Адмирал Империи – 6

Дмитрий Коровников

Адмирал Империи – 6

Глава 1

Звон нимидийской стали в тишине отсека бился о стены и возвращался обратно, превращаясь в объемное резонирующее эхо. Сабельные клинки, сверкая ультрамариновыми плазменными кромками, скрещивались друг с другом в яростном смертельном танце и издавали при соприкосновении характерный звук, будто от электрического напряжения.

Быстрота выпадов сражающихся поражала воображение – глаза не успевали отследить, куда будет направлен следующий удар, и как было возможно успеть отразить предыдущий. Все очень просто, поединщики были облачены в скафандры со встроенными внутрь эндоскелетами. Такая конструкция позволяла владельцу боевых лат быть намного быстрей, выносливей и сильней, чем он был на самом деле.

В данных обстоятельствах такая особенность скафандров казалась более чем актуальна, потому как в поединке чести сошлись два уже немолодых, убеленных сединами адмирала: Кондратий Белов и Дамир Хиляев. Если бы эти двое сражались без боевого снаряжения, картина боя смотрелась куда менее яркой и завораживающей. Но сейчас на танец стали можно было смотреть часами, наслаждаясь скоростью и гибкостью бойцов.

Адмиралы решили не откладывать дуэль в долгий ящик, слетевшись на офицерских шаттлах на один из кораблей флота, сразу после рокового совещания у командующего Самсонова. Местом «встречи» Белов и Хиляев выбрали флагман 3-ей «линейной» дивизии – тяжелый крейсер «Аврора», так сказать абсолютно нейтральную территорию. Вице-адмирал Козицын был одновременно хозяином и секундантом одного из поединщиков. Василию Ивановичу пришлось им стать не по своему желанию, а вследствие безвыходной ситуации.

Не был он другом, ни одному, ни второму, просто кроме Козицына и еще одного дивизионного адмирала – Вячеслава Козлова секундантов у Белова и Хиляева не оказалось. Командующий Самсонов под страхом смерти запретил кому-либо содействовать проведению дуэли, да и сами комдивы не желали подставлять своих подчиненных под трибунал. Ладно, старички, с иконостасами боевых орденов в полную грудь и регалиями за бесконечные военные кампании, другое дело офицер среднего или младшего состава, который не сможет и не захочет отказать своему командиру, а после поединка лишится звания, карьеры, а может и свободы…

Нет уж, адмиралы сами разберутся между собой, благо кроме двух свидетелей поединка и укромного уголка для встречи, ничего не было нужно. Местом выбрали флагман Василия Ивановича, он же стал секундантом Белова, а приглашенный четвертым вице-адмирал Козлов – секундантом Хиляева.

На тяжелом крейсере, в отличие от того же авианосца или линкора, из отсеков где можно было так сказать развернуться оказались лишь: командный, столовая да тренажерный зал. Именно в последний прошли четверо адмиралов, удивляя своим появлением и хмурыми лицами редких моряков из экипажа, встречающихся им по пути.

Никто не понимал, почему сразу четыре дивизионных адмирала собрались на «Авроре», а если и собрались, то почему идут в спортмодуль, а не в аудиенц-зал, либо в рубку. Фитнес-тренировка отпадала сама собой – по крайней мере трое из четырех последний раз на занимались на тренажерах еще в курсантские годы. Единственный из них – Кондратий Белов имел дан по кэндо – искусству владения холодным оружием, но это тоже было давно, считай в прошлой жизни, если учесть, что самому младшему из собравшихся стукнул полтинник.

Тем более было странно видеть взрослых, суровых, прошедших не один десяток сражений воинов, двое из которых готовы были сейчас растерзать друг друга, а двое других ничуть не препятствовали этому, а наоборот принимали в дуэли непосредственное участие. Все очень просто, все четверо являлись военными со своими понятиями о чести, культивировавшимися в офицерской среде космофлота Империи больше, чем где бы то ни было.

Именно среди космоморяков по данным статистики, а она и здесь присутствовала, за последнее столетие было зафиксировано подавляющее большинство поединков чести. Такого, например, наблюдалось в тех же войсках планетарной обороны, хотя назвать несущими службу на планетах солдат и офицеров менее храбрыми язык не повернется. Тем не менее, именно на боевых кораблях служило больше всего бретеров и забияк. Видимо изначально в космофлот шли самые отчаянные и безбашенные…

Надо пояснить, что в среде флотских офицеров, начиная с двадцать второго века, дуэль считалась нормой, а не чем-то исключительным. Космоморяки бились на саблях, штурмовых палашах, реже стрелялись, но делали это с завидной регулярностью. Единственно, в большинстве случаев до убийства в поединке доходило редко, как правило, при ранении одного из поединщиков, дуэль сразу прекращалась, а индивидуальные медаптечки моментально принимались «латать» несчастного… Так происходило если дуэль была так называемая «до первой крови», если же заранее оговаривался поединок чести – вот здесь уже было над чем задуматься.

Поединком чести называлась схватка, где один из участников должен был умереть. Как правило, такой вызов поступал за кровные, смертельные обиды, что и произошло при последнем военном совещании у командующего Самсонова. Почему и всполошились все присутствующие на селекторе адмиралы? Именно из-за того, что Дамир Хиляев вызвал Белова на тот самый «поединок чести».

Пес бы с ними, с этими старыми дураками, – так думал Иван Федорович, – если бы просто подрались или сделали вид, что сражаются, нанеся друг другу пару-тройку незначительных порезов. Но поединок чести такого исхода не предполагал. Поэтому главком строжайше запретил дуэль, прежде всего не желая лишаться одного из своих комдивов, тем более в такое непростое для флота время…

Однако как мы видим, Самсонов оказался бессилен, когда речь шла о таком принципиальном вызове. Никто не ожидал от Хиляева ничего подобного. У Дамира Ринатовича никогда до этого не было даже намека на конфликт с Беловым, перепалки на военных советах не в счет, этим делом грешили все. Тем не менее, командующий 15-ой «линейной» дивизии, потерявший существенное количество кораблей в последнем сражении, в том числе как он считал по вине Белова, вызвал последнего, посчитав предательством тот факт что 2-ая «ударная» не пришла на подмогу. Хотя Кондратий Витальевич видел на сканерах, как погибают вымпелы Хиляева, и слышал его призывы о помощи в эфире…

У каждого здесь была своя правда, Хиляев открыто высказался о своих претензиях, Белов попытался парировать их разумными доводами. Возможно, если бы Дамир Ринатович не потерял в том бою огромное число своих моряков, а наблюдал за ситуацией со стороны, он вполне мог бы принять доводы командира 2-ой «ударной» и даже поддержать их. Но эмоции взяли верх, а слова, единожды вылетевшие из уст, если они касались вышеупомянутого поединка чести, уже нельзя было забрать обратно…

Да и никто и не собирался отказываться, и один, и второй были настолько категоричны, что всякие надежды помирить адмиралов оказались делом напрасным. Думаю, не нужно говорить о том, что плевали Хиляев и Белов и на последствия, которыми пугал их командующий Черноморским флотом и которые непременно негативным образом скажутся на всех участниках схватки. Последнюю попытку сделал вице-адмирал Козицын уже на борту «Авроры», заходя в пустой зал и вставая между соперниками.

– Мы все четверо прошли огонь и воду, были верными товарищами друг другу в бесчисленных сражениях, неужели у вас поднимется рука убить того, с кем проливал кровь?! – воскликнул Василий Иванович, поднимая глаза в потолок и, казалось, призывая Господа Бога в свидетели, намечающейся в скором времени трагедии. – Друзья, прошу вас, одумайтесь! Пожмите друг другу руки и обнимитесь как в старые времена… Ни одна обида не стоит жизни никого из вас! Все можно простить и забыть…

– Все что угодно можно забыть, – кивнул Дамир Хиляев, – только вот имена и лица своих моряков, погибших в сражении, не забываются! Даже не спорь, Василий Иванович, я пробовал – стоят перед глазами, как живые…

– Все было на нашем боевом пути, Дамир, – поддержал Козицына, Вячеслав Васильевич Козлов – командующий 9-ой «линейной», – сколько еще будет смертей в этой войне – боюсь представить. Нет причины увеличивать это число на одного адмирала… Разве не терял ты своих ребят в прошлых кампаниях? Что же изменилось сейчас, если ты готов на братоубийсво?!

– В прошлых битвах мои моряки погибали, прикрываемые кораблями товарищей из других дивизий, – холодно ответил Хиляев, испепеляя взглядом своего противника, стоявшего молча напротив и отрешенно о чем-то размышляющего, будто его происходившее абсолютно не касалось. – Сейчас же они погибли именно потому, что один из нас, либо струсил, либо…

Дамир Ринатович не успел договорить, как Белов схватился за эфес и активировал его, нажав на кнопку. «Жидкая» сталь моментально образовала лезвие сабли, по самой кромке которого засветилась полоска плазмы.

– Можете не продолжать обвинения, господин вице-адмирал, – резко ответил Кондратий Витальевич, вставая в позицию и тем самым приглашая соперника к началу поединка. – Обвинения в трусости для меня уже достаточный повод убить вас… Если не желаете прислушаться к доводам разума и понять мои действия в той битве, что ж, это ваши проблемы. Возможно, вы просто глупец. Но после слов о моей трусости простить вас и отменить поединок я не намерен принципиально…

– Еще бы ты его отменил, – невесело усмехнулся Хиляев в свою очередь, активируя оружие, – не ты бросал вызов, не тебе отменять…

– Господа, прошу вас! – Козицын чуть ли не плакал, так жаль ему было терять одного из них, а вполне возможно, что и обоих, – как пройдет поединок не было известно никому.

– Оставь причитания, Василий Иванович, – отмахнулся Хиляев, – пустое… Лучше делай, что должен…

Козицын вздохнул и опустил голову, продолжая стоять между двумя соперниками посреди отсека.

– Намерены ли вы отказаться от дуэли и пожать друг другу руки? – задал вопрос Василий Иванович монотонным голосом, произнося фразу как того требовал кодекс дуэли.

– Нет…

– Нет…

– Хотите ли сказать что-либо друг другу перед поединком?

– Нет…

– Нет… Все сказано…

– Тогда, по праву секунданта я объявляют поединок чести, – произнес адмирал Козицын. – Согласно правилам в живых остаться должен только одни из вас. Если соперник ранен и не может продолжать сражаться, вы обязаны нанести смертельный удар, иначе покроете себя позором, и сатисфакции не будет… Правила понятны? Что ж, тогда сходитесь, господа…

Козицын дал отмашку рукой и тут же сделал два шага назад. И вовремя, потому как Хиляев и Белов просто как дикие звери бросились друг на друга, готовые растерзать противника, будто перед тобой был сейчас не твой боевой товарищ, а кровный враг. Прямо перед носом пораженного Козицына два клинка скрестились с глухим звоном…

Боевые «ратники 400» – бронескафандры последней модификации всеми силами способствовали такой живости поединщиков, системой пневмо-приводов эндоскелета кратно увеличивая скорость реакции и силу их владельцев. Жалкое и недолгое бы зрелище нас ожидало, не будь на Белове и Хиляеве подобных доспехов. А сейчас будто два эпических фэнтезийных воина-героя сражались между собой…

Броня и сталь скрежетали, касаясь друг друга, клинки синим холодным светом чертили узоры и летали в воздухе быстрее молнии. Наблюдая такой напор и энергию навряд ли кто-либо мог поверить, что в рукопашной сошлись два уже далеко не молодых человека. Адмиралы делали выпады, контрвыпады, рубили и кололи без устали. Зал наполнился звоном стали и тяжелым дыханием поединщиков. Если бы Василий Иванович Козицын заранее не отключил камеры наблюдения, в отсек уже через минуту вломилось бы контрабордажное подразделение «Авроры», решив что здесь идет настоящий бой.

Бой действительно шел, только не с «янки» а между собой. Дамиру Хиляеву в какой-то момент улыбнулась удача, Белов делая очередной выпад, запнулся об один из обычных легкоатлетических матов, лежащих на полу тренажерного зала – помещение изначально не было предназначено для проведения поединков, а времени и желания подготовить его у собравшихся не оказалось. Кондратий Витальевич оступился и на секунду потерял равновесие.

Эндоскелет в итоге не дал адмиралу упасть, практически моментально выровняв положение корпуса. Но этой самой секундной паузы оказалось достаточно для Хиляева, чтобы тот нанес страшный по силе и практически не отбивающийся удар. Белову каким-то чудом удалось его парировать, но сделал он это крайне неудачно, выставив вперед руку держащую саблю.

Клинок Хиляева прошел плазменным краем лезвия по бронированной перчатке Белова, разрезая пластины той пополам. Кондратий Витальевич успел в последний момент одернуть руку, что не остаться без кисти, но при этом вынужден был разжать ладонь и выпустить оружие.

Сабля адмирала с грохотом упала на пол, а сам Белов еле успел совершить кувырок назад, потому как Дамир Ринатович тут же попытался вторым ударом завершить поединок. Белов откатился к стенке, клинок Хиляева рассек воздух и ушел в пустоту. Добить врага не получилось, но у Кондратия Витальевича теперь не было при себе сабли.

По правилам поединка чести противник мог довершить дело, свободно продолжая атаковать потерявшего оружие. Однако неожиданно Хиляев остановился. Несмотря на всю ненависть к своему сопернику у адмирала хватило достоинства не убивать беззащитного. Крайний нанесенный им удар был сделан скорее по инерции в порыве боя. Теперь же Дамир Ринатович посмотрев на присевшего на одно колено Белова, готового к очередному прыжку, сделал несколько шагов назад, позволяя тому подойти и поднять с пола свою саблю…

У Козицына и Козлова в глазах забрезжила надежда, что такой благородный поступок может стать переломным моментом. Но мечты их тут же развеялись, когда вскочивший на ноги Кондратий Витальевич взяв саблю, с еще большим ожесточением ринулся в рукопашную.

Фехтование у Белова было на порядок выше, чем у его соперника и эта оплошность с падением и потерей оружия больно резануло, прежде всего, по самолюбию адмирала. Перчатка правой руки не была окончательно разрезана и не потеряла своих функций.

Очень хорошо, – подумал Кондратий Витальевич, – значит, через минуту Дамир умрет.

Белов усилил напор и шел теперь на Хиляева, не давая тому ни секунды на передышку, нанося безостановочные удары с разных углов, такие молниеносные, что Дамир Ринатович не мог за ними уследить и начал все больше и больше пятиться назад, пока, наконец, не был окончательно прижат к стенке. Ни о какой контратаке не могло быть и речи, Хиляев только и мог, что отражать все новые и новые выпады. Пот проступил на лбах у одного и другого, силы несмотря на то, что основную работу делали за них «ратники», все-таки покидали адмиралов, но ни один не желал отступать. Дуэль должна быть завершена здесь и сейчас.

Вот Хиляев не успел среагировать на очередной выпад и уже теперь в свою очередь потерял саблю, выбитую ударом по руке эфесом. Белов выдохнул и холодно усмехнувшись, отошел в сторону. Наконец и его душа была спокойна, адмирал ответил взаимным жестом, позволяя сопернику поднять оружие. Хиляев схватил саблю, но от стены не отошел, опасаясь очередной атаки Белова.

И Кондратий Витальевич уверенно ее начал, зная, что второго шанса оскорбившему его адмиралу он не даст. Теперь уже все понимали, чем закончится дуэль, и кто в ней окажется победителем. Однако Дамир Ринатович не собирался просто так сдаваться, он видел, что проигрывает в фехтовании на клинках, а это значит, что действовать надо было по-другому…

Хиляев уловил момент, когда противник на полшага оказался ближе чем обычно, и резко сократив дистанцию, перехватил своей рукой правую руку Белова. Оба адмирала начали бороться меж собой, пытаясь силой собственных скафандров повалить другого на пол. Однако поединщикам не повезло, «ратники» то были одной модели, поэтому характеристики имели одинаковые. Это люди могли отличаться по уровню физической подготовки, а эндоскелетам и их приводам этого не докажешь…

Грудные пластины скафандров скрежетали друг о дружку, заглушая скрежет зубов…

– Остановитесь, господа, немедленно! – неожиданно со стороны дверей прозвучал тонкий женский голосок. – Я приказываю… Я умоляю!

Глава 2

– Если мой голос для вас что-то значит, тогда деактивируете свое оружие! – воскликнула Таисия Константиновна, врываясь в отсек и обращаясь к сражающимся. Более того княжна не стала дожидаться ответа, а смело бросилась к адмиралам, пытаясь своими слабыми ручками расцепить двоих закованных в броню бойцов, с учетом надетых бронескафандров возвышающихся над ней, как великаны над гномом. – Прошу вас… Как вам не стыдно?!

Княжна полностью забыв субординацию и то, что она к слову сказать имеет чин капитана-командора, начала разными способами пытаться разнять дерущихся. В ход шли уговоры, требования, слезы, в общем, весь женский арсенал, против которого ни один мужчина, будь он самым бесчувственным, не устоит, это доказано фактами.

Вот и сейчас адмиралы машинально прекратили поединок, видимо каждый по разным для себя причинам. В любом случае, после появления этой дамочки дуэль приобретала мелодраматический характер и теряла всякую сакральность. Таисия каким-то чудом растолкала тяжело-бронированных: Белова и Хиляева по разным углам и смело встала между ними.

– Можете поубивать друг друга, но я с этого места не уйду! – заявила она, пытаясь поправить непослушные локоны, сбившиеся ей на лоб. – Для того чтобы сойтись в рукопашной вам потребуется раздавить меня доспехами… Прошу господа, начинайте, не обращайте на какую-то особу внимания. Вот император удивится, когда узнает, при каких обстоятельствах погибла его единственная дочь! «Ваше величество, нам очень жаль, но мы должны уведомить вас, что великая княжна Таисия Романова бесславно погибла, зажатая между «ратников» ваших досточтимых дивизионных адмиралов, как клоп под тапком»…

– Не очень достойная смерть, – хихикнул вице-адмирал Козицын, поддержав Таисию и пытаясь разрядить напряженную обстановку.

– Вот-вот, – кивнула ему на это, капитан-командор.

– Только резануло слух слово «удивится», – продолжал Василий Иванович, обращаясь к княжне. – Слишком от него веет холодом. Неужели их императорское величество так безэмоционально отреагирует на вашу гибель?!

– Ну, не знаю, может всплакнет на панихиде, – просто пожала плечами княжна, – вы же знаете, Василий Иванович, моего отца, от него нежного слова не добьешься…

– В том-то и дело, что я знаю вашего батюшку очень давно и не побоюсь этого слова – близко, – отвечал адмирал Козицын, – и неоднократно был свидетелем, как он вас любил, обожал и всячески баловал…

– Когда это было-то?! – отмахнулась Таисия. – В прошлой жизни. О каком периоде вы говорите? И сколько лет вы лично уже не видели Константина Александровича?

– Если честно, то давненько, – с сожалением в голосе признался Козицын, – крайний раз я оказался на «Новой Москве» четыре года тому назад. Как раз после событий с похищением и благополучным возвращением нашего государя… Ну, вы помните…

– Как не помнить, – хмыкнула девушка, – вот именно после тех злоключений наши с отцом отношения так сказать резко изменились. И не только в отношении меня император стал более отрешенным, остальных родственников и близких друзей это тоже коснулось… Что-то необъяснимое и как мне кажется, страшное случилось тогда с отцом, но он об этом до сих пор не говорит…

– Мы вам не мешаем? – адмирал Белов резко прервал милую беседу двух старых знакомцев, возвратив их к действительности. – Я прошу прощения, но мы здесь немного заняты, и если вы окажете услугу, ваше высочество, – Кондратий Витальевич слегка поклонился, – и покинете помещение, мы закончим начатое. Обещаю, долго это не продлится…

– Нет, такой услуги я вам не окажу, не рассчитывайте! – резко заявила Таисия Константиновна. – Повторяю, для того, чтобы зарубить или заколоть адмирала Хиляева, вам потребуется пройти через меня. Попробуете? Вам, Дамир Ринатович я говорю то же самое, – княжна обернулась ко второму поединщику.

– При всем уважении, ваше императорское высочество, – медленно ответил тот, – являясь офицером Империи, не можете не понимать, что мешая нам, вы нарушаете негласные правила поединка. Никто, конечно же, не посмеет причинить вам вреда, но взять за шиворот, простите за вольность, и выставить за дверь мы можем совершенно легко, ведь на нас с адмиралом Беловым надеты скафандры, а на вас его нет…

– Об этом я побеспокоилась заранее, – подмигнула Хиляеву, княжна, нажимая на кнопку своего идентификационного браслета.

Тут же в распахнутые двери зала вбежало целое отделение морских пехотинцев. Ребята все были как на подбор – богатыри роста Дорохова, большинство выходцев с «Новгорода», а это значит, что теперь адмиралы в свою очередь смотрели на вошедших снизу вверх. Сопротивляться морпехам-великанам точно не было смысла, только репутация и возможно физиономия пострадает, а больше ничего не добьешься…

Если бы еще данное подразделение состояло из солдат какой-либо из дивизии присутствующих на поединке адмиралов, можно было приказать солдатам не выполнять распоряжения девчонки, несмотря на то, что та императорских кровей. Но, нет, и здесь капитан-командор Романова подготовилась, прихватив с собой на «Аврору» бойцов из личной охраны командующего Самсонова. Эти парни не подчинялись никому кроме Ивана Федоровича и сейчас – княжны…

…Таисия некоторое время приходила в себя, после того, как вместе с командующим узнала о прыжке «Афины» из «Тавриды» в соседнюю «Бессарабию». Это было настоящим шоком для капитана-командора, от стыда перед Иваном Федоровичем княжна готова была провалиться сквозь палубу. Ничего себе, в ее отсутствие подчиненный в лице контр-адмирала Василькова, будь он неладен, практически похищает флагман Таисии Константиновны и благополучно улетает на нем непонятно куда и зачем. Помимо того, что это грубое нарушение за которое капитан-командор безусловно получит нагоняй от начальства, потому как не контролирует своих офицеров. Хотя в защиту можно сказать, что Василькова никто не может контролировать…

Но главное сейчас то, что «Афина» прыгнула прямо в пасть врага, в систему, где яблоку негде было упасть от количества кораблей «янки». Вероятность того, что любимый линкор может не вернуться обратно и все на находящиеся на его борту – погибнут, страшила княжну куда сильней, чем все наказания мира от Самсонова, императора и остальных…

Как только Таисия осознала что может уже никогда не увидеть Василькова! Да, тьфу на этого сумасброда, никогда не увидеть Аристарха Петровича, всех своих офицеров и моряков с «Афины»? Нет, Васильков снова и снова возникал у нее в голове…

Нужно что-то немедленно предпринять, – решила капитан-командор, – и вытащить линкор из «Бессарабии»…

Самсонов был все еще занят просматриванием записи с разведывательных зондов, приславших из соседней звездной системы очень занимательное видео, на котором американские дивизии двух флотов с азартом достойным иного применения уничтожали друг друга. Иван Федорович по мере просмотра соображал, как можно это неожиданно возникшее обстоятельство обратить себе на пользу и был погружен в собственные прожекты.

Таисии Константиновне же было не до ожиданий, пока командующий разродится гениальной идеей. Надо было срочно спасать «Афину». Девушка начала думать, каким способом это сделать. То, что необходимо прыгать вслед за Васильковым в «Бессарабию» не было сомнений. Но на чем прыгать?!

Таисия пробежала глазами по списку кораблей вверенной ей 27-ой «линейной», пытаясь найти в ее составе боеспособные вымпелы, готовые вступить в бой. От некогда полноценной дивизии сейчас остались рожки да ножки. Прежний флагман «Меркурий» давно покинул строй, встав на капремонт на верфях одной из внутренних систем Империи, «Одинокий» весь простреленный и еле ползущий по космосу не подходил для срочной операции по спасению, «Афину» Васильков благополучно спер…

Из мощных дредноутов первого класса в 27-ой оставались лишь линкоры: «Кагул» и «Императрица Мария». Это были очень хорошие, хотя уже немного устаревшие корабли, но все еще способные навести серьезного шороха в стане врага. Вот только «Императрица Мария» тоже оказалась не в лучшем виде, с двумя неработающими силовыми установками и полностью лишенная защитных полей с левого борта. Оставался «Кагул», но одного корабля для миссии по спасению «Афины» было недостаточно. Если прыгнуть на нем в «Бессарабию» это точно еще минус один линкор…

Где же взять еще? – Таисия теперь уже смотрела на расширенный список всех кораблей и соединений Черноморского флота, сгрудившихся у перехода со стороны «Тавриды». Но для того, чтобы достать корабли нужно было как минимум договориться с каким-либо из дивизионных адмиралов. Просить помощи лично у командующего не было никакого смысла – Иван Федорович не пойдет на подобную авантюру, даже если ему приставить пистолет ко лбу. Командующий решит, что, во-первых, данная операция смертельно опасна и можно потерять гораздо больше, чем приобретешь, а во-вторых, рисковать жизнями моряков и своими кораблями из-за Василькова, это для Самсонова с некоторых пор было неприемлемо…