– Я вот тут почитала на досуге про твою гиподинамию. Говорят, в клиниках нервных болезней проводят комплексное восстановление организма от неё. Сейчас, найду и процитирую. Вот: «в клиниках нервных болезней проводят комплексное восстановление организма при участии невролога, ортопеда, диетолога, массажиста и инструктора лечебной физкультуры. Индивидуальные занятия ЛФК в сочетании с аппаратной физиотерапией, массажем, программой питания помогают восстановить мышечный тонус, способствуют» … Так, это не про тебя … «…Выработанные двигательные привычки помогают сохранить достигнутый результат на длительное время». Что думаешь?

– Думаю, что всех пятерых, кого ты там перечислила, я не потяну. Годы уже не те. Вот если бы, скажем, «пять-в-одном»…

– Но ты же всё равно за компьютером круглые сутки сидишь, вот и займись.

– Уверена?

– Ну… Это же для здоровья?.. Глядишь, и я там чему-то да научусь. Аппарат для физиотерапии тебе не удавимся, купим, а дальше уже быстро-быстро, сама-сама. Чай, не привыкать…

– Не уверен, что это хорошая мысль, но, с другой стороны, чем чёрт не шутит. Особенно с другой стороны…

Говорили – веселились, но на днях пришло очередное обострение. Я вновь проснулся не в Париже, и это стало утомлять. Чтобы хоть как-то отвлечься, читал книжку. Свою. Трудовую. Какой сюжет, какая судьба! Прямо-таки до слез. Понял, что дальше уже так нельзя. Вызвал «пять-в-одном». Приехала. Сразу с порога потребовала задаток, после чего поинтересовалась:

– Ну, и где у вас тут спа?

– Спа – здесь. Прямо и направо – сра, жра чуть дальше по коридору.

– Я при исполнении не жру. А девайс для аппаратной физиотерапии где у вас тут подзарядить можно?

– Там, где жра… Там ещё сейчас жена живёт, она хотела бы поприсутствовать при процедуре…

– Кстати, о жра. На время процедур пациенту желательно исключить из рациона мясо и мясные изделия. Эластичность, знаете ли, повышает, возможность получения сопутствующих травм снижает…

– Что, всё так серьезно? Подождите, я запишу.

– И музыку, музыку включите погромче. Стены, я смотрю, у вас тонкие. Соседей, думаю, в курс событий о ходе лечения вы ставить не хотите?..

Первое, что пришло в голову после сеанса – теперь куда б меня не посылали, везде мне будет хорошо. И очень хотелось в сра, но, судя по неспешному разговору, супруга с медсестрой в жра кофейничали с устатку. Я решил не нарушать их интима, а просто лежал и слушал. Тем более, что после процедуры в теле такая приятная гибкость образовалась… Я теперь в кого угодно превратиться мог. Главное, брейся – не брейся, а на ёлку не похоже. Тонкая, однако, работа!

– И много у вас таких пациентов?

– Да после сорока пяти, считай, каждый второй.

– И что? Терапия помогает?

– На какое-то время да. Потом случается рецидив и нужно повторять.

– А как на ваш медицинский взгляд, есть риск, что он у меня на это дело подсядет и начнёт заниматься самолечением?

– Риск, конечно, исключать нельзя. Но на то и щука в реке, чтобы карась не дремал.

– Согласна. А что вы там про выбор физиотерапевтического аппарата для продолжения лечения своими силами говорили?.. Может так статься, что это наш с ним последний шанс…

– Вот, посмотрите, в этом интернет-магазине достаточно хороший выбор. И доставка бесплатная и конфиденциальная. Я бы вам для начала порекомендовала бы вот это…

«Последний шанс судьба тебе дает,

А ну, смелей вперед

И в зной, и в дождь, и в снег.

Последний шанс тебе дает судьба,

Да здравствует ходьба

И ежедневный бег!»

Плохорошо

Пока мы упражнялись в когнитивных диссонансах, оксюморонах, чёрных дискурсах и прочей плюс-минус словесной изящности, незаметно подросло поколение старушек, которые сами когда-то были проститутками и наркоманами. В эпоху глобальной честности живём. И этого не отнимешь. Ведь раньше оно как было? Миром управляли умные, и это было жестоко. Умные заставляли тупых учиться, и тупым от этого было тяжело.

– Я тебе не уборщица! И не посудомойка! Не повариха, не инкубатор, не нянька, и, уж точно, я тебе не шлюха!

– А я… Я – не снабженец, не шофер, не электрик и не сантехник! Я тебе не банкомат и уж, тем более, я – не вибратор!

– И что же ты за хрень неведомая?

– Ну что, дорогая, настало время посмотреть жопе в глаза…

Теперь миром управляют тупые. И это – честно. Потому, что тупых больше. Умные теперь сами учатся. Говорить. Так чтобы тупым было понятно. И если тупой что-то не понял, то это умного проблема. Раньше страдали тупые, теперь страдают умные. Страдания в мире стало меньше и это хорошо. Осталось только запретить умным думать, потому это оскорбляет чувства тупых, и пускай грызут себе семечки совести. Занятие, нужно признать, жуткое, но на то они и умные, чтобы сначала доесть кнут, и только потом претендовать на какой-либо кусочек пряника. Ведь страшно даже представить, если к представителям определенных рас, национальностей, гендеров и ориентаций, малейшая двусмысленность в адрес которых подобна набросу говна на вентилятор, присоединятся ещё и тупые, куда прикатится это безумный, бездумный мир.

– Мы с тобой, как три свиньи.

– А третья кто?

– В смысле, кто? Мы вдвоём, как три.

– Тагда нармальна.

– А пачиму ты гаваришъ какбутта ты тупая?

– Патамушта мы – тупые. Го гулять!

– Я занят.

– Но ты целыми днями лежишь на диване и пишешь свои книги.

– Не лезь в мою жизнь.

Нужно, нужно мимикрировать в тренд. К примеру, я уже сейчас честно пишу на своих изданиях: «Внимание! Книжный продукт. Не содержит здравого смысла!» И продажи растут! Не истерик, а потомственный скандалье. Потому что, в сущности, турнепс и репа – одно и то же. Только выражение «чесать репу» вполне себе нейтрально, а «почёсывать свой турнепс» звучит весьма интригующе. У кого есть похер в похеровницах, тот признаёт свои ошибки. Гениальными. Иногда это весело. Иногда грустно. Но и то, и другое важно.

– Ты – мой муж и ты всегда должен быть у меня под рукой.

– То, что всегда по рукой, это – подмышки.

– Вооот! А я хочу рыцарства. Хочу, чтобы муж глухой ночью отправился мне за пироженкой через лес, по дороге отбился от стаи волков, отстрелялся от ватаги разбойников, вернулся под утро весь ободранный, с пироженкой, и я такая: «Спасибо тебе, муж!», а он такой: «Да херня, обращайся…»

– М-да… Пора менять лампочку в фонаре светлого будущего. А то хреначим уже наощупь.

Никому и даром не нужен твой внутренний мир. Если тебе одиноко зимой, не печалься – зима скоро пройдет и тебе будет одиноко весной. Всем важно, чтобы ты был красиво одет, приятно пах и в беседе не грузил проблемами. Имей по возможности привлекательную внешность, получай много денег и не грусти, тогда есть шанс, что и «пах» в твоём случае – не только глагол.

– Можно мне померить эти брюки?

– Эти чинос?

– Что?

– Ну, вы про эти слаксы?

– А?

– Ладно, меряйте.

– Спасибо.

– Хотите подобрать под них лоферы или эспадрильи?

– Знаете, я пойду, наверное… пожалуй…

Но и неглагольный пах бывает разным. В него можно уткнуться, в него же можно и получить. Особенно обидно, когда уткнулся и получил почти одновременно. Как тупому. Которых больше. Можно, конечно, потешить себя мыслью, что управляешь миром. Но ты же страдаешь, значит умный. Множишь скорбь, тем более думаешь, пока это не запрещено. Значит точно. Три сосны – не только место для пустяковых заблуждений, но и стайка весёленьких чикс у входа на дискотеку. Стайка – не только малочисленная стая, но и сарай, хлев, помещение для домашнего скота. А три… Три, при известном стечении обстоятельств, не столько числительное, сколько местами потом и глагол. Цианистый калий тоже ведь имеет приятный запах горького миндаля. На вкус тоже пока никто не жаловался.

– Постойте! А как же чулки, короткое платье, без трусов, красная губная помада?

– Интересно…

– Минет, извращенные предварительные ласки, долгий яростный секс?

– Хм… А по жизни ты чем занимаешься, кроме как штанами здесь торгуешь?

– Покупкой земли…

– Для цветов?

– Ну, да. Но ведь звучит?

– Звучит, звучит…

– Послушай, где группа крови?

– На рукаве.

– А мой порядковый номер?

– Там же.

– Ну, всё пожелай мне удачи в бою.

– Иди уже, иди… Послушай, тебя вообще кто-нибудь любит?

– Ага, проблемы…

– Кстати, полушубочек из мандатры за пятнадцать тыщь не интересует?

Скользко. Господи, как скользко жить. А возьмёшь кого-нибудь за руку – и его держишь, и сам держишься. Чтобы на подскользнятине не коркнуться. «Хуевос ротос» – это не что вы сразу же подумали, а всего лишь «разбитые яйца» по-испански, блюдо такое на сковороде с картошкой в мундире. И ему не плохо, и тебе… не хорошо. Первая «х» не произносится, пошляки вы эдакие. И ему лучше вкусно покушать, чем тебе быть с кем попало.

«Что за страна – кабак, тюрьма?

Дорога в горести одна,

Есть сила молвить поперёк,

Нет силы против

выйти.

Дойдёшь до собственных седин

Иль до московских палестин

Всё тот же страх и тот же дым,

Исход же, братец мой,

один».

Или как там у вас? Танцуй, словно никто не видит, пой, словно никто не слышит, делись мнением, будто его кто-то спрашивает. По статистике восемьдесят пять гендерно независимых процентов имитируют достижение компромисса. Зачем вообще выходить из комнаты, если вселенная внутри нас, и от великого до смешного один шаг, от любви до ненависти один шаг? Настало время посмотреть жопе в глаза. Жопа – самый сильный наркотик. Ибо, как сказал классик, нет ничего более смешного, чем слово «жопа», написанного печатными буквами. Долой утренние раскаяния, жизнь слишком коротка, чтобы просыпаться с сожалениями. На нём сидят все.

– Привет!

– Кто это?

– Только не делай вид, что не узнал. Кстати, я получила права.

– Но мы же расстались, тебя не устраивало, что я пишу. Зачем ты мне сейчас всё это рассказываешь?

– Просто аккуратнее переходи дорогу…

– Мрр.. Мррр.., Мррррр… Мразь!..

Пуля, конечно же, дура, а бумеранг… Бумеранг – молодец!

Плохорошо

Всем шизы! Я угощаю!

Скучно жить в мире, где до тебя всему уже дали имя. Как в кроссворде, ей богу. Вот, к примеру, «интуитивная прозорливость; способность делать глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, что не искал намеренно». Думаешь, «яснозрение», «тайновидение» или какое-то там иное пси-явление? А вот хрен там пел. Тринадцать букв по горизонтали, «ип» посередине, на «ость» заканчивается, не? Это же «серендипность», дурья ты башка! Хотя то, что ты подумал на счёт «ип… ость» тоже имеет место где-то рядом быть.

В последнее время всё чаще думаю, как классно бы было завести себе знакомицу откуда-нибудь «с Бобруйска». Пару раз в год летать с ней в отпуск, где предаваться безудержным пьянству и разврату. В остальное время рассказывать друг другу в переписках, как мы делаем то же самое, но друг без друга, и, с прикидками на ближайший отпуск, завидовать самим себе. Но потом моя серендипность подсказывает мне, что я уже на пятом десятке, у меня двое детей и я женат… Люблю я, знаете ли, дни, когда в голове только безобидные мысли, лёгкое настроение и нет никакого напряжения. Таких дней, конечно, не бывает, но я их всё равно люблю. Всем шизы! Я угощаю!

– Давай для разнообразия попробуем в позе «тридцать четыре с половиной»?

– Это как?

– Ну, то же самое, что и «шестьдесят девять», только всё делает один человек.

– Ты?

– Не, я не могу, горло болит.

– Простыла, что ли?

– Нет, блин. Натёрла.

– Всё бывает. Абсолютно всё. Просто кое-что – редко и не со всеми. Но это не значит – ни с кем и никогда.

– Зубов бояться – в рот не давать…

– Что? Что ты сказала?!

Обыскать всю квартиру в поисках ключей, при этом держа их в руках. Перерыть всё в доме в поиске очков, в конце концов обнаружив из перед зеркалом у себя в районе надлобий. Вот со счастьем такая же херня. Как по дереву определить, где север, а где юг? Элементарно! Ёлка – север, пальма – юг. Если дерево, конечно, не дуб.

Угодив в очередной раз в задницу, оптимист, как это ему и положено, ищет в ней хоть что-то отдалённо принимаемое им за позитив, пессимист – обязательно находит негатив, и только реалист ничего не ищет, а молча наслаждается анальным сексом.

В то время как оптимист с пессимистом в жопе что-то постоянно и с упорством ищут, реалист её молча и с удовольствием её трахает. Ибо откуда в жопе алмазы? Жопа создана для любви, а не для раскопок. И посрать. Просто не делай того, что надо скрывать, а если сделал – не верь всему, что думаешь. Ноги – лишь встроенное в женщину средство зашиты мужчины от ценных советов во время предварительных ласк, а жизнь… Жизнь, как жопа. Прежде чем лезть, узнай, может, там и без тебя хорошо. Планы? Планы – это к инженерам. В жизни все радости и шалости внеплановы. В конце концов, ничто так не объединяет семью, как пароль от вай-фая.

– Деньги – цветы жизни.

– Может быть, дети?

– Нет. Хотя…

– Ну вот как с тобой жить, когда ты постоянно меняешь своё мнение!

– Я его не меняю, я его редактирую.

– И о том, что во время секса ты часто орёшь не от оргазма, а от катастрофической нехватки денег тоже?

– Оргазм? Какой оргазм?

– Тот самый, который был дан нам свыше для того, чтобы мы тупо не затрахались.

– Просто женщине нужно звонить два раза. Первый – чтобы она нашла телефон в своей сумочке. Второй – чтобы ответила…

– Ну, я и говорю, когда деньги есть, ты кричишь для того, чтобы услышал твой бывший.

Вот скажите мне, как выключить дуру, если ты мужик? Что значит: «Ежу понятно»? Что это вообще за дебильная фраза? Мне. допустим, многое из того, что «понятно ежу» не понятно совсем. Ненавижу ежей! Слишком умные, сцуки. Вот скажите, какое вино подобрать к тем, кто ни мясо, ни рыба? Или, если женщина говорит мне, что я – клоун, должен ли я после секса сделать ей собачку из презерватива? Можно ли считать самыми долгими отношениями выдуманные и виновато ли притяжение магнитиков на холодильнике в том, что мы жрём по ночам? Хотя, с последним явно перебор. Муж женщине обычно даётся, чтобы наконец понять, кто виноват во всём в этой ж (окончание по выбору). Принять, так сказать, старого мудака за мудрого старика. Если все подряд начнут ломать пространственно-временной континуум и влюбляться сплошь в хороших мальчиков, кто будет давать девушкам перед сексом подышать гелием? Или всё же наоборот? Ох, это неловкое чувство, когда долго пытаешься разгадать сложного человека, а потом выясняется, что он просто тупой. Особенно, когда он – ты.

– Слушай, сегодня, наверное, у нас с тобой ничего не получится, плохо себя чувствую что-то…

– Но ты же куришь!

– Ну, курю. Я – бесценен и обсценен, я у меня умничка, мне можно. Ты, кстати, тоже няшка-вкусняшка, и что?

– Значит, есть в кармане пачка сигарет?

– Причем здесь это?

– Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день. Что тебе больше всего нравится в моей внешности?

– Даже, не знаю… Всё…

– Ну, когда ты на меня смотришь, что у тебя выделяется?

– Слюна…

– Только лишь? Жаль…

– Вот и я говорю, жраль. Очень, много очень жраль.

Наше сознание центростремительно, во всех во в нас ментально заложена страсть к перемене мест. И это я не о слагаемых. Из хутора в деревню, из деревни в село, из села в город, из города в райцентр. И далее по списку. Не расти самому – менять декорации, выдавая их смену за свои достижения. За одной итерацией неминуемо следует другая, потом ещё, ещё и ещё. До тех пор, пока центр мира не обретёт свою конечность, заключающуюся в серендипности «где родился, там и пригодился». Кто-то называет это ностальгией. Потому что понимает, «где родился…» уже давно находится на дальнем витке спирали, на прежней ступени эволюции. И там он давно никому не нужен. И здесь я не сколько и не столько о географии. «Братан Горацио, на свете до фига таких примочек, что едет крыша у конкретных мудрецов!»

Так что, удачи, любви и счастья в центре мира. Увидите Пупа Земли – передавайте привет и наилучшие пожелания. Ибо откуда в жизни алмазы, когда они в кимберлитовых трубках?

Всем шизы! Я угощаю!

Удав ниже пояса

Рано или поздно, но наступает момент, когда ты по привычке тянешься через весь стол за приправой и на пол пути понимаешь – вкуснее без неё. Для веселья не нужен алкоголь, для подарков – повод. Женщина гораздо красивее без косметики. Жизнь без усилителей вкуса. «Зато будет, что вспомнить!» – успокаиваешь ты себя, когда уже поздно и стыдно. А потом пытаешься не вспоминать. И не повторять. И единственный вопрос гложет: «В чём измеряется ипическая сила?»

Пора бы уже, наконец, признать, обладатели хорошего чувства юмора волокут на себе этот грёбаный мир, населенный миллиардами нытиков, трусов и белых польт. Да, трудновато нам с вами приходится, обладатели хорошего чувства юмора, но ничего, мы держимся.

Вот, к примеру, я. Две руки, две ноги, нос посередине. Удав ниже пояса. Очень рак по Зодиаку. К слову сказать, обладатель звания «человек года-2006» по версии одного очень уважаемого журнала. Было бы у меня чувство юмора, я бы умолчал, что в том пресловутом году этот самый многоуважаемый журнал признал человеком года каждого. А раз так, то и я не рассчитывал к своему возрасту быть поумнее, покрасивее, побогаче. И точно! Не рассчитал. Напиться бы с горя, да, сцуко, всё хорошо.

Но я не унываю. В сотый, в тысячный раз открываю потёртый временем поэтический блокнот и с упорством ломовой свиньи вновь пытаюсь сложить уже набившие оскомину два плюс два:

За окнами в окнах свет,

По улицам бродит мгла.

Какой я, к черту, поэт?

Никто не слышит меня.

Мой крик пролетает в ночи,

Мой стих улетает в ничто.

Хоть волком с досады кричи,

Меня не услышит никто.

А ветер разносит листы

Вчерашних отжитых газет.

«Наивный бродяга-поэт

Хотел удивить белый свет».

Что заблудился в дожде,

И что противясь судьбе,

Больничных просторов покой

Осваивать стал на себе.

Летит в пустоту моя песнь,

Слезинка на фоне дождя.

Летит в пустоту моя песнь

К тем, кто услышит меня.

– Как вы относитесь к своему литературному творчеству?

– Я к нему не отношусь.

– А как вы считаете, интерпретация текста включает в себя намерения и биографию автора?

– Отнюдь, написанное и создатель не имеют друг к другу никакого отношения.

– Почему?

– Автор мёртв.

Вот скажите, мог ли вам на полном серьёзе сказать такое человек, наделённый хоть каплей чувства юмора? А я могу. И я говорю. На самом что ни на есть голубом глазу. Что я не претендую на звание мерила нравственности, что я – не пророк и не судья, не прокурор, не адвокат. Что поэт начинается там, где заканчивается человек. О том, где с моей точки зрения начинается прозаик, вообще лучше умолчу. Что после рождения текста автор умирает, и единственный, кто вдыхает жизнь в буковки его произведений – читатель, ради которого это всё в конечном итоге автором и затевалось. «Ибо только в сознании читателя авторский текст может начать жить своей ни на что не похожей жизнью». Кто говорит? Все говорят!

– Какой нелепый итог!

– Какой?

– Конечный же, конечно, конченный вы наш.

За окнами в окнах тьма,

Мой город опутала мгла.

Какой я к черту поэт?

Никто не слышит меня.

Вот, видите, рифма в первой и третьей строках бьётся? Нет? А я вижу. А ритм, ритм!.. Мне бы улыбнуться и плюнуть, поднять правую руку вверх, набрать полные лёгкие воздуха и, резко опуская длань долу, возопить: «Ну и хер с ним!». Я же раз за разом достаю свой потертый поэтический блокнот и вновь, и по-новому. Хотя давно уже и не поэт. Так что какое у меня чувство юмора? Я – две ноги, две руки, нос посередине. Удав ниже пояса. Я – удав ниже пояса. И очень рак по Зодиаку.

«Мне бы в небо, мне бы в небо. Здесь я был, а там я не был», – как любил напевать один небезызвестный ленинградский поэт. Но и там меня не ждут, и там я никого не знаю. А кого знаю, те при встрече вряд ли подадут вид, что когда-либо знали меня. А то, что «ноги-руки дэнс, голова бум-бум-бам. Мои мозги похожи на кусок бабл-гам», так это же «эх, вы, серость! Это же бубль-гум!» Границы ключ переломлен пополам, и все идёт по плану.

Да, скорее я – Пьеро

С рукавами до колен.

Я в костюме цвета стен.

Я на сцене лишь затем,

Чтобы жалость вызывать,

Молча к Господу взывать,

Но ответ не получать,

Оставаясь только с тем,

Что мне как-то дальше жить,

Чтоб не знать каким мне быть,

Ненавидеть лишь себя

В ненавидящих меня.

Мой безлико-белый грим,

Слезы чёрны, черт бы с ним.

Слов не слышно лишь тогда,

Когда катится слеза.

Пусть я – антирежиссёр,

Пусть кому-то я смешон,

Пусть я допускаю вас

В этот миг и в этот час

Лишь бы слов не говорить,

Лишь не знать, как дальше жить,

Лишь не знать, каким мне быть.

Да, наверно я – Пьеро.

А вот если взять и представить только на миг, что у меня всё-таки есть чувство юмора? Что целью всей этой моей писанины является отнюдь не ожить в вас, а просто взять и вас рассмешить? Что вы станете делать с собой в таком случае? Продолжать наступать на один и те же грабли, пока они не сломаются? Исступленно искать свою вторую половинку, крича в пустоту «Где же ты, полудурок?» Не верить, не бояться, не просить, не прислоняться?

Было бы у меня было чувство юмора, стал бы я писать эти потуги, нет даже не на литературу, на графоманию? Да я просто рассмеялся бы им в лицо, сказал что-то типа: «ну что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? Смотри, по аккуратнее там, не ровен час глаза лопнут», и продолжал бы себе спокойно жить и.… жить. «Соберись! Ты же сфинктер!» Ан нет. И сам не ам, и другим не дам. Имею наглость вдохновлять на творческие потуги и других. А чего мне в одиночку-то страдать? Вмногером страдать – наслаждаться…

– В твоих рассказах слишком много букв.

– Всего тридцать три.

– Ты меня не понимаешь.

– А зачем ты их считаешь, когда их читать нужно?

Ладненько, интересовался бы, сам догадался. Продолжайте покамест и дальше лайкировать действительность, вызываемый вами абонент ещё не придумал отмазку. «Всё – это всё, и поэтому всё». Я вам позже сам перезвоню. Сейчас не могу материться.

Только лишь тебя люблю.

Лишь в тебе себя люблю.

Только лишь себя люблю.

Да, конечно, я – Пьеро.

Ну, и удав ниже пояса, конечно же.

Камера сутры

Идеальное утро – это когда за окном солёное солнце, в чашке вкусный кофе, а в голове – мокрый песок и приятные мысли. Когда свято уверен, что в жизни всё делаешь правильно, ибо никто не знает, что на самом деле ты в этой жизни делаешь. Когда хмели-сунели и уцхо, между прочим, сунели, да-да, тоже. Когда роешься в содержимом ума, а ощущаешь мир вокруг, когда тупее – лучше, и ты проводишь и проводишь время, а его у тебя всё больше и больше. Времени. Свободного. Ибо время, как сказал однажды ты себе сам, есть бог. Оно окружает тебя непрерывно и повсеместно, даже там, где любовью не пахнет. И – вот он редкий момент – себе ты по́утру веришь. А раз так, то идеальное утро – когда у тебя много соленого солнца и свободного бога, в чашке вкусный кофе, в голове – мокрый песок и приятные мысли, хмели-сунели, уцхо-сунели, «и тебе присунут». И Босх не взрывает мозх, и живёшь так, что никто не понимает, откуда у тебя деньги, и на себя смотришь – за других не стыдно, и «я тебя тоже» – «я тоже тебя тоже», и ни в коем случае не иначе, и никак не наоборот.

В полдень нещадное солнце,

К вечеру сполох грозы,

Ночь оглашается воем подвальных котов.

Время индийского кофе,

Грации танца гюрзы,

Время нанизывать мясо на тощий остов.

Ветер исхлещет похлеще

В окна и да по глазам.

В этом дожде очень явно присутствует соль.

Море бушует и плещет,

Волны – отсвет – бирюза.

Ночь не покой, не угроза, заутро – не боль.