Невест для Емператора

– Блин, кого принесло в такую рань? – как мне казалось, произнесла шопотом, но когда открыла дверь:

– Меня, так и знала, что ты еще спишь, – с порога выпалила сестра. – И даже еще и не завтракала.

– Еще и не умывалась, – добавила ей, пропуская в квартиру.

– А где Анюта с Димой?

– Дома, подъедут чуть позже. Пошли, – разуваясь, сказала сестра. – Будем тебя кормить, – мы проходили мимо комнаты, когда сестра резко остановилась. – Ты не одна?

– Одна. А почему ты спрашиваешь? – Ада кивнула головой в сторону скомканной постели. ”Черт! ”

– Кошмары всю ночь мучили, –  соврала без зазрения совести.

– Из-за поездки? – сочувствующим голосом спросила Ада. “Вот скажи ей "да", и ее будет грызть совесть”.

– Нет, нервы. Сама ведь знаешь, сколько всего на работе, должна банку, всем чем-о должна. А когда жить, когда всем обязан? В том числе еще и самому себе.

– Ой, Мирка, ты как всегда, – покачала головой Ада.

– Ладно, кто-то обещал меня покормить, потом пофилософствуем о нашей бренной жизни.

– Ты права, зря время теряем. Иди в душ, а я пока все приготовлю.

Времени, действительно, оставалось немного, и распоясываться не хотелось. Прихватив заготовленные с вечера вещи, отправилась принять утренний душ, да и смыть хотела ночной “кошмар”. Чувство использованности не покидало меня. Разложив вещи на стиральной машинке, подошла к зеркалу. Приспустив с плеча бретельку розовой шелковой ночной сорочки, замерла, как вкопанная: вверху  правой груди красовался засос с пятикопеечную монету.

– Что за…. – прошептала губами, рассматривая кровоподтек. – Удариться не могла, откуда? – спросила у самой себя.

– С кем ты разговариваешь? – раздался громкий голос сестры.

– Вот лопоухая, – прошептала, как можно тише. И уже громче: – Сама с собой, ударилась.

– Осторожней.

– Ага, – ой, что-то слишком часто я стала врать. Приподняла длинные каштановые волосы, осмотрела тонкие плечи, ключицы и шею на наличие сюрпризов. Не обнаружив таковых, не знала, радоваться или смеяться. Потому что это – бред! У меня не было мужчины уже более пяти месяцев. С тех пор, как рассталась с Максимом.

 Тоже был любитель пошантажировать и морально давить, еле-еле отделалась от такого счастья. Ключей от квартиры у него не было, дубликат сделать возможности не было. Да и вряд ли это он. Для этого меня ведь еще и опоить нужно было бы. Нет, скорей всего, это – мое подсознание.

Пока думала, рассматривала себя в зеркало: густые, немного вьющиеся волосы, голубые глаза, в которых пропала жизнь и застыла усталость. И это в двадцать восемь лет с хвостиком! Алые губки бантиком и широкие скулы, про которые мама смеется: "Достались от монголов". Так, однозначно поездка должна пойти мне на пользу.

Начала спускать с себя рубашку, когда в зеркале мелькнула странная тень; оглянулась назад – нет никого. Точно, отдыхать надо, но чувство тревоги, вперемешку со страхом, словно ядовитая змея, уже обвило душу. Накинув на зеркало полотенце, думала, что станет легче. Но, как оказалось, нет, не стало.

Быстро окунулась в душе, одела черные брюки и желтую футболку, закрутила, не глядя в зеркало, узел на голове и вылетела из душа.

– Что случилось? – странно на меня глядя, поинтересовалась Ада.

 “Что ей сказать? Что я боюсь в своей квартире находиться? Тогда уж точно, вместо поездки в психушку запраторят”.

– Все, правда, хорошо. Я просто устала, нервы, кошмары, – убеждала скорей саму себя – Ладно, как вкусно пахнет, – на столе стояло кофе и блинчики, не привыкла я так завтракать. Максимум, что я себе позволяю – кофе заварное утром и бутерброд.  – Боюсь, я лопну. Спасибо! – крепко обняла сестру.

– Да ладно, садись кушай. Дима звонил, пока ты в душе была. Сказал, чтобы мы на такси подъехали. Анютка собраться не может, хотя мы с ней вчера все вещи сложили. Неугомонный ребенок, вот в кого она?

– В вас, – сделала предположение.

– Иногда кажется, что в тебя. Кстати, она решила поступать на юрфак, и пример у нее – ты, – думала, что поперхнусь блином от такой новости.

– Это тебе так кажется, побудет со мной, в миг придет в себя.

– Я не расстроилась, наоборот, рада, что примером для нее стала ты. А значит и в жизни у нее все хорошо будет. Ты то вон какая молодец, выучилась, после универа приехала, и месяца не прошло, как ты нашла работу, и  уже партнер в юридической компании. Да и потом, как бы мы не были против, ушла на квартиру, теперь вон свою имеешь. Я очень горжусь тобой, сестренка.

– Захвалила, – было одновременно и приятно, и  неловко слышать в свой адрес лестные слова от родной сестры.

– Только констатация, – улыбнулась сестра. – Ты покушала? Тогда оставляй, я потом помою.Такси сейчас подъедет.

Я стояла на пороге собственной квартиры, придерживая чемодан за длинную ручку, окинула прощальным взглядом мою маленькую пещерку, пообещав мысленно: ”Не успеешь соскучиться, скоро приеду”.

Глава третья

Сутки в пути, и вот первая таможня, вытаскиваем вещи из автобуса. Моя племяшка, хитрюга, с Адой сложила одну сумку, а с отцом приехала с двумя большими чемоданами.

– Ты  на год собралась? – на языке вертелся только этот вопрос.

– Тетя, я – девушка, и взяла все самое необходимое.

– Взрослая, вот и тащи свои чемоданы сама, – вынесла ей вердикт. ”Ну да, как же! Это когда надо – взрослая, а как не надо – я дитя”.

– Ну, теть, – скорчив скорбную мину, захныкала племяшка.

– Вот что, теть? Чем ты думала? Мы не на гулянки едем, а к твоему больному прадеду, а ты набрала вещей столько, будто мы на Мальдивы собрались, – выговаривала я ей, поднимаясь с двумя “чумаданами” Анюты по лестнице к месту осмотра. – Мой захвати чемодан, – указала Ане на одиноко стоящий у автобуса фиолетовый прямоугольник. – Или ты думаешь, он своими ножками сам приползет? – тяжело вздохнув, племяшка вернулась за чемоданом.

– Он у тебя что, пустой? – поднимая чемодан одной рукой, проговорила Анютка.

– Нет, просто я умею отделять нужное от ненужного, и все подряд с собой не тащу, – стараюсь придать строгость голосу; мы подходили к досмотру багажа. Приготовив все необходимые документы на выезд, немного переживала и надеялась, что нас не выпустят, сама не понимаю, чего больше хочу. Ответственность кричала: надо ехать, а меркантильная сторона желала остаться дома, а деньги за отпуск положить на счет за оплату квартиры. С надеждой больше на второе, подаю документы в окошко девушке, а оттуда:

– Счастливого пути, – натянув улыбку на разочарованное лицо, произношу:

– Благодарю, – прихватив два баула, тяну их на улицу, опять к автобусу.

– Теть Мир, чем ты недовольна? – догнав меня с моим чемоданом, спросила Анюта.

– Честно? Ехать совершенно не хочу, только и останавливает, что дед болен, и бабушке помощь нужна, – стыдно признаваться в собственном эгоизме.

Мама с детства нас учила, что семья – это святое, и мы всегда должны поддерживать друг друга и помогать. А дед… ну вот нет у меня к нему чувств, как к родному дедушке, и от этого на душе кошки шкребут.

В первый раз я его увидела, когда была в пятом классе: пришла со школы, а возле дома стоят красные жигули, и мама дома говорит:

– Познакомься, это твой дедушка и его жена тетя Шура, – я смотрела на совершенно чужого для меня человека.

– Здравствуйте, – неуверенно произнесла.

Сказать, что за те пару дней, что он у нас пробыл, мы стали близки – нет. Он старался купить наше с сестрой расположение, красовался машиной, дарил подарки, все время тыкал носом в то, как мы бедно живем.

Все время хотелось спросить: ”А где ты был все это время? Неужели за такой промежуток времени тебе ни разу не хотелось увидеть родных внучек и  любимую дочь?!”, – но вопросы так и остались висеть в воздухе, потому как мама не так нас воспитывала.

Мы старались сестрой относится к ним доброжелательно, но холод и горечь понимания того, что мы не нужны, остался на всю жизнь.

– Теть, а ты посмотри с другой стороны: ты давно не отдыхала, увидишь маму. Может и на море съездим, там же недалеко, я и купальник захватила, – довольным голосом с нотками предвкушения произнесла Анютка. С интересом посмотрела на девушку, и невольно вспомнила себя в ее возрасте: я тоже мечтала путешествовать, хотя бы в соседний город, но мы даже этого не могли себе позволить.

– Пошли в автобус, все уже садятся, заботливая ты моя, – потрепав по волосам племяшку, направилась к багажному отделению автобуса.

– Эй, я только недавно уложила волосы, – возмутилась позади Анютка.

Уложив чемоданы, вошли в душный автобус. В Ростове сломался кондиционер и до самой границы ехали в тридцатиградусную жару с открытыми люками. Одно радует: вторую таможню прошли очень быстро, предсказание водителей, что можем стоять до пяти часов на границе не исполнилось. Поменяв деньги на границе и купив сим-карту другой страны, наконец, смогла позвонить маме.

– Привет, мамуль, мы въехали, к вечеру будем на месте, а завтра, по идее, должны будем быть на месте.

– Доча, не переживай, я сейчас созвонюсь с переводчиками, закажу вам билеты. И вот что я думаю, пока выходная, может ты с Анютой съездите на море, пару дней отдохнете.

– Мам, ну мы не отдыхать едем, тебе помощь нужна. Как там дед?

– Пока без изменений, потому и говорю: я справляюсь, съезди, отвези Анютку на море. Отдохнете пару дней, – я хотела было возразить, но…

– Бабулечка, спасибо, спасибо, мы согласны, – протараторила племяшка в телефон. Впервые за долгое у меня возникло желание дать ей подзатыльник, аж рука зачесалась.

– Вот и хорошо, тогда заказываю автобус,  – мама, не прощаясь, положила трубку, потому что знает меня: я начну возражать.

– И что это было? – ледяным голосом спросила у Ани. – Тебя разве мать не учила, что нельзя вмешиваться в разговор взрослых? – раньше я такого не замечала за племянницей, но кто знает, как начинают вести себя подростки, стоит им только уехать от родителей. Своих-то детей у меня нет.

– Да ладно, теть, зато отдохнем. Не ругайся, тебе не идет; ты у меня лучшая, – обнимая меня за талию, проговорила племяшка.

– Подлиза, – обнимая в ответ, только и ответила ей. Удивительно, но раздражение в миг испарилось.

Наша десятиминутная остановка подошла к концу, и водитель всех попросил в автобус. Честно, не рассчитывала я на хорошую поездку, но удивительно: команда водителей хорошо и организованно сработала, и поездка проходила легко, если бы, конечно, не сломанный кондишен. Но и люк тоже сойдет. До самого места назначения поездка проходила спокойно. Уже в самом городе один из сопровождающих, Антон, вызвал нам такси, чтобы отвезти на автовокзал, помогли сесть в машину. Такого сервиса я просто не ожидала, и радовало такое отношение ребят к пассажирам.

В отличие от такси. Всю дорогу водитель, молодой парень, разговаривал с нами на его родном языке. Я понимала, что он принципиально не переходил на русский. Не знаю, то ли меня злость взяла, то ли испорченное настроение, что теперь придется ехать через всю страну на море, только из-за этого и я пошла на принцип: говорила только на русском. Но стоило нам въехать на автовокзал, и я за скорость и доставленное беспокойство положила хорошие чаевые поверх должной суммы, его ответ меня убил:

– Спасибо. Счастливой дороги, – таки мы могём и знаем другой язык; от сарказма меня спас вовремя прикушенный язык.

Поблагодарив таксиста, пошли искать свой автобус. Как же меня удивил «большой» автобус, когда по номеру я нашла Газель. Брать нас отказывались, потому как, во-первых, у нас большие чемоданы. А во-вторых, там уже сидели свои. И то, что у нас предоплата – тоже не спасало. С горем пополам выкупив задние сиденья, меня клятвенно заверили что все, я больше ни за что не плачу. Единственное неудобство – это  пересадка в другом городе.

Гладимая мечтой и надеждой, что все мытарства закончены, я согласилась. Да где уж там! Ведь это бизнес по-жидовски. На месте пересадки доплатив еще за четыре места, мы наконец поехали к  месту назначения. Всю дорогу проклинала эту поездку, устала, хотелось  безумно спать,  желала только: одного очутиться на месте как можно быстрее. Однако, размечталась, видно судьба решила надо мной окончательно поиздеваться. Для того, чтоб не идти пешком до дома шесть минут с чемоданами (довольно-таки объемными и тяжелыми), было решено вызвать такси. И вот сюрприз! Прождав под самым солнцепеком тридцать минут, дождалась лишь звонка от диспетчера, который и сообщил: ”Машин нет”. А раньше сообщить – не судьба! Раздосадованная и злая беру частника. Главное, что племянница молчит, видя мое состояние.

Такси остановилось у деревянных ворот с обшарпанным лаком и давно заросшим палисадником. Странно, необычно и больно видеть таким всегда ухоженный участок, дом детства. Мне грустно и легко, отчего в голове мутная тяжесть, и на душе печаль. Открыв ключом калитку, мы вошли на заросший травой участок.

– Да, работы много, – проговорила племяшка ставя чемодан.

– Я думала, ты отдыхать хотела, – не сдержала своего сарказма.

– Вы с мамой часто вспоминаете детство. Вот я и хотела увидеть дом, в котором вы росли, – безмятежно вымолвила Анютка. Мне сразу стало стыдно за свою интонацию.

– Прости, не подумала…

– Да брось, теть, проще относись ко всему. Ты же тоже хотела хоть раз оказаться дома, это же ваш дом детства,  – я  по-новому посмотрела на, как мне казалось, дитя: а этот ребенок, порой, умнее нас, взрослых.

– Возможно, ты и права. Ладно, как насчет пельмешек? Готовить я сейчас не в состоянии, – и правда, было такое чувство, что стоит голове коснуться подушки, сразу же усну сном Белоснежки.

– Что ж, посидим на диете, – с усмешкой согласилась Анютка.

– Тогда я в магазин, а ты ставь воду и не забудь поставить на зарядку повербанк, на всякий случай, – еще хотела просмотреть книгу, но думаю не сегодня. Зато завтра с утра трезвым взглядом взгляну.

Кто ж знал, что я смогу сесть за книгу только через два дня. Поздно вечером начался шторм, вода вышла из берегов, света в городе не было ровно два дня. На предложение уехать племяшка наотрез отказалась, типа, она еще не купалась.

Солнце стояло высоко над горизонтом, на пляже негде было и яблоку упасть. Удобно умостилась на большом на камне, погрузилась в магический мир средневековья, когда на экране телефона вместо текста высветилась фото Лары.

– Приветики, – поздоровалась первой.

– Приветики, отдыхающие. Ну ты как? Не могла до тебя дозвониться! – повернула экран так, чтобы подруга могла видеть море. – О, вижу, наконец-то отдыхаешь!

– Да как сказать, совмещаю приятное с полезным: читаю, загораю, слежу за племяшкой, а Анютка – купается.

– Ну и как, муки творчества дались, не сильно разочарована книгой? – поинтересовалась Лара

– Нет, понимаю, что она хотела попасть в ЦА так  вроде бы у них называют топ, попрошу сменить название, от которого уже тошнит, а так же клише.

– О, это интересно. И что именно?

– Ну, например, для меня непонятен такой факт: главная героиня во всю глотку визжит, что император ей не нравится, но от его прикосновения по ее телу пробегает тонна мурашек, и между ног становится влажно. Вот, если тебе не нравится человек, ты его хочешь?

– Нет, –  недоуменно  ответила подруга.

– Вот и я об этом же, а так история интересная, про очередную нежную, худенькую, скромную Золушку с неисправной сантехникой – чуть рядом император, она уже течет, при этом люто ненавидя его. Император – этакий харизматичный “мучо”, как всегда, олигарх, которого все хотят и боятся. При их первой встрече все как всегда – мурашки, искры и резкая степень влажности. И все, как в любимых романтических мелодрамах: ”Он платит – она счастлива”. И всю книгу они притираются, чтобы в конце понять, что не могут друг без друга.

– Мда…. подруга, ну тебя и занесло. А знаешь, я б наверное не отказалась от такого императора, по крайней мере, не пришлось бы вкалывать с утра до вечера на работе. А то на наших мужиков посмотришь, и страшно становится: всё с запада тянут, скоро мы и в кафе сами за себя будем платить. Завидую тебе – отдыхаешь, а я подумываю больничный взять на пару деньков, тоже отдохнуть с книжкой. Жалко, что нельзя на время переместиться в один из миров твоих книг, – мечтательно проговорила Лара.

– Вот и сиди лучше в нашем мире, помнишь, что я говорила: прочитают над тобой сим-салабим,  абра-кадабра и все, вали, Ларуся, вкалывать на плантации.

– Ну, так у меня же будет император или какой-нибудь герцог, на худой конец?

– Вот именно, что на худой конец, таких как мы, везде пруд пруди, и каждая десятая мечтает забеременеть от олигарха и родить ему с десяток детишек, – постаралась спустить с неба на землю подругу.

– Скучная ты, тебе только юристом и работать

– Так я им и работаю, – дружно рассмеялись с подругой.

– Ладно, пошла я работать, а тебе задание: бросай книгу, и марш на поиски принца на белом лексусе.

– Только на белом?

– Да любого бери, только отпуск проведи с толком, – взмолилась подруга.

– Через пару дней мне к деду ехать; так что, боюсь, твоя просьба так и останется просьбой.

– Возражения не принимаются. Все, бай, подруга, – экран телефона погас.

Время близилось к полудню. Надев обтягивающее, короткое легкое платье в мелкую полоску,едва прикрывающее пятую точку, направилась на поиски племяшки, которая дурела в воде с новыми друзьями. Подошла к странному участку с белой пеной, которое устойчиво двигалось от берега в открытое море. Песок под ногами будто утаскивало в море. С трудом удерживая равновесие, вошла по колено в воду, чтобы позвать Анютку, когда вода словно забурлила, поднимаясь. Песок под ногами стал утягивать куда-то вниз. Не успела испугаться и даже закричать, когда  воздуха перестало хватать катастрофически, а горло охватил спазм. Перед глазами появились белые пузыри.

Меня охватил страх. Не за себя, за племяшку: как она без меня…

   Глава Четвертая

  С закрытыми глазами   лежала на твердой, шершавой поверхности и прислушивалась к окружающим звукам. Тишина напрягала,  незаметно ущипнула себя за ногу: ”Ай, больно. Жива!!! Только почему не слышно голосов, возможно, я в палате одна, но тогда там ОДНА Анютка!!!” Мысль “Надо как можно быстрее вставать, другое государство, племянница совсем одна”, – набатом билась в голове. Но где же врачи или хотя бы медсестра? Уже было хотела открыть глаза, когда услышала рядом тихие перешептывания:

– Ты уверен? – нервно поинтересовался мужской, немного писклявый голос.

– Уверен, – вторил ему второй, более уверенно.

– Этого просто не может быть, нас казнят! – чуть громче заверещал в стороне мужской голос.

– Подожди, пусть очнется, может, удастся договориться,  – вторил ему другой, баритон. “Ага, щаз так и очнулась; пока не выясню, на кой меня похитили, не ждите моего святого пробуждения”.

– Это конец! – продолжал визжать первый. “Нет, ну хоть бы что-то  путное сказал, а то кудахчет, словно обрюзгшая баба.  И так все тело ломит и болит, а от его визга еще и голова раскалывается”.

– Кажется, наш красавец пришел в себя и просто подслушивает нас.

 “Оу, так я тут не одна”.

– Слышишь? –  стукнули меня по ноге.  – Вставай.

 “Странно, обращаются к нему, а бьют меня; где, спрашивается, справедливость? А нет ее, это я вам, как юрист, говорю”.

– Ты уверен, что он проснулся? – настороженно поинтересовался визжавший.

– Уверен, и мы сейчас это проверим, смотри, – с предвкушением проговорил второй. Это заставило меня насторожиться. Руку пронзила резкая, колющая боль, как будто прямо сейчас мне вогнали спицу в запястье.

Заорав, как потерпевшая, я подскочила с места и ринулась в сторону, меня трясло, слова застряли в горле, а острое желание сделать кому-нибудь что-то плохое нарастала с каждой секундой. Поправив обтягивающее короткое летнее платье, я не своим низким гортанным голосом спросила:

– Что здесь происходит? Где я? – схватившись за горло истерически завизжала. – Что вы со мной сделали?....

 Кажется, я потеряла сознание, потому что пришла в себя на той же шершавой поверхности. ”Что за…..? Этого просто не может быть?” Прислушиваюсь к окружающим звукам, дежа вю! Тишина настораживала, вот ей Богу ничего хорошего я уже не  ждала. Если по началу мне казалось все кошмарным сном, то второй раз очнувшись на той же поверхности,  боялась поверить в эту ужасную реальность. Но как бы я не оттягивала время, притворяясь спящей, ничего не менялось. А там племянница, одна. Впервые в жизни я не знала, как поступить и что предпринять, тупо продолжала лежать и притворяться.

”Так, расставляем приоритеты и решаем проблемы по мере их поступления; главный вопрос: Где я и что со мной сделали?; второй вопрос: Где Анютка? В душе пронеслась волна ужаса и страха, а тело покрыла легкая испарина, как представлю, что они могли сделать с племянницей.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнате послышались шаги. Я прислушиваюсь, пробуя определить количества вошедших, но это мне с трудом удавалось. Уверенным, твердым, тяжелым шагом один из них  подошел ко мне.

– Вы точно уверены, что вот Это один из невест? – приятном мужском бархатистом голосе чувствовались нотки презрения. Не знаю почему, но мое внутреннее Я очень оскорбилось, не зная меня, уже так относится, “Не нравится – верни на место!  Тьфу, о чем я думаю?”

– Ваша светлость, как же, у него знак на правой груди имеется, –  лебезящим голосом проговорил визжавший.” Это получается, пока я была без сознания эти извращуги мене еще и лапали!?. ”, постаралась незаметно стиснуть кулак, я себя чувствовала разъяренным кабаном: “Так, Мирочка, спокойно. Все у тебя получится …”

– Откуда он?  – в голосе мужчины чувствовалась власть, а его глубокий бархатистый низкий голос вызывал сотню мурашек :”Только с Ларой смеялись, а в итоге сама веду себя, как течная сучка”.

– Гея,  – в этот раз, если я правильно расслышала, сказал второй. Тот, что меня уколол, в его голосе не чувствовалось ни ноток страха, ни заискивания, только уверенность. – Вы знаете, ваша светлость, что в их мире давно все перепутано: женщины одеваются и ведут себя, как мужчины, а мужчины, как женщины; старый маг Олис не раз показывал в Зеркале Миров Гею или, как эти не знающие называют свой мир, Терра. Их мир пошел по другому витку развития, чем обрек себя на постоянные войны, – в голове только крутились обрывочные фразы: маг, зеркало миров, Гея.”Кажется меня выкрали ролевики. Вот только зачем я им нужна?”

«Бред, чистой воды! Этого просто не может быть! Либо я умерла – но этого не может быть, ибо боль  чувствую; либо я без сознания, и все это галлюцинация – просто обчиталась фэнтези, вот и все». Мысли вновь  вернулись к Анютке; липкое чувство страха охватило волнующееся сердце, огромное количество мыслей путается в голове, не давая сосредоточится на услышанном.

– Знаю, – с сожалением произнес его светлость. – Будите его, – “А вот это не надо!”, – рука от тягостных воспоминания заныла. – ”Я лучше сама,  как-нибудь”.

– Так не спит он, ваша светлость, лежит, прислушивается. – “Вот пельмень контуженый!” .

«Почему он? Ах да, голос…, может, сорвала, когда кричала?». Отбросив страхи, собрав оставшиеся силы, как говорится, помирать, так с музыкой, а у меня еще и ребенок на руках: Ада с меня семь шкур спустит, если с ее дочкой что-то случится. Приоткрыла веки и первое, что я увидела, это поразительной красоты мужчина – мужественная красота, скульптурные черты лица, густые каштановые волосы до плеч, глаза не ясно какого цвета: то ли грозового серого, то ли темно-синего цвета под длинными черными ресницами. Почему у меня таких нет? Губы…. На автомате облизала свои.

Вскочив на ноги, отошла от незнакомца, судорожно поправила короткое платье, которое почему-то так и норовило подпрыгнуть.

Ну, красавчик, кто спорит? Соберись, Мира, и хватит облизываться на этот мужской экземпляр. Помни, ты не понятно где, и у тебя на руках ребенок, чужой ребенок, за которого ты несешь персональную и юридическую ответственность!!!

– Добрый день, – промямлила все тем же не своим гортанным голосом. «Да, черт побери, что с моим голосом!?!»

– Представьтесь, пожалуйста, – холодно произнес красавчик, что немного отрезвило меня. ”Да, что он себе позволяет?”

– Между прочим, вы – мужчина, вы и должны первый представляться даме, – левая бровь его светлости то ли от удивления, то ли  от моей наглости поползла вверх.

– Да-а …?  – было видно, что ему трудно подобрать слова, но, совладав с собой, мужчина все же произнес: – Герцог Николас Ланкастер, ваша очередь, леди, – как-то странно подчеркнув обращение, вымолвил его светлость.

– Убей-Волк  Мирослава Адольфовна,  – с гордо поднятой головой выговорила. В самой глубине  глаз  его светлости вспыхнул на миг и погас ослепительно-яркий голубой огонь.  Он смотрел  на меня долгим и пристальным взглядом, я ответила взглядом глаза в глаза, стараясь принять спокойный и уверенный вид. “Глаза встречаются, и зажигается огонь. Это миг, когда  начинается любовь либо лютая  ненависть. И тут начинаются чудеса. Во закрутила”.