Новый Вавилон

– По акценту всех можно вычислить. Сомневаюсь.

– Ты так на меня смотришь…– я и правда, пристально наблюдал за ней, – кого-то подозреваешь?

– Пока нет. Не было времени подумать. Но всю дорогу сюда, Франсуа рассуждал о тебе.

Лариса вспыхнула румянцем и в негодовании начала размахивать кулачками.

– Вот же подлый калека! И какие у него аргументы?

– Во-первых, с момента прибытия на остров ты регулярно отлучалась из общины. Я знаю, – мне пришлось прервать её эмоциональные контраргументы, – у тебя с Артемом всё не заладилось, но ты сама спросила о мнении Франсуа. Продолжаю. Во-вторых, больше всех об острове знают так называемые охотники, а среди них как раз я, тот человек, с кем у тебя…

– Адюльтер, – закончила за меня Лариса.

– Ну да, мсье Пинар утверждает, что в постели мужчина рассказывает всё, даже государственные тайны. Так вот, ты, по его словам, получаешься одним из самых информированных людей в Вавилоне. Ну и главное, – я взял театральную паузу. – Твой приход сюда может быть продиктован слежкой за мной и контролем нашей высадки на остров амфибий.

Негодование Ларисы было бурным и эмоциональным. Девушка обзывала Франсуа последними словами и клялась в полнейшей несуразности высказанных обвинений. Она была забавна в своем гневе, при этом я по-прежнему не имел возможности подумать над загадочным связистом с Вавилона. Все русскоязычные жители острова были как на ладони, Мишу и Пашку я знал с детства и, хотя сегодня нас уже нельзя назвать друзьями, они были такими же пленниками здесь, как и я.

Лариса и правда отлично подходила для роли глубоко законспирированного агента. В самом начале нашего заточения мы вместе испытали множество потрясений, и каждый мог сделать неожиданный выбор. Её не удивили мои измышления по поводу спутниковой связи, и она чертовски вовремя сбежала из посёлка, накануне нашего авантюрного броска на остров черепах. Я также вспомнил, что и Пашка резко поник и отказался обсуждать побег. Это было сразу после моего первого ухода из общины. Возможно, ли предположить несколько агентов Чуватина? Нет, так не далеко и до самой настоящей паранойи.

– Семён, прибыл Ярвинен.

Нас прервал мой польский соратник. Кстати, Кшиштоф тоже говорил по-русски, но я сразу отогнал от себя эти мысли, решив подумать о связных и агентах позже, на досуге. Не хотелось оставлять Ларису после всего сказанного, но она понимающе улыбнулась и я, пообещав вернуться, отправился на переговоры со старостой Кратера.

Кшиштофу не терпелось начать действовать. Потеря боевого товарища, Оуэна Макгроу, выбила поляка из колеи, и раз уж я запретил ему пить, то он стремился окунуться в работу.

– Надеюсь, у тебя есть план, мой друг. Если что, зови меня, и я заставлю финна принять твои условия.

Поляк сжал исполинские кулаки и грозно посмотрел на палатку Ричарда, в которой меня поджидал Ярвинен. И почему он так его недолюбливает?

***

– Со мной вышли на связь, – Тапани сглотнул слюну и нехотя продолжил. – Я же действовал самостоятельно, не согласовывал с амфибиями, хотел всех перехитрить.

Мы с Ричардом изложили Ярвинену свой план по объединению острова. Нам требовался его опыт и ресурсы для контроля Вавилона и оперативной связи между разбросанными по всему побережью поселками. После недолгих препирательств, я выложил свой компромат на финна, и он решил открыть свои карты.

– Понимаете, я ведь хотел как лучше.

– Давай по делу Тапани, – прервала разглагольствования финна Ричард.

– Всё шло хорошо, у нас было много добычи, и я вполне официально рассылал своих представителей по всему Вавилону. Некоторых снабжали рациями и инструкциями по сбору информации. Оставалось обследовать и занять центр. Там сложно, пески и постоянные изменения ландшафта. Для пеших путников местные расстояния растянуты, а климат жесток и недружелюбен. Тем не менее, пустыню можно пройти. Я всегда предполагал, что в центре есть важные ресурсы.

– И? – финн замолчал, а мне не терпелось услышать продолжение.

– Все группы пропадали бесследно. Я почти отчаялся, когда ко мне пришел человек. Это незнакомый охотник. Из мародеров.

– Мародеры пришли в Кратер? – Ричард был вне себя от злости.

– Только один. Он был переговорщиком.

Тапани поставили ультиматум, он прекращал попытки исследовать центр острова в обмен на жизнь сына. Находящийся в зените своей власти Ярвинен пошел на постыдный шаг. Вдвоем с сыном, они заманили парламентёра в один из тайных ходов Кратера и, применив пытки, устроили показательный допрос с пристрастием.

– Мой сын рассвирепел, его возмутил шантаж, и мы пошли на риск, попытавшись выжать всю информацию из этого человека.

По словам прибывшего разбойника в центре острова располагался некий командный пункт, укрепленный для обороны и оборудованный для долгой комфортной жизни таинственных наблюдателей. Загадочные люди подкармливали шайки разбойников и окружали мародерами свой центр. В обмен на продовольствие лихие люди обеспечивали секретность базы – пресекали попытки островитян проникнуть в центр острова.

– Мы не особо поверили в его слова, но ещё больше заинтересовались этим местом. Не спрашивая меня, мой единственный ребенок собрал группу из двадцати человек, и они отправились в поход. Такой команды остров ещё не знал. Они были с оружием.

– То есть в Кратере есть оружие? – я не смог сдержаться и задал волновавший всех вопрос.

– Было. Мой сын забрал всё. Но они не вернулись, точнее…– Тапани опять громко сглотнул. – Мне прислали посылку с головой моего сына. На протяжении месяца все рации глушили, а наши морские вылазки перестали давать результат. В итоге Кратер, по сути, скатился к статусу провинциальной деревушки.

– Я думал, твой сын пропал в море, – высказал общую версию Ричард.

– Мне нечего было сказать. Люди сами так предположили, а я не стал их переубеждать.

Тапани сокрушенно вздохнул и замолчал. Мы с Ричардом переглядывались в неловкой тишине.

– Ваша идея правильная и я готов вам помочь, – староста Кратера встрепенулся и немного расправил плечи. – У меня нет моральных сил для дальнейшей борьбы, я отдам вам все свои ресурсы и мне не нужно от вас ничего. Есть только одно условие.

– Всегда есть условие, – мрачно процедил Ричард.

– Мне нужен сопровождающий в пустыне.

– В каком смысле?

Я растерянно посмотрел на американца, но тот тоже не понимал сгорбившегося старика. Его рассказ настораживал, но обещание передать все активы Кратера перевешивали любые сомнения.

– У меня есть винтовка с оптикой. Это последнее оружие и там немного патронов. Мы пойдем в пески и найдем эту неизвестную базу, я лично положу максимум попавшихся местных убийц. Для памяти моего сына этого будет достаточно.

– Ты самоубийца Тапани! Из такого оружия нужно уметь стрелять.

– Половину своей жизни я был лучшим охотником Финляндии, мне только нужен помощник для прикрытия тыла. И я хочу пойти незамедлительно.

– Я не против направить туда опытную группу, – задумчиво проговорил Ричард. – Объединяя Вавилон нужно отсечь мифы от правды и знать обо всех возможных сюрпризах.

– А мне бы хотелось понежиться здесь хотя бы неделю, но я понимаю, к чему ты клонишь.

Провести время с Ларисой, убедиться в улучшении здоровья Франсуа и тщательное продумывание дальнейшей стратегии – все планы рушились из-за решительного настроя старика. Нет, я не хотел торопиться, а месть финна могла подождать. Для успокоения совести мне срочно требовалось разгадать секрет связного Петра Алексеевича.

– Формируй группу Ричард, я возьму с собой Кшиштофа. Но мы пойдем только после составления четкого плана, у нас и так много не ясного. Например, загадочные наблюдатели. Франсуа готов подозревать всех русских, включая Ларису. Короче говоря, нужно подготовиться, лично мне хочется вернуться живым – последние слова предназначались для Ярвинена.

– Согласен. Тапани твоё условие принято, но мы возьмем небольшую паузу. Как раз будет время сходить за оружием.

– Винтовка со мной, – буркнул финн и недовольно насупился.

В палатку, прервав наш разговор, ворвался младший (теперь единственный) Макгроу.

– Семён! – запыхавшийся Ян взял паузу, чтобы отдышаться. – Твоя женщина пропала.

– Она не моя женщина…

Я начал было проигрывать старую заезженную пластинку, отрицая привязанность к девушке, но затем информация об исчезновении Ларисы окончательно дошла до моего сознания. Мы с Ричардом вскочили со своих мест и выбежали на улицу.

Глава 14.

До удара и потери сознания, все происходящие было в высшей степени поразительно. Конечно, я сам виноват, надо было держаться крепче, но обстановка и способ передвижения захватывали дух. Мы мчались на вагонетке по узкому подземному проходу, вокруг мерцали электрические лампы, и запросто можно было представить себя Индианой Джонсом или любым другим искателем приключений, вплоть до мультяшных героев из детских сериалов, а-ля «Мишки Гамми». Меня больше всего поржало электричество – в наших краях такого, кажущегося элементарным, достижения человечества не видели многие месяцы.

Насколько мы отвыкли от мало-мальских признаков технологии и прогресса! Даже металлические рельсы и рукотворная вагонетка приводили нас с Кшиштофом в неописуемый восторг. Последние годы самым капитальным строением в нашем мире стали бамбуковые хижины и сейчас в нас боролись множества чувств. Одновременно с детским восхищением и любопытством нас настораживал этот тоннель, сооруженный на диком острове. Вавилон по-прежнему был готов удивлять.

Вагонетка мягко и практически бесшумно пролетала десятки метров, я не мог определить скорость, но она определенно была не высокой. Тем не менее, мы с Кшиштофом преодолели порядка километра до того, как наша уютная тележка не врезалась в ограждение. Стены туннеля, явно рукотворного, то расширялись, то резко сужались, так что хотелось вжать голову в плечи. Мы видели ответвления, небольшие боковые проходы, и даже стальные двери, ведущие в неизвестные помещения, а возможно другие туннели. Тусклые фонари, в защитных металлических кожухах, развешанные под потолком через равные промежутки, смазанные и явно часто используемые рельсы узкоколейки. Всё это место удивляло и заслуживало пристального изучения. Вот только как оказалось нас ждали, и прием не планировался дружелюбным и праздничным.

Зазевавшись, я пропустил момент столкновения с небольшим отбойником, который и должен служить преградой для вагонетки. Нет, я не убирал руки с небольшой железной дуги, она служила нам импровизированными перилами. Наверняка к ней крепились грузы, а люди размещались вне вагонетки на специальной небольшой площадке, я же с Кшиштофом забрался в тележку и, разинув рот, глазел по сторонам. Итогом такого непростительного разгильдяйства стало закономерное падение – при ударе об отбойник мои руки, не готовые к такому повороту событий разжались, и я грузным мешком стремительно вылетел из вагонетки.

Мягко плюхнувшись в темную воду, я только успел вытянуть ноги и понять, что не могу дотянуться до дна, в следующую секунду в меня врезался также вылетевший из железнодорожной тележки Кшиштоф. Поляк очень неудачно врезался своим огромным плечом мне в спину, ровно между лопатками, и мне оставалось только бешено вращать глазами – дыхание перехватило, я не мог распрямить грудь и руки. Медленно уходя под воду, я судорожно сучил ногами, пытаясь нащупать дно. Какая нелепая ситуация! Мне грозило захлебнуться в подземном озере из-за череды глупых случайностей.

К счастью, мой добрый поляк не потерял сознания и даже не ударился, он быстро сориентировался, ухватил меня за воротник и потащил обратно к узкоколейной железной дороге, которая виднелась в каких-то пяти метрах от нас. Мне уже полегчало после сокрушительного удара в спину и я мог подгребать обеими руками – через считанные секунды мы выберемся обратно на сушу. Даже под землей, твердая земля лучше темной непрозрачной воды.

Именно в момент окончательного прояснения сознания после падения мои ноги резко дернули в обратную сторону. Я мгновенно ушел под воду, оставив воротник и часть рубашки в руке Кшиштофа. Ощущения были знакомыми – так быстро и непреодолимо утаскивают вниз только амфибии.

***

Пропажа Ларисы поставила нас в тупик. Мое недоумение от её поступка, а она не была похищена, это было исключено в густонаселенном Мысе, усугублялось уверенными обвинениями Франсуа. Француз, уверенный в тайной игре на острове и непосредственном участии русской девушки в заговоре, подливал масла в огонь. Я рассказал Ларисе о наших планах и подозрениях, меня смутила её невозмутимость и теперь как будто назло она действовала как предатель, сбежавший накануне разоблачения. Но она ведь не дура! Один раз добраться в одиночку в отдаленный пункт везение, второй раз – чудо! У Лариса проблемы и я это чувствовал.

Оставив Пинара охваченного пылом дедуктивных изысканий, я собрал остатки своей группы и, приобщив к нашей команде Тапани Ярвинена вооруженного винтовкой, немедленно выступил вглубь острова. Ричард, застигнутый, как и все врасплох, не успевал собрать свою команду и отказывался отправить людей в авантюрную неподготовленную экспедицию.

– На это и расчет, Семён! – увещевал меня Франсуа. – Она вынуждает тебя к непродуманным импульсивным действиям. Вас перебьют в пустыне. Эх! – француз с болью и отчаянием смотрел на обрубок своей правой руки. – Дай мне неделю, и я смогу пойти с вами.

– Ты будешь обузой дружище и сам прекрасно знаешь об этом. Оставайся и домучивай этот чемодан со связью.

К сожалению, мы, похоже, выжали всё из терминала спутниковой связи, во избежание скорой разрядки аккумулятора, аппарат выключили и не пытались вновь выходить с кем-либо на связь.

– Мы достанем аккумуляторы. Через два дня прибудут мои ребята. Они из морских котиков, главное добраться до оружия и тогда мы окажем достойное сопротивление черепахам.

– А потом вам все равно придется плыть. Хоть и на лодках Кратера.

– Финн сказал, там есть моторки, с топливом у них тоже порядок. Надо попытаться.

Накануне я почти убедил Ричарда повременить с операцией на острове амфибий. Теперь он опять стоял на прежних позициях. После быстрого и удивительного лёгкого союза с Ярвиненом, в нашем распоряжении были его рации и лодки. Ричард хотел добраться до оружия и с ним бороться за центр Вавилона. Я уходил и не мог вести бесконечные споры.

– В Нью-Бостоне установили связь. Теперь там полноценная мэрия. Общаемся с азиатами. Всё идет именно по твоему плану Семён, – американец хотел расстаться на мажорной ноте. – Я против твоей акции в пустыне. Четыре человека против песков и разбойников! Пфф! Но я уважаю твое решение, в обмен прошу тебя о взаимности.

– Я желаю вам удачи.

Мы обменялись крепким рукопожатием, и я вышел к своей малочисленной команде. Насупившийся Ян Макгроу был готов к немедленному марш-броску, Кшиштоф упаковывал своё внушительное вооружение. А Тапани любовно чистил винтовку неизвестной мне системы. Оружие даже близко не походило на древнюю берданку, которую я почему-то представил в руках стареющего финского охотника. Нет, это было современное армейское оружие. Крупнокалиберная дальнобойная винтовка с магазином на три патрона – такого оружия я не видел даже в фильмах.

– Идем в пустыню, наугад? – меланхолично поинтересовался поляк.

– По сути да, – я был вынужден признать отсутствие плана.

– Знаешь Семён, я разделяю мнение Франсуа. Но я с тобой. Просто, чтобы ты знал.

– Спасибо Кшиш. Я ценю это.

– Ты не веришь в её предательство? – вмешался в разговор Тапани.

– Мы слишком многое пережили вместе. Вы смотрите на всё со стороны, а я прожил с ней всю эту историю день за днем.

***

Со времен работы в команде амфибий я научился спокойно и без паники находиться под водой. Подумать только, ведь еще три года назад меня брала оторопь и при одной мысли о дайвинге! Теперь, я полностью расслабился и позволил тащить меня вглубь водоема. Набрать воздуха не получилось, в запасе имелось не более четырех минут. Достаточное время для рекогносцировки. Сопротивляться черепахам в воде занятие бессмысленное и опасное. Разгневанная амфибия может огреть перепончатой лапой, отчаянный пловец непроизвольно выпустит из лёгких остатки воздуха и будет обречён на скорую мучительную смерть.

Меня протащили почти вертикально вниз, затем траектория изменилась, мы плыли вбок, не меняя глубины. Через пару минут, после стремительного подъема, я оказался над водой. Невидимые лапы грубо подкинули меня, и я больно влетел какую-то стену. Не открывая глаз (делал вид, что без сознания), я лежал на прохладной каменной поверхности, вокруг стояла тяжелая тишина. Я слышал только пульсацию висков, сквозь сомкнутые веки пробивался свет. Опять электричество либо солнце. Вокруг ничего не происходило, по-прежнему никакого движения и звуков.

– Семён! Вот это да!

Тихий, но возбужденный голос Оуэна будто разорвал мои перепонки. Я не видел смысла корчить из себя захлебнувшегося и открыл глаза. Тело немного ныло после удара об стенку, но в целом я чувствовал себя вполне удовлетворительно. Старший из братьев Макгроу сидел в трех метрах от меня, его руки были за спиной. Скорее всего, связаны.

– Ты как? – Оуэн будто отказывался верить своим глазам.

– Пока не понял.

Я оглядывался в странном помещении.

– Это что-то вроде раздевалки, – прокомментировал шотландец. – Мне кажется, здесь можно погружаться в воду.

– Да, похоже на то, – откликнулся я, медленно растягивая слова.

Мы находились в большом просторном помещении. Свежий воздух, как и свет, поступал из разбитых окон. Проемы располагались на высоте трех метров, под потолком. Белые стены были ровными, краска блестела свежестью. Вдоль одной из стен был приставлен рядок шкафчиков, напоминающих спортивные раздевалки.

– Ты-то как? Мы думали…ну ты сам понимаешь.

– Сижу тут всё это время. Ни разу не кормили, а воду пью оттуда. Страшно, но деваться некуда.

Оуэн показывал на большой полукруглый овал в полу. Именно отсюда меня грубо выкинули на пол. Темная вода в огромной бетонной проруби, наверняка пресная, еле заметно подрагивала. В центре внушительного овала мерно покачивался батискаф. Почти полностью стеклянный аппарат был пришвартован с дальней от нас стороны, с железным кольцом, вмурованным в бетон, его соединял завязанный на несколько узлов канат.

– Работает? – зачем-то спросил я Оуэна.

– При мне никто не пользовался, – не без юмора парировал Макгроу. – Как там Ян?

– Мы натолкнулись на большущую асфальтированную площадку, она была запорошена песком, так что разметку рассмотреть не удалось. Я предполагаю аэродром для малотоннажных самолетов, ну или вертолетов, не знаю точно. В любом случае это была возвышенность, поэтому она была относительно чистой. Мы обходили площадку по периметру, почти сразу нашли вход в шахту. Там узкоколейка, вагонетки и какие-то лебедки. Короче Ян с Тапани остались у входа, а я и Кшиштоф прокатились вниз. В конце пути мы перевернулись и вот я здесь.

– Тапани это тот Ярвинен, с Кратера?

– Да, теперь это вся наша команда. Франсуа ранен, пришлось ампутировать руку, – не хотелось рассказывать Оуэну обстоятельства ампутации.

– В итоге ты ни о ком ничего не знаешь, – Макгроу не обвинял меня, а просто констатировал факт.

– Понятия не имею. Надеюсь, Кшиштофа не схватили, и он дал дёру. Даже с его силой не вырваться от амфибий.

– Здесь йекли Семён. Не амфибии.

– Вот как?

Йекли не давали Кшиштофу особых преимуществ, они тоже чертовски сильны. Однако мое удивление было связано с необычным для младших амфибий расположением. До этого я не имел сведений о перемещении йеклей по подводным течениям. Как же они могли проникнуть в центр острова, кроме как используя подземные реки? Ещё более непонятным было содержание людей в плену. С каких пор йекли держат заложников?

– Чёрт, Оуэн!

Я приблизился к товарищу и, наконец, разобрался с его странной позой. Его руки не были связаны, они были сломаны и висели плетьми.

– Ну, я же сопротивлялся, – горько усмехнулся Оуэн.

– Болит? – я рассматривал его руки, боясь прикоснуться.

– На удивление нет. Знаешь, они вправили кости, только не наложили никаких повязок, тем более гипса.

– Странно всё это. Они пытались общаться с тобой? Переговоры, требования?

– Нет, я же в отличие от тебя не знаю черепашьего. Но смотри, что я нашел. Поначалу были силы, и я тут ходил по кругу, пинал шкафчики и в одном из них нашел пачку писем. Только не мог перелистывать, – Макгроу смущенно покачал руками.

Он нашел маленькую стопку мелко исписанных листочков в пухлом конверте. Конверт без указания адреса и почтовых марок, скорее всего, неизвестный здешний сотрудник писал их «в стол», без надежды отправить адресату. Сунув письмо в шорты, я оглядел шотландца. Оуэн был измотан ранами и голодом, сейчас от него не было никакого толка, и я мог превратиться в такую же бесполезную куклу.

– Нам нужно срочно выбираться.

– Не выберешься, тут только один путь – Оуэн показал на темную воду посередине помещения. – Я даже не понимаю, зачем ты сюда явился. Глупый поступок, мой друг.

– Мы объединяем Вавилон. Хватит жить как дикари. На острове не меньше десяти тысяч людей разных профессий и знаний, попробуем вновь отстроить цивилизацию и дать отпор.

– Отпор кому, Семён? Черепахам? Тогда нужно укреплять берега, а не пустыню.

– Нельзя управлять островом без зачистки центра. К тому же теперь я вижу – легенды оказались правдой.

– Да, – добавил Макгроу, – как минимум тут есть капитальные постройки. В одной из них мы заперты навечно.

Я в очередной раз оглядел помещение. До окон было не добраться. Слишком высоко даже для простого обзора. Хотя если навалить друг на друга ящики может получиться толк. Они из тонких металлических листов, будет слишком много шума, на который сбегутся йекли. С лесенкой из ящиков я решил повременить. Во всем помещении взгляд цеплялся только на закрытой стальной двери.

– Из неё никто не приходил?

Оуэн грустно покачал головой.

– Тут только черепахи Семён. Они, знаешь ли, не пользуются дверями.

В итоге я имел немногое. Запертая дверь. Круг опасный воды и бултыхающийся словно поплавок батискаф. Боевой товарищ с неработающими руками и перспектива обессилить от голода. Наши друзья, будь они в полном здравии, не знали где нас искать. Никакого шанса на вмешательство извне. Но почему йекли не растерзали нас?

– Ты чего?

Макгроу недоуменно наблюдал за моей решительной походкой. Я направился к двери и после мгновения раздумий (зачем-то набрал полные легкие воздуха) толкнул обеими руками железное полотно. Теоретически я был готов к любому повороту, но то, что дверь легко и бесшумно отворилась, стало для нас с Оуэном полнейшим сюрпризом.

– Что там? – Макгроу собрал последние силы и встал без посторонней помощи.

– Так сразу и не объяснишь.

Я стоял на открытой площадке, беспрепятственно освещаемой солнечными лучами.

Не сложно предположить, что мы находились только в одном корпусе из целого комплекса зданий. Вряд ли кому-то придёт на ум построить один корпус, хоть и для дорогущего батискафа, да ещё и посреди пустыни. Я с удивлением и мальчишеским любопытством разглядывал открывшийся мне вид.

Аккуратно вытащив обессиленного соратника, мы уставились на самую настоящую военную базу. Мы находились на аккуратном асфальтированном дворе, напоминавшем заброшенный плац и несколькими зданиями, образующим букву П. Сама база представляла собой некрасивый, но строго функциональный комплекс зданий и сооружений.

За нашими спинами осталась временная тюрьма Оуэна. Просторное помещение со специальным бассейном, в который погружался батискаф, находилось в высоком, судя по всему, одноэтажном здании. Собранный из бетонных плит и поднимающийся на несколько метров вверх корпус, имел, насколько я мог судить, плоскую крышу. Непосредственно под не широкими козырьками располагались окна, которые единой лентой опоясывали всё здание. Скорее всего, этот корпус предназначался исключительно для содержания подводного аппарата и непосредственного погружения на батискафе под воду.

За «Гаражом батискафа», как я решил называть это место, с центра площадки виднелось скопление гор и холмов. Сейчас они были достаточно далеко, чтобы разглядеть детали, но именно там по моим расчетам располагалась площадка с выходом в подземный туннель, оборудованный рельсами и вагонетками. Куда именно вела узкоколейная дорога, по которой мы с Кшиштофом спустились с возвышенности, осталось для меня секретом.

Мы вышли на центр плаца и нерешительно оглядывались. Это место выглядело заброшенным, но мне не давало покоя нехорошее, совсем нехорошее, предчувствие. Я ощущал на себе многочисленные взгляды, но не мог определить таинственных наблюдателей.