Невеста палача

Айза Блэк

Невеста палача

Глава 1

Смотрю в дуло пистолета. Маленькое черное отверстие, несущее мгновенную смерть. Ощущаю первый в жизни прилив возбуждения. Между ног стало мокро и горячо. Дыхание прерывистое. Страх сейчас вторичен. Его затмевает сладкая ломота в теле. Похоть побеждает ужас. Если бы меня сейчас спросили о последнем желании ответ однозначный – отдаться неизвестному киллеру с опасной игрушкой в руке.

Я лежу на асфальте. Короткое черное платье бесстыдно задралось. В метре от меня – распластанное тело жениха. Остекленевшие глаза смотрят в мою сторону, из простреленной головы течет кровь. Пустынная трасса. Начался дождь.

Мне нравится запах пороха. Дурею, чувствую, как пробуждаюсь. Рождаюсь заново. Словно до этого момента и не жила вовсе.

– Чего лыбишься, сука? – вздрагиваю от его голоса, хриплый, обволакивающий, бархатный и опасный.

Поднимаю голову. Он огромен, как гора. Такого и с места не сдвинешь. Лицо – гранит. Волевые губы с четким контуром, полноватые. В глазах отражается свет фар от нашей машины. Кажется, в огне плавится металл. Завораживающее зрелище. Он пугает и манит. Нет, убийца далеко не красавец. Но увидев раз, его уже не забыть. Он как клеймо останется в памяти. Будет приходить ночами, будоражить сознание.

Дура! Идиотка! О чем я думаю?! В последние минуты своей жизни. В моем затуманенном похотливыми фантазиями мозгу возникает спасительная мысль. Игорь же вызвал подмогу, когда машина заглохла на трассе! Надо потянуть время. Меня спасут. Нет. Исход будет другим – убийца перестреляет всех. В моих глазах, он как робот, непобедимая гора железа.

– Ты меня убьешь? – перевожу взгляд на пистолет. Красивые у него руки, большие, ухоженные, с сеткой бугристых вен. Он по-особенному сжимает смертоносную игрушку, властно, чуть небрежно. Интересно, ощутить его ладони на коже. От одной этой мысли снова бросает в жар. Да что со мной происходит?!

Надо очнуться! Я в каком-то гипнотическом трансе. Наверное, на меня так стресс действует и запах смерти. Ведь все люди на него по-разному реагируют.

– Непременно, – металл в глазах раскаляется до предела, он уже сжигает меня живьем. Кожа горит, даже его взгляд несет смерть и похоть.

Рассматривает меня как вещь. Задерживает взгляд на черных кружевных трусиках и чулках. Прячет оружие за пояс, подходит ко мне.

– Так давай, заканчивай! – пытаюсь держаться храбро. А выглядит жалко – промокшая курица в луже.

– Закончу, – кривая, насмешливая улыбка на каменном лице. Первая эмоция. – Позже…

Хватает меня как мешок с картошкой, перебрасывает через плечо. Болтаюсь на его плече, вниз головой, сверкаю бесстыдно задом. Смотрю на тело Игоря. Столько крови. А я содрогаюсь от прикосновения руки палача к своей ноге. Обжигающий удар тока проходит волной по телу. Между ног разрастается ноющая боль.

Я тронулась умом. Он разорвет меня. Уничтожит. И помру я от пыток. Так что участь Игоря мне еще райской покажется.

– Псих! Отпусти меня! – бью кулаками ему в спину. Поднимаю голову, смотрю на трассу. Подмоги не видно. Мне не спастись.

А темная извращенная частичка моего сознания этому рада. Палач пахнет металлом, мускусом и порохом. Возбуждающе. Не могу надышаться, как пропащая наркоманка.

Не успеваю опомниться, как убийца заталкивает меня в багажник.

– Ты что творишь?! – кричу в ужасе. Ноль реакции. Захлопывает крышку. Чернота. Я в гробу. Темнота давит. И только сейчас меня накрывает леденящий ужас. Стучу по металлу, ору. Пахнет бензином. Тошнотворный запах. Кружится голова. Не хватает кислорода. Все конец.

Слышу, как он заводит машину. Мы едем в неизвестном направлении. Меня ждут пытки и смерть. Ударяюсь головой о дно багажника. Как же страшно. Мне кажется – я похоронена заживо.

– Пожалуйста, выпусти. Прошууу! – кому я это кричу? Палач не слышит. Ему плевать.

Через какое-то время замираю. Не шевелюсь. Беззвучно рыдаю. Как жалко себя. Завидую Игорю. Для него все закончилось быстро. В багажнике наконец-то протрезвела от дурмана.

Осознаю реальность. Я в руках у палача, безжалостного незнакомого психа. За что? Почему? Пусть это прекратиться скорее! Неизвестность – медленный убийца.

Постепенно все мои мысли вытесняет запах бензина, едкий, удушающий. Кажется, эта вонь доделает работу за убийцу. Я в газовой камере. Сознание покидает меня.

Неожиданно в легкие врывается порыв свежего воздуха. Первая пытка окончена. Сколько их еще будет?

Даже не слышала, когда машина остановилась. Глаза все еще затуманены. Я судорожно глотаю воздух. А палач снова перекидывает меня через плечо и куда-то несет. Вижу только асфальт. Нахожусь в полуобморочном состоянии. Тошнота подкатывает к горлу.

Заносит меня в помещение. Спускается по лестнице вниз. Почти ничего не видно, темнота. Даже свет не включил. Тошнота становится невыносимой, голова кружится, в носу все еще стоит запах бензина.

Резко опускает меня на пол. Пошатываюсь. Изо всех сил стараюсь удержаться на ногах. Загорается приглушенный свет. Ярко-розовый цвет бьет по глазам. Прищурившись, осматриваюсь по сторонам.

Маленькая комнатка. Металлическая обшарпанная кровать, замызганный матрас. Большой стол довоенных времен, такая же тумбочка. Два стула. Окон нет. Облупившаяся розовая краска добивает больше всего. Тюрьма.

Перевожу взгляд на палача. Он стоит, ухмыляясь, внимательно наблюдает за моей реакцией.

– Где я? – голос охрип, сел, во рту пересохло.

Не отвечает. Хватает меня за руку и оттаскивает к матрасу. Бросает как тряпку. Меня тошнит, сердце колотится так, что сейчас пробьет грудную клетку. А рука горит в месте его прикосновения. По телу пробегает дрожь… это не страх. Он пробуждает во мне что-то темное, неподконтрольное. До одури хочу нырнуть в этот мрак. Прикоснуться к запретным удовольствиям, о которых я ранее и понятия не имела.

Он наклоняется, хватает меня за лодыжку. Раздается щелчок. Горячие пальцы заменяет холод металла. Палач приковал меня цепью. Шок. Ступор. Слова из себя выдавить не могу. Вдыхаю, а кислород не попадает в легкие.

Убийца поднимается и идет к двери. На выходе оглядывается, в глазах дьявольский блеск, на губах довольная ухмылка.

– Добро пожаловать в новые апартаменты, Елизавета Петровна, – издает издевательский смешок.

– Откуда ты… – мои слова ударяются о закрытую дверь. Щелчок замка. Капкан захлопнулся.

Мда, в итоге я сменила золотую клетку на ржавую. Поменялся тюремщик. Новый палач определенно знает кто я. Только чего он хочет? Что меня ждет? Мне холодно. Страшно. Розовые стены уже начинают сводить с ума.

Глава 2

Четыре года спустя…

Обычный звонок мобильника раскалывает тишину. Кровь застывает в жилах. Неизвестный номер. Сердце подпрыгивает к горлу. Страх ядовитой волной пробегает по коже. Мелодия мобильника предвещает беду. Нутром чувствую. Дрожащей рукой принимаю вызов. Борюсь с искушением запустить телефон в стену. Я еще под защитой блаженного неведения. Нет! Ничего не хочу знать! Судорожно облизываю пересохшие губы и как ворона каркаю:

– Да…

– Савельева Елизавета Петровна? – раздается радостный мужской голос, а для меня он звучит похоронным маршем.

– Да…

– Это сержант Демьянов, – уже за столько лет вроде бы привыкла к постоянным звонкам полиции. Сколько их было, званий, имен, не вспомнить. Но отчетливо осознаю – этот звонок особенный.

– Слушаю вас! – бросаю раздраженно. Чего он медлит? Пусть рубит наотмашь, сразу, без подготовки.

– У меня для вас радостная новость! – снова замолкает. А я от его слов уже выть хочу.

– Ну! – невежливо тороплю сержанта.

– Орлов убит, – два слова метко попадают в сердце. Разрывают его в клочья.

– Нет! – кричу в трубку. Мозг взрывается. Перед глазами чернота. – Нет! – повторяю как заведенная.

– Да, да! – радостно продолжает вещать молодой голос сержанта. – Информация подтвержденная. Ошибка исключена. Сегодня утром…. – он продолжает что-то говорить. Не слышу. Не хочу слышать. Не могу!

Со злостью отключаю вызов. Швыряю с отвращением мобильник в сторону.

Нет! Не мог ублюдок сдохнуть! Не имел права! Никогда не смогу это принять. Боль обжигает, поражает все клетки тела. Подводит к грани отчаяния.

Подползаю к столу с ноутбуком. Включаю. Время пока он загружается, кажется бесконечно долгим. Даже бесчувственное железо издевается надо мной.

Пытаюсь вбить запрос в поисковую строку. Руки дрожат. Глаза не видят. Получается с третьего раза. Сразу высвечивается репортаж. Не буду смотреть! И запускаю видео.

«Сегодня полиции удалось остановить череду кровавых преступлений. В результате преследования в своей машине был взорван небезызвестный Руслан Орлов. Камерам удалось запечатлеть погоню и непосредственно сам взрыв…»

Дальше идут кадры. Выстрелы. Погоня. Яркая вспышка и машина разлетается. И я распадаюсь на частицы вместе с ней. Цепляюсь руками за экран. Все расплывается. Не могу смотреть. Не могу дышать. Агония. Лихорадка. Безумство сокрушает, выворачивает наизнанку.

Представляю, как безжалостный огонь разрывает его тело. Как стирает с лица земли. Оставляя прах. Мычу. Мотаю головой. Нет!

А голос продолжает вещать:

«Печальная известность пришла к наемному убийце, когда он похитил и более полугода удерживал в заложницах Савельеву Елизавету Петровну. В народе получившую прозвище «Невеста Палача». Полиции чудом удалось спасти девушку, подвергшуюся немыслимым истязаниям…».

На экране появляется мое фото в белом окровавленном сарафане и венком красных маков на голове. Тот день навсегда останется в памяти. Его не стереть. Не забыть. Ничем не смыть. Я каждый день переживаю его снова и снова. Во сне. Наяву. Воспоминания настолько яркие, что порой они затмевают реальность.

Тот день подарил мне чудо и искалечил душу. Он нанес такой удар, от которого я до сих пор не могу оправиться. Никогда не смогу. Но я всегда буду вспоминать тот день с благодарностью. Такова жизнь, она что-то отбирает у нас, а взамен вознаграждает за страдания.

Закадровый голос несет очередную ложь. СМИ врут. В угоду себе. Рейтингам. Народ хавает они и вещают в угоду толпе. А правда? Никому она не нужна. Люди уже какой год смакуют кровавые подробности, добавляют от себя новую ложь и свои придумки. Так мифы и разрастаются.

Мне казалось, я уже привыкла к этому. Но я не готова к неожиданному удару, взорвавшему мое сознание. Все что угодно, только не такой конец.

Смотрю на свое запястье. Тонкий шрам. Буква «Р». Моя память до конца жизни. Помню боль, когда его выжигала. Полет сладко-адского безумия. Сейчас воспоминания дурманят. Смягчают боль. Притупляют восприятие.

Не верю! Не мог он уйти! Слишком просто! Не в его стиле!

Со злостью захлопываю ноутбук. Как раз на том моменте, когда стали перечислять список преступлений Орлова. Даже в закадровом голосе столько жуткого удовлетворения. Они еще долго не замолкнут. Еще припишут Руслану не хилый список злодеяний. Висяки списывать сейчас станет еще удобней.

Ползу к мобильнику. Экран треснул. Но работает. Перезваниваю сержанту.

– Где тело? – голос звучит ровно. Удивительно.

– У нас в морге.

– Я хочу его видеть!

– Елизавета Петровна, – сержантик обескуражен, – Там мало что осталось… вы понимаете. После всего пережитого не стоит. Такой стресс для вас. Но уверяю, это Орлов, мы пальчики пробили. Не переживайте, – голос становится радостным, приторно-слащавым. Боль усиливается, виски пульсируют. – Ваш кошмар закончился.

Э нет, дурачок, он только начинается.

– Я хочу видеть тело! – говорю и сама не представляю, как пройду через эту пытку.

Нет Орлов. Ты не имел права сдыхать, вот так! Только от моей руки! Только когда я лично надавлю на курок и вышибу тебе мозги! Я должна убедиться. Должна проверить!

– Если вам это необходимо… – он мнется.

– Скоро буду, – отключаю вызов.

С трудом натягиваю на себя спортивный костюм. Долго в штанину не могу попасть. За руль мне сейчас нельзя. Руки дрожат похлеще, чем у алкаша. Вызываю такси. Ехать недалеко, но дорога кажется бесконечно долгой. Страшно. До черноты в глазах. До боли в сердце. До судорог в теле. А если, правда, его больше нет? Нет. Об этом я не думаю. Не могу. В мозгу стоит блок. Он обязан ходить по земле. Должен дышать. Смерть возможна только от моей руки, при моем участии. Тогда и у меня есть шанс на жизнь. А мне умирать нельзя. Не имею права сходить с ума.

Подъезжая, набираю сержанта. Он встречает меня лично. Рыжий веснушчатый парниша, лет двадцати пяти, со смешно оттопыренными ушами. Мне ведь столько же, а чувствую себя рядом с ним старухой. Жизнь оставляет на нас отпечаток. Учит. Испытывает. Закаляет. Возраст значения не имеет.

Он что-то тараторит. Расхваливает доблесть и находчивость коллег. Смотрит на меня сочувственно. К этим взглядам я привыкла. Любопытство с долей злорадства. Наигранное сочувствие. Никому ведь и дела нет до моих переживаний. Всем бы только кости перемыть. Смаковать грязные подробности. Прошла не один раз. Пережила. Привыкла.

Ведет меня в морг. Забываю дышать. Превращаюсь в один сплошной нерв, натянутый как струна. Хочу развернуться и убежать. Продолжаю идти за сержантом и еще каким-то присоединившимся к нам полицейским.

У морга нас встречает патологоанатом. Что-то говорит. Спрашивает. Не помню. Отвечаю на автомате. Я уже там рядом с телом. Несколько секунд отделяют от правды.

– Подумайте еще раз. Вы же понимаете взрыв… – врач тщательно подбирает слова. – Это уже не труп в привычном для вас понимании.

– Показывайте! – они все же делают еще одну попытку меня отговорить.

Идиоты. Что мне до трупов. Если страшнее его смерти удар сложно себе вообразить.

Меня подводят к чему-то завернутому простыней. Безликая горка. Сложно даже представить – это когда-то было человеком. Только вопрос кем?

Патологоанатом приоткрывает простынку. Впиваюсь взглядом в разорванные части тела. Головы нет. Или я ее не вижу. Многое не различить. Кровавая ужасающая мозаика. Смотрю на уцелевшую кисть руки, почти не тронутую огнем.

Орлов – ты подонок. Сдерживаю улыбку радости. Но вздох облегчения все же вырывается наружу. Я узнаю его из миллиона. Из сотен тысяч. Меня не обмануть. Мужики расценивают мою реакцию по-своему:

– Мы провели ряд экспертиз. Сняли отпечатки пальцем. Ошибка исключена. Так что, Елизавета Петровна, можете жить спокойно.

Я лучше любой экспертизы. Его тело мне никогда не забыть. Ни с кем не спутать. Я изучила каждый миллиметр. Каждый изгиб. Каждый шрам. Досконально с особым пристрастием. Его запах учую как собака.

Как можно быстрее сваливаю. Мне тут больше делать нечего.

– Я еще позвоню вам, чтобы уладить формальности, – говорит мне вслед сержантик. Киваю. Не оборачиваясь. Я вновь могу дышать.

Нет. Его смерть я бы почувствовала раньше звонка. Где бы он ни был. Я всегда буду ощущать стук его сердца. Все нервы. Позволила панике овладеть собой. Повелась.

Прислоняюсь к забору. Закуриваю. Руки все еще дрожат. Давно я не испытывала такой встряски. Что сие представление значит для меня? Пока мыслей нет. Но они появятся. Только немного приду в себя.

Домой возвращаюсь пешком. Медленно. Неторопливо. Нужно хоть немного привести нервы в порядок. За эти несколько часов я стала старше еще на пару лет.

Поворачиваю ключ в замке, переступаю порог. Ко мне с радостными воплями летит маленькое чудо.

– Мама! Мамочка пришла! – поднимаю малышку на руки, утыкаюсь носом в каштановые волосики. Все плотину прорывает. Рыдаю навзрыд.

– Елизавета Петровна, а я вам звонила. Вы трубку не брали, – в прихожей появляется няня. – Мы только недавно вернулись. Мая уже поела. Вела себя отлично.

– В полиции была, – бросаю растерянно, продолжая прижимать родную кровинушку. – Ты ж моя умничка, – расцеловываю свое сокровище в пухлые щечки.

– Да, я слышала о… – она осекается. – Но все, теперь можно забыть! – пытается подбодрить.

– А мне папа смотри, что подарил! – кроха лепечет восторженно. Ставлю ее на пол. Она убегает в комнату и возвращается с огромным плюшевым дельфином. – Смотри!

– Красивый, – горько усмехаюсь.

Ох, не того, ты доча папой называешь. Не того.

– Ой, тут курьер недавно приходил. Оставил для вас, – Анна протягивает мне желтый большой конверт.

В глазах темнеет. Возвращается дрожь. На негнущихся ногах плетусь к себе в комнату. Закрываю дверь. Нетерпеливо разрываю бумагу. Документы. Когда-то они были для меня важны. На пол падает маленький клочок бумаги. А сейчас наибольшая ценность в этих двух строчках, написанных размашистым почерком.

«… и царство в придачу…

желание исполнено…»

Подношу бумагу к лицу. Едва уловимый запах металла, мускуса и пороха. Как же давно я его не вдыхала. Не могу надышаться. Мне мало.

Подонок! Как можно быть таким придурком?! Неужели он реально думает, мне нужно царство? Неужели не понимает?! Сволочь! Мразь!

Ну что ж Орлов. Теперь ты мертв для всех. Только не для меня. Мой палач теперь я иду по твоему следу. И я найду тебя. Непременно найду. И выдру из твоей глотки ответы. Ты мне расскажешь все! Выбора у тебя не будет!

Глава 3

Прошлое…

Сколько он меня тут продержит, перед тем как убить? Пощады ждать глупо. Я свидетель его преступления. Видела его лицо. Нет. Я не надеюсь на чудо.

Огляделась по сторонам. Вот оно мое последнее пристанище. Жизнь оборвется, и никто даже не загрустит. Наоборот, вздохнут с облегчением.

Игорь. Мысли вернулись к жениху. Если можно назвать так человека, которого почти не знаю. Он не сделал мне ничего плохого. Как и хорошего. Он был для меня никем. Нет сожалений о его преждевременной смерти. Ничего нет. Беспросветный мрак.

Но его будут оплакивать. Втайне жалея, что не я оказалась на его месте. Игоря любили многие. Насколько мне известно. А я даже не могу сказать, каким он был человеком. Да и чего лукавить, пофиг мне. Нет у меня души и сердца, осталась только пустая оболочка, пропитанная ненавистью. И нечего удивляться, что смерть пришла за мной. Я давно сдалась. Опустила руки. И лишь бесцельно топчу эту землю. Покорившись своей участи.

Сегодня мы ехали на вечеринку в честь нашей помолвки. И теперь я сижу тут в дурацком платье, порванных чулках, босая. Туфли потерялись где-то по дороге. В ушах и на шее бриллианты, огромный камень сверкает и на безымянном пальце – трагикомично. Подарки Игоря. Дорогие и бездушные.

Гипнотизирую дверь. Когда палач придет за мной? Ожидание смерти, неизвестность куда хуже мгновенного избавления.

Со злостью снимаю с себя украшения и запускаю ими об стену. Становится легче.

По ощущениям прошло не так много времени. Часа два, может быть немного больше. Дверь тюрьмы открылась. Палач возникает на пороге. С голым торсом, в одних шортах. Бесстыдно его рассматриваю. Он смуглый. Много шрамов в районе ребер. Рваные, кривые, они испещряют его тело как сетка. Таят в себе боль. Они притягивают меня. Глаз не могу отвести. Хочется прикоснуться к ним. Погладить. Вначале подушечками пальцев, потом языком.

Опускаю взгляд ниже. Стройные накачанные ноги. Он вносит в комнату два ведра одно пустое, другое с водой. Наблюдаю за игрой мышц на его теле. Они перекатываются, как сталь под бархатной оболочкой. Почему-то уверена его кожа очень гладкая на ощупь. Хочу проверить.

Он ставит ведра у противоположной от кровати стены.

– Трон подан, ваше величество, – в глазах издевка, неприкрытая, злорадная.

Только сейчас до меня доходит, зачем пустое ведро.

– Ты издеваешься? Я не буду вот так! – краска заливает щеки.

– Припрет, будешь, – издает жесткий смешок, – Куда ты денешься.

– Неужели сложно провести меня в туалет? – к такому унижению я не готова.

– Что еще желает ваше величество? – насмехается. Подходит ближе, скрещивает руки на груди, сверлит меня своими металлическими глазищами. Какие они у него большие, ресницы черные, длинные. Жидкое олово растекается в зрачках. А взгляд понять невозможно, там бездна. Она затягивает. Смотрю зачарованно. Невольно облизываю губы.

– Одеяло, подушку, во что-то переодеться, принять душ, всего лишь вещи первой необходимости, – лепечу дрогнувшим голосом. Его близость обескураживает. Я не понимаю свою реакцию. Совсем себя не узнаю.

– Получишь то, что я посчитаю нужным, – берет меня большим и указательным пальцами за подбородок. Пальцы расплавляют кожу. – А что нить выкинешь, будет больно. Охренеть, как больно, ваше величество.

– Прекрати меня так называть! – упираюсь ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Но это все равно, что пытаться сдвинуть скалу с места.

– А то что? – рука обвивается вокруг моей талии. Палач прижимает меня к себе, через платье ощущаю жар вулкана. Мое тело вплавляется в рельефные металлические мышцы. Его сила дурманит. Аромат кожи сводит с ума.

Я ведь осознаю – он убьет меня. Но я не боюсь палача. Боюсь себя. Своей реакции. Странных мыслей. Дикое желание уничтожает последние рациональные крохи сознания. Снова ноющая боль между ног. Как хочется, чтобы он унял ее. А ведь я впервые нахожусь так близко к мужчине. Скорее всего – это просто физиология. Хватаюсь за эту мысль обеими руками, чтобы хоть таким образом оправдать свое безумство.

– Просто Лиза, – тихо шепчу ему в грудь. Палач выше меня намного. В его руках я как кукла. Сломать – мгновенное дело. – А как тебя зовут?

Тянет меня за волосы, вынуждая поднять голову. Обдает жарким дыханием, табак и мускус. Его губы вблизи кажутся идеальными, жесткие и в то же время чувственные слегка припухшие. На щеках пробивается темная щетина. Хочу провести подушечками пальцев по колючим волоскам. Хочу исследовать его. Откуда эти мысли?

Он всматривается в мое лицо долго, словно хочет запомнить каждую черточку. На лице ни одной эмоции. Только глаза темнеют. В его паху ощущаю твердость. Меня должно было это испугать. А появилось желание придвинуться ближе.

Мне сейчас хорошо. Вот так стоять прижатой к его телу. Соски превратились в тугие комочки. Болят. Пульсируют. Тянутся к нему, как бутоны к солнцу.

Он разрывает контакт. Швыряет меня на кровать. Не говоря ни слова, направляется к выходу. А мне становится холодно. Тело жаждет его жара. Так хочу, чтобы окутал, согрел.

Палач через минуту появляется снова. Ставит на стол тарелку с кашей и стакан с чаем.

– Ешь, – бросает тихо.

Дверь закрывается. Я снова одно в своей новой тюрьме. Ведь я должна его ненавидеть. Презирать. Так правильно. Так логично. Но ничего этого нет. Скорее все я уже истратила свою ненависть. Всю до капли.

Еще долго я не могу отойти от его прикосновений. Близость палача пробуждает нечто новое во мне не раскрытое. Тут в этой клетке, на короткие мгновения я ощутила себя живой.

Хоть ненадолго можно забыть про роль забитой, запуганной марионетки. Нет, это все самообман. Ведь и для палача я лишь игрушка. И очень скоро он без сожалений спустит курок.

И все же голод дал о себе знать. Обычные человеческие потребности. Подхожу к столу. Каша жуткого вида. А вот на вкус оказывается очень вкусно. Это самая обалденная вещь, что я когда-либо ела. За несколько минут тарелка пуста. Выпиваю остывший чай. Кривлюсь, вздыхаю, но все же приходится воспользоваться ведром. Умываюсь. И скрутившись калачиком ложусь на свою замызганную постель.

Уже проваливаясь в сон, мелькает мысль, что лицо его я вижу не в первый раз. Где-то на задворках памяти всплывают обрывки воспоминаний. Кадры как в тумане. Не могу за них ухватиться и вытянуть на поверхность. Нет, мы точно незнакомы. Личную встречу с ним я бы не забыла. Этот хриплый голос я слышала впервые. Тогда что? Где ранее передо мной мелькало его лицо? Или это просто бред моего измученного сознания?

Глава 4

Это был не сон. Провал в прошлое. Я уже и забыла, когда последний раз спала без сновидений. Это было в другой жизни. Когда я еще умела радостно смеяться.

Засыпая, всегда переносилась в прошлое. Раз за разом переживая знакомство с новой реальностью. Когда закончилось детство, и я познала другую сторону мира. Познакомилась с людской жесткостью и подлостью.

Сейчас я все видела особенно ярко. Я снова была подростком. Мой дом, который я так любила, сейчас казался мне пристанищем, где оживают кошмары.

– Заходи, смелее, – Борис толкает меня в спину.

– Не хочу, – всхлипываю, мне страшно. И ведь некуда бежать, не у кого просить защиты. Больше не у кого. Я одна. В этом огромном и ставшем в один миг чужом мире.

– Следующий раз будешь думать, что ляпать журналистам! – Борис веселится, ему так смешно, что он сгибается пополам. И ржет… ржет. Гадко. Противно.

– Я только рассказала о своих подозрениях, – пытаюсь оправдываться. Только зачем?