Виктор Цой. Своими словами. Книга интервью. 1983–1990

Виктор Цой

Виктор Цой. Своими словами. Книга интервью. 1983–1990

© Виталий Калгин, составление, 2022

© Оформление, ООО «Издательство АСТ», 2022

Оформление обложки – Григорий Калугин

Фотография на обложке – Николай Ковальчук

* * *

Предисловие автора-составителя

В 2005 году издательский дом «Антао» издал книгу «Это сладкое слово Камчатка» под редакцией Алексея Рыбина, одного из основателей группы «КИНО». Чуть позже, в 2007 году, вышла книга «Виктор Цой. Дневник интервью». В указанных книгах, благодаря работе и усилиям московских коллекционеров Владимира Митина и Андрея Степанова, было собрано большинство известных интервью Виктора Цоя, а так же информация о концертах «КИНО» по стране.

В этом году – юбилей. Цою исполнилось бы 60 лет. Цоя с нами нет, но Цой жив, и «КИНО» уверенно шагнуло с нами в 2022-й год. Год выдался очень сложным для России, и вообще сложный для всего мира в целом, и я думаю, что сейчас как никогда кстати напомнить о том, что именно думал и говорил лидер группы «КИНО» по тем или иным вопросам, и познакомить новое поколение людей с широким кругом тем и проблем, волновавших лидера группы «КИНО» в то, уже далекое, но тем не менее такое близкое для нас время.

К сожалению, собрать абсолютно все интервью, данные лидером «КИНО», сегодня вряд ли возможно. Однако специально к юбилею Виктора я сделал очередную попытку собрать его отдельные интервью как средствам советской массовой информации вроде газет «Молодой коммунист», «Правда», «Комсомолец Урюпинска», «Пионеры Мариуполя», так и подпольным – например журналам «Рокси» и «РИО». Также в книге собраны ответы Цоя на записки на концертах и некоторые архивные фотографии. Ведь его слова – это он сам. И сегодня его мысли, его мнение – наше с вами достояние. И нам с вами нужно хранить это достояние и гордиться им.

Спасибо моим родным и близким, группе «КИНО», Наталии Разлоговой, Александру Цою, Владимиру «Севе» Митину, Андрею «Дамеру» Степанову, Виталию Фролову, Оксане Омельчак, Алексею Марчена, Оксане Печкобей, Владимиру «Well» Занину, Виктории Миленко, Юлии Зачёсовой, Андрею Коткину, Владимиру Рекшану, Владимиру Янке, Льву Трахтенбергу.

Отдельное спасибо фотографам Александру Астафьеву, Виктору Маздорову, Алексею Щербатых, Олегу Бижко, Николаю Ковальчуку, Сергею Шапрану, Егению Вишнякову, Андрею Кулёву, Александру Федорову, Сергею Паршикову, Шамилю Жуматову, Игорю Простакову, Вячеславу Николаеву, Дмитрию Защеринскому, Игорю Бельведерскому, Вячеславу Кульчицкому, Юрию Хомякову, а так же художнику Юрию Непахареву (Хипову).

Отдельную и особую благодарность за помощь и быстрое содействие в подготовке книги от себя лично и от всех, кому небезразличен это проект, хочу выразить Маганову Данису. Спасибо тебе, Данис, за отзывчивость и за то, что ты есть. Спасибо всем, кто любит и помнит Виктора Цоя. Спасибо всем, кто любит группу «КИНО»[1].

1983

Интервью Виктора Цоя Михаилу Садчикову

Осень 1983 года

К началу 80-х годов в СССР сформировалось полноценное рок-движение, которое власть даже поддерживала, не желая провоцировать протестную стихию. Так, по государственной инициативе в 1981 году был открыт ставший настоящей легендой первый в Союзе Ленинградский рок-клуб[2].

С тех пор решение вступить в рок-клуб постоянно было в мыслях многих молодых музыкантов, членство в нем давало хоть какие-то возможности более-менее официально выступать перед публикой. Цой с Рыбиным не стали исключением, и, отбросив колебания, музыканты группы «КИНО» 26 сентября 1981 года подали заявку на вступление.

29 сентября группа довольно успешно показала себя перед приемной комиссией совета ленинградского клуба любителей рок-музыки и, ответив на ряд идеологических и других вопросов, 30 января 1982 года была принята в рок-клуб.

К началу 1982 года у ребят уже была готова идеально отработанная сорокаминутная программа, которую было не стыдно «показывать» кому бы то ни было. Конечно же, ни о какой-либо концертной деятельности они пока мечтать не могли, и все музицирование сводилось к исполнению песен в компании знакомых и друзей. Тем не менее очень редкие выступления перед аудиторией рок-клуба все же происходили, и после одного из таких концертов Михаил Садчиков взял у Виктора Цоя небольшое мини-интервью.

* * *

– Витя, ну как прошел концерт?

– Нам – понравился. Публике – тоже.

– А это так важно, чтобы вам понравился? Или все-таки важнее, чтобы зал сходил с ума?

– Я делаю то, что нравится самому. Это главное!

– Получается?

– С пленкой не получилось. Подождать бы, сделать бы в студии все наложения, но Борис Гребенщиков торопил, и он оказался прав – пленка пошла в народ, нас начали приглашать на концерты в Москву и другие города.

– Витя, твоя позиция в рок-музыке?

– Хочется делать новую музыку.

– Новую – в чем?

– Хотя бы в текстах, в звуке. В советском роке нам не нравится старомодный звук. А у профессиональных групп еще и тексты – на потребу, на продажу…

Интервью Виктора Цоя Александру Старцеву для журнала «Рокси»

Ленинград. Ноябрь 1983 года

По воспоминаниям Анатолия Гуницкого, журнал «Рокси» появился еще в 1977 году, его основал Борис Гребенщиков, который регулярно почитывал западную музыкальную прессу, пролезавшую через дыры и щели в железном занавесе. Он захотел создать что-то аналогичное и в наших унылых условиях. К Борису присоединились Майк Науменко, Юрий Ильченко, Николай Васин, рок-фотограф Наталья Васильева и другие известные люди из андеграундной ленинградской рок-н-ролльной среды. Под редакцией БГ вышло несколько номеров. Принято считать, что название «Рокси» возникло как дань уважения английской группе Roxy music, это основная версия. Впрочем, есть и другая: «Рокси» – сокращение от от «Рок-Сити».

Саша Старцев был главным редактором этого самиздатского издания и пользовался огромным уважением со стороны многих музыкантов, да и всех тех людей, кто был в какой-то степени приобщен к питерскому року. «Рокси» выходил не так уж часто, в среднем один раз в год, тем не менее появление каждого очередного номера становилось событием в рок-н-ролльной и в околорок-н-ролльной питерской среде, кроме того, журнал еще дополнительно перепечатывался, распространялся по Ленинграду и за его пределами. Тогда, в середине восьмидесятых годов, более популярного рок-журнала в СССР, пожалуй, не было. «Рокси» быстро стал одним из наиболее авторитетных самиздатских изданий России. Впрочем, вскоре были и «Рио», и иные журналы – в Ленинграде, в Москве, в других городах.

В ноябре 1983 года лидер группы «КИНО» Виктор Цой дал Александру Старцеву небольшое интервью. Все знают, что в начале 1983 года отношения Виктора Цоя с Алексеем Рыбиным стали заходить в тупик, непонимание нарастало, и появлялось все больше взаимных претензий. В итоге Алексей покинул группу «КИНО», а Цой продолжил репетиции с гитаристом Юрием Каспаряном. Почему именно Алексей покинул группу, ни Цой, ни Рыбин толком никогда не говорили, а если и говорили, то вскользь, почти не касаясь истинных мотивов. Старцев деликатно пробует узнать причины разрыва, но Цой тоже не готов прямо ответить на данный вопрос, больше говоря о своей мечте собрать новый состав «КИНО»…

Виктор Цой:

– Очень важный момент – мое знакомство с Борей. Мне было тогда лет 17. Было у меня песни три написано, в общем только-только начинал. И мы встретились в ресторане, на каком-то дне рождения. Там я спел «Мои друзья». Познакомились, но довольно долго не встречались. Потом был концерт «Аквариума» в университете, на обратном пути в электричке и попел еще несколько песен. Потом опять какой-то день рождения, и тут разговор – добрые слова Бориса, обещания помочь нам. Я тогда уже сошелся с Лешей Рыбиным. Первый концерт в рок-клубе, в 81 году, мы играли в таком составе: я и «Рыба», барабаны – звучала фонограмма электрической ударной установки, Миша Васильев (из «Аквариума») играл бас, а Дюша (Андрей Романов, также «Аквариум») – клавишные. Концерт прошел ровно, понравился и нам, и публике. Потом была сделана пленка. Записали ее в принципе быстро, но между днями записи были большие паузы. Она не дописана, вышла без наложений, голый костяк, такой «бардовский вариант». Я успел только в три песни наложить бас, и то сам накладывал. Мы бы, конечно, доделали, но вышла какая-то лажа со студией, и мы выпустили пленку. Слушать ее мне было стыдно, но уже сейчас, задним умом, понимаю – Борис был прав, пленка сделала свое дело. На мое удивление она очень быстро и хорошо разошлась. Последовали приглашения на концерты из разных мест страны, мы начали ездить в Москву, были там много и часто, в Ленинграде с выступлениями было сложней, играли часто на квартирах. Как правило, играли акустический вариант. «КИНО», кстати, задумывалось как полуакустическая группа, первое время нас было трое, потом «третий» ушел в армию.

– В общем, роль БГ в съемках «КИНО» бесценна?

– Именно так. «КИНО» рождалось в разговорах, в долгих дружеских беседах. Я потом, после этой первой пленки, пробовал писаться самостоятельно, но понял – мне одному все это дело не поднять. БГ продюсировал запись, помог с первым концертом, и мы довольно часто выступаем с ним в одной программе, отделение мы, потом – «А».

– Твоя позиция в рок-музыке?

– Трудно сказать. Можно, наверное, 24 часа в сутки говорить об этом. Делаю то, что нравится – наверное так. Хочется, конечно, делать новую музыку, интересную, ставить эксперименты.

– Новую в чем?

– В тексте, в звуке, в составе. Пока это планы, но вот как раз сегодня мне сообщили приятную новость – у нас будет возможность репетировать на электрических инструментах.

– Хорошо, а что тебе не нравится в рок-музыке как она есть?

– В каких масштабах?

– Скажем, в ленинградских…

– Старомодный звук. Я, правда, не знаю, может и получше стало, на концерты почти не хожу.

– Почему «КИНО» не было на фестивале в мае?

– Как раз в это время у нас происходил «распад» – кстати, зря «Рыба» все это дело выносит на страницы «Рокси», да и не прав он во многом, и не нравится мне, как он говорит о моей жене – в общем, не по-мужски все это… Я думал даже выступить один, под акустическую гитару на фестивале, начал даже готовить программу, но так и не выступил. Как-то смутило, что больше никто не рвался выступать сольно.

– Твои кумиры?

– Боуи. «Рокси мьюзик», «Ультравокс», Ким Креол – недавно видел концерт по видео. Практически все «новые романтики» – «Хьюман лиг», «Язу» – это направление мне очень импонирует. «А», естественно, хотя, возможно, я пристрастен. «Странные игры» – веселая команда, в принципе «Мануфактура», когда появилась…

– А профессионалы?

– В принципе у всех недостаток – тексты, хотя и мои, если вы слышали только первую пленку, слабые. И в звуке – те же недостатки, как-то старо все это выглядит.

– Каким же будет новое «КИНО»?

– Я, Виктор Цой, гитара, скорей всего акустическая, и вокал. Юрий Каспарян, электрическая гитара. Владимир Арбузов, из «Мануфактуры», мы с ним, кстати, давно договаривались играть, да все не получалось – бас-гитара. И за неимением барабанщика возьмем известного многостаночника – Александра Кондрашкина.

– Знаешь, интересный вырисовывается состав.

– Правда я с ними никогда не играл, но в принципе могу представить, как это все может получиться… Хотелось бы, конечно, взять клавишника… Перкуссиониста… Саксофониста…

– Как выглядят твои новые песни, как будут звучать на записи?

– Будет больше инструментала. Наверное, и сами песни уже другие. Может быть, не такая конкретность текста… Может быть, я сам стал серьезнее, профессиональнее, трудно сказать.

1984

Виктор Цой – беседа со зрителями в Новосибирске

Академгородок, ноябрь 1984 года

Виктор Цой, еще пока не ставший легендарным, но уже достаточно популярный, впервые приехал в Новосибирск в 1984 году. Было это в период с 16 по 23 ноября. Вместо трех дней из-за непогоды Цой не мог улететь целую неделю. Во время своего пребывания в Новосибирске Цой дал два неофициальных концерта, которые прошли в одном из общежитий при НГУ в Академгородке, а также в кафе «Волна» (по другой версии «Чайка») на ОбьГЭС. По воспоминаниям некоторых очевидцев, один из этих концертов прошел совместно с другим популярнейшим в то время исполнителем – Майком Науменко из группы «Зоопарк».

Из воспоминаний Д.Радченко:

Первое известие о Цое в Новосибирск привез Борис Гребенщиков. Случилось это в начале мая 1984 года. Тогда Борис Борисович был в нашем городе «нелегально». Я вам как-нибудь расскажу о тех его первых выступлениях у нас. Так вот, значит, сидит себе Гребенщиков на подпольной квартире после выступления и «ушастик» слушает. (Так тогда «Walkman» звали.) А всем и интересно, что это у него там звучит? Набрался я смелости, спросил, этот отвечает: «Кореец у нас один в Ленинграде есть, в кочегарке работает. Записал в одиночку прекрасный концерт. Уверен, что он станет очень популярным». Стоявший рядом Борис Комаров заметил: «Кореец? В России?! Ну уж вряд ли…» Впрочем, песен-то мы пока не услышали. Валера Мурзин, что был у нас главный по технике, живо пристроил крошечный «ушастик» к широкопленочному «Акаи», и над сибирской землей впервые понеслось: «Восьмиклассница-а-а-а!»

– А как зовут?..

– Виктор Цой.

После рекомендации Гребенщикова стало ясно, кого пригласить в Новосибирск следующим. К ноябрю так и вышло. Прежде чем читать дальше, необходимо понять, что Цой приехал к нам тогда, намного опередив свою популярность. У нас его еще не знали. Лишь студенты университета смогли позволить себе тогда такую «подпольную» роскошь. В их пятом общежитии и прошел первый концерт Цоя в Новосибирске. Своей «ударной» Цой в то время считал песню «Я объявляю свой дом безъядерной зоной», которую, как он рассказывал, пел в Ленинграде на премьере фильма «Европейская история». В зале «пятерки» собралось что-то около семидесяти человек. Публика внимательно слушала и аккуратно аплодировала в конце каждой песни, но выше градус не поднимался. Впрочем, это еще полбеды, второе выступление проходило… в перерыве капустника нашумевшей «Конторы братьев Дивановых», что для менее стойкого человека было бы просто сокрушительным. Все с нетерпением ждали своих любимцев, и Цой здесь вышел явно не к месту. «Ну вот еще, япоха русского рока?» – кто-то зло пошутил рядом. «Вы ошибаетесь, он – кореец», – спокойно сказал я. Когда через пять лет будут штурмом брать спортивный комплекс, чтобы попасть на его концерт, там окажутся многие и из этого зала… И все-таки уже тогда были те, кто ждал его в Новосибирске, ведь после каждого из этих выступлений собиралась-таки стайка знавших его песни, и их расспросам не было конца. Сам Виктор Цой роста был небольшого, не выше Брюса Ли, на которого он потом взялся походить с легкой руки Бориса Гребенщикова. Когда сидел за столом, то руки на стол не клал, во всяком случае, пока не выпьет. Он очень легко пьянел с полстакана «убойного» портвейна «Кавказ», но, в отличие от многих сибиряков, на этом и останавливался. Когда я впервые увидел, как он молча сидел за столом среди хмельных и веселых сибиряков, глядя вниз перед собой, то в голову сперва пришло что-то вроде «Да, занесла нелегкая его, бедного, в сибирскую глушь, к нашим остроумцам!..» Но вскоре я понял, что, эта его манера не глядеть в глаза собеседнику – не более чем форма восточной вежливости. В разговоре с ним чувствовалось, что если надо, то этот парень станет весьма колючим, мягкость его – кажущаяся, и в нем достаточно упрямства. Поэтому, когда в фильме «Игла» вдруг возник этот неожиданный образ «красного» Брюса Ли, я, хоть и посмеивался, но был согласен, что имидж сработан все-таки верно: была в этом малом такая жилка.

Сперва Цой весьма удивил. Разговор шел о том, какой будет его будущая группа, какую музыку он предпочитает, и он неожиданно произнес название – «Japan». И это-то в 84-м! Когда «новая волна» была известна еще весьма немногим. Заподозрив сдуру в нем интеллектуала гребенщиковской школы, я взялся было обсуждать с ним особенности стиля Сильвиана, и тут Цой удивил еще больше, когда открыто и просто сказал: «Не знаю я ничего этого. “Japan” мне интересны потому, что это Восток, и у них безладовая бас-гитара. У нас Титов взялся играть на такой. А музыку я вообще знаю плохо, только пару лет слушаю, как стал песни писать». Такой бесхитростный ответ бил наотмашь, и о «заумном» больше не говорили. Впрочем, Виктор поведал, что участники его нового проекта под названием «Кино» теперь взялись постоянно снабжать его музыкой – и новой, и старой. Даже рок-н-роллом 50-х. Я сразу спросил, можно ли в Ленинграде достать записи Бадди Холли (у нас с классическим рок-н-роллом всегда было туго). «Бадди Холли? – переспросил Виктор Цой. – А что в нем такого особенного?» И я взялся рассказывать ему про эту первую всеамериканскую звезду подростков 50-х. Их героем стал тогда этот скромный парень в роговых очках, а не красавец Элвис. У него почти не было голоса, но слова песен брали за сердце. Двух лет не прошло, как он вошел в зенит славы, едва заработав свой первый миллион, как трагическая случайность оборвала все: в 1959 году, в самом расцвете творческих сил, Бадди Холли разбился на своем маленьком самолете. И тут я заметил, с каким снисхождением восточного принца слушает Цой мой пылкий рассказ. Вот она – скрытая пружина: сам он был из другого теста…За окнами стыла на ноябрьском ветру Вокзальная магистраль, а я продолжал свой рассказ о событиях, которые один в один походили на те, что произойдут с самим Цоем через пять лет: главная пластинка звезды выходит посмертно. Горе американских подростков не утолить. Могила становится культовым местом. Ему посвящают песни, стихи. Если при жизни он только звезда, то после смерти – пронзительная легенда…

Цой дослушал и спокойно, тихо сказал:

– Разве это герой? Вот Моррисон, Хендрикс – это я понимаю.

Я возразил:

– Но гибель Холли – такое было впервые! К тому же ее причина – не наркотики, не алкоголь (когда сам виноват), а роковая случайность!..

– И все же здесь нет героизма. Так, нелепость…

Цой помолчал и неожиданно выдал:

– А записи «КИНО» никогда не выйдут на фирме «Мелодия». Мы андеграунд, и по-другому не быть. А там, у них, с музыкой все давно «схвачено».

Я хотел было возразить, что еще немного и Рейган выбьет из Советов свободу слова, что не сегодня-завтра Новгородцев начнет его гонять по Би-би-си… Будь я поумней, сказал бы: «Виктор, ты же поэт, а значит – провидец. Неужели ты не видишь, что через год-другой это станет им выгодно? Тем более, что в эпоху видео это для них единственный выход?!» Но я был туп и сказал так: «Виктор, да ведь тебя-то они первым и выпустят. Сперва маленькую пластинку, потом – большую. Куда им деться?» Цой промолчал, улыбаясь как Будда. А я с горечью подумал, что он взялся играть в их нелепую игру всерьез. Больше мы не встречались…

Фотографы Андрей Маракасов, Виктор Маздоров запечатлели выступления Цоя в Новосибирске, и их фотоработы сегодня можно легко найти в глобальной сети.

Андрей Маракасов, фотограф:

Мы же просто когда-то жили этим. Года до 1987 я пытался фотографировать происходящее в Новосибирске на свой «Зенит», а когда хватало денег, то и слайды делал. Концерты, квартирники… Про Цоя мне сложно говорить – всего пара вечеров, автографы, несколько вопросов и ответов – вот и все. Про его значение – это уже другой разговор. С Цоем на удивление слайды получились более-менее неплохо, около 20 штук.

Лет 5 назад у меня попросили фотки, я начал оцифровывать архив. Раза 4 выставлялся на выставках, в «Комсомолке» разок напечатали…

* * *

– …Вам привет от него (смех, хлопки). А? Да, а? Нет. Нет. Я рассказываю: я написал песню «Весна». Я сегодня пел ее, если помните. Она очень Майку, например, понравилась, вот и он написал песню «Лето», которая, в принципе, выдержана, ну, примерно в том же духе, и там использовано несколько строчек из моих песен, поэтому он посвятил ее мне. Нет, я ее не пою. Это его песня.

– Такой вопрос. Группа как таковая, вообще это очень долгая история, как появлялась группа.

– Такой вопрос сложный, вот. Ну, группа как таковая, вообще это очень длинная история, как появлялась группа. Она сейчас уже есть, а когда она появилась, я даже затрудняюсь сказать, потому что первая запись была сделана в 82 году. И мне помогали ее делать в основном музыканты из группы «Аквариум», наверное, вам известной, вот… Потом выступать приходилось мне все время с музыкантами, которых я просто так приглашал поиграть. Своих музыкантов у меня не было, вот, и в 84 уже году, примерно зимой, мы начали писать второй альбом так называемый. И тогда уже более-менее состав начал оформляться, как то есть хоть мы начали писать его вдвоем, потом появился бас-гитарист Саша Титов. Это очень хороший бас-гитарист. Я его очень люблю. Он сейчас играет в группе «Аквариум» так же параллельно, как и в «Кино», вот. Раньше играл в группах «Земляне», «Август». Ну, может быть, это весело, но играет на самом деле очень классно. Потом появился барабанщик, очень хороший барабанщик. Я его даже считаю одним из лучших барабанщиков в Ленинграде, потому что он не столько техничен, как музыкант, сколько он понимает, что он современный, что он модный, очень стильный человек, и играет по последнему, так сказать, крику. Вот, ну и как таковая группа появилась, в принципе, после записи весной, и мы сразу стали готовиться к фестивалю, который у нас был. Вы, может быть, тоже знаете, Фестиваль самодеятельных рок-групп ленинградских. Готовились, играли на фестивале очень успешно, стали лауреатами. Значит, сейчас, летом, у нас сезон был закрыт, мы все разъехались и валяли дурака, кто где. Сейчас, наконец, собрались, начали репетировать, в среду у нас концерт, хотите – приезжайте (смех). В ДК имени Гааза. Ну вот, какие еще вопросы?

– Образование у Вас какое?

– Образование среднее, среднее специальное. Я в свое время, в общем, учился в художественном училище, сначала хотел стать художником. Потом расхотел. Потом… Ну, в общем, единственная специальность, которую я имею, это резчик по дереву, которая за мной числится, но работаю я не резчиком по дереву, а кочегаром (аплодисменты).

– Какие советские рок-группы ты выделяешь?

– Выделяю? Ну из ленинградских, конечно, «Аквариум», «Зоопарк», «Странные игры»… «Секрет» мне нравится, хотя многим не нравится, на самом деле. И группу Курёхина…

– А джаз-рок?

– Не знаю.

– Панк-рок?

– Тоже не знаю.

– «Динамик»?

– Ребята, мне стыдно обнаруживать свою серость, но я почти не слышал группу «Динамик» (аплодисменты) поэтому… Я слышал одну песню по радио, вот, она на самом деле мне понравилась. Лучше других, которые передавали по радио (смех в зале, аплодисменты).

– Что-нибудь демонстрируется, Вам нравится, Ваши ощущения?

– Нет, опять же, очень, очень стыдно, но я не слышал.

– Из музыкантов кто-нибудь помогает работать?

– Нет, никто не помогает, все бездельники (смех в зале).

– А кроме себя лучшим гитаристом в группе кого считаешь? (Смех в зале.)

– Ну, надо сказать, что я себя гитаристом вообще не считаю, потому что я играю на гитаре достаточно посредственно и выполняю в основном функции такие ритмической игры. Ну, какой-то аккомпанемент я могу, в принципе, сыграть, но дальше этого дело не идет. Я занимаюсь тем, что пишу песни и занимаюсь их аранжировками. То есть, я работаю с ребятами, ребята все играют лучше меня. А что касается лучших гитаристов, то я не знаю. Ну, вот Ляпин, гитарист хороший, знаете наверно, в «Аквариуме» играет. Но мне кажется он ужасно несовременным, то есть это просто и в Ленинграде, на самом деле, он уже начинает терять популярность. Всем уже надоело выслушивать по полчаса, как он играет на гитаре, это уже сейчас не котируется.

– Как появляются песни?

– Это всегда по-разному. Как правило, песни появляются одновременно с музыкой. Иногда появляется сначала текст, иногда появляется сначала музыка, какой-то мотив. Начинается все с самого простого: появляется какой-то скелет, потом он начинает обрастать какими-то… ну, я придумываю партию для второй гитары, в принципе примерно представляю, что будут делать там другие инструменты, вот, и потом встречаюсь с ребятами, играю и пою эту песню. Уже с ними мы это окончательно дорабатываем, то есть группа «КИНО», она принимает участие в аранжировках. Ну, а почему мне все делать.