Проклятая в Академии Стражей, или Я случайно, магистр!

– Эй! Смотри куда прешь! – вдруг рыкнули на меня, а я, аж растерялась от такой наглости!

Эх… и как последняя дура проблеяла:

– Простите…

Ответом мне был надменный, полный презрения взгляд, который в один миг превратил смазливую физиономию брюнета в рожу, требующую хорошего такого кирпича. Гад нервно откинул в сторону край своего длинного темного плаща, обсыпав меня при этом самым настоящим снегом, и поспешил вперед, к очереди.

Однако и там успел отличиться.

Вместо того, чтобы встать в конце, как положено, растолкал крайних ребят и протиснулся ближе к середине. И вот, я уже кровожадно понадеялась на то, что сейчас этот мальчиш-плохишь получит в жбан во-он от того долговязого скинхэда, лысина которого отражала чудесный потолок зала. Но все недовольные, как ни странно затихали, едва обернувшись к возмутителю спокойствия.

Я с тревогой оглянулась на дверь позади себя. А ну как еще кого нелегкая принесет чтобы отдавить мне ноги! Но та сейчас казалась монументально-непроницаемой. Стрельчатая, выполненная из какого-то темного дерева с грубо вытесанным узором, в окружающем интерьере она была какой-то чужеродной. И от того еще более пугающей…

Нет, открывать ее и возвращаться обратно мне не хотелось. К тому же бродить по темным коридором без магистра-красавчика было вдвойне страшно. А уж пускаться на поиски обратного хода в мою реальность – страшно тем более! Ведь все так? Я по какой-то невероятной случайности провалилась в самую настоящую кроличью нору, и теперь тут было одно из двух: либо я лежу сейчас привязанная к кровати или обвешанная трубками в какой-нибудь больничке, либо параллельные миры существуют и меня неведомым образом занесло в один из них.

Пожалуй, самым разумным что я могла сделать в сложившейся ситуации – это довериться случаю и просто понаблюдать за происходящим. Скорее всего я так или иначе встречу кого-нибудь более разговорчивого, чем магистр или жутковатый библиотекарь. И этот доброжелательный встречный мне обязательно хоть что-то да прояснит. А то и пальцем ткнет в какой-нибудь портал, со словами: “Вот тебе, горемыка, дорога в твое измерение. Как говорится, валите, пожалуйста, по-добру, по-здорову”.

С этими мыслями я незаметно подкралась к очереди в центре зала и скромно встала в ее конец, заняв место за простоватого вида белокурой девчонкой, глазеющий по сторонам с почти таким же выражением полного офигения от всего происходящего на лице, как у меня.

– Клаус Дорметтер! – раздалось впереди.

Небольшая очередь к картине взволнованно заерзала и мне удалось увидеть мужчину в мешковатой монашеской робе, который с огромной лупой склонился у ее нижнего края. Блондинка передо мной даже губу прикусила, пока пыталась разглядеть что-то впереди, приподнимаясь на цыпочки и нервно теребя в руках облупившийся от старости ремешок дорожной сумки, перекинутой через ее плечо.

Я же просто отклонилась в сторону, увидев как монах, назовем его так, вдруг резко выпрямился и, недовольно покачав головой, вместо слов просто махнул рукой в сторону.

– Нет… – убито простонал парень, первым стоявший в очереди.

Я поняла, что говорил именно он, потому что бедолага был намного выше других и буквально возвышался над остальными, предоставляя мне прекрасный обзор на свой неровно остриженный затылок.

– Это какая-то ошибка… посмотрите еще раз! – выкрикнул он куда увереннее и явно подался вперед.

Я не видела что случилось дальше. Очередь в который раз заерзала, закрыв мне весь обзор. Но уже в следующее мгновение старый монах во всеуслышание вновь проскрипел свое противное:

– Следующий!

Белокурая девчонка передо мной испуганно икнула и прошептала, едва не плача:

– Я думала мойры не ошибаются…

Невысокая худенькая девушка с буйной копной русых волос, стоявшая впереди нее, хихикнула, услышав это и сказала ей через плечо:

– Это еще что! Я слышала, что она до сих пор спит там, в южной башне.

– Кто? – испуганно переспросила блондинка.

Сплетница щербато улыбнулась ей и, развернулась, поправив на плече лямку не менее тяжелой, но более новой сумки. Увидев, что и я уши развесила, она подмигнула мне и заговорщицки сказала чуть громче прежнего:

– Ну, вы чего? Неужели не слышали? Я про адептку из другого мира! Она коснулась иглы и заснула. Говорят, мойры в канцелярии тогда что-то настолько сильно напутали, что ее письмо не просто из другого мира перенесло, а из другого времени… Вот с ней и не придумали что делать. Оставили, надеясь что сама очнётся, когда придет время. Вот! – назидательно вздернула она к потолку маленький аккуратный пальчик. – А ты говоришь, не ошибаются!

– Тупые сказки для новеньких. – Холодно отозвался знакомый голос.

Несколько ребят впереди, как оказалось, внимательно прислушившихся к нашей болтовне, немного расступились, вновь явив мне надменную морду гада, едва не сбившего меня у дверей.

Увидев, что почти все здесь внимательно ждут от него продолжения, парень еще выше задрал нос и снисходительно пояснил:

– Мой дядя был в южной башне, и сказал что там нет ничего кроме старого хлама и птичьего дерьма.

– Будто ты сам не новенький. – Выпалила я, несколько не рассчитав громкость своего голоса. За что, разумеется, была немедленно пригвождена к мраморному полу ледяным взглядом мажора.

– Я Мэллорд Эшвор. – С бесконечным апломбом произнес он, смотря мне прямо в глаза, будто от одного только звука его кучерявого имени я должна была впасть в религиозный трепет. – В каждом из семи поколений моих предков рождались призванники. А мой прадед, Рилевис Эшвор…

– Ой, да кому это интересно?

Я картинно закатила глаза, уж от кого-кого, а от него точно не желая слушать таких вот нафталиновых наставлений. И, каким-то седьмым чуйством ощутив одобрение толпы, изобразила рвотный рефлекс, заставив ребят, наблюдавших за нашей пикировкой нервно хихикнуть.

А вот кому было не до смеха, так это Мэллорду, лицо которого приобрело выражение крайней степени благородного возмущения.

Ну, что тут скажешь. Таки да, я не умею держать язык за зубами, зато прекрасно знаю как на новом месте завести “друзей”. Но разве же можно отказать себе в удовольствии щелкнуть по носу заносчивого гада, когда руки так и чешутся?

– А ты, прости, кто такая? – зловеще ровным голосом осведомился мажор.

А у меня ответ на этот вопрос вдруг колом в горле стал.

– Я…

Как же невовремя в голову полезли мысли о том, что настоящее имя – это последнее чем следует делиться с только что нажитым врагом в параллельном измерении. А ну, как применит он против меня какое-нибудть вуду… ну, или адвокатов своих натравит за оскорбление собственного великородного достоинства? А что? Я фиг знает где, а значит здесь вполне может твориться фиг знает что!

– Вот и я сразу понял, что никто. – Улыбнулся мне мажор улыбкой крокодила, неторопливо ползущего к обездвиженной жертве.  И мерзко так, назидательно добавил, вздернув нос почти до потолка. –  На твоём месте, я бы попросил у родичей прислать мне на следующий день рождения гроб вместо подарков. Такие слабаки как ты, не доживают в Академии даже до окончания первого года.

И с явным ощущением собственного превосходства, повернулся ко мне спиной, предоставив толпе пищу для тихих пересудов. Ох, ну, самоутвердился, так самоутвердился!

Ну, а я что? Покраснела аки помидор и если бы не тяжелые мысли нескончаемым потоком хлынувшие в мою дурную голову, точно бросилась бы вперед, расталкивать толпу, чтобы закончить этот батл своим последним словом.

Но… Академия? Он что, блин, серьезно? Это не та ли Академия, о которой было написано в одном знакомом мне письме…

– Индюк. – Шепотом сказала блондинка, вырвав меня из пучины мыслей, и протянула мне аккуратную маленькую ладошку. – Я к стати Виолетта, можно просто Ви.

Я пожала ее руку почти на автомате и даже рот открыла, чтобы представиться, но в тот же самый момент над толпой вновь прогремело:

– Следующий!

– Адептка, не задерживайте очередь.

Я обернулась, испуганно охнув от неожиданности. Прямо передо мной оказался мужчина в мешковатой хламиде, буквально как две капли воды похожий на старика, стоявшего с лупой у картины. Только этот был на полвека моложе, а так, даже кислая мина была точь в точь та же.

Сын? Брат? А может их тут клонируют или почкованием размножают, этих странных монахов? В любом случае за мной никого не было, и это его “не задерживайте очередь” звучало как-то даже оскорбительно что ли…

Двойник старика раздраженно фыркнул и совершенно невежливо закатил глаза к потолку. Пожалуй, слишком манерно для служителя… какого бы там ни было культа. После чего протянул мне желтоватый кусок бумаги и устремился вперед очереди, ворча себе под нос:

– Новенькие… Берите пергамент и проходите вперед, не задерживайте ритуал!

– Брэтти Бэтширд! – донеслось впереди, – Следующий!

– Что-то будете декларировать?

Я едва не подпрыгнула на месте, когда за моей спиной вновь возник тот же монах… Хотя нет. Не тот же. У этого было куда более серьезное выражение лица и в жестах не сквазило ни грамма манерности. Скорее, если бы не мешковатая ряса и гладко зачесанные назад длинные темные волосы, можно было подумать что передо мной пограничник или какой-нибудь сотрудник правоохранительных органов.

– Что? – я растерянно посмотрела вперед, вслед только что удалившемуся от меня монаху, но никого не увидела.

И вот как это понимать? Неужели это один и тот же человек? Если и так, то у него явно очень серьезные проблемы с психикой! А если так и дальше пойдет, то проблемы будут уже у меня..

– В Академии запрещено хранение, перепродажа и использование незадекларированных магических артефактов второго уровня и выше. – Между тем сообщил мне суровый двойник. – Будете что-то декларировать?

Я растерянно посмотрела на мою новую знакомую, но Ви в этот момент что-то суматошно искала в своей сумке и совершенно не обратила на меня и моего собеседника никакого внимания.

– Н-нет…

– Тогда сдавайте вещи.

Монах протянул ко мне руку, после чего требовательно щелкнул пальцами и поманил к себе мой невидимый багаж.

Да чего он вообще пристал ко мне? Разве не заметно что я не местная и вообще тут случайно!?

– У меня нет вещей. – Сообщила я опасливо, словно мне за это могло прилететь.

И монах так помрачнел, что на мгновение мне действительно показалось, что сейчас он выпишет мне хорошего такого отцовского леща.

– Ну, и адепты пошли… ужас! – с этими словами он нервно пошерудил рукой в складках рясы и неведомо откуда выудил небольшой свиток, перевязанный темной бечевкой. После чего сунул его мне в свободную руку. – Вот, возьмите каталог. Когда распределитесь в общежитие, сможете воспользоваться заклинанием призыва и купить все необходимое. Если потребуется что-то еще, обратитесь к библиотекарю. Помните, на время обучения несанкционированная связь с внешними мирами запрещена.

– Спасибо. – неуверенно отозвалась я, растерянно глядя на тонкую, свернутую в рулончик брошюрку, а впереди вновь раздалось дребезжащее:

– Следующий!

– Обличие и имя фамильяра.

На этот раз я даже не дернулась от неожиданности.

– Кого? – переспросила растерянно, не сразу поняв, что снова имею дело… с другой личностью.

– Ну, не моего же, милочка! – в монаху вернулась не то что легкая манерность, а даже какая-то… что ли женская мягкость. Он сейчас смотрел на меня иначе чем в первый и второй раз. Я почти наверняка ошибаюсь, но кажется, даже как-то сочувственно…

Нет, ну серьезно! Он что, троллит меня? Если да, то почему именно я стала объектом шуток этот сумасшедшего, а не напыщенный мажор, к примеру? Уж всяко его бесячую физиономию было бы веселее выводить на эмоции, чем ошалевшую от скорости развития событий меня!

– Нет у меня никакого фамильяра.

– Что? Совсем? – округлил маленькие темные глазки монах и даже рот прикрыл ладошкой от переизбытка чувств и искреннего удивления. – Бедняжка… Подожди!

Худая костлявая рука мужчины вновь начала рыться в складках рясы, пока торжественно не извлекла на свет какой-то маленький шарик на короткой цепочке. – Номерок на куклу, отдашь преподавателю. Эй, Этси, у нас тут ещё одна неполноценная!

Он крикнул это вперед очереди, заставив ребят в ней с интересом обернуться, а меня до самых кончиков ушей залиться краской возмущения, когда с той стороны донеслись издевательские смешки.

– Простите?

– Ничего, милая. – мужчина доброжелательно улыбнулся и похлопал несчастную меня по плечу, слегка сжав его в знак поддержки. – Все наладится, не все сразу. Проходи дальше.

И, зараза такой, подтолнул меня вперед, едва не впечатав в замешкавшуюся Ви.

– Эй!

Тяжелая сумка выпала из ее рук и часть ее содержимого выкатилась наружу.

– Прости…

Я виновато бросилась на помощь своей новой знакомой. Разноцветные, свернутые в клубки носки, пара каких-то блокнотов в ярко-розовых обложках, целая горсть цветастых резинок и большой, размером с ладонь, шар насыщенно синего цвета. Почему-то именно он сразу же привлек мое внимание и я, скорее неосознанно, чем специально, взяла его в руку.

Не прошло и мгновения, как в самом его центре вдруг разразилась буря! Заклубились с бешеной скоростью бело-серые облака изнутри подсвеченные яркими вспышками молний и где-то там, среди них я увидела смутное очертание чьего-то профиля.

Человек будто встрепенулся в тот миг и стал медленно поворачиваться в мою сторону, обретая четкость, но разглядеть его лучше мне не удалось.

Все исчезло, лишь только Ви выхватила шар из моей руки.

– Ну, наконец-то нашла! – радостно провозгласила она, подняв его над головой.

Секунда и предмет испарился из ее руки, а девушка только отряхнула руки и, с довольной улыбкой продолжила собирать вещи, выпавшие из ее безразмерной сумки.

Вот только я отчего-то не смогла так просто расстаться с неожиданным видением.

– Что это было.

Ви подняла на меня удивленный взгляд и помедлила, словно не сразу поняв о чем я.

– А, это! Шар кровных уз. Бабушка заставила взять, чтобы не забывала про семью. Будто не знает, что в Академии запрещены все виды связи, кроме писем. Это еще и артефакт первого уровня, так что после проверки мне его скорее всего не вернут. Придется закончить Академию, чтобы получить его обратно! – как-то совсем невесело усмехнулась она.

– Я видела там…

Но узнать, видела ли я только что ее бабушку, мне не удалось, потому что впереди вновь раздалось это скрипучее “следующий!” и очеред схлынула вперед, оставив нас с Ви в некотором отдалении.

Моя новая знакомая тут же подхватила сумку и поспешила догнать ее, а я вдруг с ужасом осознала, что вижу огромную картину целиком, ведь между мной и ней осталось всего три человека.

Это было странное, неподдающееся описанию чувство. Трепет перед произведением искусства… мандраж перед экзаменом… нет, все не то. Какая-та смутная тревога словно пыль разлетелась по воздуху вокруг. Она наполняла легкие, мешая дышать и заставляла мир вокруг меркнуть, отходить на второй план перед монументальным величием огромного полотна, как я теперь видела, вдоль исписанного единым потоком неизвестных мне символов, которые, казалось, никогда не повторялись.

Одни из них блестели злолотом, другие серебром, какие-то были едва заметны, словно во время их нанесения у мастера закончились чернила, а третьи были чернее ночи, казались выжженными и совершенно не читались. Однако, близость к этому “единственному экспонату в зале” открыла мне то, что он был совершенно не один.

На небольшом постаменте, возле которого стоял самый старый из двойников, блестела в лучах невидимого солнца золотая прялка. Такая, витиеватая, с узорным колесом, как с какой-нибудь средневековой гравюры. Только сделанная из чистого золота, а не из дерева.

Да, это странно, но я почему-то была уверена, что именно из золота, а не покрыта им поверх дерева. Рядом с ней стояла самая обычная, в том смысле что не золотая, подставка с гребнем для шерсти, от которой через острое золотое веретено, повернутое острием вверх, к колесу тянулась нитка. И какое-то непонятное чувство тревоги возникало у меня внутри, когда я смотрела на этот чудаковатый перформанс: Здоровенная, испещренная мелкими символами картина, на фоне которой стоит золотая прялка, а рядом с ней с торжественной, преисполненной гордости миной, замер старик, которй при этом неодобрительно смотрит на меня…

Стоп! На меня?!

Я в ужасе завертелась вокруг, поняв, что стою перед ним совсем одна и кажется, всего мгновение назад он успел о чем-то меня спросить. Но куда хуже того, что я не помнила его вопроса, было то, что вокруг нас совершенно не было людей. Никого! Даже мерзкого назойливого мажора… как там его звали…

– Что-то не так? – неодобрительно спросил старый монах, смерив меня взглядом сверху вниз, даже несмотря на то, что мы с ним были одного роста.

А у меня внезапно во рту пересохло и я даже не нашлась что ответит. Да и что тут скажешь? Да, не так? Да, черт возьми, тут все не так!

– Адептка, просто коснись иглы. Это не больно. – Добавил он как-то до кровожадности холодно, чем совсем не внушил мне доверия.

Я с сомнением посмотрела на неприветливо мигнувший мне кончик золотой иглы, установленный на прялке.

Я отступила в сторону, подальше от этого средневекового пыточного экспоната.

– Э… пожалуй, нет. Это же как минимум не гигиенично!

– Что?

– Я хотела сказать… что боюсь даже предположить сколько людей касались ее до меня. Вы же знаете сколько жутких болезней передается через кровь?

Холодная, полная его презрения ко мне тишина охватила зал и я еще раз обернулась вокруг, недоумевая, куда же могли подеваться две дюжины… как их там, адептов. Да хоть бы и двойников этого… мастера Йоды на средневековый лад.

– Вы издеваетесь надо мной?

Я предпочла скромно промолчать, а монах, помариновав меня еще мгновение под своим неприятным холодным взглядом, вдруг шагнул ко мне и протянул вперед свою морщинистую тощую ладонь.

– Ладно, просто покажите руку.

И я, не будь дурой, протянула ее ему! Словно его слова были не просьбой, а приказом, которому нельзя было не подчиниться.

Я успела заметить только тень мстительной улыбки, мелькнувшую в уголках губ старика, как он дернул меня за руку и в следующий же миг ее пронзила острая боль, ударом молнии отдавшаяся по всей руке.

– Ай! Вы в своем уме?! – прорычала я, прижав к себе свою бедную ручку с ноющим от боли пальцем. На его подушечке быстро набухала яркая алая капля. Хоть бы ватку со спиртом дали, честное слово! Варвары!

Монах ничего не ответил мне, да я бы наверно и не услышала, потому что огромный зал огласило оглушительно громкое ритмичное постукивание – пришел в движение механизм золотой прялки. Колесо завертелось, а тонкая шерстяная нить, скользнула по желобу, стирая с иглы мою драгоценную кровушку.

Ожил и монах. Мужчина засуетился вокруг колеса, что-то повертел, подергал, а потом, когда то само собой отстановилось, снял с пояса привязанные к нему длинные черные ножницы, на которые я раньше и внимания не обратила. После чего с торжественной состредоточенностью срезал ими кусок нити и быстрым шагом направился к картине.

Я не видела что он там делал, пока стоял ко мне спиной. Заметила только момент, когда он взял с тумбы, стоявшей рядом с полотном, лупу и внимательно посмотрел через нее на угол картины.

– Кара… Итмонт? – прогремел его голос… неожиданно вопросительно и зал вокруг словно взорвался голосами!

– Что? Он сказал Итмонт?

Я в ужасе обернулась, увидев позади себя всех тех ребят, которые раньше стояли в очереди передо мной. Ну… почти всех. Не было, например, того широкоплечего парня, которого что-то не устроило в словах монаха, но был к сожалению, мажор. Как и все он что-то прошептал девушке, стоявшей рядом с ним и вдруг вновь уставился на меня, с каким-то испуганным удивлением.

– Может оговорился?

– Мамочки… – тонко простонала невысокая девушка, стоявшая ко мне ближе всего и испуганно попятилась вглубь толпы. Присутствующие здесь вообще, скажем так, попятились, когда я обернулась к ним.

– Кара Итмонт! – настойчиво повторил старик, явно привлекая к себе мое внимание.

Не скажу, что я стала хоть что-то понимать в творящемся вокруг сюре, но одно мне стало ясно точно:

– Простите, но вы наверное обознались! Меня не так зовут.

И снова эта гнетущая, убивающая тишина в ответ, только теперь она была еще более жуткой, потому что помимо старика в этой зале молчала еще пара дюжин человек. И все пялились на меня…

– Никакой ошибки быть не может. – Холодно, словно вынося смертный приговор, сообщил мне старик. – В ткань мироздания нельзя вплести неистинное имя. Вы Кара Итмонт… и вы приняты в Академию Стражей Пределов.

И стоило ему произнести это, как позади меня вновь поднялся встревоженный шепот.

– Итмонт? Это его дочь?

– Я думала все они умерли…

– О, нет… мы все умрем!

– Тсс…

– Проклятая в Академии? Я надеюсь, они собираются что-то с этим делать!

Я не решилась обернуться к ним. Каждая клеточка, каждая частичка внутри меня сейчас отчего-то задрожала так быстро и мелко, что мне показалось, еще мгновение – и меня от ужаса и волнения вывернет наизнанку прямо на ноги старого монаха.

Словно прочтя это по моему лицу, мужчина предусмотрительно сделал шаг назад и, одарив меня последним внимательным взглядом, обратился к толпе за моей спиной.

– Студенты! Следуйте за мной. И советую не разбредаться. Некоторые коридоры Академии ведут совсем не туда, куда бы вам хотелось попасть. А незнакомые двери на деле могут оказаться совсем не тем, чем кажутся.

Глава 2. Часть 4.

Резные двери в конце зала распахнулись, впустив в помпезное золоченое пространство тьму, запах сырости и тревожное волнение факельного пламени. А мне в тот же миг до боли захотелось обнять себя за плечи и свернуться калачиком на мраморном полу. Где-нибудь здесь, среди света и высоких белых колонн, вместо того чтобы плестись вслед за всеми обратно в этот душный мрак! Ведь там я уже была. И каждая тень в этом глухом каменном коридоре казалась мне кровожадным чудовищем, жаждущим лишь одного – схватить меня, несчастную, за мою свежую сочную пяточку тридцать седьмого размера.

Я огляделась вокруг, надеясь встретить еще кого-то, к кому могу обратиться с застывшим на я зыке вопросом, но зал был совершенно пуст и вместе с десятком юношей и девушек со стариком во главе из него будто уходила сама жизнь.

Прихрамывая на правую ногу, монах двигался невозмутимо быстро. Испугавшись, что так и вовсе останусь одна, я кое-как набралась смелости и окликнула его, не сходя с места:

– Простите… могу я отказаться от зачисления?

Кое-кто обернулся на меня, но не монах. Тот, как ни в чем не бывало, уже пересек зал и шагнул за золоченый порог, буквально вынудив меня поспешить за собой следом.

– Извините… э… сэр?

Ловя на себе не самые приятные взгляды, я вклинилась в толпу и почти нагнала старика, но тот даже не обернулся ко мне, хоть и просто не мог не услышать мой вопрос!

– Пожалуйста, выслушайте меня! Я уверена, что здесь какая-то ошибка и меня здесь быть просто не должно! Скажите, как мне вернуться обратно? Кто-нибудь… может вы знаете, как мне вернуться домой?

В глупой надежде встретить хоть каплю сочувствия и поддержки, я обернулась на молча следовавших за монахом ребят. Но те, если не отворачивались от меня, то вовсе отшатывались в стороны, с искренним страхом в глазах. Будто от чумной или  бесноватой… вот только не крестились в ответ на мой взгляд.

– Эй! Даже не дыши на меня… – огрызнулся мажор, когда я случайно столкнулась с ним плечом.

– Что ты, какой нежный…

Ну, хоть этот не отпрянул в сторону так, будто я голодный зомби от которого отваливаются куски плоти.

Процессия из студентов тем временем свернула за угол и остановилась на месте, у большого мутного зеркала в почерневшей от времени деревянной раме. Я не сразу поняла что в нем так напугало меня, что я замерла на месте, в отличии от остальных, поспешивших занять место к нему поближе. Но прежде, чем успела сообразить, услышала свое имя… точнее не свое, а то, которым старик так упрорно пытался меня называть.

– Итмонт. Вы первая. И Фоггейн.

– Я? Почему я?! – испуганно воскликнула Ви.

Толпа расступилась передо мной, открыв путь к зеркалу и я увидела свою новую знакомую, с ужасом переводящую взгляд с меня на монаха.

Старик поморщился, словно откусив поллимона и, вытянув сухую, покрытую коричневыми пятнаями руку, провел по темной зеркальной глади скрюченными пальцами.

– На территории Академии действует комендантский час. Студентам запрещено покидать свои комнаты в ночное время без разрешения преподавателей.

Мутное зеркало пошло волной от его прикосновения и до меня наконец дошло, что же в нем так отталкивало – оно совершенно ничего не отражало кроме всепоглощающей темноты и тусклого света факелов. Я и другие ребята стояли перед ним, словно толпа призраков или вампиров! Ни намека на чью-то тень или кислую физиономию, обращенную в мою сторону.