Геката и Эрида. Троянские страсти

Гекату она отыскала быстро, потому что та и сама хотела поскорее с ней увидеться. Они буквально летели друг навстречу другу.

– Ты все не можешь успокоиться? – спросила она Гекату, -посмотри, как спокоен царь, его ничто не волнует и не трогает, земля уходит из-под ног, мир рушится, а он сидит и надеется, что все пройдет само собой. И что за цари такие пошли, Зевс совсем не следит за ними.

– Пока еще есть надежда, все это можно остановить, – заявила и Геката, и в голосе ее было столько уверенности, что оставалось только диву даваться.

– Ничего и никогда не остановится, – отвечала та.

Но обе понимали, что остановить Богиню ночи не удастся, она будет упорно стоять на своем и с места ее не сдвинуть – это точно.

Если бы это стало возможно, то, наверное, мир перевернулся бы в третий раз, и если сначала его переворачивали Кронос, а потом и Зевс, то теперь станет таким бунтовщиком Геката, но оракул точно сказал, что на Зевсе все и закончится, не стоит дарить ей напрасные надежды.

– Я найду ребенка и верну его назад, – твердила она серьезно.

– Я помогла бы тебе, если бы это могло изменить хоть что-то, – отвечала Эрида. – А делать то, из чего не выйдет никакого толку, зачем это нужно.

На этом они пока и попрощались, – до войны оставалось еще какое-то время и надо было заняться делами привычными и обычными, а потом уж думать о том, что должно было случиться.

Глава 16 Столкновение с Аресом

Геката решила зря не терять времени и бросилась снова в лес.

Сначала она и сама не понимала, что ей нужно было в том лесу, куда редко заглядывали люди, суеверно считая, что опасность их поджидает на каждом шагу именно в таком вот лесу, а не на голом открытом месте, где все далеко видно и слышно. Она таится за каждый кустом, в каждом шорохе и звуке.

Но Геката ничего и никогда не боялась, а тем более леса, который считала домом родным И любила она там со своим и псами бродить ночью, при свете луны, а еще лучше без всякой луны, чтобы было темно и жутко. Наткнувшись на Пана, она поняла, что искала именно его. Странно, что за это время она успела про него забыть, таким вот он и был неуловимым и полузабытым богом. Ареса вот и захочешь, так не забудешь никогда, а с Паном совсем другое дело. Он всегда жил в лесной чаще, и в минуты мечтаний и раздумий сам превращался в стог сена или какой-то курган, и только когда кто-то натыкался на такой холм, тот неожиданно начинал шевелиться, издавать какие-то звуки, что заставляло людей в панике бежать прочь.

Геката никуда не побежала, наоборот обрадовалась, ведь не пришлось его долго искать. И спросить она хотела о младенце Парисе, которого он наверняка видел, и более того, знает, где тот может скрываться.

Пан принадлежал к их роду и племени, богиня и подумать не могла о том, что он ей не поможет, что откажется с ней говорить. Некоторые Титаны в эпоху Зевса вообще странно себя вели, взять хотя бы Прометея, но тот был далеко, а Пан рядом, он не скроется от них в скалах высоких.

№№№№№№

Геката обрадовалась, спросила его о младенце. А Пан молчал, просто сидел на огромном пне, смотрел на нее, и молчал, и трудно даже понять, видел ли он ее или не видел, слышал или не слышал.

Геката очень удивилась, может его кто-то заколдовал, но разве она не почувствовала бы это, не она ли богиня колдовства и обойдется ли без нее какое-то чародейство?

Наверное, странное его состояние все-таки не от колдовства появилось. Надо будет узнать и понять, что с ним такое творится.

Наверное, ей удалось бы растормошить, разговорить Пана, если бы в тот же момент перед ними не появился третий, и это был Арес. Тот самый бог безрассудной войны, которого поминали в последнее время все чаще, и это только начало.

Вот кого Геката ожидала увидеть здесь меньше всего и страшно смутилась, кажется, и воинственный бог был немного удивлен. А возможно он просто сделал вид, что удивлен, как знать.

И не то, чтобы Геката забыла о нем, как о нем можно было вообще позабыть, нет, она просто старалась об Аресе не думать, надеясь, что страсть ее пройдет и все само собой наладится. Только как это могло наладиться, если стрела Эрота оставалась в ее душе и никуда она оттуда не делась. Она не думала о возлюбленном постоянно, увлеченная такими важными делами, но и забывать тоже не забывала.

Пан порадовался тому, что его Темная богиня оставила в покое, как -то ему сильно не нравилось то, что она тут появилась и все еще оставалась рядом. Теперь же он мог не только молчать обо всем, о чем говорить не стоило, но и понаблюдать за тем, что там творилось издалека. А наблюдать за влюбленными всегда было интересно. Самому ему такая радость не светила, но Пан не печалился, ему хватало и интрижек с нимфами, большего и не надо, меньше любишь – крепче спишь.

№№№№№№

Геката смущалась и отступала все дальше, понимая, что ничего у нее не прошло, ничего не закончилось, что она все так же безнадежно влюблена, и соперницей ее остается сама Афродита.

– Это что же получается, я все еще в его власти? Но такого не может быть, такого не должно быть, – лепетала она, словно какая-то несчастная нимфа, убегающая от Аполлона, чтобы спасти себя и не прекратиться в дерево или в цветок.

Но не она одна переживала такое смятение, и Арес чувствовал, что он отдаляется от своей возлюбленной и приближается к ней, вот хотя бы этот

случай, зачем он появился в этом лесу, что он тут искал? Не этого же безмолвного и насмешливого чудака. Он немного презирал своего братца и появлялся перед ним только в самом крайнем случае, когда надо было избежать кого-то и попросить его подтвердить, что он с ним тут оставался, ревность Афродиты порой крепко спит, а иногда просто не знает границ, вот тогда он неизменно о Пане и вспоминал. Но это был не тот случай, с Афро они давно не виделись, да и желания такого не было, тогда зачем же он тут оказался, что ему было нужно?

Знать, что его действиями и поступками кто-то руководит ему совсем не хотелось. Но и отмахнуться просто так от всего этого он не мог. Да и кто сказал, что оракулы, боги, какие-то силы природы должны оставить их в покое, не бывать такому, он только одна их небольшая часть.

Пан усмехнулся наконец, Арес понял, что тому все ведомо и смутился еще больше, можно было броситься на братца и с кулаками, но он не стал этого делать, зачем поднимать шум на ровном месте, ведь ничего же такого не случилось, и он усмехаться может совсем по-другому поводу.

– Не делай этого, Афродита уничтожит весь мир, если узнает, что ты связался с богиней тьмы.

Значит он не ошибся, и Пан думал о том самом, проклятие, как такое стало возможным? Как плохо, что тот слышит все его мысли и не собирается молчать. Арес отошел в сторону, ничего ему больше говорить не хотелось, да и нечего было сказать.

Монолог Ареса.Да, я влюблен в богиню тьму, похоже,Хотя такое вряд ли может быть,Подумаю о том, мороз по коже,Как Афродите это мне простить.Мы были вместе, столько пережилиВ сетях любви, в Гефесовых сетях,И вдруг как будто в чаще заблудились.Эрот мог поступить там с нами как?Он может все, я это точно знаю.Но запрещаю так ему шутить,Хотя все поздно, я иду по краю.И продолжаю верить и любить.Она темна, и потому коварнаЕе любовь в эпоху диких снов,И оправданья кажутся бездарными,И для Гекаты я на все готов.Когда же эта кончится, не знаю.И жду напрасно в этот грозный час,Куда же нас Эрида увлекает,Что прячет Пан, о чем твердит сейчас?И сон страшнее яви, он пророчит,Что нам в войне тонуть, и ждать побед,Геката отступить теперь не хочет.О, чувствую, наделаем мы бед.

Глава 17 Страшная тайна Гекаты

А тем временем, не зная, что делать и как ему быть, Арес просто решил исчезнуть. Так бывает часто с храбрыми вояками, они незаметно уходят не от поединка, а от разговора, от выяснения отношений. Тот, кто умеет орудовать мечом, теряется, когда дело касается слова или чего-то более изящного и непредсказуемого, то теряется и растворяется где-то в этом мире, словно его и не было вовсе, так случилось и с главным воякой в мире, Арес – бог

безрассудной войны стушевался, и никак не мог понять, что ему делать дальше. И нельзя забывать о том, что он еще был немного влюблен, пусть и самую малость, но все-таки.

Но Геката уходить не спешила, она посмотрела на возникшего рядом Эрота, потом перевела взор на Пана. Ей показалось, что между этими двумя есть какой -то сговор, они знают, что-то такое, неведомое остальным, но молчат до поры и до времени, вот и спросила:

– Почему вы оставили Ареса, он ведь так в вас нуждается.

Ответ для нее прозвучал неожиданно:

– Да просто потому, что есть страшная тайна, не знаю, почему тебе Никта о том не рассказала. Вы сильнее богов, значительно сильнее, и только пока вы не знаете любви, они могут с вами справиться. Но стоит только Эроту начать безобразничать, и все в один миг переменится. С тобой теперь боги не справятся точно, даже если и захотят. Надеюсь, ты не станешь совершать какие-то глупости, обо всем узнав, их много, и бороться с ними все равно бесполезно, и власть их сильна, но с тобой они не справятся.

Геката удивленно подняла брови и задумалась. А почему даже матушка ей ничего такого не говорила? Впрочем, тут же она была отрезвлена:

– Но ты знаешь любовь, и если начнется борьба, то сокрушить их тебе не составит труда, вот потому нельзя этого допустить. Эрот ради забавы пустил стрелу, он тоже сначала делает, а потом думает, и теперь над ними нависла страшная угроза. Им надо надеяться на твою милость.

№№№№№№№

Пан пытливо смотрел на нее, она же не собиралась ничего ему говорить, пусть и не надеется от нее услышать что-то разумное. Ей показалось, что Пан просто хотел увести ее в сторону своими разговорами, и на самом деле она почти позабыла про то, что явилась сюда, чтобы отыскать младенца и вернуть его в царский дворец.

– Не суетись ты с Парисом, ничего у тебя не выйдет, – тут же отвечал ей Пан, дело уже сделано, ребенок отторгнут от их мира, потому никто и ничто его не спасает.

– Хорошо, – притворно согласилась богиня, – тогда что такое мне еще можно сделать, чтобы все не было так плачевно?

– Да ничего такого, – война будет в свой срок, Парис запомнит эту обиду, и кто бы ее не запомнил, он пойдет против своих в назначенный час. Они должны будут заплатить за предательство.

Пану показалось, что Геката обступила, но ему только показалось, он плохо ее знал, и такого упрямого, да что там такого упертого создания в своей жизни больше не встречал

Пан напрасно верит в разум тьмы.Там сокрыта только боль и страх,И опять с тобой остались мы,На давно потушенных кострах.Хочется понять. А в чем там суть,Для чего она несется в плен,Но сирены грозные поютПро войну, и в пустоте измен.Темная богиня видит свет,И готова бросится туда.Но исхода в этой схватке нет,А печаль, как талая вода,Может быть, удобрит этот мирИ позволит травам там расти,Только чей-то призрачный кумирУ нее возникнет на пути.Афродита рвется на войну,А Геката видит этот мрак,И она в незримом том плену,Все готово для грядущих драм.

Эрот тем временем рассказывал своей матушке о страшной тайне Гекаты, то, что той поведал Пан, думая, что Эрота рядом нет, он куда-то бесследно пропал.

И тогда задумалась Афродита, ее давно волновало то, что отличало титанов от богов, и она никак не могла уразуметь, что же это такое могло быть, нелюбовь – ну конечно, не любовь.

Она поймала Эрота за крыло – сколько же можно ломать его крылья, это безобразие какое-то, но возмущения не подействовали, она усадила проказника перед собой, и потребовала, чтобы он ей пообещал, что никогда и никого из Титанов больше не станет преследовать.

– А это как получится, – гордо заявил он, и всем своим видом показал, что подчиняться не собирается.

– Я не знаю, что там у тебя получится, – отвечала богиня, – только никогда, слышишь, никогда больше, ни один из титанов не дождется твоей стрелы, ты хоть сам понимаешь, какую силу ты им даришь, хотя, где тебе что-то понять. Ты же сначала делаешь, а потом думать начинаешь, а уже поздно все это случается, и что за сынок у меня такой уродился.

Она отпустила его и отстранилась. Он может пообещать что угодно, но надежды нет никакой, через пять минут он забудет все свои обещания и будет творить то, что ему захочется или то, что от него боги потребуют, а что и кого из на уме, этого никто знать не может, потому лучше уйти от греха подальше и жить спокойно.

Но самое главное, что богиня прикоснулась к тайне, и она постарается использовать ее себе во благо. Так в действо за и против Троянской войны были включены многие, слишком многие.

Глава 18 Где принц?

Геката искала Париса и день и ночью забыв обо всем на свете, ей хотелось только одного, найти младенца, вернуть во дворец, и сказать и матушке и всем остальным, что она хотя бы что-то сделала для того, чтобы вся эта история с грядущей войной как-то изменилась, что не будет самой жуткой войны, а в Трое останется мир и спокойно там будут расти все те, кто и должен там оставаться. Будет процветать этот мир на зависть всем остальным мирам. И она для этого сделает все, что может и не может.

Сначала она металась по миру в одиночестве, потом заставила Гермеса искать ребенка. Тот слонялся без дел, и, кажется, специально появился у нее на пути. Хотя на самом деле Гермесу просто хотелось взглянуть на ту, которая отважилась полюбить его братца Ареса. Увидел, впечатлился. И решил задержаться рядом с ней, когда еще выпадет такой случай.

Строптивый посланник Зевса и сам не ведал почему он подчинился этой богине, никакой другой не подчинялся, Гера даже не смотрела в его сторону, зная, что получит отказ, а Гекате подчинился. Ему не было дела до царского сына, но если пойдет молва о том, что он не нашел парня, то все его засмеют, а допустить этого он никак не мог, и помощника с подачи Пана Геката выбрала правильно. Только ничего им не помогало в тот момент, парень был спрятан не хуже, чем Зевс когда-то, правда, Зевса никто и не искал, и Кронос не ведал о том, что он спасен. О Парисе все знали, но как ни старались, нигде они не могли его отыскать.

№№№№№№

И однажды вечером, на лесной опушке, Вестник решил поговорить с богиней о главном:

– Мне кажется, что все напрасно, ничего мы тут не добьемся, совсем ничего, пусть все идет, как и положено. Даже если бы всех моих братьев запряжешь, и тогда с судьбой нам не управиться.

Геката пытливо и молча на него смотрела, но Вестник вовсе не хотел останавливаться:

– Слишком много всего замешано там, ты не сможешь одна быть против всех, какой бы сильной не казалась, да и на Эриду нечего надеяться, она всегда себе на уме, оглянуться не успеешь, а она затеет что-то совсем другое.

– А это мы еще посмотрим, – буркнула богиня.

Она не скрывала досады, видя, что и Гермес тут бессилен или только притворяется таковым.

Гермес понял, что говорил он все напрасно, она не собиралась его слушать вот и пусть творит, что ей вздумается. Но в своем решении Вестник погорячился, на самом деле просто так отступить и сдаться он тоже не мог, и Геката это понимала.

Они улеглись спать на том же месте, Пан играл на свирели где-то рядом, нет, не дождутся, отступать он не собирался.

И странно, что он не прибегнул ни к какой хитрости до той поры, пока Никта не появилась во сне, она могла вторгаться в сны без всяких усилий, когда сама этого хотела.

– Тебе не надоело искать непонятно что?

– Твоя дочь упряма, как сто сатиров. Но это даже интересно, люблю достойных соперниц.

– Это так и есть, только и ты ведь не тупой Арес, найди ребенка и выдай его за сына Приама, пусть она успокоится и займется другими делами. Я ее прекрасно знаю, просто так она не отступит.

Они помолчали немного, словно заключали какую-то сделку, и Гермес согласился, а почему бы и нет, сколько разных детей везде, Геката его не рожала, она понятия не имеет, как выглядит тот младенец, и если действовать хитро, то у них все получится. И он останется при своих интересных, Гермес хитрее Париса, и пусть попробуют утверждать образное.

– У тебя все получится, – подчеркнула Никта, она не собиралась в этом участвовать, только дать совет и все.

– У меня все получится, – в знак согласия повторил Гермес.

– Все будет идти своим чередом, как и написано в Книге Судеб. А пока она просто успокоится и займется чем-то полезным.

№№№№№№№

Украсть какого-то ребенка Гермесу не составляло труда, в первый день на земле, он стадо коров украл у Аполлона, теперь он прожил не один век, и младенец был у него в руках к закату того рокового дня. С ним он к Гекате и заявился:

– Вот царевич, которого ты искала, – заявила он, – его хорошо спрятали, но разве есть что-то для меня невозможное?

Геката взяла младенца и стала его внимательно разглядывать, в душе ее были сомнения, но она не хотела Вестника недоверием обижать, он все-таки старался, многое сделал для нее, и не так много у нее было союзников и помощников, да что там, их не было совсем.

Глава 19 Ложь не пройдет

Никта в то самое время пошла к пастуху, чтобы потребовать:

– Береги этого младенца, глаз с него не спускай, а то всем плохо будет, если он исчезнет, слишком многие за ним охотятся, но он должен у тебя оставаться до тех пор, пока мы за ним не придем, я или Эрида. Никому другому отдавать его не смей, не вздумай даже.

Никта в то самое время пошла к пастуху, чтобы потребовать:

– Береги этого младенца, глаз с него не спускай, а то всем плохо будет, если он исчезнет, слишком многие за ним охотятся, но он должен у тебя оставаться до тех пор, пока мы сами его не заберем. Это твое главное дело в жизни, от него будет зависеть война и мир и в Трое, и во всем мире. Пастух думал, что он будет так охранять мир, о том, что в этом случае начнется война богини ему говорить не стали.

Пастух подчинился тут же. Он забыл о своем сыне. Он радовался, что тот будет расти во дворце у Приама, а царевич в его хижине, ну что же, раз такого хотят богини, то он просто должен подчиниться. Да и чувствовал он какую-то справедливость в том.

– Хорошо, что младенец достался мне, уж я с него глаз не спущу, – размышлял пастух, как только он остался один, – и никуда он не денется, им не о чем волноваться, нечего бояться.

Никта удалилась к себе, сделала вид, что ничего ей не ведомо, она и думать забыла о том, что так увлекало ее дочь. Пока ребенок не вырастит и не сможет отомстить за себя, о нем и мать нечего.

№№№№№

А что же во дворце у Приама случилось в то время, когда там появился еще один ребенок? Да ничего особенного, Геката принесла младенца Кассандре, велела смотреть за ним и никуда не девать.

– Теперь он будет с тобой.

Кассандра молча взяла младенца. Ей не хотелось ничего расспрашивать, пусть будет все так, как хотят они.

– В свое время он нам пригодиться, – прибавила Геката, – вспомнив, что царевна самый не любопытный человек в мире просто потому, что она все знает и так, зачем ей о чем-то спрашивать.

Кассандра не сомневалась в том, что это сын пастуха, но она и подумать не могла, что богиня о том не ведает, уж если ей все известно, той тем более. А если они это сделали, то для чего-то это нужно.

Но вскоре к ребенку привыкли и слуги, они считали, что его родила если не сама царевна, то кто-то из ее окружения, и они решили хранить тайну его происхождения. Сам же царь при обилии народа рядом и вовсе ничего такого не заметил, он давно перестал вести счет детям и внукам, одним больше, одним меньше, от этого ничего не менялось, главное, что он от того избавился, а это совсем другой младенец. Принести вреда и тем более гибели он не может, вот и пусть живет и радуется жизни.

№№№№№№

Но если царь продолжал быть беспечным, то от Гектора не ускользнула эта новость. Правда, подумал он о своем, ему казалось, что Андромаха могла родить близнецов, что считалось дурным знаком и фактом измены, ведь от одного мужчины рождался только один ребенок в их понимании. И теперь подсунуть Кассандре своего второго ребенка ради спокойствия в семье могла она, а царевна знала ее тайну. О его жене ходили разные слухи, и пока он бывал в походах, могло многое случится в его доме. Да и Зевс часто спускался не только к девицам, но и замужним дамам, так что она могла быть и не виновата в том, что случилось.

Но ничего утверждать Гектор не мог, потому ему и приходилось молча приглядываться к младенцу, и в подтверждение его догадок, в малыше он находил все больше черт простолюдина. А вот то, что родить его могла и сестра, об этом старший сын Приама даже и не подумал. Они всегда были близки с Кассандрой, и она бы призналась, что ждет ребенка. То, что дозволено сестре, не может быть дозволено жене никогда. Не догадывалась ли о том царевна или ей хотелось подставить Андромаху – трудно сказать, особой любви к жене брата она не испытывала, считая, что он мог найти и более достойную девицу.

И когда Гектор сказал о своих подозрениях отцу, тот удивленно на него взглянул, вот уж точно, у кого что болит, тот о том и говорит. Ну хорошо, что он не напоминает об исчезнувшем брате, а ведь тот должен быть примерно такого же возраста. Царь прогнал от себя эти мысли, а Гектор все никак не мог успокоиться.

– Моя жена способна на такое, увы, я ей слишком много прощаю.

– Твоя жена тут не причем, не сердись на нее. Хотя этот не тот младенец, с которым носится Геката, – но не выбрасывать же его в лес.

Приам на этот раз не чувствовал опасности, а потому запоздало пытался быть великодушным.

При упоминании имени Гекаты, Гектор решил отыскать богиню Тьмы, и попытаться у нее выяснить, что же там творится, и откуда появляются непонятные младенцы. Ведь если они возникают во дворце, то откуда-то исчезают. Богиня должна была разрешить его сомнения и избавить от волнений, если не она, то кто же это сделает.

Гектор и не думал о том, что не сам он своим умом до этого дошел за, его спиной в тот момент стояла Эрида. Она заставила старика произнести имя своей подруги. Вот и пусть посмотрит на смертного, на царевича, а не бога войны.

Эрида чувствовала, что она начала тайно ревновать Гекату, и в таком состоянии на многое была готова, нет, надо отвлечь внимание и переключиться на сына Приама. Этот бедный вояка должен пережить что-то настоящее, жгучее, страстное. Его женушка не может дать ему и части того, что подарит Геката. А перед смертью это все будет очень важно вспомнить, не помирать же, так и не узнав ничего серьезного

Глава 20 Проделки Эриды

Недаром хотелось Гектору увидеть богиню ночи. Он точно не знал почему именно, но стремился к ней всей душой.

И свидание не заставило себя долго ждать. Они столкнулись внезапно в один прекрасный день, клонившийся к вечеру, и в тот же миг Гектор почувствовал, что он влюблен.

Он успел забыть, что шел к ней исключительно для того, чтобы убедиться в верности жены. А сделать это можно было только узнав, что это за ребенок и откуда он взялся. И не то, чтобы он потерял память – память оставалась при нем. Но верность или не верность Андромахи больше не играла никакой роли во всей его жизни.

Геката сразу заметила это состояние царевича, разве не то же самое она испытывала при встрече с Аресом.

Она оглянулась, уверенная, что Эрида вместе с Эротом остаются рядом и следят внимательно за ними. Гектор закружился вокруг нее черным коршуном, и она сочувствовала ему, понимая, что ни в чем он не виноват, что все это игра богинь. Скорее всего они и сами не ведают к чему это приведет, да им это не так и важно, главное, чтобы кипели страсти, совершались добрые и не добрые дела, и потом можно было рассказать какую-то историю ослепительную иди просто интересную. Впереди у них была вечность, ее надо чем-то запомнить.

№№№№№№№

Геката пыталась только отправить царевича подальше, но тот не собирался отступать и сдаваться. Ему хотелось провести с нею ночь. Об этом он заявил сначала всеми своими действиями, а потом заговорил об этом вслух.

И так он собирался убить нескольких зайцев сразу, и жене отомстить за эту или какую иную измену, которая обязательно будет, и испытать нечто что то ли было, то ли еще не было в его жизни – большую страсть, такую, из-за которой Зевс готов был с Герой разругаться в пух и прах. А у него и в помине ничего такого не было, да еще в те дни, когда все твердят о войне, на которой он скорее всего погибнет. Гектор не питал иллюзий по поводу своего грядущего