Когда сбываются мечты

– Может, еще скажешь, что не объявила мне бойкот и не ушла жить в комнату своей подруги?

– Это не одно и то же, – с такой заумной интонацией это сказала, что ей оставалось только задрать кончик носа, и получилась бы точная копия Гермионы Грейнджер, блин.

– Ладно, опустим, – перешел к интересующему меня вопросу. – Где ты хочешь жить? В Москве или в поселении? Выбирать тебе, просто учти, что я буду часто уезжать по делам.

– Муж, разъезжающий по командировкам. Идеально!

Она отпустила мою руку и, чуть отбежав, покрутилась вокруг себя, запальчиво прокричав последнее слово. Юбка платья невесомым облаком разлеталась, а шлейф грозил вот-вот запутаться под ногами. Я не понимал ее поведения, пытался все объяснить, но она словно села в бронепоезд.

– Яна, что опять не так?

– Да все! – Она резко остановилась и ткань платья опала вдоль ее ног. – Скажи, зачем все это, я вроде тебя понимаю, а вроде и нет. С Николаем же все в порядке, он на поправку пошел, я правильно поняла?

Она не спрашивала, она утверждала. Я огляделся по сторонам: запаха посторонних не чувствовал, но все же поспешил взять Яну за руку и увести поскорее в дом, мы и так почти пришли, а улица не самое подходящее место для таких разговоров.

Уже внутри Яна принялась рассматривать дом. Он был деревянным как внутри, так и снаружи, и состоял из одной-единственной комнаты, плавно переходившей в кухню и ванную.

– Миленько, – вяло отозвалась моя жена.

– Не переживай, если мы останемся в поселении, то будем жить в доме твоей прабабушки, он в хорошем состоянии. Я следил за ним и поддерживал достойный вид.

– А почему сейчас мы здесь?

Яна плюхнулась прямо на пол, на пушистый белоснежный ковер, сначала скинула туфли, а потом и вовсе легла, разведя в сторону руки. Свадебная звездочка, блин, ни дать ни взять.

Разулся, снял пиджак и опустился рядом с ней.

– На брачную ночь рассчитывал, видимо, зря. Как посмотрю, невеста не в настроении.

Яна перевернулась на бок лицом в мою сторону.

– Так это правда? – тихо спросила она.

– Ты о чем?

– Николай Александрович поправится?

– Поправится, поправится. При чем тут это, Ян?

– Тогда я тем более не понимаю, зачем был нужен весь этот фарс со свадьбой, ведь не поздно было все отменить.

– А зачем отменять, когда меня все устраивает?

Она накрыла лицо ладонями и тихонько рассмеялась. Радовало, что не заплакала, только вот как-то по ненормальному звучал ее смех.

– Заметь, устраивает ли это меня, ты ни разу не спросил, – убрала ладони от лица и приподнялась на локтях, – только и делаешь, что все время ставишь перед фактом.

– Мы же обо всем поговорили в день приезда, я почему-то думал, что поняли друг друга.

Ее глаза зажглись злостью, обстановка между нами накалялась.

– Поговорили, – кивнула она, – я старалась быть благоразумной. Трезво оценивала случившееся и пыталась достичь взаимопонимания. Ты же… молчи! – пригрозила она, стоило мне только открыть рот. – Не посчитал нужным обсудить такой ничего не значащий момент, как день свадьбы.

– Ты на это обиделась? – Мне только оставалось открыть рот от удивления, настолько это было неожиданно. Женская логика непобедима.

– Теперь это уже неважно.

– А что важно?

– Ты узнал, что здоровью Назимова ничего не угрожает, и опять ничего мне не сказал!

– А что бы ты сделала, если бы узнала, сбежала? – зло выплюнул.

У меня не хватало на нее терпения: волоски по всему телу вставали дыбом, а руки чесались так, что хотелось крушить все вокруг, включая ее тоненькую шейку. Так бы и сжал, с особым наслаждением.

– Что за чушь! Куда мне сбегать, или ты только этого и ждал?

– Ты сама слышишь, что говоришь? Ты себе же и противоречишь. Я думал, ты умнее.

– Что?! – Яна подскочила, начала яростно жестикулировать и ругаться себе под нос. – Умнее, значит, не умная я ему. Господи!

Резко развернулась, подняла юбки и пошла в туалет. Сначала все происходило быстро и порывисто, но где-то на середине и без того небольшого пути, Яна притормозила шире расправила плечи и плавной походкой продолжила свой теперь уже медленный побег.

Черт! Надо было заткнуть ей рот поцелуем и все! Просто до банальности. Только вот в момент, когда представил, что она могла от меня сбежать, настолько сильно захотелось ее придушить, что приближаться к ней поостерегся.

И почему все встречавшиеся на моем пути женщины именно такие? До сих пор помню, как Янина каждый раз поучала Машку: «Помолчи – за умную сойдешь» или «Будь себе на уме! Молчи, кивай и делай по-своему, только тихо». Да, Янина была тем еще манипулятором. Может, и хорошо, что моя молодая супруга не научилась хитрить, а все свои мысли, даже глупые, говорит прямиком в лоб.

Приподнялся и подошел к окну. Вид, конечно, был шикарным: кругом лес, высокие лиственницы стояли перед домом во всей красе. Распахнул деревянные створки, наполняя комнату вечерней прохладой. Горизонт освещали лунные лучи, через неделю полнолуние, наверное, поэтому, каждая моя эмоция накалялась до предела буквально за пару секунд.

Возможно, я и правда сильно на нее давлю. А возможно, мне просто нужно ее хорошенько трахнуть, нам обоим это пойдет только на пользу. Зверь внутри меня довольно порыкивал, предвкушая.

Развернулся и сразу же услышал щелчок. Добыча сама плыла мне в руки. И тут заиграла мелодия мобильного, ни раньше, ни позже. Что за черт? Почему нам постоянно что-то мешает?

Прекрасно осознавая, что в такой вечер по пустякам меня не стали бы беспокоить, направился к вешалке с пиджаком. Делал все это я крайне медленно, до последнего надеясь, что звонивший просто обнюхался чего-то и попутал номер, но стоило мелодии затихнуть на пару секунд, как она заиграла снова.

Я принял вызов как раз в тот момент, когда Яна все же решилась и вышла из туалета, лицо ее выражало решительность, пока она не увидела меня с телефоном в руках.

Я молча и внимательно слушал своего бету, одновременно заглядывая в наполняющиеся горечью Янины глаза, и четко осознавал, что просто обязан сейчас остаться. Ей, себе, нашему будущему обязан.

Но не мог! Не мог остаться. Она сразу поняла это, от того и переменилась в лице. Не знаю, что она решила, пока сидела в ванной комнате и что хотела сделать, но сейчас ее лицо выражало лишь разочарование и усталость.

Александр закончил, я так же молча нажал на отбой и прикрыл глаза. Сам не понимал, почему так тяжело сейчас, сердцебиение и вовсе замедлилось, будто выжидая чего-то, стучало сердце через раз. Посчитал до пяти и отогнал все эти сентиментальные глупости подальше.

Открыл глаза и увидел Яну, сидящую на диване и водящую пальцем по экрану телефона. Надо же, я настолько ушел в себя, что даже не услышал звука ее шагов.

– Яна, мне нужно…

– Иди, я все понимаю, – прервала она мою речь.

– Ни черта ты не понимаешь, – не смог сдержаться.

– Хорошо. Не понимаю, – пожала она плечами и посмотрела на меня отстраненно, – но это же ничего не меняет, так ведь? – Я промолчал. – Вот и иди тогда.

Небрежно махнула головой в сторону входной двери и уткнулась в свой телефон.

Мне не оставалось ничего другого, как отправиться решать внезапно образовавшуюся проблему. Совершенно неуместную сейчас проблему.

Мои лучшие бойцы, самые рассудительные и въедливые волки братья Зимовские, выдали сегодня по полной программе. Один упустил Авенира еще до приезда подкрепления, а второй спалился на камеры, как тащил бездыханное тело Вано Алиева. Волка, представлявшего на нашей территории другой клан.

И теперь его неугомонный папаша на подлете в Москву с целым списком претензий и желанием увезти сына. Что ж, не вопрос, я ему обеспечу и встречу, и общение, все, сука, по высшему разряду.

Гнал в Москву как ненормальный, хорошо, что заранее отдал распоряжение перевезти Вано в его же квартиру, только расположенную в клановом доме. Светить своим секретным домом был не намерен.

– Это что?

Не смог сдержать крика, когда увидел Вано, лежавшего на кровати кверху пузом. Хорошо хоть дышит.

– Он так и не пришел в себя после моего удара, – потупил взгляд Даниил.

Твою мать, неужели ему стыдно? Ни разу не видел его таким.

– Ты хоть на минуточку понимаешь, какие у нас могут быть проблемы? На которые сейчас у нас нет ни единой капли времени!

Я был зол, чертовски зол. С каждой прошедшей минутой сдерживать альфа-потоки становилось все тяжелее. Когда приехал Алиев-старший, я был похож на фитиль, который вот-вот зажжется. Он, почувствовав сгустки силы, распространявшиеся от меня, поумерил свой гонор, почти не возмущался, когда я обрисовал ему ситуацию. Конечно же, не всю.

– Сами понимаете, волчица молодая, зачем ей травиться? Личная медсестра альфы и лучшая подруга Александры Назимовой… была, – многозначительно добавил, – последние два года была постоянной любовницей вашего сына, когда он приезжал в Москву. И тут, – пристально посмотрел на волка, пытаясь просчитать по его реакции, замешан ли он в этом, – ее травят, в этот же день сбегает наш врач, который, само собой, имел в своем запасе и не такие таблетки, на следующий день прилетает ваш сын, а через пару дней он встречается с волком, которого мои люди ищут все это время. Как вам? Не кажется странным?

Может, он хороший актер, но мне его реакции показались натуральными, он был удивлен и искренне огорчился из-за непонятной смерти волчицы. Конечно, возмущался, что его сына чересчур сильно приложили, но не стал на это давить. Конечно, кто захочет прилюдного подтверждения слабости своего родного отпрыска.

В клан я возвращался под утро, и меня не отпускало чувство тревоги, нельзя было оставлять Яну одну в такой вечер. Нужно было отправить кого-нибудь другого решать эти проблемы. Я все это прекрасно понимал, но терпеть не мог, когда кто-то делает то, что я и сам в состоянии. Тем более, когда это моя работа, и тем более, когда я уверен, что так, как я, никто другой этого не сделает. Проблему, может, и решит, но не так, как я хотел, не так, как мне это было нужно. Я до дрожи в пальцах привык все контролировать.

Ситуация с Яной выходила из всех возможных рамок. Каждый раз она поступала вразрез моим ожиданиям, и я сам рядом с ней ни за что не мог ручаться. Собственные поступки не мог предугадать, луна, кому расскажи – не поверят. Припарковаться пришлось далеко от дома, дороги подъездной к нему не было, и лишнее время, потраченное на дорогу и на продолжение самокопания в мыслях, хорошего настроения не принесло. Стало только хуже.

С каждым сделанным шагом беспокойство становилось все сильнее, особенно на самых подступах к дому, тогда в моей душе поселилась паника. И мелкие иголочки страха сжимали сердце в своих тисках. Я уже понял, что ее там нет, запах почти выветрился. Рассудок посылал сигналы, что ничего страшного. Она обиделась и ушла. Но часть меня, не поддающаяся рациональному, чувствовала, что все плохо, все крайне плохо.

Открыл дверь и увидел белые туфли. По-прежнему аккуратно стоявшие на краю ковра. И больше ни одной малейшей детали, указывавшей на то, что Яна вообще когда-либо здесь была.

Захлопнул дверь и вышел на крыльцо. На улице стояла убийственная тишина и преступно легко дышалось свежим воздухом. Скоро рассвет, а я, ни дня не пробыв в браке, умудрился потерять свою жену.

Глава 21

Игнат

Я не медлил ни минуты. Не отходя от крыльца, поднял по тревоге всех своих волков. Внутреннее чутье подсказывало, что она не просто ушла или спряталась, произошло что-то плохое.

В девять утра был растревожен весь поселок, и выяснилось два факта. Во-первых, Яны нет на территории, во-вторых, за территорию поселения она не выезжала. Как бы парадоксально и противоречиво это ни звучало, но это так.

Я был полностью уверен, что она где-то здесь, но это здесь было невозможно найти. Когда мои помощники к обеду закончили осмотр всех домов, Назимов напрягся, до этого он предполагал, что Яна ушла к кому-то в гости. Наивный.

Чего-чего, а гордости у нее хоть отбавляй. На интуитивном уровне я знал, что Яна не пойдет ни к кому в день своей свадьбы и не сознается, что провела брачную ночь одна. Именно это я сначала почувствовал и только потом, все осмыслив, понял то же самое головой.

Увидел на горизонте приближающегося серого волка, схватил в охапку его вещи, валявшиеся все утро на пороге назимовского особняка и швырнул обратившемуся в человека голому мужчине. Ребров молчал и только, второпях натягивая на себя одежду, время от времени порыкивал.

– Ну что? – задал ему вполне ожидаемый вопрос.

– Да ты издеваешься?! – подошел ко мне вплотную. – Самому слабо все здесь проверить?

Зря я думал, что Реброву плевать на дочь, когда увозил ее из клана. Сейчас было предельно ясно, что он переживает, ноздри то и дело раздувались, ладони сжимались в кулаки, а глаза постоянно вспыхивали серебром. Олег был на грани обращения и сдерживал себя намного хуже, чем в тот раз, когда я приехал за Яной.

– Не думай, что ты самый умный. В волчьем обличии от меня бы вообще никакой пользы не было. Проветриться по лесам я всегда успею, только сильно сомневаюсь, что она там.

Ребров глубоко задышал и все же, справившись с подступающим гневом, сквозь зубы выплюнул:

– Ты прав, ее там нет. Только будь так добр, поясни, где она. Где, твою мать, она?!

– Не кричи. Да будет тебе известно, я тоже еле себя сдерживаю. Уверен, что ее прячут на территории. Ее просто не могли вывезти наружу. Никак! – выкрикнул и ударил кулаком о стену дома. – Нужно более тщательно прочесывать все строения на территории. И раз уж ты теперь часть семьи, то поделюсь с тобой, – грубо растер ладонями лицо, мне претило тратить драгоценное время на такие бессмысленные разговоры. – Назимова кто то целенаправленно травил в течение трех месяцев. Исполнители, – хмыкнул и сложил руки на груди, – одна мертва, второй в бегах, заказчик, само собой, неизвестен, так вот… Я почти на сто процентов уверен, что он же и похитил Яну. Ты спросишь зачем? Так вот, я понятия не имею, и это меня жутко бесит.

Больше ни сказав ни слова и не выслушав ответ, развернулся и пошел лично проверять всех жителей поселения.

Следующие два часа пролетели невероятно быстро, а я проверил лишь административные строения, такие как школа детсад, миниклиника, пара магазинов и небольшой развлекательный центр. Ничего. Ни малейшего остаточного запаха. Уже заканчивая осмотр второго магазина, понял, что я придурок, захотелось приложиться головой о стену, причем сильно приложиться. Как я мог забыть о белой волчице?! Ведь с ее слуховыми возможностями можно значительно облегчить и ускорить поиски. Как минимум она могла узнать то, что мог упустить я. Не мешкая, набрал номер.

– Да, Игнат. Есть новости? – Голос в трубке дрожал от волнения.

– Собирайся, будешь помогать. Жду тебя, – огляделся по сторонам и наткнулся взглядом на салон красоты, его я еще не проверял. – Знаешь, где местная парикмахерская?

– Да.

– Прекрасно. Буду здесь в течение еще десяти минут.

Пожаловала Вика через семь минут в компании Реброва, и, судя по его хмурому выражению лица, от которого за километр сквозило решимостью, я понял, что отделаться от него не смогу.

Втроем мы осматривали все дома, в которых кто-то жил либо стоящие пустыми. Еще утром мои ребята взломали замки в таких домах и все прочесали. Да что говорить, отдельно от нас Яну искало еще две группы, они точно так же ходили по всем зданиям.

Потому многие жители клана начинали выражать свое недовольство в открытую, особенно Вике, но стоило мне только посмотреть в сторону зарвавшихся волков или людей, как они замолкали и с улыбками сносили учиненный нами беспорядок в своих домах.

День плавно перетек в вечер, а затем и в ночь. Луна, с каждым днем становившаяся все больше, освещала лес вокруг нас, вообще, в отличии от моего настроения и тяжелой сложившейся ситуации, небо над головой было прекрасным – чистым, с множеством горящих на нем звезд. Было светло практически так же, как днем. А я стоял и сбивал носки туфель ударами о ствол многовекового дерева. Я не понимал, почему матушка-луна сегодня светит так ярко? Специально, чтобы я не опускал руки и продолжал поиски, или призывала успокоиться, встать и, затаившись, наслаждаться прекрасным видом? Я не понимал, и меня это чертовски раздражало.

Почувствовал на плече чужую руку и за мгновение до того, как нанести удар, втянул запах пришедшего. Только он мог так незаметно подкрадываться ко мне, даже несмотря на перенесенную болезнь и до сих пор надломленное здоровье из-за той отравы.

– Уже можете так далеко уйти от дома, Николай Александрович?

– Что не сделаешь ради детей, Игнатушка. Пойдем в дом.

Несмотря на мягкость голоса, последняя фраза была приказом, невозможно было не услышать силу и сталь, сквозившие в этом распоряжении. Я еще раз пнул дерево со всего размаха, на этот раз коленом. Да, это отнюдь не боксерская груша, и будь я человеком, уже раздробил бы коленные чашечки, но я не человек, поэтому испытал лишь ноющую боль, как раз то, что нужно, чтобы хоть как-то притупить тянущее чувство, заполнившее грудь.

– Вы с Ребровым два сапога пары, тоже еле загнал его в дом. Если не отдохнуть, то поговорить, – поучающим тоном произнес Назимов.

– Я понял вас, альфа, – кивнул и, прибавив шагу, пошел в особняк, не дожидаясь своего вожака.

В гостиной на первом этаже горел камин, на столе стояли тарелки с едой. В одном из кресел, подогнув под себя ноги, мило посапывала Вика. Поиски Яны ее сильно утомили. Рядом с ней, откинув голову на спинку кресла, сидел Олег, а напротив – два беты Назимова.

– Александр где? – задал закономерный вопрос присутствующим, взяв свободный стул и поставив его спинкой к столу, сел, широко расставив ноги.

– Ушел домой к жене, или ты ему запретил личную жизнь? – ехидно поинтересовался подошедший следом Николай.

– О чем вы хотели поговорить, Николай Александрович? – намеренно проигнорировал реплику про Сашу и его жизнь.

– Ты ешь, Игнат, ешь. Силы тебе еще понадобятся.

– Вы что-то знаете? – Я ждал ответа, затаив дыхание, отмечая боковым зрением, что Ребров так же мигом подобрался.

– Нет, – тяжело вздохнул, – к сожалению, даже мыслей нет. Просто по твоему поведению и так понятно, что будешь рыскать повсюду, пока не найдешь. – Николай потянулся за стаканом с водой и, медленно опустошив его, продолжил: – Жители возмущены, мне уже, – поднял он указательный палец, словно был учителем, поучающим нерадивых щенков, – поступила парочка жалоб на твое самоуправство в клане.

– И что? – поторопил его. – Какие конкретные действия можете предложить вы? Не забывайте, что она ваша правнучка и дочь Маши.

Высказать свои предположения Назимов не успел, мне позвонил Алиев-старрший и долго возмущался в трубку, что не отпускаю его домой.

– Еще раз повторяю, один можете отправляться в путь хоть сейчас, но ваш сын – важный свидетель. Заметьте, пока он в статусе именно свидетеля, но это не поздно изменить. Так вот. Пока мы не услышим его версию событий, он останется в Москве. Под нашим присмотром, разумеется, если вы все же надумаете уехать.

Повесил трубку и только тогда обратил внимание на задумчивый вид Назимова.

– Что? – не дожидаясь, первым задал вопрос.

– Это же бывший муж Майи? – осторожно поинтересовался Николай, а в моей голове начало что-то складываться, ускользающая мысль вот-вот готова была сформироваться. Кивнул, чтобы он продолжал.

– Майи на свадьбе не было, Игнат, я думал, она с сыном. Но… ты же был у него в городе?

– Был. Твою мать, – достал телефон и позвонил одному из своих волков, по-прежнему дежуривших на КПП. Когда узнал, что Майя прибыла на территорию еще позавчера и до сих пор здесь, то сорвался с места и пошел в сторону выхода.

– Романов, – окликнул меня Олег, – что за дела? Какая еще Майя?

– Николай Александрович расскажет, – и, не поворачиваясь, направился на выход. Уже находясь за дверью, услышал недовольный бубнеж Реброва: «Только не говорите, что это какая-нибудь из его обиженных бывших?!» Если бы, Олег, ох, если бы.

Глава 22

Яна

Он просто ушел! Закрыл за собой дверь и вышел вон. Я до последнего не могла поверить, что Игнат сделает это. В конце концов, сегодня наша брачная ночь, мать ее так. Я упала на кровать, разведя руки, и устремила взгляд в потолок. Ну почему с ним так тяжело? Постоянно то одно, то другое, и самое противное, что каждый раз, стоит мне только спасовать, принять его правила и, заткнувшись, идти ему навстречу, происходит какая-нибудь хрень вроде этой.

Конечно, я была не права, когда сбежала вместе с Викой, а потом бегала от него по всему дому. Но мне была нужна передышка. Я должна была осмыслить и принять такую скорую свадьбу… осознать, что через пару дней стану женой, а считанные месяцы спустя и мамой.

Это было тяжело, но, как мне кажется, я справилась. А потом эта Лекса, будь она неладна. Мне было жаль девушку, которая напилась на свадьбе любимого человека. Да, она влюблена в Игната, словно кошка и, несмотря на это, поздравила. Выдавила улыбку и продолжила напиваться дальше.

Я не понимала, почему? Почему я, а не она? Ведь она дочь Назимова, а не какая-нибудь правнучка. Да и вообще, зачем ему мы обе, если Назимов идет на поправку, это же очевидно. Не заметил бы этого лишь слепо-глухо-немой, и Романов, по всей видимости, думал, что я как раз и не замечу ничего.

Время шло, Игнат пропал из вида, и я злилась, откровенно злилась на него, а потом эта странная церемония.

Полянка с наступлением вечера преобразилась: высокие ели, подсвеченные разноцветными маленькими огоньками, старая волчица перед нами и жидкость в чаше, до умопомрачения похожая на кровь. Будто в фэнтези попала.

А Игнат, боже, как же жадно он на меня смотрел, волоски на руках встали дыбом, а разум одну за другой подкидывал пошлые картинки предстоящей ночи.

И вот она!

Наша брачная ночь во всей красе. Я одна, а муж шарится непонятно где.

Почувствовав подступающие слезы, резко поднялась, похлопала себя по щекам. Нет! Так дело совсем не пойдет. Поспешила выйти на улицу, надеясь найти успокоение в прекрасном звездном небе.

Чудесный вид дарил умиротворение, почти полная луна ярко освещала окрестности. Закусив губу, представила, как бы здорово было, сумей я переродиться. Будь у меня четыре лапы и хвост я бы не задумываясь убежала глубоко в лес. Подумав о пушистой пятой конечности, опустила взгляд на свои ноги и ахнула в удивлении.

На мне не было обуви.

Как я могла не заметить? Столько здесь стою, морожусь, и ладно о себе не забочусь, но о ребенке же думать надо, клуша! Развернулась, собираясь вернуться в дом, и почувствовала резкую боль в голове, все начало кружиться перед глазами и в итоге погасло насовсем.

Сознание ко мне вернулось резко, будто от толчка. Я открыла глаза и пару минут пыталась сфокусировать зрение хоть на чем-то.

Было тихо. И темно, потому ни черта и не видно. Прислушалась к своим ощущениям: лежала на чем-то твердом, судя по затрудненному дыханию, была до сих пор в подвенечном платье, шнуровку на котором еще с утрам затянули так, что и корсет не понадобился. Затылок болел, как будто по нему били периодически кувалдой, и в те минуты, когда болезненные ощущения затихали там, они плавно, тягуче перебирались к вискам, вызывая в них бешеную пульсацию. Или именно пульсация и провоцировала собой последующую боль? Господи, кто же разберет. Слава богу, больше ничего не болело, иначе я бы точно сошла с ума.

Инстинктивно протянула ладонь к животу и вовремя себя остановила. Кто бы меня ни похитил, он ни за что не должен узнать о моей беременности, это может дорого мне обойтись. В конце концов, как говорил Игнат, наш с ним ребенок в будущем должен стать главой клана, и найдется много желающих этого предотвратить.

«Так! Тихо! Без паники! Соберись».

Попыталась приподняться на локтях и разглядеть окружающую обстановку. Выходило с трудом. Глаза хоть и начали привыкать к темноте, но пока не настолько. Смогла лишь разобрать, что помещение небольшое. Как будто подвал какой-то, без окон и дверей. Точно! Чуть поодаль разглядела стоящую лестницу, подтверждая свои догадки.

Присела и потерла виски. Просто адская боль! Как же люди терпят мигрень?!

В этот момент раздался непонятный шорох откуда-то сверху, и я поспешила поднять голову.

В аккурат над лестницей открылся потолок, пропуская в помещение лунные лучи. Значит, на дворе по-прежнему ночь. Следом раздался женский голос, что-то недовольно бурчащий себе под нос.

Да ладно? Меня похитила женщина? Знала бы, сразу, возможно, попыталась бы сыграть на неожиданности и оглушить ее так же, как и она меня.

Когда женский силуэт наконец-то спустился на пол, через пару секунд зажегся свет. Глазам стало больно, я поспешила ненадолго зажмуриться и вновь приоткрыла глаза.