Цена надежды. Последний шанс

Маргарита Борисова

Цена надежды. Последний шанс

Глава 1

Возвращение своей жизни в привычное русло оказалось намного сложнее, чем я могла себе представить. Это только в книгах и романтических фильмах череда жизненных испытаний заканчивается крепкими объятиями главных героев и их счастливыми взглядами, устремленными в светлое будущее. Но в реальной жизни – не знаю, к сожалению или счастью, – титров, мелькающих под мелодичную песню о любви, и означающих начало новой, счастливой жизни, не бывает. После одних испытаний начинаются следующие, не давая даже дух перевести.

Уже на следующий день после нашей встречи в ноябре Ярослав помог мне перевезти пожитки обратно в нашу квартиру. За последние полгода переездов в моей жизни было так много, что вполне оправданным было бы добавить их в графу «Хобби» в своем резюме. Свои немногочисленные вещи я разложила по привычным местам буквально за пару часов. Но на то, чтобы расставить рой мыслей по полкам в голове, требовалось гораздо больше времени. Налаживание быта и отношений, подорванных событиями минувшего лета, было похоже на наведение порядка в доме, пострадавшем от торнадо – ты монотонно по памяти раскладываешь вещи по своим местам, но периодически замечаешь, что любимая статуэтка лопнула, у зеркала в прихожей откололся уголок, а полка над столом слегка покосилась. В итоге, если не присматриваться, в общем и целом внутреннее убранство дома приняло прежний вид, но ты-то знаешь, что что-то изменилось, и твой взгляд каждый раз невольно падает на отколотый уголок любимого зеркала в прихожей.

Между нами с Ярославом, несмотря на вроде бы привычное общение, повисла огромная незримая зловещая туча невысказанного, и я чувствовала, что рано или поздно ее содержимое обрушится на мою голову ледяным градом претензий и обвинений. Как бы мы ни старались делать вид, что все вернулось на круги своя, и жизнь, слава Богу, продолжается, я видела, что Ярослава гнетет изматывающая внутренняя борьба между душевной болью и благодарностью за спасение. Мне и самой не давали покоя предательские мысли о том, что я, дура, так и не смогла найти более благородного способа изыскать деньги на лечение мужа, кроме как позорно выйти замуж за другого мужчину. Какая уж тут благодарность!

Ситуацию осложняло и то, что Ярослава начали регулярно мучить ужасные головные боли, сопровождающиеся носовым кровотечением и скачками давления. Трясущимися руками он горстями закидывал в рот обезболивающие таблетки, рискуя подорвать еще и здоровье печени, но на мои уговоры пойти в врачу ни в какую не соглашался – классика мужского поведения, когда речь заходит о добровольном посещении больницы.

Близость между нами практически сошла на нет: если раньше муж просто прохода мне не давал, то теперь не проявлял никакого внимания в интимном смысле, да и сама я не пыталась его расшевелить, понимая, что при такой сильнейшей мигрени ему совсем не до этого. Хотя я, конечно, догадывалась, что дело не только в ней – скорее всего, мысли о моем сожительстве с Волковым вытесняли из его головы все остальное. К счастью, Ярослав ни разу не заговорил об этом, и я была благодарна за то, что мне не приходится откровенничать о том, о чем даже вспоминать не хочется.

Глава 2

Хотя, если честно, забыть о событиях нескольких минувших месяцев было просто невозможно. Стыдные воспоминания о том, что я так и не написала Волкову ноябрьским вечером, хотя обещала, тяжелым грузом лежали на моих плечах. Я всей душой терпеть не могу людей, которые не держат свое слово, но в этой ситуации сама поступила именно так. Ни единого сообщения от Арсения больше не приходило. Ненавязчивость – одно из его самых уважаемых мной качеств. Но будем честны, грань между ненавязчивостью и равнодушием очень тонка.

В этом году снег, как по расписанию, выпал первого декабря, покрыв нежным пушистым покрывалом всю серость и замерзшую грязь нашего озябшего города Н. С наступлением зимы жизнь словно замедляется, становится размеренней и спокойней. А может быть, все дело в том, что я сама наконец-то смогла обрести душевный покой после долгих терзаний, пока боролась за жизнь мужа?

Целыми днями Ярослав, все еще находясь на больничном, мотался по городу на встречи с юристами – взыскать страховку за полученную на службе травму он решил через суд, и это был единственный верный способ получить хоть какие-то деньги. Поразительно, но ведомство с таким усердием сопротивляется каждой выплате своим сотрудникам, будто средства вынужден отдавать сам генерал из своей «скромной» генеральской зарплаты.

Вооружившись самодельной шарлоткой как самым убедительным аргументом, я решительно направилась в центр, чтобы встретиться с Волковым. Выпечка никогда не была моим коньком – то резиновая, то пересушенная, то подгорит, – но вот шарлотка всегда удается на «ура». Тем более, разве есть на свете человек настолько бессердечный, что прогонит того, кто принес с собой ароматный, еще теплый золотистый пирог с мягкими яблоками, присыпанными пряной корицей?

Неуклюже выпав из такси с упакованным в фольгу пирогом в руках, я поднялась на второй этаж бизнес-центра. Секретарша Аня, искренне улыбаясь, кивнула на дверь Волкова:

– У себя.

Коротко постучав в унисон своему разогнавшемуся после взятия лестницы пульсу, я распахнула дверь в кабинет директора. Волков медленно перевел взгляд с экрана ноутбука на меня, буквально пригвоздив меня к полу ледяной зеленью своих глаз. Но ничего, мне так даже спокойней – по крайней мере, он находится в своем стандартном расположении духа, вроде смеси равнодушия и презрения.

– Привет, – осторожно начала я. – С первым днем зимы! – сделав шесть неуверенных шагов через кабинет, я торжественно водрузила шарлотку на стол Волкова, словно почетный кубок победителю.

Волков недоуменно перевел взгляд на пирог, потом снова на меня:

– Рад встрече. Что внутри?

– Шарлотка… я ее сама испекла. Без мышьяка, клянусь. Могу первая откусить, если не веришь.

Волков улыбнулся:

– Давай уж тогда на брудершафт, умрем в один день, как в сказке.

Я уселась на кожаный диван и вздохнула. Я совершенно не умею извиняться и делаю это крайне редко, но настал момент, когда мне самой нужно это намного больше, чем моему собеседнику.

– Арсений, я должна извиниться перед тобой, – начала я. Волков откинулся на высокую спинку мягкого кожаного кресла, покручивая в больших руках серебристый «Паркер» и не сводя с меня пронзительного взгляда. – Во-первых, прости, что не написала в тот вечер…

– Я все понял. Рад, что у тебя все наладилось, – спокойным тоном ответил Арсений.

– Я только пытаюсь наладить, и это не так-то просто после всего, через что мы прошли. И еще раз спасибо тебе за все, что ты сделал для моей семьи… Ты, конечно, сказал, что я ничего не должна, но я так не могу… Не могу перестать ощущать себя должной. Я подумала, что могла бы работать на тебя… в счет возврата долга… – эта спонтанная мысль только что родилась в моей голове. Тот самый случай, когда озвучиваешь идиотские идеи прежде, чем успеваешь подумать и реально оценить их адекватность. Это говорило во мне захлёстывающее чувство стыда, но никак не здравый смысл.

Волков призадумался на секунду, уперевшись подбородком в сложенные домиком ладони, и произнес, победно просияв:

– Хм… а это отличная мысль. После увольнения Кости должность моего заместителя все еще свободна.

– Что?! Какой еще заместитель?! – волна панической тревоги охватила меня с ног до головы, не давая даже моргнуть выпученными глазами. – Я имела ввиду что-то вроде секретаря или уборщицы… – и это было откровенное вранье, потому что еще несколько секунд назад я вообще не думала о том, чтобы работать в «Дорстрое», кем угодно.

– Кто-то вроде секретаря или уборщицы у нас уже есть, – с улыбкой парировал Арсений. – А вот без зама мне действительно тяжко.

– Я уже сто лет не работала по специальности и ничего не помню. Ни единого СНиПа… – пролепетала я, заливаясь стыдом. Краснодипломница, чистосердечно признающаяся в своей профнепригодности, это еще то зрелище – настоящий позор.

– Чертить проекты тебе и не придется, эту работу делают инженеры, – по спокойному тону речи Волкова было понятно, что теперь он так просто не спустит меня с крючка, на который я сама попалась по глупости. – Работа зама больше организаторская, управленческая… С твоим волевым характером, я уверен, для тебя это не будет проблемой, – с двусмысленным подмигиванием весело продолжил Арсений.

Мой волевой характер?! Мои глаза уже имели все шансы выкатиться из орбит и поскакать по ламинату, словно шарики, прямо к замшевым туфлям Волкова. Отсылку к неловкому случаю во время нашего сожительства в его доме я, конечно, поняла, но не думаю, что моя способность стойко сопротивляться мужчине, возжелавшему секса со мной, пригодится мне в профессиональной деятельности. Хотя кто знает… Наши с Волковым представления о совместной работе могут очень сильно отличаться. Взглянув на календарь, висящий на стене, Арсений спросил:

– Сможешь начать уже в понедельник?

Я захлопала губами, не в силах выдавить из себя хоть какой-нибудь внятный ответ.

– Вот и хорошо, тогда жду в понедельник в восемь. Как раз у тебя есть выходные, чтобы настроиться, работы у нас накопилось очень много…

Усевшись в такси, я пыталась переварить полученную информацию. Работать под непосредственным руководством бывшего – это, видимо, какой-то новый квест, уготованный мне судьбой. С другой стороны, вернуться в профессию – это вполне неплохой вариант, ведь не зря же я пять лет жизни посвятила изучению дорожно-строительной отрасли и даже была одним из лучших студентов факультета. Отказаться от профессиональных амбиций, которыми я была преисполнена сразу после окончания университета, пришлось через пару лет скитаний по разным местам работы, на которых трудиться приходилось буквально за гроши. В тот момент я поняла, что за несчастных пятнадцать тысяч рублей в месяц я продаю свое время, свою жизнь, а это – ресурс невосполнимый, как ни крути. Уволившись с нелюбимой работы несколько лет назад, я ни разу об этом не пожалела – занялась собой, домом, начала регулярно посещать спортзал и читать книги, помогать подруге Алине с раскруткой ее рабочих профилей в интернете и чувствовала себя при этом просто прекрасно. Но сейчас мотивация вернуться в строй была намного сильнее, чем когда-либо: перспектива за несколько лет отработать многомиллионный долг и почувствовать себя абсолютно свободным от негласных обязательств человеком, очень меня прельщала.

Поднимаясь домой в лифте, я уже мысленно репетировала свою речь – признаться Ярославу, что собираюсь работать с Волковым, было намного сложнее, чем даже заставить себя согласиться с этим. Я постучала в дверь, но муж не открыл ее. Странно, я же видела нашу Хонду на парковке во дворе дома, когда выходила из такси, значит, он точно должен быть дома. Нарыв в сумке ключи, я открыла замок и распахнула дверь. То, что я увидела, войдя в прихожую, сковало ледяной оторопью мое тело: на полу кухни лежало бездыханное тело Ярослава. Не в силах даже пошевелиться, я так громко закричала от ужаса, что, кажется, все соседи услышали мой оглушающий звонкий крик. Не разуваясь, я кинулась к нему на ватных ногах, боясь потерять сознание от захлестывающего сознание панического страха, сковавшего все внутренности. Склонясь над лицом Ярослава, я легонько похлопала его по щекам, и он медленно открыл глаза, глядя на меня расфокусированным, мутным взглядом. Облегчение жаром растеклось по моим венам: это просто обморок, ничего страшного – уговаривала я себя. Скинув пуховик и налив в стеклянный стакан прохладной минералки, я протянула его Ярославу. Он поднялся, потирая виски – от ломоты в голове его глаза покраснели и слегка заслезились. Сделав глоток, он хрипло проговорил:

– Черт, что это было? Обморок, что ли? Такое со мной впервые…

– Именно он… Ну и напугал ты меня. Тебе нужно к врачу. Дальше так нельзя, – строго сказала я, и впервые за все время Ярик не сопротивлялся.

Очевидно, что в этот вечер я так и не осмелилась заговорить с мужем о том, что была в офисе Волкова и приняла предложение о работе в его компании. Весь вечер мы пролежали на диване перед телевизором: Ярослав дремал, положив тяжелую голову мне на колени, а я гладила его по жестким волосам, аккуратно обходя маленький шрам на макушке, напоминающий о том, через что мы оба прошли за последние полгода.

Глава 3

Уже на следующий день мы с Ярославом сидели в кабинете нейрохирурга на платном приеме – идти один он ни в какую не захотел, и я составила ему компанию. Врач – щуплый седовласый мужчина с ухоженной белоснежной бородкой – заворожено рассматривал снимки рентгена его черепа и МРТ головного мозга, изучал выписки из истории болезни и информацию о проведенной операции.

– Должен признаться, Ярослав Игоревич, то, что вы сейчас находитесь здесь, с нами, живой и относительно здоровый – настоящее чудо, – заговорил врач интонацией сказителя былин. «Да-да, чудо, цена которому семнадцать миллионов рублей и километры моих намотанных на кулак соплей и нервов», – подумала я, но промолчала. – При таких травмах и оперативных вмешательствах удивительно, что вы отделались лишь приступами головной боли. Я бы не советовал купировать ее обезболивающими препаратами, чтобы не упустить что-нибудь важное… Легкий дискомфорт, скорее всего, будет вашим спутником всю оставшуюся жизнь. – На этих словах мы с Ярославом переглянулись. «Легкий дискомфорт» – это совсем не то словосочетание, которым можно охарактеризовать его ощущения, когда трясущимися руками и невидящим от боли взглядом он шарит по аптечке в поисках стандарта Пенталгина. – Я бы посоветовал облегчать его мануально, массажем головы… ну и периодически принимать витамин В12 в капсулах.

Выйдя из кабинета, мы оба молчали. По сути, за три тысячи рублей врач посоветовал просто пропить витаминчики. По эффективности его помощь была примерно такой же, как если бы он похлопал Ярослава по плечу со словами «Ну ты давай, держись». Мы оба понимали, что наша новая жизнь будет сильно ограничена его ощущениями – тоже новыми, но я думала только о том, что мы справимся абсолютно со всем, особенно после того, через что уже прошли.

Вечером за ужином, усевшись за накрытый стол, я решила начать разговор о своей новой работе, на которую должна выйти уже в понедельник. Ярослав аккуратно нарезал свиной стейк на кусочки – я всегда обожала смотреть, как красиво и аппетитно он ест, незаметно поглядывая на него и тайком любуясь.

– Я вчера была в офисе «Дорстроя», – начала я, решив, что тянуть некуда, и Ярослав замер над тарелкой. – Волков предложил мне устроиться к ним в фирму на работу… так я смогу отработать долг.

– Ты что, шутишь? – Ярослав вонзил в меня свой почерневший взгляд. – Теперь ты еще и работать с ним будешь?

– Я думаю, это хорошая возможность… Как раз вспомню все, чему училась в универе…

– Разбираться с долгом – это моя задача.

– А вот и нет. Ты ведь ничего у него не брал взаймы.

– Я против, – Ярослав со звенящим грохотом бросил в тарелку приборы и отодвинулся от стола. На его скулах заиграли желваки, и я поняла, что это напряжение не сулит мне ничего хорошего. Но сдаваться я не собиралась:

– Ты же понимаешь, что тебе не о чем беспокоиться? Я абсолютно ничего не чувствую к Волкову. Ни-че-го. Иначе я бы сейчас не сидела здесь с тобой, а жила в его доме и поливала его чертову клумбу!

– Избавь меня от подробностей о том, чем ты занималась в его доме.

– Думала о тебе! Вот чем я там занималась.

– Ты ведь уже все решила, да? – Ярослав откинулся на спинку велюрового стула и уперся в меня злобным взглядом темно-коричневых глаз, полыхающих огнем.

– Я выхожу на работу в понедельник.

Ярослав резко встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул, и ушел в спальню. Я знаю, что после каждого эмоционального всплеска он быстро успокаивается и сам приходит мириться. Поэтому я просто продолжила ужинать, хотя кусок в горло уже не лез.

Через пару часов, когда я, убрав со стола и перемыв всю посуду, села на диван, чтобы в сотый раз пересмотреть фильм «Однажды в Вегасе», который всегда повышает настроение, в дверях гостиной появился Ярослав – большой, взъерошенный и помятый, как воробей после дождя. Не говоря ни слова, он подошел ко мне, и усевшись прямо на пол перед диваном, уронил тяжелую голову на мои колени. Я начала осторожно массировать его голову, мощную шею и упругие округлые плечи, еще теплые после сна, когда он глухо пробормотал мне в живот:

– Хотя бы обещай, что больше не выйдешь за него замуж.

– Не могу обещать, всякое может случиться, – пошутила я, и Ярик, ущипнув меня за бедра, со смехом повалил на диван, в шутку приговаривая: «Ах ты, так вот значит как! Сейчас ты у меня получишь!».

Глава 4

В понедельник я встала по будильнику, неимоверным усилием воли разлепив глаза. Черт, от таких ранних подъемов я уже давно отвыкла. За ненадобностью из моего гардероба уже лет пять, как исчезли строгие офисные наряды, поэтому я выбрала наиболее нейтральный образ из того, что было – черное трикотажное платье-водолазку чуть ниже колена. Степень облегания тела в этом платье, конечно, не совсем соответствует офисному дресс-коду, но в целом это намного более подходящий вариант, чем джинсы с художественной рваниной или свитер с открытыми плечами. Уложив волосы в идеально гладкое, блестящее каре и сделав легкий макияж, я потихоньку, чтобы не разбудить спящего Ярослава, вышла в утреннюю морозную темноту улицы. За первые десять минут ожидания транспорта на остановке мои ноги в велюровых сапогах замерзли настолько, что я начала пританцовывать, отбивая дроби о заледеневший асфальт. Но появление долгожданного автобуса не решило мою проблему – втиснуться в переполненный салон не было ни единого шанса. Дождавшись второго автобуса и наблюдая аналогичную картину, я плюнула и вызвала такси по двойному утреннему тарифу. Естественно, в первый рабочий день я опоздала на планерку на целых двенадцать бесконечных минут. Несясь по лестнице сломя голову и на ходу стаскивая с себя зимнее пальто, я невольно порадовалась, что приехала на такси, а не на своей машине – хотя бы проблему с парковкой решать не пришлось, иначе мое опоздание могло быть намного более вопиющим.

Ворвавшись в кабинет директора, я замерла на пороге: на меня обратили свой взор как минимум двадцать пар глаз. Сотрудники, большинство из которых я видела впервые, собравшись в кабинете Волкова еще в 8:00, дружно ожидали опаздывающую меня. Волна стыда окатила меня с ног до головы, когда Волков жестом пригласил меня занять свое место – на кожаном стуле рядом с его директорским креслом. Торопливо поздоровавшись с коллегами и извинившись за опоздание, я села на свое место, откуда могла почувствовать знакомый цитрусово-древесный аромат парфюма своего бывшего парня, а теперь – непосредственного руководителя.

Следующие пятнадцать минут я чувствовала себя неопытным туристом в толпе иностранцев – я не понимала ни слова из того, о чем оживленно беседовал коллектив. Уверена, хоть раз в жизни каждый испытывал это самое отвратительное чувство, когда ты один в компании не в курсе обсуждаемой темы, и потому вынужден только хлопать глазами, переводя взгляд от одного выступающего к другому. Когда обсуждение рабочих моментов было завершено, Волков встал с кресла и жестом попросил меня тоже подняться со своего места. Я встала, поправив обтягивающее платье, тем самым невольно приковав внимание коллег к своим бедрам. Эх, все-таки в мужском на девяносто процентов коллективе нужно выбирать более политкорректные наряды.

– Ну и перейдем к главной повестке дня на сегодня. Рад представить вам своего нового заместителя – Эрику Александровну, – Волков кивнул мне, и я улыбнулась, окинув взглядом всех присутствующих. От волнения сердце колотилось как бешеное, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Даже когда я увидела, что двое мужчин, осмотрев меня, переглянулись с ехидными улыбочками, я не проявила никакой реакции, как бы трудно это ни было. На самом деле, стереотип о том, что занять руководящую должность женщина может лишь в одном случае – будучи чьей-то любовницей – меня всегда возмущает до глубины души. Но конкретно в данном случае я и сама понимала, что получила эту работу уж точно не на основании своего блестящего резюме. Многомиллионный долг – вот в чем секрет моей протекции при трудоустройстве в «Дорстрой», но никому из присутствующих знать об этом вовсе не следует.

После окончания планерки Волков проводил меня в кабинет заместителя директора, ранее занимаемый Константином. Лаконичный массивный стол, шкаф, пара стеллажей для документов и маленький кожаный диван – все в приятных глазу бело-серых оттенках с черными акцентами.

– Ноутбуком пользоваться умеешь? – в шутку спросил Арсений, когда я уселась в мягкое кожаное кресло.

– Ой, нет, я думала, здесь будет варочная поверхность, – парировала я, поглаживая глянцевый стол.

– Осмотрись пока, чуть позже Аня принесет тебе все, с чем нужно разобраться. Если будут вопросы – заходи ко мне, не стесняйся, – Арсений бесшумно вышел из моего кабинета.

Я крутанулась на стуле, открыла жалюзи и ахнула: большое панорамное окно выходит прямо на набережную, открывая необыкновенный вид на широкую белоснежную полосу реки, длинный мост, соединяющий два берега, и виднеющийся вдалеке заснеженный лес. Понятно, почему жалюзи у них всегда закрыты – сосредоточиться на работе, зная, что за спиной у тебя такой роскошный вид, наверняка, просто невозможно.

Не успела я как следует изучить, где что лежит, как в кабинет, стуча каблуками, вошла секретарша Аня с целыми ворохом бумаг в руках и вывалила их все на мой стол. Сверху, словно вишенку на торт, она положила красную папку с надписью «На подпись». Я округлила глаза, чувствуя, как стремительно впадаю в панику, прикинув, сколько всего нужно будет изучить:

– Анна, ты, наверно кабинетом ошиблась, директор сидит чуть дальше.. Что значит «На подпись»? – я подняла в руках тяжелую кожаную папку.

– А, нет-нет, – рассмеялась Аня, – право подписи есть у двух человек в фирме – у директора и заместителя… Так что это все вам, на рассмотрение. Приказ о вашем назначении я как раз сейчас готовлю.

Оставив меня наедине с кучей бумаг, Анна покинула мой кабинет. Глядя на них рассеянным взглядом, я боялась даже подступиться к этой макулатуре. Но выбора не было: откинувшись в мягком кожаном кресле, я по очереди начала внимательно читать документы: договоры с подрядчиками, соглашения с поставщиками материалов и оборудования, контракты с городской и краевой Администрациями… Казалось, в тишине кабинета можно услышать, как скрипят заржавевшие шестерни в моем мозге, который давно отвык от обработки информации подобного содержания. Погрузившись в изучение бумаг, я и не заметила, как пролетело время до обеда. В час дня в кабинет пришел Волков и присел на край моего стола:

– Ну и как? Вникаешь?

– Пытаюсь.

– Вопросы есть?

В ответ я подняла перед ним лист А4, полностью исписанный моим мелким почерком – двадцать девять пронумерованных по порядку вопросов.

– После обеда разберемся, – спокойно сказал он и протянул мне белый конверт.

– Что это? Уже взятка? – спросила я.

– Пока только аванс.

– Какой аванс? Я отработала всего лишь полдня, – не на шутку удивилась я.

– На такси и обед, – ответил Волков, выходя из моего кабинета, – Мы идем обедать в кафе напротив, присоединяйся.

Я так увлеклась изучением бумаг и проектов, что вообще не чувствовала голода. Но любопытство заставило меня заглянуть в конверт и оторопеть: раньше за такую сумму я работала по несколько месяцев. Что ж, если с меня будут удерживать в счет выплаты долга не всю зарплату, а только основную ее часть, за исключением аванса, то работать здесь мне будет намного веселее, – подумала я.

Глава 5

-Как прошел первый рабочий день? – спросил Ярослав, помогая мне снять пальто в прихожей.

– Насыщенно… чуть мозг не сломала, – призналась я. Ярослав встретил меня дома с горячим ужином – сегодня он запек курицу с картошкой по-деревенски, я и накинулась на ароматную горячую еду с бешеным аппетитом – за день я только пару раз попила чай. – Как ты себя чувствуешь?

– Да нормально… я тут решил пройти кое-какие обследования. Вот сегодня полдня провел в поликлинике.

– Какой же ты молодец, что взялся за свое здоровье, – пробубнила я с полным ртом сочной курицы. – Эти головные боли нельзя оставлять без внимания.

– Угу, – промычал Ярослав, уставившись в свою тарелку. Вид у него был подозрительно виноватый.

– Ты что, выпивал? – спросила я, учуяв тонкий запах алкоголя, исходящий от мужа.

– Совсем чуть-чуть, – признался он, покраснев. – Иначе это просто невозможно вытерпеть. Голова трещит…