Принц из деревни

Ну, почти голышом, – поправила я себя саму в мыслях, непроизвольно окидывая взглядом статную фигуру. Хорош, как ни крути. Слишком хорош. Мне всегда нравилась именно такая порода: широченные плечи, узкие бедра. И да, кубики тоже были. Такие, что ух… Прямо-таки наслаждение для глаз и раздолье для буйных девичьих фантазий.

Эх, все-таки жаль, что не успела щелкнуть его. Добралась бы до нормальной связи и сбросила бы девчонкам в чат, чтобы могли полюбоваться, какие фермеры водятся в наше время. Да и статье моей, расхваливающей местные красоты, такой кадр только бы добавил шарма.

– Делать мне нечего, – буркнул красавчик, осознав, видимо, что я опасаюсь за свою безопасность. Обошел меня, гневно сверкнув глазами, и направился по тропинке к тому самому дому, куда я ломилась несколько минут назад. Неужели вдобавок ко всем своим недостаткам он еще и живет у этой Кузьминишны?

За что мне такое наказание? – подумала я, продолжая рассматривать удаляющуюся фигуру. Вид сзади, надо признать, был ничуть не хуже. Интересно, он, на огороде работая, так мышцы накачал? И почему у Макса, который серьезно подсел на протеиновые коктейли и подолгу зависает в тренажерном зале, нет такой эффектной задницы?

Глава 3

– Владушка! – догадаться, что появившаяся на пригорке старушка и есть нужная мне Кузьминишна, было нетрудно. Она остановилась у калитки перед домой и всплеснула руками, рассматривая приближающегося к ней мужчину. – Да холоднó ж купаться уже! Вот не бережешь ты себя!

– Все хорошо, баб Глаш, – уверил ее красавчик. – Я привык, вы же знаете. А вот вы зачем тяжелые сумки опять таскаете? – поравнявшись со старушкой, забрал пакеты у нее из рук. – Почему не сказали, что в магазин пойдете? Я бы помог или попросил кого, чтобы донесли.

– Ох, да ты и так столько мне помогаешь, не хотела тревожить лишний раз, – она засуетилась, возясь с замком на калитке. – Пойдем в дом скорее, одеться тебе надо!

Мужчина рассмеялся, что-то негромко отвечая ей. Оказывается, умеет и нормально говорить, не брызгая ядом каждую секунду. Вполне себе любезный и приветливый молодой человек. Вон, и на расстоянии видно, что Кузьминишна от него без ума. Помогает ей, надо же! Почему тогда со мной только рычит? Что я ему сделала?

Старушка уже успела отворить калитку и зайти во двор, но тут посмотрела на реку, замечая меня.

– Владушка, а она тут чего? С тобой пришла?

Я невольно улыбнулась: надо же, Владушка. Вот уж никогда бы не подумала, что к этому наглому типу можно обращаться так нежно. И ведь не похоже, что они родственники, старушка, хоть и очарована им, но держится отстраненно. Будь мужчина ее внуком, точно бы вела себя иначе.

– Понятия не имею, кто она такая, – пожал плечами нахал, кидая в мою сторону беглый взгляд. – Туристка какая-то, наверно. Отдыхать приехала.

Я подошла ближе, вполне достаточно для того, чтобы рассмотреть, как расширились в недоумении глаза старушки.

– Какая такая туристка? А что ей делать-то тут у нас? Дочка, а? – она обратилась теперь уже ко мне: – Ты как здесь оказалась?

Приблизившись к калитке, я отдышалась: от быстрого подъема в гору перехватило дыхание. И не могла не заметить, какой ехидный взгляд бросил на меня этот самый Владушка. Не трудно было догадаться, о чем подумал: я не только бездельница, еще и слабачка. Он-то сам нисколько не запыхался, поднимаясь.

Стало обидно: терпеть не могла, когда на меня вешали ярлыки, а этот фермер только и делал, что указывал на мои промахи. Как будто я виновата в том, что он меня сильнее! Но не спорить же с ним на глазах у старушки, так только настрою ее против себя.

Я повернулась к Кузьминишне, делая вид, что не замечаю рассматривающего меня с надменной улыбкой нахала.

– Мне Степан Васильевич из библиотеки посоветовал к вам обратиться. Сказал, что вы про церковь знаете, что раньше здесь стояла. И про места здешние.

– Знаю, – подтвердила старушка, изучая меня. – А тебе на что?

Она, хоть и была уже довольно преклонных лет, выглядела бодрой и довольно крепкой. И напоминала добрую волшебницу из сказок. Внимательный, пытливый взгляд, морщинистое лицо, почти белые волосы, выбивающиеся из-под платка. Натруженные загорелые руки. Мне снова захотелось достать телефон и сделать несколько снимков – уж слишком колоритно она выглядела. Но не решилась. Во всяком случае, не сразу, сначала надо хоть немножко разговорить ее, да и разрешение на съемку не мешало бы получить.

Я могла бы выдумать что-то в ответ, но опыт показывал, что в таких случаях лучше говорить правду. Больше шансов расположить к себе человека. А расположение ее сейчас мне как было очень нужно. Иначе как узнать все местные тайны?

– Я журналистка. Приехала сюда, чтобы написать статью про вашу деревню. Поделитесь своими историями? – я улыбнулась самой елейной улыбкой, которую только смогла изобразить. Обычно это хорошо действовало: люди охотно шли на контакт. Но увидеть реакцию старушки не успела, потому что полуголый красавчик опустил пакеты на скамью и шагнул ко мне с таким видом, будто прямо сейчас собирался стереть с лица земли.

– Владушка, да что же ты стоишь? Иди в дом скорее! Смотреть страшно на тебя! – мои слова, похоже, произвели на старушку куда меньшее впечатление, чем то, что раздетый злыдень может простудиться.

А я опять понять не могла, что происходит. Сейчас-то чем он недоволен? Наивно понадеялась, что мое признание изменит отношение. И фермер поймет, что я вовсе не бездельница, а приехала сюда с вполне конкретным заданием. О том, что его мнение в принципе не должно беспокоить, я старалась не думать. Смотрела на его более чем странную реакцию и не представляла, как вести себя дальше.

– Пойдем-ка, – коснувшись моего плеча, Кузьминишна подтолкнула меня к дому. – Там поговорим. А то этот жентльмен так и будет тут мерзнуть. Воспитание ему не позволяет вперед дам уйти.

Воспитание не позволяет? Не была бы я так ошарашена отчетливо направленной в меня яростью мужчины, точно бы рассмеялась. Старушка тут сильно преувеличила: понятие воспитания ему, скорее всего, вообще не знакомо. По крайней мере, вести себя с незнакомыми девушками он точно не умеет.

Но и упустить шанс поговорить я тоже не могла. Поэтому кивнула в ответ на предложение и пошла следом за бабулей в сторону дома.

Внутри все было простенько, но мило. Типичная деревенская обстановка, меня саму поселили в похожей. Старая деревянная мебель, ковры на выбеленных стенах, иконы в углу. Пахло травами и свежеиспеченным хлебом. Удивительное такое уютное сочетание. И я поняла, что проголодалась. Ушла утром, даже не позавтракав, а сейчас это дало о себе знать. Желудок напомнил, что я его обделила, недовольным урчанием. И, к моему ужасу, этот звук услышала не только я.

Старушка охнула, неодобрительно поглядев на меня.

– Ну, вот что за молодежь пошла?! Один в холодную воду лезет, другая голодом себя морит. А ну-ка идем, кушать будем сейчас. Диетами своими в городе балуйся!

– Да не холодная вовсе вода, баб Глаш, – попытался возразить нахал, но старушка неожиданно резко осадила его.

– А ты – марш одеваться! Хватит перед девушкой своими телесами светить! Чай не жена она тебе!

– Еще не хватало! – буркнул он, но подчинился, скрываясь в одной из дальних комнат. Уходя, правда, снова одарил меня таким взглядом, что я невольно поежилась. И чтобы хоть как-то отвлечься, подошла к старушке, уже начавшей суетиться у стола.

– Давайте помогу. Меня, кстати, Оксаной зовут.

– Ксюша, значит, – кивнула та. – А я – Глафира Кузьминична. Можно – баба Глаша. Ты на Владика не серчай, не со зла он. Осторожничает просто.

Я изумленно подняла на нее глаза. Совсем не ожидала такой проницательности от обычной деревенской бабушки. Выходит, она заметила и агрессивность со стороны этого Владика и мою реакцию.

Снова проглотила улыбку: Владиком этот тип точно не был. Совсем не котенок, а вот на тигра, готовящегося к прыжку, очень даже похож. Понять бы еще, почему именно меня выбрал в качестве мишени.

– А зачем ему осторожничать? – пожала плечами. – Я ведь про деревню собираю информацию, а не в его личной жизни копаюсь. Да и вряд ли в ней есть что-то, представляющее интерес для нашего журнала.

– Не серчай, дочка, – повторила баба Глаша, как-то странно улыбаясь и оставив без комментариев мое последнее заявление. – Он хороший. Так много помогает мне, крышу вон перекрыл. И по хозяйству все время. Ни копеечки ни раз не взял. Клад, а не мужчина!

Если бы я не видела эту старушку впервые в жизни, подумала бы, что она старается свести меня с ее обожаемым Владиком. Но вряд ли незнакомый человек станет стремиться к такому. Видимо, просто заметила напряжение между нами и решила сгладить ситуацию по мере возможностей.

– В погреб сходишь, дочка? Там кастрюля со щами справа на полке. Вход во дворе, сразу за крыльцом. Пообедаем – и поговорим тогда.

Я кивнула, отправляясь на поиски погреба. Даже и не знала, что остались в наше время такие места. Тяжелая дверь призывно скрипнула, когда я потянула ручку на себя. Изнутри потянуло прохладой. Влажный земляной запах проник в легкие, почему-то заставляя ощущать себя принцессой, спускающейся в темное подземелье. Прямо в логово дракона. Я фыркнула от такой аналогии, нащупывая на стене выключатель. По помещению растекся темно-золотистый свет. Совсем слабый, но его оказалось достаточно, чтобы рассмотреть стеллажи у стен, заставленные банками и другой посудой. И притаившегося в глубине того самого дракона.

Когда этот тип успел спуститься сюда? И почему находился в темноте? Меня ждал – как-то резко пришел в голову ответ, и я ахнула, отшатываясь к лестнице наверх.

Он в два шага оказался рядом, нависая надо мной и вдавливая спиной в холодную каменную стену. Настороженный тихий голос в глубине подвала прозвучал почти зловеще.

– Я вам не наивная баба Глаша. Поэтому не смейте совать свой нос туда, куда не звали! Ясно?

– А то что? – вот говорил же Макс, что инстинкт самосохранения у меня отсутствует полностью. Вместо того, чтобы постараться слинять побыстрее, я принялась спорить.

– А то вам придется пожалеть, что вообще явились сюда.

Я напряглась от смеси страха и возмущения. Да как он смеет так вести себя со мной? Или времена попутал, забыл, что он тут не барин, а я – не его крепостная? Ведь нет никаких прав командовать.

– Немедленно пустите меня!

Он стоял слишком близко. Высокий – я едва доставала ему до плеча, и приходилось задирать голову, чтобы смотреть в лицо. Все еще влажные волосы были зачесаны назад, но отдельные пряди выбивались, падая на лоб тонкими, упругими пружинками, вызывая какое-то совершенно неправильное желание до них дотронуться.

Темно-карие глаза казались почти черными, а взгляд был цепким и пронзительным. Наверно, именно так смотрит на свою добычу коршун, перед тем как наброситься. Жестко и прямо, утягивая в какую-то завораживающую глубину.

Его губы вытянулись в прямую линию, добавляя красивому лицу надменности. Я набрала подольше воздуха и проговорила, очень стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Не смейте мне угрожать! Что вы вообще себе позволяете?

Подалась вперед, упираясь ладонями в его грудь с твердым намерением оттолкнуть, отодвинуть от себя подальше. Но он даже не шелохнулся, словно я скалу с места сдвинуть пыталась. Склонился к моему лицу, почти касаясь губами губ, и проговорил вкрадчивым шепотом, от которого по всему телу побежали мурашки.

– Я еще даже не начинал… угрожать. И советую не доводить до того, чтобы мне пришлось это сделать.

А в следующее мгновенье отстранился, и вместе с желанной свободой я испытала еще какое-то странное, неподдающееся описанию чувство. Стало как будто пусто. Больше не ощущала жар, исходящий от мощного, крепкого тела этого психа, но продолжала прижиматься к каменной кладке стены. И от этого тут же стало холодно.

– Я сам отнесу щи наверх, – он потянулся к полке, снимая самую большую кастрюлю и направляясь к лестнице. – А вам советую хорошо обдумать мои слова. Не люблю повторять.

– Ненормальный! – выкрикнула я ему в спину, оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно еще и запустить. – Дикарь! Неандерталец!

Он неожиданно рассмеялся низким, грудным смехом, от которого оставившие было меня мурашки тут же вернулись, снова пускаясь в пляс по телу.

– Да кто угодно! – бросил, не оборачиваясь. – Можете обзываться, сколько хотите. Только не приближайтесь ко мне. А еще лучше вообще не попадайтесь на глаза.

Глава 4

Какое-то время после его ухода я еще простояла у подножья подвальной лестницы. Надо было прийти в себя и успокоиться, чтобы сердце не выпрыгивало из груди. И что-то сделать с желанием придушить этого самоуверенного наглеца. Мне нужна старушка и то, что она может рассказать, но вряд ли я поспособствую ее откровенности, если буду демонстрировать неприязнь к ее обожаемому Владушке.

Благо, профессия научила справляться с возникающими в работе казусами. С разными людьми приходилось сталкиваться, и, если бы я не умела восстанавливаться после некоторых таких встреч, давно бы сломалась. А главред, при всех его недостатках, все же был умным дядькой и совершенно обоснованно говорил, что сломать себя мы не должны позволять никому и ничему.

С этим я не могла не согласиться. И не собиралась давать какому-то деревенскому грубияну возможность выбить у меня почву из-под ног.

Когда я поднялась в дом, щи уже кипели на плите. Баба Глаша вышла навстречу.

– Владик сказал, ты воздухом осталась подышать. Что ж так долго, дочка? Идем к столу, все почти готово.

– Спасибо, Глафира Кузьминична! – я улыбнулась старушке, не глядя на сидящего за столом мужчину. – Просто вспомнила, что мне очень-очень нужно сейчас бежать. Моего звонка на работе ждут, а здесь у вас сети нет. Побегу в центр, там, где ее поймать можно.

– И хорошо, что не ловит, – недовольно пожевала она губами. Удивляться такой реакции не приходилось – наверняка, Кузьминишна, как и многие другие пожилые жители Зипунов, не особенно одобряла современную телефонную связь. Я уже слышала об этом от соседки, а сейчас только еще раз убедилась. – Вот ведь неугомонная молодежь пошла, – продолжала старушка. – Все бежать куда-то вам надо. А поесть-то и не успела! Того и гляди, ветер унесет, худая такая.

Худой я себя не считала и была очень довольна той формой, которую удавалось поддерживать. Но спорить и доказывать свою точку зрения не собиралась. Уж точно не при дикаре, которому явно понравилось то, что я ухожу. Ну и пусть считает, что победил. Связываться с ним и портить и дальше себе настроение у меня не было никакого желания.

– Можно, я вечером к вам зайду? Когда дела закончу. Заодно и поговорим обо всем. Чай попьем вместе.

– Ну, а почему же нельзя? – баба Глаша, наконец, перестала супиться и заулыбалась. – Заходи, конечно, дочка. Я, как дойку вечернюю закончу, так ждать тебя буду.

Не знаю, заметила ли она, что ушла я, так и не попрощавшись со вторым ее гостем, но сделать это не нашлось сил. Фермер здорово разозлил меня, и хоть я и попыталась поскорее выбросить из головы все случившееся, это было не так-то просто.

Всю дорогу до центра и потом до своего дома думала о наглом типе. Почему он так себя ведет? Меня это, разумеется, не касалось, но в силу своей профессии я привыкла докапываться до правды. До истинных причин происходящего и до маломальских объяснений. Конечно, от него их было не получить, но кто помешает мне самой во всем разобраться?

Решение поговорить с бабой Глашей без противных свидетелей оказалось очень правильным. Никто не сверлил меня надменным взглядом, не ждал с моей стороны подвоха и не грозился растерзать, если я что-то сделаю не так.

Можно было спокойно разговаривать. Не то чтобы старушка сообщила мне что-то особенное. Ее рассказ, хоть и позволил немного сдвинуться с мертвой точки, все же оказался довольно предсказуемым. Старая церковь над рекой, тихое, уединенное место, где можно отдохнуть от суеты и побыть наедине с природой. Прислушаться к себе и к Вселенной. Я бы удивилась, не расскажи мне Кузьминишна о том, что с людьми тут иногда происходят чудеса. Кто-то исцелился от давнего недуга, кому-то удалось спасти разрушающийся брак, а кто-то вернулся из этих мест, найдя ответы на не первый год мучившие вопросы. Трогательно, мило и немного сказочно. Как раз так, как нужно читателям и потенциальным туристам, которых собирался привлекать в Зипуны неизвестный мне инвестор. Да я бы и сама, выбирая место для отдыха, легко бы повелась на подобные истории. Не поверила бы, разумеется, но разве мы делаем только то, во что верим? Сказка порой очень сильно нужна, даже если мы понимаем, что реальностью ей никогда не стать.

Так что в рассказе бабы Глаши было вполне достаточно материала для будущей статьи. Оставалось собрать воедино, причесать – и можно было бы порадовать Мурзина, что с его заданием я справилась. Да и начинать собирать вещи в обратный путь.

Возвращалась я от старушки, когда стало уже совсем темно. В домах кое-где еще горел свет, но в основном деревня погрузилась в сон: я уже привыкла к тому, что здесь ложились рано. Но это и хорошо было сейчас: меня окружала тишина, ветер стих, а над головой простирался бескрайний звездный шатер. В городе такой красоты не встретишь. Я остановилась, рассматривая, как переливаются высоко в небе крошечные огоньки. Потрясающее ощущение, как будто действительно находилась в другом мире. Ничего лишнего и пустого, никакой суеты.

Даже жалко немного стало, что все это ненадолго. Когда здесь начнется строительство и доберется цивилизация, многое изменится к лучшему, конечно, но вот такой красоты не останется. Зато, наверно, таким, как драконистый фермер, это придется по душе. Подобные ему лишь вид делают, что не нуждаются в современных благах, а на самом деле только и ждут, когда смогут урвать их побольше.

Благодушное настроение вмиг испарилось, стоило подумать о нахальном типе. И зачем я только о нем вспомнила? Так ведь все хорошо было. А у него какая-то потрясающая способность злить даже на расстоянии. Я вздохнула, прогоняя непрошенные мысли, и ускорила шаг. Прогулка – дело хорошее, конечно, но уже поздно, а петухам утром точно не получится объяснить, что я не выспалась и поэтому не надо голосить под моими окнами.

Я почти дошла до своей улицы, как вдруг земля под ногами как-то странно завибрировала. Затряслась, заставляя остановиться и начать оглядываться. Глаза успели привыкнуть к темноте, и я довольно отчетливо видела и уснувшие дома, и почти неподвижные деревья. А потом вдруг вибрация под ногами усилилась и из высокой травы на поле, что простиралось слева от меня, появилась мощная фигура коня. Я не успела испугаться или что-то понять, как-то в один миг перестав соображать. Лишь стояла и смотрела, как он приближается с молниеносной скоростью. Несется прямо на меня.

Наверно, надо было бежать. Свернуть куда-то в сторону, скатиться в траву, скрыться в ее густом покрове. Это животное ведь не преследовало меня. Конь – не хищник, бросающийся на добычу, и наверняка пронесся бы мимо. Я просто неудачно оказалась на пути, и, если бы сошла с него, все было бы хорошо.

Но я не ушла. Не сумела. Видела оскаленный рот, раздувающиеся ноздри, разметающуюся гриву – и не могла пошевелиться. Только зажмурилась в тот момент, когда он встал на дыбы, нависая надо мной.

Удар действительно последовал, но совсем с другой стороны. Я ощутила резкий, но практически безболезненный толчок в плечо, а мгновенье спустя рухнула на землю, пригвождаемая чем-то тяжелым. Вернее, кем-то. То, что меня накрыло человеческое и явно мужское тело, было очевидно. Характерное давление внизу живота и тяжелое дыхание не оставляли сомнений. Как и терпковатый аромат парфюма, показавшийся мне странно знакомым. Неужели?

Я распахнула глаза, только сейчас позволяя себе выдохнуть и рассматривая лежащего на мне мужчину.

– Вы как, в порядке? – он приподнялся на локтях, тоже уставившись на меня. Сейчас его лицо было еще ближе, чем тогда, в подвале. Темные озера глаз прямо надо мной. Я чувствовала тепло его дыхания, скользящего по коже. И губы – всего в нескольких миллиметрах от моих.

А вдавливающее меня в землю тело казалось каменным. Тяжелый – я едва дышать могла под его весом. Но это почему-то не мешало. Не казалось каким-то неправильным. Наоборот: я чувствовала себя странно защищенной. Не только потому, что фермер в буквальном смысле спас меня, если не от смерти, то от серьезных повреждений точно. Но было в этом что-то еще, не поддающееся логическому объяснению.

Его близость волновала, а пикантность нашего положения вызывала во мне не раздражение, не потребность отстраниться поскорее, а совершенно немыслимое желание продлить это время.

– Нормально, – я резко дернула головой, отворачиваясь от пристального взгляда, и его губы мазнули по щеке, погружая меня в пучину новых ощущений. Это было до одури приятно. Волнительно. Возбуждающе. И все до одного определения – совершенно недопустимы. – Спасибо, – пролепетала пересохшими губами и заерзала под ним, пытаясь выбраться. – Встаньте с меня, пожалуйста.

Он негромко выругался, тут же поднимаясь.

– Простите.

– Ничего, – не глядя на него, я тоже села, подтягивая под себя колени и отползая чуть в сторону. Дурацкие телодвижения, как будто эти дополнительные полметра на что-то влияли. Он по-прежнему был слишком близко, а если бы захотел сократить расстояние между нами, вряд ли бы я смогла его остановить.

Только с чего бы ему этого хотеть? И что за глупые мысли вообще лезут в голову? Сейчас он опомнится и снова скажет какую-нибудь гадость, вроде того, что я сама во всем виновата.

– Что вы делаете здесь ночью? Одна? – голос звучал ровно, но в нем уже послышались осуждающие нотки. Я усмехнулась: значит, правильно подумала. Теперь можно угадывать следующие слова. Наверняка, не ошибусь.

– Возвращалась от Глафиры Кузьминичны. Вы же не дали мне с ней поговорить днем. Вот и пришлось искать другие варианты.

Не удержалась и посмотрела на него. Уже так привычно сдвинутые брови. Суровый взгляд. Плотно сжатые губы.

– Жалеете, что не рассмотрели, кого спасаете? Ко мне можно было бы не торопиться?

Он нахмурился еще сильнее, поднимаясь с земли и протягивая мне руку.

– Не пытайтесь показаться глупее, чем вы есть. И не говорите вещей, о которых будете жалеть.

– С чего бы мне жалеть? – что за бесенок в меня вселился? Вместо того, чтобы признательно молчать, я пыталась зацепить его хоть чем-то. – Вы же ясно дали мне понять, что ничего хорошего меня не ждет, если вам что-то не понравится. А тут – такая удача.

– Я предпочитаю разбираться с неугодными мне людьми другими способами, – процедил мужчина сквозь зубы и кивнул в сторону улицы. – Пойдемте, доведу вас до дома. И не вздумайте спорить, это не предложение.

Глава 5

Нет, он определенно родился не в свое время. Такого бы в кино снимать, про эпоху крепостного права. Этакий красавец-помещик, уверенный, что весь мир вокруг вращается только по его изволению.

«Не вздумайте спорить!» – мысленно передразнила я его. А если бы вздумала, что тогда? Перекинул бы меня через плечо, как мешок картошки, и потащил бы на себе? Интересно было бы на это посмотреть.

Я не удержалась и фыркнула, заставляя идущего впереди мужчину обернуться. Услышать от меня смешок он точно не ожидал.

– Что вас развеселило?

Снова сурово сведенные брови и настороженный взгляд. Ему самому-то не тошно от своей подозрительности?

– Да просто представила, что вы станете делать, если я все же не послушаюсь.

– И что же вы представили? – он остановился, дожидаясь, пока я поравняюсь с ним.

– Ну… – отчетливо нарисованные в сознании картинки оказалось не так-то легко воспроизвести на словах. Все-таки он меня спас. Хотя… – я задумалась, – это не отменяло его наглости и всех прежних грубостей, сказанных в мой адрес. Совершенно не обоснованно. – Как обычно поступают дикари? На плечо – и в пещеру.

– А там приковывают цепями и долго-долго наказывают, не оставляя шанса на освобождение?

Так себе вышла у него шутка. Про цепи я не подумала. Да и про наказание тоже, все же права на это у него не было. Но пока соображала, что ответить на это корявенькое заявление, моя неуемная фантазия подкинула совершенно неожиданную картинку. Ту самую пещеру, где кроме нас двоих нет больше никого. Шкуру на полу, неподалеку от тлеющего огня. Растекающийся в воздухе жар. Мои руки и ноги, обездвиженные какими-то оковами, но совсем не для наказания. И его… недопустимо близко.

Как-то резко кончился воздух в легких, хотя мы стояли под открытым небом. Щеки запылали, будто и впрямь где-то рядом разгорался огонь. И страшно стало, куда сильнее, чем когда на меня неслось сумасшедшее животное. Потому что теперь я еще меньше представляла, что мне делать. И как спастись от этого наваждения.