Наследница Лилит

– Уже, – послышался сквозь глухую пелену злости ответ.

– Поздравляю, – проговорила.

– Лилит, я вижу, что решение тебе не нравится, но тебе придеться смирится. С дедушкой и бабушкой все согласовано, Адамант не возражает. Прошу, прими это, как неизбежное, и смирись.

– Хорошо, – ответила, остается разговор с Адамантом. – Пойду к себе.

Едва сдерживалась, чтобы не разнести весь кабинет к чертовой матери, еще немного, и мозг отключится. Развернулась и молча пошла к двери, стоило мне взяться за металлическую ручку двери, как услышала просьбу отца:

– Не беспокой по этому вопросу мать, ей и так тяжело, – глухим голосом попросил отец.

“А мне легко”, – усмехнулась про себя.

– Не переживай, все будет чики-пуки, – сжимая кулаки так крепко, что боль от ногтей, впившихся в ладонь, причиняли боль, только она оставляла меня в сознании и не давала выпустить злость.

Покинула лабораторию. Остается только надежда на моего женишка, может, удастся договориться. Хотя, не думаю, что согласится. Но посмотрим, что он попросит в ответ.

Глава Третья. Разговор и решение проблемы

Договориться – это единственная мысль, которая билась в голове. Кажется, я дорогу не различала, направляясь вверх по лестнице. От нервного напряжения руки тряслись, мысли в голове путались. ”Стоп. Так нельзя, нужно успокоиться”, – схватилась за ручку двери, ведущую наверх. Отчаявшись, прислонилась лбом к деревянной двери. Но пока облегчение не наступало, и очень хотелось сжать зубы до боли.

“Нужно взять себя в руки”, – вдохнув-выдохнув несколько раз подряд, добилась того, что сознание постепенно стало возвращаться. “Нужен холодный рассудок, иначе ничего не получится. Я еще слишком молода для замужества”.

Открыв дверь, попала в крепкие мужские объятия.

– Простите, сударыня, мне показалось, вы не можете открыть дверь, – раздался голос Деона.

– Все хорошо, просто слишком много новостей, – ответила ему. – Отведи меня, пожалуйста, в выделенную мне комнату, – попросила и самой стало противно, как жалко он прозвучал.

– Конечно, сударыня, – делая шаг назад, ответил демон. – Вы не переживайте, все решится.

– Если бы, Деон, меня замуж выдают, – пожаловалась слуге.

А как я в детстве мечтала, что у меня будет такая же дружная семья, как у моих родителей. Не судьба….

Миновав холл, поднимались по деревянной резной темной лестнице, светло-кофейного цвета стены, картины в позолоченной раме, панели из красного дерева. Миновав вторый этаж, где раньше находилась моя комната, мы поднялись на третий. Возле резной темной двери остановились.

– Это ваша спальня, все вещи слуги уже перенесли. А это, – Деон указал на соседнюю дверь и запнулся.

– Моего женишка, – добавила, рановато он переселился в смежную спальню, а с другой стороны – не придется искать.

Переводила взгляд со своей двери на его, размышляя, сразу поговорить или все же потом. В сомнениях рука все же потянулась к позолоченной ручке соседней двери.

– Не стоит, госпожа, если хотите поговорить, сделайте это чуть позже, – спокойным голосом произнес Деон.

Непонимающе взглянула на слугу.

– Поверьте, так будет лучше, – настаивал на своем демон.

Но вот такое говорить женщине? Да мне любопытство не то что не даст спокойно принять ванну, посидеть пару минут не смогу.

– Возможно, ты прав, – произнесла и открыла свою дверь. – Спасибо, Деон.

– Всегда пожалуйста, моя госпожа, – склонив голову на бок, с улыбкой ответил демон.

Сколько он у нас служит уже и не помню, кажется вечность, его еще дедушка к нам прислал, но он всегда был добр к моим шалостям, и помогал, и успокаивал.

Открыв дверь, ничуть не удивилась великолепию, постарались на славу: огромных размеров окно на всю стену с балконом – это первое, что бросалось в глаза; светлые шторы, кровать на маленьких ножках, занимающая почти половину комнаты. Маленький светло-коричневый диванчик в углу, рядом столик, песочного цвета обои, приоткрыла рядом со входом светлую дверь – ванная в светлых тонах, еще одна, напротив кровати, вела в гардеробную, и рядом с кроватью, полагаю, к будущему супругу.

Что ж ты так от меня скрываешь, что Деон не хотел, чтобы я заходила? Неуверенно сделала первые шаги, сомнения одолевали, а возможно, совесть. Смешно, скажи кому в мире людей, что у демона есть совесть, засмеют. Интуиция сигналила, что я обязательно должна это увидеть, что я должна это знать. Рука легка на круглую ручку, из комнаты доносилось какое-то шуршание. Ну, думаю, ничего страшного нет, если я захочу поговорить с Адамантом. То, что мне показалось шебуршанием, на самом деле это был приглушенный девичий крик.

Возле окна, стоя к нему вполоборота, накрутив длинные темные косы девушки на руку, заставив ее запрокинуть голову, Адамант со всей силы вбивался в бедняжку. Накаченная широкая обнаженная спина, крепкие ягодицы, стройные, покрытые светлыми волосками ноги, одной рукой он натягивал волосы девушки на себя, второй рукой оттягивал грудь, покручивая пальцами сосок. Облокотившись двумя тоненькими руками о подоконник, у бедняжки по белоснежному лицу текли слезы. Сквозь кляп доносились крики наслаждения, то, что я восприняла, как крик о помощи. Она прикрывала глаза от наслаждения, подмахивая в такт Адаманту.

Смотреть на это было выше моих сил, тихо прикрыв дверь за собой, заглянула в гардеробную, схватила ночную сорочку и халат, пошла в ванную.

Светлая комната из мрамора, большая встроенная ванна в пол, зеркало почти на всю стену, белоснежный рукомойник. Нажав на пару камешков, настроила воду; пока набиралась вода, скинула с себя вещи, из небольшого хрустального флакона добавила пену с ароматом орхидеи.

Откинувшись, наслаждалась тишиной, но стоило прикрыть веки, как перед глазами встала картина из комнаты Адаманта.

Хочу ли такую жизнь, когда муж будет мне изменять, вот так запросто, за дверью. А я буду лежать слушать и знать. Возможно, тоже заведу себе любовника, надолго ли? А как хотелось, чтобы как у родителей или у бабушки с дедушкой – раз и навсегда.

Но как мог так поступить с девушкой Адамант, он должен знать, что без него она не выживет. Хватит, пора о себе подумать.

Нырнув с головой, откинула ненужные мысли. Если сказать, что расскажу отцу, может и откажется от свадьбы. Довольная своей смекалкой, на радостях вылезла из ванны, быстро вытерлась полотенцем, накинув поверх голого тела шелковый халат, вышла.

– Я уже думал присоединиться, – раздался голос с кровати.

– Не думаю, что это будет уместно, – ответила Адаманту.

– Ты заходила.

– Да, хотела поговорить, – ответила, разглядывая неверного женишка.

Широкие полы халата разошлись, открывая вид на обнаженные ноги, мой взгляд оценивающе поднялся вверх, прихваченный поясом халат, открытая грудь.

– Нравлюсь? – с хищной улыбкой спросил демон. – Хочешь, повторим, тебе ведь понравилось, Лилит?

– Не мечтай, – спокойно ответила, разглядывая друга детства.

– Что, даже первой брачной ночи не будет? – с издевкой подтрунил Адамант.

– Не будет, – ответила, принимая игру. – Ты ж не хочешь, чтобы об этом узнал мой отец, или не дай-то дедушка или бабушка, – добавила тяжелую артиллерию.

– Милая, ты такая смешная, – поднимаясь с кровати, произнес жених. – Так многие живут, кто вступил в брак по договоренности. Какая же ты все еще наивная, Лилит, и твой отец, и дедушка, и бабушка все прекрасно знают и понимают.

Он открылся передо мной с новой стороны – жестокий, циничный, будто маска слетела с него.

– И тебе не жаль бедную девушку?

– С чего бы, она получает удовольствие и рада, – усмехнулся демон.

– ОНА – ЧЕЛОВЕК, – повысила голос. – Ты знаешь, что разделив с нами постель, они не могут больше находится без нас, если бросишь ее, она жизнь покончит самоубийством, – пыталась достучатся до голоса его разума.

– Она сама согласилась, – поправляя халат, ответил жених.

– Но ты не сказал, что ее ждет, – глядя на мужчину, которым когда восхищалась, с которым дружили, просиживая вечерами в библиотеке.

– Она сама должна знать, а я никому ничего не обязан, – по слогам произнес Адамант. – А ты, Лилит, слишком человечна для демоницы.

– А ты даже для демона слишком циничен, – ответила, отводя взор от него.

В один момент он мне стал не просто омерзителен, я боялась, если он ко мне прикоснется хоть пальцем, убью его. А ведь я ему не нужна, ему нужно княжество. И в подтверждение своих слов, задала ему этот вопрос.

– Лилит, милая, нам долгие годы с тобой жить и делить эту большую постель, если хочешь, я отпущу эту девочку, но ее заменишь ты.

– Она не выживет, даже если я ее заменю, – ответила. – Твое молчание на вопрос я могу расценивать как положительный ответ?

– Тебе виднее, дорогуша, – он подошел к двери и прежде, чем покинуть меня, добавил. – Не советую закрывать дверь, люблю получать неприступное, – прикрыл за собой дверь.

Из меня будто стержень вытащили, заставив ощутить себя беспомощной, наивной дурой. Обмякла, присев на пол. Горькие слезы обиды, отчаяния, разочарования и боли от беспомощности текли по лицу. Дав себе слабину, прислонилась к краешку кровати, отпуская чувства.

Одинокая хрупкая девушка лежала на кровати, тихонько всхлипывая в одеяло, эти двое во время разговора не заметили третьего, наблюдавшего и слушающего весь их разговор.

Незаметная в сумерках обычному человеческому взгляду Неясыть взметнула большими крыльями, приподнялась с перил и в образе стройной, красивой черноволосой девушки вошла неслышно в комнату.

По волосам осторожно, едва касаясь, провели рукой, потом ещё раз… Женская рука продолжала гладить, успокаивать. Вытерев ладонями глаза, посмотрела на гостью.

– Бабушка, – прошептала, разглядывая ее.

Черные волнистые волосы спускались волной на хрупкие плечи, высокий лоб, насыщенно-зеленые глаза цвета молодой листвы в обрамлении длинных черных густых ресниц, белоснежная кожа, широкие скулы, ярко-розово-красные губы, изящная шея, свободное темно-коричневое платье. Никогда в жизни не скажешь, что она бабушка, на вид ей дашь лет около сорока.

– Я все слышала, Лили, – поникшим голосом произнесла она.

– Но мне все равно придется за него выйти, – прошептала, сдерживая слезы.

Не хотела при бабушке показать свою слабость, она всю жизнь была сильной женщиной, и я всегда на нее равнялась.

– Думаешь? – изящно приподнимая правую бровь, спросила она у меня.

– Ну да, ты сама слышала, а в его словах есть истина.

– Доля, внучка, только доля правды, остальное ложь.

– Как это? – привстала так, чтобы мне было ее видно.

– А так, мы – женщины, а значит, природа даровала нам мудрость, которая приходит с опытом и годами, а в молодости мы все совершаем ошибки. По своему незнанию или, скорей всего, по глупости. Думаешь, твоему дедушке было легко со мной? Да он не знал кому молится, и как ко мне подступиться. В то время меня гнала месть и обида, – на долю секунды она замолчала.

– Ты рассказывала, – произнесла я.

– Да не все, – ответила бабушка. – Мы сильно поругались с Адамом, я требовала равноправия. Ведь мы, женщины, ничуть не отличаемся от мужчин. А выполнять беспрекословно его пожелания было обидно. Поругавшись с мужем, я улетела, но вернувшись через несколько дней, обнаружила, что он быстро нашел мне замену. Бежала, меня достигли охранники, но Самаэль спас меня, помог бежать. Обуреваемая злостью, я хотела мстить, но вечно терпеливый твой дед и в этом решил мне помочь. И чем больше я проводила с ним время, тем более понимала, что не любила Адама. Отказаться от мести, значит, показать свою слабость. Передо мной становилась дилемма – месть или…

– Любовь, – прошептала, подсказывая.

– Или любовь, – ответила бабушка. – И я выбрала второе. Знаешь, ведь только когда истинно любишь, хочется созидать, хочется дарить себя, отдавая каждую частичку себя. Ты забываешь о мести и о другом. Так и забыла с твоим дедушкой.

– Это все хорошо, а мне что делать?

– Искать свою любовь, – ответила бабушка, грациозно приподнимаясь.

– Как? Я уверена, отец дал распоряжение своей охране не выпускать меня, – и совсем поникла от этой мысли.

– А я для чего у тебя? – рассмеялась бабушка. – Дай руку, – попросила.

Без страха протянула ей правую руку. Что она рассматривала на моей ладони, для меня осталось загадкой, но прикрыв мою руку своей, произнесла с нотками горечи:

– Твое будущее не здесь, Лили.

– Ба, что ты увидела? – встревоженно спросила у нее.

– Счастливое будущее и большую искреннюю любовь, – ответила, успокаивающе, бабушка. – Но я хочу сделать тебе маленький подарок, – продолжила, приподнимая рукав. На ее правой руке красовалась татуировка дракона. – Вылазь, негодник, – обратилась она к рисунку.

Странно взглянула на бабушку, но любопытство взяло свое, и я продолжала наблюдать.

– Вылазь говорю, Вася, не позорь меня перед внучкой, бесстыжий, не зли, – последнее слово бабушка прошипела.

Будто темная дымка отделилась от ее руки, и на кровать присел маленький красный дракончик с небольшим гребнем на голове.

– Вот что сразу «Вася, не зли». И поспать не дашь, – делая вид, что зевает, прикрывает маленькую пасть крылом с маленькими темными ноготками.

– Кто бы сомневался, – ответила ему бабушка.

– Лили, долгое время Вася помогал мне, я хочу, чтобы ты приняла его. Он поможет тебе в мире людей скрыть свою сущность, и даже от себе подобных. Вася, – повернулась бабушка дракону. – Отвечаешь за мою внучку головой, если что – ты меня знаешь.

– Ой, ну лишишь меня плюшек, злая она только корчишь. Давай младшенькая – взял мою руку в свою лапу дракоша.

Посмотрел хитренькими, маленькими черными глазками, и только когда он зловеще улыбнулся, стало доходить, что что-то не так. Вася резко нагнулся и цапнул меня за руку.

– Ай, – взвыла от резкой боли.

– Ничего, потерпишь, – ответил дракон, насмехаясь.

– Я рада, что вы поладили, – с радостными нотками проговорила бабушка.

Да уж, чувствую, с ним будет не скучно.

– Время, Вася, – строгим голосом сказала бабушка.

Превратившись в темную дымку, на моей руке материализовался в татуировку маленького дракона.

– Здорово, – прошептала, затаив дыхание.

– Потом налюбуешься, слушай меня внимательно: у вас с Васей образовалась ментальная связь, он во многом тебе поможет, но не вздумай идти у него на поводу. Поверь, это тот еще манипулятор.

– Хорошо, – произнесла, отвечая ей.

– Одевайся быстрее, полетишь за перевал, там есть небольшое слабое пространство, увидишь, пройдешь через него, выйдешь в маленькой таверне, ее хозяин тебе поможет. И еще, прикажу, чтобы тебе перечислили деньги на счета, фамилию и, желательно, имя смени. И на связь выходи только со мной. А я, как успокою родителей, дам знать. Вот тогда и пообщаетесь.

– Спасибо, бабушка, – крепко ее обняла и поцеловала в щеку.

В крепких объятиях бабушки тепло и надежно, она будто укрывает теплым одеялом и успокаивает.

– Вперед, к своему счастью, – прошептала она мне на ушко. – Но время не ждет, – добавила чуть громче.

– Конечно, – воскликнула соглашаясь.

Радостная и счастливая, направилась в гардеробную, надела удобные брюки, рубашку, полусапожки на небольшом каблучке.

– Я готова, – выскочила. – Спасибо большое!

– Верю в тебя, моя наследница, – взяла меня за плечи и нежно поцеловала в лоб.

Маленькая одинокая птичка растворялась в сумерках среди гор, она спешила навстречу своему счастью. Печальный взгляд женщины, провожавшей ее на балконе, был устремлен на внучку, свою единственную наследницу. На плечи женщины легли крепкие мужские руки, их она узнает среди тысячи. Это он ее спас, помог, поддержал. Это он любит ее такую, какая она есть. И она ни за что его не предаст. Откинувшись на грудь мужа, они продолжала смотреть вдаль в тишине.

– Ты уверена в своем решении? – спросил он бархатистым голосом.

– Там ее счастье… Найдет, пройдет через многое, закалится….

_________________________________________

Образ Лилит – один из самых распространенных в мифологии мира. Известны многочисленные вариации ее имени – Лилит, Лолита, Лилиту и др. Например, в в версии Алфавита Бен-Сира, она первая жена Адама, в греческой мифологии является второй ипостасью Луны, Богиня Темной Луны (Богиня Светлой (полной) Луны – Артемида, первая ипостась). В славянской мифологии – это Леля, Богиня Весны, вторая ипостать (иногда дочь) Богини красоты, любви и плодородия Лады. У древних шумеров лилит также Богиня плодородия, питающая жизненной силой землю, растения и животных. Как в буддизме, цветы распускались там, где ступала нога Будды, так и в шумерском мифе природа распускалась там, где ходила Лилит. Миф рассказывает о князе, желавшем получить Лилит. Лилит не совращает Князя, он сам преследует ее, пленившись ее красотой – красотой жизни. Ищет любви богини, а найдя «умирает», заснув навечно в материи.

Змей из шумерской мифологии мог послужить прототипом змея для библейской истории. Позднее религиозные культы часто заимствовали образы и персонажей более древних верований, демонизируя символы других религий при создании своих, новых. Это был обычный метод вытеснения «конкурирующих» старых культов язычества. Поэтому в более поздних мифах Лилит – светлая стиахиль, Богиня плодородия, Земли и вечной Весны превращается в тёмную демоницу ночных кошмаров, предводительницу суккубов и инкубов, чьим символом стал поцелуй смерти Лилит. Эта символическая аллегория в своем основании – идея о «слишком много жизни – слишком большое удовольствие от переполнения жизнью», т. е. Смерть от избытка чувств, когда сознание полностью попадало под власть мира материи и «умирало», растворяясь в жизни…

Глава Четвертая. Любовь к жизни

Наше время (осень)

– Лилия Самаэловна, там под дверью сидит Жукова и не в какую не хочет уходить, – вошла моя медсестра Света.

Модная прическа пикси, темно-коричневые брови вразлет, небольшой курносый носик, серо-голубые глаза, обильно накрашенные ресницы и ярко-красная помада, белый халат поверх черного-кружевного лифчика, черные кожаные штаны и резиновые закрытые тапочки.

Осмотрев сей образ девушки после медучилища только горько вздохнула, но сколько раз можно делать замечание. А в ответ всегда одно и тоже: ”Я девушка незамужняя, мне положено. Да и вы, Лилия Самаэловна, подумали бы уже, а то часики тикают, а потом мы не нужны. Остается только в любовницы идти”. И это мне, в мои четыреста девяносто восемь лет! Конечно, здесь мне всего двадцать семь.

– Что она хочет? – горько вздохнула.

– Вас, говорит, не уйду пока не поговорю, – пожимая плечами произнесла Света – А вообще, знаете, наглая особа.

– Она в отчаянии, – ответила. – Пригласи ее.

– Вы очень добрая, а вообще, вот знаете, беременеть нужно, когда кольцо на пальце есть, а не нищету плодить, – продолжала возмущаться девица, которая совершенно ничего не видела в свои двадцать лет.

– Света, не нам ее судить, пригласи девушку, – сдержанно попросила.

– Хорошо, – с неохотой она поднялась со своего рабочего места и направилась к двери.

Как медсестра, Света хороший специалист, но некоторые ее высказывания просто вводят в недоумение. Как так можно, каждый может оказаться в той или иной ситуации, и вместо того, чтобы поддержать и помочь, осуждение. Но, как говорил Великий Воланд: “Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…” ( Мастер и Маргарита).

– Света, – позвала я девушку. – Если хочешь и дальше со мной работать, впредь воздержись от подобных высказываний.

– Я поняла, – скорчив недовольную гримасу, ответила помощница.

Из-за двери послышался недовольный голос, полный одолжения: “Жукова, вы проходите, доктор ожидает вас“.

– Спасибо вам, большое спасибо, – вошла девушка лет двадцати двух.

Светло-русые волосы прихвачены в хвост, нежно-голубые светлые добрые глаза, румяные щечки, розовые немного пухлые губки, стройная красивая русская красавица в светлом в мелкий цветок ситцевом платье.

– Добрый день, Лилия Самаэловна, прошу прощения, – от волнения девушка покусывала нижнюю губу.

– Проходите, присаживайтесь, – указала на стул для посетителей.

Присев на край стула, она покорно сложила перед собой руки, опустив на руки взор и тихо произнесла:

– Вы знаете, зачем я пришла.

– Я повторяла не единожды, что не буду делать аборт, я этим не занимаюсь, – твердо сказала в ответ.

– Но вы один из лучших гинекологов, – взмолилась девушка.

– И потому я ценю жизнь, повторяю еще раз: если вы сделаете аборт, лишите этого ребенка жизни, вы останетесь бездетной, – пытаясь до нее донести информацию.

– Но как же мне быть, что делать. Вернуться домой с пузом не могу, что скажут в моем маленьком городе? – горькие слезы потекли по девичьему лицу.

Мне воистину стало жаль девушку, зная злые людские языки, могу представить, что ее ожидает. Но и лишить ребенка жизни не могу. Насмешка судьбы, моей бабки приписывают убиение младенцев, а я молю сохранить им жизнь.

Краем глаза заметила. что Светлана хочет что-то уже ляпнуть, одним взглядом остановила все ее поползновения. Придвинув стул поближе к девушке, взяла за руки.

– Послушайте, это великий грех – лишать жизни детей, не совершайте его. А люди говорили и всегда будут говорить. Вы можете больше не иметь ребенка, разве стоит это разговоров за спиной. Они поговорят и успокоятся, а у вас дитя, которое будет радовать вас своими первыми шагами, словом «мама», пожалеет, которое будет просто любить вас, потому что вы есть, потому что вы мама. По началу будет сложно, но потом, поверьте, станет легче. А возможно вы выйдете из поликлиники и встретите того, кто предназначен вам самой судьбой. Она, знаете, любит делать неожиданные сюрпризы. Но прошу, не совершайте ошибку. Второго шанса уже будет не дано.

– Вы правда так думаете? – в наивных нежно-голубых глазах девушки глазах появилась надежда.

– Конечно. Нам проблемы даются по силам нашим, – достала из сумочки пачку бумажных салфеток, протянув их девушке.

– Спасибо большое, но рожать приеду к вам, – предупредила она.

– Милости просим, – улыбнулась в ответ.

– Ой, мамочки, я сейчас расплачусь. Ну, сама Мать Тереза, сейчас плохо станет, – раздался в голове голос Васи.

– А ты пиво меньше хлебай и чипсы жри, тогда и тошнить не будет, – с сарказмом ответила дракоше.

– А вот упрекать не надо, – обиженно ответил Вася.

Девушка поднялась, еще раз поблагодарила и в тишине покинула мой кабинет.

– Вот это вы даете, сколько раз слушаю и столько раз поражаюсь, – произнесла изумленно Света.

– Опыт, – ответила ей.

– Ага, как же опыт. Опытная моя, – вставил свои пять копеек Вася. – Пятисотлетие твое приближается.

– Помолчи, – мысленно попросила его.

А ведь верно, я совершенно об этом забыла, моя сила входит в самый пик.

– Возраст сказывается, – пробубнил в голове довольный голос Васи.

– Лишишься на неделю своих земных радостей, – прошипела в ответ.

– Дракон – домашнее животное, дракон молчит, – ответил Вася.

Посмотрела на часы, которые показывали без двадцати двенадцать, пора домой. Вечером еще на смену идти в больницу.

– Пожалуй, я пойду – произнесла, собираясь.

От утреннего ливня остались лишь лужи на сером асфальте и кучи мокрой листвы, которую ветер сорвал с деревьев.

Прошло чуть больше восьми месяцев

Солнце палило так нещадно, словно сошло с ума. В кабинете стояла кошмарная жара, в кабинете нет ни кондиционера, ни вентилятора. С самого утра потоком шли беременные. Бедненькие, некоторые едва передвигались. Я и сама едва сидела.

– Кажется, на сегодня все, – выдохнула Светочка.

– Да, можно домой и отдыхать. А вечером на смену, – произнесла в ответ.

– Когда ж вы отдыхаете? – поинтересовалась помощница.

– Когда время есть, – ответила.

Дверь приоткрылась, и впорхнула моя подруга Инга.

– Не верь ей, Светочка, я ее в клуб не могу вытащить. А там такие мальчики, торсики, попки накаченные. Ух, сейчас бы туда, – передернула плечами от предвкушения подруга, отчего ее немалый размер груди едва не вывалился из халата.

Я только прикрыла глаза рукой. Инга как всегда в своем репертуаре, она устроилась к нам в больницу более трех месяцев назад и, так как мы одногодки, взялась за меня крепко. Высокая, стройная, кареглазая, с длинными нарощенными ресницами блондинка в белом халате на размер меньше нужного, от чего он ее всю обтягивал, не давая воображению разгуляться, на высоких каблуках. С ее приходом наш тихий омут загудел, по коридору то и слышно: Инга то, Инга это.