Айки

– А чему же тогда можно доверять?

– Тому, что ты чувствуешь. Если бы я сейчас стояла в скафандре или костюме робота-уборщика, ты бы видел лишь эту картину, но внутри я была бы все та же, живая и настоящая. Ты бы почувствовал это.

Айки немного смутился. Он никогда не думал в подобном ключе. Его вырастил квазибот, очень мало знающий о чувствах.

– Я знаю о людях и о том, что было не только и не столько от Зерно, мама. Я смотрел много документальных хроник, читал книги, газеты, художественные фильмы. В мире в действительно жили величайшие люди: художники, поэты, писатели, ученые, изобретатели, учителя. Не только талантливые, но, главное, человеко и миролюбивые люди. Большинство из них считалось чудаками среди современников. Вспомни Коперника, Леонардо, Ван Гога. Вместе с тем во все времена люди утопали в грехах и пороках. Я видел это сам, своими глазами. И то, что я видел, придумали не роботы, это картинки прошлого, которое действительно было.

– Айки, я даже не могла представить, что твое отношению к человечеству будет настолько …. плохим. Когда я увидела тебя, то сразу стала мечтать о том, что теперь мы будем вместе, заложим основы новой цивилизации, построим новый прекрасный мир. Я так хочу, чтобы ты присоединился к нам! Так этого хотела…

– А теперь уже не хочешь?

– Желаю всем сердцем! Но не знаю, чего хочешь ты. Готов ли ты отречься от роботов и перейти на сторону людей? Как сделать так, чтобы ты поверил нам, поверил в нас? Айки, мы тебя не разочаруем.

В глазах Айрис было столько надежды. Айки нахмурил брови и задумался. Удивительно, насколько сложным оказалось для него это решение. С одной стороны он нашел свою мать, о которой так мечтал все. Повстречал людей, хотя даже не надеялся на это. И вот сейчас, когда, казалось бы, все складывается так прекрасно, он сомневается, а нужно ли ему предавать роботов. А, главное, нужно ли это миру?

– Вы будете воевать против роботов?

– Нет, мы просто отключим их на время, перепрограммирует и включим заново.

– Вы правда можете это сделать?

– Айки, мы их создатели. Да, метаматерия далеко ушла от начального кода и пересоздает себя сама. Но мы способны найти лазейки, чтобы снова поймать ее на свой крючок. Мы почти уже сделали это, осталось немного: дождаться, когда полнолуние закончится, и можем приступать.

– Что будет с Зерно, – Айки долго не решался задать этот вопрос, который на самом деле волновал его больше всех других, но наконец не выдержал, – он вернется к жизни?

– То же, что и с другими роботами. Он будет перезапущен после переустановки кода.

– Вся его память сотрется?

– Не обязательно. Мы можем просто прописать ему новые цели.

– Но Зерно не обычный робот..

– Я думаю мы с ним справимся, – с полуулыбкой ответила Айрис.

Айки в задумчивости опустил голову на плечи и сел на край кушетки.

– Айки, я вижу, что тебе непросто. Слишком многое произошло. Но ты человек. И ты должен жить среди людей. Ты нужен нам. Мне. На самом деле того выбора, о котором ты сейчас думаешь, у тебя нет. У нас все решено и почти готово. Через несколько дней здесь будут править люди. Приходи к нам.

Айки не отвечал. У Айрис возникла мысль, о которой раньше она даже не задумывалась. С опаской она спросила:

– Ты же не расскажешь о нас Зерно?

Айки вздрогнул от такого вопроса.

– Нет, конечно, нет, – ему бы никогда не пришло такое в голову. Айрис доверилась ему и, даже если это могло бы помочь Зерно, Айки не имеет права рассказывать чужие секреты. – Я знаю ты права, Айрис. Но мне правда сложно решиться. Мне нужно все сначала пережить. Я не могу уйти сразу.

На самом деле в глубине души Айки еще не знал, уйдет ли он вообще. Идея остаться зрителем, не принимающим ничью сторону, но по факту остающегося с роботами, но не воюющего, была ему гораздо ближе. Он зачитывался статьями о войне ученого прошлых столетий, открывшего теорию относительности Эйнштейна. Главный его постулат был в том, что если обе стороны откажутся воевать, то войны не будет. Если все до единого солдата сложат оружие и перестанут подчиняться приказам начальства, разрушительная сила войны сойдет на нет. Он всегда думал, что оказавшись на поле боя, был бы именно тем солдатом, сложившим оружие.

– Айки, скорее всего мы начнем нашу операцию через два дня. Приходи к нам послезавтра. У тебя как раз будет время, чтобы все обдумать. Я буду тебя очень ждать, – глаза Айрис были полны надежд и печали.

– Хорошо… мама, – с легкой улыбкой сказал Айки. – Давай поедим, я как раз собирался. Все равно ты сможешь выйти отсюда не раньше полуночи.

– С удовольствием, – Айрис светилась от счастливой возможности провести время с вновь обретенным сыном.

Часть вторая

ЭММА

Глава пятая

МИР ДО КАТАСТРОФЫ: ЭММА

Эмма сидела на подоконнике в своей квартире на 113 этаже сиднейского небоскреба и смотрела вдаль. Из ее окна был виден океан, а прямо под ним, вниз на несколько сотен метров, бурлила совершенно другая, отличная от ее жизнь. На нижних этажах и в подвалах здания, где она жила, располагался отдельный социальный слой – триши, обслуживающий интересы и жизнедеятельность полноправных граждан их страны. У тришей не было права голоса, да и в целом у них было достаточно немного прав. То, что они знали хорошо – это свои обязанности. Не селится выше тридцатого этажа зданий, работать только в определенных областях, не требовать больше того, что им дают. На первых тридцати этажах проектировались особые квартиры, небольшие по площади, но вмещающие много жильцов. Триши работали дворниками, уборщиками, чистильщиками шахт, иногда садовниками и официантами и тп. Многие из них вообще не работали, так как роботы выполняли большую часть необходимых действий: строили дома, добывали ресурсы, производили продукцию. Управляли роботами земы, выходцы из науки, управляющие страной. Все земы жили в гораздо лучших условиях, чем триши, и, как правило, не селились ниже тридцатого этажа. Триши жили на пособия, каждому из них выделялось небольшое жилье в небоскребе либо на земле, еда, простейшие медицинские услуги, и даже образование. Триша мог стать квалифицированной обслугой, но, чтобы работать в местах обитаниях зем, им нужно было сдавать анализы на отсутствие заражения радиацией. Несмотря на то, что выделяемая им еда и услуги были ограничены и низкого качества, многие триши были удовлетворены своей жизнью, и не стремились что-то исправить. Целыми днями они просиживали возле экранов, где им показывали якобы документальные фильмы о жестоком мире прошлого, сериалы, в которых прославляли устройство и достижения современного общества. Тришам внушали, что они живут счастливо, обеспечены бесплатной едой, жильем, медициной, что наступила новая, счастливая эра, в жизни человечества. О том, что над ними существуют земы, действительно получающие блага цивилизации, в этих фильмах не акцентировалось. Как на одно из преимуществ их жизни, тришам указывали на то, что они могут жить на земле и ходить по ней, умалчивая тот факт, что многие территории превратились в токсичные участки, которые, к тому же, в любой момент могут быть смыты цунами, что было не редкостью.

Большинство тришей не желали никуда переселяться из своих квартир. Им нравилось ничего не делать, а просто жить, потребляя дармовую полусинтетическую еду и низкопробный развлекательный контент. Им разрешалось заводить детей, но не более одного на пару. И делать это они могли только естественным способом, без применения искусственных маток и искусственного оплодотворения, как это было принято у зем.

Правительство внушало тришам, что они последние хранители образа жизни предков, истинных традиций и ценностей. На самом же деле, Эмма точно знала это, это была лишь таблетка, ментальная экстази, позволяющая тришам проживать свою жизнь в полузабытьи, в иллюзии покоя и собственной значимости, а властям иметь с ними меньше проблем.

Государству нужны были триши, потому что они выполняли много грязной работы, на которую можно было не тратить дорогостоящих роботов. Производители питания и гигиенической продукции обеспечивали себе практически безотходное производство, ведь на изготовление товаров для тришей брались остатки сырья, нужного для приготовление качественной еды для “высшего мира” зем. На тришах можно было проводить медицинские эксперименты, тестировать новые вакцины, сбывать им неликвидные товары. Они были относительно удобным слоем общества и требовали не таких больших затрат. Самое важное, что правительство ждало от тришей – это повиновение и послушание. Им нельзя было критиковать власть и устраивать бунты, это жестоко каралось.

Земы-воины следили за тришами и, если среди них появлялись опасные особи – те, кто был не согласен со сложившимся социальным устройством, стремился перейти в страту зем, бунтующих, настраивающих других на сопротивление – в скором времени они исчезали. В информационных лентах писали либо о нападении на них реакционных группировок (которые на самом деле были собраны земами-воинами), либо о поражении страшным вирусом, либо об их фатальной встрече со страшным морским обитателем в океане. В последнее время таких сообщений становилось все больше и больше, люди исчезали десятками в день. Несмотря на чудовищность того, что это значит, Эмма была рада, что люди стали “просыпаться” от забвения и искать для себя лучшей доли.

Эмма сама когда-то была тришей. Она родилась от биологической матери и у нее был настоящий отец, рыбак, а после катастрофы ставший безработным пьяницей. Но все равно она познала радость живого человеческого общения и настоящей родительской любви, как и увидела много горя: как родители бьют своих детей, вымещая на них жестокость внешнего мира, как пропадают люди после очередных зачисток. От безысходности люди, те, кто был слаб волей скатывались в наркотический угар, “благо” в “нижнем” мире не было недостатка в запрещенных веществах, земы регулярно снабжали дилеров новыми партиями. отбирая у тришей последние несчастные крохи денег.

С самого детства Эмма мечтала вырваться из мрачного мира, в котором родилась. Она понимала, что возможностей у нее немного. Самая распространенная модель для молодый парней и девушек в то время было стать проституткой для богатых зем, любителей живого человеческого тела. Они могли арендовать своему протеже апартаменты наверху и содержать его. Главной задачей в последствии для этих “счастливчиков” оставалось задержаться сверху как можно дольше. Они переезжали с места на место, меняя любовников, кому-то везло больше, они становились актерами или ведущими шоу. Эмма дружила с одной такой девушкой, Лизой, с которой они вместе выросли, но ее конец был очень печален. Тело этой несчастной, точнее то, что от него осталось после падения с пятидесятого этажа, нашли недалеко от места, где жила Эмма. До сих не выяснено, сама от она прыгнула или ей помогли, никто просто не стал в этом разбираться. Эмма выбрала другой путь. Она много училась и работала, что в условиях ее жизни было практически невозможно. Но она справилась. Ей удалось купить поддельные документы о рождении и перебраться наверх.

Эмма вздохнула и заглянула в коробку с едой. Сегодня дрон принёс много овощей, пару кусков рыбы и энергетический коктейль. Как и большинство жителей Оззленда, она питалась по меню, разработанному министерством питания и продовольствия для каждой категории граждан. Ей повезло, ее категория предполагала выращенную еду первой свежести, а не переработанные остатки, как у тришей. Эмма даже могла позволить купить себе что-то в супермаркете, и, хотя на покупки тоже был лимит, но сам факт похода в магазин создавал иллюзию выбора. Кроме того, она сама выбирала одежду, у нее было разрешение на приобретение нижнего белья и обуви. Тришам и низшим земам (с самым низким рейтингом) одежда выдавалась гос органами, они не имели права носить что-то другое.

– Приятного аппетита, Эмма, – услышала девушка голос электронного ассистента Милы.

– Спасибо. Расскажи, что у нас на сегодня.

– Ты не помнишь про свой доклад? – иногда Мила проявляла чудеса человекоподобия. – Он назначен на полдень. После у тебя встреча с Никитой, если не пойдёшь на неё, он больше не позвонит.

Эмма прекрасно знала о делах на сегодня, она обратилась к Миле скорее, чтобы немного развеять грусть, внезапно на неё накатившую. И Ника, этого милого парня из Бюро инноваций тоже помнила. Она дважды откладывала их свидание и Мила была права, если не пойти сегодня, больше он может не позвать.

Эмма познакомилась с Ником на работе, и они как-то сразу друг другу понравились. Такое было у Эммы впервые, в свои 25 она ещё ни разу не встречалась с парнем. Все свое время Эмма посвящала карьере, науке, ей хотелось стать значимой фигурой в области современной социологии и навсегда забыть прошлое среди тришей. Физические потребности она привыкла удовлетворять сама, либо пользовалась услугами альфа роботов, предоставляющих секс-услуги. Контакта с живым молодым человеком у неё ещё ни разу не было, не удивительно, что она отменяла встречи с Никитой, прикрываясь своей занятостью. Эмма просто боялась остаться с ним наедине.

Про доклад Эмма тоже помнила. Он был посвящён ее полугодовалому исследованию о социальной деструкции их общества. Эмма надеялась, что выявленные ей перекосы смогут повлиять в лучшую сторону на улучшение жизни тришей, и помогут земам увидеть низший слой в новом свете, как талантливых, живых людей, нуждающихся в поддержке. Эмма волновалась, но только оттого, что тема доклада слишком трогала ее, сам текст и визуализация были великолепны, Эмма знала их наизусть.

Она уже направилась в сторону шкафа, чтобы надеть строгий костюм, который приготовила для доклада, как ее намерения прервал звонок.

На большом экране на стене появился Никита, он звонил по видеосвязи, чего раньше не было. Лицо его выглядело крайне обеспокоенным, даже немного злым.

– Привет, Эмма! Извини, что я врываюсь, – последнюю фразу он сказал, потому что заметил, что на Эмме была только короткая сорочка для сна. Звонок подключила Мила, решив, что Эмма может его сбросить и все испортить.

– Привет! Что-то случилось? – обескураженной Эмме было не до любезностей.

– Да. То есть скоро случится. Ты должна мне верить, это очень серьезно.

В ответ Эмма только ещё больше нахмурила брови. Никита продолжил.

– Эм, ты знаешь, где я работаю. Так вот, помимо инноваций, мы занимаемся государственной безопасностью, точнее только ей и занимаемся. Несколько минут назад поступил сигнал, что Саузленд готовит на нас нападение.

– Нападение? Но мы итак постоянно воюем, – после ряда мировых войн и природных катастроф, на Земле осталось только два больших человеческих конгломерата: Саузлэнд и Оззленд, занимавших все пригодные для жизни территории. Между ними постоянно шла борьба за ресурсы, войны то прекращались то начинались заново.

– Это будет другое нападение, – многозначительно сказал Никита. – Ядерное оружие, которое сотрёт в порошок всю страну за одну секунду.

– Это розыгрыш? – засмеялась Эмма. – Ты решил отомстить мне, что я не ходила с тобой на свидания?

– Вообще-то я думал, что ты занята докладом, – ответил Никита, немного смущаясь, Эмма поняла, что он не врет.

– Я была занята…

– Да это вообще сейчас все неважно, – резко оборвал ее Ник. – Скоро все закончится, и ничего не надо будет, никаких докладов, ничего, понимаешь?… Нам разрешили взять с собой по одному человеку. Больше нельзя, на всех не хватит запасов. За мамой я не успею долететь… – глаза Ника наполнились грустью, – а больше у меня никого нет. Полетели со мной.

– Куда? – голос Эммы сорвался на крик. Она была полна решимости прервать этот разговор. Он явно над ней издевается, или просто не в себе. В любом случае, у неё нет времени на эту ерунду.

– Эмма, я понимаю, как это выглядит и что ты сейчас про меня думаешь, – Ник пытался говорить максимально спокойно. – Но представь, что через два часа тут ничего не будет. Никто не был к этому готов. Они смогли подготовить взрыв незаметно, мы ничего не сумели предугадать, – Никита опустил голову. – Я прошу тебя, поверь мне. Я очень хочу тебя спасти.

– Никит, мне кажется это какой-то бред…В полдень у меня…

– В полдень все и начнётся. И очень быстро закончится. Ты даже представить не можешь, какой силы будет этот удар.

– Но в чем смысл? Ведь они пострадают тоже не меньше нашего.

– Они сделали убежища, целые города под землей, с прекрасной фильтрацией воздуха. Запасов там хватит на несколько лет. Вся из элита уже там.

– А остальные?

– А остальным повезёт даже меньше, чем тем, кто живет здесь. Мы умрем быстро, а их ожидает долгая мучительная смерть от радиации.

– Но это же их люди! – ответила Эмма так, будто поверила в россказни Никиты.

– Триши тоже наши люди…

– Но их никто не убивает!

– Ты уверена в этом?

Повисло долгое молчание.

– Эмма, все, кто есть на моей работе, а это много человек, в курсе ситуации. Сейчас все обзванивают тех, кого хотят взять с собой в убежище, и собирают вещи. Через сорок пять минут мы вылетаем, подземелье находится в Сахаре, лететь до неё чуть больше часа. Я полечу на своём аэролете, он припаркован у «Арки», где мы договаривались встретиться. Я буду там через двадцать минут. Я буду ждать. Если ты не придёшь, я буду жалеть об этом… все то время, что мне будет отведено.

– Никита, зачем ты мне говоришь все это? Я не думала, что ты такой жестокий. Ты прекрасно знаешь, что у меня сегодня очень важный день. Зачем ты хочешь его испортить? Ведь мы договорились о встрече и я собиралась прийти. – Эмма не собиралась верить в слова Никиты. Как все-таки проще с роботами, ты всегда знаешь, когда он врет, а когда нет.

– Эмма. Просто. Поверь. Мне.

– Но все, что ты говоришь, невозможно.

– К сожалению, возможно. Мы не могли предположить, что они бросят своих людей. Всех, кто не спрятался в убежище, ждёт печальная участь. Мы можем спастись, потому что первыми узнали эту информацию, но очень поздно. Шанс есть только у нас, тех, кто знает.

– А других спасти невозможно?

– Увы. В некоторые сообщества, у которых есть схемы других убежишь, мы отправили информацию. Не все отнесутся к ней серьезно. Спасутся те, кто поверит и вовремя спрячется.

– Никита, спасибо за заботу. Но я предпочту надеятся на сегодняшний день и верить в лучшее.

– Не придёшь, – кажется, совсем не удивившись сказал Никита.

– Нет, – довольно жестко ответила Эмма.

– Я так и думал, – разочарованно ответил Никита. – Тогда держи правду, которая убедит тебя в том, что я знаю больше других. Я знаю, что ты из тришей, я знаю, что твои родители погибли, когда тебе было двенадцать, я знаю, что твоя подруга выпала из окна и никто не проводил следствия. Я знаю, что у тебя русские корни и что ты говоришь на трёх языках. И что у тебя никогда не было живого мужчины. Твои работодатели и даже твоя нынешняя подруга не знают этого, а я знаю.

Лицо Эммы стало пунцовым от волнения. Как он узнал? Об этом действительно не мог узнать никто, даже ее директор, обладающий огромными связями. У них что, новинка в Бюро инноваций: приборы, читающие мысли людей?

– Сукин ты сын, Никита, – неожиданно для себя выругалась Эмма. – Ты думаешь, кто-то поверит в твои выдумки?

– А ты умеешь быть дерзкой, – в глазах Никиты на секунду мелькнула улыбка, но затем они снова стали серьезными. – Эм, я не глупец. И не безумец. Я позвонил тебе, потому что ты мне очень понравилась… и нравишься. Когда полчаса назад я узнал о надвигающейся катастрофе, я сразу подумал, что спастись хочу с тобой. Не думай, что я псих или участвую в каком-то заговоре против тебя. Все правда очень серьезно. Через час весь этот город может взлететь на небо. Если ты боишься рисковать, у тебя ещё есть время перенести доклад. Сообщи на работу, что подхватила вирус и что боишься заразить участников, они дадут тебе отсрочку.

– Аааа, это какой-то сон. – простонала Эмма. Она не понимала, почему она до сих пор не кладёт трубку. В ее голове поселилась тень сомнения в своей правоте. А что, если он говорит правду? Ведь войны не прекращаются десятилетия, ресурсы у обеих сторон скуднеют, даже их продуктовые наборы стали легче и гораздо проще, чем раньше. Единственное оружие, которое осталось применить, чтобы захватить те немногие территории, которые пригодны для жизни, это ядерные ракеты. Но тогда будут уничтожены и заражены все оставшиеся земли. Какой смысл?

– Это ядерное оружие? – спросила она Ника.

– Кое-что похуже… и получше одновременно. Оно обладает ещё большей поражающей способностью и также оставляет большое радиационное поле. Но для его рассеяния требуется меньше времени. Буквально 7-10 лет, и окружающая среда полностью восстанавливается.

– Почему мы не можем нанести удар первыми?

– Мы уже не успеем… это провал шпионской миссии. Мы абсолютно не готовы.

– Но удар может быть отражён?

– А может и не быть. И скорее всего не может. Такого оружия у нас нет и наши системы могут его не считать и срезать курс.

– Ты веришь, что все закончится?

– Эмма, я учёный. И человек тоже. Как человек я надеюсь, что все обойдётся, и даже не верю в плохой сценарий. Как учёный, я знаю, что есть все предпосылки, есть данные радаров и точные сведения о включение запуска ракет. И знаю, что там нет ни одного нашего человека, который сможет им помешать. Эмма, в мире слишком много ртов. Есть Саузлэнд и Оззленд, все последние годы они пытаются друг друга уничтожить. И рано или поздно кто-то должен понести поражение.

– Мы должны?

– Мы сами виноваты. Правительство слишком увлеклось войной со своим населением (Никита имел в виду прежде всего тришей) и пропустило реальную угрозу. Оба государства: и мы, и Саузленд ведём себя неправильно. Вместо того, чтобы объединиться и восстанавливать потерянные и заражённые в предыдущих войнах земли, очищать воду, создавать общие резервуары, мы пытаемся отнять друг у друга то немногое, что досталось нам от предыдущих поколений.

Никита помолчал и снова продолжил:

– Эмма, мы уже долго беседуем. Я должен помогать коллегам и собрать вещи… которые у меня тут остались. Возьми с собой самое дорогое и ценное, что у тебя есть. Самую удобную одежду и обувь. Украшения, они могут быть предметов обмена. Лекарства. И всю еду, которая у тебя найдётся. Я буду ждать тебя у «Арки» до половины двенадцатого. Больше не смогу. Извини.

Никита отключился, оставив Эмму в полном замешательстве.

Какая война? Какое нападение?? Какое оружие? Она проснулась сегодня утром, как обычно. Приняла душ, сделала гимнастику, выпила энергетик у окна. У неё сегодня важный день. Надо забыть этот нелепый разговор и заблокировать звонившего ей абонента.

Эмма вспомнила, на чем остановилась до беседы и снова подошла к шкафу. Но вместо того, чтобы надеть свой красивый новый костюм для доклада, она достала свой самый большой рюкзак и стала набивать его до отвала: нижнее белье, спортивная одежда, зачем-то положила сорочку и платье для коктейлей. Зубная щетка, полотенца, часы, обувь…. Эмма сметала в рюкзак все, что взяла бы с собой в длительный туристический поход. Плюс сложила старое складное зеркало своей мамы, оно было дорого ей, и компас отца, который любил выходить в океан на старой залатанной лодке. Затем она позвонила в социологическую комиссию, где работала, и сказала, что, вероятно, у неё вирус, и после полудня она ждёт результат из лаборатории, поэтому просит перенести доклад на завтра. Окунувшись в волну недовольства с обратной стороны, она все же получила добро на перенос доклада на послеобеденное время. У неё будет час-полтора, чтобы убедится в шутке Ника и долететь до работы.

Эмма облегченно вздохнула и вышла на террасу, где стоял ее мотолет. На уровне ее парковки на пятидесятом этаже, а также под ней и над ней на большой скорости носились другие люди на таких мололетах и аэролетах, она спешились по своим делам, припарковываясь то на той, то на той площадке. Вот какая-то девушка остановила свой воздушный транспорт у бассейна «Марина» на 55 этаже бизнес-центра. А вот робот-няня отвезла детей в сад на 49 этаже, вся стеклянная стена сада была ярко разрисовала, с пол усыпан песком и застелен живым газоном. Вот на уровне 35 этаже посередине зданий был проложен бульвар, где люди прогуливались со своими собаками и совершали пробежки. А справа от террасы Эммы находится огромный ботанический сад. Он занимал сразу четыре этажа, причем нижний был полностью засыпал землей, в ней находились корни растений. А выше росли деревья с большими кронами, цвели вишни и тюльпаны. Подул ветер, и Эмма ощутила их нежный аромат. «Неужели это все может быть уничтожено в одну секунду?» – подумала она.