Плевать мне на игру

Вскинув тяжелый топор на плечо, Шеф победно встал ногой Бродяге на грудь.

– Я же говорил, что ты проиграешь.

Шеф занёс топор, чтобы отрубить голову заклятому сопернику, но замешкался. Его смутила довольная ухмылка на лице Ника.

– Что не так? Почему ты улыбаешься?!

– А до тебя ещё не дошло? – харкаясь кровью, ответил Бродяга. Он смотрел на Шефа, над головой которого парили четыре нуля. – Ну да, ты ведь не аутист и не видишь разницы между единицей и двойкой.

– Что ты имеешь в виду?! – бесился Шеф. – Я разрубил тебя надвое. Я победил!

– На первой волне я убил трёх игроков. Это принесло мне бонус в девять процентов. Во взрыве на поле погибло одиннадцать игроков. Это ещё тридцать три процента. Затем я убил твоего мечника и стрелка.

– Я знаю, как всё было. К чему ты клонишь?

– Мой бонус должен быль сорок восемь процентов, а он пятьдесят семь. Смекаешь? Палачи Рока проиграли.

Шеф обернулся в сторону деревни и увидел двух игроков. Жрица раскрыла книгу и молитвой призвала три клинка из света. Шеф даже дёрнуться не успел, как его тело пронзил яркий свет. Урона свет не нанес, но двинуться с места капитан Берсерков уже не смог. Высокая тёмная фигура в рваном чёрном плаще занесла большую боевую косу и одним ударом снесла Шефу голову. Голова покатилась как мяч и остановилась у разрубленного тела Бродяги.

– Так не честно, – прохрипел Шеф.

– Честно всё, что не запрещено правилами игры, – ответил Бродяга.

– Вот это поворот, два хот-дога мне в рот! – вскочив с кресла, закричал стример. – До сих пор не могу поверить в то, что это случилось. Какой же напряженный был бой. Как ни крути, а Шефу никогда не достичь уровня Ника. Это просто невозможно. С одной стороны, жаль, что Шеф остался вторым номером, а с другой – я выиграл достаточно денег, чтобы погасить долги и бросить эту треклятую работу! Ах да, чуть не забыл. И абсолютными чемпионами мира становится команда Бродяг!

* * *

Голос стримера стих, пошла реклама. Бродяга Ник откинул голову и неспешно снял нейрошлем. Он, как и его товарищи, сидел в удобном кожаном кресле с неоновой подсветкой посреди тёмной комнаты.

– Мы сделали это! – завопил сидящий в соседнем кресле Маркус. – Надрали всем задницы и стали абсолютными чемпионами мира! А главное, сказочно разбогатели. Теперь можно смело делать Диане предложение.

– Ты уже пять лет как грозишься сделать ей предложение, – одарила его строгим взглядом Оливия. – Типичный представитель мужского рода, только и можешь, что бросать слова на ветер.

– Говори что хочешь, ты всё равно не испортишь мне настроение. Хоть наша победа и была предопределена, я хочу сполна насладиться ею. А раньше я не звал Диану замуж лишь потому, что был недостаточно обеспечен. Я не хочу прожить жизнь, утопая в долгах, как остальные.

– Это не совсем так, – словно очнувшись ото сна, вмешался в разговор Ник.

– О чём ты? – настороженно посмотрел на него Маркус. – Неужели ты тоже считаешь меня треплом?

– На турнире ты болтал без умолку, – согласился Ник. – Но речь не об этом. Ты сказал, что наша победа была предопределена, но это не так. Если бы Шеф отказался от своей гордыни и вместо того, чтобы уничтожать «Жителей Небес», объединился с ними, мы бы заняли от силы третье место. В игре, где есть максимальный уровень, всегда перевес на стороне тех, кого больше. Но Шеф пошёл на поводу у эмоций и проиграл.

– Да ну брось! Если бы Шеф имел хоть малейший шанс превзойти тебя, он бы ни за что его не упустил.

– Помнишь драку в клубе, когда он, пытаясь навалять мне, сломал руку о стену?

– Да. Ты ещё тогда лапал и даже целовал его жену. Постой. Так ты знал, что она его жена? И специально подкатил к ней, чтобы прилюдно опозорить его и вывести из себя?

– А ты как думал? Игра существует не только в цифрах виртуального мира. Игра – это сама жизнь. То, как мы ведём себя и влияем на чужие поступки.

– Как мерзко, – с каменным лицом проронила Оливия. – Я бы ещё послушала о ваших коварных планах и грязных делишках, но мне пора забирать сына из школы. Турнир турниром, а семья превыше всего.

– Серьезно, ты даже не пойдёшь с нами отметить? – развёл руками Маркус.

– А мы планировали отмечать? – незаинтересованно протянул Ник. – Лично мне пить нельзя. Алкоголь убивает стволовые клетки мозга и не даёт восстановиться когнитивным функциям, а ты знаешь, как они важны в бою. А вот от тортика, к примеру «Наполеона», я бы не отказался.

– Да бросьте. Нельзя быть такими занудами. Мы же стали лучшей командой столетия! Мы обязаны это обмыть!

– Прости, не могу. Ребёнок ждёт, – отнекивалась Оливия. – Давай на следующей неделе. Скажем, в день между воскресеньем и понедельником.

Маркус несколько минут листал календарь на наручных часах, но так и не смог отыскать такой день. К моменту, когда он собирался возмутиться, Оливия уже покинула комнату.

– Знаешь, что может быть лучше выпивки в тухлом баре? – спросил Ник, скорчив гримасу, которую так не любил Маркус.

– Прошу, убери эту морду с лица, – Маркус прикрыл рукой глаза. – Ты так похож на одного из Знати.

– Чёрт тебя дери! Я же просил не сравнивать меня с этими ублюдками! – закричал, вскочив с кресла, Ник.

Больше всего на свете он ненавидел монархов и всех тех, кто им служит.

– Прости. Ляпнул, не подумав, но рожа у тебя действительно жуткая. Такая злобная и одновременно высокомерная.

– И ты меня тоже прости. – Ник вернулся в кресло, там он чувствовал себя намного комфортнее. – Зачастую я хладнокровен и спокоен, но когда речь идёт о тех выродках, из-за которых я лишился семьи и стал рабом на обувной фабрике, мозг словно перегревается и выдаёт ошибку. Те дни… Я бы предпочёл вовсе не вспоминать их. Пятнадцатичасовой рабочий день. Всего один перерыв, чтобы сходить в туалет. Какая-то дрянь, сделанная из зелёного порошка, вместо еды. Поверь, хуже воспоминаний быть не может.

– Понимаю и полностью поддерживаю тебя, и именно поэтому прошу не корчить такую рожу. Но забудем о прошлом и вернёмся к планам на вечер. Мы с тобой взошли на вершину и заработали целое состояние, как будем это отмечать?

– Будем тратить, – коротко ответил Ник. – Оружие у тебя при себе?

– Неужели ты хочешь отметить нашу победу поездкой на склад?

– Да. Хочу купить еды для детей и уладить некие разногласии с Папашей.

– Разногласия с Папашей?! Да он нас в миг в банки закатает.

– Если не хочешь, можешь не идти. Я и без саппорта справлюсь.

– Ну уж нет. Сначала заявляешь, что в одиночку тебя в порошок сотрут, а после предлагаешь остаться в стороне? К тому же я тоже давно настоящей колбасы не ел. Достали эти полуфабрикаты в магазинах. И почему вся настоящая еда достаётся только Знати и придворным слугам?

– Потому что все поля и мясокомбинаты принадлежат их семьям. Проклятые монополисты, берут в миллион раз больше, чем им требуется. Всё бы отдал за возможность вскрыть им глотки.

– Спокойно, дружище, у них в распоряжении целые армии, да и с таким настроем реально опасно соваться к Папаше. Ты знаешь, почему некоторые называют его Папаша-тушенка?

– Конечно, знаю, это ведь я тебе об этом рассказал!

– Просто в голове не укладывается, что он закатывает должников и конкурентов в банки.

– Мало того, перед тем, как убить, Папаша заставляет жертву съесть содержимое этой банки. Такой себе круговорот каннибализма на складе.

– Фу, жуть. Напомни, зачем ты вообще с ним связался?

– Он единственный контрабандист в нашем городе, который умудряется воровать у Королей еду и при этом не попадаться им на глаза. Хочешь познать вкус настоящего молока или мяса, обращайся к Папаше-тушенке.

Как только Ник и Маркус покинули игровую комнату и вышли в холл, их со всех сторон облепили фанаты и журналисты.

«Как вы прокомментируете вашу победу? В какую игру вы намерены играть теперь? Правда, что вы заплатили Шефу, чтобы он поддался?», – осыпали их вопросами журналисты. Игнорируя людей и исходящий от них шум, Бродяга высматривал в толпе просвет, но всё, что он смог найти – это обезумевших фанаток, которые с визгом просили расписаться у них на груди.

– Их слишком много, – шепнул Нику Маркус. – Без ульты нам не выбраться.

Ник подал сигнал охраннику, и тот произвёл несколько холостых выстрелов в пол. Толпа тут же бросилась врассыпную, а охрана под видом защиты вывела чемпионов из холла и сопроводила к парковочным гаражам. В благодарность за спасение от навязчивых фанатов и журналистов Ник скинул охраннику несколько тысяч рублей через наручные часы. В две тысячи шестьдесят пятом году такие часы заменили людям телефоны, кредитные карты и даже ключи от квартиры. К слову, две тысячи рублей на этот момент было солидной суммой, ведь доллар потерял свою ценность ещё в двадцать втором. Ник активировал на часах автопилот, и на парковке раздался мощный рёв двигателя. Его машина – чёрный BMW Иксперия – включила фары и резво тронулась с места. Дрифтуя, она преодолела несколько этажей и, резко затормозив, открыла перед Ником свои двери.

– Блин, вот это тачка! – выкатил глаза и заглянул в салон Маркус. – Знаю, что ты будешь злиться, но всё же спрошу. А ты точно не из этих?

– Да ты задолбал уже! – Ник сел за руль и пристегнулся. – Сколько раз тебе повторять, у меня нет ничего общего со Знатью.

– Ага, кроме машины за двадцать миллионов рублей, – Маркус заглянул в бардачок, где вместо документов расположился мини бар. – Знаешь, как раньше говорили? Наши люди в булочную на такси не ездят.

– Да перестань, я же её не покупал. Выиграл в карты у гендиректора знатной семьи. Эти выродки голубых кровей часто делают такие подарки тем, кто лижет им жопы.

– Ты ведь не делал ничего такого? – с подозрением посмотрел на него Маркус, за что получил кулаком в плечо.

– Маркус, скажи честно, ты хочешь ехать в машине или бежать за ней?

– Всё-всё, умолкаю. Мой рот на высокоуровневом замке с тремя печатями, но ты так и не ответил. Чью задницу тебе пришлось поцеловать, чтобы получить такую машину?

От отчаяния Ник впечатался лбом в руль, посидел так минутку, а после завёл двигатель и тронулся с места.

Лобовое стекло чёрного BMW отражало синее небо с обрывистыми облаками и мегаполис, состоящий из изощрённой формы небоскрёбов, что своими белыми тонами и величием напоминали архитектуру райского города. Но стоило машине свернуть на трассу и промчаться через несколько офисных кварталов к набережной, как взору представала обратная сторона золотой монеты, где была даже не бронза, а гнилая древесина. То, что должно было представлять собой асфальт, выглядело как место падения метеоритов. Даже современная машина с уникальной подвеской и системой балансировки стонала от прогулки по этим кратерам. В силу своего роста Маркус несколько раз ударился головой о крышу. Похожие на сараи домики росли вдоль дороги подобно грибам, залезая один на другой. В такой будке два на пять метров мог жить от силы один человек, а приходилось тесниться целым семьям.

«Вот к чему привело необдуманное решение людей создавать потомство, – подумал Маркус, разглядывая гипсокартонные коробки, которые люди называли домами. – Словно собаки, они плодились в погоне за государственным бюджетом, различными льготами или просто потому, что считали, что одного ребенка в семье мало. Как ни прискорбно это признавать, но люди – это просто животные, ведомые своими инстинктами».

– Как думаешь, зачем они это делали? – спросил Маркус, не поясняя сути вопроса.

– О чём ты?

– Зачем они так усердно плодятся? У них же ничего нет – ни достойной зарплаты, ни собственных квартир. Разве они не понимают, в каких условиях придётся жить их детям?

– Каждый хочет верить, что у него есть право на счастье. Если кого и стоит винить в том, что творится в мире, то это монархов. Напыщенные толстосумы забирали себе всё до последней крохи.

– И всё же это не логично. Если бы я заводил ребёнка, то сначала сделал бы всё, чтобы он не оказался на улице.

– Ты сейчас говоришь о себе, ведь так?

– Меня не продавали на фабрику за долги. Однако, когда родители умерли и пришло время делить наследство, каждому из моих братьев и сестёр достались крохи. Если бы они только не заводили столько детей, если бы думали о будущем, жизнь сложилась бы совсем иначе.

– Да брось, всё не так плохо, ведь сейчас ты игрок мирового уровня. Чемпион столетия.

– Я-то да, а вот другие? Кто-то загнулся от передоза, кто-то попал за решётку, а кто-то и вовсе умер от голода.

– Ничего, как только я накоплю достаточно денег и свергну королей, всё изменится.

– Понятия не имею, что ты задумал, но боюсь, проблема куда глубже, чем люди с короной на голове, – вздохнул Маркус, глядя, как дети на улице лепят из глины кирпичи.

Миновав бедные районы, машина подъехала к складу, который на первый взгляд давно пустовал. Но стоило чёрному BMW пересечь голограмму, как вокруг склада возникли сотни ящиков, цистерн и паллетов с разнообразным грузом. Кроме упорно трудящихся грузчиков, на территории склада было полно вооружённых автоматами людей. Папаша-тушенка – владелец данного предприятия – был не просто контрабандистом, он был человеком с большой буквы, ведь благодаря ему у людей из бедных районов был хоть какой-то заработок.

Дорогая машина, что подъехала к складу, собрала на себе все взгляды и приостановила работу. Стало так тихо, что можно было услышать, как воробей скачет по железной крыше. Охрана склада не на шутку перепугалась, что из машины выйдет представитель знатного рода. Что делать в такой ситуации, никто не знал. Не сберегут имущество Папаши – тот затолкает их в жестяные банки. Поднимут руку на члена королевской семьи, и уже через пару минут сюда съедутся все военные с округи. В обоих случаях их будет ждать смерть, разница лишь в том, что Знать не прощает ошибок. Уже к вечеру того же дня родственники всех сотрудников Папаши окажутся в тюрьме, где их будут пытать до тех пор, пока те сами не попросят о смерти. Как и много тысячелетий назад, Знать считала людей своим имуществом, а потому делала с ними что душе угодно. Охранники склада с облегчением выдохнули, когда из машины вышел Ник. Он был тут частым гостем, да и его лицо чуть ли не каждый день маячило в экране телевизора. Вот только на столь дорогой машине он приехал впервые.

– Поздравляю вас с победой, – подбежал к машине мужик и, бросив автомат болтаться на ремнях, достал из-за пазухи журнал и маркер. – Можете подписать сегодняшний выпуск?

– Да, конечно, – кивнул Ник, рассматривая себя на обложке.

Не прошло и трёх часов с окончания турнира, как по всему миру разошёлся тираж, где Бродяга с джойстиком в одной руке и с нейрошлемом во второй сидел на троне из костей.

– А моя подпись не нужна? – задорно предложил Маркус.

Мужчина посмотрел на него, прищурив глаза.

– Точно! Вы же напарник Бродяги! Эм…Маркус Арчер. Простите, я вас не узнал.

– Ну конечно, – обиженно протянул Маркус, оставляя подпись на журнале. – Кому интересен саппорт, когда есть Бродяга Ник?

– Да ты радуйся, а не скули, что люди не знают, как ты выглядишь, – попытался подбодрить друга Ник. – У меня уже, знаешь ли, рука устала подписи ставить. Я уже молчу об угрозах со стороны поклонников.

– А есть и такие? – удивился мужик.

– Ага. Им не хватает внимания, они тебе постоянно пишут, ищут с тобой встречи, а когда ты отвечаешь, что у тебя нет на них времени, обижаются и начинают угрожать. Есть ещё и те, кто поставил не на ту лошадку и винит во всём тебя. Но это всё лирика, а меня сейчас интересует совсем другое. Папаша на складе?

– У себя в кабинете, – указал мужик на соседнее здание. – Но он сейчас очень занят. Якудза приехали, привезли ценный груз. Так что вместо Папаши сейчас складом управляет Игорь.

– Игорь, значит, – скривился Ник. – С ним тяжело найти общий язык, но, думаю, и он сойдёт.

– Он сейчас на складе. Вас провести?

– Не стоит, сами дорогу найдём, – ответил Ник и вместе с Маркусом направился на склад.

По дороге намётанный глаз Ника оценивал ситуацию, запоминал расположение ящиков, количество и вооружение охраны. Даже не упустил из виду, кто левша, а кто правша. Каждая, казалось бы, незначительная деталь давала Нику возможность просчитать исход возможной перестрелки. Он был неслыханно разозлен поступком Папаши и его подчинённых. Бродяга прошёлся меж громоздких ящиков и стеллажей, среди которых затерялся Игорь. Высокий мужчина с нехилой горбинкой на носу и наколкой ножа под левым глазом встретил его широкой улыбкой пожелтевших зубов.

– Ништяк ты их уделал, братан. Стал королём столетия в натуре, – размахивая руками, подобно рэперу, поздравил его Игорь, на что в ответ получил лишь угрюмое молчание. – Чё приуныл, брат? Случилось чего?

– Давай обойдёмся без прелюдий и перейдём сразу к делу. Не люблю ходить вокруг да около, – грубо ответил Ник. – Ты лучше остальных знаешь, чем я могу быть недоволен.

– Не рублю, о чём речь, брат, но твой тон и косые намёки мне совсем не по душе. В диалоге нужно проявлять уважение друг к другу. Шаришь? А ты базаришь так, словно я те чё должен.

– Тут ты абсолютно прав, должен. Как минимум пять с половиной миллионов рублей и щепотку извинений. Чтобы избавить тебя от лишней болтовни и оправданий, скажу прямо. Ты сильно просчитался, когда решил, что я не отличу сою от мяса. Человек, который питался зелёным порошком, всегда учует разницу, какие б ароматизаторы вы ни использовали.

– Ты чё, травы курнул или закинулся чем посильнее?! – нахмурился и стал ещё импульсивнее махать руками Игорь. – Ты такие шутки оставь своим игровым задротам, или ты сейчас не шутил и базарил всерьёз?

– Верно. Первый раз я списал это на ошибку. С кем не бывает, ну ошибся кладовщик, отгрузил не те ящики. Во второй раз подстава стала слишком очевидной. Я только одного понять не могу, каким нужно быть ублюдком, чтобы так поступить? Ты ведь знал, для кого я беру те котлеты. Для детей, что днём и ночью трудятся, как рабы.

– Ты кого ща ублюдками назвал?! Да ты совсем, сука, нюх потерял! – потянулся за автоматом Игорь, но упёрся носом в пистолет Ника.

Охрана склада тут же взяла Бродягу и Маркуса под прицел.

– Э! Э, брат, ты чё удумал? – поспешил убрать руки от автомата Игорь. – Пошутили, и харе, опусти валыну.

– Расклад такой: либо я нажимаю на курок, и твои мозги разлетаются подобно фейерверку, либо ты возвращаешь мне деньги и впредь продаёшь качественный товар, без всяких примесей.

– Да ты псих в натуре! Совсем мозги спеклись от этих игр?! Папаша этого так просто не оставит, он с тебя живьём кожу снимет.

– Значит, на компромисс идти отказываешься? Что ж, в этом есть свои плюсы, твоей роже пуля в упор пойдёт только на пользу.

– Да сдались тебе эти котлеты? Какая разница, из чего они были сделаны, если ты откинешься на этом складе? Ты головой-то подумай. Спустишь курок, и мои парни через тебя макароны будут отбрасывать. Ты превратишься в решето. Но всё ещё можно замять, только убери ствол.

– Что ты предлагаешь?

– Я не скажу Папаше, что ты на него бочку катил, а взамен ты отдашь мне свою тачку.

– Мою тачку, значит, захотел? Хорошо, – коротко ответил Ник и отвёл пистолет в сторону.

Со спокойным выражением лица, как у удава, Ник снял наручные часы и отдал их Игорю. Его действия привели всех в замешательство, лишь Маркус осознавал, что это сигнал к началу игры. Прозвучал выстрел. Пуля из ствола Ника вонзилась в плоть и вылетела через лопатку Игоря. Ник не планировал его убивать, но сдержаться от того, чтобы причинить боль не сумел. Следом за выстрелом прозвучал и высадил окна взрыв шумовой гранаты. Низкие чистоты ударили всем по ушам, даже на улице люди скривились от боли и поспешили закрыть уши. Тем, кто не успел это сделать, пришлось рухнуть на колени и выложить свой завтрак на асфальте.

Взрыв гранаты не навредил лишь Нику и Маркусу, которые перед тем, как зайти на склад, заткнули уши затычками. Ник умел читать по губам, а Маркус, притворяясь, что всё понимает, изредка кивал головой. Прижавшись друг к другу спинами, как в игре, Ник и Маркус начали двигаться по часовой стрелке и палить во все стороны. Каждый выстрел бил прямо в цель, но не в голову или сердце, а по пальцам, которые тянулись к спусковому крючку. Маркус неспроста входил в команду Бродяги, он хоть и уступал во всём Нику, но был тоже очень хорош. Его пуля покинула ствол, устремилась к лестничной площадке, пробила колено охраннику, и тот кубарем полетел считать ступеньки.

Через главный вход, шатаясь из стороны в сторону, забежали ещё двое. Бродяга встретил одного метким выстрелом, а второму, который просил у него автограф, зарядил кирпичом по шлему. Хоть у Ника и было много поклонников, он ценил каждого из них. Уже через тридцать секунд после взрыва все, кто находился на складе, были искалечены и тем самым обезврежены. Игорь полз, оставляя за собой кровавый шлейф, и с ужасом оглядывался по сторонам. Он не раз участвовал в реальных перестрелках, и все они длились от пары минут до получаса. Раненые и убитые были обязательно с обеих сторон, а тут произошло непонятно что. Двое, не получив ни единой ссадины, положили всех его людей и при этом никого не убили.

Ник неспешно нагнал Игоря и бросил его спиной на ящики.

– Ещё не передумал? – спросил он и тут же врезал Игорю рукояткой пистолета по переносице. – Ты хорошо подумай, прикинь все за и против. Вернёшь деньги, продашь мне пару тысяч котлет, и мы в расчёте. Хочу заметить, что столь щедрое предложение ограничено во времени.

– Выродок, тебе это с рук не сойдёт! – брызжа кровью, закричал Игорь, за что получил ещё раз по носу. – Тебя запрут в машине и отправят под пресс на самой низкой скорости.

– Хватит тратить силы на пустые угрозы, так ведь недалеко совсем без зубов остаться, – спокойно беседовал с ним Бродяга. – Ты хоть понимаешь, что натворил? Дети изо дня в день ждали, когда я приеду с гостинцем, покормлю их едой, у которой есть вкус, а вместо этого они получили тот же порошок, только в виде фрикаделек. Нет ничего ужаснее, чем разочароваться в чём-то в детстве. Они промолчали, съели всё с улыбкой, но я видел это в их глазах. Тот, кто обещал им помочь, солгал, и в этом виноват ты!

– Да срать я хотел на этих мелких соплежуев!

Ник снова не смог сдержать порыв эмоций и на этот раз прострелил Игорю колено.

Автоматные очереди, что изрешетили стены склада на уровне трёх метров от пола, заставили Ника оставить жертву в покое. Через множество дырок в стене на склад пробился солнечный свет, а вслед за ним с грузинским акцентом голос Папаши-тушенки:

– Это было предупреждение, следующие пули ударят на несколько метров ниже! – прозвучал уверенный в себе бас. – Если не хочешь сдохнуть, как собака, выходи, поговорим.

– Вот ты и допрыгался, Бродяга! – ухмылялся без передних зубов Игорь. – Папаша уже здесь.

– Отлично, наконец смогу поговорить с ним с глазу на глаз, – всё так же спокойно произнёс Ник.

Маркус выглянул через дырку на улицу, снаружи их ждал целый отряд из хорошо вооружённых боевиков. Кроме современных автоматов с разрывными пулями, у них в вооружении была пара гранатомётов.

– Дело дрянь, – взволнованно оглянулся на Бродягу Маркус. – Нужно было идти в бар.

Глава 5. Билет в один конец

Маркус перевёл вопросительный взгляд на Ника, который, несмотря на появление Папаши и его головорезов, был абсолютно спокоен.

– Поторопись! – снова прозвучал голос грузина. – Я не буду ждать до заката.

– Мы выходим! – крикнул в ответ Ник и, прикрываясь Игорем, показался в дверях главного входа.

Следом за ним нехотя вышел Маркус. Ему была не по душе сложившаяся ситуация, но он искренне верил, что Ник сможет вытащить их из этой передряги. Бродяга беглым взглядом окинул силы противника и остановился на низком коренастом грузине с пышными усами. В отличие от головорезов, которые предпочли спрятаться за бронежилетами, Папаша выделялся будничной одеждой. Никакой защиты, только полосатая рубаха, серые брюки, потёртая кожаная куртка и кинжал за поясом. Он был из тех людей, кто уважал и помнил своих предков, а потому резал и колол своих врагов как истинный джигит.

В голове игрового гения замелькали разнообразные варианты батальной перестрелки. В своём подсознании он убивал и умирал уже сотни раз. С учетом своего местоположения, навыков напарника, количества врагов и патронов в обойме Ник сделал вывод, что шансы выжить в этой перестрелке невысоки. Одиннадцать процентов, таков был его вердикт. С такой вероятностью ему удастся прорваться через пули головорезов и взять Папашу в заложники. Однако этот вариант был неприемлем, так как Бродяга не получит того, за чем пришёл, а лишь наживёт себе новых врагов, когда их и так в избытке.

– Что ты устроил?! – обратился к Нику Папаша. – Неужели из-за игр совсем с мозгами разругался? Я не понимаю! Если хотел умереть, так шёл бы прыгать под поезд, не мешал бы людям работать.