо видишь и иногда в школе заходишь в другой класс вместо своего и позорно выбегаешь оттуда, получая вдогонку смешки. Из-за этого – нежелание выделяться, демонстрировать себя, побеждать и отсутствие многих других, как сейчас модно говорить "софтскиллз".

"Ну и ладно", подумал я допивая чай, "Ну и что, что спортом не занимался, зато теперь могу стишки писать, тексты всякие и в World of Tanks у меня статистика хорошая". И все свои комплексы я легко компенсирую теперь с помощью этих ваших интернетов.

«Семейные» проблемы

Ребёнок слушал из своей комнаты, как снова на кухне друг на друга орали родители. Посуда пока ещё не билась и не было слышно, что отец бьёт мать, поэтому ребёнок не торопился выходить из комнаты, лишь немного убавив звук в своём телевизоре, пристально вслушиваясь в конфликт, готовый чисто инстинктивно встать на сторону матери. Какой-то грохот, истошные крики матери, звук захлопнувшейся двери и глухие удары заставили всё же вскочить ребёнка и выйти из своей комнаты.

– Пусть мама посидит немного там, успокоится, – со сдерживаемым гневом сказал отец, удерживая дверь туалета. С той стороны двери были слышны крики матери, она билась в дверь и кричала, чтобы её выпустили.

– Выпусти маму! – ребёнок бросился к отцу, но тот оттолкнул своё дитя и строго посмотрел на него: "Что?! На отца кидаешься?"

– Пожалуйста, выпусти её… – уже умоляюще произнёс ребёнок.

– Выпущу может попозже. Или что? Хочешь, чтобы мы опять тут ругались?

– Сынок, открой дверь, – кричала мать из запертого туалета, – Ты уже большой, не слушай его! Он нас обманывает! Ты новый компьютер просил, а он сказал, что денег нет, а сам себе инструмент купил!

– Заткнись! – отец закричал и ударил в дверь, – Это мои кровно заработанные деньги! Я работаю, в отличие от вас, дармоедов! Кормлю вас, одеваю!

– А потом пропивает остальное со своими дружками, такими же никчемными как он сам, в своём гараже, – не слушая угрозы отца продолжала мать из-за двери, – Дома шаром покати, а в гараже у него диван новенький, смотрите-ка! Продукты к выходным просила купить! И что? Опять денег нет, а к машине своей дурацкой что-то купил!

– Я этой машиной вас вожу, дура ты! – не снижая голоса орал отец.

Они продолжали орать друг на друга, разделённые закрытой дверью туалета, а ребёнок смотрел на дверь и не понимал, что ему делать. Какая-то часть его хотела оттолкнуть отца, освободить мать и броситься к ней в объятия, навсегда показав, что отцовский авторитет на него больше не влияет, а другая часть хотела, чтобы всё было как раньше – мать иногда ворчала, отец отшучивался и всё было относительно тихо и спокойно. Он понимал, что сейчас, в эти трудные времена, у отца в бизнесе какие-то проблемы, с некоторыми партнёрами он перессорился и из-за этого он очень сильно переживает. Из-за этого и сократились деньги на карманные расходы, на мамины солярии и салоны красоты. В холодильнике ещё есть еда, мама, конечно же преувеличивает в её женской агрессии, но уже не такая разнообразная как раньше.

А мама. Ему бы очень хотелось заступиться за неё, ведь она, по сути, говорит правильные вещи – зачем отец тратит семейные деньги так безрассудно. Но… Ребёнок знал, что у мамы есть уже кто-то другой. Да и по дому мама ничего делать не умеет, он никогда не видел, чтобы она мыла посуду, убиралась или исполняла какие-то другие обязанности хозяйки дома, как в некоторых соседских семьях, к которым ребёнок иногда захаживал в гости.

Ребёнок своим наивным рассудком понимал, что долго так продолжаться не может. Что нужно что-то менять. Но если мама выгонит отца, то им первое время будет не на что жить, потому что навряд ли мамин ухажёр будет их содержать. Скорее всего придётся продать дом и переехать в маленькую квартиру, чего ребёнок никак не желал. Он хоть и смутно, но всё ещё помнил те времена, когда умер дедушка, который нажил всё их семейное состояние, после чего все родственники разругались из-за делёжки наследства и с тех пор не общаются. Пока отец налаживал и перестраивал предприятие дедушки, семье приходилось жить туго. Но мама, почему-то, вспоминала те времена с ностальгией, говоря, что тогда она была свободней, чем сейчас. Ребёнок её не понимал, но старался верить.

Иногда, по вечерам перед сном, ребёнка посещали мысли о том, что правильнее всего было бы отстранить престарелых родителей от семейных забот, взять всё в свои руки, перестроить бизнес отца и начать самому содержать всё хозяйство, справедливо распределяя доходы, помирившись со всеми родственниками, но он быстро и трусливо отбрасывал эти мысли, потому что и мама, и отец с детства твердили ему о том, что он никчемный, что он спиногрыз и паразит, на которого они потратили лучшие годы своей жизни. К справедливости сказать, мама всё же иногда ласкала его, но чаще только потому, чтобы он был за неё, когда они снова ругались с отцом. Ребёнок понимал, что хоть он уже и взрослый, что ему уже почти тридцать лет, но скинуть это влияние авторитарных родителей пока не в силах и он просто живёт, метаясь от одного родителя к другому, в постоянных склоках и скандалах.

30-летний ребёнок ушёл в свою комнату, оставив кричащих друг на друга родителей, тихо вытирая слёзы и надеясь, что опять будет хорошо, как раньше.

О приятном

Свет биксеноновых фар тщетно пытался разрезать стену плотного тумана, когда вдруг красные огоньки габаритных огней впереди идущего автомобиля заставили меня слегка притормозить и более внимательно всматриваться в непроглядную кашу замерзшего воздуха и газов. Сорок минут сосредоточенной поездки сначала по трассе, на которой могли оказаться лошади, собаки, невнимательные люди, сломанные машины, куски льда, мусор или чёрт его знает что ещё, а потом ещё через город с его перекрёстками, на почти каждом из которых была авария, привели меня наконец к пункту моего назначения.

Я вошёл, занял свободный столик и заказал кофе, хоть время было уже позднее. Вообще, по дороге сюда, я думал выпить горячего пряного чая, но почему-то автоматически заказал кофе, хотя, когда делал заказ, вспомнил об этом и мог отменить, но не решился и потому сел на своё место дожидаться нежеланного капучино.

В эко-кафе играла какая-то непринуждённая музыка, в некоторых местах сидели молодые люди, а работники кафе энергично сновали по помещению со своими служебными и не совсем обязанностями. Телефон капнул уведомлением о пришедшем сообщении в ватсап, я открыл его и прочёл: "Я вышла, иду". Лёгкое волнение прокатилось по телу и дыхание участилось. Я поправил полчаса назад постриженные волосы, провёл рукой по выбритым щекам, чтобы снова убедиться в том, что они достаточно гладкие и её это устроит и стал нервно стряхивать с футболки мелкие пёрышки от некачественного наполнителя своего пуховика.

Вдруг я заметил её улыбающееся и румяное от холода лицо с прищурившимся взглядом, когда она пыталась найти меня в кафе и слегка наклонилась из-за декоративной стенки. "Блин, надо было спрятать букет," – резко подумал я и пытался схватить его со стола и положить себе на колени, но она уже его заметила. Даже не сняв верхнюю одежду, она подошла ко мне и, застенчиво улыбаясь, спросила – "Это мне?", – "Нет," – саркастически ответил я, – "Официанткам", неловко посмеялся и тут же поправился – "Тебе." Я помог ей снять пуховик и повесить его на вешалку.

За окном воздух сжимался в минус пятьдесят, сгущаясь в холодное месиво, а на нашем столике стояла настоящая восковая зажжённая свеча, живое маленькое деревце и две чашки с ароматным, по никому неизвестной причине почему заказанным вечером, кофе. Она разглядывала интерьер, замечала какие-то интересные штуки и, с детским любопытством, быстро вставала со своего места, пытаясь поближе это разглядеть. Я смотрел, как она ходит от полки с книгами к полке с какими-то эко-товарами, прибегает обратно и спрашивает меня, купим ли что-нибудь отсюда. "Я бы купила все эти книги" – "Ну давай купим" – "Нее, куда мы их поставим," и снова убегала, чтобы вернуться с каким-то интересным альбомом для рисования и редкими ингредиентами для одного южно-азиатского блюда. И не было в эти моменты никакой зимы, никакого тумана и аномального холода за долгие годы, в эти моменты мы с ней создавали ещё одно прекрасное тёплое воспоминание, которое будет так необходимо, когда вдруг в подобную погоду мы будем не вместе.

О новогоднем настроении

Он поставил кружку с чаем на рабочий стол, отодвинул клавиатуру, глубоко вздохнул и повернулся к окну. Гирлянда на ёлке медленно переливалась синим и зелёным цветом, отражаясь в тёмном окне на фоне вечереющего города, а свисающая с потолка мишура слегка покачивалась от малейших движений воздуха в офисе.

– У тебя есть новогоднее настроение? Вот у меня вообще нет. Раньше я всегда ждал Нового Года и подарков. Запах мандаринов и свежего салата Оливье приносил с собой аромат таинственного волшебства, а сейчас ничего этого нет. Столпотворения людей в магазинах, пробки на дорогах, суета, нервы, отчёты, дедлайны на работе под конец года… Хочется снова, как детстве, ждать каникул, а потом прибежать к ёлке и найти там подарки, смотреть мультики, наесться сладостей и ничего не делать…

Он снова тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам и встал из-за стола, чтобы размяться.

– Ээ, мужик, тебе 34 года, у тебя жена, двое детей и свой дом, – донеслось с соседнего рабочего стола. – Какого чёрта?! Разве в детстве твоё новогоднее настроение само по себе появлялось? Его тебе делали родители, создавали новогодний уют дома, дарили тебе подарки, кормили тебя мандаринами и сладостями. А ты что? Сидишь тут и ноешь, а сам даже подарки ещё не купил. Елку то недавно поставил и то потому, чтобы в инста запостить. А ребёнку своему какую-нибудь сказку придумал? Какую-нибудь волшебную историю, а? То, что у тебя нет новогоднего настроения это нормально. У твоих родителей его тоже, наверняка, не было, но они создавали его тебе и ты сейчас ностальгируешь по детству. Каммон, чувак.

– Ты, наверное, прав… Но знаешь. Так лень всё, пойду-ка я пораньше сегодня. Хочу успеть предзаказ на пятую плойку сделать и сериальчик посмотреть на Нетфликс, у меня, кажется, депрессия.

– Хуессия у тебя, мужик.

– Да иди ты.

Он оделся, вышел и направился домой, подавленный своим "неновогодним" настроением, по дороге взяв пару банок хорошего, дорогого пива, снова забыв купить подарки, даже не подозревая о том, что через 20-30 лет его дети совсем не будут чувствовать то, что чувствует сейчас он. Они будут свободны от ностальгии по новогоднему настроению. Для них это будет просто праздник, такой же как и десятки других в году.

2020

Усталость

К проклятому лифту опять очередь, несмотря на пандемию. Люди толпятся у двери, будто в лифте есть сидячие места и их нужно непременно занять. Решаю подняться в офис на пятый этаж по лестнице. Первые два пролёта пробегаю через две ступеньки и немного замедляюсь на третьем. К четвёртому этажу начинаю ощущать нехватку воздуха, делая более глубокие вдохи. Слышу, как бьётся сердце. Мои ноги будто несколько часов мяли в какой-то адской машине и от них остались лишь вялые кожаные отростки, назойливо заявляющие о том, что нужно остановиться и отдохнуть. Наконец мой этаж. Пытаюсь отдышаться, пот скапливается под одеждой, а сердце, как сабвуфер из какой-то проезжающей мимо заколхоженной машины, выбивает глухой, ритмичный бит.

Наступают выходные, в которые, наконец, не нужно никуда ехать и подниматься по лестнице, чтобы сидеть на одном месте 8 часов, не вставая, после которых у тебя затекает шея, поясница, ноги и хрустят пальцы от постоянной долбёжки по клавиатуре. Выходные. Можно выйти на улицу и размяться, убирая снег со двора. Одна лопата снега, две лопаты снега, полдвора уже расчищено, осталось ещё немного. Но спина. Поясница так гудит и ноет, что трудно выпрямиться. К чёрту этот снег, доделаю потом.

Пытаюсь вспомнить какие ещё дела оставались по хозяйству. Вроде вспомнил, но вставать с дивана лень. Да и устал уже, лучше посмотрю ютуб, тем более время позднее, уже 2 часа дня. Кстати, пообедать бы. Что там у нас – макарошки с мясом. Так, добавим майонезика, хлебушка с майонезом, лучок с майонезом и ещё ложка майонеза прямо в рот, чтобы еда мягче шла. После сытного обеда можно и пивка. Выходные же. Хорошо, что заранее подготовился и в пятницу купил блок.

Шесть банок пива зашли на ура. Теперь фильмец посмотреть и спать. Перед сном накрывают разные мысли о здоровом образе жизни, спорте и правильном питании. Видимо из-за постоянной пропаганды этой ерунды в инстаграме. Отбрасываю их и ложусь спать. Снится, будто я делаю отжимания, приседания, качаю пресс, подтягиваюсь и трачу честно заработанные деньги на спортинвентарь. Снится, будто делаю фото самого себя и выкладываю в инстаграм, где мной восхищаются. Просыпаюсь с твёрдым решением с понедельника пойти в зал. Понедельник. Снова проклятый заполненный лифт и эта проклятая лестница. Пятый этаж, одышка, надо отдохнуть. К чёрту эти ваши спортивные залы, от этих лишних движений только усталость и боли в теле, а нужно себя беречь и любить. Всё, устал писать.

О памяти

– Помнишь, как у края водопада я впервые признался тебе в любви?

– Нет, не было такого? Какой ещё водопад, что ты выдумываешь?

– А помнишь тот вечер у Жёлтого моря, крики чаек, непонятную речь вокруг и запах странной еды? Ты хотела попробовать что-то, а я тебя отговаривал. Классные были дни.

– Ты прикалываешься или что? Путаешь с кем-то? Какое море? Мы с тобой ни разу не были на море! Мог бы хоть раз пригласить…

– Или тот день, когда я упал с мотоцикла, делая какие-то трюки, пытаясь понравиться тебе, и вывихнул лодыжку. Ахах. Вот я неуклюжий был. Дурак. Но ты испугалась за меня и мне это так понравилось, что хотелось притвориться, будто я сломал ногу.

– Какой мотоцикл?! Какая нога?! Хватит!!! У тебя прав нет! У тебя велосипеда даже нет!!!

– А год назад? Я тогда…

– Ааа, перестань, всё. Я устала слушать твой бред…

– Сейчас бред. Завтра я расскажу это тебе ещё раз. А послезавтра ещё. Через год ты будешь помнить всё, что я тебе рассказал и будешь даже поправлять меня, добавляя новые факты. Так устроена память.

– Через год может мы уже не будем вместе.

– Может и не будем. Но память останется. Так вот. Вчера я подарил тебе большой большой букет цветов.

– Оо, господи…

Стыд

Снег застенчивыми, едва видимыми снежинками ложился на вечерний город, укрывая его романтической негой, незаметной многим горожанам в их будничной суете. Я решил, что аромат горячего кофе добавит ноток уюта надвигающемуся вечеру и купил себе стакан капучино в маленькой популярной кофейне, сел на скамейку на центральной площади и провожал взглядом бегущих с работы, на свидание, по магазинам или по каким-то ещё, известным только им, делам, горожанам. Тёплый стакан приятно грел руки, невидимые снежинки капельками разбивались о лицо, воздух был наполнен спокойствием. Жёлтые фонарные огни добавляли всей картине происходящего, как модно сейчас выражаться, ламповости, то есть каких-то неуловимых ностальгических ноток. Но вся эта внутренняя умиротворённость постепенно сменялась чувством неприятного дискомфорта, накапливающегося где-то внутри меня и напоминающего далёкое, почти полностью забытое детство. Это неприятное ощущение исходило снизу, пробиваясь прохладой сквозь джинсы. Чёрт, догадался я, надо было стряхнуть снег со скамейки, и встал, чтобы засвидетельствовать последствия своей непредусмотрительности. На скамейке осталось характерное мокрое пятно. Ощупал штаны, стряхнул прилипший мокрый снег, представил, как выгляжу со спины для людей, смутился и пошёл скорее к автомобилю, прикрывая рукой мокрые штаны. Скрип колёс проезжающих машин по новому снегу на асфальте аккомпанировал моим чувствам.

О боли

Зубная боль. Я бы предпочёл страдать от неразделённой любви, чем от зубной боли. Хотя, мне повезло с отношениями и поэтому я никогда не испытывал её, но читая различную художественную литературу по этой теме, смотря фильмы о любви и слушая рассказы несчастных друзей, я всё-таки убеждён в том, что лучше она, чем зубы. Ох, как они болят. Тот, кто испытывал её, поймёт меня. Я надеюсь. Может её ощущают по-разному, может зубная боль тем сильнее, чем ты хуже как человек. Или наоборот.

Ночь. Где-то между двумя и тремя часами. Я вновь проснулся от ноющей боли, которая вонзается в дёсны, углубляется к мозгу и растекается по всей половине моей головы, заставляя меня жмуриться и ворочаться. Тихо издаю вздох, непроизвольно добавляя к нему жалобный стон. Просыпается жена, она вообще чутко спит: "Что случилось?" – "Ничего…", я отворачиваюсь и делаю вид, что всё нормально. Стараюсь заснуть.