Изумрудная песнь

– Тише, тсс… если будем вести себя осторожно, нас не заметят. Может, они вообще уже ушли далеко отсюда.

– Надо скорее бежать в деревню!

– Не так быстро. Нужно убедиться, что мы не встретим их на пути, проследить, куда они пошли. Это может быть опасно. Пожалуй, тебе стоит подождать меня здесь.

– Нет-нет, не оставляй меня! – Вцепилась в её руку подруга, – Мне страшно, у меня же даже нет никакого оружия!

– Оно и не понадобится, если будешь тихо себя вести, а я вернусь сразу же, как только выйду на их след.

– Нет, Нера, я тут не останусь ни в коем случае! Я буду тихо себя вести, честно! А потом мы вместе отправимся в деревню.

Маленькие ручки Эрисин сжались на рукаве Неры, до боли стянув материю. По бесконечному ужасу во взгляде девушки было понятно, что она от своего точно не отступится.

– Ну, хорошо. – сдалась эльфийка, – Только слушай меня и ни звука. Если скажу бежать – беги, скажу не дышать…

– Молча задохнусь. Всё что угодно, Нера, только не оставляй меня здесь! – тихо прохныкала Эрисин, глядя на неё с надеждой.

Следы бурвадегов петляли в зарослях в стороне от тропинки. Нерандиль видела капли крови на дереве, под которым их нашлось особенно много, там же валялся изломанный лук и колчан с рассыпанными вокруг него стрелами.

Рассмотрев следы, девушка углядела среди орочьих тяжёлых сапог едва заметные эльфийские. Должно быть, в засаду врагов угодили двое охотников, решившись отправиться за дичью пораньше и так некстати выбравших именно эту тропу.

Нерандиль бесшумно шла вперёд, высматривая неумелых налётчиков-бурвадегов, словно тараном прошедшихся по лесу, оставляя за собой сотни следов, поломанных веток и примятую траву.

Лес – был чуждой средой для дикарей, привыкших к открытым равнинам, бескрайним полям и голым скалам. Быть может, в своей стихии бурвадеги и были матёрыми разведчиками и скрытными убийцами, но здесь, среди высоких деревьев, кустарников и влажной земли от обнаружения их спасал только фактор неожиданности – никто из эльфов даже в дурном сне предположить не мог, что орки заберутся так далеко от своей вотчины. Ведь зачем бы им это?

Справившись с эльфами, орки потащили их в сторону реки. Должно быть, там располагался их лагерь – подумав об этом, Нера оглянулась на Эрисин, но так ничего ей и не сказала. Ведь сделай она это, та непременно начала бы отговаривать её и тянуть обратно в деревню… но что толку пойти по следу и не настигнуть врага? Нерандиль нужно было увидеть неприятеля и собрать как можно больше сведений о нём, чтобы помочь своей деревне подавить это нежданное нападение.

Шум реки уже был отчётливо слышен, хотя эльфийки ещё не видели её берега. Вдруг воздух впереди взорвался истошным криком боли и последовавшим за ним гортанным смехом. Наслаждаясь пытками пленников, орки ржали так, будто в жизни не слышали ничего смешнее.

Их было пятеро, как и предполагала Нера. Невероятно огромные и в высоту, и в ширину плеч, косматые, одетые в кожаные доспехи с кольчужными и броневыми вставками, мерцавшими в лунном свете так же ярко, как воды реки, беспечно бежавшей позади них.

Выйдя к берегу, девушки затаились в высокой траве, залегли в неё бесшумно и почти не дыша все обратились в слух и зрение.

Один из жутких бурвадегов, самый кряжистый и грузный, с совершенно безумной перекошенной мордой держал за ноги эльфа, перевернув его вниз головой. Лицо несчастного больше напоминало кровавое месиво, но по ярко-алому платку на шее, который теперь сложно было разглядеть на фоне пропитавшейся его кровью разодранной рубахи, Нера узнала в нём Йери, деревенского дурачка. Безобидного, но непроходимо глупого и к тому же за всю свою жизнь не сказавшего ни одного слова, кроме “ну” и “смотри-ка”. Вот и сейчас, вися вниз головой, он жалобно плакал, снова и снова повторяя:

– Ну… ну-у…

– Животные, – едва сдерживая слёзы, прошептала Эрисин и сжала кулаки, выдирая из земли мелкую сорную траву. – Нужно скорее бежать в деревню, собирать охотников, может, бедного Йейри ещё удастся спасти…

– Тсс! Смотри, кто это там. – Одёрнула её Нера, вглядываясь в берег реки за спинами бурвадегов.

И действительно, там было на что посмотреть. Худощавый эльф в тёмно-зелёной накидке неуверенно переступал с ноги на ногу, глядя на то, как орки мучат его соплеменника. Он что-то сказал самому рослому из убийц, но тот даже не повернулся к нему. Тогда эльф, явно боясь его до ужаса, обошёл великана, чтобы оказаться у того прямо перед глазами и вновь повторить свой вопрос:

– Гаррадра дур эрмур? Баракр э…– договорить он не успел, потому что орк-великан невероятно быстрым движением схватил его за горло и поднял ввысь, сдавив так, что тот мог лишь хрипеть и дёргать ногами.

– Бракар дур эрмур! – прорычал он ему прямо в лицо и отбросил от себя под ноги другим бурвадегам.

Тогда тот, самый низкий из орков, который держал за ноги Йейри, выхватил из-за пояса короткий нож и, прежде чем эльфийки, наблюдавшие за драмой, разворачивавшейся у реки, успели даже охнуть, всадил его в грудь несчастного дурачка по самую рукоять.

– Нера! Нера! Нари мо аннан, нари… – “бежим скорее, бежим” взволнованно шептала Эрисин, дёргая Нерандиль за рукав и дрожа при этом всем телом. Дыхание испуганной девушки, горячее и прерывистое при этом щекотало ухо Нерандиль, возвращая её в реальный мир из пучины ужаса, охватившего следопытку только что увидевшую жестокую смерть соплеменника.

– Ш-ш-ш! – девушка вовремя опомнилась и попыталась призвать подругу к тишине. Их всё ещё могли услышать и тогда, кто знает, что станет с ними. Но Эрисин, потерявшая, казалось, рассудок от страха, всё не унималась. Тогда девушке пришлось грубо вырвать ткань своего платья из одеревеневших пальцев подруги и накрыть ладонью её рот.

Эрисин тихо захныкала, и заледеневшую руку Неры обожгли горячие слезинки.

– Прошу… пожалуйста… – прошептала перепуганная эльфийка, убирая от лица руку подруги, – нам нужно отправиться в деревню и всех предупредить. Мама, сестры… Нера, я сойду с ума, если мы останемся здесь!

– Молчи же! Эри, если будешь реветь, они нас точно услышат. Возьми себя в руки! Нам нужно проследить за ними, узнать хоть что-то полезное, а уже потом возвращаться. К тому же их уже мог засечь наш патруль, а если нет… то дело нечисто, и нам уж точно нужно воспользоваться своим преимуществом, прежде чем бежать в деревню. Этот эльф… его лицо мне незнакомо, но ты же слышала, он точно говорил на орочьем… как же странно…

Эрисин снова всхлипнула и уронила лицо в ладони, пытаясь подавить рвущиеся из груди всхлипы. А потом вдруг резко встала и побежала прочь от Неры, не позволив той схватить себя за юбку.

– Эри… Эрисин… – попыталась окликнуть её девушка, но эльфийка была уже слишком далеко, чтобы расслышать её взволнованный шёпот.

“Дурочка. Какая дурочка!” – подумала про себя Нерандиль и ниже прижалась к земле, вновь всматриваясь в берег реки, различимый меж деревьев и густого подлеска.

Глава 4

Прежде чем Эрисин доберётся до деревни, может случиться всё что угодно, ведь путь туда от этого места неблизкий. Но не стоило же ей говорить о том, что вполне возможно, что самое безопасное место для них сейчас – было здесь. Ведь не стоило? Теперь эльфийка уже не была в этом уверена, но правда состояла в том, что она сама боялась думать, что возвращаться в деревню им обоим было уже слишком поздно.

Что-то изменилось на берегу после того, как она отвлеклась на подругу. Эльф теперь стоял на коленях, неловко пятясь от медленно наступавшего на него великана. Он что-то причитал и непрестанно падал ниц перед ним, явно умоляя о пощаде. И на мгновение Нерандиль показалось, что он получит её, ведь великан склонился к нему и, словно благословляя, обхватил руками его голову. Но короткий и оглушительный щелчок, переломивший эльфу шею окончательно решил дело.

Тем временем орк, убивший Йейри, ногой подтолкнул тело несчастного к реке и теперь наблюдал, как быстрый поток уносит его, любовно вытирая лезвие своего ножа красным платком, раньше принадлежавшем бедняге. А остальные… не найдя их на пляже, Нера почувствовала, как страх до боли впился иглами в каждую клеточку её тела, и те завибрировали от предчувствия страшной опасности.

Наложив стрелу на тетиву, да на всякий случай взяв в руку ещё две, как учил её наставник, Нерандиль медленно попятилась назад. Почти не дыша, чтобы ни одному звуку не удалось укрыться от неё. Но тишина вокруг и так не была полной – бурвадеги были слишком самонадеянными противниками для тех, кто не знает лес как родную колыбель. Их специфический запах донёсся до эльфийки практически сразу, позволив определить направление и прицелиться. Удары собственного сердца будто отсчитывали для неё секунды до момента столкновения с опасностью, пока впереди не хрустнула ветка, закончив эту напряжённую пытку.

Нера выдохнула и пустила стрелу, не просто услышав, а практически почувствовав, как та с мерзким звуком прошила плоть. Один из орков упал замертво, навалившись на сухой куст терновника с жутким треском ломая ветки. Другой, крадущийся за ним следом, больше не стал таиться. Выхватив короткий топорик из-за пазухи, он с воплем кинулся к ней, сметая всё на своём пути. Казалось бы, мишень – проще некуда! Но ни первая, ни вторая стрела, выпущенная в бурвадега в упор, не достигла цели. От первой этот здоровенный грузный зверь отмахнулся, словно от назойливой мухи, а вторую отбил металлическим наручем, с лязгом погнувшегося от удара наконечника, отправив её куда-то в кусты.

Он был совсем близко и Нере больше ничего не оставалось, кроме как бежать прочь, бросившись в единственную возможную сторону – прямиком на берег реки, где за разворачивающейся битвой наблюдали ещё двое бурвадегов.

– Каррара! – Завопил тот, который убил Йейри, едва она выскочила из высокой травы прямо под призрачный лунный свет. – Эрвейро дэ! – И с каким-то по-настоящему животным воплем бросился к ней наперерез.

Зажатая словно меж двух огней, Нера попятилась. Растерялась, пытаясь поймать в прицел то одну, то другую цель. Но оба они двигались слишком быстро и рвано, учтя ошибку товарища, так что ни одна из выпущенных ею стрел не достигла цели.

Ей не спастись – эта мысль пришла к эльфийке за мгновение до того, как тот бурвадег, который был ближе, замахнулся на неё своим топором, и она пустила стрелу в единственную мишень, всё ещё остававшуюся в тот момент неподвижной. В самого высокого орка, наблюдавшего за битвой со стороны. И тут случилось странное: вместо того чтобы нанести удар, один бурвадег бросился прямо под её стрелу, а другой – что-то отчаянно закричал. В следующий же миг ей показалось, что на неё упала не меньше чем гора. Орк, убивший Йейри, сшиб её с ног и покатился следом, в стороны разбрасывая мелкую речную гальку, а потом вдруг завалился навзничь, страшно хрипя и хватая ртом воздух. Из толстой шеи страшилища торчал его же здоровенный нож.

– Миарэль эйн Йейри, ганабур ди эрвеэйр! – Это тебе за Йейри, падали кусок! – Прорычала Нерандиль и быстро вскочила, желая собственной рукой добить урода, прежде чем тот издохнет от потери крови, но сама едва удержалась на ногах.

Огромная рука загребла воздух у самого её лица и, вцепившись, сильно дёрнула на себя лук Неры, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности, и попятиться. Если бы она не разжала в тот момент пальцы, то бурвадег уж точно бы вырвал их из её ладони вместе с оружием.

Теперь самый крупный из орков был к ней так близко, что эльфийка смогла рассмотреть его лучше: огромный, на голову или даже на две выше любого из мужчин её деревни, выше вообще любого мужчины, когда-либо увиденного ею! В плечах он был настолько широк, что это делало его мощную фигуру нереальной. Словно какой-то скульптор, желая польстить, сделал статую во много раз превосходящую размеры заказчика. Мышцы рук бугрились, лишь местами прикрытые рваными кольчужными рукавами. Чёткий змеистый рисунок вен, то утопал, то снова проявлялся под тёмными татуировками, изображавшими графичные браслеты на запястьях, предплечьях. На оливковой коже они казались тёмно-синими и словно поглощали свет – пожирали саму жизнь.

Так показалось Нерандиль.

Тело воина скрывал доспех из грубообработанной кожи, поверх которого кто-то белой известью нанёс чудные узоры. Но куда больше её внимание привлекли не эти руны, явно имевшие магическое значение, а лицо бурвадега, которое так близко она видела впервые.

Сморщенная, полуживотная рожа, с застывшим выражением ненависти в чертах, на самом деле оказалась… маской? Искусно сделанной, точно повторяющей форму лица орка маской, прикреплённой к шлему на его голове особыми скрытыми защёлками, которые издали было просто не рассмотреть. Однако из прорезей этой жуткой рожи на неё смотрели невероятно холодные голубые глаза, от взгляда в которых кровь переставала бежать по венам от ужаса и предчувствия скорой смерти.

– Рафрайраа? – прохрипело чудовище, сделав резкий и неотвратимый шаг в её сторону.

Нера отшатнулась и точно бы упала, если бы за её спиной не оказался широкий и тёплый ствол старой ивы, росшей у самого края берега и опускавшей свои длинные прутья в воды реки. Шершавая кора оцарапала пальцы, когда она оперлась на неё, а глаза сами собой зажмурились, когда в следующее мгновение бурвадег наклонился к самому её лицу и повторил это рычащее слово.

– Рафрайраа? Э?

Нет. Она не станет скулить, как тот подлый эльф и ползать на коленях у его ног, вымаливая пощаду. Она даже глаза закрывать больше не станет! Если всё равно ей суждено сегодня умереть, то Нера смело будет смотреть на это отребье, чтобы он знал, что сегодняшняя победа ничего ему не даст. Потому что убить одного эльфа, совсем не то же самое, что справиться с тысячами таких истинных детей леса, как она.

Раскрыв глаза и посмотрев на своего будущего убийцу жёстко и смело, она вдруг услышала сдавленный, прерывистый хрип.

Он смеялся? Должно быть, так… но из-за этой дурацкой маски, искажавшей звук, было сложно понять. Но вдруг случилось что-то уж совсем невероятное – хриплое рычание, которое издавал бурвадег вдруг стало ей понятно:

– Ты одна? – спросил орк, жутко коверкая высший слог. – Ещё эльфишки есть с тобой?

Грудь Неры тяжело вздымалась, а взгляд забегал, но по одним только ледяным глазам в прорезях маски было сложно хоть что-то понять о том, что было на уме у этого грязного ублюдка.

– Майори он на катри, амани ле шанэйман до отри… – “закрой свой поганый рот, мои уши вянут слышать как…” скривившись от невыносимой гадливости, выпалила эльфийка, но тут же захрипела, вынужденно впившись пальцами в огромную лапищу, сдавившую её горло и приподнявшую девушку над землёй.

До чего же маленькими сейчас казались её руки, изо всех сил впивавшиеся крохотными ноготками в грубую оливковую кожу его пальцев.

Бурвадег снова расхохотался. Его явно веселило то, как комично она задёргалась, бестолково семеня ножками в воздухе. На мгновение он даже прикрыл глаза, но только этого Нере и было нужно. Занеся руку над своей головой, эльфийка дёрнула из колчана за спиной стрелу, а затем, крутанув её древко меж пальцев и плотно сжав его в кулаке, со всей силы вогнала остриё туда, куда смогла дотянуться. В оголённое предплечье бурвадега.

Тот дёрнулся от неожиданности и зашипел на неё, но руки не разжал. Только тряхнул эльфийку и с силой ударил спиной об ствол ивы, выбив на мгновение из охотницы весь дух, да заставив острые листья посыпаться на них сверху водопадом.

– Не делай больше так. – Тяжело выговаривая слова, процедил он сквозь зубы и, не сводя с неё убийственного взгляда, свободной рукой прокрутил стрелу в неглубокой ране и выдернул её даже не моргнув.

Хватая ртом воздух, Нера проследила за этими действиями, отметив, как из раны следом за стрелой вытекла жалкая струйка тёмно-бордовой крови, но на этом всё. А ведь сколько разговоров было среди молодых охотников об этом миге! Сколько мыслей передумано о том, как она сама впервые пустит кровь грязному убийце-орку во имя священной мести детей Лантишан!

– Манибас… отпусти… – прохрипела она неожиданно для себя, чувствуя, как сознание начало покидать её, вместе с остатками воздуха в лёгких. – Мне нечем дышать.

И совершенно неожиданно, бурвадег послушался её и разжал руку, позволив эльфийке упасть к своим ногам, заходясь в безудержном кашле.

Давясь и хрипя, Нера всё же подняла на него взгляд, ведь дала себе слово не закрывать глаз перед ликом смерти. А орк вдруг как-то странно фыркнул, будто бы даже одобрительно, и, поднеся обе руки к шлему, чем-то щёлкнул на нём, отсоединяя свою жуткую маску.

Нера внутренне сжалась, ожидая увидеть мерзкое, изуродованное гримасой ненависти лицо полузверя, но едва не охнула от удивления, ведь не ожидала, что оно окажется таким… красивым.

Разумеется, по-своему и уж точно совершенно не эльфийской красотой. Черты орка не были изящны и тонки, а совсем наоборот. Его внешность была совершенной противоположностью эльфийской: тяжёлая челюсть, низкие скулы, создававшие глубокие впалые ямки на щеках, прямой, словно в граните высеченный нос, тёмные, кустистые брови, нависающие над живыми, холодившими чистейшим льдом глазами. Образ какой-то дикой, противоречивой красоты дополняли мясистые, ярко очерченные губы и белые клыки, слегка выступавшие над верхней из них. Словно у дикого кабана, только во много раз меньше.

Нерандиль снова начала задыхаться, но теперь уже не из-за руки, передавившей горло, а совсем по другой причине. Её тело словно на миг перестало слушаться – сердце в груди забилось так часто, как не заходилось в самые жуткие и опасные минуты её жизни, к лицу прилила краска, а глаза защипало от слёз… но ей хотелось плакать не от страха. К своему ужасу, Нерандиль поняла, что испытывает… радость? Это ни с чем не сравнимое чувство лёгкости и парения, когда принимаешь благословение богини Лантишан. Чувствуешь её благодать и любовь, наполняющую твоё тело теплом и силой, отдающиеся лёгким покалыванием в кончиках пальцев.

Он, не отводя взгляд, смотрел на неё сверху вниз, а потом вдруг медленно опустился на одно колено, пригнувшись, чтобы оказаться с эльфийкой на одном уровне.

– Арана… – прошептал он что-то на своём наречии и вдруг поднёс огромную руку к её лицу, заставив эльфийку в ужасе отпрянуть в сторону.

Но бурвадег словно и не заметил этого – наклонившись чуть вперёд, он одним пальцем убрал соломенный локон от её лица и склонил свою косматую голову набок, явно разглядывая.

– Ты сложила оружие?

– Ч-что? – не поверила своим ушам Нера. – Я что?

Переспросила и бросила взгляд за широкую спину орка. Где-то там, отброшенный в высокую траву, лежал её лук. Или то, что от него осталось, если учесть, с какой силой бурвадег вырвал его из её руки.

– Говорю, сдалась? Или станем драться ещё?

От жуткого акцента этого дикаря резало слух, но говорил он вполне сносно и вряд ли путал слова. Просто смысл его слов был ей совершенно неясен. Ведь зачем спрашивать, сдалась ли она, если сам всего мгновение назад оставил её без оружия? Или что же, он пытается узнать, станет ли она сопротивляться, если ему вздумается оставить её в живых? Но это тем более был глупый вопрос, во-первых, потому что она никогда не перестанет сопротивляться, даже если окажется связанной, парализованной или всё вместе. А во-вторых, потому что бурвадеги – налётчики, жестокие убийцы, и всем известно, что они никогда не берут пленных.

– Почему спрашиваешь? – спросила Нера, дерзко вздёрнув нос. – Боишься проиграть? Может мне тебя ещё предупредить перед тем, как удар исподтишка нанести?

Орк посмотрел на неё странно, будто на самую последнюю дуру, и пожал плечами, снисходительным тоном сообщив:

– Хочешь драться – будем драться. – А потом добавил что-то уж совершенно непонятное. – Всё равно будешь моя.

Нера успела только вскрикнуть, когда, сказав это, орк резко схватил её за руку и дёрнул на себя, впечатав эльфийку в свою грудь, точно в каменную стену. Огромная лапища прижала её к нему так, что Нера не могла и шелохнуться, пока другая с треском дёрнула в сторону ворот лёгкого платья, разрывая его от плеча до пояса, одним махом оголяя маленькую, вздёрнутую грудь с тугой горошиной розового соска.

Глава 5

Увидев это, Нерандиль вскрикнула от ужаса и стала биться в каменных руках орка, словно маленькая рыбка, выброшенная на берег. Но разве могла она хоть что-то противопоставить силе этого великана, чья толстая оливковая кожа была невосприимчива к магии?

Упираясь в мощные плечи руками, эльфийка прошептала заклятье, заставившее листья вихрем взвиться с земли. Зачарованный вихрь набирал обороты, закручиваясь вокруг их сцепленных тел, вырывая клочья травы из земли вместе с кусками почвы и мелкими камнями. Всё это кружилось и выло, хлестая неприятеля по оголённой коже, норовя попасть в глаза, рот и ноздри – заставить бурвадега ослепнуть, оглохнуть и, наконец, выпустить её из своих цепких лап хоть на мгновение. Вот всё, чего Нера пыталась добиться этим нехитрым заклинанием.

Но куда уж ей было до толстокожего орка. Тот только прорычал что-то на своём наречии, явно раздосадованный такой магической помехой своим планам, а после, высвободив одну из рук, сорвал со своего пояса какой-то маленький мешочек и швырнул под ноги.

Он разорвался с лёгким хлопком, стоило орку наступить на него, и в воздух, гонимые магическим вихрем, поднялись тёмные мерцающие частицы какого-то порошка. Их было так много, что на секунду даже свет скрылся от глаз кровных врагов, а в следующее же мгновение вихрь стих, растеряв весь магический запал.

– Что? – закашлявшись от горького порошка, прохрипела Нера, чувствуя, как магическая сила буквально истекает сквозь её пальцы, уходя в землю – Что ты сделал?

Бурвадег рассмеялся и расцепил руки, позволив девушке упасть в невысокую траву у своих ног. Возвышаясь над ней, в миг ослабшей и неспособной видеть ничего дальше пары шагов из-за порошка, попавшего не только в нос и рот, но даже засыпавшего веки, он схватился за пряжку своего ремня и принялся неторопливо расстёгивать его, глядя на поверженную эльфийку.

– У меня свои фокусы, Арана.

– Отойди от меня, слышишь! – завопила она, замирая от ужаса, – Лучше просто убей! Как хочешь убей, только не так… – прошептала Нера, смотря снизу вверх на нависшую над ней огромную фигуру.

Вряд ли он хоть что-либо знал о севори ишааль – единении половин и том, что ни одна эльфийка не может возлечь с тем, кто не предназначен ей пресветлой богиней Лантишан.

– Убить? – нахмурился орк и медленно опустился перед сжавшейся эльфийкой, выставившей вперёд руку, будто та могла защитить её от него, – Ты моя Арана, нутратак дур марабрак. Я не хочу тебя убить. – Сказал тише и вдруг схватил руку Неры и жадно припал к своим полным губам, прикрыв глаза, от удовольствия.

Это было так пошло и так… возбуждающе, что Нерандиль даже не смогла заставить себя зажмуриться, отвернуться чтобы не видеть, с какой животной страстью он припал к её руке. Всё это происходило словно не с ней, а с какой-то другой девушкой и притом явно не эльфийской крови. Ведь чтобы истинный потомок пресветлой богини Лантишан позволила грязному орку прикоснуться к себе не в бою, а после даже не скривилась от отвращения – это было немыслимо!

Большая ладонь медленно опустилась в траву возле её талии и с хрустом придавила зелёные стебельки к земле. Орк надвинулся над ней, словно подавляя волю своей природной мощью, гипнотизируя своими ледяными, затягивающимися, будто омуты глазами. Или, может быть, дело было вовсе не в нём, а в том странном порошке, которым он нейтрализовал магию и ослабил эльфийку.

Нера замерла не в силах даже отвести от него взгляд. Внезапно она поймала себя на мысли, что ей хочется разглядывать его, узнать каждую чёрточку волевого лица, но что хуже в тысячу тысяч раз – хочется протянуть руку вперёд и узнать, каковы на ощупь длинные чёрные волосы орка, спускавшиеся ему до самых плеч, и горяча ли его оливковая кожа.

– А теперь? – спросил он тихим, каким-то обволакивающим голосом, словно отдававшимся в самом её сердце и вибрировавшим в её собственных лёгких, – всё ещё хочешь драться?

То ли запас обидных слов и острот иссяк на языке у Неры, то ли просто в горле пересохло от волнения, но всё, что она смогла сделать в ответ на это – приоткрыть рот и прохрипеть жалкое “нет”.

В ответ на это орк словно с цепи сорвался – его горячие, полные губы ударились в её и захватили их, сметая всякое сопротивление. Мужчина жадно впился в её рот поцелуем, таким страстным и беспощадным, что Нера не смогла удержаться и рухнула в траву, увлекая за собой орка. Его язык скользнул меж её губ и нежно прошёлся по нёбу девушки, заставив её дрожать и задыхаться от накативших ранее неизведанных чувств – сумасшедшего возбуждения, от которого в один миг закружилась голова и что-то стало сладко ныть между ног.

Большая горячая ладонь с неожиданной нежностью скользнула по её обнажённой коже, сжимая в пригоршню маленькую грудь, двумя пальцами сдавливая тугую горошину розового соска. Причиняя сладкое наслаждение, заставившее непроизвольно свести ноги вместе, сжать их, в попытке унять это странное, ноющее ощущение. Но оно только стало острее.