Истории, написанные при свече

Все, как один вскрикнули ликующим тоном:

– Елена! Милое святое создание! Что ты прощения просишь?! Мы не знаем, как Бога нашего Христа благодарить за милость такую! За счастье, что ты пришла живая! Расскажи же, что случилось? Ты наткнулась на легионеров?

Елена села на табурет, быстренько достала гребешочек и расчесала русые по колено волосы, накинула зелёный палантин на голову и начала речь:

– Ой, мои родные мои во Христе, я сегодня еле-еле спаслась с Божьей помощью! Ей-богу, не помоги мне Господь, я бы сегодня точно уже в вечную жизнь отправилась. Вы знаете, что легионеры уже давно охотятся за мной, как за христианкой проповедницей, и всегда я очень ловко избавляю себя от их когтей, но сегодня я была прямо на волоске! Иду к вам на воскресную службу, поворачиваю за угол, а там десять здоровых легионеров, я и пискнуть не успела, как один из них хватил меня сзади за локти крепко и посмеялся, что сейчас поимеет такую красивую девицу! У меня душа от страха в пятки ушла, всю заколотило, стала я молиться мысленно: «Господи, помилуй», и придумала, как выкрутится. Повернула гордо лицо к нему и крикнула: «Ты что, хочешь, чтобы тебя наказали бичами, а потом казнили за посягательство на честь племянницы самого императора?!». Он испугался и скорее откинул меня от себя, а я и рада, скорее бежать без оглядки! Но я думала о них хуже, они оказались умнее, чем я рассчитывала, видно, поняли по наряду моему, что никакая я, ни высшая знать, ни тем более не родня императору, обозлились, и вдесятером в погоню за мной!!! Еле-еле оторвалась я от них и попросила укрытия у доброй женщины пожилой, солгав, поплакав, чтобы жалость вызвать, что я, якобы вдова с бременем. Там отсиделась и вот, пришла к вам…Все в общине поспешили обнять Елену с радостными восклицаниями:

– Вечная, вечная слава и хвала Господу нашему Иисусу Христу за то, что наша милая Елена живой пришла!!!

Только после этого Киприян начал службу, молитвы, исповедь и причастие, затем все с замиранием от восторга слушали христианские проповеди Елены, она со всем своим ораторским даром очень красиво и эффектно прославляла Христа и объясняла многие сложнее места Евангелия…

Когда служба кончилась, все сели за стол покушать. Татиана с Галиной и Иустинией накрыли стол жаренной курочкой, молоком, козьим сыром, хлебом, фруктами, все перекрестились и стали трапезничать…

Но сегодня трапеза проходила не так, как обычно: обычно все садились в замечательном настроении, мило беседовали, шутили, а сегодня все за трапезой молчали…

Отец Киприян посмотрел на всех прихожан с печалью в голубых очах и тихо спросил о старческой усталостью:

– Милые мои, вот уже четвёртый век идёт, как воплотился в Человека Сын Божий и Господь Бог наш Иисус Христос, прошёл Свой земной путь до Креста, спас нас всех, воскрес и вознесся к Отцу своему Богу, чтобы вечно править, уже четвёртое столетие, есть мы, христиане, Его последователи, но эти язычники никак, никак не уймутся, не признают наше право верить во Христа, а не в их языческих божеств, яко бы какого-то Олимпа. Они охотятся за такими, как мы, если поймают, то судят, как будто мы преступники какие-то, ставят перед выбором: отречься от Христа и стать язычником или погибнуть со своей христианской верой, естественно, никто не отрекается от Христа, веру не меняет, и христиан всячески извивают и казнят. То бросают львам и тиграм в клетки, то бичуют, то к змеям бросают, то крёстную казнь устроят. Сколько же христиан уже так мученически погибло! Десятки тысяч в одном только Колизее, а, если всех считать, сотни тысяч! Мы и десятой части всех их не знаем. Как вы думаете, когда-нибудь это кончится? Изменится?

Фотиния спрятала каштановую косу под яркий лавандовый полог и с задумчивостью в больших глазах ответила:

– Ну, что будет через столетия с человечеством, мы никак не угадаем, это знает один только Бог. Быть может, через пятьсот лет человечество изменится, и христианство будет не только разрешённой, но и основной религией мира…

Антонио перебил слова Фотинии с возмущением в тёмно-зелёных веждах:

– Фотиния, это очень наивная фантазия! Эти язычники чувствуют себя царями мира, безнаказанными, и будут губить жизни христиан, скорее всего, конечно, не такими жестокими способами, как сейчас, всегда, до второго пришествия Христа! И мы ничего не сможем изменить!

Тут аккуратно закутавшись в полог, Елена с глубокой серьёзностью в зелёных глазах уверенно изрекла:

– Антонио отчасти прав, не прав он только в одной позиции: в той, что мы ничего не можем изменить. Действительно, пока язычники правят и считают богами чуть ли не самих себя, они будут казнит христиан, но как ведём себя в такой ситуации мы, христиане? Всё это время христиане, которых приговорили, принимали свою священную мученическую долю, как святость и трагичный, но очень почётный конец своей земной жизни. А если бы какая-то большая христианская община, когда всё-таки была арестована, хотя бы попыталась дать хоть какой-то отпор, хотя бы на словах? Не подчиняться им, не отречься от Христа, но перед тем, как погибнуть, показать свою правоту, ответить им дерзко, что мы имеем право жить, и при этом верить во Христа, а не в их божков-идолов? Скорее всего те дерзкие христиане всё равно были казнены, но другие христиане поступили бы так же, и рано или поздно язычники всё равно бы задумались и прекратили преследования…

Юлий, задумчиво облокотившись на деревянный стол, отвёл задумчиво взгляд и протянул:

– Знаешь, очень философски мудрое рассуждение, Елена, но боюсь, на деле это не возможно по той причине, что для такой речи нужен действительно величайший оратор, больше, чем Цицерон или Сократ, или Иоанн Предтеча. Поэтому предлагаю кончить пустое многословие, не грешить унынием, а заняться нашими обычными делами, продолжать жизнь с молитвой ко Христу, чтобы тот дал нам пожить как можно дольше, не попадаясь в руки легионеров…

Тогда все, чтобы немного повеселеть, попросили рассказать Елену её самые смешные истории и трюки для спасения себя от легионеров. Истории были очень забавные, курьёзные и Елена их мило рассказывала, все немного отвлеклись и немножечко посмеялись…

… От того воскресения незаметно пролетело две недели, и жарким утром воскресным все члены общины спешили на молитву…

Глава «Проверка на прочность»

Татиана шла с Галиной и девицами Александрой, Анастасией и Фотинией, и женщины поучали юных девушек, как должна себя вести благочестивая христианка, когда выйдет замуж, как вести себя с мужем, с детьми, как хозяйство вести…

Они шли и не заметили за беседой, как за ними тихо крались легионеры…

… Только все собрались на службу, поправили пологи, перекрестились…

Вдруг резко дверь распахнулась и в дверь, и окна заскочили легионеры, очень большой вооружённый отряд воинов сто!

Легионеры тут же хватали и уводили в клетки тех, кто был в этой комнате, разозлённые, сильные вооружённые до зубов воины совершали аресты так быстро и грубо, что никто не успел, и подумать-то толком или побежать, все только или вскрикивали или плакали от паники, ужаса…

Легионеры устроили настоящую жестокую и очень внезапную облаву…

… Скоро вся община сидела в клетках и плакала, прижавшись с опаской к углам клеток. Они, конечно, не раз слышали, что такое в Риме с христианами бывает регулярно, что все их современники-единоверцы, как и они, в опасности, должны были предполагать, что и их эта участь не минует…

… Но в их жизни всё было так безоблачно блаженно и идеально, а счастье слепо, поэтому сейчас никто не ожидал такого поворота, все в обескураженном состоянии плакали и мылено готовились к мученичеству…

… Только Елена сидела, скрутившись, без слёз, с растрёпанными русыми волосами по колено и с глубокими размышлениями, которые отражались в решительном взгляде её больших зелёных вежд…

… Капитан легионеров прервал плач всех членов общины и размышления Елены грубым криком:

– Этих в камеру темницы, а потом на суд императора и его благороднейших патрициев, конечно, может, кто-то испугается и отречётся от Христа, но нельзя на это надеяться, заранее приготовьте всё для казни на арене Колизея!

Тут Елена встала в полный рост, поправила свои длинные русые волосы, вдохнула очень глубоко и со светом в очах подумала: « О, Господь Всемогущий и Всемилостивый Иисус Христос, помоги и спаси! Я помню тот разговор о будущем христианства и человечества и помню слова Антонио о «величайшем ораторе». Я решилась, я сыграю роль этого оратора! Только прошу, Господи, помоги мне, усиль мои способности, что я имею в десятки раз, ведь Ты можешь всё, я же – ничего, я всего лишь Твоя скромная раба, но если Ты со мной, помогаешь мне, то я из ничего становлюсь всем! Так помоги же мне сделать это: выйти на арену Колизея и произнести такую речь, чтобы язычники сами содрогнулись, нет, конечно, не передо мной, а перед Тобой, мой Господь и Бог Иисус…».

… Спустя с час вся община сидела в холодной камере, молясь, вздрагивая слегка, всхлипывая…

Тут Елена повернулась ко всем с уверенностью на светлом лике и изрекла:

– Дорогие милые ближние мои, братья и сёстры во Христе, никто отрекаться от святой веры христианской не собирается, верно? Верно! Так что на арене погибнуть успеем, если мой план не удастся, нам это в таком случае очень быстро устроят! Но всё же нужно попытаться воплотить мой план…

Все перестали плакат, задумались, переглянулись, и отец Киприян с сиянием в голубых очах тихо ответил:

– Благословляю, как священник. Говори, Елена, что делать будем, раздавай распоряжения, кто что должен сделать для воплощения твоего плана…

– Отец Киприян, вы не должны делать ничего особенного, только все должны себя правильно повести, когда нас приведут на арену: все члены общины должны не со слезами, стонами, не с блаженной смиренностью стоять, а стоять позади меня с суровым, немного рассерженным видом. Говорить с ними буду я, главная задача лежит на мне. Отец Киприян, у вас нет при себе сейчас случаем что-то из церковных реликвий: может крест большой, или стяг с изображением Христа? – объяснила Елена.

Киприян подумал и вспомнил:

– Действительно, Елена, есть у меня крест большой золотой…

Киприян тихо передал крест в ручки Елены, та внимательно посмотрела на него со словами:

– О, да, это то, что мне примерно нужно…

Глава «Внимайте глаголу моему, ибо вызываю вас на Божий суд!»

… На следующий день всех христиан этой общины привели в зал суда, где сидели главный советник императора и важные патриции. Как обычно зачитали «список страшных деяний и преступлений» и советник объявил:

– Несмотря на то, что вы так преступны, вам даётся шанс исправиться: отрекитесь от Христа, признайте вои заблуждения, принесите при всех по голубю в жертву Юпитеру и Венере, тогда вас отпустят. Если же вы не согласитесь на это, то вас ждёт казнь, достойная таких преступников!

Елена, резким движением откинув длинные русые волосы , решительно ответила:

– Даже не надейтесь! Мы знаем, что мы – не преступники, от своей святой веры во Христа мы не отречёмся, жертв вашим золотым болванкам не принесём, и вы никого из нас не напугаете своими угрозами, даже детей!

Тогда надменный советник императора, фыркнул и зло пробурчал:

– Что ж, тогда знайте, для вашей казни на арене всё готово, не одумаетесь сейчас, то попрощаетесь с жизнью!

Елена не выдержала этой наглости и вскрикнула с блеском в зелёных очах:

– Тогда пусть нас ведут на арену, мне есть, что сказать там всем язычникам, кто пришёл посмотреть и посмеяться над нами, ещё большой вопрос, для кого это сейчас смешным будет, а кому придётся скорее одумываться и бежать!

После такой дерзости, конечно, всю общину без разговоров повели на арену Колизея, где веками погибали святые мученики…

… Зрительные места амфитеатра были заполнены битком, богатые сидели в бархатных ложах, беднота ютилась на ногах внизу. Все возмущённо галдели, кричали всякую брань о христианах и требовали:

– Давайте же!!! Начните казнь!!! Чтобы не повадно им всем было за своим Христом идти!!!

Но Елена совершенно спокойно перекрестилась, взяла в руки большой золотой крест, что дал ей Киприян и подала знак общине, чтобы они помнили, как она попросила их себя вести. Никто не дрогнул, не испугался, все встали с суровым героическим видом, а Елена вышла вперёд, подняла высоко крест в руках и как закричала, так что стены Колизея задрожали:

– И так, язычники и варвары, внимайте глаголу моему!!! Внимайте, и бойтесь, дрожите, убегайте, ибо сегодня впервые содрогнётся Колизей, содрогнётся весь Рим и рухнет!!! Мы, христиане, вызываем вас, язычников, на Божий суд, и вы там не победите никогда!!! Вы называете преступниками нас, но мы не сотворили никакого зла, вы же веками жестоко губите безвинных людей, и вот, пришёл час расплаты: нас рассудит Бог!!! Да, нас мало, у нас нет оружия, а ваши легионеры вооружены до зубов, но это не имеет значения: наше оружие – могущество Господа Бога нашего Иисуса Христа!!! И мы победим с Его помощью без всякого оружия!!! Скоро вам придётся расплатиться за свои злодеяния!!! Бегите, отпустите нас сейчас же, пока не поздно вам самим, ибо будет Божий суд, и вы заплатите за всё!!! Так что внимайте глаголу моему, отпусти нас по-хорошему, пока Господь не покарал вас!!!

Что тут началась в амфитеатре! Все патриции похватали за руки жён и детей, скинули сандали и криками ужаса, жуткого испуга побежали к своим колесницам ухать скорее к себе домой, император со своим советником тут же приказали слугам скорее увести их в безопасные комнаты дворца и трусливо поспешили исчезнуть. Легионеры с перекошенными от испуга лицами побросали оружие и тоже стремительно разбежались, а простые люди с возгласами ужаса и слезами огромной толпой ринулись сбегать из Колизея, расталкивая друг друга…

… Минут через пять Колизей полностью опустел, никого, кроме христианской общины вместе с Еленой, не осталось, а ворота были открыты и никем не охранялись. И только тогда Елена, которая всё это время стояла с крестом в руках, блеском в зелёных очах, величественной, гордой осанкой, решительностью на светлом лике и красиво развевающимися роскошно длинными русыми волосами, вдруг вернула крест отцу Киприяну, упала со слезами на колени прямо в песок и, плача, ликовала:

– Слава Тебе, Иисусе Христе, Господь Бог мой Всемилостивый Спаситель, слава и хвала вечная, Ты мне помог, я справилась только благодаря Тебе…

Киприян с ласковой улыбкой подошёл к Елене, заботливо положил свою руку на плечико Елене и тихо изрёк благодарностью в голубых веждах:

– Дивен Бог во святых своих, ты – настоящий святой человек и величайший оратор, ты поступила, как настоящая христианка: до победного конца не переставала верить, что Господь не оставит тебя, услышит твои молитвы, подскажет и поможет, твои вера во Христа, надежда на Него и любовь к Нему заставили сейчас язычников по-настоящему содрогнуться…

Елена скромно подняла голову от песка, вытерла слёзы, аккуратно стряхнула лица, рук и одежды песок, покрыла голову своим зелёным палантином и нежно ответила:

– Что вы, отец Киприян, я – не святая, далеко не величайший оратор, хотя я, конечно, в определённой степени обладаю способностью ярко выступать с речами, просто я – христианка, и вы сами же правильно сказали секрет этой победы: я очень сильно верила во Христа, надеялась на Него и любила…

Антонио с забавным выражением лица подошёл и спросил, закатив тёмно-зелёные глаза:

– Может, кончим переживать и плакать? Ну, и что мы все ждём? Что будем дальше делать?

Все задумались, а потом Елена предложила:

– Давайте скорее, пока нас не трогают язычники, соберём пожитки и пойдём пешком в Византию, в Константинополь, потому что там христианская вера разрешена, и христиан не преследуют, верить во Христа не запрещают, там мы будем в безопасности…

– Тогда что мы сейчас стоим? Давайте собираться и двигаться в путь, в Византию за вечным блаженным счастьем! – воскликнули Фотиния и Галина.

Эпилог

… Пеший поход был нелёгкий, но, зато скоро вся община жила в Византии и без всякой угрозы для себя верила во Христа, соблюдала христианские обычаи и традиции, радовалась жизни…

Как вы знаете по урокам истории, в других странах гонения на христиан будут продолжаться ещё несколько веков, но всё равно правда восторжествует, истинная вера спасла многих христиан. В конце концов, христианство признали разрешённой религией почти везде, а начало этому счастью положили те самые мученики за веру и такие великие христиане, как Елена…

Выводы из этой истории я предлагаю сделать вам самим, и, если вы верующий человек, поблагодарить Господа и Его святых мучеников за то, что они, каждый по-своему, отстояли, наше право открыто исповедовать свою религию…

Для сердца нужно верить…

… Читая эту историю,

Я спрошу тебя вновь:

– Это, наверно, безумие?

Или, всё же, это – любовь?..

Это произведение посвящено чистой любви, верности и силе духа, оно вдохновляет и придаёт уверенности в себе. У главной героини, которая верила в себя и за девиз взяла фразу «для сердца нужно верить», есть, чему поучиться, ведь она совершила подвиг любви в тяжёлые для России времена, столкнулась и с пониманием, и жестокостью. Пытаясь спасти свою любовь, она попала в круговорот сложнейших исторических событий, но всегда верила в счастливый финал…

… Старый настенный календарь напоминал, что тот день был первым днём августа 1914 года, погода за окном тоже была приятная: зеленели прекрасные парки Санкт-Петербурга, освещаемые ласковыми лучами солнца, самый красивый город мира, со дворцами, усадьбами и соборами, сегодня выглядел ещё краше…

… Но всё это не приходило на ум и не радовало двадцатисемилетнюю молодую дворянку Екатерину Даниловну Соломину: её муж, генерал Александр Прохорович, сегодня уезжал на фронт, шла Первая Мировая война…

Александр и Катерина стояли в своей уютной красивой квартире в бельэтаже, прижавшись к друг другу, молодая дворянка рыдала на могучем плече мужа с причитаниями:

– Милый, любимый, хороший ты мой, не бросай меня, не ходи на войну, умоляю! Я не переживу, если ты погибнешь в бою! Я тебя люблю, дорожу каждой минуткой, проведённой с тобой!

Александр возвышался над хрупкой голубоглазой русоволосой жёнушкой в растерянности: он уже переоделся в форму, его ждали, а Катерина всё плакала и причитала, не разжимая объятий…

Тут из своей светлицы появилась Агафья Ивановна, старая тётушка Катерины, которая воспитывала её с детства, когда Катя осиротела. Агафья поправила тяжёлый золотой подсвечник на камине и сказала:

– Александр, я бы на твоём месте толкнула бы её и отправилась выполнять свой долг перед Родиной!

Александр, наконец, решился и изрёк супруге:

– Прости, дорогая, но я по-другому не могу, я должен выполнить долг перед Отчизной, так что отпускай меня…

Заплаканная растрёпанная Катерина осенила мужа крестом, провела рукой по коротким светлым волосам Александра и со слезами на глазах ответила:

– Я буду молиться за тебя. Пиши мне чаще, пожалуйста…

Александр вышел во двор, ещё раз посмотрел в голубые большие очи супруги своим пронзительным взглядом зелёных глаз, и исчез на коне…

Катерина выждала, пока все разойдутся, села в кресло и снова стала плакать, душа её болела за любимого супруга.

– Может, прекратишь слёзы лить? Он вернётся, вот увидишь, а ты, как верная жена, должна молиться за него и ждать! Иди, прогуляйся по Петрограду, сегодня приятная погода… – прошамкала Агафья Ивановна.

Катерина собралась силами, расчесалась, собрала длинные русые волосы в пучок, нарядилась в летнюю белую блузку с жабо и длинную юбку и пошла в парк…

Катерина шла по улицам столицы и видела, как женщины разных сословий провожали своих мужей на войну, молодая дворянка села на скамейку, достала большое яблоко и, хрустя им, думала: «Да уж, война никого не радует, сегодня только дети радуются солнечной погоде…».

Время шло медленно, Катерина грустила, но всегда была занята: она или ухаживала за Агафьей, или вышивала, или молилась за мужа…

Лето сменила осень, а осень – зима, Катерина выходила в заснеженный парк в шапочке-таблетке и шубке. Всё это время каждые две недели она получала письмо от Александра и писала ему ответ, переписка их была жемчужиной нежности. Катерина сидела на скамейке и перечитывала последнее письмо:

«Милая моя драгоценная супруга, свет очей моих, молитвами твоими я жив и здоров, недавно представлен к награде. Война идёт напряжённая, есть за что переживать, но я вспоминаю тебя, моя лебёдушка, и мне становится отрадно, я верю, что скоро снова обниму твой стройный стан, поглажу шелковистые волосы и загляну в небесные очи. Спасибо, что ждёшь и любишь меня…».

Но на этом письме переписка прекратилась, Катерина написала ответ, а от Александра новых писем не приходило…

Катерина тревожилась, становилась нервной, писала одно письмо мужу за другим, уже настал май 1915 года, а весточки всё не было…

Катерина ещё слёзнее молилась за мужа, хотя днём делала вид, что всё в порядке: распоряжалась хозяйством, вышивала, красиво причёсывалась и одевалась…

Вдруг у дома Соломиных показался военный почтальон. Катерина выскочила на улицу легко и быстро, как воробышек, в домашней блузке и юбке, хотя ещё было прохладно, и спросила с волнением:

– Екатерине Соломиной письмо есть?

– Екатерине Соломиной? Сейчас посмотрю… – сказал весело молодой почтальон, повозился в сумке и с печальным видом обратился к даме – Простите, сударыня, но вам только извещение, примите документ…

Катерина взяла извещение, и в сердце осколком вонзились слова: «Генерал Александр Соломин пропал без вести»…

Молодая дворянка не выдержала и потеряла сознание…

Когда она очнулась, то лежала та тахте у себя дома, а Агафья Ивановна журила её:

– Ну, и? Чего ты в обморок упала? Держи себя в руках! Он пропал без вести, значит, живой…

Катерина задумалась и решительно изрекла:

–… Но ему, может, нужна моя помощь! Агафья, милая, постриги меня коротко, я пойду сестрой милосердия на фронт, буду искать мужа!

– Вот это я понимаю, поступок любящеё женщины! Давай ножницы и помни мои слова: для сердца нужно верить! Пока ты веришь, что встретишься с мужем, это будет возможным… – поддержала Агафья Ивановна, длинные волосы бесшумно упали на пол…

«Для сердца нужно верить! Я возьму эти слова за девиз и спасу моего любимого суженого!» – подумала Катерина.

Уже через месяц, в июне, в разгар палящего лета, Катерина была сестрой милосердия на самых опасных участках фронта. Под жуткий вой пуль, гром оружия, бесстрашно выносила из боя раненных русских солдат хрупкая молодая женщина в сереньком костюме сестры милосердия, наша Катерина. Стирая пот со лба, она вытаскивала пули, промывала и перевязывала раны, спасая жизни наших солдат, а потом спрашивала:

– Вы что-нибудь слышали об Александре Соломине?

И сердце сжималось от боли в груди у Катерины, когда в сотых раз она слышала ответ:

– Нет, прости, добрая душа, не слышал. Ничем не могу помочь…

Катерина обошла всё военное начальство, чтобы узнать что-то о любимом супруге, но и там ей не давали ответа, 1915 год сменился 1916 холодной беззвёздной ночью, а Катерина всё равно продолжала спасать жизни раненных солдат, думая: «Может, кто-то так же поможет и моему родному Александру?».

Она рисковала собой, служа сестрой милосердия, отвала все силы больным, недоедая и недосыпая, но продолжала искать следы пропавшего мужа, Александр даже снился ей…

И так Катерина дожила до марта, до первых проталин. В тот день снова был бой, Катерина вытаскивала из жестокой битвы русского солдата, когда рядом произошёл взрыв…

…Катерина потеряла сознание, а, когда очнулась, то увидела чистую белую комнату, кровать-раскладушку, на которой лежала, а над собой увидела четырёх девушек.

Они были очень похожи, две, что постарше, были в форме сестёр милосердия, одна из них отличалась красивым лицом и длинной шеей, а вторая – высоким ростом и раскосыми веждами. Самая же красивая, с большими лучистыми очами и длинными шикарными каштановыми волосами, была в скромном белом платье, четвёртая же была ещё подростком с чёлкой и в простеньком платье…

«У них всех каштановые волосы и голубые глаза, наверное, эти девушки – сёстры…» – промелькнула мысль у Катерины.

– Очнулась! Таня, Оля, Мария, она очнулась! – забавно обрадовалась младшенькая сестра с чёлкой…

– Тише, не кричи, Настя – сказала девушка с раскосыми очами и обратилась к Катерине – Вам попал осколок гранаты в ногу, но, пока вы были без сознания, мы достали его и обработали рану, не беспокойтесь. Сейчас вы находитесь в госпитале. Вас, наверное, оглушило, поэтому будьте первое время осторожны в движениях, если что, зовите меня, Татьяну, или моих сестёр, Ольгу, Марию или Настю…