Курок и калла

Тэсс Михевич

Курок и калла

Глава первая, в которой мы знакомимся с героями

Это было явно не то время, когда солнце, всегда освещающее городок Псефи с нижней точки небосвода, по-особенному было в зените. Напротив, время зенита, или, как называли его местные, «свешта-знамя» уже отгремело в прошлом – ясноцветковом – сезоне. Обычно это был большой, огромный, масштабный праздник, наполненный всевозможными радостями и обрядами. Жители города сбивались в кучу на площади и, садясь в большой круг, грелись под солнцем. Солнце, капризная звезда, наделённая памятью (всё жёлтое наделено памятью – тот же мёд, например), не желало никого греть. Оно желало палить.

Чаще всего праздник превращался в войну. Жители городка отказывались уходить в тень или как-то укрываться от палящих лучей. Солнце же, в свою очередь, в единственный свой ежегодный выход, укрываться облаками, тучками или туманом не желало. Вместо этого оно принималось светить ярко и далеко, истребляя тени даже там, куда свет физически не мог добраться.

Возможно, кожа людей, решивших отметить празднество на площади, не смогла бы пережить такого опыта, но, к счастью, в городе на страже порядка и безопасности стояли ведьмы. Именно ведьмы благодаря своей магии обезвреживали агрессивные солнечные лучи и давали людям прекрасную возможность наслаждаться свешта-знаменем.

Ведьмами становились те девушки, что чувствовали в себе зерно – нет, не зерно бед, а зерно магии. Каждая уважающая себя девица должна была пройти обучение ведьмовству в Шатре, а потом, получив лицензию и сертификат, юное дарование могло вступить в ряды Ведьмовского Союза.

В Союз попадают не все ведьмы – только самые старательные (или самые упёртые). В задачу каждой входит важнейшее правило: никаких мечтаний о славе и богатстве. Союзу нужны исключительно те, кто готов на самопожертвование и бесславную смерть.

Союз. Одно это слово заставляет даже самое крошечное сердечко биться чаще, предвкушать вкус почёта, запах элитного дорогого парфюма, шёлковых накидок, расшитых звёздами, фуражек с драгоценными каменьями и ассиметричных юбок, позволяющих парить. Более того, ведьмам Союза позволяется вмешиваться в дела горожан, направлять их и раздавать непрошенные советы. Многие и идут в Союз только ради этой возможности.

И как об этом можно не мечтать?..

Лира вздохнула, поправила косу, натянула посильнее плоскую соломенную шляпку и, сделав естественный – и всё-таки пафосный – шаг, приблизилась к полкам вплотную.

У неё есть три секунды на то, чтобы рассмотреть все книги как можно пристальнее, а затем схватить ту, которая нужна!

Дольше задерживаться в специализированном отделе для ведьм человеку, не обладающему магией, было бы подозрительно. Стоило хотя бы библиотекарю сказать, что это не Лире нужно.

Ещё одна особенность отдела – тоже, кстати, весьма неприятная, – заключалась в том, что ведьмовские книги были практически нечитабельны для рядового горожанина. Чтобы разобрать надписи на корешках, нужно было учиться языку. Лира языка ведьм не знала, лишь могла отличить его от остальных языков и диалектов. Такого знания явно было мало для обнаружения «той самой» книги.

Библиотекарь начал нервничать и озираться, но Лира сделала вид, что его замешательство совершенно её не касается. Да, она не ведьма, но сейчас её это волновало мало – нужно лишь приглядеться, нужно лишь попытаться найти книгу, которая сможет помочь.

Все корешки один к одному – и среди нет ни намёка на то, что нужно Лире. Можно было бы предположить, что эта книга затесалась где-то между совершенно неважными фолиантами, а может, она прячется где-то на нижних полках – но такая логика совершенно не поможет Лире найти что-либо.

Метнувшись от одного стеллажа к другому, Лира взглядом встретилась с библиотекарем. Неосознанно потянувшись к шляпе, Лира надвинула её на лоб, полями скрывая глаза. Библиотекарь, словно что-то поняв, грузно поднялся со своего места.

Их разделяли несколько метров, заставленных ветвистыми стеллажами – ветви тянулись через все полки, мешая книгам беспрепятственно вытягиваться. Раздвинуть ветви, сделать их гибкими и податливыми могла только рука ведьмы. Ей даже не нужно было ничего говорить, чтобы сухие ветки послушно расступились.

Лира так не умела. Ей срочно нужно было вытащить книгу и не коснуться ветвей – иначе те могли бы сообщить библиотекарю её намерения.

Совсем отчаявшись, Лира беспомощно водила взглядом по полкам, ожидая увидеть нужную книгу каким-то потайным чутьём. Быть может, этот фолиант даст о себе знать самостоятельно, прольёт свет на Лиру, заиграет цветами радуги, чтобы та могла отыскать среди однообразных корешков тот самый, важный.

Время утекало сквозь пальцы, и Лира чувствовала это как никогда чётко. Нутро переворачивалось каждый раз, когда Лира слышала посторонние звуки – будь то шорохи страниц в читальном зале за перегородкой, или шарканье ног.

Внезапно, совершенно растерянная Лира, заметила какое-то движение справа от себя. Вздрогнув, она наткнулась взглядом на ослепительную лавандовую дымку, что переливалась радужными разводами и влажно поблёскивала. Замерев и будто отключившись от мира, Лира внимательно наблюдала за всеми действиями духа – если это можно было назвать действиями.

Дух постепенно собирался в нечто целостное и обретал видимость высокой девушки с длинными волнистыми волосами. Мутное подобие руки потянулось к третьей сверху полке (Лира прикинула, сможет ли она потом до неё дотянуться). Ветки, опутывающие этот участок полки, вдруг расступились, обнажая цветные корешки книг.

Дух испытующе посмотрел на Лиру, а та, словно поняв безмолвный приказ, приблизилась к стеллажу. Подпрыгнув, она углядела книгу, на которую указывала девушка. Не переставая благодарить её за оказанную помощь, Лира дотянулась до книги и вытянула её из ряда.

Дело сделано.

А теперь нужно бежать.

Едва Лира прижала книгу к себе и спешно заткнула за пояс брюк, как в зале объявился библиотекарь. Лира лихорадочно повернулась к духу, но того и след простыл – всё осталось таким же нетронутым, как и было до прихода лавандовой девушки.

Библиотекарь безмолвно потребовал объяснить своё пребывание в специализированном отделе для ведьм. Лира знала, что рот открывать нельзя – всё-таки библиотека – поэтому принялась руками объяснять свою беспечность и безалаберность. Заблудилась. Наткнулась на отдел, увитый ветвями, стало интересно. Любопытно. В итоге – она здесь вместе с библиотекарем совершенно растерянная.

А ведь хотела взять сказки из отдела для людей!

Библиотекарь вздохнул и сделав знак, попросил Лиру следовать за собой.

Кинув последний взгляд на то место, где была девушка-дух, Лира задумчиво поплелась за библиотекарем.

Она проходила мимо стеллажей, мимо задумчивых посетителей, что ни на кого в особенности не глядели – шли себе и шли, рассматривая ряды пёстрых книг.

В Псефи все были помешаны на цвете. Это было видно по тому, как много красок отображал их мирок, как краскам здесь придавалось значение – если небо окрашивается в бледно-голубой, то стоит ждать дождей, если солнце, приподнимаясь из-за горизонта, вдруг вспыхивало красными огнями, то в городке говорили: жара неминуема. Цветные книги – лишь одно из немногих проявлений этого помешательства.

То, что Лира попала в сказочный отдел, она поняла сразу: по стеллажам вместо тёмных веток поползли витые золотые перья – подарок Жар-птицы. Когда-то давно Лиру пугали этой птицей, мол, она способна одним махом проглотить тебя – и превратить в очередное перо на её теле. Многие пытались Жар-птицу поймать, да только она настолько страшная, настолько ослепительная, что обжигает всякого, кто рискнёт к ней прикоснуться.

И сейчас её золотые перья украшают монументальное собрание сказочной прозы, где каждый желающий может найти свою любимую историю.

Лира сказки не очень любила, но сестра её зачитывалась ими до такой степени, что временами цитировала целые предложения оттуда, повторяла образы, говорила на непонятном языке, и, как итог, замыкалась в себе.

Лира приметила выглядывающую с полки мутно-кровавую книгу. Отойдя от библиотекаря, что взглядом остановил спешащего куда-то посетителя, Лира подошла к книге, и, не особенно задумываясь, вытащила её на свет.

На мягкой обложке выдавлены буквы:

«Территория древнейшей ведьмы. Сказки и палимпсесты о географии».

Название отпугивало. Но это было всяко лучше сказок об эльфах и хильвах – про них Лире надоело слушать уже после второго прочтения. Поэтому она решила взять книгу и предоставить её в качестве убедительного доказательства своего законного пребывания в библиотеке. Конечно, у Лиры тряслись колени, ведь на входе её обязательно проверит грубая Цифра – стальной гигант с мягкими и гиперчувствительными руками, которыми он легко может нащупать пронесённую незаконно ведьмовскую книгу. Если Лиру поймают на этом этапе – ей конец.

Сдадут Цифровой Полиции и заставят отрабатывать несколько дней кражу в исправительной школе для больных детишек.

Лиру воротило от одной этой мысли.

Но отказаться от книги она не могла. Поэтому, нервно сглотнув, в десятый раз поправив скользкую шляпу, она подошла к стойке и записала взятую книгу в карточку.

С законом в Псефи было не очень строго, по большей части потому, что псефийцы сами не желали нарушать закон – а зачем, если всё и так хорошо? И всё-таки, некоторые действия жителей города контролировал Совет.

Лира частенько шутила о том, что Союз ведьм однажды переплюнет Совет – и тогда начнётся потешная война без кровавых потерь, но с высокой степенью конфликтности и санкций. Об этом даже думать было смешно – Союз жил по своим законам, Совет диктовал свои. Иногда они объединялись – для особого воздействия на псефийцев. Чаще, конечно, воевали.

Их вражда была похожа на препирательства Мамы и Папы – когда Папа желает воспитать из ребёнка одну личность, а Мама – совершенно другую.

Прижав к себе сказки (как назло, тоже ведьмовские), Лира проскочила мимо Цифры, даже не заботясь о том, чтобы затормозить и поздороваться. Книга, заткнутая за пояс, ужасно жгла кожу, но вытащить её было бы равносильно смерти.

Натянув улыбку, открыв сказки на первой странице, Лира прошла по длинному коридору, чувствуя, как руки Цифры касаются её тела, ощупывают и проверяют на наличие нарушений.

Конечно, руки были ненастоящие – но именно этими руками Цифра имел право ощупывать всех, кто проходит по коридору на выходе из библиотеки. Он ничего не нащупает, если вести себя так, словно ничего страшного не случилось.

Вот Лира и вела себя совершенно обыденно, немного даже медлила, показывая всем своим видом, что бояться ей нечего. Страх Лира скомкала в ком и засунула в дальний участок своего тела – прямо в пятку.

Когда хватка Цифры ослабла, Лира поняла, что выиграла этот поединок. Такое послабление защиты дорого ей стоило: едва она подумала о благополучном исходе этого мероприятия, как Цифра сильнее вцепился ей в рубашку, заставляя остановиться.

Мимо Лиры проходили люди, и, заметив её заминку, провожали недоумённым взглядом.

Лира и сама была в недоумении. Она точно могла бы сказать, что выставила защиту таким образом, что никакая Цифра не обнаружит правонарушений. Но что-то же удерживало её за рубашку и не пускало дальше – так что?

Страх начал подниматься от пяток к горлу, но где-то на уровне колена Лира отбросила панику и стала думать трезво. Если она не виновата, так чего ей бояться? Цифра ошибся, наверняка!

И, стоило подумать об этом настойчиво, без сомнения и колебаний, как хватка ослабла вновь, выпуская Лиру из подозрения, а вместе с тем и из коридора. Едва был пройден последний метр, разделяющий опасную зону наблюдения и свободную зону улицы, как Лира шумно выдохнула и истерично хихикнула. Повезло! Очень повезло!

Цифра, почему тебя так легко обмануть?

Последние шаги до дома Лира преодолевала с непомерным грузом в виде обжигающего фолианта под рубашкой, и вмиг потяжелевших сказок на руках. Ещё и шляпа давит на лоб. И в брюках тесно.

Спустившись по улице вниз, поймав радужкой рассветные отблески солнца, Лира стянула с головы шляпу и позволила рыжим волосам свободно змеиться по спине и плечам. Прогуливаясь по улочке, Лира обращала внимание на загорающиеся вывески – наступал час, когда магазины, кафе, рестораны и игорные заведения будут открываться для всех желающих – наступало начало дня.

Ночная библиотека уходила в закат. Просыпался мир, просыпалась земля, просыпалась природа! И Лира, одна среди прекрасного тёплого воздуха, искристых лучей полукруглого солнца, отблесков радужных огней, эта самая Лира наконец-то сможет спасти сестру!

Пройдя по брусчатке несколько метров, не задерживая скользящего взгляда ни на одном сияющем в рассветных сумерках предмете, Лира свернула в сквер и подбежала к садику. Ну, вот и дом.

Пройдя мимо пробуждающихся цветов, Лира оправила брюки, зачесала назад волосы и попыталась хоть в одном окне увидеть шевеления сестры.

Но окна ничего не выдавали – будь на них занавески, им бы не пришлось так стараться становиться мутными и матовыми.

Войдя в дом, Лира подавила желание громко оповестить о своём возвращении. По странному ощущению Лира могла вполне предполагать, что младшая сестра уже знает о её приходе.

Её младшая сестра, дитя по имени Ши, готовила блины. Наливала на раскалённую сковороду масло, размазывала густое тесто по поверхности и напряжённо ждала, когда блинчик можно будет перевернуть. По чутью, только ей одной доступному, Ши уже поняла, что Лира вернулась из ночной библиотеки и принесла что-то специально для Ши.

– Доброе утро, а с чем блины? – спросила Лира, заходя в маленькую кухоньку и водружая книги небольшой, но внушительной стопкой на стол.

– С имбирём, – ответила Ши спокойно. – Я сделала медовый сироп к блинам. Будешь?

– Я же не очень люблю мёд, – ответила Лира, ожидая, когда сестра повернётся к ней.

– Я знаю. Но это не мёд, а медовый сироп. Он практически не похож на мёд в его обычном понимании. Просто консистенция… и небольшой привкус…

– Ладно, буду! Ши, лучше посмотри, что я принесла!

Ши обернулась, вопросительно глядя на стопку книг и на ту, кто её принёс.

– Ты принесла мне сказки? – спросила Ши скорее утвердительно.

В это время блин зашипел от кипящего масла и Ши отвернулась, чтобы перевернуть его.

– Не только сказки! – воскликнула Лира, горделиво выпятив грудь. – Я нашла книгу рецептов!

– Для чего? Тебе не хочется есть блины?

– Хочется, конечно! Но это не просто книга рецептов, это ве…

Ши вдруг резко повернулась к Лире и впилась в неё напряжённым взглядом.

– Нет. Лира, нет! Я не буду трогать такую книгу. Ты же знаешь, что мама…

– Мамы нет. Ты можешь колдовать и не беспокоиться.

– Нет, – ответила Ши категорично. – Я не ослушаюсь маму. У тебя ведь нет доступа к ведьмовскому отделу, верно? Ради чего ты так рисковала, Лира?

Лира задумчиво переводила взгляд с одной точки стола на другую. В голове одна-единственная мысль била в набат, перебивая все остальные: если бы Лира имела возможность колдовать, она бы воспользовалась этой возможностью – ухватилась бы за неё всеми руками и ногами, постаралась бы чего-то на этом поприще добиться, и совершенно не заботилась бы о наказе матери.

Мамы нет. Как она может им что-то запрещать?

– Ради чего я рисковала? Ши, ты чего-то, видимо, не понимаешь. Такой дар, как у тебя – это билет в лучшую жизнь, к тому же, бесплатный билет! Ты можешь таких высот достичь просто потому, что ты ведьма. Вступишь в ряды Ведьмовского Союза – будешь самой востребованной девочкой в городе! Разве ты никогда не думала об этом?

Ши погасила конфорку, отложила в сторону тесто, вытерла руки о кружевной зелёный фартук и взглянула на сестру. Спокойно. Без раздражения, удивления или сочувствия.

Словно ничего не случилось.

Лиру бесил этот взгляд – когда он возникал перед глазами Лиры, она думала, что попала в потусторонний мир, где вся злость, скопившаяся в человеке, замораживается и превращается в нечто застывшее и безжизненное.

Такой взгляд ясно давал понять, что ответ Ши будет непоколебимым. Если вообще будет.

– Я думала. И это меня не прельщает.

Ши хотела отвернуться обратно, продолжить готовку, но Лира вдруг вскочила, взвинченная:

– Да как можно быть такой эгоисткой? Тебя не прельщает! А как же наше с тобой положение? Я не хочу всю жизнь прослыть ребёнком падшей женщины, пусть она и была самой святой во всём городе!

– Остынь, Лира. И про маму больше не заикайся. Мы найдём другой способ изменить наше положение, нужно только ждать и глядеть шире, – ответила Ши, сложив руки на груди.

– Что значит «глядеть шире»?

– А то и значит. Когда в следующий раз захочешь своровать книгу из библиотеки, не забудь поглазеть по сторонам и прислушаться – не ищет ли кто работника?

– Предлагаешь устроиться к кому-нибудь в подмастерье? – раздражённо спросила Лира.

Ши вновь отвернулась, отточенными движениями включая конфорку и раскатывая по поверхности сковороды масло. Если у сестёр и случались споры, то, как правило, обрывались они строго на этом вопросе. Лира спрашивала о подмастерье, а Ши не могла ничего сказать по этому поводу – если нужно, они устроятся и подмастерьем. Именно так вопрос, брошенный Лирой, и повисал неуклюже в воздухе.

Но абсолютно всё показывало, что этот раз – исключительный. Едва Ши продолжила готовку, как Лира, до этого момента насупившись, вдруг хлопнула себя по лбу.

– Потом займёшься самобичеванием, Лира, – буркнула Ши, оставив ледяное спокойствие в стороне.

Но Лира уже вошла в раж. Порхая по комнате, она билась головой обо все встречные предметы – для того только, чтобы наказать себя за забывчивость.

– Вот я глупая! Ши, нас же Дороти позвала в кафе сегодня! Сказала, что угостит коктейлем, если мы поможем ей с одним дельцем.

– Каким-таким дельцем? – спросила Ши без особого интереса.

– Не знаю. Не сказала. Возможно, у неё есть для нас работа.

– Ну, это всяко лучше того, чтобы колдовать, верно? – Ши деланно взяла полотенце и вытерла руки, ухмыляясь.

Лира подхватила тон сестры и, натянув кривую улыбку, ответила:

– И всяко лучше, чем быть подмастерьем.

Прежде, чем идти в кафе, сёстры решили позавтракать тем, что всё утро готовила Ши. Налив в крохотное, но достаточно глубокое блюдце небесно-голубого цвета пару больших ложек медового сиропа, Ши поставила блюдце на стол перед Лирой, приказав той расставить тарелки и заварить чай.

Лира послушно встала из-за стола, оправила скатавшиеся брюки, и, подхватив заварочный чайник, поплелась к шкафу, в котором хранились чайные принадлежности. Первым делом Лира вытащила многочисленные мешочки, коробочки, колбочки, внимательно всё это оглядела на нахождение изменений. Ничего заметно не было, да и если бы было, что бы Лира стала с этим делать?

Дальше она полностью отдалась творческому процессу. Взяв пару ягод чёрной рябины, лепестки одуванчика, и листья мяты, сложила это всё в сито и, подумав немного, вбросила немного цикория. Залила водой и прикрыла крышкой, чтобы чай заваривался.

Ши тем временем пыталась сделать из стопки блинов что-то более-менее красивое: сначала она пыталась построить башенку, затем крепость, потом – просто стопку, но всё это постоянно разваливалось, поэтому о красоте речи больше не шло. Лира с едва сдерживаемым смехом наблюдала за её попытками.

Ши не обращала на сестру внимания. Ей было важно подать своё блюдо красиво, но разве есть какие-то вариации в сервировке блинов?..

– А ты попробуй магией, – не выдержала Лира, расхохотавшись, – тогда точно сможешь и башню построить, и крепость!

– Да ну тебя, – ответила Ши, – я просто решила, что так будет оригинально.

– Конечно, оригинально. Вот оригинально будет проводить под стол такую большую стопку блинов!

Совсем забыв об убивающем взгляде сестры, Лира предалась веселью. Страшная, напряжённая ночь была позади, книга с волшебными рецептами была поблизости – вернуть обратно её сможет теперь только Ши; блины получились очень вкусными, а Дороти зачем-то позвала их в кафе! Всё налаживалось!

Лира чувствовала, как везение, полупрозрачной дымкой поднимавшееся от блинов к её носу, закружило в воздухе: у этого тоже был свой неподражаемый шарм – видеть, как нечто неосязаемое, понятийное и не физическое, становится вдруг самым простым, обыкновенным дымком. Чудеса.

Ши придвинула медовый сироп поближе к Лире. До сего момента Лира не решалась попробовать что-то «медовое», но раз Ши так настойчиво предлагала, отказываться не стоило.

– А это очень вкусно? – решила спросить Лира.

Ну, на всякий случай.

– Да. Вкусно. Попробуй.

– Ох, не нравится мне, как ты дробишь слова…

Но всё-таки, Лира потянулась блином к миске, окунула его в сироп и, смешно зажмурившись, проглотила, почти не жуя.

– Ничего себе, ты хитрая! – воскликнула Ши, привстав с места от наигранного возмущения. – Ну-ка пробуй лучше!

– Да ты моей смерти хочешь!

– Нет, я хочу лишь, чтобы мои кулинарные старания были оценены по достоинству!

Ши вскочила с места, и, зачерпнув блином сироп, стала пихать его Лире.

– Я чувствовала мёд! Не люблю мёд! – воскликнула та, закрывая рот руками.

– Не вредничай, Лира! Ешь!

Лира сопротивлялась ещё несколько секунд, пока Ши, применив щекотку, не заставила сестру рассмеяться и открыть шире рот. Блин с булькающими звуками попал прямо в ротовую полость. Лире ничего не оставалось, кроме как съесть его.

Ши напряжённо – и даже, как показалось Лире, с волнением – наблюдала за сестрой.

– Ну, как? – спросила она, прикрывая ладошками рот.

Лира сглотнула и скривилась. Губами прошипела только одно:

– Фу!

– Да почему?

– Ты в меня насильно его запихнула! Ужас!

– Но ведь вкусно было? – спросила Ши с улыбкой.

Лире пришлось признать, что её сестра сделала очень вкусный сироп. На деле так оно и было: мёд был только в ингредиентах в качестве второстепенной добавки, вкуса практически не ощущалось – больше отдавало фруктами.

Когда последний блин скрылся во рту Лиры, Ши спокойно спросила:

– Идём?

– Угу.

Кафе «Булка» находилось вверх по улице – на голодный желудок подъём казался крутым и бесконечным, но на деле таковым совсем не был. Иногда это кафе, да и вообще место, где кафе располагалось, называли «вершиной» городка Псефи – именно здесь проходили массовые гуляния во время «свешта-знамени». Тут же, в этом квартале, возвышалась большая Ратуша, в которой жили сиротки и проповедники. Все проповедники ратовали за одну только веру: веру в непоколебимое Будущее, в Эстетику и Доброту.

Лира не сильно разделяла их веру – причина у этого была простая: Будущее поймать невозможно, а дожить до него и того сложнее; Эстетика слишком субъективна, чтобы верить в неё раз и навсегда; а вот Доброты попросту не может существовать без Зла.

Человека не существует без тени. Добра не существует без Зла. Одно оттеняет другое, и именно этот контраст мы улавливаем при сравнении.

Опомнившись, Лира мотнула головой, отгоняя наваждение. Столько раз думала об этом, и столько раз не могла прийти к вразумительной формулировке… Эта Ратуша явно стоит здесь для того, чтобы каждый проходящий мимо человек останавливался и глубоко задумывался о том, что его тревожит.

Внутрь кафе сёстры зашли с некоторой опаской, ведь сейчас им предстояло либо предложить Дороти свои услуги, либо отказаться от последнего шанса подняться по социальной лестнице.

Дело в том, что Лира и Ши были известны в городе как дочери женщины, что нанесла оскорбление Верховной Ведьме Союза и была проклята – от неё осталась лишь горсть пепла, не более. Ши тяжело переживала эту потерю, Лира же тихо возмущалась матерью и её эгоизмом. Как же так можно – не подумав о будущем собственных детей, кинуться в омут с головой и утопнуть в нём до такой степени, что мрачная тень, которую мама навлекла на себя, закрыла любые перспективы и для её дочерей.

Лира негодовала, но с Ши старалась не спорить. Ши маленькая ещё, ей было наказано не использовать магию из-за вражды матери и Ведьмы, да и чувствительность ведьмы сыграла с Ши злую шутку: всегда воспринимая всё близко к сердцу, Ши долго после поругания матери оставалась в тени и никуда не выходила.

Некогда весёлая девочка стала затворницей. Асоциальной личностью, что сутками сидит дома и занимается хозяйством.

Готовит. Стирает. Лечит. Шьёт.

И очень много читает.

Внутри «Булки» было как никогда уютно. Прямо напротив девочек у дальней стены возвышался громоздкий деревянный шкаф, наподобие стеллажа в библиотеке – но без веток, перьев или чего-либо подобного. На полках пестрели корешки различных книг, среди которых обязательно были бы книги по простой человеческой кулинарии. Пироженки, кексики, тарталетки, чизкейки и капкейки – этим было полно меню, но по желанию клиента Дороти могла подать на стол такую сладость, которая была бы в кулинарной книге – и которая отсутствовала бы в меню.