Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды

– Ой нет, спасибо, – усмехаюсь, приходя, наконец, в себя. – Мне одной тебя, шороховатой такой, за глаза хватает.

– Нет такого слова, неучиха, – ленивым тоном говорит белка, а затем запрыгивает на стол и берет зубочистку, лезет в свою пасть и ковыряет там что-то.

– Неучиха, – закатываю глаза, но ничего не говорю, этой бесполезно что-то объяснять, все на свой лад переделает, а я еще и виноватой останусь.

А затем выбрасываю все посторонние мысли из головы, решая, что же приготовить-то. Какое еще коронное блюдо? У нас и завалявшегося-то обычного нет. Ну ничего, засучив рукава, иду шерстить шкафчики, шумно открывая-закрывая дверцы.

– Бекон, яйца и молоко… – задумчиво подвожу итоги, называя увиденное на свой лад, уж не знаю местных названий.

Пацана все еще нет, но у нас есть оставшееся с вчера молоко, так что ждать смысла нет.

– Ниче не понимаю, но звучит аппэ-э-этитно, – подражая людям, вдруг со странным акцентом произносит белка, поднимая мне тем самым настроение.

– Омлет сготовить сам бог велел, – ухмыляюсь и, чувствуя себя, наконец, в своей тарелке, достаю сковороду и начинаю колдовать.

– А пахнет-то ка-а-ак… – поднимает мордочку Зинка, когда я дожариваю бекон в печи.

Честно говоря, я и сама слюнями исхожу, так кушать хочется. Ммм, а вот если еще… Так, стоп! Сначала бизнес, потом желудок.

– Что у нас еще есть? – оглядываю стол и замечаю свежие овощи, похожие на земные.

Тиль что, уже успел сходить на рынок? Что-то не припомню этого вчера при ревизии. Поглядывая периодически за готовящейся едой и особенно за Зинкой, которая нет-нет и норовит протянуть свои лапы, чтобы цепануть еду, готовлю легкий салат и частенько цокаю, ставя ее на место. За этой глаз да глаз.

– Вуаля! – оглашаю на всю кухню, глядя на омлет, поджаренные полоски бекона и салат.

Овощи, конечно, странноватые на цвет, гораздо ярче земных, даже плоды, словно с картинки, но запах от них свежий и приятный. И только я отвлеклась, ища что-нибудь похожее на поднос, Зинка подобрала этот момент и…

– Ах ты поганка! – восклицаю, но белка запихивает в рот всю помидорину и, разбрызгивая сок, быстро жует, распахнув при этом глаза.

Дергаюсь и тянусь, чтобы шлепнуть засранку по беличьему хвосту одной из прихваток, но она ускользает, тихонько посмеиваясь и пританцовывая по столу. Да уж, сплошная антисанитария. Надеюсь, здесь еще не придумали СЭС, а то нам в таком случае не сдобровать.

– Поганка! – как-то беззлобно вырывается у меня. – И не стыдно? Я тут, понимаете ли, тружусь в поте лица, а всякие нахлебники портят мой труд.

Упираю руки в бока, наблюдая за ее передвижениями, думая, как бы так в нее запульнуть чем-нибудь, чтобы она подрастеряла свой апломб.

– Ишь ты, я тут, вообще-то, самый главный труженик, так что но-но-но, – и еще возмущается так искренне, что мне даже стыдно на секунду становится.

– И как, позволь узнать? – произношу скептически, а белка примеривается в это время взглядом к бекону.

– Морально, – заявляет с уверенностью, я же на всякий случай отодвигаю яства от нее подальше.

Благо, замечаю деревянный поднос, так что загружаю туда все, успокоив свою душу, что в зал-то уж она не проберется, а то даже для нее воровать у посетителя было бы чересчур.

– Какие слова мы знае-е-ем, – тяну я, усмехаясь, вижу, как она разочарованно поглядывает, как я ухожу. И добавляю в конце: – Твой бы ум, да в нужное русло. Авось разбогатели бы поскорее.

– А ты сперва воду пусти, чтобы речка была, тогда и увидишь все мои способности, – говорит она нечто странное, но мне уже не до нее.

Тогда я не придала ее словам значения, а зря…

А пока я несу все это нашему первому посетителю, не чувствуя почвы под ногами.

– Приятного аппетита, – смущенно говорю и, опустив голову, быстро расставляю все по столу. – Десерт чуть позже, вам отвар сразу или потом?

– Мне бы лучше эля, ми-и-илая, – произносит таким тоном, что у меня мурашки по телу.

В какой-то момент мне кажется, словно его рука так и тянется отвесить мне шлепок, но он вроде бы держит себя в руках. От своих непотребных мыслей в отношении него мне даже стыдно становится.

– Я уточню, – улыбаюсь стеснительно, хотя это слово ко мне в принципе не применимо, и быстренько бочком юркаю в свое логово.

Что я только что городила?! У кого я что собралась уточнять? Я же здесь хозяйка! А то, что ничего в своих владениях не смыслю, так это не его дело. Внутреннюю кухню клиентам знать вообще не требуется.

– Тиль! – радостно восклицаю, когда он заходит с наполненным ведром молока. – У нас эль имеется? Если да, то подай мужчине, заодно и салфетки ему дай. Я пока блины сделаю.

– Бли-ны? – переспрашивает пацан, кивая до этого слова болванчиком, а после зависает.

– Потом попробуешь, иди, нам нельзя оплошать, – подталкиваю его работать.

И он тут же приступает к своим обязанностям. Эль, как оказалось, у нас есть, пусть и немного, но на недельку хватит, ежели к нам будут ходить люди и нелюди. Жарю блинчики, хотя по виду это, скорее, пухлые оладушки, а сама одним глазком наблюдаю за общим залом. Надо бы скатерти накупить, салфетки приличные, а то не таверна, а черте что. Но больше всего меня, конечно, интересует реакция мужчины. Несколько десятков секунд он удивленно и с подозрением осматривает поданную еду, но, не имея выбора, берет столовые приборы, нарезает себе все кусочками и отправляет первую партию в рот. На секунду он замирает, а затем… Вдруг начинает с бешеной скоростью набивать себе желудок, словно пришел с голодного края.

– Манерам здесь, походу, вообще никто не обучен, – констатирует Зинка, жуя кинутый ей оладушек.

– Я вижу, – говорю, а сама вздыхаю.

Вот тебе и принц на белом коне. Мне показалось, или у него вокруг рта жир? Он точно знает, куда надо доносить еду?

– Ну зато омлет с беконом ему понравился, – пытаюсь найти хоть что-то хорошее.

– Еще бы не понравилось! – Зина снова вставила свои пять копеек, похрустывая найденным огурцом, громко причмокивая.

От этих звуков мой живот глухо заурчал, подсказывая хозяйке, что ей тоже не мешало бы подкрепиться. Такая вот жизнь у поваров. Всё другим, всё другим. Уши белки тут же поймали волну и настроились на игру моего кишечника.

– Тебе худеть надо! – тут же не остается она в стороне и взмахивает в мою сторону свободной лапой. – Ты вон… И так уже крепенькая.

Я возмущенно шикнула на белку и, отобрав у нее огурец, стала хрустеть им сама. Та только рот открыла от такой наглости с моей стороны. Не привыкла, чтобы кто-то примерял на себя ее роль вредины. Но, несмотря на оскорбления, она, черт возьми, права! Диета мне не помешает.

– Отнеси, Тиль, – подаю оладушки на тарелке пацану, который уже и сам исходит слюнями, мне даже жалко его становится, так что, пока он относит еду посетителю, быстренько накрываю ему на стол.

А себе решила сделать легкий салат, на скорую руку сварила пару яиц и с тоской стала провожать каждый кусочек бекона, который отдала на растерзание двум соратникам. В какой-то момент Тиль внезапно исчез, а затем прибежал и выпалил:

– Вас зовут, госпожа! – легкая паника в голосе настораживает, так что, сглотнув, с опаской выхожу.

Мужчина сидит, откинувшись на спинку стула, и с тоской поглядывает на пустые тарелки.

– Леди, – улыбнулся, когда увидел меня, даже привстал и подошел вплотную, отчего мое сердечко забилось чаще.

– Звали? – сипло произношу, чувствуя себя странно.

Флюиды он распускает, что ли? Никогда себя таким киселем не ощущала.

– Грех не воздать должное такой прекрасной хозяйке, – делает паузу, цапает мою руку и целует тыльную сторону ладони, заставляя меня покраснеть. – Такую и к себе в дом привести не стыдно.

А вот эти слова заставляют меня задыхаться от непонимания. Это что, намек какой-то? А ну, Ленка, соберись! Нечего тут перед всякими ловеласами кокетничать!

– Это моя работа, – поджимаю губы и как могу суровее осекаю его.

Он даже на секунду растерялся, будто не ожидал от меня отпора его харизме. Но затем быстренько взял себя в руки и продолжил гнуть свое.

– Не стоит преуменьшать свои заслуги, леди, – изгибает губы, привлекая к ним мое внимание. – Я много где бывал. Знаете ли, даже при императорском дворе нагов доводилось ужинать. Так что ваша готовка выше всяческих похвал, уж поверьте знатоку.

И тут не понимаю, то ли это был комплимент мне, то ли бравада, что он вхож в правящие круги. Загадка…

– Плата на столе, а в качестве особой благодарности, – шепчет мне в ухо, уж слишком сильно прижимаясь ко мне, а затем в моих руках оказывается что-то круглое. – Поверьте, мы еще увидимся. И не раз…

Мужчина, напоследок окинув меня многообещающим взором, идет в сторону выхода, я же задумчиво гляжу на кулон. И отчего-то тревожно мне при виде него, словно я держу в руках змею. Но додумать не успеваю, в этот момент захлопывается дверь.

– Вот это да-а-а, – сразу же после его ухода выбегают со скоростью света из кухни Зинка и Тиль, ахают при виде горстки золотых монет.

– Ц, ц, ц, – одобрительно цокаю, глядя на спасительное золото.

Даже по моим дилетантским меркам, да и с учетом того, что цены им я не знаю, но при виде ослепительного блеска глаз Тиля понимаю, что это целое состояние. Что ж, ежели каждый тут у нас будет столько оставлять, заживем. С моей-то стряпней. Так что, забыв про этот злосчастный кулон, запихиваю его в карман передника и оглядываю фронт будущих работ. Так! Составить меню и обязательно попробовать рецепты на печи, чтобы если что не проколоться.

– А ну цыц! – даю ладошкой по лапе обнаглевшей Зинке, вдруг вздумавшей утащить две золотые монетки.

А пока она все тут не раздербанила, быстренько собираю все в карман, как тут раздается стук в дверь, заставляя меня нервно дернуться. Мы втроем переглядываемся и с опаской смотрим на вход.

– Может, мужик еще блестяшек принес? – наивно предположила Зинка, у которой я отвоевывала каждую монетку из стопки.

Вот только правильно я сказала, что наивно, ведь это был совсем не тот красавчик. А после произошло то, что изменило всю мою жизнь.

Глава 5

Раздается очередной короткий стук в дверь. Напрягаюсь, вспомнив неприятного дядьку, который, как бы это ни выглядело подозрительно, с того самого первого раза, когда пытался заниматься бессовестным рэкетом, так и не появлялся еще. И это странно, так как мы, по его мнению, до сих пор должны ему те самые пять золотых, о которых еще даже не успели поговорить с Тилем.

Мальчишка в этот момент тоже напрягается и весь аж подбирается, смотрит на меня при этом испуганным взглядом. Видимо, не только у меня одной уже рефлекс на звонки выработался. Я-то ладно, у меня это еще с земляной, ой, земной жизни осталось, а он-то такой юный…

Только я собираюсь выдвинуться вперед и разобраться с гостем, как вдруг пацан выпячивает грудь колесом, напрягает руки и хмурит лицо. У белки от этого аж смешок вырывается, хотя для него это звучит, наверное, как обычное животное кряхтение. Хотя вон как подозрительно смотрит на Зинку, та аж подпрыгнула и ускакала на мою шею, прячась за почти высохнувшей шевелюрой. Я же очень хорошо понимаю причину ее смеха. Тиль, походу, возомнил себя чуть ль не главным, учитывая мою якобы амнезию. Впрочем, мне это пока что на руку, так что я еле заметно киваю и зыркаю предупреждающим взглядом из-под насупленных бровей на белку.

– Пойду, проверю, кто пришел, госпожа, – отвечает Тиль и идет в сторону закрытых за недавним посетителем дверей.

Я же морщусь, вспомнив, что так и не начала его приучать к тому, чтобы обращался ко мне на ты. Осторожно ступаю следом, белка же возвращается на прежнее место, пытаясь удобнее пристроить свою пятую пушистую точку на моем уже отбитом от ее веса плече.

– Ауч, – вырывается у меня, когда белка с силой тянет мой локон, отчего у меня неприятно болит голова, но больше я ничего не говорю.

Уж больно сильно меня одолевает любопытство и предвкушение полного фиаско этого гада лорда Девина, которого ожидает ух какой неприятный сюрприз в моем лице.

– Нашем, – поправляет недовольно мои мысли белка, но я лишь одобрительно хмыкаю.

Пока парень открывает засовы, я встаю так, чтобы меня не было видно, но при этом нам с белкой открывался хороший и полномасштабный обзор на то, что происходит возле входа двери. Первое, что меня удивляет, так это то, что Тиль даже не спрашивает, кто стоит по ту сторону, а тут же открывает кому-то дверь.

– Во пацан дает, тут что, домушников нет? Надо леща ему надавать. А то ишь, всяким разбойникам дверь открывает почем зря, – бурчит белка, смешно растопырив лапку и потрясая ей в воздухе.

У меня вырывается смешок.

– Это ресторан. Какие еще домушники? – говорю в ответ, а у самой возникает дельная мысль.

А ведь Зинка-то права. Нам у входа в таверну ведь охранник нужен. Как его там, во, вышибала требуется. Это ведь сейчас у нас нечего взять, а как только раскрутимся, повадятся всякие побродяжки возле нас околачиваться. Да и потом, если мы захотим сдавать за умеренную плату комнаты постояльцам, нам определенно нужен какой-никакой, но крепкий мужичонка в качестве охраны, иначе беды не миновать. Я, конечно, в людях неплохо разбираюсь, но чем черт не шутит, кто их, этих нелюдей, разберет. Да и мало ли какой маньяк забредет, тут уж никакое знание психологии не спасет. Нет, охрану наймем первым делом, как появится золотишко.

– А я тебе чем не вышибала? – набычивается белка, притопывая на моем плече, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать мне чудеса своих навыков, начинает боксировать своими мелкими лапами в воздухе.

– Кха, кха, – бью себя в грудь, маскируя смех якобы кашлем, хотя у меня даже слезы на глазах от усердия наворачиваются, уж больно тянет просто расхохотаться в голос.

И тут же получаю щелчок по чувствительному уху. Зинка шибко чувствительная оказалась, вон как зло пялится на меня. Но тут, спасая меня от расправы, снаружи раздается возглас. Мы с белкой сразу же поворачиваем головы в ту сторону, наблюдая за тем, как какой-то коротышка что-то втирает нашему Тилю. Мужичонка кажется мне знакомым, словно я его где-то уже видела, но образ неясный и какой-то невнятный.

– О, так это ж наш спаситель, как его там, гном или кто это? – восклицает Зинка и тянет за кончик все еще побаливающего уха, царапая при этом мою кожу острыми коготками.

Ее возглас приводит меня в чувство.

– Точно! Это же тот кучер этого надменного змеечеловека, – бурчу, вспомнив неприятную морду этого отвратительного во всех смыслах мужика.

– Нага! Сколько можно повторять, неучиха? – тут же получаю вместе с этими словами затрещину в области затылка.

– Неуч, – поправляю ее сленг, выдвинув вперед от негодования челюсть.

Что-то нехорошую привычку она начала приобретать. Все время меня бьет.

– А ну цыц! – осекаю ее после, а сама напряженно наблюдаю за тем, как активно жестикулирует этот гном.

Пару раз выдохнув, решаю все взять в свои руки. По напряженной позе Тиля начинаю понимать, что он сдает позиции, будто не понимает, что от него хочет мужик, да и что в целом происходит.

Я подхожу ближе и сразу же здороваюсь, не давая себе времени подумать как следует:

– Приветствую, уважаемый господин! – начинаю с вежливости и лести. – Мы ведь с вами уже виделись. Спасибо вам за спасение!

Накидываюсь на него с благодарностями, с интересом оглядывая его вид. Не знаю, что это за раса такая: странные длинные уши, короткий рост… Решаю спросить все о нем Тиля попозже. Да и вообще не мешало бы сразу узнать, какие еще обитатели живут в этом странном мире. И моя извечная тактика: первой набрасываться на противника со своими комментариями и вопросами, пытаясь таким образом считать собеседника и понять причины его прихода или наездов – работает. Вон как мужик теряется, пусть всего лишь на короткое время.

– Спасибо вам еще раз, что помогли выбраться нам из того ужасного и грязного подвала, – кладу театрально даже руку на лоб. – Право слово, даже не знала, что с нами случится такая беда. Здание старое, сами понимаете, дверь заклинило, а там крысы совсем распоясались, никакого сладу с ними нет. А вы такой храбрый, пришли страдающей даме на помощь.

Чувствую, как у меня горит спина. Это меня Тиль с Зинкой рассматривают, явно в шоке от моих актерских способностей. Нет, театралку я не заканчивала, но когда из года в год приходится принимать у себя налоговые и противопожарные делегации, и не таким выкрутасам научишься, пытаясь сбить матерых ищеек со следа – а уж те охочи до денег так, что приходилось выкручиваться, применяя всевозможные свои таланты, дабы сохранить бюджет в относительной целости и сохранности.

От моих комплиментов у мужичка краснеют щеки и рдеет лицо. Вижу, как ему приятно, он даже немного расслабляется.

– А вы купите Антиплюй, он как раз в ходу от кринолийских крыс, – тут же улыбается и заговорщически мне подмигивает, – Сходите в лавку Журфа и скажите, что вы от Дворфа, он вам скидку опосля сделает.

А затем мужик вздрагивает, будто опомнившись, и снова смотрит более хмурым взглядом. А я начинаю сиять, будто начищенный пятак. И от крыс как отделаться, инфой поделился, еще и скидку удалось выбить случайно. Хороша-то жизнь.

– Не стоит благодарности, – говорит он уже более холодным тоном и поправляет пиджачок. – Все это нужно адресовать моему господину его высочеству Шшариану аль Мин Шихарру. Это у него великолепный слух. Благо, что у меня благородный господин, он настоял, чтобы мы остановились и помогли даме в беде.

Я тут же вспоминаю это надменное неприятное лицо этого змеелорда и чуть было не кривлюсь, но в последний момент сдерживаю себя. Все же это его высочество, а передо мной стоит его подчиненный, которому не стоит знать, насколько мне неприятно вспоминать об этом субъекте. Даже имя-то какое сложное и заковыристое… Аль чего-то династии Мин… Или что-то в этом роде.

– Вы пришли к нам в таверну отобедать? – улыбаюсь, делая первое предположение, которое приходит мне в голову. – У нас сегодня сырный суп.

Дворф после моих слов скептически осматривает наш общий зал, видя покосившиеся стулья, сломанные столы, а затем поджимает губы. Видно, что его эта идея не прельщает, но как такового вида не подает. Вот что значит, выдержка.

– Нет, я, собственно, по другому вопросу, – все же изрекает и смотрит на нас троих подозрительным взглядом, щуря при этом свои глаза.

И ощущение такое, будто знает о нас нечто большее, чем даже мы сами.

– Так вот, как я уже говорил вашему… – осекается, глядит на Тиля, затрудняясь дать ему определение, но все же продолжает, найдя соответствующие слова: – Помощнику, а теперь повторюсь вам. Мне с трудом удалось уговорить господина, так что надеюсь на мирное урегулирование данного вопроса, точнее, возникшей проблемы. Огласка столь неприятного инцидента нам ни к чему…

Он все продолжает ходить вокруг да около, а я с каждым его словом смурнею все больше, уж больно сильная тревога витает в воздухе. А уж его взгляд и вовсе сулит нам серьезные неприятности, ежели мы не уладим его вопрос мирно. Знать бы еще, с какой целью он пришел, а то все титьки мнет, да у порога топчется.

С одной стороны, страхово, все же я здесь ничего не знаю, а вот с другой… Подбочениваюсь и принимаю воинственную позу, уперев руки в бока, не люблю вот такие пустые наезды ни о чем. так что лучше бы его претензиям быть обоснованными, а не липой какой ради собственной выгоды. И с таким вот в жизни сталкиваться тоже приходилось. Выпячиваю грудь вперед, пытаясь задавить его морально и своим весом, и ростом, вот только добиваюсь совершенно другого эффекта. Эй, ты куда это пялишься, гном?

В этот момент сзади раздаются шаркающие шаги. Это Тиль встает за моей спиной. А моя душенька впервые удовлетворена, войдя в свойственную ей колею постоянной борьбы. Да и пацану не мешало бы знать, кто здесь главный. Да и Дворфу не мешало бы понять, что я тут не какая-то сирота, которую каждый лорд обидеть норовит, а Ленка Миронова, хозяйка сети ресторанов, управлявшая ей твердой ручищей!

– Дела, – изрекает удовлетворенным тоном белка, видимо, приняв мой настрой и полностью его поддержав.

Уж не знаю, что там надумал себе этот гном, но из-за всяких государственных проверок за годы моего предпринимательства, я привыкла, что все те, кто приходит со своими вопросами, только и думают на самом деле, как бы отжать у тебя бизнес, деньги, настроение, да и в целом использовать твои ресурсы. Так что сейчас, вспомнив все эти случаи, включаю режим “защита равно нападение” на полную мощность. Но как назло все мои примененные техники подавления чужого личного пространства не возымели нужного эффекта. Видимо, работая с этим змеелордом неприятным, мужик настолько привык, что все собеседники выше и крупнее, что ни моя разгневанная моська, ни даже недовольная морда Зинки, нервно бьющей меня хвостом по плечу, вообще не пугают этого гнома. Он смотрит на нас со скепсисом и тщательно скрываемым ехидством.

– Ну что? Вы поняли? – вдруг говорит он, и только в этот момент я понимаю, что, углубившись в свои мысли, полностью прослушала суть его претензий.

Ну как, не его, а змеелорда, но не суть.

– Что? – переспрашиваю с таким лицом, что мужик закатывает глаза, словно не удивлен.

Он вздергивает бровь, а затем, вздохнув, достает из-за пазухи пергамент-письмо и начинает зачитывать:

“Елинария Безетерами, урожденная дочь Мильда Безетерами, владелица таверны “У Безетерами”, обвиняется в краже фамильного брачного кольца его высочества наследного принца Шшариана аль Мин Шихарра. Дабы избежать огласки и отправки на каменоломни, надлежит в течение суток вернуть кольцо хозяину, а также заплатить за моральный ущерб сто золотых”.

Я в этот момент выпадаю в осадок, а Дворф скручивает пергамент, а затем прокашливается и говорит мне уже более сочувствующим тоном:

– В таком случае мой лорд не подаст на вас в суд, а там уж, сами понимаете, – гном даже руки раскрывает, указывая на масштаб предполагаемых в будущем у меня проблем.

Я стону, поджимая губы. От стыда и злости мое лицо краснеет. Еще никогда меня не обвиняли в воровстве! Да это не слыхано просто! И тут, не успеваю я накинуться с ответными претензиями, как вдруг происходит то, что заставляет меня провалиться сквозь землю. Дверь нагло открывается шире, являя нашему взору нового члена этого спектакля.

– О, наконец-то ты, девка, гони давай мои пять золотых, ик, – заваливается внутрь пьяное тело.

Я отскакиваю, когда неприятное помойное амбре ударяет мне в нос. Ввалившийся и еле стоящий на ногах мужик пытается выпрямиться и выражается некультурными словами на всю округу. В таверне воцаряется полная тишина. Все находятся в шоке: и я, и Тиль, и Зинка, и уж тем более Дворф, помощник наследного принца. Только мужик, в котором я с трудом узнаю дядьку, которого видела издалека, пока наблюдала, как он отжимает золото у Тиля, хмельным голосом снова икает. Я беспомощно смотрю на Зинку, которая в этот момент в шоке глядит в мои глаза в ответ.

– А вы, неуважаемый, собственно говоря, кто? – нарушает тишину гном, надменным взглядом окидывая человека, похожего сейчас больше на бомжа.

– Я?! – тут же напрягается это тело, а после заваливается набок, отчего Тиль отскакивает поближе ко мне. – Да я… Да я! Да я хозяин, понял, ик?

Дворф морщится, а затем ехидничает:

– Что ж, значица, и долг в сто золотых с вас спрашивать мне?

Смысл его слов, видимо, отчетливо доходит до ушей лорда Девина, хотя тот сейчас на знать ну совсем не похож. Надобно и этот вопрос у Тиля затем уточнить.

– Слышь ты, недомерок, иди отседова подобру-поздорову, ик, – шатается, а все туда же, машет кулачищами, намекая Дворфу, что отделает его на раз-два. – Гони мне сто золотых!

– Но это мы господину должны, а не он нам, – подает вдруг голос до этого молчавший Тиль и тут же попадает под обстрел взгляда дядьки.

– Неуважаемый, – громко произносит Дворф, возвращая к себе все наше внимание. – Вы когда сюда шли, кхм, простите, ползли, внимания на герб кареты совсем не обратили?

И вопрос задан таким тоном, что даже почти ничего не соображающий Девин, шатаясь, отталкивает гнома и вываливается наружу. Мы тянем шеи следом, желая рассмотреть, что там, но из-за его спины ничего не разглядеть. Но увиденное явно впечатлило дядьку, что он аж почти протрезвел.

– Простите, ик! – бухается на колени, а затем тянет грязные лапищи к пиджаку гнома. – Я ж не знал! Не рубите голову, ик! Хотите, забирайте таверну, только пощадите!

Он так голосит, что у меня аж уши закладывает, прочищаю мизинцем и продолжаю наблюдать за представлением. Даже Тиль выходит из-за моей спиной и посмеивается в кулачок.

– Таверна принадлежит Елинарии Безетерами, все честь по чести в соответствующей земельной и кадастровой инспекции оформлено, а вы, собственно говоря, кто? Уж больно чужим имуществом горазды распоряжаться, – ничего не слушая, делает стойку Дворф. – И напомните-ка, что за долг в пять золотых? С час назад был в главном банке, никакой задолженности за Елинарией не числилось.