Vector Spiritus

ПРОРОЧЕСКИЙ СОН

Ко мне во сне                       пришёл Господь Бог,Тощий и тонкий как тень.И сказал он:«Мир стал совсем плох,Яхочу перемен…Назначаю тебя                              самым красивым,Самым умным                               и справедливым.Но если ты трус, —                 То я тебя отформатирую,Мамой своею клянусь!А точнее сказать: констатирую»…Так и живу:                       самый-самый.А как не жить?                              Осаживаю хамов.Недавно бросил курить…1992 г.

НА СМЕРТЬ ПОЭЗИИ

Поэзия мертва. Язык богов забыт.И мы – её последние адепты,Сухими рифмами латаем ветхий щит,Гремим бронёю и даём обеты.Когда-то лучший стихоборец имярекОсилит путь и тяготы бессмертныхИ яростно, как раненый берсерк,Возьмёт ворота глупости и скверны.Мы вместе выгоним из города невеж,Спасём забытую гармонию из плена.И, дружно разломав крутые стены,Заложим сад Несбыточных надежд.1992 г.

ГИМН ФУТУРИЗМУ

Господа Дирижёры!                                        Добрые и отъявленные,Не машите своей тросточкой!..                           Серой жизнью придавленный,Я храню ещё в душе                                       тонкие росточки.Кричите:                 «Футуризм —                                 старая больная слонятина!»Но я родился в нём, и он понятен мне…Я поднял упавшее знамя.                                                  Молчите!Жёлтый стяг                       высшей страсти и новой морали!Ждите…                  Идёт Варяг.Пусть умрут иезуиты словИ Любовь, отлитая из нержавеющей стали.                                          Всякую гниль – прочь!Вымощу дорогу отборными словами.Плюйте                 в сладкоголосую сволочь,Идите за нами!                              …Развеется гениальный тлен,Уснут корифеи, где их закопали…Философия молота                                    и хрустальная дребедень —Вот, Дирижёры, что вы нам дали.                        Вздуются лица пульсацией вен!Многих вы растоптали —                           но я неподвластен вам.Там, где молчали веками,Говорю:                бойтесь!Мои слова, горящие как напалм —Чистая адская смесь,                                          пострашнее цунами,Поднимут Радость с колен.И она навсегда                              останется с нами.1992 г.

СВЕТОЗАР

Волхвы наблюдали за небом.И слушая звёздный напев,Молились о счастье и хлебе.Но падали звёзды, сгорев…В далеких чащобах искалиВолхвы обгоревший металл.И в горне расплавив, ковалиЗвенящую светлую сталь.Чтоб Меч получился на славу,Его закаляли в крови.И рунами слева направоПисали: «Живых не убий!»Веками служил Он защитойЗемли от невидимых сил.Но всё это было забыто.Лишь Меч ничего не забыл.Как прежде призывно сияетКлинок, предваряя удар.И падшие ангелы знают:Не сломан ещё Светозар…Он ждёт своего господина,Сокрытый в уральских горах.Чтоб снова в лихую годинуПылать в беспощадных руках.1992 г

НЕДОПИСАННАЯ ПРОЗА

Бутонами царственных лилийТвои глаза распахнулись…Им вслед поцелуи взмыли:Летели – не дотянулись….И руки, как шёлк, ускользали,И губы терялись во мраке…От счастья сердце устало,А ветер молился и плакал.В предутренней зыбкой дымке,Обласканной страстью и болью,Ты стала совсем невидимкой,Всю нежность отдав – на волю!На место, где ты стояла,Я бросил сухую розу.И жизнь вдруг казаться сталаЛистом недописанной прозы.1992 г.

ОСВОБОЖДЁННАЯ МЫСЛЬ

Я писал картины на бумаге.Буквами. Понятия сплелись.Не прощаясь, в тёмные оврагиУскользнула каторжная мысль…На обрывке скомканных обоевРазлилась пугающая блажь —Незаметно, будто сам собою,Появился призрачный пейзаж.Я подумал: мысль освободилась,Вырвалась в пространство высших каст.А зачем? Чего она добилась?И кому отдать такой балласт?1992 г.

«Ночь. Расчленён на тринадцать частей…»

Ночь. Расчленён на тринадцать частей.Почти что Озирис…Там, у скрещенья небесных путей,Ядовито и зло светит Сириус.Мысли и чувства разбросаны ветром.Никому не собрать.Тысячелетия и километрыВерность забвенью хранят.Ищешь меня тринадцатый день.Почти что Исида…Летишь в колеснице снегов и дождей,Земною печалью укрыта…Полно страдать. Этой жизни ничтожнойЯ подарил Новый Храм.Где больше не будет рабов и наложниц,И песен – лживым богам.1992 г.

ТЕНЬ

Я немерено пил. И, не выдержав крен,Повалился на пол и вошёл в свою тень.Я увидел реальность с другой стороны:Там бурлили, сливаясь, кошмарные сны.По изломанным граням, сметая порог,Искажённую тень затянуло в поток…Мне открылась изнанка знакомых вещей,Где живое начало мертвее мощей.Разглядев Демиурга, я в страхе бежал.И теперь я не пью. Навсегда завязал.1992 г.

ОБЩАГА

Десяток книг, магнитофон, гитара —Вот всё, что у меня, пожалуй, есть.Ещё полдюжины немытой тары,Да на столе окурков Эверест…Бренчит гитара без одной струны,Трещит «кассетник» словно кофемолка.А я хочу минуту тишины —Но все вокруг болтают без умолку.Вот выброшу «кассетник» из окна,Отдам соседу старую гитару,Снесу в ларёк скопившуюся таруИ на гроши куплю бутыль вина…1992 г.

БОЖЕСТВЕННЯ МЕСТЬ

Тебя, как тоненький бокал,Под сводами готического залаВ томящихся руках держал,Ты мне, смеясь, отчаянно сказала:«Возьми, возьми скорей. Я так устала».Незримый музыкант повёл смычок,И петля рук, наброшенных на плечи,Скользнула плавно к шее. Слился вдох…Весь вечер в серебре слезились свечи,И жить хотелось радостней и легче…Сплетенье душ и невесомых телВ потоке дивной музыки витало,Стремясь в далёкий призрачный предел,Где скрыто нашей вечности началоИ то, о чём так сладостно молчалось…Восторг уснул, но нежность заставлялаЗабыть всё то, что было и что есть,Умерить страсть слепящего накалаИ свято целовать тебя, как крест,Найдя в любви божественную месть…1992 г.

ЗАБЫТЬЁ

Плохо всё, везде и сразу:Деньги – продают,Женщины несут заразу,Книги нагло врут…Утро хладнокровно целитТочно мне в зрачки.Каждый вечер хочет сверитьСтавки и очки…Игры тёмные – пасуют.Дружба – бередит…Только забытьё ликует,Правит и вершит…1992 г.

«Стираю номер. Больше – не звонить…»

Стираю номер. Больше – не звонить,Не видеться, не ждать, не волноваться.Зажмуриться и спрятаться в тениЧужих историй. И не возвращаться.…Закончен день. Тускнеют небеса.Но между звёзд глаза находят имя,Которое я как-то написалПером из белых крыльев херувима…1992 г.

ВОЛЧИЦА

Сердце не обманешь: ты – волчица,Хищный гладкошёрстный дикий зверь.И от этой правды мне не спится,Слышу, как поскрипывает дверьИ деревья напряжённо стонутВ зябкой непроглядной темноте.Незаметно твои веки дрогнут,В лунном свете колыхнётся тень.Донесётся жгучее дыханье,Словно рокот огненной реки,И прорежут сумрак очертанийБелые прекрасные клыки.Ты положишь мне на сердце лапу,Проверяя, как глубок мой сон,И, случайно кожу оцарапав,Кровь слизнёшь шершавым языком.И уйдёшь. А сердце в злом разгулеБудет долго и тревожно ныть…Я отлил серебряные пули.Знаю точно: Бог меня простит…1992 г.

ПРЕДВКУШЕНИЕ АВГУСТА

Последний день звенящего июляЗатих в траве, устав от суеты.Хмельное солнце молча разомкнулоНад миром золочёные мосты…И медленно, клубясь намокшей ватой,Вставали грозовые облака…Умокли птицы на аллеях сада,Замедлила течение река.От тяжести кренилось небо в лужи.И Красный Кот закатной темноты,Клубком свернувшись, напряжённо слушалВ глухих оврагах шёпот пустоты…1992 г.

ЭКЗОРЦИСТ

В чреве ночного ЦарьградаПослышался скрежет ключей,Лязгнула дверь казематаИ вспыхнуло пламя свечей…Вошедший зло усмехнулся.«Кто здесь? – промолвил слепой. —Дьявол? Ответь, ты вернулся?Так дай же мне смерть и покой».– Да, я пришёл повидаться.Был ты умён и речист…Но вздумал со мной тягаться —И всё проиграл, Экзорцист…Миром по-прежнему правятПредательство, ложь и порок.В честИ у людей Варавва…Где же твой праведный Бог?«Во мне живёт Его вера, —С трудом прошептал Экзорцист. —Вижу я свет высшей сферыИ сердцем пред Господом чист!»«Глупый, не веришь. Он умер. —Воскликнул, кривясь, Сатана. —А ты – бестолковый флюгер —Всецело в руках у меня.Впрочем, подобные людиДавно на земле не нужны.Выпей вина – и забудемЧас объявленья войны.Если ответствовать честно —Не видел я лучшей игры:Яркой… Но бесполезной.Так выпей… и тихо умри».1992 г.

«Я рад, что есть у меня кровать…»

Я рад, что есть у меня кроватьВ маленькой пыльной комнате,Где я могу тихо спать,В мечтах купаясь как в золоте.Я рад, что есть у меня окноС кусочком синего неба,Куда я смотрю, когда пью молокоС горбушкой пахучего хлеба.Я рад – у меня есть друзья:Старые добрые книги.Ну, а у них есть я —И Вечность, застывшая в миге.1992 г.

ВОПРОСЫ

В ваших глазах – стылость,Радость из сердца вырвалась.Злоба когтями впиласьВ нежность сереброкрылую.Что же теперь – ослюнявиться?Броситься пузом на нож?Или немедля отправитьсяВ крипты масонских лож?Кто мне без колебанийДаст однозначный ответ:Золото значит молчаниеИли, быть может, медь?Мёртвых дарить водою,Равно живых – огнём?Клятву считать СудьбоюИли же пустяком?Разве мы – злые дети?Нам ли отмерен срокПадающей кометой,Парой библейских строк?1993 г.

НА ЗАБЫТОМ МАЯКЕ

Одиноко и тревожноНа забытом маяке.И всё чаще невозможноВоспротивиться тоске…Забери меня отсюда,Белоснежный пароход.Здесь не верят больше в чудоИ фантазии полёт.Увези меня с собоюК изумрудным островам,Где смешались шум прибоя,Звук цикад да шелест пальм.Отыщи в стране далёкойЗаповедный уголок,Где под радугой высокойЯ приют найти бы смог…1993 г.

ЖЕНЩИНА – ПИКАССО

Плачь, женщина-пикассо! Твой навеки,

Я вспоминаю элегантность наших встреч,

Страбизм зрачков и страстность тонкой неги

В подчеркнутых движеньях смуглых плеч.

Ты помнишь, как со звонким ломким смехом

В бесшумных заводях полночного стола

Мы целовались, разбудив ночное эхо,

Дремавшее за плоскостью стекла.

Как бились зеркала. И мир без рамки

И без подобия был молод и горяч…

Теперь всё это я упрятал в гранки.

Плачь, женщина-пикассо, плачь…

1993 г.

ВОЛЬНОСТЬ

У Бога из перстня упал аметист —И появилось Море.Был этот дар благороден и чист,Спокоен и мудр. Но вскореДьявол, искавший божественных сил,Водную гладь обнаружил.И в хитрости пеплом её окружил —Так появилась Суша.Так появилась первая грязь.Муть поразила Море.И хлынуло Море, бесстрашно смеясь,На берег, с Дьяволом споря.И если сегодня бушует шторм,Послушай, как бьются волны.И если услышишь, то вспомни о том,Что значит родиться вольным.1993 г.

«Будет поздний вечер…»

Будет поздний вечер.Будут ветры дуть.Игры в «чёт и нечет»Потеряют суть.Кресло у каминаСкрипнет и замрёт.Только чай с жасмином,Только рыжий кот —Вот и всё, что нужно.Пусть поёт каминГолосом простуженнымО безумстве льдин…1993 г.

ДЕРЬМО МАМОНТА

О. ВиговскомуДостойные спартанских денег,Изящные, как кирпичи,Твои стихи, надутый гений,От парафраз не отличить.Потоки дряблых откровений,Стриптизы рахитичных чувствТы по-мужицки скособенил,Пока прочтёшь – повесишь клюв!Поверь: библейские сюжеты,Тупые дохлые сонеты —Страшнее, чем в глазу бельмо!Увы, безудержный мечтатель,Твоя метода и читательСтары, как мамонта дерьмо…1993 г.

НЕЖНОСТЬ

Разлука была бесконечной…Склонюсь. И щекой беспечно,Прижмусь к истончённой руке.Попробую чистого слова,Растаю на миг в пустяке…Если ты будешь готова,вздохну и присяду рядом.Не нужно сейчас другого —секунду доброго взгляда —Живую частицу Бога.Останься, дыши, улыбайся,храни утомленную нежность.Только меня не касайся —у нас впереди неизбежность.Прости маету и погрешность.Дождись красоты, не исчезни.Пойми: еще не дописанымои сокровенные песни,Где мысли светом пронизаныИ в небе от радости тесно…1993 г.

ЖАБЬЯ КРОВЬ

В разрезе апельсина вижу губы.Вино в стакане – словно жабья кровь.Один глоток. И моментально, грубоРаздался в сердце позабытый зов…Никто не знал: Земля и НебоВстречались тайно по ночам.И мы, поверивши в нелепость,Дарили жизнь своим мечтам.И чувства множились стократно,Насквозь пронизывая ночь.И первозданное стаккатоРвало с души лохмотья прочь.Восторг всходил над бездной явиВ сиянии ночных светил,Всходил и единеньем правилПревознесенных слов и сил…А мы того не замечали,Найдя бутылочное дно.И жабьей кровью называлиГустое терпкое вино…Занятно вспоминать спустя сто лет,И пить в кафе вино, букет смакуя,За ту любовь, которой больше нет,Приманивая – новую – другую…1993 г.

БАЛЛАДА О ФАТОГАРЕ

Не трогая расстроенной гитары,Поведаю о неземной любвиПрекрасной и коварной Фатогары,Как жизнь свою интригой отравилСтаринный друг – невольник суеты,Известный гитарист и сочинитель,Когда в безбожных поисках мечтыВ чужих мирах наткнулся на обительНаследницы царя земных судеб,Давно живущей вопреки законам.Её дворец был холоден как склепИ ранее не ведал камертона…Уловками и лестью ФатогараПленила сердце друга моего,И вскоре звуки трепетной гитарыЛились внутри магических кругов;Дымились в зале жаркие кальяны,И едкий запах наполнял альков.Безумные, на золотом диване,Они играли в нежность и любовь…Тянулись дни, чарующе бездонны.Кувшинки слов цвели в озёрах лжи…И друг раскис, обманом опьянённый,Забросил музыку и всё, чем дорожил.Но это не понравилось принцессе:Любить пропащих – не её удел.Она ушла от глупого повесы —Альков любви затих и опустел…Очнувшись, друг не смог иначе жить.И умер, завещая мне гитару.И я тогда поклялся сочинитьБалладу о прекрасной Фатогаре.1993 —1994 г.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ПСА

Не гони, разреши борзым радостным псомЛечь у ног богини нагой…Но молчи, не хочу вспоминать о былом,Дай поверить в близость с тобой.Не гони, я уже ухожу через миг,Лишь погреюсь возле тебя.Постарайся понять мой собачий язык,Обними, шерсть рукой теребя.Я пытался сидеть на твоем поводке —Но неволя, увы, не по мне.Потому ухожу и назад не вернусь.Засыпай, не жалей о таком пустяке.Не гони, если встретимся где-то во сне.Пусть хоть там я тебе пригожусь.1993 г.

ПРИЗНАНИЕ

В молельню тихо постучаласьДуши забытая печаль.И с губ признание сорвалось,Которого не ожидал…– Прости мне, Бог, но не беспечность —Лишь неумелое житьё.Прости мне, Бог – не бессердечность,Но двусердечие моё…Быть может, понятый Тобою,Я исцеленье получу.И с прежней, детскою мечтоюШагну к рассветному лучу…1993 г.

САДОВНИК

В опустевшем саду в полнолуние,Не сумев запах роз превозмочь,Отдавалась садовнику юномуКоролевская дочь.Сладкозвучно всю ночь щебеталиНад уснувшим дворцом соловьи.И земля торопливо вздыхала,Принимая движенья любви.А наутро, идя с ассамблеи,Увидал августейший монархОтпечатки следов близ аллеиИ знакомую ленту в кустах…Замолчала испуганно свита,Но принцесса, предвидя вопрос,Улыбнувшись, сказала: «Простите.Здесь резвился наш маленький пес,Что живёт во дворце за портьеройИ таскает мои кружева.Вы, наверно, не заперли двери.Или я, как всегда, не права?»И король, широко улыбаясь,Проронил: «Это можно понять.Кто бы ни был здесь ночью – прощаю.А садовника – наказать!»1993 г.

ФИЛОСОФ

Ты зря старался разделитьСудьбу на мелкие детали,Годами продолжая житьВ аллюзиях чужой морали:Бесстрастных, чистых и святых,Но вычурных и невозможных,Где формулы легки как стихИ по наивности – безбожны.Где квадратурою иконТы вычислить пытался радостьИ знаком обозначить стон,В надежде узаконить жалость.Но всякий раз, хлебнув сполнаНепререкаемых реалий,Ты убеждался: жизнь данаДля умножения печалей…1993 г.

СВОЕЙ СОБАКЕ

…Ты знаешь, я бываю одинок.Но это никому не интересно…Когда б ещё я мог чесать твой бок,Терзая душу заунывной песней?Бывает, ночью места не находишь:То пьёшь, то куришь, то глядишь в окно.А чаще, словно тень, по дому бродишь,Считая, что давно всё решено….Всё оттого, что наша жизнь – «собачья»!Ты знаешь это, пёс, меня верней:Как ни служи, как косточку ни клянчи,В конце концов турнут тебя взашей.Раз в год, найдя породистую сучку,Хозяин поведёт тебя женитьИ, наблюдая пламенную случку,В роскошном кресле будет пиво пить…Так и у нас. Ведь мы в душе боимсяОстаться без хозяев и цепи.Но врём друг другу и собой гордимся.А уличённые – обиженно вопим.Вот потому себя считаю вправеНе замечать раскаяний и слёз…Чем лучше узнаю людские нравы,Тем больше я люблю тебя, мой пёс.1993 г.

ГОЛЕМ

Заря, приди! Развей густую мглу!В пещерах я, слепой и неумелый,Скупую жизнь с рождения терплю,Врагом бездушно вложенную в тело.Ночами я читаю письмена,Забытые седыми мудрецами.Рука скользит по плитам и камням,И явственно встают перед глазамиКартины удивительных чудес,Кровавых битв, стихийных потрясений,Падения и взлёты королевств,Рождение и гибель поколений,Все тайны океанов и морей,Небесных звёзд, невидимых отсюда,Пути Богов, похожих на зверей,Проклятья ведьм, утративших рассудок.Но в этом всём безумнее всегоМоя тоска о неизбывном свете.Что стоит вековечность без него?И значит, я смогу, порвав тенета,Весенним утром, презирая Смерть,Вдыхая свежий воздух облегчённо,Взглянуть на солнце и окаменетьС улыбкою, навеки восхищённой.1993 г.

ПАДАЛЬ

Ты долго избегала встречи.Но вот, усевшись на колени,Ведёшь бессмысленные речиО скромности своих влечений…Какой возвышенный интим!Но портит всё простая малость:Была ты брошена другим —И мне досталась. Мне досталасьОдна лишь пьяная печаль,Да непонятная усталость.И мне тебя совсем не жаль.Ты – падаль. Ею и осталась.1993 г.

СЕРДЦЕ ТЬМЫ

Забытый Богом в полусвете,Лишённый маски дивных книг,У врат Седьмых на парапетеЯ думал о путях земных…Преодолев моря и бездны,Интриги, войны и позор,Потратив годы бесполезноНа философский разговор,Я не узнал природы света,Который вёл меня во тьму,И потому просить советаЯвился к Богу самому.Семь дней терзаясь от сомненийУ врат Небесных, на коленях,Я душу страхом истомил.Но Голос молвил: «Успокойся.Ступай и ничего не бойся.Свет – это сердце тьмы».1993 г.

«Из сердца тьмы я выкрал пламя…»

Из сердца тьмы я выкрал пламя.И, обжигаясь налету,Швырнул его в толпу, как камень,Как астероид в пустоту…Огонь рассыпался на строчки,Но не исчез и не потух.Рядами звонких многоточийСигналил мне пропащий Дух.1993 г.

ГЕЙША – НОЧЬ

Не уснуть, не укрытьсяОт навязчивых глазЗапретившей стыдитьсяГуттаперчевых фраз…Лишь о ней я мечтаю,Отправляясь ко сну.С ней напрасно пытаюсьРазделить тишину.Ночь – незримая гейшаКоролевских кровей —Год от года кромешней,Недоступней и злей.1994 г.

ЗИМНЯЯ АУРА

«Алло!» – хриплый голос в трубку.Это – Осень,                          отлитая в граммы,Это – пустошь                             легла на приступкиНескончаемой лестничной гаммы.Ветер носит по улицам звуки.Крепкий кофе.                             Бессонница.                                                    Сплин.Осыпается надпись                   на стенной штукатурке:«Мы останемся вместе.                                    Навеки.                                                Аминь».Зреют нового века приметы:Гул шагов                    и мокрый фасад.До зимы остаётся полсигареты.Пепел тихо                       летит на асфальт.Замерзающих луж                          стекленеют глаза,И слезятся от жёлтого,                                  тусклого света.Авангардная музыка,                                  волчий азарт —В стылых каплях                         густого                                 осеннего бреда.1994г.

«Узники! Увы, никак не гости…»

Узники! Увы, никак не гости,Мы устали видеть потолокВ старой башне из слоновой кости.Но не вскрыть отмычкою замок…Каждый день душа стучится в двери,Умоляя отпустить без проволок.Только, видно, Бог шутя отмерилЗа попытку к бегству новый срок…1994 г.

ИГРА

Постыдно отверженной быть.Но быть самовластной – прекрасно…Как чашу сократову пить,Любить тебя – смертоопасно…Но поздно: всеядный и хищныйВо мне поселился азарт,Который в игре ищет пищу.Почувствуй же пристальный взгляд!В твоём пораженьи – победа,В моём – оглушающий смех.Так пусть же нахальство поэтаУзнает безумный успех.Пусть сильный окажется правым,Склонив самовластность к земле.Любовь твоя – чаша с отравой.Смертельно. Но это по мне…1994 г.

«Любовь не срослась…»

Любовь не срослась,               Позаброшены рифмы.И сердце готово молчать.Но падаль сомнений                             безумия грифыСтремятся как прежде терзать.Тяжёлыми льдами                            сдавили заботыНаивные детские сны,Но мы всё равно                попадем в переплётыИ будем вознесены!А тот,кто считает интригу нелепой, —Увидит через века:                           стихом-поцелуемОбласкано небо                       у солнечного пупка.1994 г.

ЛЕОПАРД

Дедушка, усевшись на порожке,Мальчику серьёзно говорил:«Не гоняй, малыш, собак и кошек,Отвяжись от местной детворы.А не то с окрестных гор в долинуСпустится пятнистый леопардИ тебя утащит на вершину.А оттуда нет пути назад…На плато, где вечно ветер воет,Зверь, от нетерпения хрипя,Лапою когтистой грудь раскроетИ проверит: есть ли сердце у тебя».1994 г.

ЭВТАНАЗИЯ

Когда покидает страну благодать —Приходит на ум эвтаназия…Что же нам делать? Чего ожидатьНа задворках варварской Азии?Творцы погубили в себе красоту,И теперь в утешенье осталосьПить самогон и плодить нищету,Вызывая презренье и жалость.1994 г.

ЧЕРТОПОЛОХ

СИАМу

На задворках последней империи,Вдалеке от центральных дорогПоявился на вспаханной прерииПоэтический чертополох.Поливали растенье помоями,Удобряли прокисшей мочой.Но поднялся он над устоями,Рожь кубанскую двинув плечом.1994 г.

КРЫЛЬЯ ГАРПИЙ

Ночное племя! Я сберёг секреты,Которые от вас узнать пришлось,Когда лишь к вам – созданьям полусвета —Шальное сердце из груди рвалось.Явив преступно ангельские лица,Вы рвали душу, холодили кровь,Ночные полудевы-полуптицы,Пришедшие из глубины веков.Я с вами жил свободнее, чем ветер.Теперь – один, забытый и больной,Брожу как тень, и пакостные дети,Кривясь, смеются за моей спиной.Измучившись, я до сих пор не смогНайти хотя бы каплю пониманья.Скажи, зачем, немилосердный Бог,Ты требовал невыполнимой дани —Святой любви на протяженье лет,Когда стократ промозглыми ночамиНа ложе Гарпии творили бред,Укрыв меня шершавыми крылами?Я был строптив и неприятьем ранил.Но Гарпиям казалось сладкой боль.И я устал, не понимая правил,Забыл молитвы и земную роль.Ночное небо стало мне желанно.И как-то я заметил на спинеДве крохотные колотые раныС набухшими ростками в глубине.Пронзая тело, пробивались крылья…Придя в сознание к исходу дня,Я бросился в окно и без усилийВзлетел к Луне, молчание храня.Ночное племя приняло меняТоржественно, как первого из равных.И был обряд развоплощенья снаВ кругу существ извечно инфернальных.Царица Гарпий стала мне женой.И мы скользили на границе яви,Смущая души и чужой покойПорой из мести, чаще для забавы…Но осенью, во время снежной бури,Не в силах оставаться на лету,Кружась, как листья в бешеном сумбуре,Мы рухнули, обнявшись, в пустоту…В моем рассказе нет ни капли лжи.Так, видно, было суждено судьбою:Она – разбилась. Я – остался жив.Без крыльев. С искалеченной душою…Назад вернуться я уже не смог.И много лет, таясь, живу изгоем.Скажи, зачем, мой милосердный Бог,Ты знал исход и допустил такое?1994 г.

АКСИОМА

Вселенная, как падаль, тошнотворноИсходит гноем безнадёжных строк.И здесь добавить нечего. Довольно.Усмешка злая – всё, что я сберёг.Мучительно перетекает времяПо капле из «возможного» в «нельзя».И стала аксиомой теорема,Где смертным суждена одна стезя…1994 г.