Слива правды

Злодей принялся ковырять ракушку своими острыми когтями. Вдруг послышался тонкий щелчок, створки раскрылись, и оттуда на туловище чудища потекла вязкая жижа. Оно выронило ракушку в лодку, испуганно запищало и на глазах у изумлённых влюблённых стало таять и растекаться.

Вскоре на поверхности воды появились разноцветные зубастые рыбки, их было такое количество, что море казалось пёстрой лужайкой. Они вонзали в лодку зубы и грызли дерево, словно пилой. Миланья очень испугалась и забилась в угол, но Прохор не растерялся, выхватил свой меч и стал бить изо всех сил по рыбам. Моментально море окрасилось в чёрный цвет, но царевич упорно продолжал соскребать зубастиков с бортов лодки. Миланья очнулась, схватила остатки ракушки и выбросила в море. Вода закипела, покрылась синей пеной, и вскоре всё стихло.

В лодку упал первый утренний луч, солнце медленно поднялось из-за горизонта. Море стало зелёно-голубым, прозрачным и спокойным. Царевич взял вёсла, развернул обгрызенную рыбами лодку и направил её к берегу и спросил:

– Как же так получилось, что чудище выбрало именно ту ракушку, в которой ждала его смерть?

– Оно не подозревало, что с ним может что-то случиться, – ответила девушка.

– А где ты взяла эти раковины?

– Перед смертью их дала мне матушка и сказала: «Береги пуще глаз своих, они спасут тебе жизнь. Наступит день, и ты поймёшь, как ими воспользоваться». Я решила их сегодня взять с собой.

– У тебя ещё остались зелёная и красная. Ты знаешь, что за сила в них спрятана?

– Пока нет, но теперь понимаю, что использовать их надо только в самом крайнем случае.

– Ты очень смелая девушка. Я полюбил тебя с первого взгляда и буду рад представить моей семье как жену! – воскликнул царевич. – Конечно, если ты не против!

– Я согласна, – не задумываясь произнесла она, – ты мне тоже сразу приглянулся. Только у меня ещё есть сестра, и я не могу оставить её одну.

– Не переживай, мы позаботимся о ней, – успокоил царевич, – дадим ей титул княжны, и она станет завидной невестой. У меня есть старший брат, может, и они составят друг другу партию.

Вернувшихся влюблённых встретили изумлённые горожане. Молодые люди рассказали, что теперь их город свободен от чудища и они могут жить спокойно. Местный глава устроил большой праздник.

На следующий день Прохор и Миланья отправились в столицу. Царевич был счастлив, представив родителям свою будущую жену. Царь с царицей не противились выбору сына. Несмотря на его помолвку с Иоанной, они посчитали, что сын вправе изменить свою судьбу. Как оказалось, и принцесса была счастлива этой новостью, так как сама влюбилась в другого королевича. Помолвку отменили, и обе пары сыграли свадьбы в один день. Как говорится, «в семье ладно, да в государстве складно».

Загадочные смерти

Шло время. Василию исполнился двадцать один год, по закону он теперь имел право сам выбирать жену, так как его наречённая невеста умерла в детском возрасте.

Правители Досилии не боялись оставлять трон молодым наследникам. У каждого царя был свой Совет, в который отбирали политиков, отлично знающих своё дело, тем самым помогая царю принимать нужные законы. Совет состоял только из честных, справедливых и ответственных людей.

Подошло время совершеннолетия Прохора, и трон переходил к нему, так как он был уже женат. Коронацию назначили через неделю после его дня рождения, а родители по закону собирались поехать путешествовать. Накануне коронации царица вдруг почувствовала недомогание и утром не смогла подняться с постели. Праздник решили отложить.

Николай был обеспокоен здоровьем супруги и тем, что болезнь развивалась так быстро, что за неделю она сильно похудела. Доктора перепробовали все методы лечения, собрали консилиум, но происхождение болезни не поняли. Царь сутками не отходил от жены, и в какой-то момент сам почувствовал слабость. Ухудшение его состояния началось рано утром, днём он ещё навещал свою царицу, а к вечеру не смог встать с постели.

Братья не на шутку обеспокоились здоровьем родителей.

– Могу заверить Ваше Высочество, что болезнь протекает одинаково, – говорил один из приглашённых докторов. – Мы делаем всё возможное, чтобы спасти ваших родителей, но пока лечение безуспешно.

– Может, это заразно? – спросил Василий.

– Думаю, нет. Прошло уже две недели, заболевание не передаётся другим, его протекание непонятно.

– Может быть, их кто-то отравил? – предположил Прохор.

– Мы исследовали и этот вариант, но признаков типичного отравления анализы не показали.

На следующий день Надина позвала к себе сыновей и прошептала слабым голосом:

– Настало моё время. Свалил меня недуг, но ухожу с лёгкой душой. Не давайте себя в обиду, берегите дружбу и помогайте друг другу.

Братья долго стояли у постели матери, дыхание её прерывалось, казалось, что она заснула. Они собрались уходить.

– Прохор, – послышался вдруг тихий голос матери.

Сын подошёл и встал у изголовья кровати.

– Возьми его, что бы ни случилось, никогда не снимай и никому не отдавай, – произнесла она, еле шевеля губами, потом замолчала, глубоко вздохнула и прикрыла веки.

– Свадебное кольцо с лунным камнем! – воскликнул Прохор. – Зачем это?

– По-моему, она прощается, пойдём, – угрюмо ответил Василий.

Николай читал «Магию цвета», когда братья вошли к нему.

– Рад видеть вас, – прокашлявшись, проговорил царь.

– Мы тоже, батюшка, – ответили хором братья.

– Как здоровье матери?

– Только что были у неё, – произнёс Прохор, – она с нами поговорила и заснула.

– Надеюсь, всё обойдётся, – улыбнувшись, отметил царь. – Странный недуг, доктора говорят, что не могут найти причину его появления. Какая-то неизвестная болезнь.

Он жестом показал сыновьям сесть рядом с кроватью, заметив на руке Прохора перстень Надины, тревожно сказал:

– Видно, у матери дело плохо, раз она отдала своё кольцо.

– Не думай об этом, – подбодрил Василий, – ты только что сказал, что всё будет хорошо.

– За вас я не переживаю, если что-то случится, вы сможете постоять за себя, – проговорил отец.

– Твоя правда, – заверил Прохор, похлопывая брата по плечу.

Николай задумался, потом позвал:

– Подойди ко мне, Василий.

Сын преклонил колено.

– Возьми мой перстень с хризопразом, – произнёс царь, надевая ему на палец фамильную драгоценность.

Братья переглянулись. Василий, стараясь сгладить напряжение, ласково спросил:

– Батюшка, ты что это делаешь?

– Неспокойно мне в последнее время.

– По-моему, вы рано с нами прощаетесь, – проговорил Прохор, – вам ещё предстоит путешествие.

Отец помолчал, и слёзы навернулись у него на глаза:

– Спасибо, что навестили, а теперь идите, мне надо немного поспать.

Сыновья поклонились и медленно вышли из комнаты.

Погода портилась. Всю ночь лил дождь как из ведра, а к утру небо прояснилось. Служанка, дежурившая возле кровати царицы, проснулась от её сильного кашля, подала воду, но царица глубоко вздохнула и затихла.

– Помогите! – закричала девушка.

В комнату прибежали доктора, но в сознание Надина так и не пришла.

В стране объявили траур. Царь был безутешен, его самочувствие резко ухудшилось. Братья по очереди дежурили возле постели отца.

Миланья распорядилась о погребении царицы, её решили отпевать в полдень следующего дня. Василий приказал перед похоронами сделать вскрытие трупа, чтобы определить, отчего наступила смерть. Анатомирование показало, что у матери оторвался тромб, образовавшийся в вене ноги, а затем попал в лёгкое.

Погода снова ухудшилась. Всю ночь бушевала буря, ветер выдёргивал молодые деревья вместе с корнями и разносил по всей округе. Много людей покалечилось в ту ночь, большой урон непогода принесла урожаю.

Николай после последнего посещения его сыновьями так и не приходил в себя. Братья ещё не успели похоронить мать, как дежурный лекарь сообщил о кончине отца. Люди стали поговаривать, что кто-то наслал проклятье на страну, болезнь унесла царя и царицу. В стране объявили недельный траур.

Василий приказал сделать вскрытие тела отца. Выяснилось, что смерть наступила по той же причине, что и у матери.

Похоронили царя с царицей недалеко от дворца, в маленькой часовне на холме, откуда открывался великолепный вид на город. Любимое место отца с матерью. Царевичи сильно горевали по родителям, но их братская дружба укрепилась и ещё больше сплотила их. Жизнь продолжалась.

В Досилии для всех сословий находилась работа по душе. По закону трон переходил к женатому царевичу, но Прохор решил, что лучше править вместе. Так государство обрело двух царей. Благодаря взаимному уважению они вместе продолжили политику отца. Государственные дела чётко разделили между собой. В царской Думе они вместе выслушивали государственных мужей, обсуждали вопросы и принимали решения.

Василий отвечал за внутреннюю политику, развивал культуру, ремёсла, поощрял самобытность народа и новые открытия. Прохор успешно занимался внешней политикой, расширял торговлю и укреплял дружеские отношения с другими странами. Его жена Миланья стала прекрасной царицей, на редкость умной и доброй. Она не умела льстить и обманывать и пользовалась искренним уважением всех, кто её знал. Мужа любила всем сердцем, а к Василию относилась как к родному брату.

Единственной недовольной своим положением оказалась её старшая сестра Агриппина. Она жутко ревновала и завидовала положению младшей сестры, скрывая это под маской лицемерия. Княжна всё время жаловалась сестре, что ей скучно и нечего надеть, хотя её гардеробная была забита нарядами.

Миланья рассказывала ей все новости двора, дарила дорогие подарки, гуляла с ней, но та всегда оставалась недовольна. Агриппину мало интересовали государственные дела, она видела, как сестра беседовала с Василием, и это приводило её в бешенство. Она не понимала, почему брат Прохора не обращает на неё внимания.

– Стройный стан, правильные черты лица, светло-зелёные глаза, пухлые манящие губы, румяные щёчки, длинные рыжие волосы, да я просто красавица, – говорила она, глядя на себя в зеркало. – Что ему ещё надо? Лучше меня всё равно не найти. Это Миланья во всём виновата!

– Что случилось, дорогая? – обеспокоенно спросила царица, когда сестра ворвалась к ней в комнату со слезами на глазах.

– Ничего страшного, – ответила Агриппина обиженно, – просто меня не покидает чувство никчёмности на вашем празднике жизни.

– Почему ты так думаешь?

– И ты ещё спрашиваешь! Со мной никто не хочет говорить, Василий даже не смотрит в мою сторону.

– Ну это не повод обижаться, – успокаивала её сестра.

– Ты устраиваешь свою жизнь, а я остаюсь в стороне. Почему Василий до сих пор не предложил мне руку и сердце? Неужели я хуже тебя?

– При чём тут я? – спросила царица. – У меня есть Прохор.

– Ты всё время крутишься возле Василия, улыбаешься, говоришь с ним, а он пожирает тебя глазами! Ты думаешь, меня устраивает титул княжны, который вы мне пожаловали? Я радовалась, когда тебе сделали предложение, ещё больше, когда узнала, что у принца есть старший брат. Думала, как только мы приедем во дворец, он сделает мне предложение и я стану царицей, но он вообще не проявляет ко мне внимания. Я устраивала балы, надевала самые изысканные наряды, но он по-прежнему даже не смотрит в мою сторону. Зато с тобой всегда мил и любезен. Я что, такая страшная? – Агриппина зарыдала.

– Ну как ты можешь так говорить, – ласково сказала Миланья, обнимая сестру. – Сама знаешь, какая ты красавица, но ведь сердцу не прикажешь. Не надо никого винить, мы все тебя любим. У нас с Прохором уже скоро родится малыш, а вы с Василием будете его крёстными.

– Ты позволишь мне выбрать ему имя? – обиженным тоном спросила Агриппина.

– Почему бы нет, я уверена, что у тебя уже есть варианты.

– Раз уж мне так не повезло в личной жизни, то я стану самой лучшей тётей для своего племянника.

– А если будет девочка? – уточнила Миланья.

– Я уверена, будет мальчик, потому что уже придумала ему имя.

– Какое?

– Кирилл, – гордо произнесла княжна.

– Интересное имя. А что оно означает?

– Переводится как господин, владыка. Мне всегда нравилось это имя. Он будет великим царём и покорит весь мир.

– Ты сейчас говоришь о войне? – нахмурившись, спросила Миланья.

– Что ты, я пошутила. Я читала в книге имён, что человек с таким именем очень любознателен, хорошо усваивает науки, имеет прирождённый дар к хорошим манерам и у него сильная воля. Эти качества достойны царского имени, не правда ли?

– Отличное имя. Если родится мальчик, так и назовём.

Через некоторое время у Миланьи родился сын. Радость семьи была безграничной, а в стране объявили национальный праздник и устроили бал. Прохор созвал иноземных вельмож со своими дочерьми и сыновьями. Он, как и Миланья, всем сердцем желал и Василию, и Агриппине найти свою пару.

Козни Агриппины

Время шло своим чередом. Кириллу исполнилось шесть лет, он рос добрым и весёлым мальчиком, катался верхом на пони и уже научился читать. Обучали его арифметике, рисованию, шахматам, танцам, фехтованию – всему тому, что должен уметь будущий правитель. Он любил гулять в дворцовом парке, бегал по аллеям с другими детьми, катался на лодке, а также ему нравилось играть с драгоценными камушками в беседке.

Миланья как-то заметила, что у царевича меняется настроение после общения с Агриппиной. Мальчик был мнительным, а если его не хвалили по любому поводу, сильно обижался.

Однажды сестра позвала Миланью на пикник, заметив:

– Длительные прогулки закаляют детей. Предлагаю завтра прогуляться и подышать весенним лесным воздухом.

– Твоя правда, общение с природой ещё никому вреда не принесло.

Ранним утром троица отправилась на прогулку в царский заповедник, расположенный недалеко от дворца. Погода стояла прекрасная, пели птицы, солнечные зайчики заигрывали лучиками с Кириллом, а он жмурился и улыбался. Молодые листочки сверкали на деревьях, как маленькие прозрачные изумруды. Появились первые цветочки, и весенний аромат насыщал лёгкие свежим утренним воздухом. Светло-зелёная трава то там, то здесь пробивалась сквозь напитанную дождями землю и тянулась к тёплому весеннему солнышку. Путники всё дальше уходили вглубь заповедника и вскоре вышли на полянку, усыпанную маленькими белыми цветочками.

– Как здесь красиво! – воскликнула Миланья.

– Я хочу есть, – заявил маленький царевич.

Сёстры расположились на пикник возле невысокой скалы. Кириллу скоро наскучило сидеть возле дам, и он побежал собирать новые камушки. Через некоторое время он вернулся и с волнением произнёс:

– Пойдёмте со мной, я нашёл в скале какой-то вход.

– Внутри должно быть что-то интересное, – заметила Агриппина.

– А вдруг там опасность? – засомневалась Миланья. – Мы здесь одни. Кто нас найдёт, если что-то случится?

– Вечно ты всё преувеличиваешь, – рассердилась Агриппина, – это всего лишь небольшое приключение.

Женщины встали и пошли вслед за Кириллом. Вскоре они увидели высокий холм, густо увитый плющом.

– Где тут вход? – спросила царица.

– Вон там, – показал малыш, – просто я сам побоялся зайти.

– Ну а тётя ничего не боится, – взяв ребёнка за руку, заявила Агриппина.

Миланья вздохнула, но последовала за ними.

Они зашли в небольшую пещеру. Каким-то образом туда проникал дневной свет, а со стен на них смотрели хищные лесные звери. Изображения животных были очень реалистичны, их глаза как будто следили за каждым движением непрошеных гостей.

– Как красиво, – восхитилась Агриппина, – а ты боялась зайти. Правда, мой мальчик, тебе будет что рассказать сегодня папе.

– Знаешь, это правда удивительно, но мне как-то не по себе, – отозвалась Миланья.

– Ну что же здесь страшного?! Смотри, с каким любопытством твой сын рассматривает картинки! Я думаю, что их даже можно потрогать руками.

– У них глаза, как у живых, – испуганно произнесла Миланья. – Ты как хочешь, а мы с сыном выйдем и подождём тебя снаружи.

Погода резко поменялась. Царица поёжилась и огляделась. Откуда ни возьмись поднялся холодный ветер, чёрные тучи мрачно нависли над грозным низким небом. Срывались крупные капли дождя.

– Помогите! – раздался вдруг громкий крик сестры.

Миланья бросилась в пещеру, оставив сына у входа, тот от страха прижался к скале и заплакал. Неожиданно грянул гром, засверкали молнии, а через мгновенье небо прояснилось. Белые облака поплыли корабликами в безбрежную синеву. Выкатилось солнце, ослепляя лес яркими лучами. И Кирилл успокоился.

Вдруг из пещеры выбежала ярко-красная лиса. Она остановилась, понюхала воздух, повернула голову и жалостливо посмотрела на мальчика. Царевич не шевелился и не дышал. Лиса ещё немного постояла, затем развернулась к лесу и скрылась за деревьями. Из пещеры появилась Агриппина, лицо её было бледным и встревоженным.

– Где мама? – испуганно спросил царевич.

– Мамы больше нет. Пойдём, моя сиротинушка, теперь я буду твоей мамой.

Маленький царевич оцепенел и беспомощно смотрел на тётю.

– Ты должен забыть, что сейчас произошло, – произнесла она зловещим голосом, при этом ни один мускул не дрогнул на её лице.

– Почему?

– Потому, что это твоя вина в том, что мама пропала. Ты нашёл эту проклятую пещеру. А если ты кому-то об этом расскажешь, пострадают все: и ты, и я, и твой дядя, и твой отец. Ни один человек не должен узнать, где мы были. Я смогу тебя защитить от наказания, только если ты будешь молчать.

Мальчик заплакал. Агриппина схватила его за руку и потащила во дворец. Уже стемнело, когда они добрались до места. Кирилл от страха и перенесённых страданий еле дошёл до своих покоев. Княжна велела ему не выходить из своей комнаты и не попадаться ей на глаза. Он подбежал к своей кровати, обнял подушку и долго плакал, пока не заснул.

Княжна побежала в библиотеку, где за шахматным столом играли цари.

– Миланья бесследно пропала! – пронзительно закричала она, огорошив братьев своим появлением.

– Как это пропала? – взволнованно спросил Прохор.

– Сама не знаю, – плаксиво ответила та, – вот только была, а теперь её нет.

– Где это произошло? – уточнил Василий.

– Мы гуляли по дворцовому парку, сестра шла немного позади, а мы с Кириллом играли в лапту, я думала, что Миланья побежит за нами. Вдруг погода поменялась. Небо потемнело, поднялся сильный ветер, и пошёл дождь. Я догнала племянника, и мы спрятались под крышу ближайшей беседки. Непогода закончилась так же быстро, как и началась, но сестры уже не было. Мы с царевичем её долго искали, кричали, но всё напрасно.

– Собираем дружину! – крикнул Прохор.

На улице стояла непроглядная тьма, но за считаные минуты дружина во главе с братьями-царями отправилась на поиски. Княжна наблюдала, как царский отряд, освещая дорогу факелами, выехал за ворота.

Под утро братья с дружиной вернулись во дворец. Измождённые и печальные, сидели они в тронном зале, как вдруг двери распахнулись, появилась Агриппина с маленьким царевичем и спросила:

– Вы нашли мою сестру?

– Нет, – сухо ответил Василий.

Княжна зарыдала и стала винить себя, что не усмотрела за младшей сестрой, затем прижала к себе царевича, приговаривая:

– Сиротка ты моя несчастная, одна я у тебя осталась!

Мальчик дрожал как осиновый лист. Прохор подошёл к сыну, взял его на руки, поцеловал и спросил:

– Что с тобой, сынок? Чем ты так напуган?

– Какой же вы, Ваше Величество, бессердечный, – упрекнула Агриппина, – ребёнок только потерял маму, а вы задаёте ему глупые вопросы. Вы, мужчины, совсем не понимаете, у ребёнка горе, пытаетесь его допрашивать. Сейчас ему нужен покой, я готова свою жизнь положить на его воспитание.

Она погладила Кирилла по голове, взяла его за руку и вывела из залы. Прохор обнял брата и зарыдал у него на плече.

Привычный жизненный распорядок царственных братьев сильно поменялся. Василий взвалил на себя всё управление страной. Зная, как Прохор любил жену, он решил на время оградить брата от участия в государственных делах.

Однажды утром Василий заметил пропажу отцовского перстня. Накануне вечером он сам положил его в шкатулку, но утром его там не оказалось. Никто из окружения царя не видел во дворце незнакомых людей, тем более возле спальни. Дворец и парковую территорию обыскали, но кольцо так и не нашли. Прошло несколько дней, и настроение царя резко изменилось. Он стал сердитым, перестал шутить и замкнулся в себе.

Прохор упорно продолжал искать Миланью. Он направил на её поиски охранников, к ним присоединились охотники из всех регионов страны. Каждый день царя сопровождала Агриппина. Они вместе прочёсывали лес и близлежащие чащобы вдоль и поперёк. Княжна, выезжая искать Миланью, всё время рыдала и причитала. Делала она это так искусно, что царь порой успокаивал её и жалел больше, чем себя.

Поиски царицы продолжались около месяца. Прохор впал в меланхолию. Он замкнулся в себе, никого не хотел видеть, ни с кем не разговаривал, перестал есть. Даже маленький сын не смог заглушить боль потери.

Как-то в столовой княжна принялась распекать царя:

– Я дни и ночи глаз не смыкаю, всё думаю, как помочь нашему горю, забочусь о Кирилле как о родном сыне, а ты всё страдаешь. Я печалюсь и горюю каждый час, но у меня есть ответственность перед племянником. Какой пример отец подаёт сыну?

– Ничего не могу с собой поделать, – оправдался тот, глядя в сторону и не притрагиваясь к еде.

– Доверься мне, – ласково уверяла Агриппина, заглядывая царю в глаза, – тебе надо отвлечься, подумать о сыне, я могла бы стать ему матерью. Негоже царевичу расти сиротой.

Прохор покачал головой:

– Ещё и год не прошёл, как пропала Миланья. Мне кажется, что она жива и находится где-то рядом. Ты прекрасная женщина, но я люблю твою сестру.

– Я не настаиваю, – отметила хитрая княжна и покорно склонила голову. – Разреши мне отвлечь тебя от тяжких дум хотя бы ради сына.

Царь пожал плечами и кивнул.

Вскоре Агриппина устроила праздник, заморские актёры и музыканты разыграли сказочное представление. Прохор расслабился, так как княжна постоянно подливала ему вина, а когда тот окончательно опьянел, увела в свои покои. Царь воспринял её как Миланью, был весел и приветлив. Они вместе провели ночь.

Утром, когда прошло опьянение, Прохора начали терзать угрызения совести. Агриппина ласково утешала его, а в конце недели опять созвала бал. Понемногу царь втянулся в обильные застолья, заливая горе вином. Он всё больше отдалялся от брата и государственных дел. Постепенно стал забывать Миланью и наконец решил жениться. Княжна до последнего момента молчала о свадьбе, не хотела, чтобы Василий раньше времени узнал об этом. Тот был занят управлением страны и даже не подозревал о грядущих переменах.

За день до торжества Прохор явился к нему в пьяном виде и заявил, что завтра они с Агриппиной вступают в законный брак. Несмотря на то, что последнее время Василий изменился, стал угрюмым и неразговорчивым, эта новость возмутила его:

– Как же так?! Только год прошёл, как пропала Миланья, а ты собираешься жениться? Не ты ли заявлял, что больше никого не полюбишь и будешь ждать свою жену всю жизнь? Быстро же ты её забыл…