Невеста взаймы

В комнате. Значит в сырую темницу меня не посадят. Уже хорошо.

– Располагайся, Сияна, – сказал мужчина, отворяя передо мной ничем не примечательную дверь, и губы его растянулись в улыбке – пугающей и хищной.

Нет, нельзя этого зверя близко подпускать. Рядом с ним всегда нужно быть настороже. Хитер он и опасен.

В комнате было светло и жарко. Солнце нещадно палило, заглядывая в распахнутое окно. Воздух был сухим. В нем витал аромат сандала и спелых апельсинов. Вдоль стен располагалось несколько кроватей. Если быть точнее, то всего пять. На каждой стопка с чистым белоснежным бельем и пузатая подушка. Кроме кроватей обнаружилось одно большое зеркало в резной деревянной раме и трюмо, которое насчитывало ровно пять совершенно пустых ящиков. На полу бурая шкура, которая, судя по размеру, принадлежала дикому лесному медведю. В долине Цветущего папоротника этот зверь никогда не встречался. Впрочем, сомневаюсь, что этот медведь обитал на туманных землях. Скорее всего, еще один трофей, который захватчики привезли, разворовав очередное мирное княжество.

Стоило мне опуститься на мягкую перину, как вдруг поняла, насколько сильно устала. Тело было тяжелым и неподъемным, в голове царил хаос. Слишком многое мне пришлось пережить за последние два дня: набег врага жестокого, смерть родителей, которые до последнего вздоха меня да народ наш защищали, а после отъезд с родных земель, которые ранее я никогда не покидала.

Внезапно усталый взгляд зацепился за лист пергамента, скрученный да перевязанный черной тесьмой. Поверх нее красовалась сургучная печать.

Не раздумывая, я ухватилась за находку, словно в ней было мое спасение, развернула пожелтевший лист и принялась читать текст:

«Добро пожаловать во владения князя Томаша – покровителя Пепельных туманов!

Отныне Вам запрещено покидать замок по собственной воле без разрешения владыки или его доверенных лиц.

В Ваши обязанности входит участие во всех праздных мероприятиях, на которые Вы будете приглашены, а также беспрекословное исполнение воли князя.

Ваше прибытие в замок расценивается как согласие на участие во всех состязаниях, которые будут проводится на его территории и за ее пределами.

Удачи в предстоящем отборе!»

Я еще дважды пробежала глазами по тексту, удивляясь причудливой привычке варваров добавлять в конце почти каждого слова замысловатую завитушку, напоминающую букву «З».

– Что значит отбор? – в слух изумилась я, пытаясь подавить негодование. – Кого хочет выбрать этот гад ползучий?!

Ну, нет! Отправьте уж лучше в темницу сырую! Не хочу принимать участие в коварных играх недруга!

Не в силах совладать с гневом, обжигающим душу, я подбежала к открытому настежь окну и швырнула ненавистный пергамент, в последний момент заметив, как по недоброму вспыхнул серебристо-синим светом стеклянный шар на широком подоконнике.

За спиной скрипнула дверь. Я обернулась, бросив гневный взгляд на вошедшего. В душе бушевал ураган, готовый уничтожить все, до чего только он доберется.

– Скромнее, чем я думала, – протянул тонкий высокий голосок, в то время как его обладательница, провела пальцами по деревянной спинке кровати.

Глупо было думать, что в комнате, где поставили пять кроватей, жить я буду одна. Вот и первая соседка пожаловала. На вид она была примерно моего возраста. Темные волосы цвета спелого каштана по плечам ее точеным разметались, укрывая будто одеялом. Густые и блестящие. Я о таких могла только мечтать. Глаза словно гречишный мед с золотистыми вкраплениями. Тело хрупкое, но в отличие от моего в нем сила неподдельная чувствуется.

Незнакомка поправила глубокое декольте и, расправив длинное платье цвета неспелых оливок, опустилась на кровать.

– Вера, – представилась она, с интересом рассматривая меня.

– Сияна, – ответила я. – Княжна Сияна Домбровская.

Звонкий смех заполнил собой тесную комнату. От него на душе стало тошно и тоскливо. Домой до боли захотелось. Вот только не было его у меня больше. Варвары все уничтожили. Сожгли, превратив воспоминания в серый пепел.

– Хорошую игрушку князь Томаш с чужих земель привез, – протянула она. – Жаль, выбросит, так и не притронувшись.

Мои щеки вспыхнули, я шагнула по направлению к девушке.

– Что ты хочешь этим сказать? – осведомилась я.

– Уж не думаешь ли ты, что князь тебя невестой своей сделает? – Тонкая бровь Веры приподнялась, а губы расплылись в улыбке, обнажив ряд белых зубов. – Ты здесь на потеху всем. После первого же испытания домой отправишься. Ах, – спохватилась она, обхватив ладонями худое личико, – я и запамятовала! Дома-то и нет у тебя больше! – рассмеялась Вера.

Перед глазами заплясали разноцветные вспышки, в ушах поднялся нестерпимый гул. Гнев чужими насмешками разбуженный из пят поднимался, заставляя крепче пальцы стискивать. До боли и хруста сжимать, впиваясь ногтями в ладони нежные, чтобы ненароком не покалечить острую на язычок Веру.

– Замолчи, – процедила в ответ сквозь зубы. – Я и сама не рвусь в невесты князя Томаша. Противен он мне!

В голове начинала складываться картина происходящего. Отбор – не что иное, как пробы на роль невесты. Кто больше понравится и в лучшем свете себя покажет, тот на подмостки и выйдет. Вот только зачем князю дочь врага, поверженного? Права Вера. Не иначе, как смеха ради. Не упустит этот зверь возможность меня еще раз унизить да место мое напомнить, а после вышвырнет, доживать остаток дней впроголодь.

– Оно и верно, – протянула девушка, накручивая тугой локон на палец. – Моим князь будет, – хищно улыбнулась она. Словно кошка, увидевшая мышь пугливую.

Я отвернулась, не желая в спектакле этом участвовать. Не моя судьба это и жизнь не моя. Из княжны я в куклу тряпичную превратилась, управляют которой теперь дикари из княжества Пепельных туманов. Нет у меня ни воли, ни права голоса. Мнение мое никого не волнует больше. Печали мои и невзгоды лишь души греть их будут, а не к состраданию взывать.

Долго наедине с Верой мне в комнате быть не пришлось. Не прошло и четверти часа, как дверь вновь распахнулась. Еще одна девица пожаловала. В отличие от первой, платье на ней было куда скромнее, из легкой белой ткани, перехваченное на талии синим поясом. Черные, словно смоль волосы, были заплетены в тугую косу, в голубых глазах страх неподдельный и беспокойство читались.

– Говорю же – моим князь будет, – подмигнула Вера мне, наградив невысокую незнакомку взглядом, полным презрения. – Как зовут тебя? – обратилась она уже к девушке.

– Анисья, – представилась та, чуть склонив голову. Не иначе, как кому-то раньше прислуживала.

Странно это все. Чем обусловлен выбор князя Томаша? Я для него лишь посмешище. Вера хороша собой и кровь в ней горячая по венам течет. Но что здесь делает Анисья? Не из богатой семьи она и красотой не блещет. Не понимаю…

– Меня Вера зовут, а это, – небрежный взмах руки в мою сторону, – Сияна.

Я отвернулась к окну, за которым бурлила жизнь, места в которой мне отныне не было. Мне не хотелось ни новых знакомств, ни сражений за холодное сердце князя Пепельных туманов. Все казалось чуждым и неправильным.

Вскоре в комнату вошли еще две девушки. Как оказалось, это были сестры. Тана и Цана. У каждой девушки мелодичный голос и огненно-рыжие волосы, которые, в сочетании с загорелой кожей, покрытой веснушками, делали их похожими на отлитые из бронзы статуи. Хладные и высокомерные, взирающие сверху вниз. Молчаливые и надменные, словно победа в отборе была уже у них в руках. Как две капли воды похожие. Вот только у Таны ямочки на щечках более ярко выражены, да и в целом черты лица мягче чем у сестры, если присмотреться.

Кажется, при виде их даже Вера приуныла и не стала опускать колкую фразу о том, что князь ее выберет. Не глупа значит. Хитра и осторожна, хоть и кажется легкомысленной.

Анисья, подобрав под себя ноги, на кровать залезла, да с опаской на соперниц поглядывала. Словно и не по своей воле в княжеский замок приехала. Неужели и ее Томаш заставил? Быть может, как и меня силой приволок?

Вот только если за счет меня князь самоутвердиться хотел, то для каких целей ему пугливая Анисья я и представить не могла. Но в одном была уверена точно: не случайно она тут оказалась, как и я.

Глава 4

Сияна

Ночь не принесла мне избавления от мук моих, лишь усилила их. Я металась на кровати, находясь во власти страшных кошмаров. Вновь переживала утрату родителей, снова слезами солеными омывала их тела под крики варваров, которые готовились отмечать победу свою нечестную и незаслуженную.

– Вставай! – Кто-то резким движением вырвал из-под головы подушку и сбросил ее на пол. – Здесь до обеда спать не принято!

Я с трудом подняла свинцовые веки. Кажется, сон меня лишь больше измотал. Усталость тяжелым грузом приковала мое тело к постели.

– Ну же, – не унималась Вера, нависая надо мной. – Поднимайся!

– Довольно церемониться с ней! – Одна из рыжеволосых сестер обогнула Веру и плеснула мне в лицо стакан ледяной воды.

Я вскрикнула. От холода дыхание перехватило. Кажется, на мгновение я даже дышать разучилась. Мокрые светлые пряди тут же прилипли к щекам, а ворот тонкой сорочки потемнел от влаги.

Вера равнодушно повела плечом и молча отошла в сторону.

Мне пришлось встать с кровати. Взгляды девушек все это время неустанно наблюдали за мной. Не было в них сочувствия, лишь желание уничтожить соперницу. Растоптать, словно цветок неприметный, взошедший в гордом одиночестве вдали от душистой клумбы.

Я смерила взором, полным презрения, обидчицу свою. Не будь я княжной, вцепилась бы в ее горло своими пальцами, да не отпускала бы до тех пор, пока последний истошный вздох не сорвался бы с губ ее алых. Но нет. Не могу. Не так меня отец да мать воспитывали. Иному учили. Не могу опорочить их дурным поведением.

– Надеюсь, князь Томаш с тобой сегодня вечером распрощается, – процедила рыжая девушка, расчесывая густые волосы гребнем деревянным. – Не пара ты ему.

Мне и возразить нечего. Не гонюсь я за жестоким зверем, не желаю приручить его. В душе моей ненависть плещется и отвращение. Для меня он враг заклятый, а не потенциальный жених.

Усмирив гнев свой, отвернулась так ничего не ответив. Сбросила белую сорочку, да вновь надела скромное платье, в котором в замок вчера прибыла. Остальные девушки же прихорашивались, поочередно в зеркало заглядывали. Тошно было от того, как каждая стремилась выглядеть лучше соперниц. Словно тело и лицо их – товар на ярмарке, за который торговец цену набить пытается. Мне же даже волосы расчесать нечем было. Ничего при мне не было. А просить у соседок не смела. Гордость не позволяла. Благо хоть сорочку казенную на кровати вечером обнаружила, а иначе в платье спать отправилась бы.

– Возьми, – тихо прошептала Анисья, протягивая мне свой гребень. Простой и дешевый, без узоров замысловатых. – Волосы у тебя красивые, – улыбнулась она, с опаской оглядываясь на соперниц. Но тем до нас уже и дело никакого не было. Каждая была собой увлечена.

– Спасибо, – ответила я, нехотя принимая из рук девушки гребень. Неправильно это. Не должна я прихорашиваться для князя. Не заслуживает он этого.

– Говорят, князь красив, – произнесла Анисья, пытаясь скрыть смущение. Но щеки ее все равно порозовели. Казалось, хвалить князя ей не по душе было. Она обернулась к окну, словно боялась быть уличенной в этом.

Я неопределенно пожала плечами:

– Разве внешность в человеке главное? Какой прок от красоты, если душа гнилая? – спросила я.

– Много ты понимаешь, княжна! – рассмеялась Вера, потуже затягивая пояс. Ее и без того тонкая талия стала еще уже. – Вышла бы замуж за горбатого, будь он с доброй душой? Сомневаюсь! Наверняка родители выдали бы тебя за состоятельного наследника одного из соседних княжеств. И чем тяжелей его кошелек – тем больше у него было бы шансов. Разве не так?

Отчасти она права. Судьба моя предопределена была. Мне было пять лет, когда родители суженного выбрали. Вот только не дано нам было воссоединиться, да и не желала я того вовсе. Князь Томаш захватом своим все планы отца моего – князя Домбровского – спутал. Он жизнь у него отнял, а у меня мужа будущего. Кому нужна княжна, за душой которой ничего нет?

– А Томаш не только богат, но и в постели хорош! – с неподдельной уверенностью заявила Вера.

От услышанного залились краской теперь не только щеки Анисьи, но и мои.

– Ты то откуда знаешь? – заливаясь смехом, спросила Тана. Кажется, данное утверждение ее ничуть не смутило. Разве что позабавило.

– Так об этом все говорят, – пожала плечами Вера. – Врать вряд ли станут.

О Томаше вообще много чего говорят. Но за пределами княжества Пепельных туманов – это в основном дурные слухи о жестокости его и сердце каменном. Есть ли в этом мужчине хоть что-то человеческое? Сомневаюсь. Если бы было, не стал бы князь меня в замке своем селить на потеху всем.

Дверь распахнулась и на пороге комнаты появилась невысокая женщина. Первая представительница слабого пола, за исключением моих соседок по комнате, которую я встретила в замке. Сомневаюсь, что Томаш ей был как мужчина интересен. Скорее служила она ему верой и правдой.

Зоркий взор ее скользнул по каждой девушке, на мне чуть дольше задержался, отчего не по себе стало. Стыд в душе поселился, за то, что участие в действе этом безобразном принимаю. Да, не по своей воле. Но все же… Ведь могла же с жизнью, ничего не стоящей, распрощаться, да к родителям отправиться. Но не смогла. Испугалась.

– Доброе утро, девушки! – торжественно произнесла она. – Сейчас вы отправитесь на завтрак, а после, – загадочная улыбка тронула ее тонкие губы, – вас ждет преображение.

Девушки новость о преображении встретили с воодушевлением и энтузиазмом. Я же радости их не разделяла. Не хотела куклой быть в руках варваров, которую будут наряжать в яркие платья.

Завтрак проходил в молчании. Меня оно не тяготило, а позволяло в мысли собственные окунуться. О родителях да доме родном вспомнить. Ведь отныне ни первого ни второго у меня не было. Я тщательно пережевывала овощи заморские, которые ранее и не видела никогда, едва ли ощущая их вкус. В горле ком стоял, а к глазам вновь слезы подступить норовили.

Кроме еды на круглом деревянном столе, покрытом белоснежной скатертью, стоял шар – магический артефакт. Точно такой же, как и в нашей комнате. Разноцветный туман переливался, закручиваясь в спираль. От света его на скатерти блики плясали, словно озорные солнечные зайчики.

– Что это? – спросила я у женщины, сопровождающей нас на завтрак. Во время трапезы она стояла чуть поодаль, неустанно наблюдая за каждой из претенденток на сердце врага жестокого.

Тонкие губы надзирательницы вытянулись в неком подобии улыбки. В карих глазах заплясали озорные огоньки.

– Это око, – ответила она, поправляя густые темные волосы с проседью, собранные на затылке.

– Око? – переспросила я, недоумевая.

Вера отложила в сторону столовые приборы и откинулась на спинку стула.

– Ваше княжество цивилизация стороной обошла? – усмехнулась она. – Наверное силу и направление ветра по сей день по флажку, закрепленному на пике определяете?

Тана и Цана тихо захихикали, а Анисья, потупив взор, попыталась подавить улыбку, тронувшую губы.

Вообще-то да. По флажку. И ничего постыдного в этом нет. В долине Цветущего папоротника этот способ используют повсеместно и зазорным не находят.

Заметив мое недоумение, Вера театрально закатила глаза. Все-таки так себе из нее актриса.

– Око – своего рода передатчик. Он транслирует происходящее вокруг него на другие артефакты, настроенные должным образом, – прервала галдеж наша сопровождающая.

– Транслирует что? – Тревога, ненадолго задремавшая в душе, вновь ожила, встрепенулась.

За столом вновь раздался приглушенный смех.

– Все, что попадает в поле его зрения. Сейчас покажу. – Женщина устремилась к стене, на которой было закреплено нечто, напоминающее зеркало. И как я сразу не заметила? Определенно магический артефакт! Почти как око, только сплюснутое и втрое больше. А внутри будто целая вселенная, с разноцветными галактиками и завихрениями. Словно кто-то рассыпал разноцветную мерцающую пыль, которая теперь без устали перемещается, снова и снова меняя форму. – Видишь? – Пальцы ее коснулись гладкой поверхности, которая тут же подернулась рябью.

Я ждала, не в силах отвести взор. Следила за тем, как цветные пылинки складываются в цельное изображение. И вот, спустя минуту, я уже отчетливо вижу круглый стол и пять девушек. А среди них…

– Слепой бес! – выругалась я, но тут же прикрыла рот ладошкой. Не подобает княжне такими словами разбрасываться. Непристойно. Неправильно. Стыдно. – Как же так?!

Внутри магического артефакта, словно в заточении, была я, нелепо прикрывающая рот руками. Интересно, а звук есть? Мог ли кто-нибудь ругательство мое услышать?

– И много таких артефактов? – спросила я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

– Достаточно. За отбором невест будет пристально следить все княжество Пепельных туманов, а возможно, и жители некоторых ближайших земель, не принадлежащих Томашу, – ответила женщина, стирая живое изображение с артефакта одним касанием пальцев.

– И слышать нас они тоже будут? – глухо поинтересовалась я.

Женщина загадочно улыбнулась, поманив нас за собой – в смежное помещение.

Ох, боюсь ответ на этот вопрос мне известен. И он мне категорически не нравится. Я княжна, а не актриса на подмостках! Вот только варваров это не заботит. Они заставляют меня участвовать в представлении, которое в душе моей вызывает лишь отвращение. Что ж, надеюсь вдоволь посмеявшись, они вышвырнут меня за ворота замка, оставив доживать век без рода и имени.

В соседнем помещении нас уже дожидались. Три миловидных девушки тут же принялись стягивать с каждой из нас платье. Они перемещались от одной участницы отбора к другой, неустанно поправляя наряды, прикладывая к лицу разноцветные кусочки ткани и укладывая волосы. Все это сопровождалось бесконечным щебетанием и разговорами.

– Вам к лицу цвет спокойного моря, – сказала одна из них, поднося к моей щеке шелк небесно-голубого цвета.

– Я так не думаю, – возразила я, глядя, словно зачарованная на невесомую ткань.

– Вот только оттенок волос стоит немного освежить, – добавила она, перебирая пальцами непослушные пряди.

Что значит освежить?

– Не бывать этому! Я сама себе хозяйка! Князь Томаш не мой господин! И не станет им никогда!

Я смахнула со стола ткань, а после скрестила руки на груди в оборонительном жесте. Не стану пресмыкаться пред врагом своим! Не позволю играть со мной! Не кукла я бездушная, а княжна! Живая!

Так я и стояла, дожидаясь, когда силу ко мне применят. Ведь Леош продемонстрировал мне, какова плата за непокорность. До сих пор щека саднила. Но вопреки моим ожиданиям, никто не спешил место мне мое напомнить.

– Дайте ей маску лебедя, – наконец разорвала тишину женщина. – Она ее заслужила.

Глава 5

Сияна

Я глубоко вздохнула, пытаясь прогнать нахлынувшее волнение. Суета и предвкушение чего-то особенного, которые царили в замке весь вечер, каким-то чудом передались и мне. Девушки перешептывались, время от времени бросая косые взгляды в мою сторону. Речи их порой сменялись звонким смехом, от того становилось не по себе. Я нервно теребила пышные рукава моего нового платья, перебирая в голове варианты того, что ждет меня в ближайшем будущем: позор, пребывание в чертогах врага заклятого или смерть?

Наряд, в который мне все же пришлось облачиться, сидел, как влитой. Мягкие ткани, словно ласковые волны, тело мое обнимали, шелестели тихо при каждом шаге. Платье цвета голубого неба. С привкусом свободы, отныне мне неведомой. Волосы мои несколько часов вымачивали в травяном отваре, чтобы придать им золотистый оттенок. Уложенные аккуратными волнами они искрились словно берег песчаный в лучах восходящего солнца, который омывает океан – ласковый, но строптивый и непокорный. Непредсказуемый и враждебный.

– Интересно, князь Томаш уже выбрал для себя фаворитку? – задумчиво протянула Вера, накручивая на палец прядь волос. Отныне они были черными, словно смоль. Впрочем, и локоны остальных девушек сменили оттенок свой. У Цаны алым водопадом по плечам струились, а ярко-рыжие кудряшки Таны медью отливали. Вот только Анисья кажется смогла избежать радикального преображения. Ее волосы, заплетенные в сложную косу, так и остались угольно-черными.

– Не думаю, что выбор князя на тебя пал, – усмехнулась в ответ Тана.

Вера театрально закатила глаза. Кажется, в сестрах она видела истинных соперниц. Конечно. Куда уж мне, не заинтересованной в победе княжне, да неприметной Анисье с ними тягаться?

Мы стояли у запертых дверей, за которыми были слышны голоса. Я стиснула пальцы, негодуя. Хоть я и княжна, но пиршеств и балов пышных никогда не посещала. А там, кажется, как раз празднество было в самом его разгаре. Хоть сердце Томаша жестокого мне и без надобности, но в грязь лицом упасть, да родителей покойных опозорить не хотелось.

– Пора, – шепнула Павла – невысокая женщина всюду нас сопровождающая с самого утра.

Двери тут же распахнулись, а в глазах зарябило от пестрых красок. Пышные наряды всех цветов радуги словно солнечные зайчики заскользили по просторному залу. От ярко-желтого до цвета индиго, с кружевными воланами и меховыми воротниками. Я до сих пор изумлялась привычке варваров носить в столь жарком крае меха животных. Это ведь неудобно и совсем непрактично.

Музыканты играли приятные мелодии, ласкающие слух. Не было в них той живости и бодрости, как в песнях, родившихся в долине Цветущего папоротника, что заставляли сразу пускаться в пляс. Но, тем не менее, пары все же кружились в танце мне не знакомом. Впрочем, сложно назвать тот танец, что я могла бы исполнить. Я не посещала пышных балов и приемов, оттого не спешила осваивать сие искусство. Мама лишь хмурила брови да качала головой, когда я в очередной раз прогуливала уроки танцев.

– В другой раз, – улыбалась я, целуя ее в припудренную щеку. – Еще будет время.

Как оказалось, время слишком быстротечно, а жизнь непредсказуема и жестока. Все, что у меня осталось – это пепел воспоминаний. Только дунь и его след простынет. Тогда останется лишь боль. Колючая и назойливая, не дающая мне ни минуты покоя. Стоит только забыться, как она вновь напомнит о себе свербящим чувством в груди.

– Надень маску, Сияна. – Голос Павлы вырвал меня из тягостных дум.

Я покорно поднесла к лицу маску лебедя с изогнутым клювом и мягкими перьями, полностью скрывающую мое лицо. Павла затянула у меня на затылке ленты, дважды проверила их на прочность и только после этого удовлетворенно кивнула, натягивая мне на голову широкий капюшон из невесомой ткани глубокого синего цвета.

– Удачи, – шепнула она, улыбнувшись одними уголками губ.

На мгновение я почувствовала тепло, сродни материнскому. Отчего-то захотелось коснуться губами гладкой щеки Павлы, на которой не было ни грамма косметики, но я сдержалась. Лишь полы плаща расправила, опуская взор и виня себя за сей порыв.

Она мой враг! Такой же, как и князь Томаш. Дочь или жена одного из варваров, разрушивших мою жизнь. Этим все сказано.

Я скользнула взглядом беглым по другим участницам отбора. Изящные тела скрыты под плащами, волосы шелковистые под капюшонами спрятаны. Лишь горящие глаза видны через прорези, сделанные в масках.

У Таны маска лисицы, которая натуру ее хитрую подчеркивает. Взгляд ее игривый в нетерпении скользит по гостям, в поисках Томаша. Но нет его. Оно и славно. Век бы не видела этого хищного зверя, который плоть мою разорвать хочет, да сердце из груди вырвать.

С опаской глядя по сторонам, я переступила порог зала. Не смотря на говор гостей, не смолкающий ни на минуту, да смех девичий, я слышала, как жалобным скрипом вторят моим неуверенным шагам отполированные до блеска деревянные половицы из дорогих пород. Стон их преисполнен печали, как и душа моя одинокая. Чужая я на этом празднике жизни. Лишняя. Неуместная.

Вдалеке показалась знакомая широкоплечая фигура. Леош. Странно, но на душе легче стало, когда среди лиц счастливых его увидела. Будто частицу жизни забытой повстречала.

Тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли.

Нет.

Леош тот, кто эту частицу – дорогую и нужную – забрал у меня. Отнял силой, не ведая жалости. Ему, как и Томашу, не будет прощения. Сгинет Леош, поплатившись за деяния свои.

– Добро пожаловать! – прогремел его голос над толпой. – Приветствую вас на княжеском отборе!

Гости замерли. Перестали кружится по просторному залу, тонущему в свете пляшущих огоньков свечей. Пламя словно подрагивало от волнения и нетерпения. Дрожь эта и в моем теле отдавалась. Морозом по коже пробегала, прячась где-то на затылке, под копной длинных волос.