Три цвета солнца

Рука девушки соскользнула с ноги, сильно ударившись о поверхность скамейки. Алая капля шлепнулась на асфальт и растеклась по нему крошечным грязным пятном, отдаленно похожим на осьминога. Линда медленно перевела взгляд в направлении растущих вдоль аллеи акаций и едва не расплакалась, спрятав глаза под непроницаемые стекла солнцезащитных очков.

– К чему такая жестокость? Ты ищешь оправдание своей подлости, но в результате делаешь боль в тысячу раз сильнее. Или тебе нравится наблюдать за моими страданиями?

– Послушай, – я осторожно обнял ее за плечи и перешел на шепот. – Никто не собирается отменять свадьбу и перечеркивать то хорошее, что якобы было между нами за эти месяцы. Но мы не можем игнорировать перемены и жить вчерашним днем, когда мир вокруг погружается в хаос. Прежде чем отрицать невероятное, дай мне шанс рассказать свою историю. А уж потом решай, насколько реалистичны описанные в ней события.

Девушка согласно кивнула и в течение пятнадцати минут не нарушала мое сбивчивое повествование. Я коротко изложил хронологию последней недели, поведал о пятничном визите к Беннингам и завершил исповедь впечатлениями от пробуждения в чужом мире, добавив к словам несколько эмоциональных жестов. После того, как запас энтузиазма и красноречия был исчерпан, мы некоторое время сидели молча, наслаждаясь ленивым пением разомлевших от жары птиц.

– Я верю тебе, – вдруг сказала Линда и рассмеялась, затмив собой пернатых исполнителей. – Ха-ха, какая ирония…

– Ты серьезно? – внутри меня образовалась пугающая пустота, готовая поглотить миллиард вселенных.

– Вполне. Проснувшись утром, я долго мучилась над вопросом, почему изменился цвет твоего нижнего белья. Теперь мое недоумение слегка рассеялось, хотя объяснение по-прежнему выглядит фантастическим. Но я скорее соглашусь с выдвинутой тобой гипотезой, чем признаю факт помутнения собственного рассудка. Итак, ты пришелец из параллельного мира, отличающегося от нашего иным развитием отношений между людьми.

– Не совсем верно, – осторожно поправил я. – Чтобы определить истинные масштабы несоответствия двух реальностей, потребуются недели кропотливых наблюдений за, казалось бы, незначительными явлениями. На данный момент можно констатировать только следующее: мы общаемся на одном языке, имеем практически идентичных нам двойников и не представляем, кто стоит за начавшимся сегодня ночью шоу.

– Мы в опасности? – с тревогой спросила девушка.

– Не знаю. В происходящем есть что-то забавное, но мне не хотелось бы перевоплощаться в другое «я», любить совершенно незнакомых женщин и гулять среди зданий небесно-голубого цвета. Человек привязан к своему прошлому, и мало кому удается безболезненно разорвать временную нить, сжечь все мосты и построить новую жизнь с нуля. Тем более, я был вполне доволен собой и окружающими и не нуждался в шоковой терапии.

– Мне страшно, – Линда задрожала в моих объятиях как включенная на полную мощность стиральная машина. – Я ощущаю себя беспомощным котенком. А что если он не вернется до самой смерти? Господи, почему ты так несправедлив и жесток к своим детям?

Она заревела, уткнувшись лбом мне в плечо, и птичий хор стих, проникнувшись к ней сочувствием. Мимо нас промчался паренек на велосипеде. Из прикрепленной к багажнику сумки выпал листок бумаги, сделавший завораживающий пируэт в воздухе и аккуратно опустившийся к ногам моей спутницы. Я закричал вслед стремительно удаляющейся фигуре, но юноша даже не обернулся, в мгновение ока исчезнув за ближайшим поворотом. Линда сняла очки, старательно смахнула слезы рукавом платья и грациозно нагнулась, подняв с земли искаляканную неровным почерком записку.

– Дорогой Луи, – прочла она с выражением. – Если ты все еще скучаешь по мне, приходи в субботу в Центральный парк. Буду ждать тебя в семь часов после полудня на старом месте у фонтана. Твоя Элеонора.

– Любопытное совпадение, – заметил я с рассудительностью Шерлока Холмса. – В нашем мире это имя не пользуется такой популярностью как здесь.

– Полагаешь, автор послания – мисс Ромс?

– Тебе не дает покоя ее портрет? Кстати, прости за ложь об анонимном подарке. Я побоялся разрушить вашу любовь и не нашел более нейтрального объяснения появления холста в студии.

– Пустяки. Если твои подозрения подтвердятся, мы узнаем судьбу картины сегодня вечером. Я намерена лично побеседовать с Элеонорой и выяснить характер ее отношений с соседом по лестничной площадке.

– А как же Франклины? Мы и так опаздываем к ним в гости.

– Я позвоню Бобу и извинюсь за наше отсутствие. Очень жаль, но придется пожертвовать дружескими посиделками ради решения насущных проблем. Какая женщина откажется от соблазна убедиться в непогрешимости будущего мужа?

– Ты рассчитываешь обличить его в связи со звездой телеэкрана, используя меня в качестве подсадной утки?

– А почему бы и нет? Мама говорит, что умение извлекать выгоду из самой никчемной ситуации – семейная черта всех Беннингов. Благодаря ей мы заняли соответствующее положение в обществе, и я не должна отставать от предков.

– Но это подло, – внезапно Линда потеряла добрую половину былого очарования, и я обнаружил в ней самовлюбленную эгоистку, готовую добиваться цели, не ограничивая себя в средствах. – Если ты сомневаешься в его честности, то не тяни кота за хвост, а просто соберись с силами и разорви помолвку. А то так и будешь мучиться из-за каждой красавицы, посмевшей подойти к твоему жениху ближе, чем на н-ое число футов.

– Мне нужны неоспоримые доказательства, – упрямо возразила девушка. – Мы поедем в Центральный парк, найдем Элеонору Ромс и поставим жирную точку в истории с портретом. Я бы охотно подкараулила негодницу у дверей ее квартиры, но, увы, она практически не бывает дома.

– А что если автор записки – какая-нибудь безобидная секретарша или официантка из летнего кафе?

– Мой внутренний голос утверждает обратное. Умоляю, поговори с ней и выведи на чистую воду. В конце концов, это и в твоих интересах. Или тебе по душе внимание сразу трех очаровательных дам?

Сгорая от возмущения, я дал добро на эту сомнительную операцию, и мы отправились на долгую прогулку по Лондону, предварительно огорчив Боба известием об изменившихся планах на вечер. Положа руку на сердце, меня пугала гипотетическая встреча с Франклинами, и в некотором роде я был признателен Линде за чудесное избавление от общения с ними. Но никто не гарантировал, что диалог с мисс Ромс не станет таким же серьезным испытанием на прочность и не внесет дополнительные осложнения в мои отношения с параллельным миром. Блуждая по тропинкам, петляющим между высоченных сосен, завезенных откуда-то из Канады, мы старательно репетировали самые непредсказуемые варианты сцен у фонтана и почти не вспоминали о Сьюзан, так отчаянно боровшейся за счастье еще не рожденного ребенка. Я чувствовал определенные обязательства перед будущей мамой, но так и не решился рассказать невесте всю правду, отложив неутешительные подробности до более подходящего момента.

Ровно за пятнадцать минут до назначенного часа мы очутились возле внушительной человеческой статуи, расположенной в центре овального бассейна. Из короны, покоящейся на голове завернутого в каменный плащ мужчины, струились мощные потоки воды, с грохотом разбивавшие зеркальную поверхность у ног безымянного героя. Многочисленные посетители парка липли к памятнику как прожорливые хищники, учуявшие запах свежей крови. То там, то тут срабатывали яркие вспышки фотокамер, слышался радостный детский смех и непереводимое щебетание воодушевленных иностранцев. Обилие туристов производило сильное впечатление на неискушенного зрителя, но Линда как будто не замечала толпы, выискивая глазами единственную интересовавшую ее цель.

– Ты всерьез рассчитываешь на успех? – не выдержал я, едва мы протиснулись сквозь стройные ряды гостей из Азии.– По-моему, кто-то из нас сошел с ума.

– Периметр бассейна не превышает двухсот пятидесяти метров, – сообщила девушка со знанием гида-профессионала. – Спорим, мы успеем обойти его минимум три раза?

Я засомневался в столь оптимистичном прогнозе, однако предпочел сохранить молчание и покорно побрел за ней, то и дело натыкаясь на нерасторопных зевак, одуревших от городской духоты и шума. Мы преодолели примерно половину пути, когда Линда резко затормозила у сувенирного киоска и указала пальцем на неприметную женщину, сидящую на бордюре.

– Вот она – Элеонора Ромс. Звезда экрана и королева шоу-бизнеса. Ты был прав. Совпадение имен – не случайность. Теперь очередь за тобой. Только прошу, не отступай от сценария и не увлекайся ненужными импровизациями. Мы хотим услышать правдоподобную версию появления ее портрета в студии моего жениха и подлинную историю их отношений. Все остальное нас не касается.

Я кивнул и, набравшись храбрости, подошел к откровенно скучающей знаменитости, чьи белокурые волосы были упрятаны под элегантный шелковый платок. Эта нехитрая маскировка в сочетании с полным отсутствием косметики позволяла ей раствориться в толпе, не вызывая интереса у назойливых коллекционеров автографов и вездесущих телевизионщиков, занятых съемками народных гуляний. Однако она сохранила предельную концентрацию внимания и заметила меня раньше, чем я открыл рот и произнес комичное:

– Здравствуй.

– Ты здесь? – в ее голосе прозвучали отчетливые нотки настороженности. – Но ведь сегодня суббота. У тебя была намечена поездка к приятелям за город. Возникли какие-то осложнения?

За моей спиной раздался предостерегающий кашель, и я выпалил заученную наизусть фразу:

– Кое-кому не понравилось, что на стене в студии висит твой портрет. Мы поссорились и остались в Лондоне, посчитав нецелесообразным огорчать друзей плохим настроением. Устав от домашней обстановки, я предложил Линде развеяться в Центральном парке и почти убедил ее не сердиться из-за случившегося, открыв всю правду о нашей маленькой тайне. Теперь ты и я можем общаться на людях, не боясь публичных скандалов и сплетней, способных создать невообразимое количество личных проблем.

– Но прежде подтвердите его версию, – вмешалась мисс Беннинг, отодвигая меня в сторону. – И учтите, если я обнаружу хотя бы одно несоответствие, вы оба пожалеете об обмане.

Элеонора ответила ей недоумевающей улыбкой.

– Мы простые соседи, однажды столкнувшиеся у дверей лифта, – объяснила она, поднимаясь на ноги. – Квартира в пятнадцатом квартале досталась мне от родителей, уехавших в Детройт, когда я училась на втором курсе университета. С тех пор утекло немало воды, но я не спешила покидать скромные апартаменты на берегу Темзы, хотя они и перестали соответствовать имиджу леди, покорившей информационный мир современности. Три года назад рядом со мной поселился приятный молодой человек, и как-то незаметно между нами возникли теплые дружеские отношения. В свободные от съемок дни я приглашала его на чашку чая, а иногда мы даже бродили по окрестным скверам, делясь новостями и рассуждая о жизни. Однажды ваш жених признался, что мечтает быть художником и показал несколько весьма впечатляющих набросков, нашедших отклик в моем неравнодушном к искусству сердце. Тогда я попросила его нарисовать тот самый портрет, согласившись позировать в ущерб редким минутам отдыха, и пообещала сохранить наш секрет до завершения работы. На прошлой неделе картина была закончена, а результат превзошел все ожидания. Не сомневаюсь, она стала бы достойным украшением национальной галереи, но автор счел иначе и повесил шедевр у себя дома, категорически запретив говорить о нем посторонним. Надеюсь, хотя бы вы убедите возлюбленного в обратном и позволите широкой общественности оценить масштабы его таланта. Ваш будущий муж – гений, которому пора браться за ум, а не разбазаривать божий дар на пустяки вроде рекламы табачных изделий.

Линда едва не упала в обморок, издав приглушенное восклицание, схожее с тем, что вырывается из уст отчаявшегося неудачника, выигравшего круглую сумму в какой-нибудь интеллектуальной викторине.

– Спасибо за честность, – пролепетала она, пожимая руку Элеоноры. – Вы практически спасли наш еще не состоявшийся брак и подарили веру уставшей от лжи и предательств девушке. Я тронута до глубины души…

– Луи! – восторженный возглас мисс Ромс прервал сентиментальное выступление моей невесты, и на арене возник сегодняшний велосипедист, сменивший спортивную форму на аккуратно выглаженный белый костюм, дополнением к которому служил безупречно черный галстук-бабочка. Юноше было не больше двадцати лет, но в каждом его движении ощущалась уверенность взрослого мужчины, умеющего ухаживать за дамами с самыми высокими запросами. Он обнял женщину за талию и получил в награду поцелуй, развеявший последние сомнения о степени их близости.

– Прошу прощения, но нам надо идти, – сказала Элеонора, сияя от счастья. – Как-нибудь увидимся. Я покупаю поместье в Шотландии, но обязательно буду наведываться в старую лондонскую квартиру, чтобы поддерживать связь с дорогими моему сердцу людьми. Удачи.

Она небрежно чмокнула меня в щеку и растворилась в толпе подобно сказочной фее, исполнившей заветное желание истосковавшихся по чудесам обывателей. Прикосновение ее губ воскресило туманные воспоминания о миллиардах несбывшихся надежд, и я застонал под натиском беспощадной грусти, уводящей прочь от беззаботного летнего праздника.

– Давай поужинаем в «Амазонии», – робко предложила Линда, стараясь скрыть малейшие признаки волнения. – Настоящая бразильская кухня – лучшее средство для не в меру расшатавшихся нервов. Я у тебя в долгу и готова немедленно расплатиться за оказанную услугу.

Мы совершили марш-бросок до главного входа и сели в вагон монорельса, который с дикой скоростью пронесся через весь город и доставил нас в тропический рай под огромным стеклянным куполом. На площади, не превышающей одного гектара, разместились открытый трехэтажный ресторан, оранжерея с экзотическими растениями и бассейн, где плескались разноцветные рыбки размером с хорошо откормленного бульдога.

– Мисс Беннинг, как я рада снова видеть вас здесь, – прощебетала смуглая красавица в строгом обличии менеджера. – Возьмете любимый столик в вип-зале?

– Пожалуй, да, – согласилась девушка. – При условии, что Диас зачехлит барабан и отправиться спать. Сегодня у меня нет сил терпеть его примитивные мелодии, отбивающие аппетит и разрушающие само понятие романтической обстановки.

– Но если он не исполнит анонсированную программу, то не получит и фунта…

– Я возмещу все издержки. Только прошу, избавьте нас от музыки…

Авторитет Линды подавил жалкое сопротивление сотрудницы «Амазонии», и спустя две с половиной минуты мы сидели в плетеных креслах на верхней террасе, наблюдая за величественным закатом солнца. Расплывчатый красный диск неторопливо опускался в объятия леса, и кроны деревьев принимали небесного странника как колыбель, соскучившаяся по младенцу. Наконец, дневное светило исчезло под непроницаемым земным одеялом, и горизонт потух, объявляя о наступлении ясной теплой ночи.

– Потрясающее зрелище, – выдохнул я скопившееся внутри напряжение. – Оно стоило того, чтобы попасть в иной мир и испытать боль невосполнимой утраты. Ты поэтому привела меня сюда?

Девушка склонила голову набок, облокотилась о стоявшую рядом подставку для цветочных горшков и осторожно намекнула:

– «Амазония» – мое любимое место для свиданий. Я хотела произвести на тебя впечатление…

Она осеклась, и на ее щеках проступил легкий румянец, хорошо заметный при ярком искусственном освещении. К счастью, нам уже принесли вино, и выпитый залпом бокал развязал Линде язык, придав беседе более откровенный характер.

– Я понимаю, что внешность – тонкая оболочка, заключающая в себе безграничную суть человеческого создания, но мне кажется, мы знаем друг друга вечность и вполне подходим для заключения брачного союза. Вряд ли на всей Земле ты отыщешь женщину, готовую пожертвовать личной свободой ради какого-то чудака, несущего полунаучный бред о параллельных вселенных. Так почему бы не довериться господу и не позволить свершиться свадьбе, на подготовку к которой истрачено сорок пять тысяч фунтов?

Возможно, по меркам Беннингов вышеупомянутая сумма была крошечной каплей в океане многомиллионного капитала, но на скромного служащего посредственной компьютерной фирмы магия цифр подействовала как весьма убедительный довод, не допускающий споров и возражений.

– Никто и не собирался расторгать вашу помолвку, – заверил я девушку. – Единственная помеха – Сьюзан, но мы обязательно придумаем, как нейтрализовать угрозу с ее стороны. Авторитет твоей семьи и решительность бесстрашного чужеземца – смертельное оружие, и оно наведет порядок в хаосе, устроенном моим предшественником.

Бразильский напиток оказался на редкость эффективным средством для затуманивания мозгов, и почти четверть часа я сотрясал воздух пустыми угрозами в адрес тех, кто строил козни против высоких чувств и осквернял гордое имя человека. В конце концов, Линда заказала графин свежевыжатого сока и вернула меня в нормальное состояние, чтобы продолжить обсуждение насущных проблем, а не превращать вечер в банальную пьянку.

– Какие планы на завтра? – спросила она, копаясь вилкой в источавших дивный запах тушеных овощах. – Скоро понедельник, а у вас на работе не за горами срок сдачи крупного проекта для «Джункс и К». Ты должен отнестись к нему с надлежащей ответственностью и не подвести руководство, иначе упустишь реальный шанс взлететь по карьерной лестнице.

– А кто я по профессии? – при мысли о вынужденной переквалификации волосы на голове встали дыбом от ужаса. – И где расположен мой офис?

– Шестой квартал. Ты – ведущий дизайнер в рекламном агентстве. У тебя отдельный кабинет с видом на Букингемский дворец, молоденькая секретарша и непрекращающаяся вражда с завистливыми коллегами. Шеф высоко ценит твои творческие способности, но вот уже три года не дает прибавки к зарплате, хотя чистая прибыль компании растет в геометрической прогрессии. Четыре раза ты писал заявление об уходе, но так и не рискнул порвать с индустрией запаривания мозгов потребителям, хотя со связями ма мог бы с легкостью получить пост управляющего в филиале ее банка.

– Стелла Беннинг имеет собственную коммерческую структуру?

– Она член правления и доверенное лицо президента. Подозреваю, что тут не обошлось без любовной интриги, но я не намерена осуждать мать за методы, которые помогли нажить семейное состояние.

– Тогда мы в шаге от катастрофы. К сожалению, университетский курс лекций и многолетний опыт работы в сфере визуальной рекламы – отнюдь не равнозначные вещи. Я не справлюсь со столь сложной задачей, погублю контракт с «Джункс и К» и буду изгнан вон без права на реабилитацию. Мрачная перспектива, но у нас нет запасных вариантов.

– О, черт, – сраженная наповал Линда подавилась куском мяса и долго откашливалась, восстанавливая дыхание. – Придется изобразить недомогание и взять больничный до конца недели. А потом переговорить с ма и принять ее предложение. Надеюсь, оно еще в силе.

Мне показалось, что девушка обрадовалась моему паническому настрою и решила выжать из ситуации максимум возможного. Вне всяких сомнений, она мечтала загнать жениха под каблук и раньше, но не находила бреши в его безупречной системе обороны. Теперь неприступная стена рухнула, и скованный тысячами ограничений противник покорно наблюдал за падением святынь, воздвигнутых его предшественником. Я испытывал смешанное чувство обиды и злости, пытаясь обрести независимость и натыкаясь на суровые реалии иного мира, однако продолжал восхищаться новым обличием мисс Беннинг и позволял ей управлять мной как куклой, прекрасно осознавая опасность такого выбора.

– Закажем десерт? – несмотря на обилие невыясненных вопросов, Линда умудрилась восстановить естественную расслабленность и невозмутимость, свойственную дипломатам высшего ранга. – «Амазония» славится сладкими блюдами, приготовленными по особым рецептам, изобретенным на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков в тогда еще безызвестном поселении под названием Сан-Паулу. Существует легенда, что богатый торговец Чарльз Гудмассон заплатил восемь золотых слитков за рукопись, где были собраны более трехсот способов обработки тропических фруктов и перечислены полторы тысячи угощений на их основе. Когда он вернулся в Англию, то открыл собственную кондитерскую фабрику и произвел революцию на рынке кулинарных изделий. Во время второй мировой войны немецкая авиация разбомбила гордость его наследников, но спустя почти пятьдесят лет антикварная книга обнаружилась среди груды хлама на чердаке дома, некогда принадлежавшего путешественнику. Проживавшая там праправнучка предприимчивого мореплавателя быстро сообразила, что наткнулась на источник неиссякаемого богатства и построила маленькое пригородное кафе, постепенно выросшее в элитный ресторан для толстосумов. Правдивость этой истории вызывает сомнения у скептиков, но хозяйка тщательно оберегает тайну бразильской кухни, считая ее лакомой изюминкой, заманивающей посетителей со всего света. Даже сами латиноамериканцы, прилетающие в Лондон, признают, что на их родине не готовят ничего подобного.

Я пролистал снабженное фотографиями меню и выбрал торт с нехарактерным для сладости названием «Коготь дракона». Украшенный продолговатым ломтиком лимона он действительно походил на фрагмент лапы монстра, сошедшего на землю с иллюстраций к древним сказаниям. Когда официант опустил тарелку на стол, воздух вокруг наполнился свежестью первозданных джунглей, и руки сами потянулись к божественному творению, вот уже более ста лет ублажавшему вкусы гурманов целой планеты.

– Ты прямо как Сьюзан, – зачем-то сказала девушка. – Она буквально помешана на крылатых ящерах и бесстрашных рыцарях, сражавшихся с ними во имя любви к принцессам. Не представляю, откуда у взрослого человека такая безумная тяга к фантазиям. Неужели ей не хватает многообразия настоящего и героев нашего времени?

Я вспомнил первое свидание с мисс Паркс и быстро зашедший в тупик диалог, наполненный ностальгией по вымышленному прошлому. Та Сьюзан тоже обожала драконов и храбрецов, идущих на верную смерть, чтобы покорить неприкаянное женское сердце. В погоне за славой они проливали чужую кровь, усеивая землю холодными трупами негодяев, и получали то, что, по мнению авторов преданий, и было синонимом внеземного счастья. Но красавицы жаждали повторения подвигов, и воины добра отправлялись на поиски новых врагов, истребляя зло во всех его проявлениях. Уродливая по людским меркам тварь казалась им воплощением дьявола, а косой взгляд из-за угла – подлым предательством, заслуживающим жестокой расправы. Возомнив себя сыновьями господа, они сеяли страх и смуту, убивая мнимых приспешников сатаны и сжигая целые города и деревни. Довольные короли выдавали за победителей своих дочерей, а публика визжала от восторга, награждая рассказчиков аплодисментами и звонкой монетой.

– Очевидно, отважный рыцарь на белом коне привлекает ее сильнее, чем прилизанный бизнесмен в блестящем «бентли», – ответил я, отрезая кусочек тропического лакомства. – Мы живем в обществе материалистов, умело исказивших оригинальное понятие романтики и научившихся манипулировать чувствами как клавишами на рояле. Теперь в почете роскошные виллы у теплых морей, напичканные электроникой автомобили и экстравагантные платья, сшитые на заказ в ателье ведущих мировых модельеров. Да, молодые по-прежнему охотно гуляют вдвоем в ясную лунную ночь, но при прочих равных условиях они предпочтут шумную дискотеку с музыкой для ног или сытный ужин в каком-нибудь заведении вроде «Амазонии». Сьюзан же мыслит как меньшинство, и оттого ее слова порой попахивают абсурдом. Но разве можно порицать людей за иную систему личных приоритетов?

– Вы провели вдвоем всего десять минут, а ты утверждаешь, что заглянул ей в душу. Не слишком ли смелый вывод? Под маской сентиментальности нередко прячутся те, кто рассматривает холодный расчет как идеальное орудие для достижения цели. Она из их числа. Когда-нибудь ты убедишься в этом.

Отведав торта, я погрузился в апатию и уклонился от дальнейшего обсуждения мисс Паркс. На небольшой площадке возле бассейна появились танцовщицы в весьма откровенных нарядах, и публика на нижней террасе приветствовала девушек бурными аплодисментами. Из динамиков, расположенных у основания купола, заиграла озорная мелодия в характерном латиноамериканском ритме, и началось феерическое шоу, призванное развлекать гостей до рассвета. Грация, с которой исполнительницы перемещались по импровизированной сцене, заставляла следить за представлением, затаив дыхание от восторга. Участницы музыкального спектакля демонстрировали гибкость змей, ловкость обезьян и прыгучесть пантер, сочетая их с ни с чем не сравнимой красотой человеческого тела. Мой утомленный напряженным днем интерес обрел второе дыхание, и робкий намек Линды на желание вернуться домой проскользнул мимо ушей, слившись с темпераментным объявлением конферансье о следующем номере программы.