Не могу забыть тебя

– Можно и так сказать, – пожимает он плечами. – На следующий день я решил предложить ей встретится, и она согласилась. Так мы до сих пор и общаемся.

Я рад за него. Я еще ни разу не видел, чтобы он говорил о девушке с такой нежностью, трепетом и серьезностью одновременно. Я еще раз убеждаюсь, что она для него дорога.

– Неужели сам Джонсон Харрисон влюбился? – усмехаюсь я. – Ни он ли недавно говорил, что серьезные отношения не для него?

– Во-первых, никто ни в кого не влюблялся, – он останавливается напротив прилавка с содовой. – А, во-вторых, мне 32 года, а в таком возрасте мнение меняется быстро.

– Буду знать, а то осталось 3 года и мнение у меня тоже начнет меняться быстро, – смеюсь я.

Джонни ничего не отвечает. Он скидывает упаковку содовой в тележку и катит ее вперед. А я не могу перестать улыбаться, зная, что у друга кто-то появился. Но улыбка сразу сходит с моего лица, когда он упоминает об Анаис.

– Для начала было бы хорошо, если ты хотя бы научился обдумывать каждое свое действие. А не бросаться с головой с омут, из которого сейчас не можешь выбраться.

– Я все обдумал и не нахожусь ни в каком омуте!

– А мне кажется иначе, – он пожимает плечами. – Ты сделал этот выбор на эмоциях, а так не делается. Ты не спросил ее мнения, ты просто поставил ее перед фактом. Так тоже не делается. Если это касается вас обоих, нужно думать не только о себе, но и о ней.

Я всегда думаю только о ней.

– Я принял такое решение только ради нее. Только ради ее счастья.

– А ее это устраивает, ты спрашивал? – он останавливается и смотрит на меня.

Я молчу.

– Об этом я и говорю, – он отворачивается и продолжает катить тележку вперед. – Ты принял это решение, основываясь только на увиденном. Но многие видят лишь то, что хотят.

– Я разрушил ее отношения. И только не говори, что ты этого не видишь. Это видно всем! Я причина ее сомнений в браке с Кевином.

Джонни спокойно складывает нужные продукты в тележку, в то время как я закипаю от злости. Не нужно было поддерживать этот разговор. Ни к чему хорошему он не приведет. Он не сможет переубедить меня в обратном. Я сделал все правильно. Она должна быть счастливой. И мне не важно, со мной. Или без меня.

– Да, я действительно этого не вижу, потому что я не хочу это видеть. В отличие от тебя. Ты не думал о том, что она просто не уверена в нем? Что сомневается в их совместном будущем? Она лично говорила о том, как часто уходила от Кевина. Здесь дело не в тебе, – он задумывается. – Может от части все же в тебе, но на принятие ее решения есть и другие причины.

Я прохожу мимо, никак не отвечая на его комментарий. Я больше не хочу продолжать этот спор, ведь каждый так и останется при своем мнение. Он не видит того, что вижу я. Каждый ее жест, каждый взгляд говорил мне о многом, и в них я увидел лишь сомнения. Сомнения, которые я зародил в ней.

– А если она выберет тебя? – неожиданно спрашивает Джонни. –  Что ты будешь делать тогда?

Закружу ее объятьях и никогда больше не отпущу, но…

– Она не выберет меня.

Потому что я сделаю все для этого. Даже уже сделал.

Закончив с продуктами, я подвез Джонни к нужному ему дому и вернулся в свою новую квартиру. Я чуть было не свернул к прежнему жилью, но вовремя вспомнил и не совершил эту глупейшею ошибку. Однако завтра мне нужно будет вернуться туда за некоторыми вещами.

Как только я пересекаю порог квартиры, на телефоне раздается мелодия, а на экране высвечивается неизвестный номер. Я никогда не отвечаю на неизвестные номера, но на этот звонок я решил ответить. И сразу же пожалел.

– Дэвид?

В трубке раздается голос Анаис, и я замираю. Так и хотелось сказать, что она ошиблась номером, но это глупо.

– Да, это я.

– Мы можем поговорить?

Она говорит это так тихо, что мне тяжело расслышать каждое ее слово.

– Прости, но я сейчас немного занят.

Какой же я козел!

– Да, я понимаю, – она замолкает. – Я через 2 дня возвращаюсь в Нью-Йорк, думаю, мы могли бы встретиться и поговорить.

Мне с трудом удается здраво мыслить, поэтому я отвечаю с небольшими паузами.

– Да. Думаю, могли бы.

– Отлично, буду ждать нашей встречи.

– Я тоже, пока.

Я сбрасываю звонок, и из меня вырывается громкий рев.

Что я только что наделал?

Надеюсь, по возвращению домой Анаис завалят работой, и в ближайшую неделю она не сможет найти времени на встречу. А дальше я уже сам что-нибудь придумаю. Я любыми способами должен избежать этого разговора. А еще я должен поговорить с человеком, который дал ей номер моего телефона. И мне даже не нужно гадать, чтобы с первой попытки набрать ему.

– Уже соскучился?

Веселый голос сестры заставляет меня улыбнуться, но ненадолго.

– Зачем ты дала ей мой номер?

Слышу громкий и протяженный вздох.

– А это какой-то секрет? Ты не говорил, что держишь его в секрете.

– Я не держу его в секрете, но…

– Что но? – перебивает она меня. – Вам нужно нормально поговорить друг с другом.

– Так это была твоя идея?

Ну конечно, а чья же еще?

– Да, моя! – гордо заявляет она. – Я беспокоюсь о вас.

– Не нужно обо мне беспокоиться, да и об Анаис, думаю, тоже. Нам не по 16 лет, Мари. Мы взрослые люди и сами во всем разберемся. Я прошу тебя, не суй нос не в свои дела!

Глава 27

Анаис

Тишина в квартире наводит на меня неприятные ощущения, как только я вступаю на порог. Я вспоминаю вечер, когда не ответила Кевину согласием, и с тех пор мы больше не виделись и даже не общались. Я не знаю, что ему сказать и как вообще начать наш разговор. Он возвращается уже через несколько дней, и наша встреча обязательно состоится, так как ему в любом случае придется вернутся в квартиру.

Закидываю чемодан в спальню и сразу же решаюсь разобрать все вещи. Пока я раскладываю все по местам, на телефон не прекращают приходить сообщения. Это может быть либо Хейзел, либо какая-то рассылка. И сейчас я надеюсь именно на второе, так как после небольшого уикенда совсем не хочется по уши вязнуть в работе.

До конца разобрав свои вещи, я наконец-то проверяю свой телефон и удивляюсь, когда вижу, что это сообщения от Кевина. Неужели он решил сделать первый шаг? Или там сейчас будут слова ненависти ко мне?

С волнением открываю нашу переписку. И глаза сразу цепляются за последние сообщение.

КЕВИН: «Я прилечу позже, чем думал»

Позже это насколько позже? И что он подразумевает под этим?

Я: «Насколько позже? И когда мы сможем поговорить?»

«Я переживаю за тебя»

Он сразу же читает сообщения. Я вижу, как начинают скакать точки, сообщая о том, что он печатает ответ. Но они тут же пропадают. И больше не появляются.

Глубоко вздохнув, я возвращаюсь к чемодану со шкафом. Нужно его засунуть куда подальше, чтобы он не мешался. Я открываю другую часть шкафа, где лежат не сезонные вещи и где обычно стоят чемоданы, и взгляд натыкается на папку с документами. Мою папку с документами.

Я не помню, чтобы оставляла ее здесь. Я хорошо помню, что спрятала ее глубоко в своих вещах, чтобы никто не нашел.

Пока я не готова рассказывать о том, что там написано. И не уверенна, что буду готова в ближайшее время. И сейчас я либо схожу с ума, либо эту папку действительно кто-то трогал. Но если это так, то кто был здесь? И кому это нужно?

Мысли пугают меня. И я надеюсь, что это лишь мое разыгравшееся воображение.

Но что, если это был Кевин?

Я прячу документы туда, где они должны были лежать и возвращаюсь к телефону. А на нем уже светится уведомление о сообщение от Кевина. Мое волнение набирает обороты, и воображение уже рисует различные картины.

КЕВИН: «Я вернусь примерно через две недели, и мы сможем поговорить»

Две недели. Целых две недели. Я не смогу жить две недели с мыслью, что Кевин мог читать мои бумаги. Мне нужна узнать у него об этом сейчас.

Я: «Ты случайно не находил мою папку с бумагами в шкафу?»

Пожалуйста, ответь «нет». Просто ответь «нет».

Но, как на зло мне, он даже не читает мое сообщение. И от этого я начинаю переживать еще сильнее. Поэтому, не дожидаясь ответа, я набираю его номер. Гудок тянется за гудком, а мое напряжение растет. Мне просто нужен его ответ.

Я уже собираюсь сбрасывать звонок, но Кевин все же отвечает.

– Прости, был немного занят. Да и телефон стоит на беззвучном режиме.

Как давно я не слышала его голоса.

– Все в порядке. Я просто хотела спросить тебя о… – я запинаюсь. – О моих бумагах, которые лежали в шкафу. Ты их не трогал?

В трубке повисает молчание. Неужели он их читал? Нет. Нет. Нет.

– Да, я нашел их.

В этот момент земля уходит из-под ног. Он знает. Он все знает.

– Я читал их, Анаис, – он замолкает. – И мы поговорим об этом, когда я вернусь. Об этом и о том, что произошло на вечере. Теперь я понимаю, почему ты не ответила согласием.

Он не должен был узнать об этом. Точно не вот так.

– Когда ты узнал?

– На следующий день после ужина. Я вернулся назад в Нью-Йорк на сутки, так как у меня еще было время до возвращения в Сиэтл. Я искал нужные мне вещи и случайно увидел папку. На ней были твои инициалы, и я решил посмотреть, что это.

– Я хотела рассказать, но…

– Все в порядке, Анаис, – перебивает он меня. – Я понимаю, что это сложно.

Это не просто сложно. Это невероятно больно.

– Поговорим об этом, когда ты приедешь.

Как можно быстрее, стараюсь закончить я разговор.

– Да, хорошо.

Я сбрасываю звонок, не попрощавшись.

Он все узнал, но даже не сказал мне об этом. А что, если бы я не заметила ничего?

В глазах стоят слезы, и я набираю номер человека, которому сразу решила обо всем рассказать.

– Привет, как долетела? – слышу я в трубке веселый голос подруги.

Мне совсем не хочется ее расстраивать, но мне больше некому позвонить.

– Он обо всем узнал, – шепчу я.

– Кто? О чем?

– Кевин нашел мои бумаги и ничего не сказал мне.

В трубке повисает тишина, но затем я слышу, как хлопает дверь.

– Я тебя не отвлекаю?

Не хотелось бы мешать ей проводить время с семьей. Мария с Джошем решили задержаться еще на пару дней дома, и я не хочу, чтобы подруга проводила последние дни, уделяя время мне.

– Нет, все в порядке.

– Он залез в мои документы и ничего мне не сказал, – шмыгаю я носом. – Я никогда бы не подумала, что он будет рыться в моих вещах. Это на него совсем не похоже.

– И как он объяснил свой поступок?

– Никак. Он сказал, что мы поговорим об этом, когда он приедет.

– Рано или поздно, ты ему бы сама об этом рассказала. Может даже лучше, что он узнал об этом сам?

Может, Мария права, и так действительно лучше? У меня теперь есть две недели подготовки к очень тяжелому разговору. Правда, одного точно не избежать никак. Слез.

– Может и так, но я не готова с ним об этом говорить. И навряд ли вообще к этому можно подготовится.

– Да, ты права, – подруга глубоко вздыхает. – Я совсем не представляю, как ты смогла спокойно пережить эту новость.

Я до сих пор это не пережила. Просто на тот момент выпало слишком много других проблем, и я решала тогда их. А сейчас… сейчас меня ничего не волнует, кроме этого.

– Я не смогла, – слеза скатывается по моей щеке. – Я никогда не смогу этого пережить.

Рука автоматически опускается на живот и мне хочется рыдать, но я сдерживаю себя. Я не должна полностью погружаться в это.

– Может тебе стоит рассказать об этом еще кому-то? Например, маме или Дженни. Тебе станет хоть немного легче, и у тебя появится еще один человек, с которым можно будет поговорить.

– Нет, я… – я умолкаю. – Я не смогу этого произнести. Сказать это в слух – значит признаться себе в этом. А я все еще в это не верю.

И не знаю, когда поверю.

На приеме эта новость выбила из меня весь воздух. Я думала, что это какая-то ошибка и это не мои анализы и снимки. Тогда это не могло быть правдой. Как и сейчас.

– Может стоит сделать еще пару исследований? – предлагает подруга.

– Не думаю, что они покажут что-то другое.

– Мне жаль, что мы так и не смогли поговорить об этом, когда ты была здесь.

– Все в порядке, Мари.

Она молчит. В такой ситуации я бы тоже не знала, что сказать.

– Позвони своей маме, расскажи ей об этом, – я слышу какие-то шумы. – Поделись с ней, Анаис. Тебе сейчас нужна поддержка.

– Мне хватает твоей.

– Моя поддержка никогда не встанет в сравнение с поддержкой матери.

– Как я ей об этом скажу?

– Просто позвони и скажи. А дальше как будет, так и будет. Нужно всего лишь начать.

– Ты права, – вытираю я слезы, которые стоят в глазах. – Я позвоню ей.

– Вот и отлично,.

– Спасибо тебе, люблю тебя, – улыбка слегка касается моих глаз.

– Я тоже люблю тебя, надеюсь на скорую встречу.

Подруга прощается и сбрасывает звонок, а я трясущимися руками набираю номер мамы. Мария права, я должна рассказать об этом. Нет никакого смысла в скрытие. Я должна была сделать это еще давно, в самый первый день, когда я узнала.

Пока в телефоне идут гудки, я захожу в спальню и ищу те самые бумаги. Где жирным шрифтом выделено то, с чем мне придется жить до конца жизни.

– Привет, милая.

Слыша такой счастливый голос мамы, мне совсем не хочется портить ей настроение, но это рано или поздно случится. И, наверное, лучше рано. А именно сейчас.

– Привет, мам.

Мой голос выдает меня, и мама сразу же понимает, что что-то не так.

– Анаис, у тебя все в порядке?

– Нет, мама. У меня не все в порядке, – я больше не могу сдерживаться.

Все, что так долго я держала в себе, сейчас наконец-то выходит наружу.

– Детка, что случилось? Ты снова поругалась с Кевином?

– Нет, мам, это пустяки.

– А что тогда?

Я смотрю на бумаги и уже раз сотый читаю слово, которое обязана сейчас произнести в слух.

– Мама, я была на приеме у врача, – я перевожу дыхание. – Я была у гинеколога.

– Неужели ты…

– Нет, мам, я не беременна.

И никогда не буду.

Мне хотелось сказать это. Но я решила произнести диагноз, чтобы наконец-то ощутить вкус горечи, с которой мне предстоит жить.

– Я бесплодна, мам.

И в этот момент я окончательно теряю контроль. Мне хочется сейчас прижаться к ней и оказаться в ее объятьях, но я лишь могу обнимать подушку и тихо плакать в нее.

– Мне жаль, детка. Так жаль. Почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Я не хотела портить праздник, на который наконец-то собрались все.

– Не говори так, ты бы ничего не испортила, – ее голос успокаивает меня, но легче пока не становится.

– Кевин всегда мечтал о большой семье с детьми, а я даже этого не смогу ему подарить.

– Перестань винить себя, – строга она. – Что говорят врачи?

– Возможность забеременеть не высока, всего 15%.

– И ты говоришь не высока? Кто-то и такого не имеет.

– Да, но, если я забеременею один раз, больше у меня не получится, – к глазам снова подступают слезы. – Да и беременность будет тяжелой. У меня непроходимость маточных труб.

Я помню, как врач назвал мне диагноз, а я, ничего не понимая, смотрела на него. Но я запомнила эти слова на всю жизнь. Слова, которые по-настоящему изменили мой взгляд на жизнь. Помню, как на шатающих ногах шла до машины и надеялась на то, что это ошибка, а еще лучше, что это всего лишь сон. Помню, как первым же делом поехала не домой, потому что там меня ждал Кевин, а в парк. В место, где я могла побыть наедине с собой, но при этом в обществе, где никто не знает, что я не смогу иметь детей.

Вокруг гуляли парочки и семьи. А смотря на беременных девушек, я представляла, как выглядела бы я, но касаясь живота, понимала, что со мной такого никогда не будет. Я никогда не смогу испытать все те же эмоции, что и они.

– Милая, ты здесь?

– Да, мам, я здесь, – шмыгаю я носом.

– Детка, у тебя все будет хорошо. Нужно лишь принять этот факт.

Ничего не будет хорошо, в моей жизни ничего не бывает хорошо.

На протяжение двух дней я пыталась отвлечься от поглощающих меня мыслей. Я должна была встретится с Дэвидом, но сейчас у меня совсем нет на это сил. Я не хочу в очередной раз рассказывать ему то, что он поступил неправильно и не обдумано. Поэтому я решила убрать всю квартиру и обновить некоторую мебель.

Завтра я возвращаюсь на работу. Там от меня ждут готовность к началу снятия репортажа о Дэвиде, однако сейчас я совсем не готова работать. Я не готова ни к чему. Сейчас я хочу занимать лишь тем, что будет расслаблять меня. А работа никогда меня не расслабляет.

Только вспомнив о работе, телефон начинает звонить, и на экране высвечивается номер Хейзел. В такие моменты мне хочется проклинать все и всех.

– Неужели я до тебя дозвонилась.

У меня на телефоне стоял режим сна, чтобы никто меня не отвлекал от выбора нового интерьера для спальни. Мне захотелось чего-нибудь посветлее.

– Простите, была немного занята.

– Я все понимаю, – слышу, как она что-то печатает, – Когда ты возвращаешься на работу?

– Уже завтра.

– Серьезно?

К сожалению, да.

– Это отличная новость. Мне нужен человек, который отправится на мероприятие, вместо меня.

– Что за мероприятие?

Ненавижу выходы в свет.

– Позавчера должна была состояться спортивная премия года, но ее перенесли на другое число, из-за чего понятия не имею. Я бы сходила сама, но у меня уже запланированы другие планы на тот день, и я никак не могу их отменить.

– А какого числа премия?

Хотя какая разница? Я все равно не смогу ей отказать.

– 5 декабря.

– Это же через три дня.

Придется отложить выбор интерьера спальни и заняться подбором своего образа.

– Прости, что сообщила так поздно. Но ты можешь попросить помощи у Элизабет. Я уверена, она тебе не откажет.

– Очень на это надеюсь.

– Если хочешь, я могу с ней поговорить.

– Нет, не нужно. Я сама поговорю с ней.

– Ладно, – она на минутку затихает, я уже надеюсь, что на этом наш разговор окончен, но нет. – Как там дела с репортажем?

– Все отлично, собираемся уже начать съемки. После рождества возьмем большое интервью, которое будет основой всего сюжета.

– Отлично, мне нравится твой настрой. Тогда не буду отвлекать. Завтра, как придешь на работу, зайди ко мне, пожалуйста.

– Хорошо, до завтра.

Сбрасываю я звонок и выдыхаю. Любой разговор с Хейзел тревожит меня больше, чем что-либо в этом мире. Она хоть и очень милая, но, когда дело доходит до материалов очень строгая. И лучше всегда говорить, как есть, иначе можно получить огромную кучу проблем.

***

Вспышки фотокамер и красная дорожка. Эта картина встречает меня, как только я открываю дверь машины. Мужчина рядом помогает мне выбраться из нее и, аккуратно подправив свое платье, я уверенной походкой направляюсь в сторону фотографов.

Бордовое платье с переливающимися пайетками и двумя высокими разрезами под вспышками фотокамер должно смотреться потрясающе. С выбором платья помогала мне Дженни. В ее голове всегда есть огромное количество потрясающих идей. Именно она смогла за два часа придумать мне образ, начиная от наряда и укладки и заканчивая цветом маникюра. Мне оставалось лишь каким-то удивительным образом найти свободные места в салонах. Но я с этим благополучно справилась и теперь стою на дорожке и ловлю на себе вспышки камер.

Не став долго задерживаться, я прохожу сразу в зал, где состоится само мероприятие. Все здесь выглядит баснословно дорого. Каждый уголок зала украшен красивыми статуями, на стенах в рамках висят различные джерси с номерами легендарных игроков. Все украшено большим количеством живых цветов, и запах от них великолепный.

Сейчас я даже рада, что Хейзел не могла присутствовать здесь сама. Навряд ли меня пригласят сюда однажды, но я бы хотела оказаться здесь и в последующих годах.

Прохожу мимо секьюрити и направляюсь на поиски своего места. Хейзел мне сказала, что она оповестила организаторов о том, что вместо нее на мероприятие буду я. Думаю, с поиском моего имени проблем не будет.

И действительно, я достаточно быстро нахожу свой столик благодаря знакомым лицам, к которым я сейчас направляюсь. Я очень волновалась о том, что буду чувствовать себя одинокой. И я рада, что этого не случилось. Меня посадили рядом с ребятами, с которыми я работаю, не сказать, что рука об руку, но я хотя бы знакома с ними.

Известных гостей с каждой минутой становилось все больше и больше. И в таком обществе, честно сказать, я начинаю чувствовать себя не очень комфортно. Я никогда не приписывала себя к звездам, да и сейчас этого не делаю. Я не очень люблю выходы в свет, потому что после них тебе перемоют каждую косточку.

За столом нас пятеро, хотя должно быть шестеро. Кто-то не смог присутствовать. Пока мы ожидаем начала, я замечаю, что ближе к сцене расположились звездные игроки и бывшие игроки различных видов спорта. Мой столик находился примерно по центру.

Когда зал до отказа наполняется гостями и официантами, на сцене появляются ведущие. И в этот самый момент начинается столь долгожданная премия года.

Номинацию за номинацией ведущие оглашали шорт-лист участников, а затем на большом экране появлялось лицо победителя. Победители поднимались на сцену и зачитывали свои речи. Кто-то был довольно скучным, а кто-то вносил веселья в уже немного надоедливое мероприятие.

После очередного небольшого перерыва ведущие снова появились на сцене и объявили об оставшихся номинациях.

– Наша премия уже понемногу подходит к концу, так как у нам осталось объявить всего 4 номинации: «Новичок года», «Лучший спортивный телеканал», «Открытие года» и «Репортаж года».

Я знала, что наш телеканал участвует в премии «Лучший спортивный телеканал». Но меня никто не предупредил о том, что я должна буду вручать вместо Хейзел премию «Открытие года».

– А что мне нужно делать? Мне никто не говорил об этом, – нервно тараторю я девушке, которая сейчас ведет меня за сцену.

– Не переживайте, вы будете не одна. Вы выйдете в паре с Патриком Юингом и вручите приз.

Что? Если она пыталась так меня успокоить, то ей это не удалось. Я начинаю переживать еще сильнее. Пройдя за кулисы, мне вручают конверт, где написано имя победителя, а моему партнеру – статуэтку.

– Не переживайте так, – улыбается мне Патрик Юинг. – Это как забросить сто процентный двухочковый.

Понятия не имею что он хотел этим сказать. Легче мне не стало.

– Ваш выход, – сообщает нам девушка.

Я натягиваю свою самую лучшую улыбку и вместе с Патриком выхожу на сцену. Ведущие представляют нас и передают нам слово. Слово, черт их побрал. Я не готовила никакой речи. Пока Юинг говорит что-то в микрофон, я стараюсь быстро набросать себе в голове речь, но у меня ни черта не получается.

– И я думаю, мисс Холл полностью согласится со мной, – он обращает внимание на меня.

Я все прослушала. Черт.

– Абсолютно, – улыбаюсь я. – И хочу от себя добавить, чтобы обладатель этой потрясающей награды продолжал подыматься все выше и выше. И из «Открытия года» перерос во что-то более масштабное и большое.

– Я думаю, пришло время, наконец, узнать, кто же стал победителем в данной номинации, – берет слово ведущий. – Открывайте конверт.

Я трясущимися руками вскрываю конверт и достаю оттуда бумажку, которая сложена в двое.

– Волнительно не так ли? – обращается к залу ведущий.

Ты и представить себе не можешь как. Жаль, что для данной номинации нет шорт-листа и победитель выбирается организаторами.

– И победителем в номинации «Открытие года» становится… – начинает ведущий.

Я разворачиваю бумажку и текст плывет перед глазами. Но я продолжаю улыбаться, не подавая вида. Вижу, как Патрик Юинг кивает, и мы вместе произносим:

– Дэвид Геррера!

В зале раздаются аплодисменты, и я до последнего надеюсь, что его здесь нет. Но… спустя пару секунд я вижу его фигуру, которая направляется к нам. Он сидит достаточно близко с сцене, так что ему необходимо пару секунд, чтобы оказаться около нас.

Он подымается по небольшой лестнице и, пожав руку Юингу и получив статуэтку, подходит ко мне. Я окончательно поддаюсь панике, но только лишь на мгновение. Затем я беру себя в руки и поздравляю его, поцеловав в щеку, как здесь делали уже миллион раз. Дэвид подходит к микрофону и начинает произносить речь, но я в очередной раз ничего не слышу. Место на талии, куда легла минутой ранее его рука, горит жарким пламенем. А щека, куда пришелся его поцелуй, почти сгорела.

Дэвид заканчивает свою речь, и мы вместе втроем покидаем сцену, спускаясь по небольшому лестничному подъему. При спуске он подает мне руку. И мы, не сказав друг другу не слова, расходимся по своим местам. Вот и все.