Надменный индюк

– Саш?

– Саня?

Почти одновременно с Давидом задаём ему вопрос.

– Боже, я же говорил, вы похожи! Вы даже недовольство своё проявляете одинаково!

Давид украдкой бросил на меня взгляд, после отвернулся.

– Ты вообще о чём, Саш?

Он из-за смеха не может мне даже толком ответить.

– Саня, попусту не болтай, лучше веди нормально. Скоро нас в кювет загонишь.

– Да, да. Ты прав, но, блин, это реально так. Вот даже сейчас вы оба пыхтите одинаково. Это ржачное зрелище.

Наконец, поняв, что он проводит параллель между мной и своим напыщенным другом придурком, я прихожу в бешенство.

– Саша, ты не прав, я не такая, как он, и по любому поводу «бычка» не включаю.

– Слышь, овечка, мозги включи. Он стебётся над нами. Просто подумай – это не больно, детка.

– Да, ты действительно страшный человек. Страшно тупой, если быть точной.

Давид резко повернулся в мою сторону с диким взглядом и желанием убивать.

– Дэв, Дэв. Остынь, – Саша пытается усадить того на место и одновременно продолжать вести автомобиль.

– Напомни мне прибить тебя, когда выйдем из машины.

Господи, да кем он себя возомнил!?

– Эй, чувак. Яркость поубавь. Совсем в себя поверил?

– Саня, ну что за идиотка она у тебя!

Ну, гад! Ну, подожди!

– Саш, с кем ты дружбу теперь водишь? Это же прямое доказательство, что человек может жить и без мозгов! Не боишься опуститься до его уровня IQ?

– Саня, и ты с этой общался раньше?! Да у ракушки ума побольше будет, чем у неё.

– Твоё остроумие, как два пальца. Оно так же вызывает рвоту.

– Тереза… – грозно начинает Давид.

– Так, всё! Забыли! Вы совершенно не похожи. Всё?! Довольны? – не выдерживает уже Саша. – Малая, давай лучше расскажи, как ты сюда попала?

За время нашей стычки с этим психом я совсем забыла, что Соня сидит рядом и за всем этим наблюдает.

Теперь все наши взгляды прикованы к ней, ждём, когда она хоть что-то скажет, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор.

– Рассказывать нечего. Сирота. Из родни никто не захотел брать на себя лишнюю ответственность, а больше и некому. Вот государство и поместило меня в приют.

– А эти упыри, что они из себя представляют?

– Ну, на нашем уровне они – «смотрящие», а так – шавки Гектора, главного местного бандита. Директор приюта тоже под ним. Только Татьяна Николаевна действительно хоть как-то заботится о детях. Остальным плевать.

– Кошмар, – неосознанно вырывается из меня сочувственный возглас, а осознав, спешу объяснить свои мысли, чтобы её не задели мои слова с жалостными нотками: – Прости, я не хотела проявлять жалость, просто это так несправедливо, что маленькие дети находятся в таком окружении бандитов и продажных людей.

Соня удивлённо смотрит мне в глаза.

– Да я и не ожидала увидеть от тебя хоть толику жалости, уж мне-то не надо рассказывать, какая ты на самом деле. Я прекрасно это знаю.

Понятно, она вспомнила, как я в больнице два года назад проклинала её мать и желала ей смерти на больничной койке. Что и произошло впоследствии.

– Слушай, тогда я была в неадеквате и…

– Ты думаешь, я была в адеквате? В чужой стране, английский толком еще не понимала, врачи что-то объясняют насчёт мамы, и вся информация мимо меня проходит. Зато твои крики я прекрасно разобрала и запомнила! – с каждым словом голос Сони повышал свою тональность, а последние она буквально прокричала мне в лицо.

А потом, словно опомнившись, резко отвернулась и уставилась в окно.

Чувствую себя последней сукой. Я очень много гадостей наговорила тогда в адрес её матери, ведь именно она была за рулём машины, которая протаранила наше авто и скинула его в озеро, заставив моих родителей последние секунды жизни задыхаться под водой.

В салоне машины повисла дискомфортная тишина. Каждый из нас был повернут в сторону своего окна и старался не издавать лишнего звука.

Остановившись на светофоре, Саша прокашлялся и произнёс:

– Предлагаю посмотреть на сложившуюся ситуацию и найти в ней положительные стороны.

Наши взгляды пересекаются в зеркале заднего вида.

Тишина.

– Ди, ты села в машину и едешь вполне себе нормально.

А это и правда так! Если бы не Саша, я бы и не заметила, как это произошло. Надо будет позвонить психотерапевту – делаю себе заметку на завтра.

– Ну, а во-вторых, Соня познакомилась с таким крутым мачо, как Дэв, который нокаутировал наглого ухажёра и послал его на больничную койку, прошу заметить, надолго. Так что, девочки, имейте в виду, чуть что – защитник Дэв поспешит вам помочь. Номерок его, так уж и быть, я вам дам, за вознаграждение, разумеется.

– Пошёл ты, – беззлобно парирует Давид и несильно бьёт его по плечу.

– Господи, Саша, уровень твоих шуток стал ниже Марианской впадины, и твой дружок явно этому поспособствовал.

Дэв поворачивается ко мне, смотрит внимательно, а потом говорит:

– Знаешь, ты похожа на мем: сначала прикольная, потом жутко бесишь.

– Хах, очень смешно. Вот мы и доплыли до дна твоего остроумия! – парирую я.

– Имбецилка!

– А нет, вот теперь доплыли!

– Тереза, тебе крышка, – бесится из-за моих слов Дэв.

– А мы все продолжаем дальше падать вниз, – не могу остановиться, мне нравиться играть на его нервах и выводить из себя. Прям кайфую от этого вида.

– Всё! Хватит! – голосит спокойно сидевшая ранее Соня. – Саша, тебе они не надоели?!

– Очень, благо мы приехали. Вылезайте уже из машины, из-за вас тут дышать невозможно!

– Саня!

– Саша!

Выкрикиваем одновременно с Дэвом. Смотрим друг на друга, а после синхронно отворачиваемся и выходим из машины.

Глава 14

/Давид/

Моя единственная мысль сейчас – отделаться от девчонок, которые приносят только проблемы. Если Сане и нравится такие заморочки- то пусть сам с этим и возится, я пас.

Сейчас только окажу последнюю услугу, и все, баста! Они мне надоели, все!

Вызваниваю Даниэля, он должен помочь со справками. У его семьи частная клиника, если что, завтра официально с печатями все документы будут оформлены.

Ворота открылись, и мы заехали во двор дома.

На взводе вышел из машины, с четким желанием убивать. Первой под пресс попала бы Тереза с языком дьявола, а потом и Саню бы припечатал за то, что стоит за нее горой.

Наконец, Дан показался из дома, заспанный, помятый… Моего звонка в три часа ночи не ожидал никто.

– Брат, салами. Нужны справки об ушибах и всем прочем, что надо оформить при нападении, для мусоров, – поясняю ему причину приезда. Он кивает. Понимаю, что задача ясна, поэтому сразу иду в дом.

– Дэв, а ты? Тебя тоже надо осмотреть? – слышу вслед за мной окрик Дана.

– Не сейчас. Позже, – сейчас я слишком взбешён, чтобы смирно сидеть под прицелом врача.

Двор дома хорошо освещен, но все же не позволяет увидеть, насколько я пострадал в драке.

А тем более, не видно ранение от людей, за которых и вписался. И которые, не удовлетворившись физическим бесчинством, еще и всю дорогу выносили мне мозг. Черт, как же она бесит!

Прошел сразу на кухню. Не включая свет, из фильтра налил в стакан холодной воды, выпил все залпом, а после с грохотом поставил его на гранитную столешницу.

"Какого хрена я вообще туда поехал?! Собирался же домой, отдохнуть…"

Хотя, если посмотреть на всю ситуацию в целом… С одной стороны, не было бы меня рядом, Саня оказался бы в меньшинстве и неизвестно, как бы все закончилось. Но с другой стороны… Черт! Ну что за девчонка, а?! Прибил бы уже раз сто точно! Весь день мне испоганила! Дрянь! Ну, ничего! Я еще отыграюсь! Не родилась еще та, кто посмеет себя так вести со мной!»

От сильного удара стакан разлетелся к чертям, поранив ладонь. Блин! Кровь небольшой струйкой начала стекать на кафель, но я сейчас настолько зол, что не ощущаю ни боли, ни сожаления. Я твердо уверен, что она ответит за каждый миллиграмм драгоценной жидкости моего организма. Я ее заставлю вымаливать у меня прощение за то, что довела меня до такого состояния.

На кухне включили свет. Обернулся посмотреть, кто пожаловал, но в темноте взгляд расфокусировался, а когда наконец картинка стала четкой, увидел тетю Дали.

А вот это уже капец!

–Давид, дорогой, моменатре (я по тебе скучала*), – тетя по обыкновению подошла и начала меня обнимать. – Что такое? Почему ты тут? – А рассмотрев мое лицо и внешний вид, воскликнула: – Что случилось? Кошмар! Я сейчас же вызову «скорую», – говоря это, берет со стола городской телефон.

–Тетя Дали, никого вызывать не надо, – забираю из ее рук трубку, – все хорошо, случайно стакан сломал.

–Ужас, что это такое, мальчик мой?! А лицо!? А порванная рубашка, а кровь? Тоже случайно? Я сейчас же позвоню твоей маме.

– Тетя, три часа ночи. Неужели ты хочешь, чтобы мама волновалась и всю ночь не спала?

– Нана будет в ужасе, увидев тебя таким, но мать должна знать, что происходит с ее ребенком.

Не хочу провести всю ночь, утирая мамины слезы и утешая ее бесконечными объяснениями, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд.

–Тетя Дали, – обнимаю ее здоровой рукой, – я приеду домой, приму душ, переоденусь, перебинтую руку, и мама увидит меня уже в нормальном состоянии, давай так договоримся, а?

Молчит, раздумывает.

– Хорошо, но осмотрит тебя Даниэль, и не спорь со мной. Сейчас я его разбужу только.

– Он уже во дворе, я с друзьями приехал. Нужны справки, но ехать в больницу не хотел.

Тетя приобняла меня в ответ и, не отпуская, потащила за собой.

– Почему, дорогой? Сразу бы в нашу больницу поехал, -говорила, при этом поглаживая мое плечо и приговаривая,– тебя бы осмотрели и друзей твоих тоже. Почему обижаешь нас, разве бы кто-то что-то сказал?

–Да, там не только парни, понимаешь? – проклинаю себя за то, что приходится оправдываться этими девчонками. Но это правда, мы с Саней не настояли на больнице, хотя могли, черт побери. И вот итог проявления нашей слабости и уступчивости – приехали к моему двоюродному брату.

– Ты молодец, что вспомнил о нас. Семья всегда поможет, помни, Давид. А теперь давай иди на перевязку к Дану, а я с твоими друзьями познакомлюсь.

Не успел я опомниться, как мы вошли в комнату, расположенную рядом с кухней, которую семья Беридзе использует как медкабинет. Тут и сидели все мои «новые друзья». Руку Сони уже перебинтовали, у Сашки на лице красовался пластырь и костяшки пальцев были обработаны, а вот «заноза» сидела перед Даном и растирала чем-то руки.

– Аа, Саша, здравствуй, дорогой! Давидик сказал, что с друзьями… Я даже задумалась, с кем это, обычно только с тобой приходит. Иди, дорогой, обниму. – Саня приподнимается и обнимает мою сердобольную тетю. – Как же я за вас рада. Вы настоящие друзья. И в огонь и в воду, плечом к плечу. Вот бы и Даниэлю найти такого друга, который станет ему братом.

– Мама, – подает голос Дан.

– Что мама! – не унимается тетя. – Я бы меньше переживала, если бы и у моего сына появился такой надежный друг, как Саша, а у тебя только девочки на уме.

Брат закатывает глаза и тяжело вздыхает.

– Ты неисправима, – не сдерживаясь, громко заявляет Дан, – то переживаешь, что я гей, то, наоборот, что одни девочки на уме. Мама, ты определись.

Понимаю, что, если не влезу, дискуссия этих двоих растянется надолго, а мы и к утру не вернемся домой, поэтому обнимаю тетю со спины и шепчу ей на ушко:

–Тетя, тетя… что же ты при всех его отчитываешь, как маленького? Ему это неприятно. Он старше меня на год, а сейчас в глазах моих друзей выглядит сосунком, хотя уже почти дипломированный врач.

– Ладно, все, – стряхивая мои руки и делая шаг в сторону, произносит она, – а что за девочки к нам в дом пожаловали? Я – тетя Давида, Дали. Хозяйка этого дома и мама Даниэля. А вы – подруги моего племянника?

Ловлю взгляд из-под бровей Дианы. Да, назвать нас друзьями – это, конечно, жестко. Враги, которые готовы перегрызть друг другу глотки – вот определение поточнее.

Она молчит, но глаза кричат о том, что скорее вырвет себе язык, чем назовется моей подругой. Смешно, ведь если она все же такое сделает – его оторву ей я.

К Софии такого негатива я не чувствую, для меня она сейчас просто маленькая девочка, попавшая в сложную жизненную ситуацию. Но мало ли у нас таких?! Единственное, что отличает ее от сверстниц, – это рост. Все же для своего возраста она высокая, но уж очень худющая.

Когда мы подъехали к детскому дому и Сашка начал звонить своей придурковатой подруге, я уже почуял, что что-то не так. А когда услышали ее крик о помощи, оба не знали, что делать и куда бежать.

Хорошо, что навстречу к нам вышла женщина, слегка полноватая и с проседью в волосах. Она поняла, что мы ищем девушку, которая заходила к ним недавно, и дала нам примерное направление, где ее искать.

Сашка, не дослушав, рванул с места. Я кинулся за ним, боясь потерять из виду психически неуравновешенного друга.

Мы, не ориентируясь на местности, просто неслись вперед. Саня, как услышал призыв о помощи Дианы, превратился в больного ублюдка с бешеными глазами. Бежал вперед, по лесу, не видя тропинки, просто ориентируясь по точке на карте в телефоне. Его словно подменили. Вместо спокойного и расчетливого парня он превратился в закоренелую истеричку, которая бегает туда-сюда и не знает, что ей делать, при этом выкрикивает проклятья.

И только жалобные крики Сони и ругань парня дали нам верное направление движения. Мы побежали на голоса и наткнулись на нее с этим мудаком, который буквально волочил девушку по земле и проговаривал, что с ней сделает. И от этих слов даже у меня начался озноб по коже. Озлобленный и жестокий ублюдок!

Соня, увидев нас, закричала:

– Вы друзья Дианы? Помогите!

А этот урод, приставив к ее горлу нож, стал нам угрожать, чтобы мы не подходили к нему. Хоть он и борзый чел, но все же два взрослых, накачанных парня пошатнули его самоуверенность.

Сашка уже был на взводе и толком не соображал, поэтому кинулся на эту падаль голыми руками. А тот, чтобы защититься, сначала Соню выставил вперед, а потом просто попытался бежать.

Мы догнали ублюдка и, отобрав нож, стали избивать. И только крик Сони смог нас немного отрезвить.

– Там Диана, ей нужна помощь! Она осталась одна в чаще леса с двумя шестерками Андрея. Срочно надо туда бежать, парни! – последние слова она произносила со слезами на глазах.

Саня, посмотрев на меня и получив одобрение, побежал дальше по тропинке в поисках своей подруги. А я продолжил драться с этим уродом, Он оказался крепким орешком. Отбивался не профессионально, но довольно сильно. Скорее всего, он научился драться на улице.

Каждый раз, когда тяжелый удар доставался одному из нас, Соня испуганно вскрикивала.

В какой-то момент, когда уже сил у обоих поубавилось и скорость борьбы несколько поугасла, боковым зрением увидел, как Соня схватила палку и решительно огрела этого ублюдка по голове, повалив его на землю. И даже когда он упал, она замахнулась снова, я тогда еле успел перехватить ее руку. Я понял, что она его вырубила и в повторном ударе он уже не нуждался.

Защищаться от нападения – это не то же самое, что убить. И хоть он и заслуживает смерти, было жаль ЕЁ подводить под статью. Чтобы из-за убийства такой падали, как этот Андрей, молодая девочка лишилась шанса на нормальную жизнь.

Посмотрев ей в глаза, я произнес:

– Не надо доводить дело до убийства. Лучше покажи, куда идти, чтобы Сашку нагнать.

–Я с тобой пойду. Только сначала, – она подошла к валяющемуся мудаку на земле, и из заднего кармана его джинс вытащила телефон,– Это Дианы, не оставлять же его на память, правда.

–Все, давай быстрее. Болтать некогда, – и только после этих слов я увидел, что она ранена. Из ножевого пореза на руку обильно лилась кровь.

Зажав порез, так как перевязывать времени не было, мы поспешили вслед за Сашкой.

И помня все это, я сейчас смотрю на эту девочку и не понимаю, откуда у нее такая смелость?

–Я – подруга Саши, а Соня – моя подруга, – вырывает меня из воспоминаний ответ Дианы.

Ох, черт. Меня скоро начнет тошнить от ее голоса.

–Ясно. Ну что, Дан, ты закончил тут, давайте пройдем в столовую, накормлю вас, – произносит тетя, как всегда со своей грузинской гостеприимностью!

Но нет, я не позволю этой придурочной обедать в доме моих родных людей.

*-перевод с грузинского языка.

Глава 15

Давид

– Тётя, тут такое дело… Девушек ждут родители, поэтому мы не можем задерживаться. Да, девочки, – жестами даю понять, чтобы встали и валили уже отсюда. – Сань, ты пока девушек к машине проводи, а Дан меня быстро заштопает за это время.

Посмотрел на Диану и увидел озорство в глазах, чуть не кинулся задушить заразу. Явно хочет выкинуть финт, чтобы позлить меня ещё сильнее.

Но и Сашка успел перехватить её взгляд и поспешил мне на помощь, или ей, уж не знаю, ведь я уже готов её прибить.

– Да, Дэв, давай. Мы подождём тебя в машине, – берёт девушек за руки и уводит.

Дан начал фотографировать меня.

– Что ты делаешь?

– Надо для справки.

– Я не буду фигурировать в деле. Давай обойдёмся без фотосессии.

Сел в кресло перед братом, в надежде, что тётя сейчас уйдёт и даст нам нормально поговорить. Но боковым зрением вижу, что она стоит и даже не собирается покидать комнату.

– Давидик, ты, конечно, можешь сказать, что я лезу не в своё дело, или наоборот. Всё же, ты мой племянник, и я должна о тебе беспокоиться и…

– Тётя, давай, говори уже, что не так?

– Милый, повторюсь, ты мой племянник, и я люблю тебя…

– Мама, – влезает Дан, – говори уже, что ты там надумала.

– Хорошо, хорошо. Важишвили (сынок*), – по-родственному обращается она ко мне, – не кажется ли тебе, что девочки уж очень молодо выглядят? Им восемнадцать есть?

Вот чёрт!

– Давидик, дорогой, я прекрасно помню, как у тебя закончились дела с той девушкой, и знаю, что ты ни в чём не был виноват. Но если опять повторится, что несовершеннолетняя…

– Мама…

– Тётя, – одновременно начинаем с братом, – во-первых, та была совершеннолетней, а я как раз таки – нет. Во-вторых, эти девушки – подруги Сани. Не мои. И я не собираюсь иметь с ними ничего общего.

– Прости, прости, дорогой. Я просто хотела убедиться. Ме шен узомот миквархар, моди ак, какоцо (я тебя очень люблю, иди, я тебя поцелую*)

Встаю неохотно, всё же неприятные воспоминания тётя пробудила. Обнимаю её. Она гладит меня по щеке, по-матерински, а после, пожелав спокойной ночи, наконец уходит.

– Не загружайся, – советует мне Дан, – она не хотела тебя обидеть. Просто переживает. Ты же знаешь, существует тысяча уловок, чтобы заставить женщин заговорить, но нет ни одной, чтобы заставить их замолчать.

– Да, забей. Всё норм. Просто не хочу вспоминать.

– Ладно, расскажи, как тебя угораздило так встрять? Завтра будешь как Шрек.

– В смысле?

– Опухший и зелёный, – ржёт этот дебил.

– Да, бл*.

– Говори давай.

– Нечего рассказывать, – уже начинаю беситься, – как всегда – девчонки встряли. Саня – самаритянин. Я был рядом, пришлось вписаться. – Дан слушает и одновременно обрабатывает мои раны, не жалея льёт антисептики и мажет кремами. Жжёт сильно, но терплю, стараюсь не выдавать себя. – Всё как всегда, ты же знаешь.

– Ладно, успокойся. Всё, я закончил. Беги, а то они уже заждались.

У порога обнялись с братом.

– Джэрджэробит, ну 'даикаргеби (пока, не пропадай*), – прощаемся с ним.

– 'Дамиреке (звони*), – отвечаю ему и уже отхожу, как он мне вслед бросает:

– Но знаешь, девчонки на самом деле выглядят очень молоденькими.

– Пошёл ты! – с этими словами выхожу на улицу к ожидающим меня людям, но хоть убей, не хочу с ними никуда ехать.

Поэтому останавливаюсь рядом с машиной и достаю сигареты. Надо успокоиться.

Ко мне выходит Саня.

– Что случилось? Кто что сказал?

– Да нет, всё норм.

– Дэв?

– Саня, давай просто помолчим.

Он кивает. Стреляет у меня сигарету, и мы вместе стоим и курим.

– А что тишина такая, неужто одумались и решили заткнуться? – киваю я в сторону машины, в которой сидят девчонки.

– Уснули, обе.

– Наконец-то меня не будет бесить это…

– Дэв, не надо. Я люблю её, она мне очень дорога.

– Да кто против. Просто ко мне это «золото» не подводи, договорились?

Романов кивает, а потом, будто что-то вспомнив, начинает рассказывать:

– Слушай, насчёт её родителей…

– Стоп, – перебиваю его, – ничего не хочу о ней знать. Сейчас отвезём по домам, и больше ни видеть, ни слышать о них не хочу.

Саня задумчиво смотрит на меня, а потом, словно принял какое-то решение, кивает, и дальше мы в тишине докуриваем сигареты, а после садимся в машину и выезжаем со двора.

Романов забивает в навигаторе адрес, и через полчаса мы оказываемся перед элитной многоэтажкой. А принцесса-то действительно неплохо живёт, раз обитает в таком доме.

Наш джентльмен старается осторожно разбудить девушек.

– Ди, приехали, просыпайся. Соню к тебе или в гостиницу?

– Ко мне, – вполне бодрым голосом вещает эта стервочка.

Саня выходит из машины и помогает малой выбраться из моего монстра. Она ещё полусонная и особо не понимает, что от неё хотят, покидает салон и идёт, поддерживаемая Романовым в сторону многоэтажки. А это зараза – Тереза – быстро очухалась ото сна, несильно побила себя по щекам и взбодрилась. Посмотрела в салоне, не оставила ли чего, подобрав манатки малой и свой телефон, взялась за ручку двери и остановилась.

Чувствую, что смотрит на меня, может, хочет попрощаться. Но я не поведусь на это её «воспитание». Поэтому всё так же продолжаю делать вид, что её не существует в машине.

Реакцию на моё бездействие получаю сразу же – в виде громкого захлопывания дверей моей машины снаружи. Стерва! Не могла спокойно выйти и не ломать их?!

Я остаюсь сидеть в тачке. Даже не провожаю её взглядом. Познакомились с ней только вчера, на дне рождения Сани, а головной боли я получил на месяц вперёд. Мне такое счастье нафиг не надо.

Саня возвращается через непродолжительное время, задумчивый. Слова мне не говоря, садится за руль, и мы выезжаем на дорогу в сторону МКАД.

Не выдерживаю и спрашиваю его сам:

– Она всегда такая, долбанутая?

Романов, не ожидавший от меня вопроса, сначала не понял, о чём речь.

– Кто? – Пауза. – А, Диана?

– Ну да, о ком я ещё могу спросить, – увидел его ухмылку, когда он понял, о ком идёт речь, и мне это не понравилось. – Что лыбу тянешь? Просто интересуюсь, вдруг ты скоро в нервном припадке от её фокусов начнешь содрогаться.

А этот самаритянин смеётся.

– Нет, реально. Или вы подружитесь, или поубиваете друг друга, – даёт он свой комментарий.

– Скорее второе, – сразу пресекаю я его вымыслы. – А к чему такое предположение?

– Да она тоже по дороге к дому спрашивала о тебе, интересовалась, давно ты такой пришибленный на голову и не сбегал ли из психушки.

– Стерва! Всё, считай, я у тебя ничего не спрашивал.

– Дэв, если серьёзно, то…

– Я ничего не хочу о ней знать. Сань, всё. Сегодня я с тобой поехал, так как ты не на машине и опаздывал, да и у меня срочных дел не было. Но в будущем меня к истории с ней не приплетай, окей? За тебя впишусь в любой ситуации, ты знаешь. Но это не касается никого другого.

Романов тяжело вздыхает, но кивком головы даёт мне знать, что я был услышан и мои требования будут учтены.

Дальше говорим о рабочих моментах клуба и обсуждаем новости знакомых.

Приезжаем к нам в дом.

Открываются ворота. Когда въезжаем во двор, вижу, что в кабинете отца горит свет.

– Вот чёрт!

Саня паркуется и одновременно интересуется:

– Что случилось?

– Отец не спит. Пять утра! Бля-я…

– Чего ты возмущаешься, радоваться надо.

– Да я за него переживаю. Возраст уже…

– Дэв, не смеши! Твой отец ещё всех нас переживет.

– Да. Хоть бы.

Заходим в дом, и, конечно, в гостиной появляется и отец. Здоровается за руку сначала с Саней:

– Здравствуй, Александр. Как ты? Вижу – ничего, – с улыбкой оглядывает нас.

– Здравствуйте, дядя Арам.

– Барев* (привет), папа. Прости, что так поздно.

– Или рано, смотря как на это посмотреть. Как дела, сын? Вижу, нескучно было сегодня, – внимательно осматривает меня на предмет порезов и переломов, в то же время стараясь придать своему лицу невозмутимый вид.

– Всё хорошо, пап. Просто подрались. Так сказать, честь девушки защищали.

И не сдержавшись, сам и заржал. Чёрт побери, а ведь это правда.

– Настроение у вас хорошее, что же. Располагайтесь. Я тоже пойду, отдохну. Заработался сегодня. Хорошо, хоть завтра выходной.

Киваю. Знаю, что ни черта это не работа, он просто ждал меня, когда вернусь.