Нейросити

Илья Соломенный

Нейросити

Глава 1. Апрель 2091 года. Афины

Изображение слегка тряслось. Скорее всего, оператор устал подниматься по лестнице целых тридцать этажей, но лифт, к сожалению, не работал. Возможно, потом он пустит этот долгий подъем одной быстрой нарезкой. А может, и нет. Факт в том, что сейчас его голова слегка кружилась. Очевидно, человеку хотелось просто присесть на пыльный бетонный пол последней лестничной клетки.

В полумраке впереди виднелся чей-то силуэт, поднимающийся по лестнице наверх. Он что-то сделал – из внезапно открытого люка появился свет и… Запах гари. Солнце, пробившееся из-за завесы плотных облаков, словно специально слепит оператора, и он выбирается на крышу, прикрывая глаза одной рукой.

– Эй, Алекс! Глянь туда!

Услышав голос товарища, оператор торопливым шагом подходит к краю крыши. Отсюда открывается впечатляющий вид. С одной стороны – гетто, порт, залив Сароникос. Видна огромная стена, отделяющая беженцев от жителей города. С другой стороны – исторический центр Афин, а за ним – огромные кварталы с высоченными небоскрёбами.

Чуть правее поднимается столб дыма. Сфокусировав свой имплант, оператор приближает картинку. Разрушенное здание больницы можно угадать по останкам огромной змеи, раньше закреплённой на фасаде. Стальное украшение дома Гиппократа рухнуло сразу на несколько глайдеров, окровавленные кабины которых прямо говорили о судьбе своих водителей.

На улице рядом с местом теракта выставлено оцепление. Бронированные мобили с эмблемой кулака и щита, солдаты в экзоскелетах, несколько «мехов». Неожиданно оператор замечает снайпера в одном из зданий рядом с больницей и торопливо отводит взгляд, отступая под прикрытие шахты кондиционирования.

– Геф, отойди оттуда, – говорит он.

Его друг – высокий, мускулистый, загорелый и светловолосый парень лет двадцати. На нём синие джинсы, такая же жилетка на голый торс, украшенная парой вставок с read-кодами. Руки и открытая грудь испещрены сеткой ровных хирургических шрамов. Точно такие же линии на скулах и нереально белые, ровные зубы явно говорят о том, что Геф нисколько не жалел денег, собранных с его подписчиков, на улучшение собственного тела.

– Вставай здесь.

– Ракурс нормальный? А материала достаточно?

– Да, по дороге отснял большую часть. Туда не выходи, снайпер может заметить. Стой за этой стенкой. Давай, можешь начинать, – скомандовал оператор, вставая в паре метров напротив друга.

– Всем привет! Друзья, я рискнул выйти из дома и забрался на одну из крыш, чтобы записать для вас видео. На связи, как обычно, Гефест и у нас тут полный #@&$%. Кто не в курсе – два дня назад в Афинах произошли три теракта. Была разрушена станция гиперпетли – вон там, между археологическим музеем и Панорамой. Также взорвали пропускной пункт в порту, несколько доков и госпиталь в центре. Видите обломки? Это он и есть. В момент взрыва там находилось больше двух тысяч пациентов. По словам наших «дорогих» властей, погибло сорок восемь человек, по неофициальным данным – больше пяти сотен.

Ответственность за взрывы никто не взял. Даже не попытавшись провести расследование, власти гигаполиса снова решили просить о помощи своих старых русских знакомых, несмотря на протесты общества. Но… своей армии у Греции давно нет, так что…

Пять дней назад в город вошли войска с нашивками «Оборонэкс Милитари» и заняли несколько главных зданий в центре города. Мэрия, министерство внутренних дел, две больницы, коммуникационный центр, ещё что-то. На улицах появились митингующие – в основном, беженцы, но к ним присоединились и те, кто призывает власти решить проблему собственными силами, без привлечения наёмников русской корпорации.

Ночью по всему городу палили из оружия, есть множество видео с убийствами и взрывами. Беженцы решили, что русские прибыли оправлять их обратно в Африку. Просто с катушек слетели, без #@&$% отвечаю! Прорвали периметр гетто в нескольких частях, проникли в центральную часть города и принялись громить здания! Говорят, наутро много где лежали мертвецы. Короче, #@&$%!

Все опасаются новых взрывов. На улицу выходить опасно – обязательно нарвёшься или на бездомных, которым нечего терять, или на солдат, которые могу загрести за просто так. И это в лучшем случае! Сеть, как ни странно, ещё не отключили, так что мы пока можем рассказать о реальном положении вещей! Может быть, Евросоюз увидит жесть, которая у нас тут творится и сделает хоть что-нибудь?!

Публикуйте эту запись у себя, пусть весь мир видит, что происходит в Афинах!»

#неоглобализация

(Видео пользователя Андреаса Миконоса набрало 17,5 млн. просмотров за пять часов, прежде чем его удалили с нет-аккаунта)

– Видел, что местные публикуют?

Ким, спроецировавший голограмму записи себе на ладонь, повернул её, давая возможность получше разглядеть происходящее. Я лишь отмахнулся.

– Мне не интересно.

– Сакс, хочешь глянуть? – наш снайпер явно скучал. Десять минут назад он получил по внутреннему каналу связи несколько заблокированных видео от своего приятеля и теперь спешил поделиться ими.

Товарищ Кима, насколько я знал, служил в подразделении кибербезопасности при штабе «Оборонэкса» и иногда рассылал своим друзьям из разных отрядов что-нибудь острое и провокационное. С одобрения руководства, конечно – нисколько не верилось, что он проворачивал такое на свой страх и риск. За подобное могли не просто вышвырнуть из рядов корпорации. Скорее всего, незадачливого смельчака просто грохнули бы, а всё дело обставили как несчастный случай.

– Отвали, Ким.

– Чего все такие зажатые? Нам же сказали – расслабьтесь, задача выполнена. Вы как будто чего-то плохого ждётё, задолбали!

На этот раз его замечание проигнорировали все. Уж не знаю, почему снайпер не чувствовал того, что ощущали остальные. Возможно, не был столь восприимчив к реалиям жизни, как мы? Ким единственным среди нас, кто провёл двадцать лет, фактически не обременяя себя социальным взаимодействием с людьми. Из таёжных дебрей в центре Евразии паренёк едва ли не случайно попал в подготовительную академию «Оборонэкса», а после блестящего выпуска отправился на север Африки в составе роты «Скорпион». И лишь через три года после этого его приписали к нашему отряду.

Все остальные – я, Сакс, Берсерк и Вулкан, выросли в гигаполисах, и после академии были направлены в мой родной черноморский регион, иногда участвуя в боевых операциях. Например – таких, как эта. Опыт у нас, как и у Кима, имелся довольно богатый. Но, в отличие от него, оказавшись в Афинах, мы сразу почувствовали – произошло что-то очень серьёзное. И лично я до сих пор не прекращал думать об этом. Тревожное предчувствие, поселившееся где-то глубоко в душе, не позволяло расслабиться и это… раздражало.

Восстания, волнения, протесты и даже локальные конфликты не считались чем-то необычным в наше время. В самых разных точках планеты вспыхивали споры, которые после уничтожения мирового ядерного боезапаса, решались по старинке – стенка на стенку. Конечно, за последний век принципы и способы ведения боя изменились. В основном, за счёт появления массы новых, иногда – смертоубийственных – технологий. Но до того, чтобы захваченные террористами здания зачищали боевые андроиды, человечество, к сожалению, еще не дошло. Жаль, конечно, но иногда приходилось рассчитывать не только на боевую мощь дронов и управляемых «мехов». Люди по-прежнему оставались пушечным мясом.

Те боевики, что мечтали подняться выше лейтенантского звания и обладали хоть сколько-нибудь развитым интеллектом, прекрасно понимали: три теракта – не та причина, по которойкорпорация отправит в город столько бойцов. Формально, нас действительно наняло правительство Греции – для подавления беспорядков, поиска террористов и их обезвреживания. На деле… Пришлось слегка замараться.

Сначала прибывших в Афины солдат «Оборонэкса» ждала масштабная контр-террористическая операция. Неделя бесконечного патрулирования, поиска информаторов, облав, рейдов и боевых столкновений с кустарно модифицированными зверьми, которых кто-то по ошибке обозвал беженцами.

Африканцы, загибающиеся на своём родном континенте от голода, болезней и непрекращающихся войн за территории, валом пёрли через Средиземное море. Они надеялись найти в Старом свете приют, еду, деньги, работу и лучшую жизнь. Каково же было их разочарование, когда большинство оставались в гетто, в которых было едва не хуже, чем в тех местах, откуда они бежали. Через цепь аванпостов пускали лишь немногочисленных уникумов, относительно умных и полезных для Евросоюза.

И здоровых, что немаловажно. В последний раз такой «счастливчик», принятый гостеприимным Берлином, спровоцировал вспышку модифицированной оспы. Подавлять её пришлось почти два месяца, посадив на карантин целый гигаполис. До сих пор учёные «Нео-протезиса» пытаются понять, каким образом прошедший все медосмотры человек несколько недель проносил в себе опаснейшую болезнь и умудрился заразить ею один из крупнейших городов Европы. Точного объяснения тот случай до сих пор так и не получил.

После штамма, который выкосил внушительную часть населения планеты в конце двадцатых годов, к подобным вещам относились серьёзно, но здесь кто-то дал промашку. Как итог – три из двадцати семи миллионов жителей Берлина сгорели в огне вирусной лихорадки.

Впрочем, черномазые меня мало волновали. Они и вправду были зверьём, не всегда способным принять даже самый простой интерфейс с переводчиком, чего уж говорить о других вещах? Некоторые, несмотря ни на что, решали остаться возле ворот Европы, основывая огромные лагеря возле Стамбула, Афин, на Марокканском перешейке и вдоль всего средиземноморского побережья. Такие места были жуткими гадюшниками, но и в них отдельные беженцы как-то умудрялись заниматься протезированием и аугментациями, выборочно улучшая своих боевиков. Эти придурки, по версии греческого правительства и руководства «Оборонэкса», и были ответственны за взрывы в Афинах.

За каким-то лядом после зачистки города от разрозненных террористических формирований, накануне ночью наш отряд и ещё двенадцать подразделений подключили к конвоированию груза неизвестного происхождения. Ни у кого из нас не было информации о том, что переправляли из Технополиса в Глифаду под покровом ночи. Только приказ – обеспечить безопасность. Как итог – пятьдесят восемь убитых террористов, устроивших нам засаду на полпути к порту. Потом спешная погрузка запаянных контейнеров на корабль – и обратный путь в центр города.

Последние месяцы службы мне совсем не нравились. Всё время приходится пачкаться в чужой грязи, даже не понимая – почему приходится это делать?! Этот случай был далеко не единственным, когда приходилось выполнять приказы руководства корпорации, не имея ни малейшего представления о целях задания. Ну… На то мы и были рядовыми боевиками.

Разумеется, несмотря на недовольство, у меня было личное оправдание на этот счёт. Всё просто – имелась цель. Обычный расчет, трезвая логика – и ничего больше.

Начальная и средняя школа – закончены с отличием.

Военная Академия «Оборонэкса» – закончена с отличием.

Заключён единоразовый пятилетний контракт с ротой «Тайвал» без права расторжения.

Двадцать боевых операций, считая эту. И ни одного проваленного задания. Восемнадцать поощрений.

Приятным бонусом – знакомый отца в черноморском офисе «Оборонэкса», который неустанно отмечает мои успехи в их системе и влияет на получение нового звания. Здесь всё схвачено ещё несколько лет назад.

Афины были последним «дембельским аккордом», как говорили наши прадеды, ещё служившие в обязательной армии. Как только мы покинем гигаполис – отправлюсь домой и смогу, наконец, передохнуть в тишине и спокойствии. В одном я был уверен наверняка – мне очень хотелось поскорее вернуться туда, подальше от тупых солдатских шуточек, чужих приказов и крови, которую регулярно приходилось проливать.

Научившись дистанцировать своё сознание от таких вещей, я прекрасно осознавал, что на поле боя после повышения уже не вернусь. Останусь «на берегу» в должности координатора операций. Оттуда и в московский офис попасть недолго, если не допускать ошибок. А дальше… Дальше всё зависит только от меня. Для того, чтобы больше не вести подобный нынешнему образ жизни, придётся постараться – и я был готов на это.

Забавно, но подавая документы в академию «Оборонэкса», я проигнорировал мнение отца. А ведь он предупреждал, что романтизированный образ корпоративного бойца сильно отличается от того, что имеет место быть на самом деле. Честь, доблесть, защита интересов родной страны… Ха! Трижды «ха»!

Может быть, для первогодок в академии это и значило хоть что-то, но теперь, собственными глазами увидев то, что творится в мире и как к этому относятся корпорации, я поменял отношение к лозунгам «Оборонэкса» и подаваемой ими идеологии. Всё это можно было разве что использовать в собственных интересах, но уж никак не думать, будто корпы – спасители человечества.

Ким, наконец, отвалил от нас со своими проекциями и, скорчив недовольную мину, забрался повыше.

Мы медленно двигались по широкому проспекту, сейчас местами заваленному мусором. После полудня в городе повисла плотная дымка, сквозь которую пытались пробиться тусклые солнечные лучи. Их путь преграждали небоскрёбы, обильной застройкой закрывавшие добрую половину небосвода. Высоченные здания из пластика, железа, стекла и бетона терялись в сером мареве, производя впечатление огромных скал. А мы словно ехали сквозь гигантское ущелье, затерянное в дикой местности.

Наш отряд был не единственным на этой дороге – по пути из порта нам повстречались несколько других подразделений, и сейчас мы присоединились к артиллеристам, любезно согласившимся подвезти нас к точке сбора. Парни пилотировали «Плавник» – мощнейшую боевую платформу на гравитониевых двигателях. Машина, оснащённая автономным ИИ, несла на себе несколько тонн тяжелого вооружения, способного сравнять с землёй несколько кварталов.

Мы с парнями расположились на верхней палубе, недалеко от капитанского мостика. Внутрь нас никто, разумеется, не пустил (Протокол безопасности платформы, часть 1), да мы и не просились. Лишь поблагодарили экипаж «Плавника» за то, что сослуживцы избавили нас от очередного марш-броска, перекинулись с ними несколькими фразами, а затем устроились отдыхать.

С разговорами к нам никто не лез – всем хотелось поскорее закончить затянувшийся вояж по средиземноморью. Не сомневаюсь – этим ребятам тоже до чёрта опостылело подавлять восстания в чужих странах – даже несмотря на огромные деньги, которые «Оборонэкс» платил своим «легионерам».

– Мечтаешь о доме, командир?

– У нас сегодня что, день разговоров? – я повернулся. Прислонившись к ограждению палубы, в паре метров от меня сидел Берсерк.

Игорь был штурмовиком. Здоровенный, почти два метра ростом, он производил пугающее впечатление на незнакомых людей, даже когда снимал свой жуткий шлем. Под ним скрывалась гладко выбритая голова, короткая, жёсткая рыжая борода, неровные уши, широченные скулы и идеально прямой нос, абсолютно чужеродный на этом выдубленном лице. Но если приглядеться, можно было увидеть тонкие рубцы вокруг него – нос этот, как и лицевые кости, а также ещё кое-что, Берсерку восстановили всего пару недель назад.

Всё вырастили заново, но вот в качестве носовой перегородки решили использовать автономный имплант. Причём на этом настоял сам Игорь, всё-таки решившийся раз и навсегда избавиться от недостатков «человеческой» (как он выражался) системы дыхания. Не знаю, я подозреваю, что под «недостатками» он подразумевал нечто другое. Это было персональное проклятье Берсерка – почти в каждой заварушке его нос оказывался сломан, и он впадал в бешенство. Никто не понимал, как так получается.

Некоторое время мы ставили деньги даже на длину «победной серии». Да, да – считали, в скольких операциях подряд нос товарища окажется расквашен. И всё это тянулось ещё со времён учёбы в военной академии. Такие вот весёлые товарищи. Что ж, зато с этим имплантом подобное уже не повторится. Было в этом что-то символичное. Череда увечий закончится вместе с историей нашего отряда, хм…

– Просто вдруг подумал, что сам мечтал бы о таком. А вместо этого понимаю, что после стольких лет службы люди вокруг меня вдруг резко изменятся, и я снова окажусь в кругу незнакомцев.

– Это ты не к тому человеку обратился, – заметил Сакс, – Готов поспорить – у старшего лейтенанта таких мыслей нет. Господин Соколов уже чистит пёрышки и готовится к блистательному взлёту в высшем обществе. Ему не до твоих проблем, Игорян.

– Знаешь, почему у тебя жены нет, Серёга? – спросил я.

– Почему?

– Потому что язык длинный, а пользоваться им не умеешь.

Берсерк и Вулкан заржали, Сакс тоже усмехнулся.

– Так у тебя тоже жены нет.

– Завязывай, – я чуть повысил голос, – Нечего тут обсуждать, парни. Вы с самого начала знали, что я здесь ровно на пять лет.

– Но куда дальше собираешься, так и не сказал, – с крыши капитанского мостика донёсся голос Кима, – Мы же братья по оружию, должны делиться такими вещами.

– О, таёжная мистика начинается! – Сакс воодушевился, переключившись на новую мишень для своих насмешек, – Давай, расскажи нам о том, что твоя религия пересекается с Бусидо, мы все послушаем внимательно. Это же так интересно!

Парни вновь рассмеялись. Шутка была старая, но спустя несколько лет актуальности всё ещё не потеряла. Ким как-то осилил несколько голо-проекций книг по восточной философии. Особенно его привлекла литература о самураях и их кодексе. В какой-то момент он, впервые на моей памяти, превратился из замкнутого молчуна в болтливого прилипалу. Достал абсолютно всех в надежде рассказать, насколько бусидо и религия, которую он якобы исповедовал всю жизнь, похожи. Уже само по себе то, что в современном мире человек искренне верит в Бога, было удивительно, но таких мистических переплетений, которыми с нами поделился снайпер, я не встречал и в кино.

Не знаю, почему ему это было так важно – уже гораздо позже я стал думать, что он и вправду верил, что все мы – братья, раз на протяжении почти пяти лет делали одно дело. Но факт – тогда он достал абсолютно всех нас.

Теперь, когда Кима хотят подколоть, как правило, вспоминают именно этот случай.

Между парнями вновь завязалась словесная перепалка, но я в ней участия уже не принимал. Вызвав каталог личных файлов, запустил на линзах последнее видео от друзей. Оно было коротким, но за последние дни я пересмотрел его чёрт знает сколько раз.

Глава 2

Старт записи.

Камера показывала Сашу, Кристину и Петра. Ребята тусовались где-то за городом, на природе, расположившись на летней террасе, построенной из светлого дерева. Верхушки высоких сосен за постройкой шевелились на ветру. К месту, где Саша жарил мясо на гриле, а Петя что-то доказывал нашей подруге, вела изящная дорожка, выложенная плоскими камнями рыжего цвета. За кадром раздался голос моей сестры, снимавшей всё своими линзами:

– Ребята, записываю видео для Моти! Скажите привет!

– Привет!

– Эй братишка, как ты там?

– Мы соскучились!

– Считаем дни до твоего приезда!

– Когда вернётся – мы закатим такую тусу, что все обалдеют – это я вам гарантирую!

– Ой, Годунов, отвали со своими тусами! Тебе лишь бы развлекаться!

– Мот, мы тебя ждём!

– Почему сразу «отвали» – то, Лена?! Эй, Мот, братишка, мы тут реально дни отсчитываем. Смотри, что Крис замутила.

Ребята вытянули руки. На каждом запястье висел браслет, и у каждого он был своего цвета. Синий, красный, зелёный. И белый – на руке сестры. Всех их объединяло одно – на полимерных аксессуарах красовалась голографическая надпись «Мот: 34/1834 дня».

– Да, все очень ждут твоего возвращения, – улыбнулся худощавый Саня. Волосы собраны в короткий хвост на затылке, белоснежная рубашка с изящной голограммой юридической фирмы его отца, и стального цвета жилетка резко контрастировали с красками окружающей обстановки, – Кто-то, возможно, даже слишком сильно.

– Это ты о ком? – удивилась Крис.

– Ты что, ревнуешь?! – Лена рассмеялась, а подруга только фыркнула. Стройная, смуглая, черноволосая и кареглазая южанка была уверена, что конкуренток у неё быть просто не может. Пожалуй, права. По-крайней мере, пока она в таком платье, спорить с ней я бы не стал.

– Матвей, без шуток, – Петя Годунов снова заглянул в камеру, – Мы тут приготовили для тебя приветственную вечеринку, и отвертеться от неё не получится. Давай без твоих приколов вроде неожиданного прибытия. Хотя… Знаешь, вообще плевать! Всё практически готово, так что можешь прилетать хоть на выходных. Мы уже и подарки купили.

– Годунов!

– Да он всё равно об этом узнал бы, – отмахнулся друг, – Или догадался, без разницы. Главное, дружище, что очень скоро ты будешь дома! Мы тебя ждём.

– Кто там ещё приехал? – удивился Саша, указывая куда-то за спину моей сестры.

Поворот. Камера сфокусирована на идущем вдоль сосен человеке в тёмной куртке. Его глайдер стоит чуть дальше, на парковке под просторным навесом. А дальше – снова лес, в котором теряется узкая асфальтовая дорога, перегороженная воротами. От них прямо в лес уходил довольно крепкая силовая стена со столбами-турелями – мой намётанный глаз ещё во время первого просмотра этой записи уловил знакомую деталь. Теперь оставалось лишь гадать – что это за место?

– Это Амир!

– О, неужели мы с ним наконец-то познакомимся? – оживились друзья

– Так, всё, – сестра снова перевела взгляд на лес, – Мотя, мы тебя любим и очень ждём! Я – сильнее всех! Возвращайся поскорее, у нас очень много новостей! Пока-пока, до скорого!

Запись окончена.

Перед глазами, несмотря на исчезнувший видеоряд, всё еще висели образы друзей. Скучал ли я по ребятам и сестре? Конечно, скучал! Я не видел их вживую целых пять лет! За это время у каждого из них прошла целая жизнь, и только я будто завис в том же возрасте, в котором покинул отчий дом.

Мы едва ли не каждый день переписывались и созванивались с ними (пока не было боевых операций, разумеется) и они рассказывали мне, чем занимаются. Я же… в основном слушал, не имея возможности (из-за приказов корпорации) или желания делиться тем, что происходит у меня. Да и по сравнению с ними – не происходило ничего. Так, рутина… Перехват контрабанды (всегда по схожему сценарию), патрулирования пустошей, засады на бродяг, пытающихся пробраться в южные гигаполисы, скучная охрана лабораторий и заводов. На словах звучит, быть может, и интересно, а на деле – редкостная скука.

Неожиданно раздавшийся рядом человеческий голос окончательно выдернул меня из виртуальности.

– Сакс, тебя вообще оставляют тут до начала мая, – Вулкан, наконец, подключился к разговору. Обычно, закованный в тяжёлый экзоскелет Николай предпочитал молчать, – Уже знаешь, чем займёшься?

– Да хрена-с-два, – сплюнул за борт штурмовик, – Похоже, после того, как покинем Афины, в нейтральных водах буду болтаться. После расформирования нашего отряда капитан «Акулы-1» хочет, чтобы я остался в комплекте экипажа. По-крайней мере, пока не будет рассмотрено прошение о повышении.

– Лейтенант, а куда нашего таёжника отправят? – снова спросил Вулкан.

– Снова в Африку, – вместо меня ответил снайпер, – Прошение уже подписано и утверждено. Говорят, там сейчас требуются меткие ребята. Платят тройную ставку, да и отпуск мне не нужен.

– Тебе что, совсем домой не хочется?

– Не представляю, что буду там делать, – покачал головой Ким, – Вы же знаете, меня вырастили дядя и тётя. Умерли от какой-то бациллы, занесённой из Монголии три года назад. В той деревушке уже, наверное, их дом давно по кускам разобрали, это территория «Сибиряка». Да и жить одному в такой глуши… Не представляю, каково это. Возвращаться незачем – я не умею делать ничего, кроме как стрелять.

– Хорошо стрелять, – поправил я, – Безо всяких имплантов.

– Пусть так. Я не такой образованный как вы, парни, и мечтаний о великом будущем для себя не испытываю. Так что… мне проще жить, когда есть чёткая цель. И желательно, чтобы эту цель мне указывали заранее.

Мы замолчали, выслушав этот монолог. Как я и говорил – Ким весьма отличался от нас. Его внутренняя философия не подразумевала стремления к вершинам жизни. Он был благодарен за то, что у него есть.

И опять же – в современном мире для многих такая жизнь была куда лучше, чем смерть в попытках достичь какого-либо успеха. Было в этом что-то стабильное. В случае Кима – стабильные убийства. Парень старше меня на четыре года, и сколько людей за это время пристрелил – знает только он сам. Ну и аналитики «Оборонэкса», вероятно. Но, даже учитывая только нашу с ним службу – число мертвецов на счету снайпера давно перевалило за сотню.